Вопросы по курсу «История Русской Православной Церкви»

Понятие о науке истории Русской Церкви. Разделение русской Церковной
истории на периоды.

I-й период (989-1273 гг.)

Славянское язычество. Три крещения Руси.

Начало христианства на Руси и распространение христианской веры при
святом князе Владимире.

Образование первых епархий в России.

Церковное управление в домонгольский период.

Первые храмы и святыни. Святые мощи и святые иконы.

Богослужебные уставы, книги и церковное пение в начальный период. Новые
русские праздники.

Возникновение монашества на Руси. Преподобные Антоний и Феодосий
Печерские.

II-й период (1237-1461 гг.)

Нашествие монголов и образование нового центра церковной жизни.

Борьба с католичеством на северо-западе в период до разделения Церкви на
митрополии.

Разделение Церкви на две митрополии.

III-й период (1461-1589 гг.)

Распространение христианской веры: Пермский край, северное поморье,
Казань, Астрахань и Кавказ.

Русская Церковь при преемниках св. митрополита Ионы.

Ересь жидовствующих.

Русская Православная Церковь в первой половине XVI века.

Положение Церкви во второй половине царствования Иоанна Грозного.

Подготовка и заключение унии. 

Домострой.

Нестроения в церковном богослужении. Определение собора 1551 г. о
богослужебных книгах. Устройство типографии в Москве.

Состояние монашества. Преп. Нил Сорский (1433-1508) и преп. Иосиф
Волоцкий (1440-1515).

Подвижники и обители Русской Православной Церкви XV-XVII века.

IV-й период (1589-1700 гг.)

Учреждение патриаршей кафедры в Москве.

Деятельность святого патриарха Иова (1589-1605).

Служение патриарха св. Гермогена (1606-1612).

Патриарх Филарет (1619-1633).

Период правления патриархов Иоасафа I (1634-1640) и Иосифа (1642-1652). 

Патриарх Никон (1652-1658).

Миссионерское служение Русской Православной Церкви и расширение пределов
Московского патриаршества.

Вопросы и ответы

по курсу «История Русской Православной Церкви»

(по учебнику проф. П. В. Знаменского «История Русской Церкви», 1996 г.)

1. Понятие о науке истории Русской Церкви.

Разделение русской церковной истории на периоды

Образование Русской Церкви. После крещения князя, дружины и всего
стольного города христианство сделалось на Руси верой в собственном
смысле господствующей. Вместе с тем последовало образование особой
поместной Русской церкви, для существования которой имелись налицо уже
все нужные условия. Она имела в Киеве значительную паству, которая
вскоре начала еще увеличиваться через распространение истинной веры и
вне Киева, среди разных славянских и инородческих племен Руси; имела
свою иерархию, состоявшую из митрополита Михаила, епископов и
священников, прибывших из Константинополя и Корсуня, и, вероятно,
нескольких своих прежних, туземных; непосредственно после крещения
народа великий князь стал повсюду строить для ее богослужения святые
храмы; постепенно стали определяться и отношения новой церкви к ее
матери . церкви Греческой, а равно местные внутренние ее отношения
государственного и общественного характера; началась ее борьба со
старыми языческими суевериями, и спасительное руководительство к
преуспеянию новых людей Божиих на пути внутреннего христианского
совершенства; одним словом, началась историческая жизнь Православной
Русской церкви.

Понятие о науке истории Русской Церкви. Эта историческая жизнь
православной Русской церкви и составляет предмет русской церковной
истории. Как наука, систематически изображающая ход постепенного
внешнего и внутреннего преуспеяния православной Церкви Христовой в земле
Русской, она должна рассказать в частности: 1) как распространялась
Церковь Христова среди русских людей и инородцев Русской земли, побеждая
при этом разные препятствия или терпя ущерб со стороны врагов
православного христианства, внутренних и внешних, 2) как она
устраивалась по своему внутреннему иерархическому строю, как определяла
свои отношения к Русскому государству и народу и приспособляла общие
вселенские законы и обычаи своего управления, суда и экономического
строя к потребностям и укладу местной государственной и народной жизни
и, в свою очередь, сама влияла на изменение характера последних,
преобразуя их по своим собственным началам; 3) чему и как она учила
народ, в какой степени последний усваивал ее учение, в каких особенных,
народных формах это учение закреплялось в его сознании, и как своим
воспитательным влиянием она постепенно сглаживала эти особенности,
приближая христианское сознание своей паствы к вселенскому типу
православного учения; 4) какие особенности под влиянием народных понятий
и местных жизненных условий обнаруживались в ее православном
богослужении, в понятиях народа о христианских святынях, о способах
богослужения, о принадлежностях богослужения, обрядах и прочем, и какие
воспитательные средства принимала она с своей стороны для устроения и
этой отрасли христианкой жизни в Русской земле; наконец 5) как под ее
влиянием шло в просвещенном ею народе преуспеяние христианской
нравственной жизни.

Источники, из которых можно почерпнуть относящиеся сюда сведения
двоякого рода: одни . общие у истории Русской церкви с русской историей
вообще: хронографы, летописи, всякого рода официальные акты и законы,
записки современников, письма, памятники литературные, памятники
вещественные, памятники бытовые, сказания иностранцев и прочее, другие .
частные, относящиеся специально или главным образом к церковной или
религиозной жизни России. Сюда относятся: памятники церковного и
относящегося к церкви законодательства, правила, грамоты, послания и
всякие распоряжения русских иерархов, постановления русских соборов,
церковные уставы русских князей и другие законодательные памятники
правительства относительно церкви; дела архивов, летописи и акты
церковных учреждений . церквей и монастырей, синодики, каталоги
иерархов, истории частных епархий по местным первоисточникам, жития
святых и сказания о разных святынях Русской земли, жизнеописания
церковных деятелей; поучения, проповеди, обличительные и назидательные
послания и другие памятники духовной словесности, в которых с той или
другой стороны выразилась религиозная мысль и чувство русского человека;
памятники церковной жизни вещественные . храмы, иконы, предметы
церковной утвари, богослужебные книги; памятники невещественные . устные
предания, легенды, народные верования, суеверия, религиозные обычаи,
обряды и другие живые остатки народной религиозной жизни прежних времен,
оживляющие и уясняющие скудные известия о ней других источников и во
многих случаях заменяющие даже и самые эти известия.

Разделение русской церковной истории на периоды близко соответствует
обычному разделению на периоды русской гражданской истории. В
продолжение первых веков своего существования церковная жизнь России
развивается преимущественно на юге, около своего киевского центра, среди
неустойчивой удельной обстановки гражданского быта, в борьбе с сильными
еще остатками старой языческой жизни и под непосредственным руководством
и господственным влиянием Греческой церкви. Период этот продолжался до
монгольского нашествия, после которого гражданская жизнь России с юга
переместилась на север, в пределы Великороссии, и стала развивать здесь
более устойчивый государственный строй; вместе с нею туда же, в новую
обстановку великорусского племени, переносится и главный центр жизни
церковной . Русская митрополия. Русская церковь, получив здесь тоже
большую внешнюю устойчивость и облегчившись от своей первоначальной
борьбы с язычеством, начала яснее определять свои отношения к
государству и народу, развивать в себе все более и более национальный
характер и принимать живейшее участие во всех современных жизненных
вопросах, . в облегчении монгольского ига, в объединении страны через
ослабление удельного быта, в удержании связи между разрывавшимися двумя
половинами Руси .северной и южной, в ослаблении своей собственной
зависимости от Греции. Этот период истории церкви завершается
политическим разделением Русской Церкви на две половины, Московскую и
Киевско-Литовскую, после чего наступает новый период раздельной жизни
этих двух ее половин, . внешнего и внутреннего преуспеяния Московской
церкви и бедствий церкви Киевской среди иноверного государства. Для
Московской церкви период этот заканчивается достижением ей полной
автономии и возвышением ее на степень самостоятельного патриархата, для
Киевской же . присоединением ее к Московскому патриаршеству в общий
состав единой Русской церкви. С начала ХVIII века настало новое время
для всей русской жизни, время нового государственного строя и новых
определений касательно государственного положения и внешнего устройства
церкви, время усвоения Россией плодов западной цивилизации, а вместе с
тем и время многих новых явлений в истории русской религиозности и новых
отношений к церкви русского общества, . с этого времени можно начать
новый, текущий период русской церковной истории. Таким образом, все
течение русской церковной жизни можно разделить на пять периодов: 1)
Киевский – от крещения русского народа до нашествия монголов и усиления
северо-восточной Руси (989-1237 гг.); 2) от нашествия монголов и
усиления северо-восточной Руси до разделения Русской митрополии
(1237-1461 гг.); 3) период Русской Церкви, разделенной на две 
митрополии (1461-1589 гг.); 4) от учреждения Московского патриаршества
до реформы Петра Великого (1589-1700 гг.); 5) период Синодальный, со
времени Петровской реформы до настоящего времени.

I-й период (989-1273 гг.)

2. Славянское язычество.

Три крещения Руси (???).

Обстоятельства, препятствовавшие и способствовавшие быстрому и мирному
распространению христианства в России. Православная вера успела, таким
образом (см. вопрос 3, о распространении веры – И.К.), распространиться
по всему пространству тогдашней Русской земли как между русскими, так и
между инородцами. Такая победа ее над язычеством досталась ей, конечно,
не без борьбы; но об этой борьбе, особенно о борьбе в открытой форме,
какова была, например, борьба христианства с язычеством в греко-римском
мире, до нас дошло очень мало известий, и притом только относительно
распространения христианства на севере, . в Новгороде, Ростове и Муроме;
к северному же краю главным образом относятся известия о некоторых
попытках произвести против новой веры народные волнения со стороны
главных представителей язычества . волхвов. Волхвы эти являлись
преимущественно во времена народных бедствий, которые суеверный народ
склонен был приписывать гневу покинутых богов. В 1024 году, по случаю
голода, восстали волхвы в Суздале и стали избивать старых женщин,
обвиняя их в том, что они удерживают плодородие. Великий князь Ярослав
сам приехал в Суздаль и казнил волхвов. Около 1071 года настал голод в
Ростове. По этому случаю из Ярославля пришли два волхва и пошли по
Волге, тоже избивая пожилых женщин. Жители приводили к ним своих
матерей, жен и сестер; волхвы надрезали у них за плечами и показывали
вид, что вынимают оттуда хлеб, мед или рыбу; имущество убитых женщин они
забирали себе. Когда они пришли на Белоозеро, с ними было уже до 300
последователей. Здесь встретил их Ян, боярин князя Святослава
Черниговского. Произошла схватка, в которой был убит священник Яна.
Белозерцы едва согласились выдать волхвов. На вопросы Яна волхвы
изложили ему свое учение о двух богах . небесном и подземном, о создании
тела дьяволом, а души Богом. Ян велел бить их и, привязав к лодке,
поволок особой по Шексне и на устье этой реки выдал их на месть
родственникам убитых женщин; оба волхва были повешены на дубе. В 1091
году опять было явился волхв в Ростов, но уже не имел успеха и скоро
погиб. В Новгороде тоже была сильна вера в волхвов. Новгородцы ходили
гадать к финским кудесникам. В 1071 году один волхв хулил христианскую
веру и вызывался перейти Волхов, как по суху. Народ взволновался и хотел
убить епископа Феодора. Епископ явился с крестом на вече и звал к себе
всех верных; на его сторону встали только князь Глеб с дружиной, а весь
простой народ остался на стороне волхва. Глеб убил волхва, и волнение
утихло. В конце описываемого времени (1227 г.) уже само вече казнило
четверых волхвов. В 1071 году появился волхв в самом Киеве; он
утверждал, что ему явилось пять богов, и что, по их откровению, через 5
лет Днепр потечет вверх, Русская земля станет на месте Греческой, а эта
на месте Русской. И в Киеве нашлись невежды, которые ему верили; но
другие посмеялись над ним, говоря: .Бес играет тобою на пагубу тебе.. В
одну ночь волхв этот пропал без вести. Более решительное сопротивление
христианству обнаружили инородческие племена, мало или вовсе не
зависевшие от влияния княжеской власти, как некоторые племена финнов на
севере, литовцев на западе и половцев на юге. Во время войн с русскими
половцы наносили христианству много вреда, грабя и разоряя его святыни;
в 1095 г. ими разграблена и опустошена была главная святыня Киева .
Печерский монастырь.

Славянские и подчиненные им инородческие племена принимали христианство
большей частью без сопротивления, отчасти потому, что были уже несколько
с ним знакомы раньше, а главным образом . из повиновения власти, которая
сама встала во главе нового религиозного движения. Особенно же много
помогало успехам христианства то обстоятельство, что оно само
распространялось средствами мирными . проповедью, убеждением, и притом
на родном славянском языке. Для этого новая Русская церковь
воспользовалась всем, что греческая миссия успела выработать для
просвещения славян еще раньше в других славянских странах, . славянской
Библией, славянским богослужением и первыми славянскими пастырями и
учителями, и с самого же начала явилась в России церковью национальной.
Для России было великою милостью Божьей то, что она получила свое
просвещение христианством не от церкви Римской с ее латинской библией и
мессой и с ее противными национальной жизни насилиями, а от церкви
православной Греческой, относившейся к национальным началам просвещаемых
ей стран с большим уважением. Но, говоря о мирном и быстром
распространении христианства в России, нужно иметь в виду
распространение его только количественное, от которого было еще очень
далеко до истинного, внутреннего усвоения Христовой веры всей массой
крещеных тогда людей. К такому внутреннему перевоспитанию своих новых
чад православная церковь в России не имела еще ни времени, ни сил. От
того после крещения Руси в нашей церковной истории тянется длинный
период двоеверия; смешения христианства с язычеством, в котором
язычество сначала даже преобладало над христианством. Двоевер чтил и
священника, и волхва, последнего даже более, чем первого; от священника
он явно уклонялся, как от врага своей священной старины, считая саму
встречу с ним недоброй. Множество старых верований и обрядов перешло в
само христианство народа и придало ему своеобразную народную окраску,
которая заметна в народной вере до позднейшего времени. Отсюда ясна
важность вопроса о том, в чем состояло наше древнее язычество, что в нем
было слабо и легко уступало христианству, и что особенно сильно и долго
удерживалось в народных верованиях.

Древне-языческая мифология, представления о душе и загробной жизни,
праздники и обряды. В эпоху принятия Россией христианства русское
язычество находилось еще на низшей степени развития, на переходе от
непосредственного поклонения явлениям и силам природы, . солнцу, месяцу,
звездам, заре утренней, ветрам буйным, морозу, царю-огню, матери сырой
земле, живой воде, зеленой дубраве и прочих, которые доныне призываются
в народных заговорах и песнях, . к олицетворениям этих явлений и сил в
личных образах. Такие олицетворения распространялись в ней пока только
еще на низшие, более простые и понятные божества: на домового . божество
домашнего очага, на леших, водяных, русалок, на бабу-ягу . олицетворение
зимы и всяких страхов вне дома и вне благодетельного влияния домашнего
очага, на деда мороза, на кощея (костяка) . тоже зимнее божество, на
божества смерти (нежить, морена), болезней и проч. Но божества высшие .
более отвлеченного характера . еще не успели развиться в ней до ясных
образов, и известны нам почти по одним только именам. Сюда относятся:
Сварог . божество неба, вроде Варуны индусов и Урана греков, которого,
вероятно, и имели в виду Прокопий и другие древние писатели,
свидетельствовавшие, что славяне поклонялись единому Богу, верховному
между другими низшими божествами, затем братья Сварожичи . огонь, высшим
проявлением которого были молния и гром, олицетворенные в образе
громовника Перуна, и Дажьбог . солнце. Идолы этих Сварожичей видим на
киевском холме при Владимире. Вместе с ними там же стояли идолы Хорса .
божества зимнего солнца, иначе называвшегося Карачуном (хрс., крш.,
крч.), Стрибога . деда ветров. Волоса . бога скота, и непонятных божеств
Симарглы и Мокоши, из которых первую считают богиней молнии, вторую
водяной богиней, морской царевной Ладой, супругой солнца. Были у славян
и божества темные, злые, как, например, смерть, мороз, карачун и другие.
По космогоническим преданиям, в создании и жизни мира участвовали и те и
другие . одни созидали, другие портили и разрушали созданное первыми.
Земля возникла первоначально из воды в видеострова, известного в
народных преданиях под именем Буяна, на котором живут все буйные, вечно
деятельные силы, отцы и матери всего живущего; поэтому к Буяну и силам,
находящимся на нем, и доселе обращаются в разных случаях за помощью
народные заговоры. Живя одной жизнью с природой, славянин и душу свою
роднил с природой, представлял ее в материальном виде, в виде воздуха
или огня . частицы царя огня, ставил в тесную связь со светилами, со
звездой, под которой родился человек, и считал все проявления ее жизни
какими-то напускными и наносными. Вся жизнь его была окружена приметами
по разным явлениям природы, поверьями, чародейными средствами,
заговорами и таинственными, кудесническими обрядами. Была сильно развита
вера в судьбу, в то, что человеку .на роду написано.; божества судеб или
долей каждого человека назывались Рожаницами и считались
покровительницами женщин и детей. В памятниках старины упоминается еще
божество Род, . это, вероятно, общее божество судьбы. Будущую жизнь
русские славяне представляли в форме настоящей, а потому погребали или
сжигали покойников вместе с разными принадлежностями их обыденного быта.
Путь на тот свет лежал, по их верованиям, через море, поэтому покойника
погребали или сжигали в ладье и клали с ним деньги за перевоз. Над
умершим совершалась пьяная, шумная тризна. Сохранялись следы поклонения
душам предков, например, в чествовании домового, самое название которого
дедом указывает на его родовое значение, в почитании Чура или Щура
(пращур, предок), именем которого заклинали в опасностях и божились при
спорах о собственности, в поверьях о кикиморах и русалках, что они .
суть души некрещеных людей (в старину все были некрещеными).

По своему богослужебному развитию славяно-русская религия стояла тоже
еще на низшей, переходной степени от частного, домашнего культа к
общественному. Последний был очень слабо развит, так как и сами
славянские роды жили между собою еще разрозненно, и начинал устраиваться
только в городах, где уже завелись кумиры, но не имел еще ни храмов, ни
жрецов. У славян, правда, были волхвы, но они не были постоянными
общественными жрецами, а только временными посредниками между людьми и
богами в особенных, чрезвычайных случаях. Совершителями постоянных
обрядов оставались в семьях главы семей, а в общих религиозных
собраниях, если в их обрядах, песнях и жертвах не участвовали все
собравшиеся вместе, толпой . выборные старики или девицы. Круг языческих
праздников определялся годовыми поворотами солнца, . главного божества
славянина-земледельца. Зимний солнцеворот сопровождался праздником
коляды, когда праздновалось рождение летнего солнца, царство которого
должно заменить царство зимнего солнца . Карачуна. Главными
принадлежностями праздника были колядование . сбор на общую жертву юному
богу . и общие взаимные благопожелания и гадания по поводу обилия и
счастья на будущий год. За ним следовали весенние праздники: встреча
весны, праздник красной горки, которая только лишь показалась из-под
снега, радуница, которая оживляет даже покойников, и разных периодов
возрастания и возмужания юного бога. Он является в обрядах и песнях то в
виде Яра, Юра, Юрия, слившегося потом со святым Георгием, отмыкающего
землю, выпускающего траву для скота, то в виде Власия, выгоняющего коров
на пастьбу, с его масляным культом, то в виде юного Лада, влюбленного в
прекрасную Ладу, ее жениха, воспеваемого особенно в праздник семика.
Летний солнцеворот, когда вся природа приходила в полную, чародейную
силу, ознаменовался торжеством купалы . праздником брака солнца и Лады,
с очистительными кострами, с собиранием чародейных трав, поверьями о
таинственных обрядовых сборищах ведунов и ведьм на Лысой горе. Последний
праздник ярилы выражал уже обессиление и погребение ярого солнца.

Понятно, что малоразвитые в сознании язычников высшие божества после
введения христианства должны были забыться скорее, чем божества низшие,
более ясные и более близкие к человеку, жившие вместе с ним в его избе,
в его родной реке, в лесу и повсюду, куда он ходил с своим топором,
косой и сохой. Что касается до обрядов языческого культа, то для
действия духовной и гражданской власти из них, разумеется, доступнее
были обряды богослужения общественного, отличавшиеся более открытым
характером; проникнуть в самое святилище русского язычества, бывшего
исключительно семейной религией, . в темные углы домашнего быта с его
тайными, частными обрядами, . ни та, ни другая власть не имели средств,
и эти домашние обряды долго сохранялись целиком. Целиком так же остался
в народе и языческий взгляд на природу с его приметами, чародейными
средствами, суевериями и обрядами, которыми обставлены были каждый шаг
славянина, каждый предмет его домашнего обихода.

На такой же, даже еще более низкой степени развития стояли в России и
религии инородцев. Исключение составляла разве только более других
развитая религия литовцев, имевших у себя богатые храмы и сильную
жреческую иерархию. Из особенностей финских религий обращает на себя
внимание большее, чем у славян, развитие в них дуализма; светлым богам
разных наименований (Юма, Тора, Пас) с их многочисленными семьями в этих
религиях резко противопоставляются божества темные, злые (керемети и
шайтаны): последние чтились даже более, чем первые; финские волхвы
занимались главным образом умилостивлением именно злых богов, а не
добрых.

Христианство в пределах России до начала Русского государства. Древнее
предание, занесенное в русскую летопись, говорит, что начало
христианства в России положено еще во времена апостольские святым
апостолом Андреем Первозванным: проходя с проповедью Евангелия Фракию,
Скифию и Сарматию, он доходил будто бы до Днепровских гор, где после
возник Киев, благословил их и предрек, что на них .воссияет благодать
Божия, имать град велик быти и церкви многи имать Бог воздвигнути.. Но
после этого еще долго мы не видим никаких признаков христианства по
всему пространству будущей Русской земли, за исключением только самых
южных ее пределов, где находились старинные колонии греков и где находим
очень древние его следы, может быть, действительно относящиеся ко
временам святого апостола Андрея. В III веке на устьях Дуная была
епархия Скифская или Таматарха. В Крыму христиане были еще во дни
святого Климента Римского, который был сослан сюда из Рима в 94 году; в
IV веке упоминаются здесь епархии Херсонская и Босфорская; в VII и VIII
вв. Сурожская и Фульская. В IV веке была епархия у готфов, живших между
Доном и Днестром. Из всех этих местностей семена христианства, конечно,
удобно могли заноситься и в Россию, но едва ли могли здесь прививаться,
потому что падали, так сказать, при пути, на большой дороге, по которой
непрестанно двигались в Европу разные азиатские орды.

Более благоприятные условия для успехов здесь евангельской проповеди
настали с неопределенного времени поселения в пределах России оседлого
народонаселения племен славянских. Славяне были издавна близко знакомы с
Грецией, куда они ездили для грабежа, для торговли и для службы в
войсках императорских. Есть кое-какие известия и ? результатах этого
знакомства их с христианской империей, о случаях принятия ими
христианства. Таково известие жития святого Стефана Сурожского (+ 787) о
некоем славянском князе Бравалине, который вскоре после смерти святого
напал с дружиной на Сурож, разграбил его, хотел ограбить и мощи Стефана,
но был поражен чудесною силой и крестился. В житии святого Георгия
Амастридского передается подобный же рассказ о россах, напавших на
Амастриду (в Пафлагонии) и хотевших раскопать гроб святого Георгия;
пораженный чудом над воинами, вождь их просил молитв христиан, освободил
пленных и заключил с жителями союз. . В половине IХ века Болгария,
Моравия и Паннония услышали евангельскую проповедь первоучителей
славянских Кирилла u Мефодия, которые изобрели славянские письмена и
переложили на славянскую речь Священное Писание и богослужебные книги.
Около того же времени призванием князя Рюрика в Новгороде было положено
начало Русского государства, которому Провидением суждено было
воспользоваться трудами Кирилла и Мефодия более всех других славянских
стран; княжеская власть стала соединять разрозненные славянорусские
племена в один народ и таким образом пролагать путь к будущему
всенародному крещению Руси.

1-е крещение – Аскольдово. Киевские князья Аскольд и Дир первые подпали
под влияние православной Греции и подготовили ему путь в Россию. В 864
году они сделали набег на Царьград. После усердной молитвы император
Михаил III и патриарх Фотий с крестным ходом вынесли на берег Босфора
чудотворную ризу Богоматери и погрузили ее в воду. Поднялась буря и
стала топить суда россов; только немногие из варваров воротились домой.
Пораженные чудом, князья просили крещения. Посланный к ним епископ
произвел на киевлян сильное впечатление как своею проповедью, так и,
особенно, чудом, бросив в костер Евангелие и потом вынув его из огня
невредимым. Многие руссы тогда же крестились. Вероятно, крестились и
князья; по крайней мере известно, что киевские христиане на могиле
Аскольда возвели после церковь святого Николая.

По убиении Аскольда и Дира князем в Киеве стал Олег, переехавший сюда из
Новгорода. Он тоже совершил поход под Царьград, сильно притеснил этот
город и успел заключить с греками выгодный мир (в 911 году). Когда его
послы были в Греции для заключения мира, греки, по приказанию
императора, водили их по церквам, показывали разные святыни и давали
наставления в вере. После заключения договора русские еще чаще стали
ходить в Византию для торговли, жили там по несколько месяцев при
монастыре святого Маммы и ближе знакомились с православием; другие
поступали на службу к императору. В 944 году преемник Олега Игорь тоже
заключил договор с греками; в этом договоре Русь разделяется уже на
крещеную и некрещеную; первая клялась в соблюдении договора при киевской
церкви святого Илии.

из книги митрополита Макария «История Русской Церкви», том 1-й, стр.
196-198   HYPERLINK
"http://www.magister.msk.ru/library/history/makary/makary.htm" 
http://www.magister.msk.ru/library/history/makary/makary.htm  Известно,
как основалось наше отечество. Первый камень ему положен был в России
северной, преимущественно в Новгороде; другой – в то же время в России
южной, в Киеве. Здесь первыми князьями являются три брата варяго-русса:
Рюрик, Синеус и Трувор, по приглашению; там также два мужа варяго-русса:
Аскольд и Дир, по праву завоевания. Высокий жребий выпал на долю первым
– от них началась Русская держава, и старший из них, Рюрик, соделался
родоначальником русских князей на несколько веков. Не менее высокий
жребий достался и последним – от них началось в России христианство.

Это первое крещение руссов со всеми его обстоятельствами описывают более
десяти византийцев, которых, впрочем, можно разделить на три класса:
одни из них говорят только о начале события; другие упоминают вместе и о
продолжении события; третьи, наконец, или вовсе умалчивая о начале, а
только его предполагая или упоминая об нем весьма кратко, довольно
обстоятельно изображают самое совершение и окончание события.

«В царствование греческого императора Михаила III, – так начинают свой
рассказ первые, – в то время когда император отправился с войском против
агарян, у стен Константинополя явились на двухстах ладиях новые враги
империи, скифский народ руссы. С необычайною жестокостию опустошили они
всю окрестную страну, ограбили соседственные острова и обители, убивали
всех до одного пленников и привели в трепет жителей столицы. Получивши
столь горестную весть от Цареградского епарха, император бросил войско и
поспешил к осажденным. С трудом пробился он сквозь неприятельские суда в
свою столицу и здесь первым долгом счел для себя прибегнуть с молитвою к
Богу. Целую ночь молился Михаил вместе с патриархом Фотием и
бесчисленным множеством народа в знаменитой Влахернской церкви, где
хранилась тогда чудотворная риза Богоматери. Наутро при пении священных
гимнов изнесена была эта чудодейственная риза на берег моря, и едва
только она коснулась поверхности воды, вдруг море, дотоле тихое и
спокойное, покрылось величайшею бурею; суда безбожных руссов были
рассеяны ветром, опрокинуты или разбиты о берег; весьма малое число
избежало погибели».

«Испытавши таким образом гнев Божий, по молитвам управлявшего в то время
Церковию Фотия, – продолжают другие греческие писатели, – руссы
возвратились в отечество и спустя немного прислали послов в
Константинополь просить себе крещения. Их желание было исполнено – к ним
послан был епископ».

2-е крещение. «Когда этот епископ прибыл в столицу руссов, – повествуют,
наконец, третьи, – царь руссов поспешил собрать вече. Тут присутствовало
великое множество простого народа, а председательствовал сам царь со
своими вельможами и сенаторами, которые по долгой привычке к язычеству
более других были к нему привержены. Начали рассуждать о вере своей и
христианской; пригласили архипастыря и спросили его, чему он намерен
учить их. Епископ разверз Евангелие и стал благовествовать пред ними о
Спасителе и Его чудесах, упоминая вместе о многоразличных знамениях,
совершенных Богом в Ветхом Завете. Руссы, слушая благовестника, сказали
ему: «Если и мы не увидим чего-либо подобного, особенно подобного тому,
что, по словам твоим, случилось с тремя отроками в пещи, мы не хотим
верить». Не поколебался служитель Божий, но, вспомнивши слова Христовы:
Аще чесо просите во имя Мое, Аз сотворю (Ин. 14, 14); веруяй в Мя, дела,
яже Аэ творю, и той сотворит (Ин. 14, 12), разумеется, в том случае,
когда это просится не для тщеславия, а для спасения душ, смело отвечал
язычникам: «Хотя и не должно искушать Господа, однако, если вы искренно
решились обратиться к Нему, просите, чего желаете, и Он все исполнит по
вашей вере, как мы ни ничтожны пред Его величием». Они просили, чтобы
повергнута была в огонь, нарочито разведенный, самая книга Евангелия,
давая обет непременно обратиться к христианскому Богу, если она
останется в огне невредимою. Тогда епископ, возведши очи и руки свои
горе, воззвал велегласно: «Господи, Иисусе Христе, Боже наш! Прослави и
ныне святое имя Твое пред очию сего народа», – и вверг священную книгу
Завета в пылающий костер. Прошло несколько часов, огонь потребил весь
материал, и на пепелище оказалось Евангелие совершенно целое и
неповрежденное; сохранились даже ленты, которыми оно было застегнуто.
Видя это, варвары, пораженные величием чуда, немедленно начали
креститься».

Вот в немногих словах все, что сохранили нам греческие писатели о первом
обращении наших предков по основании нашего отечества. Что же скажем мы
со своей стороны, выслушавши эти древние свидетельства?

Прежде всего, что самая сущность события и главнейшие его черты
изображены здесь как нельзя более ясно и определенно, изображены так,
что не остается никакого места сомнению в их подлинности. Достоверно,
во-первых, то, что руссы в царствование греческого императора Михаила
III (842-867) нападали на Византию, когда об этом говорят двенадцать
византийцев и между ними два современника. Достоверно, во-вторых,
чудесное поражение этих руссов у стен Византии, которое также
подтверждается восемью греческими писателями и одним современником или,
справедливее, подтверждается всеми, какие только не мимоходом, а
нарочито описали судьбу сего похода. Но, что ближе к нашей цели, не
должно подлежать ни малейшему сомнению последовавшее за тем крещение
наших предков, когда и в этом уверяют нас семь свидетелей, из которых
один был не только современником события (Фотий), но и главнейшим в нем
действователем. То же самое, наконец, следует повторить и касательно
чуда, которое совершил греческий архипастырь пред глазами наших предков
и которое привлекло их к святой вере – об нем упоминают все византийцы,
подробно описавшие обращение руссов, а не мимоходом, хотя их числом
только пять, и во главе их император Константин Багрянородный, который
родился в начале Х в., писал чрез шестьдесят или семьдесят лет после
крещения руссов и мог в собственном семействе найти достовернейшие
сведения о происшествии, случившемся, по словам его, в царствование и
при непосредственном участии его деда – императора Василия Македонянина.

Зато о некоторых других сторонах этого происшествия мы уже не найдем
подобной ясности и определенности в показаниях греческих писателей;
напротив, тут встречают нас или недомолвки, или даже разноречия, которые
справедливо подавали и могут подавать повод к разным недоумениям и
вопросам.

3-е крещение – великой княгини Ольги (далее – по учебнику Знаменского).
Вдова Игоря Ольга, мудрейшая из всей людей, как ее называет летопись,
сама пожелала креститься. В 957 году, уже 67 лет от роду, она поехала в
Царьград, будучи, по всей вероятности, еще раньше оглашена евангельским
учением от православных пастырей Киева; одного из них по имени Григорий
мы видим даже в числе ее спутников, Крещение ее совершено было
патриархом Полиевктом; восприемником был император Константин
Багрянородный. С княгиней в Царьграде были ее племянник, многие знатные
женщины, служанки, послы, гости, переводчики; многие из них тоже
крестились. По возвращении в Россию Ольга, . в крещении Елена, . до
самой кончины своей сияла благочестивой жизнью, .аки луна в нощи,. среди
язычников. Она уговаривала к принятию христианства и сына своего
Святослава, но он не хотел и слушать о крещении. Новая вера была вовсе
не по характеру этого воинственного князя и его дружины; над теми, кто
принимал крещение, дружина и князь смеялись. Но зато, по всей
вероятности, Ольга имела немалое влияние на детей Святослава, при
которых оставалась воспитательницей во время постоянного отсутствия его
в Киеве. Есть известия, что святая княгиня ездила из Киева по городам и
весям земли Русской для проповеди христианства. Она скончалась в 969
году. Сравнивая ее значение со значением святого Владимира, летописец
называет ее .зарей утренней, предваряющею солнце..

После кончины Ольги Святослав воздвиг на христиан гонение, . знак того,
что новая вера обратила на себя серьезное внимание языческой партии. При
его детях Ярополке и Олеге, помнивших наставления своей бабки, участь
христиан опять облегчилась; надо заметить при этом, что у Ярополка и
жена была христианка, какая-то пленная гречанка-монахиня. ? 1044 году
великий князь Ярослав крестил кости Ярополка и Олега; этот странный факт
объясняют именно тем, что Ярослав слышал ? расположении своих дядей к
христианству. Оба князя погибли в усобице. Их младший брат Владимир,
севший после них в Киеве, был еще ребенком, когда умерла Ольга, и меньше
других братьев подпал под ее влияние; потом он, тоже еще в детстве,
увезен был в Новгород, где христианство было менее известно, чем в
Киеве, и вырос там под влиянием старой веры. От этого занятие им
киевского престола было вместе с тем торжеством языческой стороны в
Киеве над христианской.

3. Начало христианства на Руси

и распространение христианской веры при святом князе Владимире.

Обстоятельства крещения святого Владимира. Новый князь с дядей Добрыней
на первых порах показали большую ревность к язычеству, стали ставить и
украшать в Киеве кумиры. На холме перед своим двором князь поставил
Перуна деревянного с серебряной головой и золотыми усами,
Хорса-Дажьбога, Стрибога, Волоса, Симаргла, Мокошь. По словам летописи,
никогда еще в Русской земле не было такого гнусного идолослужения, как в
это время. В 983 году, после счастливого похода на ятвягов, решено было
принести богам даже человеческую жертву. Жребий пал на христианского
юношу Иоанна, сына варяга Феодора. Отец не хотел выдать сына и оскорбил
язычников обличением их безумия. Яростная толпа убила обоих. Судя по
немногим известиям летописи, великий князь обладал широкой натурой,
способной ко всяким излишествам. Былины народные помнят о его разгульных
пирах с дружиной. Летопись говорит о чрезмерном его женолюбии, сравнивая
его в этом отношении с Соломоном. Но эта же самая широта натуры делала
его способным, при содействии благодати Божией, и к коренному
нравственному перевороту.

Славяно-русское язычество, несмотря на свое торжество, не в состоянии
было бороться ни с одной из окружавших его религий: ни с мусульманством
болгар, ни с иудейством хазар, ни с католичеством Запада, ни тем более с
православием греков. А все эти религии оказывали на него сильное
давление, как это ясно видно из предания о приходе к Владимиру из разных
стран послов с предложением разных вер. Самая ревность князя к языческой
вере должна была повести только к большему обнаружению ее
несостоятельности и ускорить переворот в убеждениях князя и лучших
людей. Начался выбор новой веры. Этот выбор, подробно изображенный в
летописном сказании о беседе Владимира с миссионерами разных религий,
склонился в сторону греческого православия. Греческий миссионер, по
этому сказанию, сильно подействовал на Владимира своим учением об
искуплении и будущей жизни и особенно иконой Страшного суда, которую
показал князю. По уходе его князь, по совету дружины и градских старцев,
послал десять разумнейших мужей в разные страны для испытания разных вер
на месте. Ничья вера так не понравилась этим послам, как греческая.
Вернувшись в Киев, они рассказывали, что в греческом храме
константинопольской Софии они не знали, где стояли . на небе или на
земле. В Киеве нашлось и другое доказательство в пользу православия .
пример великой княгини Ольги, которая .была мудрее всех человек.. Решено
было креститься, ждали только удобного случая к этому. .Пожду еще
немного,. . говорил князь, в сердце которого уже начиналось действие
призывающей благодати Божией.

В 988 году войско Владимира осадило Корсунь. Подобно другим языческим
вождям в подобных же обстоятельствах, князь дал обет креститься в случае
победы. Взяв город, он потребовал у тогдашних императоров Василия и
Константина руки их сестры Анны, и при этом обещал принять их веру.
Императоры согласились, уговорили согласиться и сестру. В ожидании
невесты князь разболелся глазами. Прибывшая в Корсунь царевна убедила
его ускорить крещение, если он хочет избавиться от болезни. И
действительно, как только корсунский епископ крестил его, так он прозрел
и, дивясь своему исцелению, воскликнул: .Теперь только узрел я Бога
истинного.. Дружина его тоже крестилась. После крещения совершен был
брак его с Анной. В память всего этого он создал в Корсуне церковь,
вернул город грекам и возвратился в Киев, взяв с собою попов корсунских
и царицыных, мощи святого Климента Римского и ученика его Фива,
церковные сосуды, кресты, иконы и всякую церковную утварь.

Крещение русских в Киеве. В Киеве князь крестил своих 12 сыновей и
многих бояр; потом велел истреблять идолов; Перуна привязали к конскому
хвосту и потащили в Днепр, по дороге били его палками. По истреблении
идолов духовенство и князь ходили по городу с проповедью. Многие
киевляне крестились с радостью; другие не хотели и слушать проповеди;
третьи колебались, как колебался прежде и сам князь. Тогда Владимир
выдал повеление, чтобы на другой же день все некрещеные явились к реке,
а кто не явится, будет противником князю. Это решило недоумение тех,
которые колебались. .Если бы новая вера была не хороша, . думали они, .
то князь и бояре не приняли бы ее,. и пошли креститься; другие явились
на реку из страха. Упорные язычники бежали от княжеского гнева в степи и
леса. На другой день после княжеского повеления на Днепре произошло
общее крещение народа. Тогда, по слову благочестивого летописца, земля и
небо ликовали, видя множество спасаемых. .Боже великий, сотворивый небо
и землю, . взывал в радостном восторге Владимир, . призри на новых людей
Своих, дай им, Господи, уведать Тебя, как уведали страны христианские, и
утверди в них веру правую и несовратимую..

Распространение христианства при святом Владимире. После крещения
киевлян христианство стало распространяться по всей России. Крестив
народ по городам и селам около Киева, митрополит Михаил с епископами и
Добрыней в 990 г. ходили в Новгород, где произошло такое же низвержение
Перуна в Волхов, как в Киеве, и общее крещение народа. Из Новгорода
проповедники отправились на восток по Волге и крестили много народа в
Ростове и Ростовской земле. Сам Владимир посещал с проповедью веры
страну Волынскую, крестил в Киеве даже несколько князей болгарских и
печенежских. Дети великого князя, разосланные по уделам, вероятно, тоже
заботились о распространении веры между подвластным народом. Так
распространялось христианство в главных удельных городах, кроме
Новгорода и Ростова, а также в Муроме, Полоцке, земле Древлянской,
Владимире Волынском, Смоленске, Пскове, Луцке, Тмуторокани. Вообще же
новая вера распространялась преимущественно около Киева и по великому
водному пути от Киева до Новгорода; вправо и влево от этой линии, где
жили племена, мало подчиненные киевскому князю, она распространялась
слабо: чем дальше от Киева, тем христианство было слабее. Даже в
Новгороде язычество было все еще сильнее христианства; когда в 992 году
явился туда первый новгородский епископ Иоаким, то был встречен очень
опасным сопротивлением язычествующего народа, которое нужно было
преодолевать оружием. Тысяцкий князя Путята вместе с Добрыней усмирили
город после злой сечи и пожара, вследствие чего про новгородцев
составилась пословица: .Путята крести мечом, а Добрыня огнем.. В Ростове
народ выгнал первых епископов Феодора и Иллариона. В Муроме
противодействие христианству довело до того, что заставило удалиться из
города самого князя Глеба

4. Образование первых епархий в России.

Образование Русской Церкви. После крещения князя, дружины и всего
стольного города христианство сделалось на Руси верой в собственном
смысле господствующей. Вместе с тем последовало образование особой
поместной Русской церкви, для существования которой имелись налицо уже
все нужные условия. Она имела в Киеве значительную паству, которая
вскоре начала еще увеличиваться через распространение истинной веры и
вне Киева, среди разных славянских и инородческих племен Руси; имела
свою иерархию, состоявшую из митрополита Михаила, епископов и
священников, прибывших из Константинополя и Корсуня, и, вероятно,
нескольких своих прежних, туземных; непосредственно после крещения
народа великий князь стал повсюду строить для ее богослужения святые
храмы; постепенно стали определяться и отношения новой церкви к ее
матери . церкви Греческой, а равно местные внутренние ее отношения
государственного и общественного характера; началась ее борьба со
старыми языческими суевериями, и спасительное руководительство к
преуспеянию новых людей Божиих на пути внутреннего христианского
совершенства; одним словом, началась историческая жизнь Православной
Русской церкви.

Начало Русской митрополии. Русская церковь была устроена в виде особой
митрополии Константинопольского патиархата. Первым ее митрополитом был
пришедший с Владимиром из Корсуня Михаил (+ 992). Все время его
святительства прошло только в первоначальном распространении по России
христианства, вследствие чего Русская митрополия при нем еще не успела
устроиться. Первое правильное устройство дал ей преемник его Леонтий (+
1008 г.), который в 992 г. разделил ее на епархии и назначил первых
епархиальных епископов. Кафедру свою первые митрополиты до великого
князя Ярослава имели в Переяславе, потом при Ярославе, когда был устроен
киевский Софийский собор с митрополичьим домом, перешли на жительство в
Киев.

Первые епархии в России. Церковная жизнь, однако, во многих отношениях и
сама не могла не подвергаться влиянию удельного строя государства.
Удельное деление Руси прежде всего отразилось на епархиальном делении.
Первое разделение Русской церкви на епархии, как мы видели, было
произведено в 992 году митрополитом Леонтием. Всех епархий, устроенных
тогда, летопись перечисляет 6: в Киеве, Новгороде, Чернигове, Ростове,
Владимире Волынском и в Белгороде, но прибавляет к этому перечню, что
тогда же поставлены были епископы и в другие города, может быть . в
Тмуторакань, Туров и Полоцк, где сидели князьями дети Владимира. В
течение последующего времени до половины ХII в. открылось еще несколько
епархий, так что всех стало 15, сверх митрополичьей Киевской:
Новгородская, Ростовская, Владимирская на Волыни, Белогородская,
Черниговская, Юрьевская, Переяславская, Холмская, Полоцкая, Туровская,
Смоленская, Перемышльская, Галицкая, Рязанская и Владимирская на
Клязьме. Границы их близко совпадали с границами соответствующих им
удельных княжеств. Вследствие религиозного строя древнего общества
всякий общественный союз сосредоточивался обыкновенно около какой-нибудь
святыни, храма, и являлся, смотря по величине, в форме или прихода, или
епархии. Новый удел, выделившись из старого, стремился сделаться
самостоятельным и в церковном отношении, завести у себя особую епархию,
потому что гражданская самостоятельность без церковной казалась
неполной. Так, в ХII в. после выделения новых удельных княжеств из
старых, из Переяславского удела . Смоленского, из Волыни . Галицкого, из
Черниговского . Рязанского, явились и новые епархии, Смоленская . в 1137
году, Галицкая . в 1157 году, Рязанская . в 1198 году. С падением удела
уничтожалась и епархия; например, в конце ХI в. после разорения
половцами Тмуторакани пала и тамошняя епархия. Возвышение земли
возвышало и ее епархию; в 1165 г. богатый Новгород выхлопотал своему
владыке Иоанну титул архиепископа, . тогда еще первый и единственный на
Руси. Далее, как ни крепко было единство Русской церкви и как ни
заботилась она о том, чтобы сохранить это единство, обычное стремление
каждого удела к самостоятельности, к меньшей зависимости от Киева и к
жизни особняком нередко отражалось и на церковных отношениях
епархиальных епископов к митрополиту и стесняло его законные права и
полномочия.

Отношения епископов к митрополиту, порядок их избрания и отношения их к
своим князьям. Зависимость епископов от митрополита была не велика,
ограничиваясь почти одним только их поставленном на епархии. Делами
своей епархии каждый из них управлял вполне самостоятельно, при помощи
своих наместников из почетных духовных лиц, своего .клироса. или
соборных священников, составлявших при нем постоянный кафедральный
совет, и светских десятильников по разным епархиальным округам,
заведовавших главным образом архиерейскими сборами с округов. Митрополит
вмешивался в их дела весьма редко, только в особых случаях и по
каким-нибудь жалобам. Но для удельных земель тяжела казалась и такая
зависимость, хоть и немного, но все-таки тянувшая их к Киеву, в
подчинение не одному митрополиту, но также и киевскому великому князю, и
они старались по возможности ее ослаблять. Как великие князья стремились
к ограничению власти патриарха в избрании митрополитов, так, в свою
очередь, удельные князья и жители уделов стремились ограничить власть
митрополита в назначении своих епископов. В ХII в. вошло уже в общий
обычай ставить епископов не иначе, как по избранию удельных князей и
народа. В 1183 г. Всеволод III не принял назначенного в Ростов епископа
Николая Грека, потому что митр. Никифор при назначении его не испросил
согласия князя и народа. Летописец выразительно заметил по этому поводу:
.несть бо достойно наскакати на святительский сан, но его же Бог
позовет, князь восхощет и людие.. В княжеских уделах главный голос при
избрании епископа принадлежал князьям, а в Новгороде, где вече было
сильнее князя, с ХII века видим народное избрание владык. Известный нам
Нифонт был последним владыкой, присланным из Киева; его преемник Аркадий
был избран уже на вече. В этих выборах обыкновенно участвовали князь,
духовенство, софияне (лица принадлежавшие к ведомству Софийского собора
и владычной кафедры) и народ. В случае несогласия избирателей прибегали
к жребию; для этого жребии избираемых клали на престол святой Софии и
посылали вынимать их слепца или младенца; первый вынутый жребий
обозначал избранника святой Софии. Избранного владыку посылали в Киев
для посвящения. В исправление должности он вводился, впрочем, до
посвящения, и в качестве нареченного владыки управлял всеми делами
епархии, иногда года по два и больше. Выбор во владыки падал всегда на
своего новгородца, тогда как в других местах князья принимали к себе в
епископы и чужих людей, которых по чему-нибудь успевали заприметить во
время своих переходов по уделам. К особенностям Новгорода относится и
то, что владык выбирали здесь не из одних иноков, но и из белого
духовенства (владыки Илия и Гавриил).

Воля князя или народа могла быть причиною и изгнания епископов, даже без
церковного суда. В 1157 году Андрей Боголюбский выгнал из Ростова
епископа Нестора за то, что он не разрешал постов в господские
праздники. В 1159 г. ростовцы выгнали епископа Леона за то, что он
.грабил (отягощал поборами) попов.. В 1168 году Святослав черниговский
изгнал епископа Антония грека. В Новгороде владык изгоняло вече.
Особенно не прочно было здесь положение владык, выбранных по влиянию
только одного князя, без согласия веча. В 1211 году новгородцы свергнули
владыку Митрофана, избранного князем Всеволодом владимирским и его
партией, а на его место, с согласия князя Мстислава Удалого, выбрали
хутынского монаха Антония. Но по уходе Мстислава опять усилилась
владимирская партия и провозгласила владыкой опять Митрофана. Антоний не
уступал своего места, и новгородцы теперь только вспомнили о суде
митрополита, которому и предоставили сделать выбор между двоими
владыками. Митрополит оставил в Новгороде первого по времени Митрофана,
а Антонию дал другую епархию. В 1228 году во время святительства владыки
Арсения, по случаю долгой дождливой осени, вече решило: .Это из-за
Арсения стоит у нас так долго тепло,. и изгнало владыку из города.

До чего могло дойти влияние удельной розни на иерархию, показывает
знаменательная попытка северной Руси отделиться от церковного влияния
южной. Это было в половине ХII века при великом князе Андрее
Боголюбском, когда северо-восточная Русь усилилась, приобрела влияние на
Киев и стала заводить у себя новые самодержавные порядки. Владимирский
князь был сильнее киевского, но в Киеве был митрополит, а во
Владимирском княжестве только ростовский епископ. И вот великий князь
Андрей отправил посла к патриарху Луке Хрисовергу с просьбой поставить
ему во Владимир особого митрополита; у него был уже готов и кандидат на
новую митрополию, его любимец Феодор. Патриарх отказал, ссылаясь на то,
что разрывать единство русской митрополии будет противно канонам, и
посвятил Феодора только в епископа. Великий князь отказался от своего
желания, но гордый Феодор, разочаровавшись в надежде сделаться
митрополитом, хотел по крайней мере освободиться от подчинения киевскому
митрополиту (Константину), . ссылаясь на то, что получил посвящение от
самого патриарха, он не поехал в Киев за благословением митрополита.
Митрополит послал во Владимир грамоту с увещанием не признавать Феодора
епископом. Многие послушались этой грамоты; тогда Феодор пришел в такое
раздражение, что совершенно обезумел, затворил во Владимире все церкви и
принялся обирать, мучить и казнить своих противников. Князь Андрей за
его жестокость наконец выдал его митрополиту, а митрополит Константин
.обвинил его всеми винами и велел отвезти на Песий остров, где ему
урезали язык, руку правую отсекли и глаза выкололи..

Таким образом церковь выдержала напор удельного влияния без потери
своего единства. Само влияние общества на ее иерархию обратилось в ее же
пользу, несмотря на несколько частных случаев, в которых страдал ее
канонический порядок. Иерархия, вследствие своего выборного значения,
получила народный характер, сделалась своей для общества и сама
приобрела на него сильное влияние. В пределах своей епархии каждый
епископ был первым и самым влиятельным человеком во всех гражданских
делах, был также нужен для удельной области, как князь. Новгородцы не
могли себя и представить без владыки. С благословения местного святителя
делались все дела, так что он невольно втягивался во все местные земские
интересы. Мы видим его в челе удельного посольства к князю с
приглашением на княжеский стол; он же принимал вновь приехавшего князя и
совершал обряд его посажения на стол; в княжеской думе святитель был
первым советником, внушал князю миролюбивые отношения к родичам, и
предстательствовал перед ним за благо удельного народонаселения.
Особенно отличались своим земским значением новгородские владыки, в
половине ХII века бывшие всегда природными новгородцами. Городское вече
и собиралось большей частью около святой Софии и владычного двора. Даже
печальная судьба некоторых владык показывает, как тесно была связана
жизнь новгородской иерархии с переменами в местной гражданской жизни.

5. Церковное управление в домонгольский период.

Митрополиты греки. Русские митрополиты и избирались и посвящались в
Греции самим патриархом с согласия императора и, разумеется, из греков.
В России они поэтому были люди чужие и по происхождению, и по языку, и
по национальным симпатиям, и не возбуждали к себе особенного доверия ни
в князьях, ни в народе. Нужно при этом иметь в виду и ту дурную
репутацию, какой греки исстари пользовались на Руси и которая выразилась
в заметке летописца: .суть бо Греци льстиви и до сего дне.. Притом же на
Русскую митрополию присылались даже не лучшие люди из греков. Из 25
митрополитов греков в первые 4 с половиной века существования Русской
Церкви не более 5-6 человек заявили себя просвещением и благочестием.
Таковы были: Георгий (с 1062 г.), человек образованный но, как чуждый
пастырь, покинувший свою паству во время междоусобия детей Ярослава;
преемник его Иоанн II (с 1077 г.), по свидетельству летописи, умудренный
книгами, ласковый ко всем, смиренный, молчаливый и вместе с тем
речистый, когда нужно было святыми книгами утешать печальных; Никифор I,
известный своими посланиями к Мономаху. Другие только вскользь
упоминаются в летописях, а об одном . Иоанне III (с 1089 г.) даже прямо
замечено, что он был не книжен и простумом. Между тем, немногие
митрополиты из русских все оставили после себя самую хорошую память и по
своему образованию, и по благочестию, и по благотворному влиянию на
паству.

Попытки к избранию митрополитов из русских. Не мудрено, что у великих
князей рано явилась мысль об избрании митрополитов из русских. После
смерти м. Феопемпта греки 3 года не присылали нового митрополита. В это
время только что кончилась война Ярослава с греками, в которой греки
варварски ослепили 800 русских пленников. И вот в 1051 году .Бог князю
вложи в сердце. поставить митрополита из русских и собором русских же
епископов, . поставлен был Илларион, священник княжеского села
Берестова. Новый святитель, впрочем, в том же году испросил себе
благословение патриарха. Он был муж благочестивый, часто уединялся для
молитвы в пещеру, которую выкопал в горе недалеко от своего села, и
кроме того, был известен своим просвещением. Несколько времени спустя, в
конце ХI века, видим еще митрополита из русских св. Ефрема, бывшего
прежде придворным великого князя Изяслава, потом епископом
Переяславским. И он был известен, как святой муж и чудотворец; свое
управление и переяславской епископией, и митрополией он ознаменовал
строением многих церквей, больниц и странноприимниц. Поставление на
митрополию он, впрочем, получил не в России, а в Греции.

После Иллариона другой пример независимого поставления митрополита из
русских видим в 1147 году при Изяславе Мстиславиче. Вследствие
неудовольствия на митрополита Михаила, который покинул свою паству во
время княжеских смут и ушел в Грецию, а также вследствие смут из-за
патриаршего престола в самой Греции, великий князь собрал в Киеве собор
для поставления митрополита из русских. Выбор пал на Климента Смолятича,
схимника и затворника, и вместе с тем человека книжного, философа,
какого на Руси прежде не бывало. О личности его не было спора, но возник
важный вопрос, можно ли посвящать митрополита в России одним епископам
без патриарха. Три епископа, . Новгородский Нифонт, Смоленский Мануил и
Полоцкий Косьма, решали этот вопрос в интересах греческого патриарха
отрицательно. Напротив, 6 епископов из русских доказывали, что по
церковным канонам собор епископов всегда может поставить себе
митрополита; им легко было бы опровергнуть крайнее мнение греческой
партии, если бы они сами не впали в крайность, настаивая на праве
епископов ставить митрополита без благословения патриарха. Греческая
партия оперлась на эту ошибку противников и заставила их прибегать к
странным уловкам. Онуфрий Черниговский предложил заменить благословение
патриарха поставлением митрополита посредством главы Климента римского;
греки ставят же, утверждал он несправедливо, рукою Иоанна Предтечи. Спор
не кончился ничем определенным. Климент был поставлен, но греческая
партия не признала его митрополитом и была им за это преследуема. Нифонт
был посажен в тюрьму в Киеве; Мануил спасся от тюрьмы только бегством.
Но и положение Климента было не прочно; его не признавал соперник
Изяслава, сильный князь Юрий Долгорукий. Сделавшись великим князем после
смерти Изяслава (1155), он изгнал Климента и выпросил у патриарха
другого митрополита . Константина. Нифонт, уже выпущенный из тюрьмы, с
радостью ехал из Новгорода на встречу новому святителю греку, но не
дождался его и умер в Киеве. Греческая партия торжествовала, новый
митрополит запретил служение всем ставленникам Климента и даже проклял
умершего князя Изяслава, но когда по смерти Юрия (1158 г.) Киевом
овладели дети Изяслава и посадили великим князем своего дядю Ростислава
Смоленского, и этот митрополит должен был оставить кафедру. После этого
Ростислав выписал из Греции третьего митрополита . Феодора. Константин
скоро умер в Чернигове, где поселился у своего земляка, епископа
Антония, но Климент еще оставался в живых, и был устраняем от кафедры
единственно по внушениям греческой партии. Уже после смерти митрополита
Феодора (1162 г.) Ростислав решился возвратить Клименту митрополию, и
отправил в Царьград посла испросить ему благословение патриарха. Но
посол этот встретил на пути посла царского, шедшего в Россию с новым
митрополитом Иоанном, назначенным из Царьграда без ведома великого
князя. Это так рассердило Ростислава, что пришедший в Киев царский посол
едва уговорил великого князя принять Иоанна. .Если патриарх, . сказал
великий князь, . еще поставит митрополита без нашего ведома, то не
только не приму его, но и закон сделаем вечный избирать и ставить
митрополита из русских, с повеления великого князя.. С этого времени при
избрании на Русь митрополита в Греции действительно стали более
соображаться с волей великого князя.

Зависимость киевских митрополитов от патриарха. Но сама возможность
таких иерархических смут показывает, что Русской церкви еще рано было
помышлять о своей независимости от церкви Греческой. Среди своей
полуязыческой паствы и при неустойчивости гражданских основ удельного
времени ей еще не на что было опереться внутри самой России. Митрополит,
избранный дома и из своих людей, мог легко подвергаться разным
случайностям княжеских счетов и усобиц, да и сам не мог возвыситься над
этими счетами и усобицами . держаться в отношении к ним беспристрастно и
независимо. Легко могло случиться и то, что враждующие между собой
князья избрали бы для себя нескольких митрополитов в одно время, . тогда
удельная рознь стала бы угрожать разделением самой Русской Церкви. С
этой стороны иметь митрополитом человека постороннего, чуждого местным
удельным счетам и вместе с тем независимого от местной княжеской власти,
до поры до времени было нужно пока не только для Русской церкви, но и
для самого государства. Зависимость же митрополита от заграничной власти
греческого патриарха была не велика и не могла быть большой помехой ни
для его собственной церковноправительственной деятельности, ни для
самобытного развития местной церковной жизни. Греческая церковь не
стремилась к порабощению себе народов, как церковь Римская. Русский
митрополит с самого начала был поставлен совершенно самостоятельным
первосвятителем своей поместной церкви; вся зависимость его от патриарха
ограничивалась только его избранием и посвящением от последнего, да еще
обязанностью участвовать по возможности на патриарших соборах и в
особенно важных или сомнительных случаях подчиняться определениям этих
соборов. Внутри своего ведомства он вершил все церковные дела
самостоятельно, или сам лично, или с собором местных епископов, которые
часто собирались около него в Киеве. Решения его признавались
окончательными и переносились на суд патриарха чрезвычайно редко, чему,
кроме политической независимости России от Греции, способствовали даже
самая отдаленность их одной от другой и разные неудобства частых
сношений.

Взаимные отношения между властями церковной и гражданской и значение
иерархии в делах гражданских. Не тяжело и на первых порах даже полезно
было иметь среди себя чужую иерархическую власть и для самого
государства. Православная церковь не соблазнялась мирским владычеством,
как Римская, хотя на Руси соблазн этот мог быть особенно для нее силен.
Церковная иерархия явилась здесь в виде крепко сплоченного общества
более или менее образованных лиц, хорошо знакомых с политической
мудростью своей тысячелетней империи, воспитавшихся на началах
вселенского римского права и при этом еще бывших подданными чужого
сильного, по крайней мере вполне развитого, государства; она сразу
должна была приобрести здесь громадный авторитет не только духовный, но
и политический. Младенчествовавшее государство Руси само добровольно
устремилось под опеку церкви; князья, начиная с Владимира, сами
призывали митрополитов и епископов к участию в своих государственных
делах; на княжеских советах и съездах на первом месте после князей видим
духовенство. Но, верная своим православным, греко-восточным понятиям об
отношении духовной власти к светской, русская иерархия не
воспользовалась выгодами своего положения для того, чтобы создать для
себя в юном государстве самостоятельное церковно-политическое
могущество, как это делали в юных государствах Европы представители
иерархии латинской, а напротив, употребляла все свое влияние на
устроение самого же государства, на воспитание и укрепление в нем слабой
княжеской власти. Она принесла на Русь неведомые еще здесь понятия о
верховной власти, поставленной от Бога. Советуя св. Владимиру казнить
разбойников, епископы, с которыми он советовался о строе земляном,
говорили ему: .Князь, ты поставлен от Бога на казнь злым и добрым на
помилование.. Так с самого начала определилась важная задача духовенства
в нашей истории . содействовать развитию верховной власти. Самое
единство русской иерархии способствовало ему к выполнению этой задачи,
стягивая все уделы к Киеву, где сидел общий русский митрополит, и тем
усиливая власть великого князя киевского. К той же цели направлялись и
все политические назидания князьям лучших иерархов, всегда склонявших их
к миру, единению и повиновению великому князю. Русские иерархи
вступались почти в каждую усобицу князей, как общие миротворцы и ходатаи
за общее благо народа. Митр. Николай в 1197 г. удержал князей от усобицы
по случаю ослепления Василька Волынского: .Если станете воевать друг с
другом, . говорил он, . то поганые возьмут землю Русскую, которую
приобрели отцы ваши; они с великим трудом и храбростью поборали по
Русской земле и другие земли приискивали, а вы хотите погубить землю
Русскую.. Митр. Никифор говорил князю киевскому Рюрику: .Князь! Мы
поставлены от Бога в Русской земле, чтобы удерживать вас от
кровопролития, да не проливается кровь христианская в Русской земле..
Митр. Кирилл I, бывший пред самым нашествием монголов, в течение всего
своего святительства ездил по России из конца в конец и везде мирил
враждовавших князей. Где не действовали увещания, иерархи удерживали
князей от усобиц грозой святительской клятвы. Во время княжеских
переговоров послами постоянно видим тех же всеобщих миротворцев .
духовных лиц; их слово было авторитетнее, чем слово мирских послов;
притом же своим саном они были ограждены от обид, от которых тогда не
спасало иногда и звание посла.

Понятно, по какому образцу духовенство должно было воспитывать юную
княжескую власть. Идеалом государства у него была Византийская империя,
с которой одни иерархи, греки, были знакомы непосредственно, а другие,
русские, через Кормчую, источник их юридической мудрости. И сами князья
смотрели на империю с благоговением. Те из них, которые были в родстве с
императорами, пользовались особенным почетом; например Борис и Глеб, или
Владимир Мономах, потому что они .святились царски.. Митр. Никифор,
восхваляя Мономаха, говорил, что его Бог .из утробы помаза, от царской и
княжеской крови смесив.. В знак уважения князей часто титуловали
.царями,. титулом, который у нас обыкновенно прилагался к императору. О
Мономахе составилось предание, по которому империя в лице императора
Алексея Комнена передала русскому князю знаки царского сана . венец и
бармы, а греческий митрополит Неофит совершил над ним обряд царского
помазания. Это предание имело потом большой вес на Руси, указывая на
преемственность русского самодержавия от греческого. Образец царской
власти был таким образом дан; но еще много требовалось времени, чтобы он
нашел себе приложение в самой жизни Русского государства. Среди удельных
порядков сама иерархия могла пока говорить только о единстве и мире
земли и о повиновении младших князей старшему, как отцу. С наибольшей
ясностью мысль о верховной власти усвоена была только в северной Руси,
где впервые явились князья самовластцы, Андрей Боголюбский и Всеволод.
Владимирская летопись говорит о своих князьях несравненно с большим
благоговением, чем новгородская и южные летописи. Рассказав, например,
об убиении великого князя Андрея, она предает убийц проклятию и долго
распространяется о святости княжеской власти, сравнивает князя по власти
с Богом, доказывает, что противник власти противится Богу и проч.

Законы церковного управления. Основанием для внутреннего церковного
управления служил Номоканон, несомненно существовавший у нас в
славянском переводе, потому что из него делали заимствования в свои
уставы наши князья, правила его цитировали в своих сочинениях чисто
русские авторы, например Феодосий Печерский и Кирик. Инок ХVI века
Зиновий Отенский сам видел в свое время два списка Кормчей от времен
князей Ярослава и Изяслава, сына Ярославова перевода .первых
переводник,. по всей вероятности болгарские. Кроме болгарского перевода
древнейшей редакции Номоканона Иоанна Схоластика (VI века), у нас еще
употреблялись списки Кормчей, содержавшие в себе Номоканон, известный
под именем Фотиева, но еще в неполной до-Фотиевской редакции и без
толкований.

Русские пастыри в своих постановлениях делали применения Кормчей к
потребностям русской жизни. Так появилось церковное правило митрополита
Иоанна И в ответ на вопросы Иакова черноризца, с ХIII века постоянно
вносившееся в наши Кормчие. В нем содержатся постановления: а)
относительно веры . против остатков язычества, общения с иноверцами в
пище и посредством браков, против продажи христиан в рабство неверным,
отступления от церкви; б) относительно семейной жизни . против сожития с
женой без благословения церкви и незаконных браков; в) касательно
церковного благочиния . о почитании святынь, соблюдении постов, неядении
удавленины и мертвечины, о бесовских песнях, пирах по монастырям; г)
касательно иерархии . об отношении епископов к митрополиту и
епархиальном управлении, против пьянства и неблагочиния иереев и
монахов. Вместе с правилом Иоанна в русские Кормчие с ХIII века
постоянно вносилось другое замечательное в церковно-историческом
отношении сочинение: Вопросы Кирика (новгородского иеродиакона) и ответы
на них разных епископов и других духовных лиц; они живо изображают дух
своего времени, церковные обычаи, остатки язычества, характер
современной религиозности и состояние нравов в духовенстве и народе.

Уставы русских князей. Из русских князей первый опыт приложения
Номоканона к русской жизни сделал в своем церковном уставе святой
Владимир. Этот устав касается главным образом судебных прав Русской
церкви. К ведомству ее суда отнесены здесь: 1) дела против веры и церкви
. еретичество, волшебство, урекание в них, совершение языческих обрядов
(моление под овином и в лесу), святотатство, повреждение могил и
церковных стен, неуважение к храмам; 2) дела семейные: умыкание девиц,
вступление в брак в родстве и в свойстве, споры между супругами об
имении, блуд и прелюбодеяние, развод, побои от детей родителям, дела о
наследстве, словесное оскорбление семейной части и проч. В греческом
законодательстве некоторые из этих дел (о нарушении родительской власти,
споры супругов об имении и детей о наследстве) подлежали гражданскому
суду; у русских было признано за лучшее передать в ведомство Церкви все
семейные дела, чтобы она тем успешнее могла содействовать нравственному
перерождению общества. Расширено было сравнительно с греческим
законодательством ведомство церкви и относительно подсудных ему лиц;
кроме духовенства, суду церкви подчинены: просвирня, паломник, прощеник
и разные люди, которых церковь призревала в своих гостиницах, больницах
и богадельнях.

Великий князь Ярослав издал другой такой же церковный устав, содержавший
в себе подтверждение и раскрытие устава святого Владимира. В нем видим
некоторые новые определения; так, к церковному суду, вместо непринятых у
славян телесных наказаний и жестоких казней за вины, какие были
определены в Номоканоне, применена славянская система вир или денежных
штрафов за преступления и указаны случаи участия в нем князя.
Совместному суду церкви и князя подсудны были: а) оскорбления, насилия и
побои девицам и чужим женам, поджоги, позорное острижение головы и
бороды, б) кража и убийство в пределах семьи. За первые преступления
пеня шла епископу, а князь только казнил (наказывал) виновных, за вторые
пеня делилась между князем и епископом .на полы..

Удельные князья применяли потом эти первые общерусские уставы Владимира
и Ярослава к своим уделам. Так, Всеволод Мстиславич Новгородский (около
1135 г.) на основании их дал грамоту святой Софии Новгородской. В
перечислении церковных людей прибавлены у него изгои . люди, не
принадлежавшие ни к какому ведомству, и поступавшие под покровительство
церкви, каковы .попов сын грамоте не умеет, холоп из холопства
выкупится, купец одолжает, а еще князь осиротеет.. Грамота Ростислава
Смоленской епископии (1150 года), кроме церковного суда, определяет еще
источники содержания для новой епископии. Грамоты Всеволода
Новгородского выстроенной им церкви Иоанна Предтечи на Опоках и
Святослава Ольговича святой Софии (1137 г.) исключительно занимаются
определением материальных средств для этих церквей.

Права, предоставленные княжескими уставами духовенству в содержании и
церковном суде. Источниками содержания для митрополита и епископов
служили: 1) десятина из княжеских доходов и имения, какую давали,
например, святой Владимир своей Десятинной церкви, Всеволод святой
Софии, Андрей Боголюбский владимирскому собору, Ростислав Смоленской
епископии; иногда десятина заменялась деньгами, как, например, в грамоте
Святослава святой Софии; 2) весчие пошлины о торговых мер и весов,
наблюдение за которыми уставом Владимира дано святителям; 3) судные . с
церковного суда; 4) ставленые . за поставление в клир оставлеников; 5)
недвижимые имения. Митрополит, например, имел во владении несколько
городов с волостями и селами. Во владении Десятинной церкви был тоже
целый город Полонный. Ростислав своей епископии пожертвовал озера,
сенокосы, огороды и села с данями и продажами. Андрей Боголюбский дал
владимирскому собору несколько слобод, сел и город Гороховец. Уставы
князей замечательны еще тем, что утверждали за духовенством разные
права, свободу от мирского суда, службы и податей. Но эти права часто
нарушала практика удельно-вечевого уклада. Князья и веча судили и
низвергали даже епископов. Новгородский владыка с корпорацией своих
софиян нес городовую повинность наряду с другими новгородскими общинами;
он мостил крепость и всю дорогу по Волховскому мосту до торговой
стороны. Помимо земских повинностей, казна архиереев, монастырей и
церквей имела важное общественное значение. Около соборов, церквей и
монастырей сосредоточивалась общественная благотворительность,
содержались больницы, богадельни, странноприимницы и школы.

6. Первые храмы и святыни.

Святые мощи и святые иконы.

Первые храмы. Первым строителем церквей является первый русский
князь-христианин, святой Владимир, повелевший по крещении народа .рубить
церкви по градам.. В Киеве он сам поставил церковь во имя святого
Василия (своего ангела по христианскому имени) на холме, где стоял идол
Перуна. Другую церковь каменную во имя Успения Богородицы он построил на
месте убиения варягов Феодора и Иоанна с помощью греческих мастеров,
которые строили ее 5 лет (до 996 г.), украсил ее серебром и златом и
назначил на содержание ее десятину от своего имения и своих городов, от
чего она и была названа Десятинной. Осталось после него несколько других
церквей, . в Берестове, в Василеве, Вышгороде и проч. После Владимира
усердными строителями церквей явились его дети . Мстислав и Ярослав.
Первый выстроил собор Спаса в Чернигове, второй . богатую киевскую Софию
наподобие Софии цареградской, церковь Благовещения на Златых вратах
Киева, .да радость будет граду тому всегда святым Благовещением,. церкви
в киевских монастырях святого Георгия (ангела великого князя) и святой
Ирины (ангела его супруги). Сын его Владимир построил Софию
новгородскую. Владимир Мономах построил соборы в Ростове и Смоленске,
сын его Юрий . в Суздале, Андрей Боголюбский . богатейший собор Успения
во Владимире и монастырь Боголюбов и т. д. Много церквей построено
нашими архипастырями, частными лицами и целыми народными общинами. С
течением времени церквей, особенно по городам, стало очень много, о чем
можно судить по известиям летописей о разных городских пожарах; например
в 1124 году в Киеве сгорело до 600 церквей, во Владимире в 1185 году .
32, в Новгороде в 1217 году . до 20 только в одной половине города и т.
д. Церкви, впрочем, были большей частью деревянные. Каменных было
немного, для постройки их обращались обыкновенно к помощи греческих или
немецких мастеров. При известии о возобновлении суздальского собора в
1193 году летописец, как о чуде, замечает, что епископ Иоанн не искал
для того мастеров от немцев, а довольствовался своими русскими.

Святыни храмов – святые иконы. Первые святыни храмов . святые иконы .
были тоже не русского мастерства, а получались из Греции или Болгарии.
Много принес их с собой еще святой Владимир из Корсуня и царевна Анна из
Царьграда. Древнейшие иконы у нас так и называются доселе общим именем
корсунских и цареградских. Подвижные иконы выписывались из Греции, для
расписывания храмов неподвижным стенным письмом вызывались оттуда сами
мастера, например, для расписания киевского, новгородского и
владимирского соборов, Киево-Печерской церкви и др. Потом от греческих
мастеров иконописное искусство стали принимать и русские. В ХI веке в
киевопечерском монастыре встречаем первого, известного по имени
иконописца преподобного Алипия, который из безвозмездного писания икон
для церквей и частных лиц сделал для себя христианский подвиг. Житие его
рассказывает, что ангел писал за него иконы, когда он был болен, что
иконы его оставались целыми во время пожаров украшенных им церквей.
Издревле существовал обычай украшать иконы богатыми ризами.

Особенно украшались и чествовались иконы чудотворные. Самыми
замечательными из них были: 1) икона Богоматери Печерская, принесенная
из Царьграда греческими мастерами; 2) икона Богоматери Смоленская
(Одигитрия), присланная из Царьграда к Всеволоду Черниговскому, потом (в
1111 году) перенесенная в Смоленск Владимиром Мономахом; 3)
Владимирская, бывшая прежде в женском монастыре в Вышгороде, потом
перенесенная во Владимир князем Андреем Боголюбским; 4) икона Знамения
Божией Матери в Новгороде; 5) святителя Николая Зарайского, в 1224 году
принесенная из Корсуня в Зарайск Корсунянином Евстафием, которому трижды
являлся святитель, повелевая нести свою икону в Рязанскую землю. Почти
каждый город имел свою чудотворную икону, которую считал своей славой и
утверждением. На чествовании святых икон отразилось большое влияние
удельного духа. Святыня являлась местной, покровительствующей своему
краю исключительно. С такой местной точки зрения рассказывались и
чудесные действия от местной святыни. О Владимирской иконе летопись
рассказывает, что, когда вышегородские клирики рассказали князю Андрею,
как икона несколько раз оставляла свое место в храме, князь убедился,
что ей угодно перейти в Ростовскую землю, и тайно унес ее с собой. На
пути в Ростов сама Богоматерь повелела ему нести икону не в Ростов, а во
Владимир, который Андрей хотел сделать своим стольным городом вместо
Ростова. Поставленная во владимирском соборе, святая икона сделалась
местной святыней города. Каждое замечательное событие края в местной
летописи рассказывается, как чудо Богородицы. Возникла, например, борьба
между Ростовом и Владимиром о первенстве, кончилась в пользу Владимира,
и летописец объясняет, что в этом споре городов ростовцы были правы, но
они хотели поставить свою человеческую правду, а забыли о правде Божьей,
воспротивились Богородице, которая избрала не Ростов, а Владимир. В 1170
году Андрей Боголюбский послал в Новгород войско в наказание за
нарушение крестного целования. Владыка Иоанн вынес на стены местную
святыню Новгорода . икону Знамения Богоматери. Осаждавшие не переставали
стрелять и одна стрела попала в чудотворный образ; он сам собой
обратился ликом к городу и испустил слезы. И вот тьма покрыла полки
Боголюбского, как некогда полки Фараона, и они потерпели страшное
поражение. Так рассказывает новгородская летопись; но владимирский
летописец, разумеется, не считает своего святого князя за Фараона и
рассказывает, что войска его с помощью Владимирской Богоматери
достаточно наказали клятвопреступников новгородцев, бедственное же
возвращение Андреевых полков приписывает только трудности пути и голоду.
С чужой святыней часто обращались без подобающего уважения. В 1169 г.
полки того же князя Андрея и его союзников взяли Киев и разграбили
Софийский, Десятинный и др. храмы и монастыри, взяли с собой ризы,
колокола, иконы и всякую утварь, вероятно, для украшения своих церквей;
некоторые церкви даже сожгли.

Святые мощи. Другой чтимой святыней были святые мощи. Их доставлял в
Россию Царьград, бывший тогда хранилищем мощей из разных мест востока,
захваченных мухаммеданами. Открывались мощи и русских святых: в 1007
году были открыты мощи святой великой княгини Ольги, в 1020 году .
святых Бориса и Глеба, в 1091 году . преподобного Феодосия Печерского, в
1164 году . святых Леонтия и Исаии Ростовских, потом . Авраамия
Ростовского, в 1192 г. . князя Всеволода Псковского. Удельный дух
проявлялся и в чествовании святых мощей. Когда открыты были мощи святого
Леонтия, Андрей Боголюбский благодарил за них Бога и говорил: .теперь я
уже ничем не охужден. пред другими князьями, у которых в уделах были
свои мощи. В сказании об открытии мощей князя Всеволода в укоризну
Новгороду говорится, что новгородцы выгнали от себя этого князя при
жизни, а теперь прислали протопопа во Псков за его мощами, но что святой
сам не восхотел идти к ним (рака с мощами не сдвигалась с места) и
только в знак примирения своего с Новгородом отдал на благословение
этому граду ноготь со своей руки.

Общественное значение храмов. Христианские святыни таким образом, кроме
религиозного, получили еще высокий общественный характер. Понятно, какое
общественное значение должен был иметь христианский храм, когда около
него сосредоточивалась вся общинная жизнь. На погосте около него
собирались общинные сходы, решались общинные дела, завязывались сделки,
торги, тут же стояла приходская школа, в которой учило местное
духовенство, и приходская богадельня, в которой через посредство того же
духовенства совершались дела общественной благотворительности. От того
наша древняя община всегда носила не столько юридический, договорный
характер, сколько религиозно-братский. Лучшим выражением такого
религиозного братства ее членов служит древняя приходская братчина. Вся
приходская община из сборного солода и круп готовила общее братское пиво
и кашу и сообща праздновала свой приходский праздник. О важности этих
праздников для развития общественности говорит старая пословица,
замечающая о неуживчивом человеке: .с ним пива (или каши) не сваришь.. С
течением времени такие временные братские собрания от частого повторения
их обращались в постоянные союзы, в братства, которые принимали на себя
заботу о всех приходских делах, о содержании церкви и причта, о
богадельне и приходской школе. Такое именно братство мы и видим в
Иванском купечестве около церкви Иоанна Предтечи на Опоках. Чем был
приходский храм для приходской общины, тем же был собор для города и для
целого удела. Около него сосредоточивалась вся городская жизнь, жили
владыка и князь, собиралось по звону соборного колокола вече. Самый
город считался как бы принадлежностью собора. Новгород был городом
святой Софии, Псков . святой Троицы, Владимир . Богородицы и т. д. Все
волости и пригороды тоже были волостями и пригородами Софии, Спаса,
Богородицы и пр. Имена этих святынь служили военными кликами в удельных
битвах. Все городское благосостояние поставлялось под покровительство
местной святыни. О построении новгородского собора сохранилось в этом
отношении выразительное предание. На куполе собора иконописцы изобразили
Спаса с благословляющей рукой, но на другой день рука Его оказалась
сжатой; два раза поправляли и оба раза рука опять сжималась; в третий
раз услышали голос от образа: .Писари, писари! Не пишите Меня с
благословляющей рукой, а пишите со сжатой; в этой руке Я держу весь
Новгород; когда она раскроется, будет скончание граду..

7. Богослужебные уставы,

книги и церковное пение в начальный период.

Новые русские праздники.

Общий взгляд на богослужение. Христианская письменность была доступна,
разумеется, только людям грамотным; народная же масса, как и везде,
особенно в новопросвещенных странах, училась вере и приобретала
христианское настроение главным образом через церковное богослужение.
Богослужение это, совершавшееся у нас с самого начала на родном
славянском языке, было самым могущественным миссионерским и
просветительным орудием православной церкви и более всего способствовало
водворению ее в русской земле. Действие его на народ было тем сильнее,
что до введения христианства русские славяне почти вовсе не имели у себя
общественных богослужебных обрядов; оно было для них в собственном
смысле первым общественным богослужением и, будучи принесено из Греции
уже в полном развитии всех своих обрядов, до того поражало их своим
благолепием и величием, что все старые народные игрища и обряды сразу
получили пред ним значение одной только игры и пустого народного
увеселения. Не мудрено, что первые просветители русских славян, иерархи
и князья, заботились о размножении храмов Божиих еще более, чем о
размножении школ и книг. Построение церквей и снабжение их иконами,
сосудами, облачениями, книгами и всякими необходимыми принадлежностями
поставлялись в числе особенно важных подвигов благочестия, которые
современные летописи восхваляли при воспоминании почти о всех более
замечательных духовных и светских лицах.

Богослужебные уставы, книги и церковное пение в начальный период. Какой
устав был принят у нас при богослужении, определить трудно. В
большинстве бедных церквей не доставало даже самых нужных богослужебных
книг, а о постоянной уставной организации богослужения нечего было пока
и думать. Первый определенный устав введен был ранее всех церквей и
монастырей преподобным Феодосием в монастыре Печерском; это был устав
Студийский. Отсюда он распространился повсюду и сделался надолго
господствующим в Русской церкви. Богослужебные книги употреблялись у нас
сначала в болгарском переводе; в самой России их стали переводить со
времени Ярослава, который, по отзыву летописца, любил церковные уставы.
Явилось несколько и русских богослужебных произведений: митрополит Иоанн
I написал службу святым Борису и Глебу, епископ Иоанн Ростовский в конце
ХII века . службу святому Леонтию Ростовскому; были написаны службы
преподобному Феодосию Печерскому, на перенесение мощей святителя Николая
в Бар-град (9-го мая) и святому Владимиру. Из авторов в богослужебном
роде известны: печерский инок конца ХI века Григорий . творец канонов,
которому принадлежат каноны преподобному Феодосию и святому Владимиру,
сам Феодосий, составивший несколько молитв, и святой Кирилл Туровский,
написавший молитвы на дни недели и канон молебный. При великом князе
Ярославе русское богослужение получило особенное благолепие от введения
в него, вместо прежнего болгарского унисонного пения, .изрядного
осмогласия (по 8 гласам октоиха), наипаче же трисоставного
сладкогласования (гармоничного трехголосного пения),. которое принесли в
Россию явившиеся в 1051 году с нотами три греческих певца, .и самого
демественного пения,. т.е. партесного по мелодиям императорских и
патриарших доместиков (регентов).

Богослужебные особенности Русской церкви и развитие обрядности в
религиозной жизни. Из вопросов Кирика епископу Нифонту и другим духовным
лицам, церковного правила митрополита Иоанна II и других памятников
описываемого времени узнаем разные особенности Русской церкви в
совершении священнодействий сравнительно с позднейшим временем, обычаи,
при том наблюдавшиеся, и вместе указания на крайнее развитие обрядности
в религиозной жизни. Крещение младенца совершалось в 40-й день по
рождении, если он не был очень слаб, и позднее, даже до трех лет. После
наречения христианского имени всегда оставалось в употреблении другое
мирское (славянское) имя. При крещении взрослых принято было оглашать
инородцев в течение 40, а славянина в течение только 8 дней, вероятно,
как лучше приготовленного к принятию веры. В 8-й день после крещения
совершался обряд разрешения, состоявший, вероятно, в снятии с крещенного
белой одежды и в омовении знаков миропомазания. Латинян, а равно
отпадших от православия присоединяли к церкви чрез одно миропомазание.
Касательно литургии известно, что ее можно было совершать даже на одной
просфоре: вообще число просфор не было определено. Таинство Евхаристии
было окружено высоким благоговением, которое возбуждало в Кирике иногда
простодушные вопросы, например: можно ли попу служить, если он,
поужинав, промолится всю ночь и не соснет? Можно ли давать причастие
человеку, у которого гной идет из уст? Владыка Нифонт отвечал ему, что
можно. Смущало также Кирика недоумение, можно ли причащать женщину,
умирающую от родов, ранее 40 дней; ведено вынести ее в другую избу,
обмыть и потом причастить. Обрядовый взгляд на покаяние выразился, между
прочим, в дозволении супругам нести епитимии друг за друга. Было еще
верование, что 10 литургий могут избавить от грехов за 4 месяца, 20 . за
8 месяцев, 30 . за целый год. Владыка Нифонт отвергал это верование,
говоря, что богатый мог бы при этом грешить беспрепятственно, только
расплачиваясь за литургии. Погребать умерших было принято до захождения
солнца: .то бо есть последнее видит солнце до будущего воскресения,.
объяснил Нифонт. Святители находили нужным запрещать совершение
сорокоустов заживо. Нельзя отсюда не замечать в юном русском
христианском обществе слабого знакомства с духом православия и уже
слишком крайнего преобладания обрядового направления. Церковные пастыри
вынуждены были даже восставать против чрезмерного упования на обряды, в
которых простота видела более доступные для нее и легкие способы к
спасению без внутреннего религиозного развития. Так, в ХII веке стало
нужно запрещать путешествия к святым местам, которые очень рано вошли у
нас в благочестивый обычай. Нифонт новгородский советовал разрешать
путешествия только немногим, с разбором, а его преемник святой Иоанн за
обеты идти к святым местам велел даже налагать епитимии.

Спор о постах в среду и пяток долго занимал русское общество, и
принадлежит к характеристическим явлениям времени. В 1157 г. ростовцы
выгнали от себя епископа Нестора за то, что он, на основании
действовавших в Греции древних строгих постановлений, не разрешал поста
в среду и пяток даже по случаю великих праздников, кроме Пасхи,
Пятидесятницы, Рождества и Богоявления Господня. Противником сего был
некто Феодор, племянник смоленского епископа Мануила, который, на
основании более позднего Студийского устава (Х в.), считал дозволенным
разрешать пост не только для Господских и Богородичных праздников, но и
для памятей великих святых. Митр. Феодор и патриарх оправдали учение
Нестора. Но преемник Нестора Леонтий был еще строже: основываясь на
правилах, в Х и ХI в. уже отмененных, он не хотел разрешать поста ни для
каких праздников, и явилась, по выражению летописца, .ересь
леонтинианская.. В России его оспорили; он отправился для решения дела в
Грецию, но и там тоже был осужден. В 1168 году спор о посте, затихший
было на севере, с новой силой возгорелся на юге. Печерский игумен
Поликарп с братией держались относительно постов правил Студийского
устава. Митрополит Константин разделял напротив мнение Нестора. По
предложению великого князя Мстислава, в Киеве собрался собор. Но на
соборе мнения тоже разделились: одни с великим князем стали на сторону
митрополита; другие, не желая досаждать ни митрополиту, ни великому
князю, предоставляли распоряжения о соблюдении того или другого устава
воле архиереев и игуменов по монастырям; третьи думали, что дело нужно
перенести на суд патриарха. Мстислав закрыл собор без решения, но когда
все несогласные с митрополитом разъехались. Поликарп был осужден на
заточение. Этот поступок митрополита сильно встревожил противную партию,
которая благоговела перед Печерским игуменом за его святость. Святослав
Черниговский даже прогнал своего епископа Антония за то, что он
действовал заодно с митрополитом. Последовавшее вскоре взятие Киева
войсками Боголюбского народ прямо объяснял гневом Божиим за Поликарпа.
Правила Студийского устава относительно постов оставались
господствующими в России до падения этого устава в следующем периоде.

Новые русские праздники. Обретение мощей русских угодников Божиих,
строение знаменитых храмов, чудеса, например, чудо Знамения Богородицы
во время осады Новгорода в 1170 г., чудо Спасителя, Богоматери и
Честного Креста в победе 1-го августа князя Андрея Боголюбского над
болгарами (1164 г.) и другие события делались поводом к установлению
новых праздников. К концу ХI или в начале ХII века явился новый праздник
перенесения мощей святителя Николая из Мир Ликийских в город Бар (оно
происходило в 1087 г. по случаю занятия Ликии турками), праздник,
которого греки не праздновали.

8. Возникновение монашества на Руси.

Преподобные Антоний и Феодосий Печерские.

Монашество. Но главным средоточием святой жизни были монастыри. За
стенами монастыря грубым страстям давался полный простор; в монастыре
был совершенно другой мир, где дух господствовал над плотью, мир дивных
сказаний об иноческих подвигах, видениях, чудесах, сверхъестественной
помощи в борьбе с бесовской силой. Подвиги монахов . богатырей духа .
были поразительнее всех прежних подвигов богатырей физической силы,
сияли, как выражался святитель Кирилл туровский, выше мирской власти.
Этим объясняется стремление в монастырь всех лучших людей времени,
стремление по крайней мере хоть перед смертью облечься в иноческий
образ, которое церковь должна была даже сдерживать. Игумен Поликарп с
трудом уговорил отказаться от пострижения великого князя Ростислава,
представляя ему, что князьям Бог повелел жить в миру, творить суд и
правду и соблюдать данную присягу. Умирая без пострижения, Ростислав
горько жаловался на то, что его удержали от монашества. Некоторые
поучения старались внушать, что не спасут человека один пост и черные
ризы, когда он имеет злобу и неправду делает. Монастыри стали появляться
у нас с самого начала христианства в Киеве и Новгороде. .Много
монастырей, . говорит летописец, . поставлено от князей и бояр, но не
таковы они, как те, которые поставлены слезами, постом и бдением.. Таким
монастырем, какой был нужен для юного христианского общества, со времен
Ярослава и Изяслава явился монастырь Киево-Печерский, основанный
Антонием и Феодосием.

Преподобные Антоний и Феодосий. Преподобный Антоний был родом из Любеча.
Пострижение свое он получил на Афоне, куда отправился для удовлетворения
своего стремления к иноческому совершенству. Игумен монастыря, в котором
он подвизался, понял, какую пользу его подвиги могут принести в России,
и сказал ему: .Иди опять на Русь, и да будет на тебе благословение
Святой Горы, ибо от тебя имеют произойти многие черноризцы.. Антоний
пришел в Киев, обошел все монастыри, но ни в одном не нашел такой
строгой жизни, к какой привык на Афоне, и в 1051 году поселился в пещере
недалеко от города. Скоро узнали о подвижнике люди, стали приходить за
благословением, а некоторые просились к нему на сожительство. Первый
поселился в его пещере пресвитер Никон, постригавший потом всех, кого
принимал Антоний. За ним пришел Феодосий.

Преподобный Феодосий был родом из Василева, но всю молодость провел в
Курске, куда переселился с родителями. Еще 14 лет он лишился отца и
попал в руки матери, одной из тех матерей, которые любят деспотически.
Мальчик рано выучился грамоте, стал читать книги, увлекся мыслями в иной
мир и предался аскетическим подвигам. Домашняя жизнь не представляла
удобств для этих подвигов, против которых сильно протестовала любовь
матери, и Феодосий бежал из дома с прохожими паломниками, увлеченный их
рассказами о святых местах. Мать воротила его с дороги и день после
этого держала в оковах. Через несколько времени Феодосий снова бежал от
нее в соседний город, где приютился у священника и пек просфоры для
церкви; но мать нашла его и здесь и опять воротила домой. Она бранила
его за то, что он отдавал свое платье нищим и хотел ходить в рубище;
однажды увидала на нем вериги, которые резали его тело до крови, с
сердцем сорвала их и больно его побила. Препятствия только усиливали
аскетическую настроенность юноши; у него не выходили из ума слова
Спасителя: .иже любит отца или матеро паче Мене, несть Мене достоин.. Он
в третий раз бежал из дома и явился в Киев, чтобы поступить в один из
монастырей. Нигде не приняли нищего скитальца, который не мог дать за
себя вклада. Наконец он нашел себе убежище по сердцу, пещеру Антония.
Антоний (в 1052 г.) принял и велел Никону постричь его. Через 4 года
мать и здесь нашла Феодосия, но не могла уже воротить его домой. Желая
умереть вблизи сына, она сама постриглась в женской обители святого
Николая на Аскольдовой могиле. Братья Антониевой пещеры подвизались в
строгом посте и трудах. Феодосиий трудился не только за себя, но и за
других, делая часть их работы; в знойные ночи он выходил обнаженный на
болото; комары мириадами впивались в его тело, а он спокойно прял волну
и целую ночь пел Псалтирь.

Одним из самых ранних пришельцев в пещеру Антония был Моисей Угрин,
слуга святого князя Бориса, уцелевший после резни на реке Альте. Во
время нашествия Болеслава на Русь он попался в плен к полякам и достался
одной панне, которая 6 лет мучила его, склоняя на любовь. Он тайно от
нее успел постричься от одного странствующего инока. Измученный
истязаниями и оскопленный злой госпожой, по освобождении от нее он
провел остаток жизни в пещере Антония. При великом князе Изяславе
явились к Антонию один знатный дружинник князя скопец Ефрем и сын
другого дружинника, Варлаам. Скоро в пещерной общине произошли важные
перемены. Никон удалился в Тмуторокань, где основал новую обитель. Ефрем
уехал в Царьград, где стал заниматься списыванием книг для России. Потом
и сам Антоний удалился в затвор на соседнюю гору, поставив игуменом
Варлаама. Он жил в затворе до самой кончины (в 1073 году), только
изредка принимая участие в делах обители. В игуменство Варлаама братья
выпросили у князя Изяслава всю гору над пещерой, построили на ней,
вместо прежней пещерной церкви, новую деревянную церковь во имя Успения
Божией Матери, поставили келии, оградили все тыном и таким образом с
1062 года открыли Печерский монастырь, пошедший, по замечанию летописца,
от благословения святой горы. После Варлаама игуменом (в том же году)
сделался преподобный Феодосий.

Устройство Киевопечерского монастыря. С самого же начала своего
игуменства преподобный Феодосии принялся за устроение монастыря. Число
братии возросло до 100, и он позаботился введением между ними общежития.
По его просьбе, Ефрем прислал из Царьграда устав Студийского монастыря,
который и был положен в основание жизни в Печерском монастыре. Святой
игумен принимал живейшее участие в спасении каждого брата, давал каждому
спасительные советы, поучал братию в церкви; свои поучения говорил он
тихо, с мольбой; во время обличительной речи из глаз его текли слезы. Он
часто обходил келии, чтобы узнать, нет ли у кого, сверх общих, своих
вещей, пищи или одежды, и все подобное предавал огню. Даже ночью
неусыпный игумен, ходя по монастырю, слушал у дверей келий, что делает
каждый брат, и если слышал праздную беседу сошедшихся монахов, то ударял
в дверь жезлом, а наутро обличал виновных. В положенное время ворота
обители запирали и никого не пускали ни в монастырь, ни из монастыря.
Вратарь однажды не пустил в монастырь самого великого князя. Первыми
добродетелями иноческой дисциплины были послушание и смирение. Вся жизнь
иноков проходила в долгих церковных службах и тяжких трудах. Пища была
скудная и малопитательная, да и ее многие вкушали в самом малом
количестве и через день. О материальном обеспечении монастыря не
заботились ни игумен, ни братия, твердо веруя, что Питающий птиц
небесных пропитает и Своих рабов; случалось, что с вечера не знали, чем
будут питаться завтра; при всем том монастырь на последние средства
помогал нищим. Когда обитель несколько обогатилась, Феодосий отчислил на
бедных десятую часть ее доходов и устроил особый двор, где жили нищие,
калеки и больные; кроме того, каждую субботу из монастыря отсылался воз
хлебов по тюрьмам.

Феодосий был во всем примером для братии. Никогда не видали его
праздным; он носил воду, рубил дрова, работал в пекарне; ел один сухой
хлеб и щи без масла; лежа не спал, а только дремал немного сидя и,
очнувшись, спешил продолжать свою непрестанную молитву; тела никогда не
мыл, кроме лица и рук; одежду носил в заплатах, так что в это нищем
старце нельзя было и узнать знаменитого игумена, которого уважал сам
великий князь. Раз он возвращался ночью от Изяслава. Возница не знал его
и сказал грубо: .Ты, монах, всегда празден, а я постоянно в трудах;
ступай на лошадь, а меня пусти в колесницу.. Феодосии смиренно
послушался и повез слугу. Последний со страхом узнал свою ошибку, когда
увидел, как Феодосию кланялись, слезая с коней, встречные бояре, но
Феодосий успокоил его и накормил в монастыре. Он часто ходил с
наставлениями в дома мирян, своих духовных чад; по ночам иногда ходил в
жидовскую часть Киева спорить с евреями, желая или обратить их ко
Христу, или потерпеть от них мучение. Бедные, угнетенные в судах,
находили в нем заступника, и судьи перерешали дела по просьбе уважаемого
игумена. Феодосий имел большой вес у князя Изяслава. Когда Святослав
отнял престол у Изяслава, один Печерский монастырь оставался верен
изгнанному великому князю. Святослав, однако, терпеливо выслушивал
обличения в неправде от преподобного Феодосия и не смел гневаться на
него. Однажды Феодосий, придя к князю, застал у него музыку, песни и
пляски скоморохов. Святой сел поодаль и со слезами заметил Святославу:
.Будет ли так на том свете?. Великий князь велел прекратить игры, и с
тех пор они всегда умолкали, когда докладывали о приходе Феодосия.
Святослав так уважал святого мужа, что говаривал ему: .Если бы отец мой
встал из мертвых, я так не обрадовался бы ему, как твоему приходу.. Так
же относились к Феодосию многие бояре. Между ними замечателен варяг
Шимон, обращенный Феодосием из латинства, известный по своему участию в
строении печерской церкви. В 1074 году мая 3-го преставился великий
игумен, обещав перед кончиной молиться за монастырь и быть непрестанно
духом с братией. Печерское предание приписывает ему и другое обетование:
что всякий, положенный в стенах обители, будет помилован от Бога;
предание это в старину было предметом общего народного верования.

При игуменах Стефане, Никоне и Иоанне в течение 15 лет производилось
строение великой церкви во имя Успения Богоматери, начатое еще при
Антоние и Феодосие в 1073 г. и оконченное освящением храма в 1089.
Необычайные знамения окружали и строение, и освящение этой главной
святыни Киева. Варяг Шимон два раза видел в видении изображение будущей
церкви и, явившись к Феодосию, дал ему откровенную свыше меру ее и
богатый вклад на построение. Сама Богоматерь послала мастеров из
Царьграда и, заплатив им за труды вперед, дала им для храма Свою икону и
мощи семи мучеников. Небесная роса указала место для храма, а небесный
огонь очистил это место от зарослей. Сами пришли иконописцы из
Царьграда, нанятые там преподобными Антонием и Феодосием, спустя уже 10
лет после кончины этих святых. В 1091 г. в великую церковь перенесены из
пещеры мощи преподобного Феодосия.

Прославлялась обитель и святыми иконами. Таковы были из сподвижников
преподобного Феодосия: святой Исаия Ростовский, святой Стефан . преемник
его по игуменству, потом епископ Волынский, провидец Иеремия, помнивший
еще крещение Русской земли, нестяжательный Григорий, утопленный князем
Ростиславом за обличения, безмездный врач Агапит и другие. Особенным
уважением пользовался подвиг затворничества. Кроме преподобного Антония
и Моисея Угрина, этим подвигом прославился преподобный Исаакий. Семь лет
провел он в пещере в подвигах и в борьбе с бесами и однажды подвергся
такому сильному бесовскому искушению, что дошел до потери сознания и
телесных сил; нужны были многие годы, чтобы святой подвижник оправился
от болезни, но, выздоровевши, он опять ушел в затвор, где и подвизался
до смерти. Из иноков, подвизавшихся после Феодосия, замечательны:
известные нам Евстратий, Пимен Сухой, Кукша, иконописец Алипий, игумены
Стефан, Никон и Поликарп. Из затворников известны особенно: Феофил, 12
лет не видавший солнца в пещере, плакавший день и ночь; он скопил целый
сосуд своих слез, а ангел пред его кончиной показал ему еще другой сосуд
слез, которые он ронял на пол и которые превратились в благовонное миро;
Никита, бывший после епископом в Новгороде; через год своего затвора он
подвергнулся искушению человеческой славы . по внушению беса, явившегося
ему в виде ангела, перестал молиться, стал читать книги и сделался
изумительным учителем, но опытные иноки, заметив, что он знал наизусть
весь Ветхий Завет, а Нового не читал, поняли его состояние и молитвою
отогнали от него беса; после этого его нужно было снова учить грамоте,
потому что он все забыл, что знал. Третий затворник Иоанн
(Многострадальный) замечателен своею борьбою против плотской страсти; 3
года он не вкушал пищи по 3 . 7 дней и носил вериги, потом 30 лет провел
в пещере, наконец закопал себя в землю по грудь и пробыл так весь
великий пост, претерпевая величайшие мучения от жара и судорог во всем
теле; огненный змей палил его пламенем и грозил пожрать; в самый день
Пасхи молния ударила в змия, он исчез, и страсть навсегда потухла в
подвижнике. От тяжелого затворнического подвижничества неопытных иноков
в монастыре старались отговаривать и требовали от них общего жития в
послушании игумену. Подвигом послушания и смирения особенно прославился
князь Николай Святоша, проведший 6 лет искуса в унизительной для князя
службе на поварне и привратником, несмотря на то, что против этого
сильно восставали его братья, князья черниговские. Достопамятны многие
другие иноки: знаменитый отец русской истории летописец Нестор, Прохор
лободник, чудесно производивший во время голода хлеб из лободы и соль из
золы, подвергшийся за это корыстолюбивой зависти великого князя
Святополка; Феодор и Василий, убитые сыном Святополка Мстиславом. Бес в
образе Василия сказал князю, что Феодор нашел клад в своей пещере; князь
потребовал этого клада себе, но Феодор после долгой борьбы с
корыстолюбием дошел до того, что забыл самое место клада; гнев князя
поразил обоих подвижников.

Значение Киевской обители. Печерский монастырь мало-помалу сделался
образцом для всех других монастырей и получил огромное влияние на
религиозность русского народа вообще. Из него аскетическая настроенность
распространялась и в обществе; благочестие понималось в тех именно
формах, в каких проявлялось оно здесь. По своей славе он считался
старейшим между всеми монастырями; в ХII веке игумен его Поликарп
получил сан архимандрита. Из Печерской обители брали игуменов в другие
монастыри и иерархов для епархий; более 50 человек из ее иноков занимали
епископские кафедры; выходцы из нее всюду разносили ее дух, устав, и
творения ее подвижников Иакова, Нестора, Симона, Поликарпа. Каждый ее
постриженник, где бы ни довелось ему жить, хранил к ней трогательную
любовь и старался по крайней мере под старость, перед смертью воротиться
в ее стены. Симон Владимирский называет блаженными тех, которые
погребаются в священной печерской земле. В письме к иноку печерскому
Поликарпу он писал: .Кто не знает красоты церкви владимирской и другой
суздальской, которую я выстроил? Сколько городов и сел принадлежат им!
По всей земле той собирают десятину, и всем этим владеет наша худость.
Но пред Богом скажу тебе, всю эту славу и власть вменил бы я в прах,
лишь бы Бог привел мне хоть хворостиною торчать за вратами или сором
валяться в монастыре Печерском и быть попираемому людьми.. По мере
распространения славы своей обитель обогащалась пожертвованиями князей и
других благочестивых людей и стала богатейшим монастырем в России. Князь
Ярополк Изяславич дал ей три волости, дочь его . 5 сел, Ефрем епископ
суздальский . двор в Суздале с церковью и селами. Монастырь получил
возможность возводить богатые постройки и совершать дела
благотворительности в самых обширных размерах.

Другие замечательные монастыри. Вслед за Киево-Печерским монастырем
возникали новые обители во всех русских городах, преимущественно с
половины ХII века. В одном Киеве их было до 17; в Переяславле и
Чернигове было по 4 монастыря, в Галицком княжестве 3, в Полоцке, по
житию святой Ефросинии, значится тоже 3, кроме ее Спасского монастыря, а
в Смоленске, по житию святого Авраамия смоленского и по летописи . 5
монастырей. Преподобный Авраамий подвизался к концу ХII и в начале ХIII
в. Раздав свое богатство нищим, он несколько времени юродствовал по
улицам, потом поступил в монастырь. Здесь, постоянно занимаясь книгами,
он дошел до такой мудрости, что сделался любимым учителем и священником
всего города. Из зависти к его славе, против него восстало городское
духовенство и обвинило его перед епископом в ереси, но он скоро был
оправдан своим благочестием и чудесами, и был поставлен игуменом
Ризположенского монастыря, который своим мудрым управлением успел
довести до высокого духовного совершенства. В юго-западной Руси
возникновение обителей стеснялось набегами половцев и усобицами князей.
Благочестивые иноки любили уходить для основания монастырей особенно на
север, где было более покоя, и где, кроме того, сама природа с своими
лесами представляла прекрасные места для монашеских подвигов.

В одном Новгороде было до 20 монастырей, а по всему пространству
новгородских владений более 30. Первое место между новгородскими
монастырями занимал основанный Ярославом Юрьев монастырь, настоятель
которого носил титул архимандрита. За ним более других пользовались
уважением Антониев и Хутынский. Первый основан в начале ХI века
преподобным Антонием Римлянином, который, удалившись от гонения,
воздвигнутого в Риме на православных, приплыл на камне в Новгород и
спасался здесь в своем монастыре 40 лет; второй основан в конце ХII века
преподобным Варлаамом на пустынном месте в 10 верстах от Новгорода. В
Ростовской земле также было довольно монастырей . в Ростове было их 2, в
Суздале 4, во Владимире 5, Переяславле, Костроме, Нижнем, Ярославле по
одному. Первым монастырем с настоятельством архимандрита был здесь
Рождественский владимирский, основанный Всеволодом III в 1192 г.
Богатством своим славился монастырь Боголюбов, основанный в 1158 году
Андреем Боголюбским. В начале ХIII века супруга Всеволода III Мария
создала владимирский Успенский монастырь, в котором и почила вскоре
после своего пострижения. В Ризположенском суздальском монастыре (с 1227
г.) спасалась другая княгиня Евфросиния, дочь Михаила Черниговского,
прибывшая в Суздаль невестою суздальского князя, но не заставшая его в
живых (+ 1250 г.).

Многие из упомянутых монастырей, как и Киево-Печерская лавра, владели
недвижимой собственностью и рабами. Так, до нас дошли: грамота великого
князя Мстислава Юрьеву монастырю (1128 г). на село с данью, вирами и
продажами; грамота Варлаама Хутынскому монастырю на земли, разные
угодья, челядь и село; купчая и духовная Антония Римлянина его монастырю
тоже на земли и рабов и другие. Имущества Монастырей, кроме содержания
обителей, везде назначались еще на дела благотворительности, которые
давали монастырям высокое общественное значение.

II-й период (1237-1461 гг.)

9. Нашествие монголов

и образование нового центра церковной жизни.

Нашествие монголов и влияние его на образование нового центра церковной
жизни. В 1237-1240 годах Россию постигло нашествие монголов. Сначала
опустошены были Рязанское и Владимирское княжества; народонаселение их
было вырезано; церкви и монастыри разрушены или осквернены. Во Владимире
погибли епископ Митрофан и все семейство великого князя Юрия
Всеволодовича. Сам Юрий пал за веру и отечество на берегах Сити. Его
племянник Василий Константинович ростовский попал в плен к варварам и
погиб мученическою смертью за то, что не хотел отречься от православия.
Потом в южной Руси разрушены Переяславль, Чернигов, Киев, города
волынские и галицкие. В Киеве погибли его главные святыни . Софийский и
Десятинный храмы; Печерская обитель была разрушена, монахи ее
разбежались по лесным дебрям и пещерам. Краса Русской земли, стольный
город великого князя и митрополита обратился в ничтожное местечко, в
котором насчитывалось всего около 200 домов. Общее бедствие обрушилось,
впрочем, не с одинаковой тяжестью над той и другой половиной Руси.
Северо-восточная Русь была опустошена менее; когда страшная буря
пронеслась, она снова поправилась, благодаря умной деятельности своих
князей. Южная же Русь обращена была в сплошную пустыню; кроме того,
монголы и после ее опустошения продолжали кочевать по ее степным
окраинам и были постоянной грозой для ее народонаселения. Вследствие
этого земледельческое и промышленное население ее массами потянулось на
север. Русская историческая жизнь отступила в область Волги, завязала
для себя новый центр, вместо южного Киева, в Москве и стала развиваться
здесь уже в новом направлении. Сюда же передвинулось и средоточие
церковной жизни . русская митрополия. Главным поприщем
церковно-исторической жизни сделалась Великороссия, что не могло не
иметь сильного влияния на ход церковной истории, как вследствие новых
особенностей государственной истории на новом месте, так и вследствие
особенностей самого великорусского народонаселения.

Отношение к христианству монголов. При завоевании Руси монголы были
язычниками; они признавали единого Бога, но поклонялись и многим другим
богам . идолам, солнцу, луне, воде, огню, теням умерших ханов, верили в
силу молнии над бесами, в очистительное значение огня, в колдовство и
держали у себя целые толпы шаманов и заклинателей. В Орде едва ли даже и
была одна какая-нибудь господствующая религия . по всей вероятности, там
господствовала смесь всяких верований средней Азии. Отсюда объясняется
религиозный индифферентизм монголов. В своей Ясе (книге запретов)
Чингис-хан велел уважать и бояться всех богов, чьи бы они ни были. В
Орде свободно отправлялись всякие богослужения, и ханы сами участвовали
при совершении и христианских, и мусульманских, и буддийских обрядов,
уважали и духовенство всех вер. Разорение русских святынь, жестокости
против христиан во время нашествия на Русь нимало не противоречили этой
веротерпимости, проистекая из обычной азиатской манеры вести войну.

Мучениеки за веру, кроме князя Василька Ростовского, великий князь Юрий
и Меркурий Смоленский (погиб во время нашествия монголов на Смоленск в
1238 году), гибнут на войне. Во время самого нашествия монголов видим
уже их обычай щадить духовенство; из погибших в это время духовных лиц
известны только Митрофан, епископ Владимирский, Симеон Переяславский и
несколько печерских иноков. В 1246 году встречаем первых мучеников в
самой Орде, князя Михаила Всеволодовича Черниговского с боярином
Феодором. В 1270 году замучен в Орде князь Роман Ольгович Рязанский. Но
и в этих двух случаях монголы не отступали от Ясы Чингис-хана; они,
можно сказать, и не касались здесь самого христианства, а требовали от
князей только исполнения некоторых принятых при дворе суеверных обрядов
пред аудиенцией у хана . прохождения чрез очистительный огонь,
поклонения изображениям умерших ханов, солнцу и кусту, и такого же
уважения к вере хана, какое сами привыкли оказывать всем верам. При хане
Узбеке, принявшем в 1313 году ислам, господствующей верой в Орде
сделалось мусульманство, известное своим фанатизмом. Но старая языческая
терпимость вер не вдруг пропала там и после этого. В Орде настал длинный
период двоеверия, продолжавшийся до самого ослабления монгольского
владычества над Русью. Прежние отношения монголов к православной церкви
продолжались поэтому почти без изменения.

Ханские ярлыки духовенству. Пользуясь веротерпимостью монголов, первый в
монгольское время митрополит Кирилл в самой столице ханов Сарае учредил
православную епископию, поставив в нее епископом (в 1261 году)
Митрофана, а у хана Менгу-Темира выпросил ярлык духовенству. Еще при
первом обложении Руси данью духовенство было освобождено от ее платежа.
Хан Менгу в своем ярлыке так же освобождает все белое и черное
духовенство от всех своих даней и пошлин, . пусть-де беспечально молятся
за него и за все его, ханово, племя. От даней и пошлин освобождались
также братья и дети священнослужителей, которые жили с ними не в
разделе. Церковные земли и угодья, церковные люди, вещи, книги, иконы и
прочее объявлены неприкосновенными; запрещено под страхом злой смерти
хулить православную веру. По другому ярлыку хана Узбека митрополиту
Петру духовенство освобождено было от всякого ханского суда; все
церковные люди подчинены были суду митрополита и притом по всем делам,
не исключая уголовных. Всех ярлыков духовенству известно доселе семь.

Распространение христианства среди татар. Несмотря на порабощение Руси
монголами и татарами, православная вера продолжала оказывать свое
прежнее могущественное действие на инородческие племена, не исключая и
самих татар. Тяготея над Россией материальной силой, Орда сама подпала
духовному влиянию покоренной страны, хотя и весьма слабому. Учрежденная
в 1261 году Сарайская епархия сделалась в ней первым семенем
христианства. В 1276 г. сарайский епископ Феогност на
константинопольском соборе предлагал уже вопросы о татарах, желавших
креститься. Известны и разные случаи обращения татар даже из ханского
рода. Племянник хана Берке, тронутый речами ростовского епископа
Кирилла, бывшего в Орде, тайно от родных уехал в Ростов и крестился с
именем Петра. Памятником его благочестия остался в Ростове монастырь во
имя Петра и Павла. Он умер около 1288 года, приняв пострижение.
Крестились и другие знатные люди: мурза Чет, построивший при Калите
костромской Ипатьевский монастырь, родоначальник Годуновых, внук Мамая
Олекса в Киеве при Витовте, родоначальник Глинских. Родственницы ханов,
выходя замуж за князей, тоже всегда принимали христианство. Особенно
много крестилось татар при святом Алексии. Чаще всего крестились татары,
поступавшие на русскую службу.

10. Борьба с католичеством на северо-западе

в период до разделения Церкви на митрополии.

Борьба православия с католичеством на северо-западе. На Северо-западной
окраине Руси шла прежняя борьба между католической и православной
миссией среди финнов. Из Швеции и Лифляндии против русских поднимались
целые крестовые походы. В 1240 г. такой поход на Россию предпринял
шведский владетель Биргер. На Неве встретил его новгородский князь
Александр Невский и нанес шведам страшное поражение. Эта религиозная
борьба ознаменовалась чудесами. Один ижорянин Пелгуй перед началом битвы
видел ночью свв. Бориса и Глеба, плывших в лодке по Неве. .Поможем
родичу нашему Александру,. . говорили они друг другу. В то же время
Ливонский орден нападал на Изборск и Псков. Его военная пропаганда
латинства была надолго остановлена тем же св. князем Александром после
страшного поражения рыцарей в Ледовом побоище на льду Чудского озера
(1242 г.). После этих подвигов невского героя папа завязал с ним мирные
сношения и в 1248 году прислал к нему двоих легатов с увещанием
покориться Римской церкви. Александр Невский отпустил их с решительным
отказом.

В 1265 году пришел во Псков другой св. князь, герой и защитник
православия, литовец Довмонт (Тимофей), бежавший из Литвы от мщения
родичей убитого им кн. Миндовга. Сделавшись псковским князем, он
прославился защитой псковских земель от литвы и ливонцев, которые снова
принялись за распространение латинства вооруженной силой. В 1268 г. он
участвовал в знаменитой Раковорской битве русских князей против ливонцев
и датчан; в следующем году спас от немцев сам Псков. После своей кончины
(+ 1299) он стал небесным покровителем Пскова вместе с св. Всеволодом.
Несмотря на подвиги Александра Невского и Довмонта, владычество ордена
твердо укрепилось на балтийском Поморье; ливы, латыши и чудь были
обращены в католичество, и слабые зачатки православия были вытеснены из
всего края.

Между тем в Швеции время от времени появлялись папские буллы,
призывавшие шведов к религиозной войне с Россией. В 1347 году шведский
король Мангус открыл большой религиозный поход на новгородские земли.
Предварительно он отправил в Новгород послов, прося назначить прениео
вере с тем, чтобы все приняли ту веру, которая одержит верх. Владыка
Василий отвечал, что новгородцам нечего спорить о вере, что приняли они
ее от греков, а потому, если король желает узнать, чья вера лучше, так
пусть и пошлет с этим послов к патриарху. После этого король опустошил
всю Карельскую и Ижорскую землю и повсюду крестил народ в латинство. Но
по удалении его в Швецию завоеванные места снова отложились от шведов, а
жители возвратились к православию.

Борьба с католичеством в княжестве Галицко-Волынском. Тот же папа
Иннокентий IV, который сносился с Невским, завязал сношения с другим
знаменитым князем, Даниилом Романовичем Галицко-Волынским. Тяготясь
татарским владычеством более всех русских князей, Даниил посылал к папе
послов с обещанием соединиться с Римской церковью, если папа будет
помогать ему против татар. Буллы одна за другой полетели в Галич. Папа
разрешал русским соблюдать греческие обряды, оставлял им квасный хлеб в
Евхаристии, обещал проповедников и епископа, дал Даниилу право отнимать
земли у князей, не исповедующих латинства, дал королевский венец, но
помощи не дал; на проповедь его о крестовом походе против татар никто в
Европе не откликнулся, и Даниил прекратил все сношения с Римом.
Православие оставалось господствующим на юго-западе до самого пресечения
рода галицких князей. С 1340 года в Галиции водворилось польское
владычество, а Волынь соединилась с Литвой. У православных жителей
Галиции католики стали отнимать церкви и обращать в костелы. С 1376 года
латинство уже имело в Галиции свою архиепископию и 3 епископии. Потом
братья-доминиканцы с благословения папы завели (1381 г.) в ней
инквизицию.

Православие и борьба его с католичеством в Литве. В Литву христианство
переходило из России и из соседних католических стран . Польши и
Ливонии, а потому и здесь с самого же начала видим борьбу православия с
католичеством. В 1246 г. принял православие кн. Миндовг, но только
наружно, с целью сблизиться через то с русскими князьями для борьбы с
Ливонским орденом. Потом он так же легко принял католичество, чтобы
помириться с орденом. Папа дал ему королевский титул. Но, обманув и папу
и рыцарей, он продолжал приносить жертвы старым литовским божествам. У
него был жестокий сын Воишелг, каждый день убивавший по 34 человека. И
этот тоже принял православие, даже постригся в монахи, но убиение его
отца снова обнаружило его кровожадные инстинкты, пробудив в нем
языческую жажду мести. Сбросив с себя монашескую рясу, он объявил себя
литовским князем и перебил множество своих врагов. Насытившись местью,
он отдал все свои владения сыну Даниила Галицкого . Шварну, своему зятю,
и опять ушел в монастырь. Правление его, однако, было полезно для
православия в Литве, потому что для просвещения своей страны он нарочно
вызывал священников из Новгорода и Пскова. Большинство литовских князей
уже исповедовало православие.

Основатель единого Литовского княжества Гедимин (1315-1345) был
язычником, но, не желая раздражать многочисленных православных жителей
подвластных ему русских княжеств, оказывал полную терпимость к
православию, дозволял своим сыновьям креститься, дочерей своих выдал за
русских князей замуж и сам вторым и третьим браком был женат на русских
княжнах. Сын его Ольгерд (1345-1377) после вступления своего на престол
вздумал было опереться на языческую партию, по настоянию жрецов, даже
замучил за православие троих своих придворных, отказавшихся от
жертвоприношений священному огню, . Антония, Иоанна и Евстафия; но
литовцы оказали этим мученикам такое сочувствие и в таком множестве
стали обращаться в христианство, что князь решил отложить свою языческую
ревность в сторону и, по примеру отца, стал покровительствовать
православным. Он был два раза женат на русских княжнах (Марии Витебской
и Иулиании Тверской) и позволил крестить 12 своих сыновей, а под конец
жизни крестился и сам. Католическое влияние хотя и проникло в Литву, но
не могло пока осилить влияния православного; притом же оно имело тогда
очень дурных представителе в соседних орденах прусских и ливонских
рыцарей, которые за свои насилия были ненавидимы по всей Литве.

Успехи католичества при Ягелле. Обстоятельства изменились при сыне и
преемнике Ольгерда Ягелле. После его брака с польской королевой Ядвигой
последовало вредное для православия соединение Литвы с католической
Польшей. Ягелло принял в Польше (1386 г.) католичество и обязался ввести
его и между литовцами. Он воротился в Литву с ксендзами и начал насильно
крестить литовцев язычников. Потом к католичеству стали принуждать и
православных. Католичество приняли четыре брата Ягелла и несколько
литовских князей. Двое православных литовских вельмож за отказ
последовать примеру великого князя были казнены. Латинская пропаганда
коснулась и русских областей, соединенных с Литвою. Все православные
были объявлены лишенными права гербов, шляхетства и чиновной службы.
Русские и литовцы сильно вознегодовали на Ягелла, который притом же
совсем отдался полякам, даже и жил не в Литве, а в Польше. Соединившись
вместе, они провозгласили своим князем его двоюродного брата Витовта
(1392-1430). Витовт тоже был католик, но он лучше брата понимал, как
неуместно в Литве заявлять свою преданность папе насилием, и отличался
терпимостью. Католичество все-таки и при нем было объявлено
господствующей религией во всем княжестве. В Вильне и Киеве учреждены
латинские епископии. На Городельском сейме 1413 года было постановлено:
как в княжестве Литовском, так и в короне Польской право занимать высшие
должности предоставить только тем русинам, которые примут католическую
веру. Оттого многие из православных ради житейских выгод стали
переходить в католическую. Преемник Витовта Свидригайло был ревнителем
православия. Латинских монахов, ксендзов и бискупов выгнал из княжества,
а католические костелы сжег. Но когда поляки посадили на его место
Сигизмунда, ревностного католика, православие должно было дорого
поплатиться за свое короткое торжество: большая часть его церквей была
разорена. Вскоре затем последовала Флорентийская уния. Католическая
церковь, видя невозможность распространить в западной России и Литве
чистое латинство, ухватилась теперь за эту унию.

11. Разделение Церкви на две митрополии.

Расстройство в церковном управлении вследствие татарского нашествия и
восстановление порядка м. Кириллом II. Монгольский погром печально
отозвался на состоянии Русской церкви, произведя в ней сильное
расстройство порядка. При разорении Киева без вести пропал недавно
присланный из Греции митрополит Иосиф. На место его, по влиянию князя
Даниила Романовича, около 1243 года избран был новый митрополит из
русских, Кирилл II. Возвратясь из Греции с своего посвящения (около 1247
года), он уже не нашел себе удобного приюта в разоренном Киеве и должен
был выбрать для своего местопребывания другой город, . или Галич,
столицу южного великого князя, или Владимир, столицу великого князя
северного. Он не мог еще сделать между ними решительного выбора и, не
имея таким образом .пребывающего града,. все время своего 33-летнего
святительства провел в разъездах по всей митрополии с места на место. Но
и теперь было уже видно, что северная столица будет предпочтена им
Галичу: большую часть своего управления Кирилл провел на севере, долгое
время не рукополагая во Владимире даже особого епископа; он рукоположил
туда епископа Серапиона уже в 1247 году. Во время своих разъездов
митрополиту повсюду пришлось видеть много беспорядков как в церковном
управлении, так и в жизни народа. Это послужило поводом к замечательным
постановлениям собора, созванного им в 1247 г. во Владимире по случаю
постановления Серапиона. Первосвятитель держал на этом соборе сильную
речь против замеченных им нестроений, выставляя их причиною кары Божией
на Русь и всех современных бед. Собор обратил внимание на поборы при
поставлении ставленников во священный сан и на работы, какие они должны
были нести в пользу архиерейских домов в том случае, когда заплатить за
поставленье им было нечем, назначил взимать с них только такое
количество сбора (7 гривен), какое было нужно для покрытия необходимых
издержек при поставлении, и указал рукополагать их только после
внимательного их испытания; исправил некоторые вкравшиеся в последнее
время неисправности в совершении богослужения; духовных лиц, впадавших в
зазорную жизнь, распорядился лишать сана; обратил внимание на народный
разгул и бесчиния в препровождении праздников и прочее. Для руководства
в церковном управлении митр. Кирилл представил на утверждение собора
новый список церковных правил, выписанный им из Болгарии и содержавший в
себе полный Номоканон с прибавлением еще неизвестных до сих пор в России
новых церковных постановлений и толкований на правила. Извещая об этом
собор, он говорил, что церковные правила доселе .помрачены были облаком
мудрости еллинского языка, ныне же облисташа, рекше истолкованы были и
благодатию Божиею ясно сияют, неведения тьму отгоняюще.. Наконец в
правление того же митрополита, как мы видели, определены были отношения
Русской церкви к монголам в ярлыке Менгу-Темира и устроена Сарайская
епархия. Деятельный святитель скончался в 1280 году и был погребен в
Киеве.

Митрополит Максим. Преемник Кирилла блаженный Максим, родом грек, прибыл
из Греции в 1283 году и тогда же отправился в Орду за утверждением в
своем сане от хана. И он должен был вести странническую жизнь подобно
предшественнику, пока в 1299 году совсем и .с клиросом своим. не
поселился во Владимире. Житие его повествует, что по прибытии в этот
город сама Богоматерь явилась ему во сне, одобрила его намерение
поселиться в Ее граде и дала ему омофор, который чудесно остался у него
в руках по пробуждении. Так сделан был первый решительный шаг к
перенесению митрополии на север. На юге, в Галиче, должны были, конечно,
дурно отнестись к этому переселению митрополита. И действительно, еще
при жизни Максима (+ 1305) между югом и севером видим следы
соперничества из-за митрополии, которое с течением времени все
разрастается и ведет к разделению Русской церкви на две половины. Из
росписей кафедр константинопольской патриархии и ее актов ХIV века
видим, что еще в 1303 году греки учредили в Галиче особую митрополию;
известно имя и первого митрополита галицкого . Нифонта. Виновником ее
учреждения житие святого Петра выставляет великого князя Юрия Лъвовича,
управлявшего Волынью и Галичем, внука Даниилова, который .восхоте
Галичскую епископию в митрополию претворити.. После Нифонта он отправил
в Царьград другого своего кандидата на эту митрополию, святого Петра. Но
патриарх Афанасий (в 1308 году) поставил Петра митрополитом не галицким,
а всея России, на место скончавшегося митрополита Максима.

Святой Петр, родом из Волыни, с 12 лет поступил в монастырь и удивлял
братию своим послушанием и подвигами, потом после многих лет
монастырского подвижничества ушел в уединение на р. Рату и основал свой
монастырь. Сделавшись митрополитом, он только проездом остановился в
Киеве и отправился прямо на север. В северной Руси шла тогда сильная
борьба из-за великокняжеского достоинства между Михаилом Тверским и
Юрием Московским. Став на стороне Юрия, митрополит на первых же порах
возбудил против себя вражду в Твери. Тверской епископ Андрей оклеветал
святителя пред патриархом, вследствие чего для суда над ним в 1311 году
был созван собор в Переяславле. Клевета, однако, скоро обнаружилась, но
смиренный святитель от души простил ее виновника Андрея, сказав ему:
.Мир тебе, чадо, не ты сотворил это, а диавол.. Неудивительно, что
святой Петр не любил жить в Твери, а более всего проживал в Москве, у
своего любимого князя, брата Юриева, Иоанна Даниловича. По смерти
Михаила и Юрия, убитых в Орде, кандидатами на великокняжеское
достоинство выступили Иоанн Данилович и сын Михаила Александр Тверской и
подняли между собой новую борьбу. Узбек утвердил великим князем
Александра, но Иоанн нашел сильное средство удержать первенство за
Москвой в расположении к нему митрополита Петра. Сильный своим
иерархическим значением, митрополит пользовался при этом еще своим
большим значением в Орде, куда ездил за упомянутым ярлыком в начале
правления Узбека, а потому был полезен Иоанну и с этой стороны.
Престарелый святитель совсем поселился в Москве у любимого князя и
просил его устроить здесь свой кафедральный собор. .Если послушаешь
меня, сын мой, . говорил он, . храм Пречистыя Богородицы построишь и
меня успокоишь в своем городе, то и сам прославишься более других
князей, и город этот славен будет; святители в нем станут жить, и
покорит он все другие города.. Иоанн Калита, по его слову, основал
каменный собор Успения Богоматери. Святитель Петр скончался 21 декабря
1326 года, не дождавшись окончания желанной постройки, но гроб его,
поставленный в Успенском соборе, действительно стал краеугольным камнем
величия Москвы. Новое место для кафедры митрополитов было наконец
найдено, хотя митрополия все еще продолжала именоваться не Московскою, а
Киевскою. Пребывание митрополита в Москве давало этому городу значение
главного города всей земли, потому что князей было много, а митрополит
был один; кроме того, кафедра митрополичья способствовала возрастанию и
обогащению Москвы, отовсюду привлекая к себе людей, имевших нужду до
верховного святителя; наконец, митрополит, естественно, должен был
действовать постоянно в пользу того князя, в городе которого жил. Между
тем южная Русь подпала под владычество Литвы и окончательно потеряла
свое первенствующее значение в церковной жизни. С 1315 г. литовским
князем сделался знаменитый Гедимин и еще при жизни святителя Петра
овладел всей Волынью и Киевом. С этого времени к заботам об отношениях к
монголам у митрополитов присоединяются еще новые заботы об отношениях к
Литве.

Митрополит Феогност. Преемник святителя Петра, грек Феогност,
посвященный в 1328 г., уже прямо отправился на жительство в Москву, к
московскому князю, который в том же году сделался великим князем.
Александр Михайлович Тверской, произведя в Твери восстание против
ханского посла Щелкана и избиение его свиты, навлек на себя опалу Узбека
и бежал во Псков. Иоанн Калита должен был взять его у псковичей и
представить в Орду. При этом вполне обнаружилось, какого важного
союзника имела Москва в митрополите. Феогност за прием опального князя
объявил псковичам свою анафему. После этого Александр уехал в Литву.
Удельные князья, конечно, были очень недовольны постоянною связью
митрополита с Москвой, но помешать этой связи не имели силы. Более
сильного противодействия можно было ожидать только от Литвы и Польши,
владевших русскими землями. Действительно, по проискам с этой стороны и
честолюбию разных духовных лиц юго-западной Руси, здесь один за другим
являлись митрополиты, добывавшие себе сан у греков, . в Галиче Гавриил
еще при митрополите Петре и Феодор при митрополите Феогносте, в Киеве
лжемитрополит Феодорит, посвященный в 1352 г. тырновским патриархом.
Патриарх Филофей константинопольский объявил его лишенным священного
сана. Еще ранее в 1347 г. греки высказались против разделения Русской
митрополии и объявили Галицкую митрополию упраздненною. В Орду Феогност
должен был ездить два раза. Во вторую поездку (1342 г.) его встретили
там большие неприятности. Кто-то сказал хану Чанибеку, что митрополит
собирает большие доходы с духовенства и что у него много денег. Хан
потребовал у него платежа со всего духовенства. Феогност перенес в Орде
всякие притеснения, раздарил до 600 рублей разным сильным людям и
все-таки настоял на том, что хан утвердил за Русской церковью все ее
прежние льготы новым ярлыком. Святитель умер в 1353 году вместе с
великим князем Симеоном от моровой язвы.

Святой Алексий. Споры о единстве митрополии. Избранный еще при жизни
Феогноста, его преемник святой Алексий был из боярского рода Плещеевых,
родился в 1300 году и имел своим восприемником Калиту. Лет 20-ти он
постригся в московском Богоявленском монастыре. Здесь заметил его
митрополит Феогност и сделал своим наместником, а потом епископом
владимирским. По смерти Феогноста святой Алексий поехал в Грецию и был
посвящен в митрополиты (1354 года). Как видится, неоднократное
поставление на митрополию русских людей стало обращать на себя
беспокойное внимание греков; собор по случаю его поставления сделал
оговорку, что Алексий поставляется митрополитом только как исключение,
вследствие личных своих достоинств, но что впредь митрополиты должны
посылаться на Русь непременно из греков. В то же время было снова
определено отнюдь не разделять Русской митрополии на части, потому что,
хотя митрополит и живет не в Киеве, а в Москве, но Киев все-таки
остается его престольным местом. Но еще не выехал Алексий из Цареграда,
как приехал сюда новый кандидат на митрополию Роман, человек знатного,
княжеского рода, родственник второй жены Ольгерда, Юлиании Тверской. Его
прислал сам князь Ольгерд, который, желая освободиться от церковного
подчинения своей страны московскому митрополиту, захотел иметь своего
собственного митрополита. Опасение, как бы в случае отказа Ольгерд не
сделал в своей стране какого-либо вреда православию, а более всего
богатые дары заставили патриарха Филофея посвятить и Романа, назначив
ему в управление Литву и Волынь с кафедрой в Новгородке Литовском. Киев
все-таки оставлен был за святым Алексием. Оба митрополита явились на
Русь, и .сотворился, по рассказу летописца, мятеж во святительстве..
Алексий покорился определению патриарха и его собора и довольствовался
своею областью, но Роман не был доволен, домогался получить под свою
власть и Киев с Брянской епархией, тоже уступленной Алексию, делал
властные распоряжения в Твери, пользуясь тем, что Михаил Александрович
Тверской был родственник и союзник Ольгерда. Церковная смута
прекратилась уже в 1368 г. смертью Романа. Патр. Филофей и
константинопольский собор опятъ определили, чтобы Литва не отделялась от
всероссийского митрополита; но определение это, как увидим, не было
приведено в исполнение, едва ли даже было обнародовано. Святой Алексий
был вовсе не такой просветитель, которым могли бы быть довольны в
княжествах, не ладивших с Москвой. В правление Иоанна II Алексий был
главным советником великого князя и во всем ему содействовал, а его
содействие было тогда очень важно вследствие особенного благоволения к
святителю ордынских ханов. В 1357 году, по случаю глазной болезни ханши
Тайдулы, которой никак не могли вылечить волхвы татарские, хан Чанибек
писал к князю: .Мы слышали, что Бог не отказывает молитвам главного попа
вашего; отпустите его к нам, да исцелеет его молитвами царица моя; а то
пойду опустошать землю вашу.. Святитель поехал и исцелил Тайдулу. После
этого его еще более стали уважать в Орде. В том же году Чанибек умер;
его сын, свирепый Бердибек, потребовал от русских князей новой дани.
Алексий снова поехал в Орду ходатайствовать за Русскую землю. При
содействии Тайдулы он укротил хана и воротился с новым ярлыком. При
малолетнем Дмитрии Иоанновиче Донском митрополит был настоящим
правителем государства и выручил Москву из довольно опасных
обстоятельств. Он помог Дмитрию удержать великокняжеское достоинство,
несмотря на соперничество старшего родича, Димитрия Суздальского.
Несколько времени спустя митрополит вступил в ссору суздальских князей
Димитрия и Бориса из-за Нижнего и звал их судиться в Москву. Борис было
отказался от московского суда, но святой Алексий послал к нему в Нижний
преподобного Сергия Радонежского с повелением затворить все церкви в
городе и той сильной мерой смирил его пред московской властью и заставил
уступить Нижний брату. При посредстве митрополита заключались все
княжеские договоры; он употреблял свою духовную силу и для того, чтобы
заставлять князей соблюдать эти договоры, предавал отлучению тех из них,
которые вступали против Москвы в союз с Литвой.

Такая постоянная связь митрополита с Москвой, конечно, должна была
возбуждать в нем сильную неприязнь в Литве и Польше. В 1371 году.
несмотря на все прежние определения о единстве митрополии, патриарх
Филофей должен был уступить сначала настояниям польского короля Казимира
и дать Галичу особого митрополита Антония. Потом в том же году пришло к
нему настойчивое послание и от Ольгерда литовского, который жаловался,
что никогда не бывало такого тяжелого митрополита на Руси, как святой
Алексий, что Киева и Литвы он вовсе не посещает и любит одного только
князя московского, с благословения его Москва обидела его, Ольгердова,
шурина, Михаила Тверского, и зятя, Бориса Нижегородского, с перебежчиков
на московскую сторону митрополит снимает крестное целование и проч., и в
заключение просил поставить тоже особого митрополита в Киев, Малую
Россию, Литву, Смоленск, Тверь и Нижний, т.е. во все местности,
враждовавшие с Москвой. Филофей уступил и этой просьбе и в 1376 году
поставил митрополитом киевским серба Киприана. В России стало таким
образом сразу три митрополита. Для поддержания единства митрополии
патриарх определил только, чтобы Киприан снова соединил Русь под одной
своей властью после смерти Алексия.

Смуты в митрополии по кончине митрополита Алексия. Митрополит Киприан и
его заслуги. Понятно, что в Москве были очень недовольны поставлением
Киприана и назначением его в преемники святителю Алексию без согласия
великого князя. Престарелый святитель хотел назначить себе преемником
преподобного Сергия, но смиренный подвижник решительно отказался от этой
чести. Тогда великий князь наметил на митрополию своего духовника и
любимца, священника Митяя (Михаила). Это был человек видной наружности,
с громкой и чистой речью, хорошо толковавший силу книжную, знавший все
старинные повести, книги и притчи, рассуждавший красноречиво в судах и
делах, но вместе с тем гордый и заносчивый. Великий князь уговорил его
постричься и в самый же день пострижения сделал архимандритом своего
московского Спасского монастыря. Несмотря на то, что Алексий никак не
соглашался признать этого монаха . новоука своим преемником, едва только
святитель скончался (в 1378 г.), как Митяй вошел на митрополичий двор и
начал всем здесь распоряжаться, как настоящий митрополит, править делами
и собирать митрополичью дань. Так как он желал быть посвященным русскими
епископами, то в Москве, по распоряжению великого князя, собрался для
этого собор епископов и высшего духовенства. Но между ними нашлось много
людей, особенно из монахов, которые вовсе не желали иметь его
митрополитом. Больше других говорил против него епископ Суздальский
святой Дионисий. Митяй привязался к нему, запальчиво требуя от него
ответа, почему по приезде в Москву он не явился к нему за
благословением. .Ты должен был придти ко мне за благословением, а не я к
тебе, . отвечал Дионисий, . потому что я епископ, а ты поп.. . .Я тебя и
попом не оставлю, . закричал Митяй. . Своими руками спорю свои
скрижали.. . Узнав, что Дионисий сам намерен отправиться за
митрополичьим саном в Грецию, Митяй с великим князем посадили его под
стражу. Дионисий дал слово не ездить в Грецию и выставил в этом
поручителем за себя преподобного Сергия, но все-таки уехал не более как
через неделю после своего освобождения. Митяй страшно рассердился и на
него и на Сергия. А из Киева между тем ехал к Москве другой, еще более
опасный кандидат на митрополию, Киприан, который должен был занять
теперь всю митрополию в силу соборного определения 1376 г. Против этого
кандидата восстал сам великий князь, видевший в нем избранника Ольгерда,
и с бесчестием выгнал его из Москвы. После всего этого Митяй решил
поторопиться своим посвящением и сам наконец двинулся в Грецию с
огромной свитой, с дарами для греков и с несколькими бланками,
скрепленными печатью великого князя, на всякий случай, но при самом
конце дороги, уже в виду самого Константинополя, внезапно умер в 1379
году.

После его смерти спутники его решились самовольно выбрать в митрополиты
одного архимандрита из его свиты, Пимена, и на одном из бланков за
великокняжеской печатью написали от имени великого князя прошение об его
поставлении. Патриарх Нил и император сначала было отказались исполнить
это прошение, ссылаясь на то, что в Россию уже давно посвящен на
митрополию Киприан. Но послы, воспользовавшись другим бланком, заняли
денег, раздали, кому нужно, до 20 000 рублей и таки достигли своей цели.
Узнав об обмане Пимена, великий князь еще до его возвращения пригласил к
себе в Москву Киприана, а Пимена по возвращении велел заточить. Но через
несколько времени оказалось, что он сделал это единственно под влиянием
гнева на Пимена, а не потому, что возымел доверие к Киприану. Во время
нашествия Тохтамыша митрополит Киприан удалился из Москвы в Тверь, как
известно, союзную с Литвой. После этого великий князь опять прогнал его
от себя и пригласил на митрополию Пимена. Но так как и этот митрополит
был ему неугоден, то он в то же время отправил в Грецию просьбу о
поставлении в митрополиты Дионисия. Дионисий тоже был поставлен, но на
обратном пути из Греции был задержан литовцами в Киеве и умер там в 1385
году в тюрьме. Между тем Киприан с Пименом ездили в Грецию тягаться ?
митрополии перед патриархом. Патриарх решил дело в пользу Киприана. ?
его же пользу сложились теперь и все другие обстоятельства; в 1389 году
умер недоброжелательный к нему великий князь Димитрий; умер и
низложенный Пимен. .И перестал, . говорит летописец, . мятеж в
митрополии и бысть едина митрополия, Киев и Галич и всея Руси.. Известие
это, впрочем, не вполне справедливо; в Галиче все еще оставался особый
митрополит Антоний.

Единоличное правление Киприана все прошло в мире. Согласие его с новым
великим князем Василием Димитриевичем не прерывалось ни разу, а так как
великий князь был в постоянном мире с литовским князем Витовтом (своим
тестем), то и в Литве перестали хлопотать об особом митрополите. В Орду
ему не было уже надобности ездить, потому что после Донского она
перестала быть страшной для Руси. С ослаблением силы и власти монголов
митрополиты перестали домогаться ханских ярлыков, а стали выпрашивать
грамоты у своих великих князей. В 1404 году такая грамота дана была
митрополиту Киприану великим князем Василием Димитриевичем.
Замечательно, что княжеские грамоты содержали в себе разные ограничения
прежних гражданских прав церкви, дарованных ей ярлыками, так как они
давались теперь уже от настоящей государственной власти, а не от власти
дикой Орды, которая требовала себе от русских только рабского
повиновения и не обращала внимания на самый строй и потребности Русского
государства. Грамотой 1404 г. люди митрополичьи по прежнему
освобождались от податей и повинностей и от суда княжеских судей, но в
том и другом отношении с ограничениями: они обязывались платить
ордынский выход, ставить лошадей на ямы и платить тамгу с торга, кроме
торга своими собственными произведениями, и участвовать в повинности
военной, . на войну митрополит должен был ставить свой полк с воеводой
под стяг великого князя. По суду все церковные люди были подчинены
митрополиту, но в том случае, когда дело касалось и княжеского и
митрополичьего человека вместе, назначался суд общий . митрополита и
великого князя; по челобитьям на митрополичьего наместника, десятильника
или волостеля должен был судить сам великий князь. Ограничения коснулись
и объема церковного ведомства: митрополит не должен был ставить в попы и
дьяконы служилых и тяглых людей великого князя . это было одной из
важнейших причин, почему на церковные места поступали большей частью
дети самого же духовенства; попович, отделившийся от отца, выходил из
церковного ведомства и становился человеком великого князя. Так
определились отношения между государственным и церковным ведомствами.
Великий князъ вошел даже во внутреннее управление митрополичьей епархии
и определил в ней количество церковных даней и десятичных сборов, к чему
вызван был, вероятно, какими-нибудь злоупотреблениями, обнаружившимися
во время долгих церковных смут. Правление митрополита Киприана было
замечательно и в чисто церковном отношении. Он много заботился об
устранении разных беспорядков, возникших в богослужебном чине Русской
церкви, и об исправлении и умножении церковных книг, сам привез с собою
много рукописей из Сербии и, живя в уединении в своем подмосковном селе
Голенищеве, занимался разными переводами с греческого языка. Святитель
скончался в 1406 году и был погребен в Успенском соборе, где после
святого Петра погребались все русские митрополиты.

Митрополит Фотий. Непосредственно после его смерти снова начинается
разделение в Русской церкви, потому что Москва опять рассорилась с
Литвой. По просьбе Василия, из Греции прислали митрополитом строгого
инока из Мореи . Фотия. Витовт сначала не хотел было его принимать, но
потом принял с условием, чтобы он жил непременно в Киеве. Фотий
действительно прожил в Киеве больше полугода, но потом в 1410 году
всетаки уехал в Москву. Новый первосвятитель был строгий ревнитель
церковных прав и отличался хозяйственным характером. После
четырехлетнего отсутствия митрополита в Москве и после недавнего
Эдигеевского нашествия Фотий нашел в своей митрополии много беспорядков.
Дом митрополичий был опустошен; владения его были расхищены сильными
лицами; много попало и в казну великого князя. Фотий начал собирать
расхищенное и обидел этим многих бояр и самого великого князя. Между тем
и Витовт рассердился на него за отъезд из Киева. В 1411 году Фотий
посетил Литву, но только еще более повредил себе там, вооружив против
себя много людей, вероятно, такими же хозяйственными распоряжениями,
какие возбудили против него негодование в Москве.

Григорий Цамблак. В 1414 году Витовт собрал собор из литовских епископов
и настоял на избрании для Литвы особого митрополита. Избран был Григорий
Цамблак, родом серб, племянник митрополита Киприана. Он жил сначала при
разных духовных должностях в Болгарии, Сербии, Молдовлахии, потом
отправился в Москву к дяде, но, не застав его в живых, поселился в южной
России, где приобрел большую славу своей ученостью и красноречием. Греки
не желали разрыва с великим князем московским, который был тогда очень
нужен для бедствующей Греции и, кроме того, только что породнился с
императором Мануилом (через брак своей дочери с сыном Мануила), и
отказали Витовту. Витовт снова собрал собор, говорил на нем о разорении
церкви от московского митрополита, жаловался на корыстолюбие греков,
которые ставят митрополитов по накупу, кто больше даст денег, и
требовал, чтобы епископы непременно сами поставили себе митрополита.
Фотий поспешил в Литву уладить дело; но Витовт не хотел его и видеть, а
на возвратном пути велел отнять у него всю церковную дань, собранную в
Литве. После вторичного отказа из Греции собор литовских епископов (1416
года) решился исполнить требование Витовта и посвятил Григория без
согласия патриарха. Для оправдания своего поступка отцы собора выдали
окружную грамоту, в которой писали, что Фотий совершенно пренебрегал
киевской половиной митрополии, заботясь только ? собирании здесь своей
дани, и что они, западные епископы, решились сами поставить себе
митрополита по примеру болгар, сербов и самих русских (при Изяславе) и
по уставу апостольскому, не думая, впрочем, разрывать этим связи своей с
церковью Греческой, а только желая избежать беспорядков и насилия от
греческого царя, от которого зависит поставление митрополита в Греции.
Фотий, со своей стороны, разослал окружные послания, в которых
представлял всю незаконность поставления Григория и требовал, чтобы
православные не имели с ним общения. Григорий все-таки оставался
митрополитом до самой смерти (1419 год). Судя по его сочинениям, он был
пастырь православный и ревнитель православия. Об нем известно еще, что в
1417 году, по желанию Витовта, он был на Констанцском соборе, который
между прочим имел целью обсудить вопрос ? соединении церквей, но
разошелся, даже не начав этого обсуждения. После его смерти обе половины
Русской церкви опять соединились под властью Фотия.

В последние годы своей жизни Фотий оказал большое влияние на гражданские
дела. В 1425 году великий князь Василий умер, оставив малолетнего сына
Василия. Брат покойного Юрий Звенигородский предъявил свои права на
великое княжение. Фотий крепко стал за Василия, утверждая этим новый
московский порядок престолонаследия по нисходящей линии, а не по
старшинству, как в старое время. Своей духовной властью он успевал
удерживать Юрия от усобицы во все время своего святительства. Как только
он умер (1431 г.), так эта усобица вспыхнула с небывалой силой. Она
много поддерживалась тем, что после Фотия долго не было нового
митрополита, который бы стал за великого князя и мог вместе с тем дать
ручательство в безопасности удельным князьям.

Митрополит Исидор. В 1433 г. великий князь и собор епископов нарекли
митрополитом святого Иону, епископа Рязанского, пастыря ревностного и
высокоблагочестивого, о котором еще в бытность его простым монахом в
Симонове монастыре митрополит Фотий предсказал, что он будет великим
святителем. В Литве выбрали было своего кандидата на митрополию,
смоленского епископа Герасима, но в 1435 году литовский князь
Свидригайло, преемник Витовта, сжег его в Витебске по подозрению в
измене. После его смерти Иона отправился в Грецию за посвящением, но
когда прибыл туда, император Иоанн Палеолог и патриарх Иосиф встретили
его сожалением, что он опоздал, что в Россию уже уехал митрополит
Исидор, и обещали ему митрополию только после Исидора. Новый митрополит
был орудием императора и патриарха, замысливших унию с Римом, потому
едва явился в Россию, как начал собираться на Флорентийский собор. На
соборе этом он выступил ревностным борцом за папу и унию. Папа Евгений
IV сделал его за это кардиналом и легатом от ребра апостольского в
землях лифляндских, литовских и русских. На возвратном пути Исидор еще с
дороги разослал по России окружное послание, призывая христиан обоих
исповеданий безразлично ходить и в православные, и в латинские храмы и
приобщаться одинаково и в тех и в других. На первой же литургии в Москве
он явился с преднесением латинского креста, поминал вместо патриархов
папу, а после литургии велел читать акт унии, из которого узнали, что
Дух Святой исходит .и от Сына,. что хлеб квасный и опресноки в
Евхаристии все равно и проч. Великий князь тут же назвал его латинским
прелестником, волком, и велел посадить под стражу. ? 1441 г. он был
осужден собором русских епископов, но бежал из-под стражи в Рим. Это был
последний митрополит-грек в России. Произведенный им соблазн, смуты в
самой Греции из-за унии, потом разрушение империи турками, а с другой
стороны усиление России необходимо должны были повести к перемене в
отношениях Русской церкви к Греческой.

Святитель Иона. После свержения Исидора великий князь послал было в
Грецию послов с прошением о поставлении Ионы, но узнав, что император с
патриархом приняли унию, вернул свое посольство назад. Дело о
поставлении митрополита затянулось и потому, что в России шла сильная
усобица между великим князем и его двоюродными братьями, детьми Юрия,
сопровождавшаяся большими жестокостями, пленом и ослеплением Василия от
одного из братьев, Дмитрия Шемяки. Во время всей этой усобицы
духовенство крепко стояло за великого князя, всеми своими силами
содействуя победе Москвы и самодержавия над старым удельным порядком.
Святитель Иона неизменно действовал в пользу Василия, несмотря на то,
что Шемяка усердно старался привлечь его к себе и, завладев Москвой,
ввел его в полное управление делами митрополии. Заточив великого князя в
Угличе, Шемяка захотел овладеть и великокняжескими детьми; для этого,
обманув Иону обещанием для них безопасности, уговори его принять их от
родных и приверженцев на свою святительскую епитрахиль и привезти в
Москву для пожалования уделами, но вместо того заточил их с отцом в
Угличе. Между тем около Василия собрались его приверженцы и уговорили
его идти против Шемяки. Кирилловский игумен Трифон разрешил его от
присяги, данной Шемяке. Последний должен был уступить и обязался не
домогаться великокняжеского престола, но не исполнил этого
обязательства. Тогда собор архипастырей послал к нему грозное послание о
повиновении великому князю; в этом послании осуждался весь удельный
порядок вещей, Шемяка сравнивался с Каином и Святополком и в случае
неповиновения великому князю отлучался от церкви. В 1448 году Иона был
наконец поставлен в митрополиты собором русских пастырей. В Грецию
написана была грамота, в которой объяснялось, что Русская церковь не
разрывает своего союза с Греческою, что поставление митрополита
совершено теперь в самой России по великой нужде от турок, по неудобству
сношений, да и потому, что в России неизвестно даже, есть ли и
патриархов Царьграде. В 1453 году Царьград был взят турками. Иона утешил
патриарха Геннадия посылкой даров и просил у него благословения.
Вероятно, в это время Русской церкви дано было право поставлять
митрополита независимо от Греческой церкви; Русская митрополия сделалась
самостоятельной и поставлена была первою после Иерусалимского
патриархата. В звании митрополита Иона продолжал свою деятельность в
пользу великого князя. В окружной грамоте о своем поставлении он обличал
клятвопреступление Шемяки, увещевал всех быть верными великому князю, а
непокорным угрожал клятвой; потом с собором епископов лично ходил
увещевать Шемяку. Когда последний бежал в Новгород, митрополит и туда
посылал свои увещательные грамоты к нему и к гражданам. Смута кончилась
только смертью Шемяки в 1453 году.

Разделение митрополии. Другой заботой святителя Ионы были дела
литовские. В Литве, под властью польско-литовского короля-католика, уния
не прошла бесследно, как в московской Руси. В 1458 году латинствовавший
константинопольский патриарх Григорий, отъехавший по своем лишении
кафедры из Греции в Рим, посвятил в митрополиты на Литву ученика
Исидорова Григория. В Москве этим сильно обеспокоились; великий князь и
митрополит писали к королю и народу грамоты, умоляя не разделять церкви
Русской. Собор великорусских епископов, собравшись в 1459 году в Москве,
клялся не отступать от святой Московской церкви и определил на будущее
время избирать митрополитов в Москве, по повелению великого князя и без
сношения с греками. Здесь в первый раз упоминается ? Московской церкви в
отличие от Киевской. Последовало окончательное разделение митрополии;
митрополиты стали титуловаться по главным городам своих областей,
московским и киевским. Митрополит Иона умер в 1461 году. В следующем
году умер и великий князь, оставив престол сыну своему Иоанну III.

III-й период (1461-1589 гг.)

12. Распространение христианской веры:

Пермский край, северное поморье, Казань, Астрахань и Кавказ.

Распространение веры. В Пермском крае. Преподобный Трифон Вятский. Мы
видели, что владычество татар остановило успехи христианства на границах
Казанского царства. Но, минуя татарские земли, христианство не
переставало распространяться в Пермском крае. Его успехи сделались
особенно заметны после покорения Перми, с 1472 года. Но еще долго
церковь не могла вытеснить из пермских лесов остатков язычества, тем
более, что само пермское духовенство не отличалось надлежащей ревностью
к вере. В 1501 году митрополит Симон горько укорял его за небрежение к
исполнению пастырских обязанностей и дурную жизнь; из его послания к
пермичам видно, что незаконные браки, нарушение церковных уставов, даже
открытое служение кумирам были обыкновенными явлениями в Перми и теперь,
100 лет спустя после проповеди святого Стефана. После завоевания Перми
важной эпохой для всего края было поселение здесь Строгановых; кругом их
богатых усольев начали возникать церкви и монастыри, между которыми
замечательны по просветительному значению монастыри Пыскорский и
Соликамский. Из Пыскорской обители вышел просветитель пермских вогулов и
остяков Трифон Вятский. Проповедуя Христа, он дошел до места нынешней
Перми, где сжег одно уважаемое дерево, около которого происходили
языческие моления. Язычники едва не убили его за это, но многие, видя,
что боги не наказал его за свою святыню, стали креститься; крестились
даже семейства остяцкого и вогульского князей. Потом Трифон основал
обитель на реке Чусовой, где жил 9 лет, продолжая свою проповедь до тех
пор, пока его не прогнали соседние жители. После этого он ушел в Вятку,
где основал Успенский монастырь (1580 г.), но, по неудовольствию братии
на его строгость, скоро удалился и отсюда. С тех пор он вел долгую
странническую жизнь, проповедуя христианство по берегам Камы и Вятки.
Уже в глубокой старости он снова воротился в свою вятскую обитель, где и
скончался в 1612 году. К концу ХVI века, с покорением Сибири,
христианству проложена была дорога и в эту обширную страну.

Христианство на Северном Поморье. Просветительная деятельность
пустыннолюбивых иноков в ХV и ХVI веках проникла и в отдаленное северное
поморье, где по обширным тундрам кочевали дикие лопари. Просветительным
центром для этого края был Соловецкий монастырь. Владея обширными
землями по всему поморскому берегу, он заселял их русскими, крестил
инородцев и строил для них церкви. Слава чудес от мощей соловецких
чудотворцев заставляла обращаться к христианскому Богу и к Его угодникам
даже языческих кебунов (волхвов). Долее всех местностей Поморья был чужд
христианству самый северный край к Нордкапу. При великом князе Василии и
Иоанне Грозном там подвизался в проповеди постриженик Соловецкого
монастыря преподобный Феодорит. Для пустынных подвигов он отплыл на
самый дальний север к реке Коле и подвизался здесь около 12 лет, потом в
Новгороде был посвящен во иерея и, воротясь в Лапландию, основал на
устье Колы монастырь Святой Троицы. Он проповедовал лопарям на их родном
языке, переводил для них церковные молитвы и учил их грамоте. Сила его
проповеди была так велика, что он однажды в один день крестил до 2000
человек. Удалясь из своего монастыря, по неудовольствию братии за
строгость его устава, он жил потом в Новгороде, затем был архимандритом
в суздальском Евфимиевом монастыре, ездил в Грецию по поручению Грозного
для испрошения у восточных патриархов утверждения принятого государем
царского сана; воротясь с востока, жил в вологодских пределах, но не
забывал и своих кольских духовных чад и два раза, уже в глубокой
старости, ездил туда для укрепления их в вере. Он скончался в 1577 году.
В одно время с Феодоритом у самого Нордкапа проповедовал христианство
преподобный Трифон Печенгский (1495-1583). Несколько лет он боролся с
языческими кебунами, не раз подвергался от язычников побоям, прятался в
горах от явной смерти, но все-таки достиг цели своей настойчивостью.
Просветив множество лопарей на реке Печенге и Пазреке, он сходил в
Новгород за антиминсом, построил на Печенге церковь Святой Троицы, в
Коле нашел священникаи в 1533 году открыл богослужение, а сам постригся
в монашество. С Колы и Печенги христианство потом распространилось на
Терском берегу, около Кандалашской губы и по всему Поморью.
Правительство помогало проповедникам, давая им средства к устроению
церквей и снабжая крестившихся лопарей жалованными грамотами. Величайшим
бедствием для христиан в Лопском крае были частые нападения на него
шведов. Сама Соловецкая обитель должна была превратиться в крепость и
содержать вооруженные отряды как в своих стенах, так и в построенном ею
Сумском остроге.

В Казани. Просветительная деятельность казанских чудотворцев. В половине
ХVI века Московское государство предприняло наступательное движение на
Казань. Началось завоевание Казанского царства, пролагавшее церкви путь
на неизмеримый восток. В сказаниях древности эта война вся запечатлена
религиозным характером. Первый шаг к завоеванию Казани . основание
Свияжска . ознаменован чудесным явлением преподобного Сергия .
покровителя Москвы. Язычники-черемисы видели, как неземной старец ходил
вокруг лесной поляны, на которой возник после Свияжск, с пением и кадил
линию будущих городских укреплений. Самый поход Иоанна 4-го под Казань в
1552 году был окружен церковными обрядами и молитвами и имел характер
крестного похода. На 2 октября Казань была взята после ужасного взрыва
ее стен, последовавшего в то самое время, когда диакон в походной церкви
преподобного Сергия читал Евангелие на литургии и возгласил
многознаменательные слова: .И будет едино стадо и един Пастырь.. По
взятии города царь велел ломать в нем мечети и строить церкви. На месте,
где во время штурма Казани стояло царское знамя с образом Спаса, сам
заложил церковь Спаса, а близ нее выстроил обыденную церковь во имя
дневных святых Киприана и Иустины, потом на другой день заложил собор
Благовещения. За городом, где погребены были павшие воины, велено было
построить монастырь Успенский Зилантов. Татары крестились целыми
семействами, как во все время пребывания царя в Казани, так и после. На
другой год в Москве крестились два царя казанских Эдигер и пятилетний
Утемиш-Гирей.

Святой Гурий. Но после взятия Казани еще долго нужно было воевать с
подвластными ей татарами, черемисами, чувашами, мордвой, вотяками и
башкирами. Долгая борьба предстояла и церкви с мусульманством татар и
язычеством других инородцев. Для больших успехов веры на московском
соборе 1555 года положено было открыть в Казани особую епархию. Первым
святителем в Казань назначен был селижаровский игумен Гурий. Он был
прежде боярский сын из фамилии Руготиных, родился в Воронеже, жил в
молодости на службе у князя Пенькова. Оклеветанный в преступной связи с
женой Пенькова, он был ввергнут разгневанным князем в тюрьму. Через 2
года, освободившись из заключения, он постригся в Волоколамском
монастыре и за святую жизнь удостоился выбора в игумены; из этого
монастыря послан от царя игуменом же в монастырь Селижаров, а отсюда уже
назначен в Казань. Отправление его на епархию совершилось с
необыкновенной торжественностью; это был другой, духовный поход на
Казанское царство. Новый святитель ехал с иконами, книгами, церковной
утварью и казной государя на строение церквей и монастырей. Ему дан был
подробный наказ: обращать людей к истинной вере, привлекая их к себе
лаской, кормами, дарами, заступлением перед властями, крестить неверных
только волей, а не насилием, крещенных наставлять у себя на дому или по
монастырям в вере, крестить и тех, которые пожелают того для избежания
от наказаний за вины, печаловаться пред воеводами и судьями за
подсудимых, обличать неправды властей, участвовать с ними во всех
советах. Своим учением и жизнью святой Гурий весьма благотворно
действовал на покоренных инородцев и в 9 лет своего святительства
обратил их многие тысячи. Последние 3 года своей жизни он не мог уже
ходить вследствие болезни, но и теперь неопустительно на носилках
являлся в храм и учил свою паству. Царь очень благоволил к святителю и
во всем ему помогал. ? 1556 году, когда новокрещеные татары приняли
участие в казанском бунте, по настоянию святого Гурия, все некрещеные
татары были выселены из Казани в особую слободу. Святитель Гурий
скончался 4 декабря 1563 г. В 1595 году последовало открытие его мощей.

Святые Варсонофий и Герман. Помощниками святого Гурия были архимандриты
Варсонофий и Герман. Первый был сын серпуховского священника и с юных
лет отличался любовью к книгам. Лет 17-ти он попал в плен к крымским
татарам и за три года тяжкой неволи успел изучить язык и веру своих
поработителей, что ему очень пригодилось впоследствии. До своего
служения в Казани он жил несколько времени домовым иеродиаконом у
тверского архиерея, потом был игуменом Пешношской обители. В Казани он
устроил Спасский монастырь и дал ему устав. По своему знанию татарского
языка и нравов, он был полезнейшим сотрудником святителя Гурия; много
татар привлекло к нему еще его искусство врачевания болезней. С 1567
года он был епископом в Твери, но под старость (1571 г.) снова воротился
в Спасский монастырь, где и скончался в 1576 году. Мощи его обретены
вместе с мощами святого Гурия. Святой Герман, из боярской фамилии
Полевых, родился в Старице и был пострижеником Волоколамского монастыря,
где подвизался под руководством святого Гурия. В Казанской земле он
устроил Свияжский Богородицкий монастырь, сделавшийся просветительным
центром для всей нагорной части Казанского края. После смерти святого
Гурия он был преемником его по кафедре и достойным продолжателем его
дела (+ 1567). Преемники святых Гурия и Германа, кроме Гермогена, не
оказали особенной ревности к обращению инородцев, так что всем своим
христианским просвещением Казанский край до самого ХVIII века был обязан
единственно деятельности своих чудотворцев; после них остались целые
селения так называемых старокрещеных инородцев. Прославлению имени Божия
среди мусульман и язычников много содействовали между прочим с 1579 года
чудеса новоявленной иконы Казанской Божией Матери.

Христианство в Астрахании на Кавказе. Завоевание Казанского царства
проложило путь к завоеванию царства Астраханского. В 1567 году в Москве
крестилась астраханская царица с сыном, а в следующем году послан в
Астрахань игумен Кирилл для крещения народа и устроения церквей и
монастырей. По церковному управлению Астрахань присоединена была к
Казанской епархии. Из Астрахани Россия завязала сношения с народами
Кавказа, которые издревле исповедовали православие, но отступали от него
вследствие мусульманских гонений. В Москву один за другим приезжали
черкесские князья и крестились. Из Москвы посылали к ним в горы
священников восстанавливать православную веру. В 1586 году приходили
послы из единоверной Кахетии; князь ее Александр, теснимый турками и
персами, просил царя о защите от врагов; из Москвы отправлены к нему
священники, монахи и иконописцы для восстановления чистоты веры и
богослужения, пострадавших от постоянного влияния соседних мусульманских
народов.

13. Русская Церковь при преемниках св. митрополита Ионы.

Митрополия Восточнорусская, или Московская

(из книги митрополита Макария «История Русской Церкви», том 4-й, ч. 1-я
стр. 34-35   HYPERLINK
"http://www.magister.msk.ru/library/history/makary/mak3202.htm" 
http://www.magister.msk.ru/library/history/makary/mak3202.htm ).
Самостоятельность, какую приобрела Русская Церковь при митрополите Ионе,
сделалась достоянием преимущественно Восточнорусской митрополии, и на
ее-то первосвятителя перешло право занимать первое место в ряду
митрополитов всей Восточной православной Церкви непосредственно после
Иерусалимского патриарха. Впрочем, не должно преувеличивать значение
этой самостоятельности: она состояла собственно в том, что как избрание
и поставление наших митрополитов, так и суд над ними не зависели более
от Цареградского патриарха с его Собором и от греческого императора,
зато начали зависеть от Собора наших отечественных святителей и от
нашего отечественного государя. Правда, власть наших Соборов по
отношению к митрополиту, кроме канонов Церкви, постоянно была
ограничиваема властию наших государей, но власть самих государей,
подобно тому как некогда власть греческих императоров по отношению к
Цареградскому патриарху, могла находить себе ограничение разве только в
одной себе. И данные свидетельствуют, что хотя митрополиты наши большею
частию были избираемы, а иногда и судимы Соборами, но всегда под
преобладающим влиянием государей; иногда же и избирались и удаляемы были
от кафедры непосредственно властию самих государей. Особенно часты были
случаи удаления наших митрополитов от кафедры. При Иоанне III удален был
только один из них, и совершенно законно; Василий Иоаннович удалил также
одного, но по своей воле; Иоанн Грозный удалил трех, кроме тех двух,
которые удалены были в его малолетство происками бояр; даже при кротком
и набожном Феодоре Иоанновиче лишен был своей кафедры один наш
первосвятитель по внушению Бориса Годунова.

Обращаясь к деятельности наших тогдашних митрополитов, которая также
большею частию находилась в зависимости, с одной стороны, от Соборов, а
с другой - от государя, мы видим, что деятельность эта, как и в прежние
времена, была двоякого рода: одна состояла в прямом служении святой
Церкви и участии в делах церковных, другая - в служении отечеству и
духовном участии в делах гражданских. Только не у всех наших
митрополитов оба эти вида деятельности проявлялись в одинаковой степени;
напротив, одни, по обстоятельствам времени, вызываемы были
преимущественно к деятельности первого рода, другие - к деятельности
второго рода, а третьи не имели возможности показать себя достаточно ни
в той, ни в другой деятельности.

Общий взгляд на состояние Московской митрополии по отделении от нее
юго-западной (далее – опять по учебнику Знаменского). В половине ХV века
вся Русская земля составила две большие государственные группы земель .
восточную под управлением московских самодержцев и западную под властью
литовско-польского правительства. Русская церковь тоже разделилась на
две митрополии . Московскую и Киевскую. Московская митрополия,
находившаяся под покровительством государства, успешно возрастала в
своих пределах, украшалась внешним благолепием и вместе с государством,
которое, успокоившись от внешних и внутренних бед, начало стремиться к
усвоению плодов западной цивилизации, обнаружила внутри себя
замечательное просветительное движение. В конце ХVI века она возвысилась
до степени самостоятельного патриархата.

Отношение митрополита к патриарху и к московским государям. Кроме
содействия к расширению внешних пределов церкви, усиление Московского
государства было полезно для церкви и потому, что она могла теперь
опираться на силу гражданской власти с большей уверенностью, чем в
прежнее время слабости государства. Но, с другой стороны, усилившееся
государство, вследствие уже знакомого нам своего религиозного характера,
теперь вполне проявило ту власть в церковных делах, начало которых мы
видели в предшествовавшее время. Развитию этой власти не препятствовала
даже и прежняя слабая зависимость митрополитов от иноземной власти
патриарха. Со времени митрополита Ионы митрополиты постоянно уже
поставлялись своими епископами и сами вполне сделались своими людьми в
России. После этого все связи России с Грецией по церковным делам стали
ограничиваться почти одними только благотворениями страждущим восточным
церквам. Все более и более усиливавшаяся подозрительность русских к
чистоте православия Греческой церкви побуждала. их даже нарочно
отстраняться от слишком близких отношений к грекам. Около 1480 года в
архиерейскую присягу было включено клятвенное обещание не принимать
греков ни на митрополию, ни на епископии, как находящихся под властью
неверного царя. Но понятно, что, сделавшись независимой от внешней,
заграничной власти, русская иерархия должна была очутиться в большем
подчинении своей местной государственной власти.

Митрополиты при Иоанне III и Василии. Преемник митрополита Ионы, кроткий
и благочестивый Феодосий (Бывальцев) был поставлен на митрополию уже без
сношения с Грецией. Также поставлялись и последующие митрополиты времен
Иоанна III: Филипп I (с 1464 г.), Геронтий (1472), Зосима (1491) и Симон
(1495). При таком порядке замещения митрополичьей кафедры великий князь
имел сильное влияние на выбор первосвятителей, не стесняемое уже ни
влиянием Константинополя, ни влиянием ослабевших удельных князей.
Отношения его к митрополитам выражались в прежних формах: русский
первосвятитель призывался на княжеские советы, скреплял княжеские
договоры, ходатайствовал за опальных и прочее. Во время борьбы великого
князя с последними остатками удельного быта митрополиты, как прежде,
усердно действовали в пользу верховной власти; Филипп и Геронтий
содействовали великому князю в покорении Новгорода, писали послания о
повиновении великому князю в непокорные края . Псков, Вятку и Пермь.
Памятниками руководительных отношений церкви к верховной власти служат
между прочим два послания к великому князю, одно от митрополита Геронтия
и собора духовенства, другое от ростовского епископа Вассиана . оба на
Угру, где великий князь в боязливой нерешительности стоял с полками
перед ханом Ахматом; оба послания возбуждал его к решительному бою за
землю Русскую. Но с другой стороны, при Иоанне, несмотря на его
постоянное старание во всем держаться старых форм, под этими формами
видим проявления уже новых отношений. Великий князь не любил, например,
митрополита Геронтия, пастыря твердого, не боявшегося в случае
надобности сказать великому князю решительное слово, и однажды едва не
отказал ему от кафедры.

В княжение Василия Иоанновича, который развил верховную власть еще
больше отца, поставление митрополита происходило даже без соборного
избрания, по воле одного великого князя. Преемник митрополита Симона
Варлаам (с 1511 г.) чем-то не понравился великому князю, и великий князь
заточил егов Спасо-Каменный монастырь. На место его поставлен был (1522
г). волоцкий игумен Даниил, человек весьма образованный, учительный,
искренно преданный верховной власти, но слишком уже подчинявшийся воле
властительного и не всегда справедливого великого князя. Один опальный
боярин Берсень-Беклемишев говорил о нем: .Учительнаго слова (т.е.
великому князю) от него не слышно, и не печалуется ни о ком, а прежние
святители сидели на своих местах в мантиях и печаловались государю о
всех людях.. Слабость духовной власти особенно ясно высказалась в деле о
разводе великого князя с его неплодной супругой Соломонией. Есть
предание, что против этого незаконного развода были и Максим Грек,
живший тогда в России, и восточные святители, приславшие свой голос из
Греции. Но Даниил, исполняя желание великого князя, все-таки насильно
постриг Соломонию в суздальском Покровском монастыре и обвенчал великого
князя новым браком с Еленой Глинской. Плодом этого брака был Иоанн
Грозный.

14. Ересь жидовствующих.

Ересь жидовствующих. Первым возбудительным толчком, после которого
началось просветительное движение в церкви, была ересь жидовствующих,
распространившаяся в ХV веке в Новгороде. Ее принес сюда из Литвы
Схария, ученый еврей, знакомый с астрологией и каббалистикой. Учение ее
состояло в отрицании догматов о Троице, о Божестве Иисуса Христа и
искуплении, в предпочтении Ветхого Завета Новому, в отрицании соборов и
писаний отеческих, в отвержении почитания святых мощей и икон, всей
вообще обрядности и таинств и в отрицании монашества как образа жизни,
противного природе. К этой смеси жидовства с христианским рационализмом
примешивались еще разные отрицательные мнения практического характера,
которые привлекали к ней особенно много горячих и недовольных людей; к
кружку еретиков примыкали и лица белого духовенства, недовольные
владыками, и безвотчинный монах, негодовавший на богатых
монахов-вотчинников, и боярин, недовольный великим князем, и разные
другие люди, которым что-нибудь непременно надобно было обличать и
исправлять. В Новгороде ересь нашла себе хорошую почву, подготовленную
еще стригольниками. Первыми прозелитами Схарии были священники Дионисий
и Алексей, софийский протопоп Гавриил и самые образованные из горожан.
Еретики отличались наружным благочестием, ученостью, имели много книг,
каких не было у православных, и легко увлекали последних искусными
спорами. Из Новгорода ересь перекинулась на Белоозеро и в вологодские
леса, где нашла себе хороший приют в тамошних бедных скитах и
монастырьках; потом перенесена была в Москву. В 1480 году Новгород
посетил великий князь; попы Дионисий и Алексей так ему понравились, что
он взял их с собой в Москву и сделал одного соборным архангельским
священником, другого успенским протопопом. В Москве вольные мнения
еретиков, особенно против монастырских вотчин, пришлись по душе многим
из высшего боярства. Других увлекали таинственные астрологические,
каббалистические и подобные знания, которыми хвалилась ересь. Вскоре она
приобрела себе влиятельных покровителей даже при дворе и в
администрации, к числу которых относились невестка великого князя Елена,
супруга сына его Иоанна Молодого, наследника престола, дьяк Федор
Курицын с братом Иваном Волковым и несколько членов боярских фамилий.

Борьба с ересью архиепископа Геннадия и преподобного Иосифа Волоцкого.
Первый обратил внимание на ересь владыка Геннадий, узнав об ней от
каких-то принадлежавших к ней пьяных попов. Он тотчас же пустил дело в
розыск, успел захватить несколько еретиков, их книги и тетради и обо
всем донес в Москву. Но здесь на его донесение не обратили надлежащего
внимания; митрополит Геронтий был человек престарелый, находился с
Геннадием не в ладах, был, кроме того, в немилости у великого князя и
потому не принял никаких мер, тем более, что еретиков поддерживала
сильная придворная партия. А по смерти Геронтия (1489 г.) еретики успели
возвести на митрополию одного из снисходительных к ним духовных лиц,
монаха . либерала и гуляку, симоновского архимандрита Зосиму. Геннадий
все-таки не переставал убеждать великого князя принять участие в деле,
указывая ему между прочим даже на пример короля испанского, который всю
свою землю от еретиков очистил. Посланиями к великому князю, к
митрополиту и архиереям ему удалось сообщить этому делу такую гласность,
что Зосима должен был наконец (в 1490 г.) созвать собор, который и
предал еретиков проклятию. Несколько человек были сосланы в ссылку, а
некоторые (из новогородских беглецов) отосланы к Геннадию. Владыка
предал их публичному позору, . велел возить по улицам Новгорода на
клячах, лицом к хвосту, в вывороченном платье, в берестовых шлемах и
соломенных венцах, с надписями: .Се есть сатанино воинство!. . а в
заключение шлемы на них зажечь.

Но позором ересь не была ослаблена; скоро она нашла случай даже к новому
торжеству. Прошел 1492 год, которым оканчивалась седьмая тысяча лет и
который народ проводил в страшной тревоге от ожидания кончины мира.
Еретики стали смеяться над православными и ругаться над их книгами, на
которых были основаны ожидания кончины, над воскресением мертвых и над
самим Христом, отчего-де Он не явился судить живых и мертвых. Геннадий
усилил свою деятельность; он продолжил пасхалию на 70 лет восьмой
тысячи. После (в 1539 году) она была еще продолжена на всю восьмую
тысячу новогородским священником Агафоном. Вместе с Геннадием энергично
действовал Иосиф Волоцкий, рассылая против ереси свои послания к русским
епископам, к великому князю и духовнику его, андрониковскому
архимандриту Митрофану. Митрополита Зосиму он прямо обвинял в
еретичестве и настаивал на его свержении. В 1494 году Зосима
действительно должен был оставить митрополию, по выражению летописей,
.не своею волею,. за пьянство и нерадение о церкви, и отошел на покой в
монастырь. Но у еретиков оставались еще сильные покровители при дворе,
Курицын и Елена, сын которой Димитрий по смерти Иоанна Молодого (+
1490), вследствие размолвки великого князя с своей супругой Софией, был
объявлен наследником престола, помимо сына великого князя от Софии
Василия. Действуя против ереси, Геннадий и Иосиф, естественно, должны
были стать на стороне придворной партии, противной Елене и Димитрию,
партии великой княгини Софии и Василия. ? 1502 году эта партия осилила
первую; великий князь возложил опалу на внука и Елену и приблизил к себе
сына. С этого же времени начинается и падение ереси. Получив доступ ко
двору, Иосиф настойчиво уговаривал великого князя предать еретиков
градским казням. Великий князь долго не соглашался, потому что
касательно этого предмета возник спор между самим духовенством. Строгий
Иосиф доказывал, что не следует щадить даже кающихся еретиков, так как
вынужденное и лицемерное раскаяние их не есть раскаяние, что и после
раскаяния их следует неисходно держать в темницах, дабы не прельщали
других, и не давать им причастия до смерти, как отступникам от веры. Но
против такого мнения восстали белозерские старцы, которые доказывали,
напротив, что кающихся еретиков должно немедленно принимать в церковь и
удостаивать причащения, и совершенно отрицали смертные казни за ересь.
Между тем Геннадий лишен был кафедры, вероятно, не без содействия
еретиков. Наконец, уже в 1504 году мнение Иосифа восторжествовало;
еретики были осуждены на соборе; главных из них сожгли, других разослали
по монастырям.

Просветительная деятельность святителя Геннадия и преподобного Иосифа.
Борьба с еретиками явила людей искусных в вере, возбудила сильную нужду
в просвещении и подняла разные вопросы о современных нестроениях в
церкви. Геннадий первый заговорил о заведении школ, потому что,
отыскивая помощников для борьбы с ересью, не нашел в своем духовенстве
ни одного образованного человека, кроме Иосифа; всю эту борьбу они и
должны были поэтому выносить только вдвоем. Заслуги Геннадия состояли в
первоначальном обличении ереси посланиями, в вычислении пасхалии и в
трудах по переводу и собиранию книг Священного Писания. До его времени у
нас не было даже полной Библии; Священное Писание было распространено
только в отдельных книгах, и то весьма мало. Даже в софийской
библиотеке, одной из самых богатых, не нашлось книг Бытия, Царств,
Пророков, Притчей и Иисуса, сына Сирахова; Геннадий должен был посылать
за ними в монастыри Кириллов, Ферапонтов и Каменный. Еретики искажали
псалмы, а у православных не оказывалось ни одного надежного списка
Псалтири, несмотря на всю важность этой книги в богослужении и в
старинном обучении. Геннадий первый озаботился составлением полного
списка Библии (написан в 1499 году), но всех книг ее так и не мог
собрать в России и вынужден был пополнять свой список извлечениями
текстов из разных толкований священных книг и переводами с Вульгаты. С
Вульгаты переведены были: Паралипоменон, Ездра, Неемия, Товит, Иудифь,
книга Премудрости Соломона, 1 и 2 книги Маккавейские (3 книга вовсе не
была переведена), до 30 глав пророка Иеремии и часть книги Есфирь; из
нее же и из немецкой Библии взяты предисловия к книгам и разделения на
главы.

p

r

А

Ѓ_H

l

r

ЦУ

¶а

иа

Ѓ_H

??

??????p

???????????ue

???????????%

???????????O

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

_H

_H

_H

_H

_H

_H

_H

_H

Ѓ_H

_H

_H

_H

_H

Ѓ_H

_H

_H

_H

_H

_H

??

??????u

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

_H

_H

_H

_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

_H

_H

_H

Ѓ_H

_H

_H

??????p

???????????p? ????¤?¤?$???????U? ????¤?¤?$???????e

B

D

Њ

Ѓ_H

DЊ

Ћ

ћ

Р

Т

Ф

м

ъ

_H

_H

Ѓ_H

_H

_H

Ѓ_H

_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

_H

_H

_H

_H

_H

Ѓ_H

_H

_H

Ѓ_H

?O

?O

?E

??????p

???????????p

???????????u

???????????N

_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

Ѓ_H

_H

_H

_H

_H

_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

_H

_H

Ѓ_H

?????? 

???????????Z

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

Є

¬

_H

Ѓ_H

_H

_H

_H

_H

_H

_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

_H

_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

_H

_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

_H

_H

Ѓ_H

_H

_H

Ѓ_H

_H

_H

Ѓ_H

_H

_H

??????Z

???????????p

??????

_H

_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

_H

_H

_H

??????p

???????????p

hZ

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

hZ

_H

_H

Ѓ_H

hZ

_H

Ѓ_H

_H

_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

hZ

_H

Ѓ_H

o

o

??????n

???????????c

hZ

_H

_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

H

р

т

D

F

т

ф

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

_H

??????p

???????????U

???????????t

???????????p

Ѓ_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

Ѓ_H

_H

_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

_H

_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

_H

_H

_H

_H

_H

_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

_H

_H

_H

_H

_H

_H

_H

_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

_H

_H

_H

_H

h°

Ѓ_H

h°

h°

h°

_H

Ѓ_H

_H

_H

?¬

??????I

???????????p

???????????y

???????????o

_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

_H

_H

_H

_H

_H

_H

_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

Ѓ_H

Ѓ_H

ў

¤

°

І

_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

_H

_H

_H

Ѓ_H

_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

Ѓ_H

Ѓ_H

???????

???????????i

???????????p

??????y

_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

Ѓ_H

_H

_H

_H

_H

Ѓ_H

Ѓ_H

Ѓ_H

_H

_H

5Важнейшие просветительные труды Иосифа тоже вызваны были ересью. Он,
как и Геннадий, много занимался собиранием и перепиской книг и положил
основание обширной волоколамской библиотеке. Против жидовствующих он
написал капитальное богословское сочинение, подобного которому не бывало
еще в России, известное под именем .Просветителя.. Так как еретики
задевали почти все важнейшие догматы православия, то .Просветитель.
представляет собой почти полное изложение истин православной веры,
первое русское богословие, в котором сведены были догматические
свидетельства всех известных тогда на Руси отцов Церкви. Из практических
вопросов, поднятых ересью, Иосиф особенно занялся вопросом омонашестве.
Устав или духовная грамота Иосифа, его .Сказание о святых отцах
монастырей русских,. 11-е слово .Просветителя. и некоторые послания были
прямо направлены к тому, чтобы, с одной стороны защитить монашество от
еретиков, а с другой . подробными правилами и указанием примеров поднять
подвергшуюся нареканиям монастырскую нравственность. Далее, так как
вопрос о монастырской нравственности давно уже соединялся с вопросом о
монастырских вотчинах, то Иосифу пришлось заняться и этим вопросом,
писать в защиту монастырских вотчин. Кроме еретиков, против владения
монастырей вотчинами, как мы видели, был преподобный Нил с
последователями. Защищая монастырскую собственность против еретиков,
Иосиф должен был восстать и против мнения преподобного Нила. На соборе
1503 года он одержал верх, но спор о монастырских вотчинах не кончился
ни тогда, ни после смерти преподобного Нила.

Возбужденные ересью вопросы и спор о них иосифлян и белозерских старцев.
Самым горячим противником иосифлян явился князь-инок Вассиан Косой, в
миру кн. Василий Патрикеев, бывший одним из вожаков боярской партии
приверженцев Елены и Димитрия и постриженный насильно во время
придворного переворота в пользу Софии и Василия. Сосланный на Белоозеро,
будучи естественным врагом иосифлян по своим боярским счетам и
тенденциям, он тесно примкнул здесь к партии белозерских старцев и с
гордостью стал выдавать себя за ученика преп. Нила, на которого,
впрочем, нимало не походил. По характеру он остался тем же высокоумным,
заносчивым боярином, .говорить гораздым,. каким был и до пострижения.
Прежде он высокоумничал относительно политических вопросов, теперь
перенес свое высокоумничанье на церковную жизнь, в которой тоже находил
все не по себе. Полемика против монастырских вотчин как раз подходила к
его боярской точке зрения на вотчинное владение, а среди белозерских
старцев он мог найти сколько угодно материалов для своей охоты
горячиться и резонерствовать по этому вопросу. Он написал против Иосифа
три горячих сочинения: .Слово об иноческом житии. с предисловием,
.Собрание на Иосифа от глав Никона Черногорца. и .Собрание от разных
книг. в форме диалога с Иосифом, в которых постарался выставить в самых
ярких чертах все язвы современного монашества, происходившие от
вотчинного владения: роскошь, тяжбы по судам, попрошайничество,
угодничество пред сильными, притеснение монастырских крестьян оброками,
лихвой и истязаниями за долги и недоимки. Самого Иосифа он называл здесь
учителем беззакония, законопреступником, даже антихристом. Мысли свои о
монастырских вотчинах он постарался провести еще в составленном им, по
поручению митр. Варлаама, списке Кормчей (1517 г.). Он выкинул из этого
списка все места в пользу монастырских вотчин и внес новые статьи в
подтверждение своего взгляда на дело, например, свидетельство Максима о
том, что афонские монастыри вовсе не имеют у себя мирских служителей,
затем переведенные Максимом новые толкования (Вальсамона) некоторых
правил и собственную статью .Собрание некоего старца на воспоминание
своего обещания,. в которой несправедливо доказывал, что древние иноки
никогда не имели сел, и что в правилах, где говорится о селах (т.е.
имениях населенных), по греческому тексту разумеются имения только не
населенные.

Вассиану приписывается еще одно замечательное сочинение ХVI в. против
монастырских вотчин, написанное кем-нибудь из представителей боярской
партии и содержащее в себе апокрифическую беседу Сергия и Германа .
валаамских чудотворцев . о нестроениях последнего времени. Это самый
задорный памфлет против духовных властей и монаховвотчинников,
изображающий страдания, поты и слезы их крестьян и их собственное
жесткосердие, попрошайничество, изнеженность, ленность и роскошь. В
раздаче монастырям вотчин автор видит простоту и маломыслие царей,
которым Господь повелел разделять свою власть над землей с своими
приятелями . князьями и боярами, а не с непогребенными мертвецами .
монахами, видит даже ересь новую и признак близкой кончины мира. В
царствование Грозного те же мысли о церковных вотчинах развивал еще
другой представитель боярских идей, кн. Курбский, в своей истории
Иоанна, где он постоянно расхваливает заволжских нестяжателей и бранит
.прегордых и прелютых. иосифлян, соперничавших с боярами и во владении
землей, и во влиянии на государственные дела.

Кроме вопроса о монастырских вотчинах, обе монашеские партии
сталкивались и по другим современным вопросам. Полемика между ними
коснулась еще вопросов о вдовых попах, причем Иосиф настаивал на
отлучении их от службы, а Вассиан доказывал противное, и о казни
еретиков. Около 1511 года появилось послание от имени белозерских
старцев, в котором заключалось колкое опровержение Иосифова мнения о
казни еретиков. Думают, что и оно написано было Вассианом, который
всегда был заступником за еретиков и сам не был чужд их вольномыслия.
Послание приводит разные примеры милосердия из Св. Писания; на положение
Иосифа, что убить еретика руками или умертвить, как апостол
Симона-волхва, молитвой, . все равно, послание отвечает: .... и ты,
господине Иосифе, сотвори молитву, чтобы еретиков пожрала земля...
Проразумей же, яко много розни промеж Моисея и Илии и Петра и Павла, да
и тебя от них.. Несогласия между обеими партиями дошли до того, что пред
своей кончиной (1515 г.) Иосиф заповедал своей братии не иметь никакого
общения с учениками Нила и Вассиана; Вассиан, со своей стороны, говорил,
что иосифлян он и в келью к себе не пускает, и никакого общения иметь с
ними не желает. Появилось особое послание, неизвестно чье и к кому,
которое излагает причины .нелюбви. между обеими партиями и поучительно
заключает: .Всем страстям мати . мнение, мнение . второе падение..

15. Русская Православная Церковь в первой половине XVI века.

(см. также ответы на вопросы 16 и 20)

Митрополиты в малолетство Грозного. Митрополит Макарий. В малолетство
Грозного постоянное участие митрополитов в гражданских делах втянуло их
в распри бояр и подвергло насилию партии Шуйских. Митрополит Даниил стал
было на сторону противной партии Бельских, но Шуйские заставили его
отречься от кафедры (1539 г.) и сослали в Волоцкий монастырь. Преемник
его Иоасаф тоже стал за Бельских и тоже подвергся (1542 г.) от Шуйских
бесчестному низвержению с кафедры и ссылке в Кириллов монастырь. После
него митрополит Макарий, бывший новгородский владыка, был осторожнее и
сумел удержаться на кафедре целых 22 года. Но и он потерпел от Шуйских
много неприятностей, когда заступился за любимца Иоаннова, князя
Воронцова, которого Шуйские хотели убить, опасаясь его влияния на царя.

Новый государь вступил в управление делами с сильно возросшей жаждой
власти, которую у него слишком долго отнимали бояре, и с самым высоким
понятием о значении самодержавного государя. На 17 году (1547 г.) он
принял помазание на царство, по примеру, как он говорил, греческих царей
и прадеда своего Владимира Мономаха, и явился на русском престоле первым
.прирожденным. и .Божиею милостию. царем. После, в 1557 г., он получил
утверждение в царском сане от собора греческих святителей. Юный царь был
благочестив, почитал священный чин, ревновал о благе церкви. После
потрясения, произведенного в его впечатлительной душе московским пожаром
1547 года, он торжественно, на лобном месте, принес покаяние в грехах
своей юности и бедствиях земли и просил митрополита Макария быть его
пособником и учителем. О том же просил он русских святителей на
Стоглавом соборе. Собор этот был созван в 1551 году для разных церковных
исправлений, в которых, при тогдашних обстоятельствах, чувствовалась
сильная нужда. После соединения Русской земли в одно целое государство
Москва получила возможность одним общим взглядом производить обзор всей
русской жизни, и все зло, все нестроения, формировавшиеся веками и
бывшие прежде, при удельных перегородках государства, лишь местными,
отрывочными явлениями, предстали теперь перед правительством и
общественными деятелями в массе, разом. Не удивительно, что и
правительство, и общественные деятели пришли в сильную тревогу, подняли
жалобы, обличения, носившие все крайне резкий характер, и принялись за
всякого рода исправления. Царь выступил на соборе ревнителем блага
Церкви, тоже с самыми резкими обличениями современных нестроений и с
настоятельным требованием церковных исправлений. Для Церкви, казалось,
наступило время наибольшего благосостояния. Подозрительный к боярам,
государь доверчиво вверялся людям худородным, вроде Адашева, и
духовенству. Вместе с митрополитом Макарием руководителем его сделался
священник Силъвестр из Новгорода. Но при той крайней подозрительности и
ревности к власти, какие воспитались в царе под впечатлениями детства,
требовалось очень много осторожности со стороны его руководителей.
Малейшая с их стороны неумеренность в пользовании своим влиянием могла
пробудить в душе царя опасную мысль, что им управляют, как ребенком, как
управляли им прежде ненавистные ему бояре.

Сильвестр не сумел удержаться на своей высоте. Его мелочная и назойливая
нравоучительность, о которой можно судить по его .Домострою,. неприятно
столкнулась со страстной, не терпевшей никаких сдержек природой царя. С
течением времени царю именно показалось, что с ним поступают, как с
младенцем: .Не было мне ни в чем воли, . жаловался он осле, . сколько
спать, как одеваться, все было определено... Попробую прекословить . и
вот мне кричат, что и душа-то моя погибнет, и царство-то разорится..
Когда же Сильвестр окружил себя при царском дворе партией и свое
пестунство из нравственной сферы перенес в политическую, стал требовать
от своего духовного сына подчинения своим советам и в этой сфере,
например, укорял его за ливонскую войну и требовал продолжения крымской,
когда, кроме того, еще разошелся с многолюбимой супругой царя
Анастасией, когда наконец во время опасной болезни царя в 1553 году, при
возникшем тогда вопросе о престолонаследии, стал на стороне не сына
Иоаннова, а удельного князя Владимира Андреевича . царь окончательно
поставил и его и его партию на одну доску с крамольниками-боярами. К
своей теории царской власти, направленной прежде против одних бояр, царь
прибавил новые черты, относившиеся к участию в государственных делах
духовенства. Он высказал их после в письме к князю Курбскому, который в
своем послании к Иоанну доказывал необходимость иметь царю мудрых
советников: .Ты считаешь, . писал царь, . светлостию благочестивою,
когда государство обладается попом невеждою? Но царство, обладаемое
попом, разоряется... Бог не священника поставил над Израилем, но Моисея,
как царя. Когда же Аарон стал заведовать людским устроением, то от Бога
людей отвел: смотри, как не подобает священникам брать на себя царские
дела.. На ту же мысль приводятся и другие примеры из Священного Писания
и византийской истории. С 1560-х годов последовало удаление прежних
советников царя, опалы на разных сильных людей, отъезд князя Курбского в
Литву, учреждение опричины и боярские казни. Свой подозрительный взгляд
на бояр Грозный перенес и на духовенство. Всякое слово назидания со
стороны пастырей церкви или печалования за опальных стали казаться царю
уже посягательством на его власть, напоминали ему попа Сильвестра. При
самом учреждении опричины в 1565 году он объявил народу, что положил
свою опалу не только на бояр, но и на духовенство за то, что захочет
государь наказать бояр . а духовенство их покрывает перед государем.

Епархии московской митрополии. В истории епархиального управления важным
событием было падение вольных городов и прекращение их стремления к
церковной самостоятельности. В последнее время, не находя в России
сильных удельных князей, на которых можно было бы опереться против
московской централизации, новгородцы обратились к покровительству Литвы.
После смерти владыки святого Ионы (1470) литовская партия требовала,
чтобы вновь избранный владыка Феофил ехал ставиться не в Москву, а в
Киев, а когда он не согласился на это, выставила от себя другого
кандидата на кафедру, ключника Ионы Пимена, который готов был ехать на
поставление, куда угодно. В 1471 году Иоанн III предпринял против
новгородцев большой поход, на который и он и москвичи смотрели, как на
поход религиозный, против отступников от православия, и который
сравнивали даже с походом Донского на Мамая. Стесненный Новгород чрез
посредство Феофила вымолил себе прощение великого князя, обязавшись не
отступать к Литве и посвящать своих владык при гробе святителя Петра.
После этого Феофил ездил в Москву и был поставлен на архиепископию.
Верный старинному обычаю печалования, он был постоянным ходатаем за
своих духовных чад перед Иоанном до самого конца новгородской вольности.
В 1478 году великий князь предпринял новый поход против Новгорода и на
этот раз ходатайство владыки о сохранении старинных прав вечевого города
было уже безуспешно. Вечевой колокол отвезли в Москву и повесили, как
выражается летопись, .на колокольнице с прочими колоколы звонити..
Владыка и погиб за свой город; после бунта против московской власти,
который не замедлил последовать со стороны новгородцев, он опять было
печаловался о них, но великий князь вместе с виновными схватил и его
самого и в 1480 году заточил в Чудов монастырь, где он и скончался в
1482 году. На место его поставлен был владыкою уже не новгородец,
избранный на вече, а москвич Сергий, присланный великим князем и
митрополитом. Падение Новгорода обставлено в летописях религиозными
преданиями. Оно задолго предваряется печальными предзнаменованиями: сами
собой звонили колокола, буря сломила крест на святой Софии, плакали
иконы по церквам, на гробах усопших владык видели кровь. Преподобный
Зосима Соловецкий на пиру у Марфы Посадницы с ужасом видел некоторых
гостей сидящими без голов и предсказал им казнь от великого князя.
Донеслось до нас предание и о первом владыке-москвиче. Усопшие владыки
будто бы являлись ему во сне и наяву и с гневом укоряли его, зачем он
воссел на их кафедре. Менее чем через год он сошел с ума. Преемником его
с 1484 года был тоже москвич, чудовский архимандрит Геннадий. В Москве
долго не могли забыть новгородской вольности и подозрительно
присматривались к старому вечевому углу. В церковной сфере эта
подозрительностъ выразилась разными притеснениями владыкам, отобранием у
них имений, отпиской их монастырей к Москве, лишением их кафедры. Лишен
кафедры святой Геннадий, обвиненный в мздоимстве. Святой Серапион
выразил негодование на отписку в 1507 году от его епархии к Московской
богатого Волоколамского монастыря и был заточен в Троицкий монастырь. В
1570 году Грозный предпринял свой кровавый поход на Новгород, чтобы
вывести в нем измену, о которой ему доносили клеветники. Произошел
страшный погром всего города и его окрестностей, причем не было пощады
ни духовенству, ни церквам, ни монастырям. Владыка Пимен, некогда
судивший на соборе святого Филиппа, подвергся крайнему поруганию от
опричников . провезен по всему городу в одежде шута, с бубном и
волынкой, на белой кобыле, потом лишен сана и заключен в Веневе.
Преемника его Леонида Грозный (1576 г.) велел зашить в медвежью шкуру и
затравить собаками, а по другим известиям . удавить.

Другой вечевой город, Псков, по-прежнему все хлопотал об освобождении
своем от власти новгородских владык. Получая постоянно отказы, псковичи
дошли наконец до того, что в 1468 году порешили управляться в церковных
делах сами собой без владыки, чрез двоих выборных священников. Владыке,
который, встревоженный этой новостью, приехал в Псков, сказали, что
учрежденное ими церковное самоуправление необходимо, потому что в это
последнее время смущение явилось великое . владыке всего и рассказать
нельзя. Они принуждены были отступиться от своего решения уже в 1470
году, по требованию самого великого князя и митрополита Филиппа. Вече не
раз делало распоряжения, которые мог делать один владыка, например, в
1468 году отлучило от службы вдовых попов и дьяконов. Даже после падения
Новгорода, когда владыки новгородские сделались органами сильной
московской власти, псковичи постоянно раздражали их своим непокорством.
Первого епископа (Мисаила) Псков получил уже при учреждении
патриаршества.

Число всех епархий в Московской митрополии после отделения от нее
Киевской простиралось до 10, но в епархиальном делении происходили по
временам разные перемены, из которых замечательны: учреждение в 1555 г.
новой Казанской епархии, переведение Пермской епархии в Вологду (в
начале ХVI века), присоединение к Московской митрополии Смоленска (при
Василии Иоанновиче) и Полоцка (при Грозном) с их епархиями; при Грозном
у немцев взят старинный русский город Юрьев и устроена новая Юрьевская
епархия. Польский король Стефан Баторий опять отнял у России и Юрьев и
ІІолоцк; Полоцкая епархия снова отошла к Киеву, а Юрьевская была
закрыта. Епархия митрополита через отделение от нее киевской половины
значительно уменьшилась, но все еще была слишком обширна и после этого;
она обнимала собою нынешние епархии: Московскую, Костромскую,
Нижегородскую, Вятскую, Курскую, Орловскую и значительные части
Владимирской, Архангельской, Новгородской и Тамбовской. После падения
Орды сарайский епископ (с 1454 года) стал жить в Москве на Крутицах и
сделался как бы викарием митрополита.

Органы епархиального управления. С ХVI века встречаем целый ряд новых и
очень важных постановлений относительно органов епархиального
управления. Духовенство давно уже тяготилось тем, что епархиальные дела
производились большей частью светскими чиновниками архиерейских домов,
которые смотрели на свои должности, как на кормление, и притесняли
духовный чин. Во время московского собора 1503 года ростовский священник
Георгий Скрипица писал: .Господа священноначальницы! Неблагословно
надсматриваете над верными людьми... Назираете церковь по царскому чину
земного царя .боярами, дворецкими, недельщиками, доводчиками, для своих
прибытков, а не по достоинству святительскому. Вам достоит пасти церковь
священниками благоразумными, а не мирским воинством.. Наконец Стоглавый
собор определил: суд по всем духовным делам производить самим
святителям, или кому они укажут из духовных, а не из мирских лиц, за
владычними же боярами оставить суд только по гражданским делам,
подведомым суду Церкви, и то лишь над мирянами церковного ведомства и
белым духовенством. Вследствие этого постановления увеличено число
духовных органов архиерейской власти, каковыми были органы приказные .
архимандриты, игумены и протопопы, и выборные . поповские старосты.
Поповские старосты, которых в первый раз мы видели во Пскове, в ХV веке
появились и в некоторых других местах, но с исключительно финансовым
значением, как органы архиерея, к которым, по выражению грамот, тянули
всякими сборами тяглые попы. Стоглав сделал учреждение поповских старост
и их помощников, десятских священников, повсеместным, и облек их, кроме
обязанности собирать владычные сборы, еще обязанностью надзирать за
церковным благочинием и в качестве депутатов сидеть в суде над
духовенством у владычных мирских судей. Право церковного суда
по-прежнему оставлено за одними приказными органами архиерейской власти,
как духовными, так и светскими, которым духовная власть доверяла больше,
чем выборным старостам. Сами поповские старосты подчинены надзору
архимандритов, игуменов и протопопов.

Устройство церковного суда. Правилами судебников Иоанна III и Иоанна
Грозного, новыми грамотами духовной и светской власти и особенно
правилами Стоглава произведено более точное разграничение церковного и
гражданского ведомств. Неподсудность духовных лиц и всех вообще
церковных людей государственному, мирскому суду признана была общим
правилом по всем делам, кроме уголовных, но и по этим делам первые
действия суда над духовными лицами до снятия сана с виновного
принадлежали духовным же властям. По искам на лиц духовного ведомства от
людей посторонних и наоборот назначался суд совместный . из органов и
духовного и светского суда вместе. Иски на самих духовных властей,
архиерейских наместников и бояр разбирались самим государем или его
боярами в приказе большого дворца. Но эти правила соблюдались не вполне.
При древнем стремлении каждой корпорации людей к обособлению и
вследствие тяжких поборов со стороны архиерейских чиновников, многие
монастыри выпрашивали себе несудимые грамоты, на основании которых
братия и монастырские крестьяне судились у настоятелей, а настоятели,
помимо епархиальной власти, подчинялись прямо суду самого царя в приказе
большого дворца. Несудимые грамоты изредка успевали выпрашивать и
церковные причты. Грамоты эти производили большую путаницу в церковном
суде, нарушали судную власть архиереев и подчиняли духовенство мирскому
суду. Стоглав отменил их: но его распоряжение не вошло в практику.
Замечательно, что митрополит и архиереи, по крайней мере со времени
Стоглава, должны были принимать к себе на службу бояр и дворян, а равно
и увольнять их с этой службы не иначе как только с соизволения государя;
таким образом эти люди сделались теперь не столько церковными, сколько
обыкновенными государевыми людьми, только служившими по церковному
ведомству. Государство заявляло свое участие в церковных судах по
гражданским делам и с другой стороны . вместе с поповскими старостами на
них положено было сидеть еще земским старостам, целовальникам и земским
дьякам как представителям светской власти.

Состояние белого духовенства. Члены причтов по-прежнему ставились к
церквам по выбору прихожан. В Стоглаве находим описание того, как в
Новгороде улица, обыкновенно составлявшая особый приход, выбирала себе
кандидата на церковное место и просила владыку опоставлении избранного,
причем брала с последнего деньги за выбор, а кого владыка пошлет сам без
приходского выбора, тому отказывала. Член клира был членом и своей
приходской общины, и притом членом грамотным, что давало ему большой вес
и участие в земских делах, в разных общинных актах, межевых исках,
мирском суде, выборах, челобитьях пред властями и т. п. При всем том в
ХVI веке нельзя уже не замечать признаков скорого упадка выборного
значения духовенства. Государство все более и более стесняло поставление
в священный чин людей служилых и тяглых, так что ставленники были
большей частью из лиц духовного же происхождения. Сама приходская община
в своих выборах прежде всего обращала внимание на них же, потому что на
их стороне была большая грамотность и привычка к церковной службе.
Отсюда с течением времени постепенно формировалась наследственность
церковного служения. Стоглав уже прямо говорит о наследии церковных мест
после отцов детьми.

Сборы с духовенства. В финансовой сфере церковного управления встречаем
некоторые определения касательно архиерейских сборов с духовенства.
После резких обличений стригольников касательно поставления пастырей на
мзде собор 1503 года отменил было ставленые пошлины, но Стоглав снова
восстановил их. Самый главный сбор с церквей в архиерейскую казну
составляла ежегодная церковная дань по числу приходских дворов,
количеству земли и других угодьев при каждой церкви. Другими сборами
были: перехожие деньги с священно и церковно служителей за переход к
другой церкви, епитрахиальные и орарные пошлины с вдовых
священнослужителей при выдаче епитрахиальной или орарной грамоты на
служение, крестцовые с безместного духовенства, служившего по найму, для
которого оно становилось на крестцах (перекрестках), явочные . за явку
грамот каждому новому архиерею. Важную статью архиерейских доходов
составляли пошлины за антиминсы для новых церквей и венечные . с браков.
При Грозном определена была денежная сумма, которую духовенство должно
было платить ежегодно за архиерейский подъезд, хотя бы архиерей и не
ездил по епархии. Кроме подъезда, оно платило еще московский подъем для
покрытия издержек на поездки епископа к митрополиту. Со сборами на
архиереев соединялись еще особые сборы на их чиновников и служителей
архиерейского дома; со времени Стоглава эти сборы слагались в одну общую
сумму, равную по величине церковной дани и известную под именем
десятильнича дохода. При поездках архиерейских чиновников по делам
духовенство ставило им кормы и подводы. Оно же строило двор архиерея и
дворы десятильничи. Количество сборов зависело от усмотрения архиереев.
Случалось, что церковь облагалась слишком высокими сборами и поэтому
долго оставалась без причта. Случалось и то, что причт, соединяясь
вместе с прихожанами, силой отбивался от сборов. Законным средством
избавиться от тяжести платежей были жалованные грамоты, но архиереи
давали такие грамоты большей частью только таким церквам, которые
находились в государственных селах или в вотчинах уважаемых монастырей и
сильных лиц. Кроме платежей в архиерейскую казну, духовенство не было
свободно и от гражданских платежей и повинностей. С своих собственных
земель оно должно было выставлять ратников, давать деньги или припасы на
военные нужды, поставлять кормы и подводы чиновникам, поддерживать мосты
и дороги, исполнять повинность городовую (т.е. строить городские стены и
казенные здания). Духовные лица, жившие на чужих землях, подлежали еще
сборам в пользу владельцев этих земель. Жившие на землях черных тянули с
черными людьми, т.е. несли обыкновенное тягло, платили оброк наместникам
и другим чиновникам, деньги ямские, стрелецкие, пищальные и др. Белою,
свободною от платежей, считалась только земля церковная, но и с нее
духовенство должно было нести некоторые платежи в чрезвычайных случаях .
во время войны и для выкупа пленных. Из постоянных повинностей эта земля
не освобождалась от повинности губной, т.е. содержания губного старосты.

Содержание белого духовенства. Перехожие и крестцовые попы. Платежей
было много, а средств к содержанию духовенство имело мало. Только
немногие церкви имели вотчины, и то небольшие, например деревни в 2-4
двора. Небольшое число церквей получало ругу от правительства, но в
очень малом количестве. Затем все средства существования причтов вполне
зависели от приходских общин. Одни общины отмежевывали на содержание
причтов земли, другие, вместо земли, назначали условное количество руги.
Кроме руги, причт собирал по праздникам, раза 4 в год, с прихода еще
сборы или запросы, обыкновенно хлебом, яйцами и другими припасами,
наконец, пользовался обычным доходом за требоисправления. Благосостоянию
духовенства много вредило неправильное распределение приходов, не
соразмерное с числом населения, и непомерное размножение самого
духовенства. Стоглав почел нужным издать запрещение строить лишние
церкви, которых строители не могли обеспечить средствами, нужными для их
существования. Вследствие излишка духовенства и бедности приходов
появилось много так называемых бродячих, или перехожих попов, которые со
своими ставлеными и перехожими грамотами ходили с места на место,
нанимаясь служить при церквах на год или на другой срок. В городах,
особенно в Москве, из этих безместных священнослужителей, служивших по
найму, образовался класс крестцового духовенства. Стоглавый собор
обратил серьезное внимание на этот беспорядочный люд, производивший
большой соблазн. Велено было выстроить для этих попов на крестце
поповскую избу, чтобы они по крайней мере не стояли для найма на улице,
и посадить в ней для надзора за ними поповского старосту. Между бродячим
и крестцовым духовенством много попадалось людей без всяких грамот и
даже состоявших под запрещением; поэтому собор распорядился о строгом
досмотре у него грамот.

Меры к улучшению нравов белого духовенства. Бедность духовенства,
зависимость от приходов и исключительно обрядовая его постановка в
обществе (причем со стороны духовного лица требовалось только исполнение
треб и обрядов и не было запроса на развитие собственно пастырских
качеств), производили заметный упадок и в нравственном состоянии
духовного чина. Митрополит Феодосий думал .попов и дьяконов нужно
навести на Божий путь,. рассказывает летопись, .нача на всяку неделю
сзывати их и учити по святым правилом, и вдовцом диаконом и попом повела
стричися, а еже у кого наложницы будут, тех мучити без милости, и
священство сымая с них, и продавать их.. Вдовым священнослужителям, не
постригавшимся в монашество, служение было запрещено еще при
митрополитах Петре и Фотии. Запрещение это повторено потом на соборе
1503 года. Священник Георгий Скрипица, сам будучи вдовцом, тогда же
протестовал против этого решения. .Пусть, . писал он собору, .
подвергаются запрещению те, которые не хранят своего вдовства. Зачем же
без вины осуждать всех? Правильно ли, что вдовый священник, постригшись,
может служить, а тот же священник, не постригшись, не может служить?
Разве женою поп свят? Который поп имеет жену, чист, а не имеет жены, не
чист, а чернец, не имея жены, чист. И вы, господие мои, которым прозрели
духом чистых и нечистых?. Протест остался без успеха. На нравственные
недостатки духовенства обратил внимание и Стоглавый собор, но его
распоряжения тоже ограничились только усилением надзора за духовенством
и строгости наказаний да запрещением священнослужения вдовцам, т.е. теми
же мерами, какие были и прежде, и бесполезность которых была уже
испытана; кроме этого, сказано было еще несколько слов о том, чтобы
святители испытывали жизнь ставленников и ставили только достойных, но
откуда брать этих достойных, не сказано.

Печальное состояние просвещения в ХVI веке. В числе разных обличений и
вопросов этого обильного обличениями и вопросами времени видное место
занимали еще обличения против современного религиозного невежества и
вопрос об усилении религиозного образования. Уровень этого образования в
обществе стоял действительно очень низко. Всюду, не только в простом
народе, но и в высших классах и в княжеской семье господствовали
многочисленные суеверия. Супруга великого князя Василия Иоанновича,
несчастная Соломония, думала через знахарей избавиться от неплодия. Сам
Василий, женившись на Елене Глинской, призывал к себе ведунов, чтобы они
своими чарами помогли ему произвести потомство. Грозный тоже советовался
с волхвами, хотя иногда жестоко казнил их. Народ прибегал к ведунам во
всех случаях, где обыкновенные человеческие средства казались
недостаточными. Народная медицина вся состояла из заговоров и
кудеснических средств. Народные и частные бедствия, неудачи, семейные
разлады и прочее постоянно приписывались ведовству, и средством к
устранению их было ведовство же. Дух кудесничества проникал в само
христианство народа. Заговоры получали христианскую форму, заменив в
своих воззваниях имена мифических сил именами святых; с другой стороны,
некоторые христианские молитвы превращались в заговоры через сообщение
им в народном сознании кудеснической силы, списки их носили на шее,
хранили в домах как талисманы, употребляли в колдовстве. Кудесничество
пользовалось для своих целей даже священными предметами, например,
просвирни наговаривали над просфорами, .якоже арбуи в Чуди,. по
замечанию Стоглава; священники клали под престол четверговую соль, потом
продавали ее на врачевание людям и скотам, продавали мыло от освящения
церкви, клали на 6 недель в церкви на престол детский послед. Ходили по
рукам разные гадальные тетради . Рафли, Аристотелевы врата, Шестокрыл. С
ХVI века с запада перешли к нам астрологические суеверия и гадания,
помещавшиеся в Остронумеях, Зодеях, Альманахах. Список отреченных книг,
которыми питалась любознательность грамотников, еще более увеличился в
своем объеме. К болгарским, греческим и доморощенным апокрифам
присоединились еще апокрифические сочинения запада. В ХVI веке переведен
с латинского или немецкого языка .Луцидариус,.заключавший в себе целую
энциклопедию сведений ? Боге, мире, человеке, животных, народах, странах
и прочем, в которую вошли разнородные материалы из средневековых
бестиариев, гадальных книг и народных преданий. Запрещения отреченных
книг (в Просветителе, Домострое, Стоглавнике) действовали плохо. Даже
лучшие пастыри церкви не всегда могли отличить истинную книгу от ложной.
Апокрифические сказания и ссылки на них встречаем в сочинениях
митрополита Даниила, в сборниках митрополита Макария, в определениях
Стоглава, даже у Максима Грека. Князь Курбский резко замечает об
учителях своего времени, что они занимались не столько истинными
писаниями, сколько бабьими бреднями и болгарскими баснями.

Недостаток школ и других просветительных средств. Когда почувствовалась
нужда всякого рода исправлений, оказалось, что общество не имело и
средств выйти из своего тяжелого положения. Школы закрылись даже в
Новгородском крае, сравнительно более образованном. Владыка Геннадий
писал митрополиту Симону горькую жалобу на невежество духовенства своей
епархии: .Приводят ко мне мужика в попы ставить. Я велю ему читать
Апостол, а он и ступить не умеет; приказываю дать ему Псалтирь, а он и
по той едва бредет. Откажу ему, и на меня жалобы: земля, господине,
такова; не можем добыть, кто бы умел грамоте; ... пожалуй, господине,
вели учить. Приказываю учить эктению, а он и к слову пристать не умеет;
ты говоришь ему то, а он . другое. Приказываю учить азбуку, и они,
немного поучившись, просятся прочь... Мужики невежи учат ребят грамоте и
только речь им портят; а за учение вечерне принеси мастеру кашу да
гривну денег, за утреню то же и больше, за часы особо; а от мастера
отойдет, . ничего не умеет, только бредет по книге, а церковного порядка
вовсе не знает.. Владыка просил завести повсюду школы, в которых учили
бы грамоте и Псалтири. Ограниченность этой программы хорошо показывает,
до чего дошла необразованность духовенства. Церковная проповедь замолкла
повсюду и была, разумеется, только отчасти заменяема учительными
посланиями лучших церковных деятелей (митрополитов Ионы, Феодосия,
Филиппа, архиепископа Вассиана и др.) о разных предметах. В церквах
читались только готовые поучения из Пролога, Толкового Евангелия,
Златоустника и проч. Вместо живых поучений, которых не умели составлять,
появились формы поучений на разные случаи, например: Поучение князем,
егда пойдут на войну, Поучение от митрополита к князю цареву, Послание о
утешении жене о муже умершем и т. д. Эти образцовые поучения
заимствовались у прежних проповедников, например у митрополита Фотия. Из
других произведений литературы до ХVI века обращают на себя внимание
только некоторые жития.

16. Положение Церкви во второй половине царствования Иоанна Грозного.

(см. также ответы на вопросы 15 и 20)

Митрополит святой Филипп II. Митрополит Макарий не дожил до учреждения
опричины (+ 1563). Преемником его в 1564 г. избран был духовник царя
Афанасий; добрый старец не выдержал ужасов времени и через год оставил
кафедру по болезни. При выборе нового святителя внимание царя
остановилось на Германе Казанском, но после того, как святой Герман
решительно потребовал уничтожения опричины, царь выгнал нареченного
первосвятителя из митрополичьего дома и вызвал в митрополиты соловецкого
игумена святого Филиппа (1566 г). Святой Филипп происходил из рода бояр
Колычовых и в молодости служил при дворе великого князя Василия и Елены.
Строгого подвижника едва уговорили принять предложенный сан и дать
обещание не выступать против опричины. Но прошло несколько месяцев, и
при виде жестокостей и беспутства опричников он не захотел молчать.
Обличения митрополита царю сначала были тайные, но в 1568 году, видя их
безуспешность, он решился приступить к обличениям всенародным. В неделю
крестопоклонную царь пришел к обедне в Успенский собор вместе с
опричниками в их странных нарядах и подошел к митрополиту принять
благословение. Филипп не благословил его. .Не узнаю царя, . говорил он,
. в такой одежде, не узнаю и в делах царства. Убойся суда Божия; мы
здесь приносим Богу бескровную жертву, а за алтарем льется кровь
неповинная.. На угрозы царя он отвечал: .Я пришлец на земле и готов
пострадать за истину . где же вера моя, если умолкну?. В конце июля
произошло новое столкновение святителя с царем во время крестного хода в
Новодевичьем монастыре из-за того, что святой Филипп во время чтения
Евангелия увидал одного опричника с тафьей на голове и обратился к царю
с укором и жалобой. Царь решился наконец свергнуть митрополита с
кафедры. Нашлись клеветники с тяжкими обвинениями на святого. Собор
подобострастных епископов осудил его на лишение сана. 8 ноября 1568 года
опричники буйной толпой ворвались в храм, где Филипп служил свою
последнюю литургию, сорвали с него святительские одежды, одели в
лохмотья и с позором выгнали из церкви. После непродолжительного, но
тяжкого тюремного заключения он был заточен в тверской Отрочь монастырь.
Через год, проезжая мимо Твери, Иоанн заслал в Отрочь монастырь Малюту
Скуратова взять благословение у Филиппа. Святитель не дал благословения,
и опричник задушил его. Последующие митрополиты, Кирилл и Антоний, были
уже только безмолвными свидетелями дел Грозного. Князь Курбский называет
всех русских святителей страшного времени .потаковниками. и восклицает:
.Где Илия, возревновавый ? Навуфеевой крови? Где Елисей, посрамивший
царя израилева? Где лики пророков, обличавших неправды царей? Где
Амвросий, смиривший Феодосия? Где златословесный Иоанн, обличавший
царицу златолюбивую? Кто отстоит обидимую братию? Воистину никто; если
кто и явится ревнующий по Боге правдою слова, осудится, как злодей, и
после различных мук предастся горькой смерти.. Четвертый брак царя с
разрешения церковных властей, с наложением только не тяжкой эпитемии,
которую притом же царь не исполнял, служит достаточным свидетельством
упадка духовной силы иерархов, о котором говорил Курбский. После этого
брака царь еще женился три раза, уже не спрашивая разрешения церковной
власти.

Митрополиты при царе Феодоре. После страшного Иоанна стал царем
благочестивый и слабый сын его Феодор. Но и в его царствование видим
свержение митрополита Дионисия, который вместе с Шуйскими осмелился
действовать против могущественного Годунова, говорить о неправдах
временщика и хлопотать о разводе царя с неплодной Ириной . сестрой
Годунова. На место его возведен (1587 г.) ростовский архиепископ Иов.
Это был последний митрополит и первый патриарх в нашей истории.

Новые храмы. Вследствие скудности образования Москва таким образом не
только не могла справиться с предпринятыми исправлениями одними
собственными средствами, но не в состоянии была понять даже чужих работ
как, например, работ Максима Грека; но она стала теперь богата и
сделалась в состоянии заявлять свое усердие к благолепию церковной
обрядности по крайней мере материальными средствами. Со времени Иоанна
III начали вызывать в Россию разных иностранных мастеров для построек и
более всего, разумеется, для устроения храмов. Итальянский мастер
Аристотель Фиоравенти в 1475-1479 годах выстроил в Москве новый
Успенский собор, вместо разрушившегося старого собора. Другие мастера
построили богатые соборы в Сергиевской лавре и в некоторых других
монастырях и перестроили (1505-1508 гг.) соборы Благовещенский на
великокняженском дворе и Архангельский. При Василии Иоанновиче в память
взятия Смоленска построен Новодевичий монастырь; построено было до 11
каменных церквей мастером Фрязиным; мастером Николаем Немцем слит
громадный колокол в 1000 пудов. В память взятия Казани при Грозном в
1555 году построен в Москве Покровский собор (Василий Блаженный) весьма
оригинального зодчества. Другие города тоже украшались новыми храмами.
По древнему обычаю во времена бедствий целыми десятками появлялись
церкви обыденные. Замечательно, что только во второй половине ХVI века
стал распространяться у нас обычай строить церкви теплые, начало
которому положил новгородский владыка Евфимий еще в ХV веке.

Судьба местных святынь. Соборы 1547 и 1549 годов. Новые праздники и
обряды. Развитие московской централизации имело большое влияние на
судьбу местных святынь. В начале описываемого времени мы еще встречаем
некоторые остатки старинных понятий о них; так, первый владыка-москвич в
Новгороде Сергий не хотел почтить мощей владыки Моисея; сам Иоанн III,
посетив Хутынский монастырь, унизил мощи преподобного Варлаама пред
московскими мощами и был вразумлен грозным появлением подземного огня.
Новый порядок вещей обнаружился собиранием местных святынь в Москву, как
общий политический и церковный центр. Ее Успенский собор сделался
средоточением этих святынь. В его иконостасе помещены: из покоренного
Новгорода икона Спаса, из Устюга икона Благовещения, перед которой
молился Прокопий Устюжский об избавлении города от каменной тучи, из
Владимира икона Одигитрии, из Пскова икона Псковопечерская; в ризницу
собора взяты из Новгорода сосуды Антония Римлянина. В Москву же
перенесены были местные мощи черниговского князя Михаила и боярина его
Феодора (при Грозном). Наконец, по определению московских соборов 1547 и
1549 годов, многие святые разных краев, прежде чтившиеся только местно,
получили общее чествование по всей России. Тогда же были собраны местные
службы, жития и чудеса новых чудотворцев, а для некоторых составлены
вновь и тоже обнародованы повсюду. Это собирание сведений о святых, их
житий и служб продолжалось и после означенных соборов. Следствием его
было то, что церковное богослужение в России обогащалось новыми
празднествами и службами в честь новых чудотворцев. То же самое делалось
в отношении к вновь явленным чудотворным иконам, например, с 1579 года
новоявленной иконе Казанской Богородицы. С ХVI века у нас делаются
известными некоторые новые обряды: обряд хождения на осляти в неделю
Ваий, совершавшийся в Москве митрополитом, а в епархиях, хотя и не во
всех, архиереями, причем осла под святителем в Москве вел за повод
вместе с боярами сам государь, и обряд пещного действия, совершавшийся
по кафедральным соборам перед Рождеством в неделю праотец.

Святые иконы. Дело Висковатого. В ХVI веке возник вопрос о писании икон,
потому что через Новгород и Псков в иконописание стало проникать
западное влияние, появились иконы, писанные с латинских образцов и
отличавшиеся множеством символических изображений. Стоглав определил,
чтобы иконописцы непременно держались древних образцов, чтобы архиереи
по епархиям установили за иконописанием строгий надзор и запрещали
писать иконы от самоизмышления, не по старым образцам и людям неискусным
и худой нравственности; в образец для мастеров он рекомендовал
известного инока, иконописца Андрея Рублева (+ 1430). Вскоре после
Стоглава началось волнение из-за икон, поднятое дьяком Иваном
Висковатым. После большого московского пожара вновь расписывали иконами
кремлевские храмы; для этого дела были выписаны в Москву новогородские и
псковские мастера. В Благовещенском соборе священник Сильвестр, с
доклада царю, велел им изобразить: Троицу в деяниях, Верую, Хвалите
Господа, Софию.Премудрость Божию, Достойно, Почи Господь в день седьмый,
Приидите, людие, трисоставному Божеству поклонимся и другие. Висковатый
соблазнился о новых иконах . поддерживаемый отставленными от дела
московскими мастерами, стал разглашать, что не следует изображать
иконным образом невидимое Божество и бесплотных, что первый член Символа
веры нужно изображать только словами, а потом до конца уже иконным
письмом, по плотскому смотрению, особенно порицал символические
изображения, например добродетелей и пороков в виде женщин, Христа в
виде ангела с крыльями и т. п., писал митрополиту жалобу, что Сильвестр
старые образа вынес, а новые поставил по своему мудрованию. В 1554 году
был созван собор и решил дело в пользу Сильвестра. Висковатого за хулу
икон отлучили на три года от причастия. .Всякий должен знать свой чин, .
сказал ему митрополит, . овца не должна делать из себя пастыря, нога не
должна думать, что она голова. Слушай духовных отцов. Вам не велено о
Божестве испытывать; знал бы ты свои приказные дела, . не разроняй
списков..

17. Подготовка и заключение унии.

Виленская иезуитская академия. В центре Литвы . в Вильне . в 1570 году
иезуиты основали коллегию, личный состав которой нарочно наполнили
самыми образованными и талантливыми людьми из своего ордена. Коллегия
эта, для которой они не щадили ни трудов. ни средств, скоро
зарекомендовала себя образцовым преподаванием и стала быстро наполняться
учениками как из католического, так и из православного местного
дворянства. В 1579 году Стефан Баторий дал ей права академии, как
заведению с высшим образованием. Курс ее, сделавшийся после образцом и
для православных юго-западных школ, обнимал, впрочем, и низшее, и
среднее, и высшее образование. По своим главным предметам он делился на
классы . инфиму, грамматику, синтаксиму, пиитику, риторику, философию и
богословие. Весь он, конечно, был латинский и весь был направлен к
возвеличению Римской церкви. Воспитательная часть в академии, как и во
всех иезуитских школах, была устроена на религиозных и, в частности,
иезуитских началах безусловного послушания питомцев и безусловного
господства над их душами отцов педагогов, готовивших из них фанатически
преданных слуг для ордена и для Рима. По преобразовании коллегии орден
дал ей в ректоры Петра Скаргу, одного из ученейших и хитрейших иезуитов,
и такого блестящего оратора, какого не было во всей Польше. Он
постарался обставить новую академию самым нарядным образом, завел в ней
пышные публичные диспуты и акты, и при всяком удобном случае выставлял
ее на показ публике с самой блестящей стороны. Литовское и русское
дворянство наперерыв отдавало в нее своих детей, готовя из них будущих
отступников от всего родного и православного. В 1586 году в ней было уже
до 700 учеников и более 50 человек учительского персонала. Кроме Скарги,
в пользу католичества усердно действовал в Литве известный иезуит
Антоний Поссевин, остановившийся здесь после своей неудачи в Москве и
занявшийся изданием разных сочинений, направленных к совращению
православных. По его просьбе папа открыл для русских униатскую коллегию
в самом Риме. Деятельность иезуитов была тем успешнее, что они
действовали весьма дружно и сознательно, с ясно определенным планом и
хорошо изучив почву, которую им приходилось обрабатывать для своего
сеяния.

Развитие иезуитами мысли об унии. Иезуиты сразу поняли, как бестактно
было бы с их стороны ревновать об обращении православных прямо в
католичество, и ухватились сначала за унию. Они стали усердно хвалить
православную церковь и жалеть об ее дурном состоянии; православным папам
указывали на хлопское положение и крайнее невежество их попов;
духовенству говорили о раздражающей его зависимости от мирян и о
самостоятельном положении духовенства католического; народом они
пренебрегали, фальшиво рассчитывая на его безгласие. В таком духе ученым
Скаргою написано было сочинение .о единстве церкви. (изд. 1577 года).
Описав все беспорядки Русской церкви, Скарга выставил их причинами: 1)
женатую жизнь попов, при которой они пекутся только о мирском, огрубели
и обратились в хлопов; 2) славянский язык, который греки будто бы
нарочно оставили славянам при обращении их в христианство, чтобы держать
их в невежестве, потому что только через греческий и латинский языки
можно преуспевать в науке . не было и не может быть на свете школы, где
бы богословие и другие науки читались на другом языке; то ли дело у
католиков, у которых один язык и одна вера по всему свету? Христианин
Индии может без затруднения говорить о вере с поляком; 3) крайнее
унижение духовенства от вмешательства мирян в духовные дела. Уния должна
уничтожить все это зло; а для нее православным нужно только принять
учение Римской церкви и главенство римского папы . обряды можно им
оставить по-старому.

Подготовка и главные деятели унии. Всех нужнее была такая уния
епископам. Подчинение Риму должно было избавить их от власти патриарха,
уравнять в правах с польскими бискупами и освободить от неприятного
вмешательства в их дела со стороны мирян. Кирилл Терлецкий как раз в это
время был грубо оскорблен луцким войским и старостой и не нашел против
них никакой управы. И вот в 1591 году к королю поступила просьба,
подписанная четырьмя епископами . Кириллом Луцким, Гедеоном Львовским,
Дионисием Холмским и Леонтием Пинским . о подчинении Русской церкви папе
под условием сохранения всех ее обрядов и обеспечения прав ее иерархии.
Сигизмунд был очень рад, обещал просителям разные милости, защиту от
патриарха и неотъемлемость должностей. Все дело, однако, до поры до
времени положено держать в тайне. Согласившиеся на унию епископы скоро
нашли себе важного союзника, еще раньше них помышлявшего о соединении с
Римской церковью . это был вновь поставленный (в 1593 году) владимирский
епископ Ипатий Поцей, в миру Адам Поцей, бывший брестский каштелян. Он
был по происхождению православный, но воспитывался в кальвинской школе
князя Радзивила, затем в краковской иезуитской академии и отпал от
православия в кальвинство, потом снова принял православие, казался даже
ревнителем церкви и находился в приятельских отношениях с князем
Острожским. Сделавшись епископом, он стал главным деятелем унии вместе с
Терлецким. В 1594 году сам король назначил их обоих к поездке в Рим в
качестве уполномоченных от других владык для заключения акта унии.
Собрание полномочий на то от епископов, участвовавших при первом решении
об унии, не представляло затруднений. Оставалось уговорить главного
первосвятителя Рогозу. Ипатий и Кирилл энергично принялись за него,
убедительно разъясняя ему, с одной стороны, те выгоды, какие можно
получить от унии, а с другой . затруднительное положение перед гневом
короля, если он откажется пристать к унии. Между тем составлены были
самые условия унии для представления королю и папе: упомянув о
неприкосновенности православных догматов и обрядов для униатской церкви,
владыки особенно настаивали здесь на ограждении своих иерархических прав
от нарушений со стороны панов и братств, на целости своих имений, на
приобретении себе сенаторских званий и на ограждении себя от церковного
влияния греков. Рогоза подписал эти условия, но, по своей
слабохарактерности, стал действовать двусмысленно . сносясь с королем об
унии, в то же время уверял православных панов и братства, что не
одобряет ее; обманывал и Терлецкого с Поцеем, стараясь выждать, чем
кончится дело, не приезжал к ним на условленные совещания. Такое
поведение его же поставило потом в безвыходное положение Терлецкий и
Поцей, не надеясь на него, вели все дело одни и наделали так много
уступок латинству, что митрополит пришел в ужас, а между тем слухи об
его измене православию уже распространились и подорвали к нему всякое
уважение между православными.

Первый поднялся против унии князь Острожский и разослал окружное
послание, в котором извещал православный народ о замысле митрополита и
епископов, и всех православных возбуждал постоять за истинную веру.
Западная Россия взволновалась. Испуганный общим волнением, Гедеон, более
всех торопившийся в деле унии, отстал от товарищей, объявив в свое
оправдание, что владыка Кирилл его обманул, взял у него и других
епископов бланкеты за подписью для написания на них просьбы королю
только о привилегиях православной церкви, а написал что-то другое,
противное православию. К нему присоединился еще другой из епископов,
замышлявших прежде унию, перемышльский Михаил Копыстенский. Среди таких
обстоятельств, грозивших затеянной унии распадением, Терлецкий и Поцей
поспешили поскорее кончить свое дело, и осенью 1595 года отправились в
Рим с изъявлением покорности папе. Там в читанном пред лицом папы
исповедании веры они признали все римские догматы: об исхождении Святого
Духа, индульгенциях, чистилище и главенстве папы; от православия, таким
образом, оставались одни только обряды. Папа (Климент VIII) радовался,
говорил ласковые слова, назначил в честь унии большое торжество и велел
выбить медаль с надписью: Ruthеnis rесерtis. А между тем в России
братства и священники предавали изменников-архиереев проклятию; Стефан
Зизаний, учитель львовского братства, перешедший в Вильну, громил их в
своих проповедях и издал сочинение: .Казание святого Кирилла
иерусалимского об антихристе,. где проведена была мысль, что папа и есть
именно антихрист. Острожский своими посланиями волновал дворян и мещан и
грозил правительству восстанием; даже некоторые католики не чаяли от
унии ничего хорошего впереди.

Введение унии на Брестском соборе. В конце 1596 года для введения унии
собрался в Бресте небывало многолюдный и торжественный собор, на
который, кроме епископов, духовенства и многих мирян, прибыли два
патриарших экзарха, Никифор от константинопольского и Кирилл Лукарис от
александрийского патриархов. Но собор этот с самого же начала разделился
на две партии, униатскую и православную. Униаты открыли заседания в
городском соборе, а православные . в одном частном доме, потому что
Поцей, к епархии которого принадлежал Брест, распорядился затворить для
них все городские храмы. Экзарх Никифор три раза приглашал митрополита и
4 епископов-униатов на собор православных; когда они не явились, собор
лишил их сана и единогласно отверг унию. С своей стороны, униатское
собрание отвечало проклятием на православный собор и торжественным актом
? принятии унии, который был тогда же утвержден королем. Православные
епископы были объявлены ослушниками своего митрополита и изменниками
своей церкви, греческие экзархи . самозванцами и шпионами султана, все
православные . преступниками против духовной власти своих иерархов и
против воли короля. Так совершилась пресловутая уния между православной
и латинской церковью, явление, менее всего отвечавшее своему названию.

18. Домострой.

Обрядовый характер благочестия русских людей. Привязанность к форме,
обряду отразилась и во всей нравственной жизни общества. Добродетелями
времени были частое присутствие при богослужении, строгое соблюдение
постов, кроме положенных, еще добровольных, обетных, по понедельникам и
в 12 пятниц, вклады в монастыри и церкви, построение церквей,
путешествия к святым местам, раздача пищи и денег бедным и тому
подобное. Жизнь благочестивого человека вся строилась по церковному
уставу; распределение времени, пища, одежда, этикет общежития, отношения
между членами семейства . все носило печать религии. Даже внешний вид
русского города и селения показывал, что религия . господствующая сила в
стране; иностранцы видели в русских городах множество богатых церквей и
монастырей, слышали неумолкаемый звон колоколов; по всем улицам стояли
часовни и иконы с зажженными перед ними свечами, прохожие крестились
перед каждой часовней, а иные клали земные поклоны; везде можно было
встретить духовенство с святой водой, крестами, иконами и пением; весьма
часто совершались крестные ходы. Но истинное религиозное чувство,
которое оживляет обряд и преобразует нравственность человека, было мало
развито. Среди множества вопросов и обличений в ХVI веке подверглось
обличениям и это противоречие между христианской внешностью и
нехристианскими нравами; но даже те самые люди, которые всех резче
обличали обрядовое благочестие, иногда были самыми типичными его
представителями, например Грозный, который предлагал самые энергические
обличения на Стоглавом соборе. Вся жизнь в его Александровской слободе
была устроена по монастырскому чину; царь был игуменом, опричники .
братиею с разными монастырскими должностями. Каждый день эта братия
упражнялась в богослужении, а в промежутках между молитвами шли страшные
пытки и казни или проявления грубого разврата. Достоинство молитвы
определялось не силой душевного умиления, а счетом поклонов, милосердие
. счетом поданных нищему алтынов, усердие к церкви . числом
пожертвований в монастыри. Выразительным памятником этого благочестия
остался синодик Грозного, который он послал в Кириллов монастырь для
вечного поминовения, заплатив за него 2200 руб.; это огромное поминанье
в двух томах, в котором записано 3470 душ убитых царем людей; царь даже
не знал всех их по именам, а записывал по местам огулом: помяни,
Господи, столько-то убиенных там-то, их же имена Ты Сам, Господи, веси.

Под благочестивой внешностью в обществе обнаруживалась азиатская
грубость нравов. В общественных отношениях видим угнетение низших
высшими, бедных богатыми, подчиненных начальствующими. В суде и
управлении господствовали страшные пытки и страшные казни. Неуважение к
личности, привычка давать волю рукам господствовали одинаково во всех
классах общества. В разбоях, наездах на чужие дворы и имения упражнялись
люди самые близкие к правительству . опричники. До чего доходила
необузданность таких наездов, видно из того, что опричине поплатились
своим добром не одна церковь и не один монастырь; в новгородской волости
опричники разломали даже гроб преподобного Саввы Вишерского. Иностранцы
замечали в русских слабость чувства чести, ложь и обманы. .Мои русские,
. говорил им Грозный, . все воры.. Всякий, приставленный к какому-нибудь
делу старался нажиться на нем. Стоглав возмущался тем, что даже
приставники богаделен . и те наживались за счет милостыни, которую
боголюбцы подавали богаделенным нищим. Существовали грубые потехи,
например кулачные бои, на которых побивали людей до смерти. Грозный
увеселялся травлей людей медведями; то же делали и другие сильные люди.
Общественные сходки, пиры и беседы редко не оканчивались дракой и даже
убийством. Моралисты вооружались также против поголовного пьянства во
всех сословиях, не исключая даже высшего духовенства, особенно против
пьяного препровождения праздников и семейных торжеств. По описанию
Стоглава, свадебный поезд, например, совершался пьяной толпой с дудками
и бубнами, а, впереди ехал верхом, в епитрахили и с крестом, священник,
которого тоже предварительно напаивали. В праздновании главных
христианских праздников, кроме того, и теперь еще замечалась грубая
примесь часто безнравственных языческих обрядов, что вызывало со стороны
лучших духовных лиц сильные обличения. В 1505 году игумен псковского
Елеазарова монастыря Памфил писал псковским властям, умоляя их
прекратить грубый разгул купальского торжества в ночь на Рождество
Предтечи, совершавшийся с диким беснованием всего города. В Стоглаве
тоже говорится, что везде еще происходили обряды Радуницы; на великий
четверг палили солому и кликали мертвых; в Троицкую субботу мужи и жены
сходились на жальниках (кладбищах) и плакались на могилах с великим
кричанием, а потом заставляли играть скоморохов, пели и плясали; на
Иванов день и на Крещенье сходились мужи и жены и девицы на
безнравственное нощное плещевание, бесовские песни, плясание, а после
ночи все, как бесноватые, с криком купались в реке; в святки гадали и
ходили по домам с играми и переряживанием. Собор велел преследовать и
разгонятъ все такие сборища.

Домострой. Семейные нравы и идеалы описываемого времени выразительно
очерчены в обширном сборнике знаменитого иерея Сильвестра, известном под
названием Домостроя. Вращаясь исключительно в области домашней обыденной
жизни, этот драгоценный памятник древней жизни с особенной ясностью
обрисовывает главный жизненный мотив века, мотив уважения к обряду,
заведенному порядку, обычаю отцов и дедов, . весь этот заведенный
порядок, начиная с исполнения важнейших религиозных обязанностей до
самых мелочных хозяйственных занятий, увековечен автором Домостроя в
полном и, так сказать, пластически осязательном образе, и
преимущественно с его идеальной стороны, как образец. Но здесь же видно
и то, как обрядовому благочестию было трудно выразить истинный
христианский идеал семейной жизни. В основу семейной жизни Домостроем
положено безусловное главенство отца семейства; все перед ним ребята,
умственно и нравственно недозрелые, живущие только его умом и
наказанием, за которых он поэтому несет ответственность и в сей и в
будущей жизни. Жена полная его раба, исключительно хозяйка и работница,
поставленная им во главе других работниц и работников дома. Домострой
вооружается против всяких удовольствий женщины, требует от нее
исключительно хозяйственных забот и работы, потому что в обстановке
современной жизни не может найти ей никаких приличных увеселений для
часов отдыха. Когда женщина не работала, ей только и оставалось
предаться сплетням с служанками и торговками, беседам с женками
бездельными и ворожеями или же хмельному питию. Среди такой жизни она
естественно тупела и действительно требовала тех педагогических
вразумлений побоями, о которых так выразительно говорят правила
Домостроя. Дети являются тоже совершенно бесправными пред отцом; от него
зависит вся их судьба, назначение положения в обществе, брак, потому что
сами они люди неразумные, молодые, ничего не могут понимать. Отец обязан
их учить страху Божию и всякому порядку; средствами для этого служат
тоже страх и побои. Как олицетворение власти и страха для семьи, отец не
должен даже улыбаться своему дитяти и играть с ним. В отношении к рабам
автор Домостроя представляет себя добрым господином, но вместе с тем
постоянно трактует раба, как человека тоже скудного разумом, которого не
научишь, если не побьешь; в случае ссоры своих холопов с чужими советует
побранить и побить своих, хотя бы и правы были . этим вражды избудешь, а
убытка не будет. Нравственные правила Домостроя носят общий в древней
Руси характер обрядового аскетизма. Запрещаются всякое смехотворение,
песни, пляски, мирские потехи, охота. Весь дом должен быть устроен по
подобию монастыря. Входящий в него должен прочитать молитву, как перед
кельей монаха; каждый день семья отправляет утреню, часы, вечерню,
павечерницу и полунощницу; постоянно нужно иметь в устах молитву
Иисусову, а в руках держать четки. Во внешнем поведении все должно быть
чинно, ступание кротко, глас умерен, слово благочинно; нужно чаще ходить
в церковь, принимать странных, подавать милостыню, слушать духовных
отцов. Предписываемые здесь добродетели вообще редко выходят из круга
обрядового благочестия, заключаются преимущественно в одной внешней
форме, которую всегда можно соблюсти, не стесняя своих
противонравственных инстинктов, а с другой стороны, сильно отзываются
сухим житейским практицизмом. Рядом с чистыми побуждениями к праведному
житию выставляются и нечистые: похвала людей, стремление избыть насмешки
или вражды, необходимость уживаться с другими и правдой и неправдой. При
случае рекомендуется побить невинного слугу, солгать, споить до упаду
нужного гостя и т. п. Лучшие и наиболее христианские черты
домостроевской морали выступают преимущественно в последней главе
Домостроя, содержащей его сокращение в форме послания Сильвестра сыну
его Анфиму. Убеждая последнего исполнять свои наставления, Сильвестр
представляет в примере свое собственное поведение и обрисовывает себя в
чертах весьма симпатичных, как человека доброго, благочестивого,
мягкого, ни с кем не судившегося, умевшего улаживать свои дела и
отношения уступкой да лаской, хлебом да солью, с которым каждому было
приятно и выгодно иметь дело. Выше всего в жизни ставится подвиг
христианского милосердия. Сильвестр всех своих рабов отпустил на волю,
искупал и многих чужих рабов, воспитывал и пристраивал к делам многих
сирот и убогих обоего пола, никогда не презрел ни нищего, ни странного,
ни печального, разве по неведению, пленных и должников по силе искупал,
голодных по силе кормил и пр.

Самое большое зло семейной жизни заключалось в грубом, исключительно
чувственном отношении полов, которое обусловливало, с одной стороны,
легкость семейных нравов, с другой . затворничество женщин. Статья о
злых женах, целиком и в отрывках, помещалась во всех сборниках.
Замечательно, что семейная жизнь не успела выработать себе даже
нравственного идеала; в обществе оставался один только идеал
аскетический, который, не имея себе противовеса, доходил даже до
отрицания семейной жизни. Распространилось мнение, что человек, .с женою
и чады живуще, не может спастися.. До нас дошло замечательное житие
русской боярыни ХVI века Иулиании Лазаревской, написанное уже в ХVII
веке ее сыном Каллистратом Осорьиным. Оно имеет целью доказать, что и
без пострижения, живя в семье, можно угодить Богу, но, не имея другого
нравственного идеала, кроме аскетического, выставляет в пример жизнь
строгой подвижницы, женщины исключительной в семейной жизни, даже
отрицавшей эту жизнь, по крайней мере менее всего заботившейся об ее
интересах. Выданная замуж поневоле, она всю жизнь потом скорбела, что не
могла остаться чистою девою и постричься в монастырь, так что муж ее,
человек тоже весьма благочестивый, должен был нарочно добывать для нее
книги, в которых доказывалось, что не спасут ризы черные без добрых дел
и не погубят ризы белые при богоугодной жизни, и уговаривал ее заняться
воспитанием детей. Она успокоилась только тогда, когда муж согласился не
иметь с нею супружеского союза. После его смерти она немедленно
поспешила исполнить свое всегдашнее желание . постриглась в монашество
(+ 1604).

19. Нестроения в церковном богослужении.

Определение собора 1551 г. о богослужебных книгах.

Устройство типографии в Москве.

Нестроения в церковном богослужении После исправлений в церковном
управлении и в духовенстве особенное внимание церкви обращено было на
исправление церковной обрядности. Нестроения в ней не только не
уменьшались против прежнего времени, но, кажется, еще более
увеличивались, несмотря на всю важность, какую придавало церковному
обряду русское общество того времени. Встречаем сильные обличения против
неблагочинного совершения богослужения, порчи церковного чтения и пения,
многогласия при богослужении, происходившего от того, что для сокращения
времени службы один читал, другой пел, третий возглашал ектению в одно и
то же время, так что ничего нельзя было понять. В пении, вместо прежнего
праворечия, явилось раздельноречие, растяжение слов через изменение
полугласных букв в гласные и через бестолковые вставки в слова лишних
звуков, . пение так называемое .хомовое,. в котором многих слов нельзя
было и понять. Против всех этих нестроений восставал Стоглав, писали в
своих сочинениях и грамотах пастыри церкви. В ХV и ХVI веках мы уже ясно
можем следить за проявлениями тех обрядовых мнений, из которых выродился
после раскол старообрядства. В 1479 году великому князю наговорили, что
при освящении Успенского собора митрополит Геронтий не по правилам ходил
с крестами около храма, не по солнцу. Великий князь осердился, стал
говорить, что за это Господь пошлет гнев Свой. И поднялся спор о том, по
солнцу или против солнца ходить при освящении храмов. На стороне
митрополита стояло большинство духовенства и книжных людей, но так как
против него был сам великий князь, то дело дошло до того, что митрополит
даже отказался было от кафедры. Истины так и .не обретоша,. но великий
князь почел нужным уступить митрополиту и бил ему челом о возвращении на
кафедру. В ХVI веке распространилось сильное сомнение о том, двоить или
троить аллилуию. ? псковском Евфросиновом монастыре двоили, прикрываясь
авторитетом преподобного Евфросина. Но во Пскове и в Новгороде этим
смущались, как латинством. Владыка Геннадий нарочно спрашивал об
аллилуии жившего в Риме ученого переводчика Димитрия Герасимова.
Герасимов прислал ответ, который никого тогда не мог удовлетворить, что
все равно . двоить или троить аллилуию; поэтому вопрос остался
по-прежнему спорным. Отголосок тогдашних споров можно видеть в древней
повести о преподобном Евфросине неизвестного автора начала ХVI века и в
житии преподобного Евфросина, написанном священником Василием (в 1547
г.). И в том и в другом произведении аллилуии придается необыкновенно
великое значение божественной тайны воскресения (аллилуия, по мнению
Василия, значит будто бы .воскресе,.) и необычайная спасающая сила,
троение же аллилуии называется жидовством и латинством, даже почтением
языческого бога. Стоглавый собор поверил сказанию Василия и велел двоить
аллилуию. Кроме того, он внес в свои определения (высказывавшееся еще
раньше него митрополитом Даниилом) мнение о двоеперстии в крестном
знамении; на троеперстие изречено даже проклятие. При смешении
существенного с несущественным обрядовый религиозный взгляд простирался
и на обыкновенные житейские вещи и обычаи; все свое, русское, казалось
православным, все чужое . еретическим и басурманским. Русские носили
бороду, и борода стала существенною принадлежностью православия, а
брадобритие . латинской ересью. Стоглав определил над брадобритцем ни
отпевания, ни сорокоуста не творить, ни просфоры, ни свечи по нем в
церковь не приносить . .с неверными да причтется..

Испорченность богослужебных книг, указанная Максимом Греком, и
неудовольствия на него. В 1518 году, по вызову правительства, в Россию
приехал с востока Максим Грек, афонский монах, родом из Албании,
получивший образование на западе в Венеции и Флоренции, современник и
почитатель знаменитого Иеронима Савонаролы. Его вызвали для пересмотра и
перевода греческих книг великокняжеской библиотеки. Воспользовавшись
приездом такого образованного человека, правительство и иерархия стали
обращаться к нему за разрешением разных трудных вопросов времени и между
прочим важнейшего тогда обрядового вопроса об исправлениях в
богослужении. Он пересмотрел и исправил Триодь, Часослов, праздничную
Минею, Толковое Евангелие и Апостол. ? своем .Отвещательном слове. об
исправлениях он после указывал, с какими грубыми ошибками приходилось
ему встречатъся в книгах. В Часословах Христос назывался .единым точию
человеком,. в Толковых Евангелиях . .бесконечною смертию умершим,. в
Триоди . .созданным и сотворенным.; Отец в Часословах представлялся
.собезматерним Сыну,. а в каноне на великий четверг . .не сущим
естеством несозданным.. В символе веры ученик Максима Зиновий заметил в
8 члене прибавление слова .истинного.. В исправлениях своих Максим уже
не руководствовался обычным приемом русских справщиков . исправлять
книги с помощью одного только сличения их с древними рукописями,
которое, при неисправности всех вообще рукописей и самих переводов, не
могло повести ни к чему прочному и, кроме того, допускало произвол в
выборе текста для образца в исправлениях, а все дело вел с помощью
богословской и филологической критики текста. Кроме исправления
богослужебного текста, Максим старался еще при этом объяснять разные
богослужебные обряды и принадлежности, которых вовсе не понимали
почитатели церковной внешности, например, объяснял литургию для
вразумления тех, которые говорили, что все плоды ее пропадают для
непоспевших к Евангелию, эктению .о свышнем мире,. под которым многие
разумели мир ангельский; толковал значение букв в венцах Спасителя и
Богородицы (Митир Тэу читали Марфу), писал об артосе и богоявленской
воде. Кружок поклонников, составившийся около Максима, во всем одобрял
его исправления, относился к нему, как авторитету, и гордился именем его
учеников. Таковы были: князь-инок Вассиан Патрикеев, сотрудник Максима
Димитрий Герасимов, писец Максима инок Силуан, его ученики иноки Нил
Курлятев, Зиновий Отенский и другие. Вассиан говаривал даже: .Здешния
книги все лживыя, а правила не правила, а кривила. До Максима по тем
книгам Бога хулили, а не славили.. Но большинство русских и митрополит
Даниил думали иначе, говорили, что он, напротив, только портит книги,
что хулами на них творит велию досаду русским чудотворцам, спасавшимся
по этим книгам, и в доказательство указывали на несколько действительно
важных ошибок, допущенных в его исправлениях и переводах. Не зная
достаточно славянского языка, он долгое время мог работать только с
помощью переводчиков, которые, со своей стороны. не знали хорошо
греческого языка; Максим должен был сначала переводить с греческого на
латинский, знакомый его сотрудникам, а эти с латинского перелагали его
перевод уже на славянскую речь. Понятно, что при таком порядке работы
многие фразы переводов могли явиться в такой форме, за которую Максим
никак не мог отвечать. Явились неточности, например об Иисусе Христе,
вместо: .седе одесную Отца,. наисано было: .седел,. как о мимошедшем
факте; вместо: .безстрастно Божество,. . .нестрашно Божество.; в
переводе жития Богородицы неловко употреблялось .аки. вместо .яко,.
например, перед словами: ’’семени мужескаго никакоже причастившися.; об
Иосифе и Марии говорилось: .совокупление же (вместо совещание) до
обручение бе.. Несчастному справщику пришлось дорого поплатиться за свои
исправления. В 1525 году, как за них, так и по другим обвинениям, он был
осужден на соборе и приговорен к заточению в монастырь. Вместе с этим
прекратились и его исправления богослужебных книг.

Определение о богослужебных книгах собора 1551 г. Вопрос об исправлении
богослужебных книг был снова поднят на Стоглавом соборе; но, по малому
образованию членов этого собора, он оказался совершенно несостоятельным
в решении такого сложного вопроса. Церковные книги велено было
исправлять по-старому с добрых переводов, которых, однако, и сам собор
не мог указать; по-старому же на это дело уполномачивались всякие
грамотеи . все протопопы и поповские старосты, что могло повести только
к еще большей порче книг. Сам собор показал образчики крайне неудачных
исправлений, указав, например, читать в эктениях: .о архиепископе нашем
честнаго его пресвитерства и диаконства,. .сами себе и друг другу,. и
прочее, или в символе веры: .и в Духа Святаго истиннаго и
животворящаго,. а также указав двоить .аллилуию.. После этого строгое
определение собора . неисправленных книг ни продавать, ни покупать, ни
употреблять в церквах . не имело уже, разумеется, никакого значения.
Спустя немного времени после Стоглава приходилось думать уже не об
исправлениях в книгах, а только о предотвращении в них новых описей и
недописей; с этой скромной целью и появилась в Москве первая типография.

Устройство типографии в Москве, первые печатные книги и судьба
печатников. ? 1552 г., по просьбе Иоанна Грозного, из Дании был прислан
типограф Ганс Мессингейм или Бокбиндер. Нашлись и свои люди, знавшие
типографское дело . дьякон Иоанн Федоров и Петр Тимофеев Мстиславец; в
Новгороде отыскался резчик букв Васюк Никифоров; кроме того, из Польши
(вероятно, из какой-нибудь русской типографии в польских владениях)
выписаны были новые буквы и печатный станок, и печатание началось. Ганса
Бокбиндера, кажется, скоро отпустили, потому что в печатании участвовали
только русские первопечатники. В 1564 году вышла первая печатная книга
Апостол, а через 2 года выпущен Часослов . оба, впрочем, малоисправные.
После этого типографское дело остановилось. Против типографщиков
восстали из зависти переписчики книг, у которых они отбивали работу, и
обвинили их в ереси; .презельнаго ради озлобления от многих начальник и
священноначальник и учителей,. главные первопечатники удалились из
Москвы в Вильну работать в тамошней типографии; самый двор печатный был
подожжен ночью и сгорел со всеми своими принадлежностями. Книгопечатание
было снова возобновлено уже в 1568 г. по воле самого царя сначала в
Москве, потом в Александровской слободе. Ученик изгнанных
первопечатников Андроник Невежа напечатал в новой типографии два издания
Псалтири (1568 и 1578 года), тоже весьма неисправные. Все неисправности
в рукописях указанных книг были перенесены и в печатные их экземпляры.

20. Состояние монашества.

Преп. Нил Сорский (1433-1508) и преп. Иосиф Волоцкий (1440-1515).

Состояние монашества. Понятно, что при таких взглядах на христианскую
нравственность (см. вопрос 18, о домострое – И.К.) монашество должно
было много выигрывать, по крайней мере с внешней своей стороны.
Возникновение новых обителей шло с еще большей быстротой, чем прежде,
так что с половины ХV до ХVII века насчитывается до 300 вновь устроенных
монастырей. Конец ХV и начало ХVI века выставили двоих великих
подвижников, имевших особенно важное значение в истории русского
монашества, устроителей и законоположников главных родов аскетической
жизни . скитского и общежительного; это были:

Преподобный Нил Сорский и преподобный Иосиф Волоцкий. Первый (1433-1508
гг.) происходил из рода бояр Майковых, был пострижеником
Кирилло-Белозерского монастыря, известного своим строгим уставом. Не
удовлетворившись и этим уставом, он оставил Кирилловскую обитель и долго
путешествовал по востоку для изучения высшего монашеского совершенства;
по возвращении в Россию удалился на реку Сору и поставил здесь свою
одинокую келью и часовню, около которых скоро возникла целая обитель с
новым еще в России скитским направлением, заимствованным преподобным
Нилом с Афона и составлявшим как бы средину между жизнью монахов
общежительных монастырей и жизнью одиноких отшельников. Преподобный Нил
заповедал братии питаться только своими трудами, милостыню принимать
только в крайней нужде, не заводить дорогих вещей даже в церкви, женщин
в скит не пускать, монахам из него не выходить ни под каким предлогом;
владение вотчинами в Ниловом ските совершенно отрицалось, как и в
Кирилловом монастыре при жизни преподобного Кирилла. В своих посланиях и
.Предании ученикам о жительстве скитском. преподобный Нил является
строгим аскетом-созерцателем, глубоким знатоком внутренней духовной
жизни. Тогда как все монашеские уставы занимались преимущественно
определениями касательно монастырской дисциплины и внешности,
аскетические творения Нила, касаясь очень мало внешнего поведения
иноков, развивают саму сущность аскетизма, касаются преимущественно
глубоких внутренних явлений духовной жизни, разных степеней .умного
делания.. Жизнь его скита отличалась такою строгостью, что нашлось
только 12 человек, которые были в состоянии жить в нем. И после кончины
преподобного Нила его обитель оставалась представительницей самого
строгого созерцательного аскетизма. ? 1569 году Грозный хотел выстроить
в ней каменную церковь вместо деревянной; преподобный Нил явился ему во
сне и запретил нарушать предание скитской нищеты.

Преподобный Иосиф Волоцкий (1440-1515 гг.) отличался другим
направлением. По кончине своего учителя Пафнутия (1477 г.) он вскоре
удалился из Боровского монастыря, жизнь которого не соответствовала его
идеалу монашества, долго ходил по разным другим монастырям, наконец, в
1479 году основал свой собственный Волоцкий монастырь и за 37 лет своего
игуменства устроил его, как желал, на началах самого строгого общежития.
Жития его изображают его таким же святым подвижником, каким был и
преподобный Нил, но не созерцательного, а практического направления. Это
был сановитый игумен, видный и по внешности, необыкновенно начитанный и
красноречивый, у которого все писание было .на краи языка,. имевший
сильное влияние не только своих монахов и простых людей, но и на бояр, и
на самого державного, отличавшийся широкою общественною деятельностью.
Свой устав он составлял, имея в виду не умное делание и келейное
пребывание уже совершенных иноков, для каких писал свое .Предание.
преподобный Нил, а большую общежительную обитель с иноками всякого рода,
и потому развил в нем главным образом правила внешней монастырской
дисциплины и суровых наказаний, которыми думал поддержать строгость
иноческой жизни. В дополнение к этому уставу он составил .Сказание о
святых отцах монастырей русских,. где собрал предания о строгой жизни
древних монастырей и провел ту же мысль о необходимости для поддержания
монастырской жизни применения к ней самой строгой дисциплины. По своему
практическому направлению он расходился с преподобным Нилом в самом
понятии о значении монашества. В то время, как преподобный Нил смотрел
на иноческую жизнь, как на жизнь, требующую полного отречения от мира и
от всяких житейских занятий, в том числе даже и
церковно-административных, преподобный Иосиф, напротив, считал
монашество совершеннейшим классом верующих, которому следует стоять во
главе всей церковной жизни, быть рассадником церковных властей, потому
хотел сосредоточить в монастырях все церковное образование и лучшие
духовные силы церкви, а для этого требовал от монастырей и
соответствующего внешнего возвышения, увеличения их богатств: .Без
вотчин, . говорил он, . не будет в монастырях честных старцев, а не
будет честных старцев, кого брать на епископии и митрополию? ино и вере
будет поколебание.. Ученики и почитатели Иосифа и его общежительного
устава вскоре составили в монашестве особую партию так называемых
иосифлян и вступили с почитателями Нила и его скитского устава
(преимущественно белозерскими и вологодскими старцами из тамошних
небольших и безвотчинных монастырей) в замечательную полемику,
коснувшуюся, как увидим, некоторых самых живых вопросов того времени.

Распоряжения правительства о церковных вотчинах. Мы видели, что еще с
ХIV века поднялся вопрос о церковных вотчинах, но исключительно с
нравственной точки зрения. С развитием Московского государства этот
вопрос получает государственный характер. От чрезвычайно быстрого
возрастания монастырских вотчин у правительства стала уходить из рук
земля, которая была нужна ему для раздачи служилым людям. Притом же на
льготные монастырские земли уходило много крестьян с земель служилых
людей, которые от этого беднели и затруднялись нести государеву службу.
Высшее боярство, сила которого основывалась главным образом на вотчинном
владении, носившем еще следы удельного характера, и которое приписывало
себе своего рода держание земли совместно с единым русским самодержцем,
было сильно встревожено, увидав перед собой все более и более
возраставшее значение новых державцев земли . монахов, и всеми силами
принялось противодействовать их усилению. Вследствие таких обстоятельств
со времени Иоанна III в правительственных сферах с особенной энергией
стала развиваться мысль об ограничении вотчинных прав монастырей и
вообще церковных учреждений.

На первый раз при покорении Новгорода, пользуясь правом завоевателя,
великий князь роздал служилым людям несколько владычных и монастырских
земель Новгородской области. Митрополит Симон не усомнился благословить
его на это. Но когда ободренный этой первой удачей, великий князь на
соборе 1503 года предложил вопрос об отобрании вотчин уже у всех вообще
монастырей, тот же митрополит Симон и прочее духовенство, владевшее
вотчинами, оказались совершенно других мыслей. После долгого спора об
этом предмете собор отвечал великому князю, что церковь имеет вотчины
еще со времен Владимира и Ярослава, и самые цари ордынские, боясь
Господа, щадили ее собственность, и что поэтому .святители и монастыри
отдавать церковного стяжания не благоволят.. Великий князь отказался от
своей мысли, но с этого времени стал настаивать, чтобы более знатные
служилые роды не отказывали своих вотчин в монастыри без особого
разрешения государя; это ограничение вотчинного владения монастырей
поддерживалось и при великом князе Василии. В малолетство Грозного вышло
новое, более общее определение, чтобы монастыри не приобретали себе
вотчин без доклада государю уже никаким способом. Иоанн Грозный в свое
царствование тоже протягивал руку на церковные вотчины, но духовенство
противилось и ему. Стоглавый собор оградил неприкосновенность церковного
стяжания клятвой. Царю удалось настоять на соборе только на поддержании
и некотором дополнении прежних мер против увеличения монастырских
вотчин; положено было: новые вотчины владыкам и монастырям приобретать
только с согласия царя; приобретенные во время малолетства царя и взятые
насильно и назаконно возвратить в казну; во внутренних областях, около
самой Москвы, сел на помин души не отказывать монастырям вовсе (эти
земли около Москвы правительство старалось раздавать служилым людям,
чтобы всегда иметь под рукой готовое войско). В 1573 году последовало
новое распоряжение, чтобы из казны, с согласия царя, вотчины были
жалуемы впредь одним только бедным обителям. В 1580 году, по случаю
сильного истощения государства от войн, был опять созван собор о
монастырских вотчинах; на нем положено: села, завещанные монастырям на
помин души, отдавать обратно родственникам завещателя с тем, чтобы
последние вознаграждали за то монастырь деньгами по цене завещанных сел;
если у завещателя вовсе нет родни, монастырям отдавать эти села на
государя с вознаграждением за них из казны. Отобрать монастырские
вотчины оказалось, таким образом. невозможным; при царе Феодоре нашли
другое средство удовлетворить требованию государственных интересов; на
соборе 1584 года положено было уничтожить льготы этих вотчин. Но и эта
мера не состоялась, потому что и она оскорбляла могущественный духовный
чин . льготы были уничтожены только на время, .покаместа, . сказано в
грамоте собора, . земля поустроится,. и через месяц были восстановлены
опять.

Недостатки монастырской жизни. Владение монастырей вотчинами возбуждало
большие опасения и с нравственной стороны. Церковное и светское
правительства старались предотвратить упадок монастырской жизни своими
постановлениями и грамотами, которые все имеют до крайности резкий
обличительный характер. При этом вотчинные владения постоянно
выставлялись в числе самых главных причин нравственных недостатков
монастырей. Монахи, говорилось в царских вопросах Стоглавому собору,
постоянно тревожили правительство челобитьями о милостынях и землях;
много земель монастыри отняли у боярских детей насильством или
неправильной припиской, подкупая писцов. Приказы были завалены
монастырскими поземельными исками, между тем в обителях для братии стало
скуднее прежнего и строения не прибавлялось, даже и прежнее строение
запустело, потому что власти, управляя монастырями без собора, тратили
монастырское достояние на себя, на свою родню и гостей, не знали ни
общей трапезы, ни братства, себя богатили, а монастыри опустошали. В
монастырских вотчинах точно так же управляли монастырские приказчики и
посельские старцы, разоряя бедных крестьян. Казна монастырская
отдавалась властями в рост. Прежняя благотворительность бедным в
монастырях ослабела; монастыри не только нищих не кормили, но и своих
крестьян не миловали. Стоглав определил, чтобы в монастырях все устроено
было на началах строгого общежития, чтобы настоятели ничего не делали по
управлению без келаря, казначея и соборных старцев, довольствовались
общей братской пищей и одеждой, детей и племянников в монастыре и по
кельям не держали и в вотчины не посылали, не посылали по селам в
посельские и самих чернецов, а только добрых слуг, да и сами по селам не
ездили, а только по праздникам со святой водой и для важных земских дел,
хлеб же и деньги давали крестьянам без росту. Далее, собор сильно
восстал против постоянного прилива в монастыри гостей-мирян, которые
заводили по кельям пиры и пьянство и подолгу гостили в монастырях, на
частые выходы из монастырей самих монахов, на их невоздержанную жизнь и
прочее, и издал против всего этого строгие запрещения.

Из распоряжений собора и из разных современных обличений видно, что
современные обрядовые взгляды на благочестие не миновали и монашества:
многие постригались в монахи не по призванию, а только по обычаю, по
обрядовому взгляду на монашество, как на внешнее средство ко спасению, а
иные даже просто для покоя, избывая работ, и по пострижении спокойно
оставались при всех своих мирских привычках. Одни из таких непризванных
монахов, более богатые, селились за вклады в самих монастырях и жили
совершенно по мирскому; особенно большим злом для монастырского
общежития были постригавшиеся волей или неволей бояре, которые и после
пострижения держали при себе в монастырях и за монастырями всякие яства,
пития и толпы холопов, заводили в монастырях пиры, спаивали монахов и
властвовали над самими игуменами. Замечательно, что сам Стоглав,
запрещая держать в монастырях хмельное питье и частные хозяйства, почел
нужным сделать в этом отношении исключение для некоторых знаменитых
монастырей, где много бывало богомольцев или где жили, постригшись,
бояре и великие люди. В самих же монастырях, разумеется, и подавно
потакали этим великим людям. Другие постриженики, которые не могли
попасть в монастырь за неимением вклада или за теснотой и неимением для
них места, оставались жить в мирских домах или селились в кельях при
церквах, а то отправлялись на вольный простор лесных пустынь севера, где
заводили маленькие монастырьки и скиты. В при церковных слободах по
кельям живали иногда и монахи и монахини вместе . эти странные
монашеские общины, бывшие и в прежнее время, назывались общими
монастырями. Стоглав определил, чтобы монахи не скитались по городам и
пустыням, не служили при мирских церквах, иноки и инокини вместе не
жили, скитников положил разводить по общежительным монастырям, без
вкладных, которых в монастыри не принимали, устраивать вкладами из
царской или святительской казны. В одном послании в Кириллов монастырь,
написанном уже долго спустя после Стоглава, царь Иоанн Грозный резко
обличал монахов за послабление устава в угоду постригшимся боярам
Хабарову и Шереметеву и горячо выставлял на вид противоречие между
монастырской обрядностью, четками, рясами, постами и прочим, и духом
истинного иночества. Число непризванных монахов увеличивалось, наконец,
еще вдовами, попами и дьяконами, которые постригались по необходимости;
из них многие продолжали служить при мирских церквах, совершенно как
приходские священнослужители.

Стоглавый собор обратил внимание и на злоупотребления подвигом юродства,
которым стали промышлять разные обманщики, ходившие по городам и селам,
растрепав власы, босые, нагие или в лохмотьях, выкликая разные
пророчества и видения, и запретил всем слушать и принимать таких людей.
Но и между этими людьми было еще довольно истинных угодников Божиих. Они
пользовались необыкновенным почитанием в обществе. Их везде считали за
благодатных гостей в домах; купцы радовались, когда блаженный брал
что-нибудь из товара; гордые бояре смиренно выслушивали их обличения.
Царь Грозный шел погромить Псков . но вот из среды псковских граждан,
встречавших царя с хлебом и солью в трепещущих руках, выступает перед
ним блаженный Никола Салос (+ 1576) с куском сырого мяса и с тяжким
обличением в кровожадности . и царь, убивший за обличения митрополита,
покорно выслушивает грубое слово юродивого и щадит опальный город. В
1552 году царь своими руками нес до могилы тело московского юродивого
Василия Блаженного. Кроме Василия, известен еще московский юродивый
Иоанн Большой Колпак, обличитель Годунова (+ 1589).

21. Подвижники и обители

Русской Православной Церкви XV-XVII века.

Другие подвижники и обители ХV-ХVI веков. Несмотря на то, что и
правительство, и иерархия, и игумены разных монастырей постоянно
жаловались на упадок монашеской жизни, но и теперь еще много являлось
истинных подвижников, преимущественно в северном крае, где они
продолжали свою нечеловеческую борьбу с дикой природой и с суевериями
диких людей. Кроме упомянутых уже нами нескольких просветителей русского
севера, своими высокими подвигами прославились в это время: Макарий
Колязинский (+ 1483), Александр Свирский (+ 1533), Корнилий Комельский
(+1537), Даниил Переяславльский (+ 1540), Зосима (+ 1478), Герман (+
1484) и Филипп (после митрополит) Соловецкие, Антоний Сийский (+ 1556),
Нил Столобенский (+ 1554 г.), Никандр Псковский (+ 1581) и др., всего до
50 великих подвижников иноческой жизни, которых церковь чтит в сонме
святых угодников Божиих. Монастыри Пафнутиев, Кириллов, Иосифов,
Соловецкий, Глушицкий, Свирский, Сорский, Калязин и многие другие имели
крепкое житие, дававшее благотворные примеры христианской жизни для
русского общества. Кроме духовного влияния на последнее, русские обители
продолжали удерживать за собой и свое прежнее значение
благотворительное, колонизационное и хозяйственное. Они распахивали
новые земли, осушали болота, расчищали леса, копали каналы, улучшали
скотоводство, заводили у себя ярмарки, заводы и разные мастерства.
Настоятели, отличавшиеся хозяйственными талантами, пользовались в
монастырях большим уважением. Например, Соловецкий монастырь сохранил
благодарную память ? святом Филиппе; во время своего игуменства он
позаботился ? сообщении острова Соловецкого с материком чрез улучшенное
судоходство, проложил дороги, распахал новые земли, улучшил породы
домашнего скота, поднял соляные варницы, рыбную ловлю, кирпичные заводы
и мельницы. Соловецкий летописец с удивлением описывает сделанные
Филиппом водопроводные машины, необыкновенную телегу, . сама насыплется
рожью, сама привезется и высыплет рожь на сушило, севальню с 10
решетами, сеет один вместо многих, мехи для веяния ржи и другие
улучшения. Попрежнему множество людей привлекала на монастырские земли
монастырская благотворительность; монастырские житницы в голодные годы
кормили целые сотни людей, например, во время одного голода Иосифов
монастырь ежедневно кормил до 700 нищих; при многих монастырях, а также
и при архиерейских домах устраивались богадельни и больницы. Особенно
важны были заслуги монастырей общежительных, отличавшихся лучшим
хозяйственным устройством и дисциплинированностью монахов. Оттого
духовная власть, ревнуя о лучшей постановке монашеской жизни, более
всего заботилась ? заведении во всех монастырях общежительных порядков.
С особенным рвением вводил общежитие в монастырях своей епархии
новгородский владыка Макарий (с 1528 г.); дело это он продолжал потом и
на митрополии. Стоглавый собор так же требовал, чтобы монахи во всех
монастырях, не исключая и настоятелей, жили по общежительному уставу.

Заслуги отечеству епархиальных архиереев. Вместе со своими
первосвятителями за целость православия и государственного порядка в
течение всего смутного времени ревностно стояли и другие русские
святители. Еще при первом самозванце, застигнутая им врасплох, русская
иерархия выставила из своей среды немало твердых личностей. Таковы были,
кроме патриарха Иова, Гермоген Казанский, Иосиф Коломенский и Феодосий
Астраханский; последний едва не был убит астраханцами за то, что
старался удержать их от признания самозванца царем, а по воцарении
Лжедимитрия, будучи привезен в Москву, не убоялся в лицо обличать его в
самозванстве и этим так его озадачил, что самозванец даже не наказал его
и оставил невредимым. Против второго самозванца русские святители
восстали уже со всею решительностью и единодушным самоотвержением.
Псковский епископ Геннадий, не в силах будучи предотвратить измены
своего города, скончался от горести (1609 г.). Новгородский митрополит
Исидор успел поддержать верность новгородцев законному царю, несмотря на
измену Пскова. Когда Новгород был осажден шведами, митрополит все время
осады одушевлял граждан, лично присутствовал на стенах и служил
молебствия. При взятии города софийский протопоп Амос засел на своем
дворе и с несколькими горожанами долго отбивался от врагов, пока вместе
со всеми своими пособниками не погиб в пламени своего жилища. Галактион
Суздальский скончался в изгнании. Иосифа Коломенского литовские люди
взяли в плен и долго таскали за собой, привязывая иногда при осаде
городов к пушке, чтобы устрашать осаждаемых, пока он не был отбит у них
царскими воеводами и не возвращен своей пастве. Феоктист Тверской, после
взятия Твери (1608) войсками самозванца, был отвезен в Тушино и здесь
погиб мученическою смертью. Ефрем Казанский страхом своей святительской
клятвы успел удержать в верности город Свияжск, в котором завелась было
измена. Когда в 1608 году толпы литовцев и тушинцев заняли Ростов,
митрополит Филарет с верными гражданами заперся в соборе, приготовясь
приобщением Святых Таин к мученической смерти. Взяв собор, враги
осквернили храм и истребили множество народа; митрополита босого, в
одной свитке, с поруганием отвезли в Тушино, но самозванец принял его,
как родню, и сделал у себя нареченным патриархом, хотя и держал его
постоянно под стражей. Святитель был отбит у тушинцев уже в 1610 г.
После, вместе с Сергием Смоленским, он продолжал, как известно, свое
стояние за благо Русской земли под Смоленском и в плену у Сигизмунда.

Заслуги отечеству русских монастырей и особенно Троицкой лавры. Высокими
патриотическими подвигами отличались в смутное время и русские
монастыри. Многие из них подверглись полному разорению от литовских и
казацких шаек; но другие крепко отбивались от воровских людей,
обратившись в настоящие крепости, и давали у себя надежный приют даже
окрестному населению; Кириллов монастырь, например, 5 лет продолжал
отбиваться от нападений. Кроме того, более богатые монастыри много
помогали правительству своими пожертвованиями. Соловецкий монастырь за
два раза переслал в Москву более 17 000 рублей; Спасоприлуцкий отдал на
жертву отечеству всю свою наличную казну; Троицкая лавра в разное время
пожертвовала более 65 000 руб. и кроме того, множество ценных вещей из
своей ризницы и церковной утвари. С сентября 1608 года ей пришлось
выдерживать 16-месячную осаду от 30 000 польского войска, имея под рукой
всего до 2300 защитников из разных людей, способных сколько-нибудь
владеть оружием. Осада загнала в стены обители множество народа с женами
и детьми из окрестностей, так что для них недоставало ни помещения, ни
съестных запасов. Настала страшная зима без дров, с голодовкой и цингой.
Но осажденные все это выдержали, подкрепляемые сильным религиозным
одушевлением и верой в помощь преподобного Сергия. Эта теплая вера
подтверждалась неоднократными явлениями преподобного разным людям и
чудесами. Через 16 месяцев враги должны были отступить от монастыря,
который недавно они самохвально обзывали вороньим гнездом. Несмотря на
всю крайность своего положения, лавра пожертвовала правительству до 2000
руб. во время самой своей осады. Когда Москва тоже была осаждена
тушинцами и терпела сильный голод, Троицкий монастырь дважды открывал
свои житницы и, пуская хлеб в продажу по обыкновенной цене, подрывал
этим своекорыстных торговых людей, которые имели бессовестность
воспользоваться народным бедствием для своих барышей. В последние дни
правления Шуйского архимандритом у Троицы сделался святой Дионисий, при
котором обитель достигла высшей степени своего благотворительного и
нравственного значения. Когда Москва и ее окрестности были разорены
казаками, толпы нищих, изувеченных и истерзанных крестьян со всех сторон
стекались в лавру, предлагавшую им свою посильную помощь. Весь монастырь
обратился в богадельню; по монастырским селам строили дома для приюта
бездомных беглецов; по окрестностям собирали трупы погибших и хоронили
на монастырский счет. В то же время в келии архимандрита сидели писцы
борзые и писали грамоты в города, призывая всех к очищению земли от
врагов. Грамоты эти повсюду возбуждали религиозное и патриотическое
одушевление. Одна такая грамота, пришедшая в октябре 1611 г. в Нижний, и
послужила главным толчком к поднятию второго земского ополчения под
начальством Пожарского и Минина. Келарь лавры Аврамий Палицын принимал в
этом ополчении деятельное участие, постоянно находясь при войсках и
помогая им монастырскими средствами. В решительную минуту под Москвой он
убедил к содействию земскому ополчению отделявшихся от него казаков. За
неимением денег лавра послала в их таборы ризы, стихари и другие
церковные сокровища. Даже казаки засовестились взять от нее такую жертву
и обещали даром участвовать в битвах.

IV-й период (1589-1700 гг.)

22. Учреждение патриаршей кафедры в Москве.

История учреждения патриаршества в Москве. В 1589 году Русская церковь
достигла полной самостоятельности, будучи организована в виде особого
патриархата. На практике она жила самостоятельной жизнью еще со времени
митрополита Ионы. Союз ее с восточной церковью выражался в одних
вспомоществованиях страждующему востоку, за которыми едва не каждый год
приезжало в Россию по нескольку духовных лиц от восточных иерархов, а
также из афонских, палестинских, египетских, сербских и других
монастырей. Но оставалась еще номинальная зависимость русского
митрополита от патриарха. Теперь и она оказалась уже неуместной, так как
Россия стала могущественной державой, а патриарх был подданным турецкого
султана. К этому присоединилось еще подозрение касательно целости
православия в Греции, доходившее до того, что около 1480 года в
архиерейскую присягу внесено было обещание, против которого в свое время
восставал Максим Грек . не принимать от греков никого ни на митрополию,
ни на епископии. В 1586 году прибыл в Москву за милостыней антиохийский
патриарх Иоаким; это был первый случай приезда в Москву одного из
патриархов. Воспользовавшись его приездом, царь Феодор на совете бояр и
духовенства предложил решительную мысль, нельзя ли при посредстве
приезжего святителя устроить на Москве собственный престол
патриаршеский. Мысль эта была всеми одобрена и об исполнении ее было
положено снестись с патриархом. Иоаким тоже одобрил ее, но заметил, что
для исполнения ее нужно согласие всех восточных патриархов, и при
отъезде из Москвы обещал постараться об этом деле, предложив о желании
царя собору восточной церкви.

Летом 1588 года прибыл в Москву сам константинопольский патриарх
Иеремия, и русское правительство поспешило воспользоваться его приездом
для более решительной постановки вопроса о русском патриаршестве. Быть
патриархом в Москве сначала предложили было самому Иеремии. Но при этом
взяли в расчет и крайнее неудобство иметь патриархом грека, к которому
относились недоверчиво, который к тому же не знал ни русского языка, ни
русских обычаев; с другой стороны . ни царю, ни Годунову, который правил
всеми делами, не хотелось отстранять от себя наличного первосвятителя
Русской церкви, митрополита Иова, к которому они оба чувствовали полное
доверие. Поэтому патриарху предложили жить не в Москве, где по-прежнему
оставляли Иова, а во Владимире, о котором кстати вспомнили теперь, как о
городе, возникшем раньше Москвы. Иеремия не согласился на это, говоря:
что это за патриаршество, что жить не при государе? Тогда уже прямо
предложили ему поставить патриархом Иова. Торжество поставления
совершилось 26 января 1589 года. При отъезде из Москвы Иеремия оставил
здесь уложенную грамоту об учреждении им патриаршества и обещал по
возвращении на восток провести это дело через собор восточных иерархов.
Собор состоялся в Константинополе в 1590 году, но так как на нем не было
патриарха александрийского Мелетия Пигаса, а между тем в Москве
сделалось известно, что этот влиятельный патриарх не одобряет действий
патриарха Иеремии в Москве, как совершенных без полномочия других
патриархов, то собор ? патриаршестве московском, по желанию московского
правительства, был созван в Константинополе снова в 1593 году с участием
и Мелетия. Русское патриаршество было утверждено с назначением для
нового патриарха пятого места, после иерусалимского; право поставления
московских патриархов предоставлено вполне собору местных епископов.

Права и управление патриарха. Учреждение патриаршества не произвело
никаких существенных перемен в правах русского первосвятителя. Общий
иерархический строй Русской церкви остался таким же, каким был при
митрополитах. Вся разница сравнительно с прежним временем сводилась в
этом отношении лишь к тому, что он сравнялся с другими православными
патриархами по своей самостоятельности, и к преимуществам его
иерархической чести. Прежние богослужебные преимущества первосвятителя .
белый клобук и саккос (с 1675 г.) . перешли ко всем митрополитам нового
патриархата; патриарх стал отличаться от них крестом на митре и на
клобуке, бархатной цветной мантией с образами на скрижалях, саккосом с
нашивной епитрахилью, преднесением пред ним креста и в церковных ходах
свечи; во время служения он облачался среди церкви, тогда как прочие
сослужившие с ним архиереи . в алтаре; один только он садился на горнее
место, наконец, один только причащался сам, прочие же архиереи принимали
причащение из его рук. В своей административной обстановке патриарх
окружил себя большей сравнительно с прежним временем пышностью и
величием, по крайней мере, после успокоения России от смут, при царе
Михаиле Феодоровиче. Прежде все дела по церковному управлению
митрополиты поручали вести разным доверенным лицам; теперь место этих
лиц заступают целые учреждения . приказы наподобие царских, состоявшие
каждый из боярина, дьяков и подьячих и решавшие дела с доклада
патриарху. Таких приказов в течение почти всего ХVII века было три: 1)
судный или разряд, заведовавший судебной частью . после 1667 г. в нем
образовалось отделение специально для духовного суда под именем
духовного приказа, состоявшее под начальством доверенного духовного лица
или судьи; 2) казенный, ведавший всякие церковные сборы патриарха; 3)
дворцовый, заведовавший вотчинами и домовым хозяйством патриаршего дома.
К концу ХVII века появился еще четвертый приказ . церковных дел . по
делам церковного благочиния. По примеру патриарха стали заводить у себя
приказы и другие архиереи; но в епархиях заводились обыкновенно только
по два приказа . духовный для епархиального управления и суда и
казенный, сосредоточивавшийся около личности архиерейского казначея.

23. Деятельность святого патриарха Иова (1589-1605).

Служение отечеству в смутное время патриарха Иова. Первый патриарх Иов
был человек уже заслуженный в иерархии. Он был родом из посадских людей
г. Старицы, здесь принял и монашество, был последовательно настоятелем
монастырей Старицкого, Симонова и Новоспасского, с 1581 года
святительствовал сначала в Коломне, потом в Ростове, наконец в 1587 году
возведен на митрополию. Он обладал видной наружностью, огромной памятью,
начитанностью и редким искусством благолепного служения. В первые годы
своего патриаршества он энергично занялся устройством Русской церкви в
ее новом положении, заботился об успехах христианской миссии, об
исправлении богослужебных книг, о благочинии среди духовенства, особенно
безместного и крестцового. Но церковная деятельность его скоро была
прервана наступлением страшных государственных смут, среди которых ему
привелось выступить передовым бойцом за государственный порядок, тесно,
впрочем, связанный и с благом самой церкви. ? конце ХVI века угас
возвеличенный ею и бывший ее крепкою опорой род Рюриковичей, выставив из
среды своей святого мученика, Димитрия Иоанновича Углицкого, убитого
сторонниками Бориса Годунова (1591 г.). После смерти последнего
Рюриковича, царя Феодора (1598 г.), на московский престол сел боярин
Годунов, но не успел сделаться родоначальником новой династии.
Загадочный самозванец, тень убиенного Димитрия, прекратил эту династию в
самом ее начале, и наступило смутное время, время тяжких испытаний и для
Русской земли и для Русской церкви, но вместе с тем и время обнаружения
их неодолимой внутренней мощи.

Явление самозванца было страшным событием сколько для государства,
столько же и для православной церкви, потому что он явился орудием
иезуитов и католической пропаганды, угрожая православию Московской Руси
той же участью, какой оно подверглось в западной России. Желая найти
себе поддержку в могущественном ордене иезуитов, он позволил обратить
себя в католичество и завязал деятельные сношения с папским нунцием в
Польше. В начале 1604 года в Кракове нунций взял с него клятву
послушания римскому престолу и присоединил его к Римской церкви. В своем
послании к папе Лжедимитрий обещался обратить в католичество всю Россию
и был немедленно обнадежен из Рима в содействии апостольской власти. В
то же время он письменно обязался отдать своей будущей супруге Марине
Мнишек Новгород и Псков с правом строить там костелы, а будущему тестю
пану Мнишку . княжества Северское и Смоленское.

Патриарх Иов со всею твердостью восстал против самозванца. Он посылал
грамоты князю Острожскому, польскому дворянству и духовенству с
увещанием не верить Лжедимитрию, старался рассеять тревожные об нем
слухи в самой России, предал его анафеме, велел во всех церквах читать
грамоту, в которой доказывалось, что Лжедимитрий был не кто иной, как
беглый монах Чудова монастыря Григорий Отрепьев, и предавались проклятию
все, которые будут стоять за него. После смерти Бориса патриарх так же
ревностно стал действовать в пользу сына Бориса Феодора. В 1605 году,
завладев Москвой, приверженцы самозванца прежде всего приступили к
свержению патриарха: ворвавшись в Успенский собор во время литургии, они
сорвали с Иова святительскую одежду, облекли его в рясу простого монаха
и увезли в Старицкий монастырь, где он и оставался до кончины (+ 1607).
Царь Феодор был убит и на русский престол вступил самозванец.

На место Иова новый царь сам, без собора святителей, возвел рязанского
архиепископа Игнатия, родом грека, бывшего прежде епископом кипрским и,
по своему образованию в Риме, склонного к унии. Чтобы привлечь к себе
духовенство, самозванец пожаловал русских архиереев званием сенаторов.
Между прочим, он сделался орудием возвышения будущего патриарха России
Филарета, в мире боярина Феодора Никитича Романова, постриженного
насильно при Годунове вместе с другими Романовыми и жившего в заточении
в Сийском монастыре. Мнимый сын Грозного вызвал его из заточения, как
своего родственника, и сделал ростовским митрополитом. Между тем из
Польши явились иезуиты и в одном отведенном для них доме стали свободно
совершать своекатолическое богослужение в самом Кремле. Новый царь,
окружив себя поляками и немцами, с самого начала своего пребывания в
Москве стал оскорблять православные и патриотические чувства русских; он
дозволял иноверцам свободно входить в православные храмы, смеялся над
невежеством москвичей, плохо молился Богу, не соблюдал постов. ? народе
пошли толки, что он еретик; являлись люди, которые в глаза обвиняли его
в ереси; их готовность пострадать за правду и веру хорошо показывала,
как встревожена была народная масса. Не мудрено, что при таких
обстоятельствах самозванец не очень-то спешил приводить в исполнение
свои обязательства перед Римом. От папы одно за другим присылались к
нему послания с укорами за нерешительность и с настойчивыми увещаниями
поскорее просветить русский народ, сидящий во тьме и сени смертной, а
Лжедимитрию приходилось между тем просить папу, чтобы тот позволил и
самой Марине . будущей царице . таить пока свое католичество под маской
соблюдения греческих обрядов, ходить в церковь, соблюдать посты и
причащаться, а костел и католического духовника держать при себе тайно.
? Риме сердились на это, в Москве же оказалось трудным оставить Марину и
тайной католичкой. Казанский митрополит Гермоген и коломенский епископ
Иосиф решительно требовали, чтобы Марина пред браком своим была
перекрещена в православие, иначе брак с нею царя будет незаконным. От
этих строгих ревнителей царь успел отделаться, заставив Иосифа молчать,
а Гермогена отправив из столицы в Казань. Но не так легко было
отделаться от волнения народного. Брак с Мариной сделался роковым
событием для самозванца. Во время свадебных торжеств наехавшая в Москву
польская шляхта своими буйствами раздражила весь народ. В ночь на 17 мая
1606 г. общее раздражение прорвалось наконец народным восстанием, среди
которого самозванец был убит. Вслед за этим немедленно был свергнут и
патриарх Игнатий. Из Москвы, где он жил в заточении в Чудовом монастыре,
ему удалось бежать (в 1611 году), и он после этого до самой смерти (+
1640) жил в Литве, приняв там унию.

24. Служение патриарха св. Гермогена (1606-1612).

Служение отечеству патриарха св. Гермогена (1606-1612). На престол
восшел виновник переворота князь Василий Иванович Шуйский, а патриархом
был избран Гермоген Казанский. До своего святительства в Казани он был
священником казанской гостинодворской церкви святителя Николая и в этом
сане первый послужил в 1579 году явлению Казанской иконы Богоматери,
приняв ее из земли, где она была обретена, потом постригся в казанском
Спасском монастыре в монашество и был здесь архимандритом, наконец, в
1589 году сделан казанским митрополитом. Во время своего святительства
он написал особое сказание о явлении и чудесах Казанской иконы, открыл
мощи святых Гурия и Варсонофия . казанских чудотворцев, установил с
согласия патриарха Иова поминовение воинов, положивших живот свой при
взятии Казани, и много заботился об обращении в христианство местных
инородцев. Во время своего патриаршества он явился непоколебимым столпом
церкви и государства. По своей честной прямоте он был не совсем в ладах
с мелким и двоедушным Шуйским, но эти личные отношения не мешали ему
крепко стоять за последнего, как за царя, Богом данного.

Еще до избрания патриарха, когда пошли слухи о втором самозванце, были
торжественно перенесены в Москву из Углича мощи царевича Димитрия. Мера
эта не помогла к успокоению взволнованных умов, потому что в Москве
хорошо помнили, как тот же Шуйский, который теперь с благоговением нес
по Москве святые мощи, свидетельствовал прежде, что царевич сам заколол
себя ножом в припадке падучей болезни. Новый патриарх прежде всего
разослал по всей России увещательные грамоты к народу и к самим
мятежникам, которые поднялись во имя нового самозванца в Северской
украйне, потом вместе с царем прибегнул к новому средству подействовать
на народ, назначив в Успенском соборе церемонию народного покаяния. Для
нее нарочно вызвали из Старицы уже слепого и дряхлого патриарха Иова.
Составлена была трогательная грамота, в которой излагалось от лица
народа исповедание измен, клятвопреступлений, убийств, поруганий святыни
и других земских грехов со смерти аря Феодора. По прочтении грамоты
народного покаяния протодиаконом патриархи велели прочитать от своего
имени грамоту разрешения. Но желанных результатов не оказала и эта
церемония. Волнение во имя Димитрия все росло, несмотря даже на то, что
не было еще налицо и самого самозванца. Наконец нашелся такой человек и
с помощью поляков, казаков и разных русских изменников подступил к
Москве и утвердился в 12 верстах от нее в с. Тушине. Благородный пан
Мнишек признал его своим зятем, а Марина мужем; явились около него аd
mаiоrеm Dеi glоriаm и братья-иезуиты. В Польше написали ему целый наказ,
как действовать для распространения в России католичества. По этому
наказу всех ревнителей православия, особенно духовенство, предполагалось
совершенно оттереть от престола, окружив царя католиками и униатами,
бояр и других людей побуждать к переходу в католичество или унию
повышениями по службе, воспитанием в униатских и католических школах,
строением повсюду костелов, изгнанием из России протестантов и греков,
поставлением на высшие церковные места лиц склонных к унии и другими
мерами. Патриарх Гермоген одобрял царя, увещевал бояр и народ к
верности, рассылал грамоты, в которых описывал дела и смерть первого
самозванца, указывал на опасности для православия от поляков и проклинал
изменников вере и законному царю. Но, с другой стороны, чрезвычайно
соблазнительно действовало на Москву и Тушино, разводя в ней измену и
подрывая значение Василия Шуйского, а шайки тушинцев рассеялись по всем
ближайшим к Москве областям, всюду внося с собой грабежи и опустошения.
Дела царя Василия ненадолго поправились было вследствие побед над
тушинцами князя Михаила Скопина-Шуйского, племянника царя, но нашествие
Сигизмунда польского и смерть молодого народного героя, в которой крепко
подозревали завистливого царя, сделали положение последнего окончательно
непоправимым.

Пользуясь смутой, возникшей в России, король Сигизмунд потребовал
московской короны для своего сына Владислава и осенью 1609 года осадил
Смоленск. Смольняне хорошо знали, что делал этот король в Литве, и дали
обет стоять на веру и царя до смерти. Из русских на сторону Сигизмунда
прежде всех пристали тушинцы. Оставленные поляками, которые были
отозваны от них к своему королю, и ослабевшим самозванцем, который бежал
в Калугу, они заключили с Сигизмундом договор и признали Владислава
царем. Потом в пользу королевича образовалась партия в самой Москве. Еще
в начале 1609 года недовольные царем вытащили Гермогена на лобное место
и, тряся его за ворот, требовали у него согласия на перемену царя.
Патриарх не побоялся толпы и честно заступился за Шуйского. На этот раз
попытка свергнуть Василия не удалась. Но, когда царь был заподозрен в
загадочной смерти Скопина, когда русские войска, лишившись любимого
вождя, были разбиты поляками, и гетман короля Жолкевский стал под самой
Москвой, провозглашая царем Владислава, патриарху уже невозможно было
спасти Василия. В июле 1610 г. толпы народа, поднятые Захаром Ляпуновым,
Салтыковым и другими боярами, свергли его с престола; потом сверженный
царь был насильно пострижен в монахи.

Вслед за тем немедленно поднялся вопрос об избрании нового царя; чернь
хотела тушинского вора; патриарх предлагал выбрать царя из бояр, кн.
Василия Голицына или Михайла Феодоровича Романова, сына Филарета; бояре
тянули к Польше, хотели в цари Владислава. Последняя партия одержала
верх и позволила Жолкевскому занять Москву польскими войсками. Для
окончательных переговоров с королем отправлены были под Смоленск послы,
кн. Голицын и Филарет с келарем Троицкой лавры Аврамием Палицыным и с
большою свитой из духовных и светских людей. Патриарх должен был
согласиться на желание господствующей партии и успел настоять только на
том, чтобы послы в своих переговорах о Владиславе необходимым условием
поставили обращение королевича в православную веру. отъезжая к королю,
Жолкевский захватил с собой и постриженного царя Василия. Все опасные
для короля люди теперь очутились в его руках, и он еще более возвысил
свои требования, потребовал московской короны уже для самого себя и
прежде всего настаивал на немедленной сдаче Смоленска. Послы с своей
стороны твердо стояли на своих требованиях, чтобы Владислав скорее был
отпущен в Москву и принял православие, не уступили ни шагу даже тогда,
когда из Москвы пришли грамоты от бояр с распоряжением отдаться во всем
на волю королевскую. Филарет и Голицын объяснили, что их отпускали
патриарх, бояре и все люди вместе, а не одни бояре, и что грамоты за
подписью одних бояр для них не обязательны. Паны было возражали, что
патриарх лицо духовное, и в светские дела вступаться не должен; но послы
отвечали на это: .Изначала у нас в Русском государстве так повелось:
если великие государственные или земские дела начнутся, то великие
государи призывали к себе на собор патриархов, архиепископов и епископов
и без их совета ничего не приговаривали, и почитают наши государи
патриархов великою честию, и место им сделано с государями рядом; теперь
же мы стали безгосударны, и патриарх у нас человек начальный.. В апреле
1611 г. послы, по повелению раздраженного короля, были отправлены в
Мариенбург пленниками. Смоленск все еще продолжал защищаться,
подкрепляемый воеводой Шеиным и увещаниями архиепископа Сергия. Когда он
был наконец взят, Шеин и Сергий тоже увезены были в Литву. Поздравляя
короля с победою, иезуит Скарга прежде всего выразил в своей речи
радость о том, что Бог .указует путь к расширению правды католицкой
среди схизматиков..

Но Бог не восхотел расширения .правды. католицкой. Слухи о притязаниях
поляков на Московское государство и о будущих опасностях для веры
производили в народе сильное волнение. Патриарх взывал к православным о
защите отеческой веры и разрешал всех, кто дал присягу королевичу, если
этот не крестится. Из Москвы разослана была повсюду трогательная
грамота, в которой, увещевая города к соединению против общего врага,
москвичи выставляли на вид религиозное единство всех русских людей и
священное значение Москвы: .Здесь образ Божией Матери, который св. Лука
написал; здесь великие светильники и хранители . Петр, Алексий и Иона
чудотворцы . или вам, православным христианам, все это нипочем?. Города
также пересылались между собой грамотами, возбуждая друг друга к
восстанию именем всероссийских и своих местных святынь. Патриарх стоял
во главе всего земского движения; кроме него, города не хотели знать
никакого другого начальства и посылали к нему все свои отписки о сборе
ратных людей. Салтыков, Масальский и другие бояре польской партии в
Москве сильно злобились на Гермогена. Во время одного горячего с ним
спора Салтыков бросался на него даже с ножом. В то самое время, как
послы были взяты в плен, поляки с Салтыковым сделали последнюю попытку
уговорить патриарха, чтобы он возвратил шедшие к Москве земские рати, и
услыхали от него решительный отказ. .Благословляю всех, . говорил
патриарх, . довести начатое дело до конца, ибо вижу попрание истинной
веры от еретиков и от вас, изменников, и разорение святых Божиих
церквей, и не могу слышать пения латинского в Москве.. После этого его
посадили под стражу в Чудовом монастыре и лишили всяких средств
сноситься с народом.

Первое восстание городов не удалось. После смерти земского вождя
Прокопия Ляпунова, убитого казаками, ополчения разошлись и бедствия
Русской земли даже еще более увеличились. Москва осталась в руках
поляков; Псков признал третьего самозванца, какого-то дьякона; некоторые
области признали царем сына Марины; Новгород был взят шведами, которые
прочили на русский престол одного из своих королевичей. Но за первым
земским ополчением скоро поднялось другое, составившееся по воззванию
нижегородского земского старосты Козьмы Минина и под начальством князя
Пожарского. Патриарх Гермоген из своей темницы в последний раз
благословил земские рати и вскоре (17 января 1612 г.) скончался, как
думают, заморенный голодом. Во главе Русской церкви, по совету всяких
чинов людей, поставлен был казанский митрополит Ефрем (впрочем, без
патриаршего сана). 22 октября 1612 года Москва была наконец освобождена,
а 21 февраля 1613 года был положен конец долгой смуте избранием на
царство Михаила Феодоровича Романова.

25. Патриарх Филарет (1619-1633).

Патриарх Филарет и его значение. Смутное время кончилось, но тяжелые
следы его долго не изглаживались в русской жизни. В первые годы
царствования Михаила шайки воровских казаков и литовцев ходили по всем
областям, производя опустошения. Монастыри и церкви подвергались
разграблению и разорению. Церковный порядок пришел повсюду в
расстройство, а от наплыва на Русь иноземных, католических и
протестантских влияний ослабела и религиозная жизнь, особенно в высших
классах. Между тем от самой смерти Гермогена до 1619 года Русская
церковь оставалась без патриарха. После смерти Ефрема Казанского,
венчавшего царя Михаила на царство, с конца 1613 года церковными делами
управлял митрополит Иона Крутицкий, человек мало к тому способный как по
своему недальнему образованию, так и по недостаткам своего мелочного,
упрямого и мстительного характера. Главный кандидат на патриаршество
митрополит Филарет был в плену и не желал, чтобы ради его освобождения
была уступлена Польше хоть одна пядь земли Русской. Он воротился в
Москву уже после заключения мира и по обоюдному (с обеих сторон) размену
пленников. С ним возвратились и воевода Шеин с архиепископом Сергием;
Шуйский и Голицын умерли в плену. Царь радостно встретил своего родителя
и сделал его патриархом, воспользовавшись для его поставления (в июне
1619 г.) пребыванием в Москве патриарха Феофана иерусалимского.

Патриаршество Филарета было временем полного развития патриаршей власти.
Оставаясь главным, начальным человеком в России, русский первосвятитель
еще во время междуцарствия успел возвратить себе высокое государственное
значение, которое было подорвано при Грозном. При царе Михаиле, когда
русским первосвятителем сделался отец самого царя, патриарх получил уже
прямо царский титул .великого государя,. и наступило время полного
государственного двоевластия. Все распоряжения верховной власти выходили
от имени обоих великих государей; обоим делались доклады, обоим
представлялись иностранные послы. Великий государь патриарх был
постоянным пособником и руководителем великого государя царя во всех
государственных делах. В смутное время ослабело даже предание
самодержавной власти прежних царей . есть известие, что молодой Михаил
был ограничен в своей власти боярами и земским собором. Филарет, как
опытный боярин времен Грозного, снова восстановил это предание
Рюриковичей и передал его дому Романовых. При дворе не стало при нем
никаких других сильных лиц, кроме самих великих государей. Своими
строгими мерами к восстановлению государственного порядка патриарх
получил репутацию человека сурового, опальчивого и властительного;
говорили, что его побаивался даже сам великий государь царь, как
почтительный сын его. Таким же властительным являлся он и в своем
церковном управлении. В делах церкви он мало был сведущ . не к ним он
готовился смолоду; но он принес много пользы для внешнего возвышения
церкви. Церковный суд, например, не стеснялся при нем ни перед какими
сильными лицами. Своей царственной обстановкой патриарх придал особенное
величие и своему сану.

Двор патриарший был устроен по образцу царского. Сильный отец царя завел
у себя все чины и должности широкого дворцового обихода. Тут были
свечники, чашники, скатертники, повара, хлебники, пивовары, истопники,
конюхи, иконописцы, серебряники и другие мастера, певчие дьяки трех
станиц, книгописцы и разные должностные лица по патриаршему управлению .
бояре, окольничие, стольники, стряпчие, тиуны, дети боярские, дворяне,
дьяки, десятильники и другие. Со времен Филарета появились и указанные
выше патриаршие приказы. Обширная патриаршая епархия была и прежде
привилегированнее всех других, но в ней до сих пор еще оставались разные
сильные монастыри, помимо патриарха подчинявшиеся, в силу несудимых
грамот, суду самого царя или приказа большого дворца. В 1625 году
патриарх выпросил у царя жалованную грамоту, по которой все духовенство
его епархии, монастыри и церкви с своими слугами и крестьянами подчинены
были гражданскому суду одного патриарха и только в исках на посторонних
имели дело с приказами, где ведомы были ответчики. В управление
патриаршей епархии этим вносилось больше единства и порядка.

26. Период правления патриархов Иоасафа I (1634-1640)

и Иосифа (1642-1652).

Отношение государства к церкви при патриархах Иоасафе и Иосифе. Патриарх
Филарет скончался в 1633 году. Преемником его был назначен псковский
архиепископ Иоасаф I (1634-1640 гг.) . этот патриарх уже не пользовался
таким высоким государственным значением. Он происходил из городовых
боярских детей, был старец почтенный, .нравом добродетельный, но к царю
не дерзновенный.. Деятельность его ограничивалась заботами о церковном
благочинии и обрядности. Титула великого государя он уже не имел и в
дела государственные не вступался. В таком же положении оставался и
следующий патриарх Иосиф, поставленный в марте 1642 года из
архимандритов Симонова монастыря. Он был притом же человек
малообразованный и слабый в делах управления, занятый больше своими
личными делами, чем церковными. Оттого патриаршая власть при нем
ослабела еще более. А между тем для Русской церкви наступало очень
важное, даже критическое время,

когда со стороны патриарха требовалась особенная распорядительность и
энергия. Отдохнувши от потрясений смутного времени и всеми силами
стремясь к сосредоточению и усилению своей власти, Московское
государство стало пересматривать разные части своего внутреннего строя и
подняло серьезные вопросы о церковном суде и о церковных вотчинах.
Разрешения этих вопросов настойчиво требовала сама жизнь, открывая в
строе церковного суда и вотчинного владения все большие и большие
неудобства для развивавшегося государства.

Церковный суд до последнего времени держался все тех же самых начал, на
каких он был устроен еще в удельное время и которые в окончательной
форме сформулированы были на Стоглавом соборе . на началах полной
удельной самостоятельности церковного ведомства в государстве и
независимости его от общего государственного суда не только по духовным,
но и по мирским делам, за исключением лишь тяжких уголовных. Таким же
удельным особняком среди государства стояли и вотчинные владения церкви,
снабженные в государственных сборах и службах разными привилегиями, а
между тем составлявшие по величине добрую треть всей государственной
территории. К этим неудобствам присоединялось еще то, что каждая
корпорация церковных людей, каждое церковное учреждение по старой
удельной привычке стремились устраиваться по суду и управлению и жить
особо, по требованиям одних своих частных интересов. В судебном
ведомстве церкви господствовало поэтому чрезвычайное разнообразие,
производимое разными жалованными и несудимыми грамотами. Даже в
патриаршей епархии после грамоты 1625 года оставалось еще много
разнообразия вследствие несудимых грамот, которые раздавались монастырям
уже самим патриархом. Одними монастырями патриарх заведовал сам, другими
через бояр, наместников и десятильников, третьи пользовались самосудом.
Еще более разнообразия в этом отношении было по епархиям. Общим правилом
было только то, чтобы все подчинялись суду своего архиерея по духовным
делам. По гражданским же делам одни монастыри и церкви в епархиях тянули
к патриарху или к приказу большого дворца, и притом по всем делам или
только по некоторым; другие судились своими настоятелями, а настоятели в
приказе большого дворца или у патриарха; третьи тянули к суду чужих
епархиальных архиереев; четвертые были приписаны к другим
привилегированным монастырям, иногда тоже находившимся в чужих епархиях;
пятые подчинялись местным гражданским властям. Сами архиереи в одних
монастырях и церквах производили суд лично, в других через своих
чиновников, третьим давали право самосуда, кроме того, назначали для
суда разные сроки. Такое же разнообразие было в суде над церковными
вотчинами. Даже у одного и того же монастыря одни вотчины имели более,
другие менее привилегий, одни судились в одном, другие в другом месте, в
третьих суд производил настоятель и т. д. Отправление правосудия
чрезвычайно затруднялось таким разнообразием привилегий, особенно для
посторонних лиц в их тяжбах с церковными людьми. Со всех сторон шли
жалобы на трудность судиться с церковными учреждениями и лицами, а эти
учреждения и лица с своей стороны постоянно жаловались на нарушения их
привилегий. Не менее частыми настойчивым предметом жалоб земства и
затруднений для правительства были церковные вотчины, которые, несмотря
на все распоряжения, направленные против их возрастания, все еще
продолжали увеличиваться. Тяглые люди жаловались, что монастыри
завладевали тяглыми землями, угодьями и промыслами, а тягла с них не
платили, и весь платеж поэтому падал на них . тяглых людей. Служилые
люди жаловались, что монастыри сманивают к себе их крестьян и от того их
поместья пустеют и служить им государевой службы становится не с чего.
Все эти жалобы послужили потом материалами для новых распоряжений о
церковном суде и о церковных вотчинах в царствование преемника
Михаилова, царя Алексея Михайловича.

Уложение царя Алексея. Новый царь Алексей Михайлович, человек еще
молодой, мягкий, уступчивый, способный сильно привязываться к окружавшим
и чрезвычайно религиозный, мог бы встать в такие же отношения к
патриарху Иосифу, в каких был отец его к Филарету. Но сам Иосиф далеко
не был похож на Филарета. По своей слабости он не только не способен был
руководить царем, окруженным сильной родней и боярами, но не мог
поддержать даже своей собственной церковной власти; в церковном
управлении видим при нем господство патриарших дьяков и московских
протопопов. А между тем с новым царствованием открылась усиленная
государственная деятельность, составлялось новое Уложение, которое
неизбежно должно было коснуться прав иерархии. Патриарх безучастно сидел
в царской думе при его составлении, как будто не понимая всей его
важности для Церкви; все дело велось князем Одоевским и другими
светскими лицами и, при безгласии патриарха, чувствительно коснулось
самых важных привилегий духовного чина. Во-первых, Уложение безусловно
воспретило всякое новое увеличение церковных вотчин. Некоторая часть
даже наличных церковных земель была отписана в казну: по жалобам тяглых
людей на то, что беломестцы, особенно духовные, и их люди, селясь около
городов слободами, отбивают у них торги и промыслы, а сами никаких
податей не платят, велено было все эти слободы взять бесплатно за
государя. Во-вторых, стремясь установить .равный суд и расправу. для
всяких чинов людей, составители Уложения необходимо должны были
столкнуться с церковными привилегиями и с удельной обособленностью
церковного ведомства; Уложение задалось задачей ослабить эту
обособленность, притянув по гражданским делам и церковное ведомство под
общий суд государственный.

Монастырский приказ. Органом такого государственного суда над церковным
ведомством сделан был монастырский приказ, выделенный как особое
учреждение из приказа большого дворца. В нем указано было давать суд по
всяким гражданским искам на всех иерархов, монастырские власти, попов,
церковный причт и на всех вообще церковных людей и крестьян, и по таким
же искам их самих на других и даже между собою, друг на друга. Таким
образом, пред судом приказа уравнены были и власти, подчинявшиеся доселе
в гражданских делах лишь непосредственному суду самого государя или
приказа большого дворца, как органа собственной власти государя,
считавшие боярский суд унижением для себя, и их люди, судившиеся прежде
у них самих. Кроме монастырского приказа, над духовенством и церковными
людьми в большей мере, чем прежде, судебно-гражданскую власть стали
развивать теперь и другие органы государства приказы в исках церковных
людей на посторонних, подведомых этим приказам, и в ответах против
встречных исков, и воеводы с городскими властями в исках маловажных, не
доходивших до приказов. Так, вместо церковного гражданского суда над
церковными людьми явился суд общий, государственный. Кроме судных дел, к
ведомству приказа отнесены еще принадлежавшие прежде приказу большого
дворца распоряжения о государственных сборах с церковных вотчин, о
составлении описей церковных имуществ и разные полицейские распоряжения
по церковному ведомству.

Духовенство было очень недовольно новым учреждением, тем более, что по
неопределенности новых законов и неясности в разграничении церковного и
гражданского ведомств, между последними тотчас начались недоразумения,
вторжения одного в область другого и даже прямые злоупотребления. Приказ
вступался иногда и в чисто церковные дела, например присвоил себе право
назначать в монастырские вотчины священников и причетников, келарей и
казначеев, позволял себе даже перерешать распоряжения епархиальных
властей. Со стороны духовенства начались попытки уклонения от силы новых
узаконений. Архиереи стали выпрашивать у царя грамоты, освобождавшие
духовенство их епархий от всякого суда, кроме архиерейского. Патриаршая
область получила подтверждение своих прежних привилегий еще при самом
составлении Уложения, чем, вероятно, более всего и успокоен был патриарх
Иосиф. Самым усердным и влиятельным противником монастырского приказа
был любимец царя Никон, сначала митрополит новгородский, потом патриарх.

27. Патриарх Никон (1652-1658).

Никон до патриаршества. В 1605 г. у крестьянина Нижегородской области
села Вельдеманова, Мины, родился сын Никита. Он скоро лишился матери и
все детство провел под нестерпимым гнетом мачехи. Ему рано удалось
выучиться грамоте. Чтение книг увлекло его к астетической жизни и,
будучи всего 12 лет, он убежал из дома в Макарьевский Желтоводский
монастырь. Родня опять вызвала его в мир и заставила жениться. На 20-м
году возраста он выбран был в священники прихожанами одного соседнего
села, но по своим достоинствам недолго мог оставаться в таком
захолустье. Через 2 года ? нем узнали московские купцы, бывшие на
Макарьевской ярмарке, и позвали его с собой в Москву. Через 10 лет,
потеряв всех своих детей, Никита заставил свою жену постричься в одном
московском монастыре, а сам удалился на Белое море в Анзерский скит, где
тоже постригся в монахи с именем Никона. Из Анзерского скита, по
неудовольствиям с братией, он ушел в Кожеезерский монастырь, где в 1643
году был выбран в игумены. В 1646 году он был в Москве по монастырским
делам и был замечен царем, которого поразила его величественная
наружность и сильная речь. По своей религиозности и впечатлительности
Алексей Михайлович скоро совсем подчинился Никону, сделал его своим
другом, отцом, всем, чем не мог быть для него патриарх Иосиф. По желанию
царя, он был определен архимандритом Новоспасского монастыря, каждую
неделю стал являться к царю для духовной беседы и сделался пред ним
неустанным ходатаем за несчастных, обиженных на суде, вдов и сирот. В
1649 году царь назначил его митрополитом в Новгород. Здесь ему удалось
оказать правительству важные услуги во время новгородского бунта 1650
года. В разгар этого бунта он укрыл у себя от ярости народа воеводу
Хилкова и торжественно предал бунтовщиков анафеме, но этим обратил
народную ярость на себя самого. Чернь избила его до полусмерти. С
большим трудом после этого он отслужил литургию и отправился с крестным
ходом в ту часть города, где наиболее бунтовали. Пораженные его
твердостью и устрашаясь подходившего к Новгороду царского войска,
мятежники просили у Никона прощения и ходатайства перед царем. Не помня
собственной обиды, митрополит охотно принял на себя это ходатайство и
успел внушить царю благоразумную умеренность в наказании виновных,
которая затем всего более и способствовала успокоению народного
волнения. С тех пор любовь царя к Никону возросла еще более.

Пользуясь близостью к царю, Никон не раз говорил ему, что учреждение
монастырского приказа противно церковным правилам, и настойчиво требовал
его уничтожения. Но приказ был крепок не столько силой кроткого и
благочестивого царя, сколько духом времени, был крепок потому, что
вполне отвечал современным идеям об отношении между церковью и
государством. Не успев настоять на его уничтожении, Никон получил только
несудимую грамоту для себя, по которой все духовные лица Новгородской
епархии подчинялись суду одного своего митрополита. Зато своим влиянием
он побудил царя к другому важному действию, в котором должно было
выразиться преклонение светского могущества пред величием церковной
власти. В 1652 году положено было перенести в Успенский собор гробы трех
святителей, . страдальцев от светской власти . Иова из Старицы,
Гермогена из Чудова монастыря и митрополита Филиппа из Соловецкого
монастыря. За мощами святого Филиппа поехал сам Никон. С ним отправлена
была царственная молитвенная грамота к святому Филиппу, в которой
правнук Грозного, преклоняя свой царский сан пред святителем, погибшим
жертвою столкновения с царской властью, молил святого мученика
пришествием в Москву разрешить грехи Грозного и упразднить поношение,
лежавшее на царской власти. Во время отсутствия Никона царь писал ему
письма, в которых выразилась вся душа религиозного Алексея. В своем
благоговении перед любимым пастырем церкви он совершенно забывал свой
царский сан, не щадил слов, чтобы возвеличить митрополита и умалить пред
ним самого себя. Из писем царя видно, что бояре уже и тогда были
недовольны силой Никона, видно, что и сам Никон не умел смягчать своей
силы кротостью. В самых почтительных выражениях царь советовал ему быть
поснисходительнее к боярам, но не сказывать им об этом совете, не
выдавать его . царя, что он заодно с ним . митрополитом. Добрый до
слабости, находясь под двумя влияниями, Никона и бояр, царь боялся
оскорбить и ту и другую сторону, лавировал между ними, старался
как-нибудь замять их рознь. Так поступал он и в вопросе о монастырском
приказе. Оставляя приказ во всей силе, потому что он нравился боярам,
царь думал удовлетворить и своего друга, дав ему несудимую грамоту. В
отсутствие Никона умер патриарх Иосиф. Извещая об этом Никона, царь
описывал свой испуг, когда на Иване Великом раздался троекратный удар
колокола . вестник смерти патриарха, описывал скорбь церкви, которая,
как есть пустынная голубица, пребывает, не имущи подружия, лишилась
своего жениха, и к таким дням (перед Пасхой), описывал, как во время
одного ночного посещения покойника возымел он суеверный помысел: .Побеги
де ты вон, тотчас де тебя вскоча удавить,. но прогнал этот промысел, с
молитвой облобызав руку почившего распоряжался всем имуществом
покойного, после которого осталось до 13 400 рублей и множество всякого
добра. Толковали, что в последнее время Иосиф был неспокоен, боялся
свержения; святителя; на погребении он .надселся плачучи.; он сам царь
спешил оправдаться пред Никоном, уверяя, что ему и помыслить о том
страшно, . хотя бы и еретичества держался, и то как ему свергнуть
верховного святителя без собора? . По возвращении Никона с мощами выбор
в патриархи, разумеется, пал на него. Но ему не такого хотелось
патриаршества, какое было у Иосифа. Усиление мирской власти бояр и
вражда их к нему заставили его отказаться от выбора, чтобы потом быть
снова выбранным на всей своей воле. В Успенском соборе, в собрании бояр
и народа, царь в слезах лежал у ног Никона, умоляя его принять
патриарший сан. Тогда Никон, обратясь ко всем, спросил: будут ли
почитать его, как архипастыря и отца, слушать его во всем, и дадут ли
ему устроить Церковь? Все сказали, что будут и дадут, и Никон принял
патриаршество (1652 г.).

Патриаршество Никона и его отношения к царю. Неограниченная дружба
соединяла царя и патриарха во все почти 6 лет управления Никона. Вскоре
по вступлении его на патриаршество его стали титуловать, как Филарета,
великим государем. Так титуловал его и сам царь. Таким образом в
государстве снова стало два великих государя, но Никон носил этот титул
уже не как отец царя, а как патриарх; власть патриаршая таким образом
сама по себе приравнивалась к власти царской. Без патриарха не решалось
ни одно государственное дело, как при Филарете. Усилению его значения
много содействовал еще скорый отъезд царя к войску по случаю польской
войны. Во время своего отсутствия (1654-1655 гг.) царь поручил Никону
все управление государством. Особенно энергичную деятельность Никон
проявил по случаю открывшейся тогда моровой язвы. Рассылая грамоты о
мерах предосторожности против заразы, вразумляя суеверный народ, который
считал за грех противостоять постигшей его беде, как наказанию Божию, он
в то же время успел оказать личные услуги царю . все время хранил
царское семейство, спасая его от язвы переездами по незараженным
местностям. . Монастырский приказ не был уничтожен и теперь, но на время
потерял всякую силу. Вопреки Уложению, которое безусловно запретило
увеличивать церковные имения, патриарший дом обогатился новыми
вотчинами. Когда Никон строил свои монастыри . Иверский, Крестный и
Воскресенский, или Новый Иерусалим, царь и им дал богатейшие вотчины. Но
в то же время, вследствие той же дружбы царя с патриархом, никогда еще с
церковных земель не было таких больших сборов, как при Никоне. Сам
патриарх выставил в поле до 10 000 воинов; столько же выставили
монастыри. Патриарх, кроме того, на свои богатые средства увеличивал
свои домовые богадельни, раздавал богатые милостыни, делал пожертвования
на тюрьмы.

Патриаршая властъ была при нем так же сильна, как при Филарете. Он был
действительным, а не номинальным только великим государем, окружил себя
царской пышностью и недоступностью, возлюбил, как жаловалось на него
духовенство, стоять высоко, ездить 463.2 широко Он выстроил себе новый
дворец и употреблял все средства тогдашнего искусства для украшения
соборов и сообщения пышности своему богослужению; лучшие облачения,
доселе хранящиеся в патриаршей ризнице, принадлежат ему; на них
употреблены целые пуды жемчуга, золота и дорогих камней; по опушкам двум
митр святителя видим короны. Штат патриаршего дома при нем был даже еще
многочисленнее, чем при Филарете. Протопоп Казанского собора Иоанн
Неронов говорил однажды патриарху: .Государевы царевы власти уже не
слыхать, всем от тебя страх, и посланники твои пуще царевых всем
страшны; никто не смеет с ними и говорить; затвержено у них: знаете ли
патриарха?. В церковных делах власть его была неограничена; сами
архиереи рабски подчинялись ему и должны были безмолвно сносить его
самовластные распоряжения, нарушавшие их права, например, отписку из их
епархий вотчин, церквей и лучших монастырей в патриаршую область или к
богатым монастырям его строения . Иверскому, Крестному и Воскресенскому,
и самовольный суд над архиереями без собора, лишение кафедры и ссылку
Павла Коломенского, запрещение служения Симеону Тобольскому и прочее.
Его боялись сами бояре. Еще до патриаршества о нем говорили, что лучше
погибнуть в новой земле за Сибирью, чем попасться под начало к
новгородскому митрополиту; патриархом он стал обращаться с ними еще
самовластнее. Он, например, жег у них вывезенные с запада картины и
органы, оскорблял их резкими обличениями и унижал высокомерным
обращением. Как бы в противодействие новым началам, выраженным в
Уложении, патриарх издал вновь пересмотренную и дополненную им Кормчую,
в которую, между прочим, включил подложную грамоту Константина Великого
папе Сильвестру . она была важна для него, как апология церковной власти
и церковных имуществ. Подложности этой грамоты, впрочем, не подозревали
тогда ни царь, ни патриарх. Никон убеждал царя даже вовсе отставить
Уложение и заменить его Кормчей; в этом он, конечно, не успел, но
все-таки заставил Алексея Михайловича разослать по воеводам выписки из
градских законов Номоканона в дополнение Уложения для обязательного
руководства на суде.

Враги Никона. В обаянии своей власти патриарх не чувствовал, что чем
энергичнее он будет настаивать на восстановлении такой старины, тем
будет хуже и для него, и для его дела. Значение его держалось
единственно на его личной силе и на любви к нему царя, опорах слишком
непрочных для того, чтобы они могли устоять против исторического хода
государственной жизни. Орудием, которым эти опоры были подломлены, были
многочисленные враги Никона, действовавшие против него со всем усердием
личного раздражения. Прежде всего своим великим государствованием,
крутым характером, привычкой сталкиваться со всеми власть имеющими, он
вооружил против себя сильную партию бояр; против него были Стрешневы .
родня царя по матери, Милославские . родня первой супруги царя, Морозов
. царский свояк, сама супруга царя Маръя Илъинишна, составитель Уложения
князь Одоевский, бояре Долгорукий, Трубецкой, Салтыков и другие. Семен
Стрешнев до такой степени ненавидел Никона, что назвал его именем свою
собаку и выучил ее подражать патриаршему благословению. Все эти люди
зорко следили за патриархом, ловили всякий случай, где он слишком резко
выставлял свою власть, перетолковывали каждый его опрометчивый шаг, а
таких шагов много допускал горячий человек, не умевший владеть собой и
не обращавший внимания на то, что говорил и что делал. Затем много
врагов появилось у Никона по поводу его церковных исправлений, которые
были им ведены очень круто, с обычной для него самоуверенностью и со
всем деспотизмом личного авторитета. Привычка не обращать внимания на
других поставила его в самое невыгодное положение между двумя сильными
партиями: партией новизны, стремившейся к западу, и партией старины.
Образованные бояре, вроде Морозова, Романова и других, раздражены были
не менее староверов, когда патриарх, вводя свои церковные .новшества,. в
то же время восставал против новых государственных понятий и проблесков
новой цивилизации. Между приверженцами старины было тоже немало сильных
людей, несколько бояр, духовник царя Стефан Вонифатьев, уважаемый
прототоп Иоанн Неронов и другие. Наконец, против патриарха было все
духовенство, раздраженное его строгостью, недоступностью, жестокими
наказаниями, усиленными поборами в патриаршую казну и на войско и
доведенное им до последней степени приниженности.

Много было врагов у Никона, и все эти враги шли к царю с доносами, что
патриарх превышает свою власть и пренебрегает властию царскою.
Вследствие подобных внушений в душу впечатлительного Алексея Михайловича
невольно стало закрадываться нелюбье к собственному другу. Перемена
отношений между ними особенно стала заметна по возвращении царя из
второго похода (ливонского) в 1657 году. Походы царя заметно его
развили, сделали самостоятельнее и приучили к независимости; в то же
время и Никон в отсутствие царя более прежнего успел развить свое
властелинство. Приехал великий государь в Москву и увидал здесь другого
великого государя... А враги Никона неотступно внушали царю, что
патриарх стал сильнее его. Царь стал сердиться на патриарха, но, по
своему слабому характеру, вместо личного объяснения с ним, стал
действовать уходом, избегая с ним встречи. Патриарх видел нелюбье царя,
но, по своей неуступчиности, не хотел попадаться ему на глаза и тоже, со
своей стороны, удалился от царя, выжидал, чтобы царь сам сделал первый
шаг к примирению. Между тем враги Никона оставались при царе; своим
удалением от царя патриарх сам же оставлял за ними все поле борьбы,
потому что царь остался теперь под одним только их влиянием. Пользуясь
этим, они неутомимо разжигали вражду между великими государями, все
более и более подготовляя решительный взрыв накопившихся неудовольствий.
За поводами к этому взрыву дело не стало. Монастырский приказ, доселе
бессильный, усилился, стал отменять распоряжения патриарха и отобрал у
него несколько вотчин. Патриарх писал царю резкие послания о мирском
вмешательстве в церковные дела, указывал на примеры нечестивых царей,
память которых погибла с шумом; а это, по толкованию бояр, значило, что
он называл государя нечестивым царем. В июне 1658 года, по случаю приема
грузинского царя Теймураза, было при дворе торжество. Никона на это
торжество не пригласили; недоумевая о том, что бы это значило, он послал
во дворец своего дворянина узнать, в чем дело. В то время, как посланный
пробирался через толпу, окольничий Хитрово, наблюдавший за порядком,
ударил его палкой. Это была уже прямая обида Никону, и он потребовал у
царя суда. Царь обещал сам поговорить с ним об этом деле, но свидание не
состоялось, и Никон остался без удовлетворения. 10 июля, в праздник
Ризположения, патриарх вполне был уверен, что царь будет у литургии в
соборе, и думал при этом с ним объясниться. Но царь прислал сказать, что
не будет, а Юрий Ромодановский, который был послан с этим, прибавил еще
от себя, что царь гневен на патриарха за титул великого государя.
Отслужив литургию без царя, Никон вышел читать поучение и во
всеуслышание объявил, что отселе не желает быть больше патриархом; затем
в ризнице переоделся в простую мантию с черным клобуком, написал тут же
к царю письмо о своем оставлении кафедры и направился к выходу из
собора. Народ плакал, не пускал его, отнял у него карету; но патриарх
ушел пешком на Воскресенское подворье, а с подворья уехал в
Воскресенский монастырь.

События по удалении Никона. Из монастыря он дал знать, чтобы поспешили
избранием ему преемника, а церковью управлял бы пока Питирим Крутицкий,
себе просил во владение три своих монастыря . Воскресенский, Иверский и
Крестный, и снова повторил отречение от патриаршества. Несмотря,
впрочем, на это отречение, он все еще ждал, что государь одумается и
опять повторит перед ним то слезное моление о принятии патриаршества,
которое народ видел в соборе в 1652 году, но ожидание это было тщетно.
Государь исполнил его просьбу о монастырях, относился к нему вообще
очень милостиво, но о возвращении его на патриаршество не было и речи.
Скоро Никон тяжело почувствовал перемену своего положения, свою
забытость, отсутствие прежней широкой деятельности, прежней
величественной обстановки. Он стал раздражительно жаловаться на то, что
его покинули, что духовенство перестало его уважать, не ездит к нему, по
запрещению будто бы самого царя и митрополита Питирима, что без него
дела идут худо, писал раздражительные послания к царю о том, что в
неделю ваий (1659 г.) митрополит Питирим совершил за патриарха хождение
на осляти и тем .седалище великого архиерея всея Руси олюбодействовал,.
о том, что при описи патриаршего имущества раскрыт был келейный архив
патриарха с целью будто бы отобрать письма, в которых государь называл
его великим государем, что царь вступился без него в управление
церковными делами и хочет завладеть церковным достоянием. Спустя
несколько времени он стал смягчать и свое отречение, писал царю, что
сана с него никто не снимал, что он ушел из Москвы своею волею.
Отказываясь воротиться на московскую кафедру, он вместе с тем утверждал,
что от самого патриаршества он не отказывался, и настаивал на праве
посвящения себе преемника. Но при этом возникал трудный вопрос, в каком
же отношении должен быть новый патриарх к старому.

В феврале 1660 года для решения все более и более запутывавшегося дела о
Никоне созван был собор из русских и бывших в Москве греческих иерархов.
Но междурусскими иерархами не было человека, который бы не имел личного
раздражения против властительного патриарха. Теперь они припомнили ему и
его гордое обращение с ними, и то, как он не хотел их братией нарицать,
как самовольно, без собора, сверг с кафедры Павла Коломенского; обвинили
его в Амановой гордости, в безумном оставлении престола и осудили на
лишение архиерейства и священства. Греческие иерархи вторили русским.
Только немногие лица, участвовавшие в делах собора, в том числе ученый
Епифаний Славинецкий, возвысили голос против незаконности такого
осуждения. Царь склонился на сторону меньшинства и оставил соборное
решение без исполнения. С своей стороны, Никон резко протестовал против
собора, называл его жидовским сонмищем, сравнивал с соборами на Василия
Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста и на митрополита Филиппа.
Озлобленный тем, что Питирим запретил поминать его в церквах, становился
при богослужении на патриаршее место, вторично совершил обряд недели
ваий и посвятил одного епископа (Мефодия Мстиславского), гневный
патриарх дошел до того, что в неделю православия 1662 года предал его
анафеме, которая произвела в Москве сильное впечатление.

Весной 1662 года приехал в Москву Паисий Лигарид, митрополит газский,
один из образованнейших греков своего времени, но хитрый интриган,
жертвовавший для своих интересов и долгом и совестью. Состоя под
запрещением от иерусалимского патриарха за латинство, он скитался по
Греции и Италии, потом в 1657 году был приглашен в Москву самим Никоном,
который нуждался в образованных людях. По приезде в Москву он был принят
очень ласково, как знаток канонов, дорогой человек в такое тревожное
время, и немедленно пристал к выгоднейшей для него стороне врагов
Никона. Стрешнев дал ему на обсуждение 30 вопросов касательно поведения
и отношений патриарха к царю. Паисий со всею гибкостью своего ума и
совести отвечал на них полным осуждением всех действий Никона, осудил
его за принятый им титул великого государя, за то, что он жестоко
обращался с духовенством и слишком часто употреблял святительскую
анафему, и в то же время оправдал учреждение монастырского приказа и
признал право местных епископов судить своего патриарха. Никону
доставили и вопросы и ответы. Он горячо принялся разбивать их, написал
большую книгу, в которой показал всю свою начитанность, с большим
увлечением и резкостью высказал свои мысли и о власти патриарха, и об
отношении церкви к государству; основательные замечания шли здесь рядом
с запальчивыми выходками против Уложения, монастырского приказа и
мирского суда над церковью. Неудержимый человек не щадил ни Одоевского,
ни Стрешнева, ни Паисия, ни самого царя, дошел в своем увлечении до
замечательной близости к идеям папства: .Не от царей, . писал он, .
начало свящества приемлется, но от священства на царство помазуются;
священство выше царства. Царь не давал нам прав, а похитил наши права;
церковью обладает; весь священный чин ему работает и оброки дает;
завладел церковным судом и пошлинами. Господь двум светилам светить
повелел, солнцу и луне, и через них показал нам власть архиерейскую и
царскую; архиерейская власть сияет днем . власть эта над душами, царская
же в вещах мира сего.. Между тем в конце 1662 года Паисий составил 25
подобных же вопросов, на какие отвечал сам, для отсылки на суд
патриархов; имя Никона в них не было упомянуто, и все дело было
представлено отвлеченно от его личности. Ответы патриархов, пришедшие в
Москву уже в мае 1664 года, были тоже против Никона. Один Нектарий
иерусалимский, хотя и подписался на общем свитке, в отдельной грамоте к
царю умолял его помириться с Никоном без суда.

Но дело клонилось вовсе не к миру. Еще в 1660 году у Никона начались
тяжбы с соседними Воскресенскому монастырю владельцами, Сытиным . о
побоях, нанесенных патриаршими людьми его крестьянам на покосе спорных
лугов . и с окольничим Бобарыкиным, завладевшим одной вотчиной
Воскресенского монастыря. В 1661 году по поводу этих тяжб, не получая
удовлетворения на свои жалобы, Никон написал к Алексею Михайловичу самое

обидное письмо об унижении церкви мирскою властью. Угрожая царю гревом
Божиим, он между прочим рассказывал здесь, что недавно видел видение,
будто стоял он в соборе, и все почившие московские святители, встав из
гробов, велели ему сказать царю, чтобы не обижал церкви, и будто после
этого огонь, освещавший собор, весь устремился во дворец и сжег его. В
1663 году, когда второе из этих дел о спорной земле решилось в пользу
Бобарыкина, Никон, собрав братию в церковь и положив царскую жалованную
грамоту о монастырских землях под крест, отслужил молебен и после него
возглашал клятвенные слова из псалма 108 против обидящих. Государь был
сильно возмущен и назначил следствие о том, кого проклинал Никон. Для
этого в Воскресенский монастырь были посланы самые неприятные Никону
лица . Паисий Лигарид с Иосифом Астраханским и Одоевский со Стрешневым.
Никон принял их с чрезвычайным раздражением, кричал на них, не давал
говорить. Паисия ругал вором, собакой, самоставленником, нехристем,
бранил и собор, пославший послов, грозился, что оточтет от христианства
самого государя; на другой день он говорил в церкви поучение, в котором
сравнивал Одоевского и Стрешнева с Иродом и Пилатом, а архиереев с Анной
и Каиафой; но потом все-таки объяснил им, что проклинал не государя, а
Бобарыкина. При разбирательстве всех этих дел Никон постоянно
высказывался, что не признает над собою суда местных соборов, и требовал
суда восточных патриархов. Присылка патриарших грамот тоже не
удовлетворила его, тем более, что за ними ездил на восток некто Мелетий,
греческий иеродиакон, человек, не возбуждавший доверия, которого Никон
прямо винил за подделку рук и печатей. Как только грамоты эти появились,
так и заподозрена была их подлинность. После этого царь убедился в
необходимости пригласить в Россию самих патриархов и в сентябре 1664
года послал за ними новое посольство на восток. Из них приняли
приглашение только двое . Паисий иерусалимский и Макарий антиохийский;
другие двое отказались от поездки по смутному состоянию дел в их
собственных областях и из страха перед турками, но дали от себя Паисию и
Макарию полномочия.

Некоторое затишье вражды, наступившее после приглашения патриархов, и
частые сожаления царя о Никоне подали одному из близких к Никону бояр
Зюзину мысль помирить великих государей, устроив между ними свидание. В
надежде, что это свидание снова воскресит прежние чувства царя к бывшему
другу, Зюзин писал Никону, чтобы тот внезапно приехал в Москву на
праздник Петра чудотворца к утрени прямо в собор и послал звать государя
на молитву; при этом объявлял, что такова тайная воля самого государя.
Никон предался горячей молитве и посту, чтобы сам Господь вразумил его,
что делать, и вот однажды в тонком сне явилось ему видение: он в
Успенском соборе и все почившие святители, встав из гробов, подписывают
свиток о вторичном возведении его на патриаршество... С 17 на 18 декабря
1664 г. в Успенском соборе служили заутреню. Вдруг часа в 3 утра, во
время чтения кафизм, с шумом растворились двери и явился Никон с толпою
монахов и с преднесением креста, быстро подошел к патриаршему месту,
взял посох митрополита Петра и стал. Монахи пропели: .Ис полла эти
деспота. и .Достойно.. Раздался знакомый голос, повелевавший дьякону
читать большую эктению. Приложившись к мощам, патриарх позвал всех
служивших к благословению. Растерянное духовенство и митрополит
ростовский Иона, занимавший место Питирима, переведенного летом в
Новгород, стали подходить к его руке. К царю Никон послал из собора
письмо, в котором рассказывал о своем видении и в заключение писал:
.Пришли мы в кротости и смирении, неся с собою мир: хощеши ли Самого
Христа приять?. Царь был в таком замешательстве от неожиданности, что
врагам Никона нетрудно было повернуть дело по-своему. Патриарху послано
сказать, чтобы ехал, откуда приехал. Взяв с собой посох митрополита
Петра, он вышел из собора, отрясая прах от ног своих, и уехал опять в
Воскресенский монастырь. На дороге у него отобрали чудотворцев посох и
допросили о причине приезда. Никон выдал Зюзина; боярин под пыткой
сознался в вине и был сослан в Казань. Митрополит Иона, подходивший к
Никону за благословением, лишен был должности местоблюстителя
патриаршего престола; должность эта возложена после него на митрополита
Павла Крутицкого. После этой несчастной поездки в Москву Никон стал
делать уступки, письменно просил царя отменить приезд патриархов,
соглашался на поставление нового патриарха с условием, чтобы оставили за
ним, Никоном, патриаршее титло, полную власть в трех его монастырях и
независимость от нового патриарха. Но в Москве уже решили дожидаться
суда патриархов. Тогда Никон в видах предупреждения послал от себя к
Дионисию константинопольскому и другим патриархам грамоты, в которых,
рассказав обстоятельства своего удаления с кафедры, без всякого
стеснения в выражениях жаловался на монастырский приказ, на бояр, на
Стрешнева, на самого царя, разбранил Паисия, как еретика, и изложил
Зюзинское дело. Грамоты эти были перехвачены, и одна из них к патриарху
Дионисию после послужила на суде против самого же Никона.

Суд над Никоном и его заточение. В ноябре 1666 года приехали патриархи.
Целый месяц прошел в торжествах по случаю их прибытия и в совещаниях их
с царем, духовными властями и боярами, на которых они были ознакомлены с
делом, главным образом при посредстве Паисия Лигарида. В конце ноября
Никон сам был позван на собор. 1 декабря в кремлевских палатах в
присутствии царя и бояр собрался собор из греческих и русских иерархов,
какого еще никогда не видала Русская церковь; на нем присутствовали 2
патриарха. 10 митрополитов, 7 архиепископов, 4 епископа, 30 одних
русских только архимандритов, 9 игуменов и множество других духовных и
светских лиц. Никон явился с обычной торжественностью, с преднесением
креста, совершил вход и хотел было сесть на патриаршем месте, но, не
видя его приготовленным для себя, не сел, а стоя провел все время
заседания, продолжавшегося более 10 часов. Обвинителем явился сам царь.
Весь взволнованный, в слезах стоял он пред святителем, произнося
обвинения на своего бывшего друга, жаловался на самовольное его
удаление, на восьмилетнюю церковную смуту по его вине, отрицал всякую
вражду к нему со своей стороны. Никон держал себя неуступчиво, не делая
ни шагу к примирению; на обвинения царя отвечал, что ушел от царского
гнева, но патриаршества не оставлял. Царь представил собору грамоту
Никона к патриарху Дионисию и жаловался на бесчестие. Все остальное
время заседания проведено было в чтении этой грамоты; содержание ее
возбуждало постоянные замечания и споры, в которых разные лица, главным
образом сам царь, обвиняли патриарха в гордости, превышении власти, в
клеветах на царя, в бесчестии на Русскую церковь, защищали себя и
вызывали Никона на резкие ответы. Особенно крепко привязались к сильным
фразам письма о неправославии Паисия, бросавшим тень на всю Русскую
церковь, давшую Лигариду право голоса на своих соборах и право
рукоположения. На другом заседании 5 декабря, на которое тоже призван
был Никон, и на котором он вступал в особенно горячие споры с своими
обвинителями, он выразил сомнение в полномочиях и правах самих
патриархов, судивших его, и даже в православии самой греческой Кормчей,
на которую неоднократно делались ссылки. .По нужде и дьявол истину
исповедует, . сказали ІІатриархи, . а Никон истины не исповедует.. Было
еще несколько других заседаний по делу Никона, но его самого на них не
приглашали.

На новом заседании 12 декабря в Благовещенской церкви Чудова монастыря
собор наконец прочитал Никону обвинительные пункты . что он самовольно и
с клятвой оставил кафедру, по оставлении ее самовольно же
священнодействовал и распоряжался в своих монастырях, один монастырь
назвал Иерусалимом, а разным местам в его окрестностях давал гордые
названия Вифлеема, Голгофы, Иордана и прочие, отнимал для своих
монастырей вотчины у других монастырей, мешал избранию нового патриарха,
злоупотреблял анафемой, анафематствовал в неделю православия русских
архиереев, двоих архиереев, посланных к нему царем, назвал Анною и
Каиафою, а двоих бояр . Иродом и Пилатом, патриархов называл
беспрестольными, отвергал правила поместных соборов, бывших после VII
вселенского собора, греческую Кормчую называл еретической, в письме к
патриарху обвинял всю Русскую церковь в латинстве, царя называл
мучителем неправедным, уподоблял его Иеровоаму и Осии, самовольно
низверг и предал биению епископа Павла Коломенского, так что тот сошел с
ума и погиб безвестно, называл Паисия еретиком, бил и два года мучил в
тюрьме духовника своего, старца Леонида, в Воскресенском монастыре
иноков и бельцов мучил мирскими казнями, а иных на пытке жег. За все это
его объявили лишенным патриаршества и священства с оставлением за ним
только иночества. При снятии сана Никон сказал: .Зачем вы действуете
здесь, в монастырской церкви, тайно, как воры? При всем народе, в соборе
умоляли меня принять патриаршество, пойдем и теперь в ту же великую
церковь.. Патриархи сами сняли с него клобук и панагию. .Жемчуг-то
разделите, . снова заговорил Никон. . Будет вам по нескольку золотников,
чтобы заплатить дань султану.. После этого его увезли в Ферапонтов
монастырь.

Заточение Никона в первые годы было очень тяжко. Никон, впрочем, сам
отвергал знаки участия к нему царя и отсылал обратно все царские дары.
Только в Пасху 1667 года он в первый раз принял присланное ему вино и
пил за царское здоровье. После этого царь немедленно облегчил его
заточение, позволил ему выходить из монастыря, дал лучшее содержание и
особую церковь. Никона стали почитать в монастыре. Толпы народа
стекались к нему за благословением и молитвой. В Москву доносили даже,
что он хочет бежать из монастыря и возвратить себе патриаршество с
помощию черни. Во время Разинского бунта его подвергали по этому поводу
даже допросу, но ничего не нашли. В 1676 году царь Алексей скончался,
оставив в своем завещании моление к Никону о прощении и разрешении.
Суровый патриарх заплакал при известии об этом, но скрепился и не дал
письменного разрешения почившему. По смерти царя участь Никона
отягчилась. С воцарением Феодора Алексеевича пал боярин Матвеев, друг
Никона, потеряли значение благоволившие к заточнику Нарышкины . родня
второй супруги Алексея; первенствующее значение при дворе получили
родственники первой супруги покойного царя, матери Феодора, Милославские
и Хитрово, враги Никона. Под тем предлогом, что Никон дурно отзывается о
судивших его патриархах, считает их приговор незаконным, продолжает
называться патриархом и допускает жесткости в отношении к окружающим его
людям, его перевели в более тяжкое заточение в Кириллов монастырь. Уже
под конец царствования, когда влияние Милославских и Хитрово ослабело,
царь вспомнил Никона и, по ходатайству своей тетки, царевны Татьяны,
велел перевести его в любимый его Воскресенский монастырь. Но монастырь
этот увидал только бездушное тело своего строителя, скончавшегося на
дороге к нему близ Ярославля в 1681 году. Царь велел предать его
погребению по чину архиерейскому, невзирая на несогласие патриарха
Иоакима, и сам нес его гроб до могилы. Вскоре он исходатайствовал у
восточных патриархов грамоту о разрешении Никона и поминовении его в
патриаршем сане наряду с другими московскими патриархами.

28. Миссионерское служение Русской Православной Церкви и расширение
пределов Московского патриаршества.

Внешнее расширение пределов Русской церкви. Этот процесс в начале
описываемого времени был задержан бедствиями смутного времени. На
северо-западной окраине Руси произошло даже значительное их сокращение
от потери Россией Ингрии и Карелии, по Столбовскому миру (1617 года)
уступленных Швеции. Православие много пострадало здесь еще в смутное
время; шведские войска, постоянно здесь двигавшиеся, разорили множество
церквей и монастырей. Были разрушены древние обители Коневская и
Валаамская; монахи успели спасти только мощи Вааламских чудотворцев и
разошлись по другим монастырям. Завладев этим краем, шведское
правительство принялось распространять в нем протестантство. Но зато во
второй половине ХVII столетия Московское патриаршество значительно
увеличилось присоединением к нему Киевской митрополии.

Присоединение Малороссии. В Малороссии с 1648 года поднялось еще
небывалое по размерам казацкое восстание против польского владычества
под предводительством знаменитого гетмана Богдана Хмелъницкого. Для
успокоения этого опасного восстания поляки, по Зборовскому трактату,
обещали православным восстановить все их права, митрополиту дать место в
сенате, города, в которых были православные школы, освободить от
пребывания иезуитов, обещали даже подумать об уничтожении унии в Украине
и Литве. Но когда восстание несколько поуспокоилось, все эти обещания
были забыты. Второе восстание Хмельницкого кончилось неудачно, и в новом
Белоцерковном трактате об унии и сенаторстве митрополита не было уже и
помину; вся польская Русь очутилась в прежнем невыносимом положении.
Тогда тысячи переселенцев устремились из нее на восток, в Московское
государство. К Москве же обратился наконец и сам Богдан, и в 1654 году
Малороссия присягнула на московское подданство. Последовавшая затем
война России с Польшей кончилась тем, что по перемирию 1655 года Польша
должна была уступить России всю Малороссию и Белоруссию. После этого в
Смоленске, Полоцке, Могилеве, Вильне и других городах завоеванного края
началось повсеместное восстание православия и истребление унии с
католичеством. В Москве надеялись, что после возвращения этих искони
русских земель вскоре должны будут снова соединяться между собой и обе
доселе разделенные половины Русской церкви; патриарх Никон титуловался
уже патриархом всея Великия и Малыя и Белыя России; но последствия долго
не оправдывали этой надежды.

Подчинение Киевской митрополии Московскому патриарху. В вопросе о своем
подчинении Москве западная Русь разделялась на две партии. Народная
масса и простые казаки всегда стремились под царя православного; им
сочувствовало белое духовенство. Но шляхетство и казацкая старшина
тянули к шляхетской Польше; этой партии сочувствовало высшее
духовенство, для которого номинальная зависимость от
константинопольского патриарха была выгоднее действительной зависимости
от патриарха московского. Митрополит киевский, преемник П. Могилы,
Силъвестр Коссов долго не изъявлял покорности царю и московскому
патриарху; отговариваясь страхом польской мести, он даже и после присяги
киевлян царю пред боярами продолжал просить царя, чтобы малороссийская
иерархия была на прежних правах оставлена в ведомстве греческого
патриарха. Преемник Сильвестра (с 1657 года) Дионисий Болобан решительно
отказался принять посвящение в Москве и явно тянул к Польше,
приверженцем которой был и гетман Выговский. Скоро оба они совсем
перешли в польское подданство. Управление западно-русскою церковью,
вместо Дионисия, в Москве порешили возложить пока на наместника. С
согласия царя Питирим (управлявший патриаршеством) определил на эту
должность известного царю нежинского протопопа Максима Филимонова,
посвятив его (1661 г.) после пострижения с именем Мефодия в епископа
Мстиславского. Но его наместничество не было признано ни греческим
патриархом, ни многими западными иерархами. Митрополит Дионисий не
признавал даже его епископства и посвятил другого епископа на ту же
мстиславскую кафедру, Иосифа Тукальского. Много повредил Мефодию и
Никон, наложив за его посвящение анафему на Питирима.

После измены Выговского Малороссия разделилась на две половины .
польскую за Днепром и русскую по левую сторону Днепра; пошли междоусобия
и измены гетманов. Общая смута отозвалась и на церковных делах. После
смерти Дионисия в 1663 году на западной стороне Днепра одной партией был
избран в митрополиты епископ Иосиф Тукалъский, другой . Антоний
Винницкий Перемышльский. Неизбежная смута между ними не разыгралась

только потому, что в следующем году Иосиф попался в плен к полякам и 2
года томился в тюрьме. На восточной стороне продолжал управлять
церковными делами Мефодий, но войдя во вкус независимой иерархической
власти, и он вскоре перешел на сторону польской же партии, несмотря на
то, что всем своим значением обязан был Москве. Когда гетман Брюховецкий
стал хлопотать ? присылке настояшего митрополита из Москвы, Мефодий
вместе с Иннокентием Гизелем, печерским архимандритом, и с другими
лицами из монашествующего духовенства решительно объявили, что все они
запрутся в своих монастырях, и разве их за ноги оттуда выволокут, тогда
только в Киеве будет московский митрополит. Противомосковской партии
много помогало распространившееся тогда по Малороссии недовольство
Москвой за Андрусовский мир, по которому Россия уступила полякам все
свои литовские завоевания и всю заднепровскую Малороссию, оставив за
собой только один Киев, и то на два года. Гетман заднепровья Дорошенко
поддался Турции, надеясь освободиться от польской неволи с ее помощью,
как прежде Хмельницкий освободился с помощью Москвы. Турецкая партия
усилилась и на восточной стороне, так как прошел слух, что царь и
остальную Малороссию хочет отдать под унию и короля. К ней пристали и
Мефодий с Брюховецким, потому что Дорошенко посулил за это первому
независимую митрополию, а последнему . гетманство на обеих сторонах
Днепра. Но лишь только Брюховецкий изменил, променяв царя на султана,
как Дорошенко убил его, желая сам остаться гетманом над обеими
сторонами. Обманул он и Мефодия. Еще раньше этого он освободил из плена
Иосифа Тукальского. Последний немедленно снял с Мефодия сан и приговорил
его к заточению. Мефодий бежал в Москву, но и здесь подвергся заточению
в монастыре за измену.

На восточной стороне Днепра, однако, не хотели повиноваться Иосифу;
всеми церковными делами управлял здесь, вместо Мефодия, старший из
епископов Лазарь Баранович Черниговский. Несмотря на то, что
константинопольский патриарх единственным законным митрополитом Киева
считал Иосифа, последний должен был оставаться до самой своей смерти
(1676 г.) при Дорошенко в Чигирине. Со смертью его церковное управление
перешло в руки Лазаря уже на обеих сторонах Днепра. В 1686 г. Россия
заключила с Польшей вечный мир, удержав за собой всю восточную
Малороссию и с Киевом; в других русских областях, оставшихся за Польшей,
поляки обязались дать православным свободу веры и возвратить
православные епархии: Луцкую, Львовскую, Перемышльскую и Могилевскую.
Теперь пора было наконец приступить и к избранию общего митрополита.
Первым кандидатом был Лазарь, но он не хотел ехать на поставление в
Москву. Поэтому, обойдя его, патриарх Иоаким поставил в митрополиты
луцкого епископа Гедеона Четвертинского. Константинопольский патриарх
Дионисий, после соборного совещания с другими патриархами, в 1687 г. сам
согласился признать зависимость Киевской митрополии от Московского
патриаршества. Этим важным актом окончательно прекращено было разделение
Русской церкви, продолжавшееся около двух с половиной столетий. Единство
ее, однако, восстановилось не вполне: от нее остались отторгнутыми
литовские области и Галиция и без поддержки Малороссии очутились в самом
жалком положении.

Распространение христианства в Сибири. На востоке церковь успешно
приобретала себе новых чад в Сибири. Правительство содействовало ей в
этом своими материальными средствами и льготами обращавшимся инородцам.
Сибирские казаки продолжали покорять новые земли; по их следам везде
возникали русские города и селения с храмами и монастырями. Из Москвы
посылались для них книги, иконы, церковная утварь и духовенство. Для
больших успехов святой веры в 1620 году для Сибири открыта была новая
епархия в Тобольске. Первым архиепископом ее был Киприан  (из игуменов
Хутынского монастыря); он много заботился об исправлении дурной
нравственности русских поселенцев в Сибири, а для скорейшего просвещения
верой диких туземцев старался умножать по своей епархии церкви и
монастыри. В 1624 году он был переведен на Крутицкую епархию. Некоторые
обители имели особенно важное значение в деле христианской миссии. В
1644 году старец Далмат (из Невьянского монастыря) основал на реке Исети
Далматовский монастырь, сделавшийся потом средоточением христианского
просвещения для огромного округа возникших около него русских и
инородческих поселений. В 1653 году возник другой известный
просветительным влиянием монастырь в остяцком крае, Кодинский или
Кондский. С половины ХVII века казаки стали покорять южную Сибирь;
дружины Хабарова проникли за Яблоновый хребет на реку Амур. В крепости
Албазине появилась приходская церковь, а в 1671 г. иеромонах Гермоген
основал здесь монастырь. В 1681 г. сибирский митрополит Павел отправил
туда проповедниками игумена Феодосия и несколько монахов; для
распространения веры в Забайкалье миссия эта устроила монастыри
Селенгийский и Посольский. Собор 1682 года положил послать искусных
духовных людей еще в Дауры на реку Лену. С 1660 по 1672 год по восточной
Сибири возникли обители в Якутске, Киренске и Иркутске. В 1689 году весь
Амурский край был уступлен Китаю; Албазин срыт, и христианская вера
перестала здесь существовать, но зато проникла в самый Китай. Еще ранее
несколько русских пленных из Албазина в 1685 году были поселены в Пекине
в особой слободе под именем Русской роты с дозволением иметь у себя
церковь. В 1695 году тобольский митрополит Игнатий послал к ним
священника и дьякона с антиминсом, миром, церковными книгами и утварью.

Продолжались попечения Русской церкви и о другой отдаленной окраине
государства . Прикавказье. Еще при Грозном Грузия просилась на русское
подданство. Но русским трудно было удержаться здесь при сомнительной
верности местных владельцев. В начале ХVII века персидский шах Аббас
овладел всей Грузией и разорил в ней все церкви. В 1619 г. царь Кахетии,
Карталинии и Имеретии Теймураз снова предложил подданство царю Михаилу
Федоровичу; просьба его была исполнена, Персия на время была удержана от
войны мирными переговорами. Вскоре (1626 г.) шах прислал патриарху
Филарету в знак своей дружбы к нему Ризу Господню, которая была некогда
взята в Персию из Грузии как военная добыча; патриарх установил в честь
ее праздник. Но потом персиане отняли у Теймураза все его владения,
кроме Кахетии, и стали истреблять в них православную веру. В 1650 году
новый имеретинский царь Александр тоже принял русское подданство.
Несмотря на гнев шаха, Имеретия и Кахетия остались за Россией. Царь
грузинский Теймураз, как мы знаем, в 1658 г. сам был в Москве для
присяги на подданство. После падения Никона дело о защите Грузинской
церкви остановилось. Попечения об ней России ограничились лишь помощью в
устроении ее богослужебного порядка и радушным приемом грузинских
эмигрантов.

В самой России оставалось еще обширное поприще для христианской миссии.
В Казанском крае после первых его просветителей, казанских чудотворцев,
дело христианской миссии остановилось до конца ХVI века, пока казанским
митрополитом не сделался Гермоген. В 1593 году в своем донесении царю и
патриарху он нарисовал печальную картину состояния своей паствы:
крещеные инородцы, живя среди некрещеных, некоторые даже в рабстве у
последних, часто отпадали от веры, да и вообще содержали христианскую
веру нетвердо . не носили крестов, не чтили икон, постов не соблюдали,
церкви и духовенства не знали, покойников хоронили на татарских
кладбищах; по оплошности воевод, в Казани опять были построены мечети.
По просьбе его царь и патриарх распорядились: всех крещеных переписать
вместе с их семьями и отделить от некрещеных в Казани в особую слободу с
церковью поблизости к русским; наблюдать, чтобы они держали православную
веру крепко, а которые будут держать ее некрепко, тех отсылать к владыке
на смирение или сажать в тюрьму; не крещеным крещеных в услужении не
держать, не допускать между ними и смешанных браков; мечети в городе
вконец извести. О миссионерской деятельности преемников Гермогена не
известно ничего до самого ХVIII века. Православная вера понемногу
все-таки продолжала распространяться по всему Поволжью. В видах
поощрения инородцев к крещению правительство с своей стороны выдавало
разные распоряжения, направленные к стеснению их суеверий и к ослаблению
их влияния на крещеных. В 1628 года велено было вывести из их дворов
всех проживавших у них крещеных; при Алексее Михайловиче за такое
проживание у иноверцев велено наказывать и самих крещеных; холопы по
крещении освобождались от власти их иноверных господ; за совращение
крещеного холопа в басурманство назначена казнь чрез сожжение. Вотчины и
поместья некрещеных владельцев в 1654 году велено было отдавать в
наследство только крещеным, хотя бы и дальним, их родственникам. В 1681
году у некрещеных мурз велено отобрать все вотчины и поместья с
христианским населением, замещая их за то землями некрещеной мордвы и
других инородцев, а которые захотят креститься, за теми их земли
оставлять по-прежнему. Новокрещеным давали разные льготы и земли. К
сожалению, все эти распоряжения, особенно в связи с злоупотреблениями
разных приказных людей, часто прикрывавшимися ревностыо по истинной
вере, производили среди некрещеных инородцев только лишнее раздражение,
которое с особенной силой обнаружилось во время Разинского бунта. Когда
Разин обещал инородцам полную свободу веры, они приняли в его восстании
самое живое участие, отозвавшееся на деле православной миссии весьма
вредно. Поэтому торжество государства при укрощении этого бунта в свое
время было торжеством и для православной церкви.

Успешнее шло дело христианской миссии между Мордвою Рязанского и
Тамбовского края, где в половине ХVII века явился замечательный деятель
. рязанский архиепископ Мисаил (1651-1656 гг.). ? 1654 году он начал
непрерывные поездки по своей епархии для крещения татар и мордвы. ?
Касимове были крещены два татарских царевича . касимовский и сибирский;
в Шацком и Кадомском уездах обратилось до 316, а в Тамбовском до 4200
человек татар и мордвы. Но во второе свое путешествие святитель встретил
сильное противодействие как со стороны мусульман, так и со стороны
язычников, и должен был прибегнуть к помощи гражданской власти, при
содействии которой крестил еще много и тех и других. Третья поездка в
1656 году по Шацкому уезду была для него роковой: близ села Конобеева на
него напала огромная толпа разъяренных язычников, человек в 500, и
святитель погиб от стрелы мордвина. Кровь его сделалась, однако, новым
семенем христианства; следствие по его убиению до того напугало
инородцев, что они после этого начали креститься в особенно большом
количестве.

 Мокошь . единственное женское божество древнерусского пантеона, чей
идол в Киеве стоял на вершине холма рядом с кумирами Перуна, Хорса,
Дажьбога, Стрибога, Сварога и Велеса, Симарга (Семаргл) . божество
огненных жертвоприношений, обычно являющееся в виде вещей орлоподобной
птицы. прим.ред

 Во главе. . прим.ред.

 Порядок митрополитов был следующий: 1) Михаил; 2) Леонтий; 3) Иоанн (с
1008 г.); 4) Феопемпт (с 1036 г.); 5) Св. Иларион (с 1051 г.); 6)
Георгий (с 1062 г.); 7) Св. Иоанн II(с 1077 г.); 8) Иоанн III (с 1089
г.); 9) Ефрем (1089 г.); 10) Николай (1097 г.); 11) Никифор (с 1104 г.);
12) Никита (с 1122 г.); 13) Михаил (с 1130 г.); 14) Климент Смолятич (с
1147 г.); 15) Константин (1156 г.); 16) Феодор (с 1161 г.); 17) Иоанн IV
(с 1164 г.); 18) Константин II (с 1167 г.); 19) Никифор (с 1182 г.); 20)
Матфей (с 1201 г.); 21) Кирилл (с 1224 г.); 22) Иосиф (с 1237 г.).

 Уговор.

 Пополам..

 Пошлину, особый сбор.. Прим. ред.

 3а деньги или подарки.. Прим. ред.

 Соборов Кремля . Михаила Архангела и Успение Пресвятой Богородицы..
Прим. ред.

 Незаконные ростовщические проценты.. Прим. ред.

 Нянченье.

 Платили подати.. Прим. ред.

 На соборе 1564 г., при избрании Афанасия московским митрополитам в
первый раз дано было право носить

белый клобук. До этого времени такой клобук носил только митрополит
Макарий, избранный на митрополию

из новгородских владык.

 Никоим образом не вмешиваться в дела опричины.. Прим. ред.

 Проворные, быстрые, бойкие.

 Есф. 37 гл.

 Почерков, подписей.. Прим. ред.

 Общее число членов собора 1666-1667 гг. на разных заседаниях его было
еще больше . до 29 одних архиереев, греческих и русских.

 PAGE   

 PAGE   1