8 февраля 2005 16:32 

о. Пантелеимон: Господь стучится в каждое сердце

08.02.2005г.

Информационная служба Псковской епархии представляет в рубрике ПАИ
«Церковь» серию материалов «Разговор с батюшкой».

Иеромонах Пантелеимон является настоятелем церкви святых Константина и
Елены в Пскове, имеет благословение от Владыки заниматься экзорцизмом
(изгнание бесов или отчитка).

о. Пантелеимон, 5 февраля прошла хиротония Вашего сына, и он был
рукоположен в священники. Сама хиротония – радостное событие, а какие
чувства испытываете Вы как отец?

Служение Богу – это особое служение, оно и называется служением, а не
работой. По отношению к военным, священникам говорят, что они служат.
Военные служат государству, а священство служит Богу и людям. Поэтому
это самое высшее служение человека. И он полностью должен себя посвящать
этому. И, конечно, радостное событие, что произошла хиротония, у меня
вдвойне радостное, потому что Роман – мой сын. Но вы понимаете, в чем
дело? У нас отношения давно углубились, когда он стал верующим человеком
и стал серьезно, лет с 14-ти заниматься своей душой. Тогда отношения
стали не просто отношениями отца и сына, а отношениями духовного отца и
духовного сына. Это вообще большая редкость. Обычно папу или маму теперь
стесняются. В нашем государстве разъединили отцов и детей, внесли разлад
в семью. Коммунисты хотели разрушить семью, чтобы люди были не
объединены семьей, а были бы отдельными личностями, винтиками –
шурупиками в системе государства. А для нас, для Церкви важно
объединение людей. Ведь семья – это маленькая церковь. И мой сын встал
на дорогу служения Богу.

А как это произошло, как началось, батюшка?

Начинается это рано, как только нас крестят, мы становимся православными
христианами. У нас уже есть свое служение Богу. Мы все делаем ради
Господа, каждый наш шаг Им отмечен, но не у всех так в жизни получается.
Мой сын окончил Духовное училище в Пскове, оно ему много дало, и после
окончания стал преподавать церковнославянский язык и др. И такое
углубленное занятие языком оказало очень благотворное влияние на его
душу. И через некоторое время Владыка рукоположил его во диаконы, и
Роман начал служение в храме. Сейчас новая ступень. И, думаю, здесь не
столько моя заслуга, сколько заслуга общины храма. У нас на приходе
большая семья, которая заменяет маленькую семью. И священник, в данном
случае – я, являюсь их отцом, а они - мои дети, разные по характеру, по
возрасту. 

По скорбям.

По скорбям. Ну, все люди испытывают сейчас какие-то скорби. Наше здесь
пребывание такое: мы не на курорт сюда посланы, душа пребывает на земле,
чтобы очистить себя для пребывания в вечности. Вот мы этим и занимаемся,
помогая друг другу и поддерживая друг друга. 

Вы руководили Вашим сыном, было какое-то отцовское давление?

Я не давил на него. Понимаете, руководство духовное подразумевает
раскрытие человека. В каждом маленьком человеке заложено что-то свое, и
это хорошее надо раскрыть, а плохое с Божьей помощью надо убрать. И
работа над душой происходит не только «я и он», а у нас еще есть
соработатель - Господь. Он еще участвует. Он-то Главный нашего духовного
делания. Он ниспосылает благодать Духа Святаго на нашу душу, Он врачует,
исцеляет. А наше дело направлять. Духовник должен направить человека в
нужную сторону, или предупредить его об опасности, которые есть на этом
пути. Работа духовника более разнообразная работа и более глубокая, чем
работа родителей и их чад. 

Выбор сына был свободный и осознанный?

Да. Но не все сразу раскрылось, получилось. Был сначала интерес, а потом
пришло убеждение, что другого пути просто у него нет. Он сам это понял.
С этого пути уже не свернешь. Мы не можем сменить профессию, как другие:
был слесарем - стал токарем. У нас такого не может произойти по причине
того, что духовные наши обязательства перед Богом не допускают этого. Мы
можем быть только священниками, можем уйти по болезни за штат, но не
перестаем быть священниками, если только мы не нарушаем морального
своего облика и допускаем, когда нас отлучает наше начальство от сана.
Не приведи, Господи! Это большое горе и несчастье. Хотя и такое тоже
случается.

о. Пантелеимон, а Ваша дорога в церковь?

Я пришел к Богу в зрелом возрасте, хотя крещен с детства. Я недалеко
живу от этого храма, в детстве еще бегал и играл на этих улицах, и когда
мне предложили стать его настоятелем – я понял - это мой храм. Пришел к
Богу в тридцать лет, когда довольно много уже было прожито. Но началась
другая моя жизнь, подготовка к высшему служению, и в 38 лет меня Господь
призвал к служению в Церкви. Я принял монашество, меня рукоположили
сначала в диаконы, а потом в священники. Служил на других приходах нашей
епархии, а потом вот здесь. И я понимал всеми своими чувствами, что это
непросто так, а воля Божия, а она – не просто приказ, а назначение
человека, которое ощущается внутренне. Когда уже понимаешь, что если ты
уходишь от Бога, разрываешь с ним общение, то находишься в самочинии,
чего мне не хотелось, как монаху, который постоянно должен быть в
послушании Господу и своему священоначалию. Поставили – надо трудиться.

Церковь святых Константины и Елены совсем еще недавно была заброшена и
разрушалась, являя собой печальное зрелище. Теперь храм преобразился, он
восстановлен, появилась часовенка. Храм живой. Но известно:
реставраторы-специалисты недовольны, что батюшки, восстанавливающие
приходские церкви, своевольны в восстановлении и ведут работы
неграмотно. Так ли это?

Когда я сюда пришел, храм был в страшном и тяжелом состоянии. В этот
храм я пришел не сам, меня сюда направило мое священноначалие и сделало
это не потому, что ему так просто этого захотелось, а потому что была на
это воля Божья. И я это четко осознавал. Дело в том, что раньше в этом
храме были мастерские художников. Здесь они жили и рисовали. Был архив,
когда-то склад, последние хозяева - клуб спелеологов. Они здесь лазали,
бросали свои крюки по стенам церкви, тренировались. Когда я обратился к
специалистам реставраторам, они все это фиксировали: да, состояние храма
сложное, плохое, но конкретных, добрых советов мне никто не давал. Одни
предлагали делать одно, другие - другое. Мы начали с малого: приводить в
порядок храм, делали пол, меняли печи, ремонтировали стены. Начали
заниматься колокольней - она уже падала. Когда мы стали ее
реставрировать, мне Господь послал отличного мастера, ведущего каменщика
реставрационных мастерских – Володю. Он ходил в наш храм, и трудился с
радостью, руководил нами, потому что мы все делали сами. У реставраторов
самих не было ясного и четкого понятия, как надо делать. И все встало на
свои места с тем практическим опытом, который имел мастер Владимир, и
нашим нарастающим опытом. Начинали одно дело, потом брались за другое:
отреставрировали колокольню, сделали небольшие участки стен около нее,
потом мы их продолжили. Мы ничего нового не делали. Мы делали то, что и
должно быть. И часовенка св. блж. Ксении Петербургской была построена на
месте старого плитяного фундамента. Как раз в празднование ее памяти и
был рукоположен о. Роман, который много здесь потрудился. Не бывает
ничего случайного в нашей жизни. А связь с архитектурой у нас все-таки
была: большую помощь нам оказала блестящий специалист Галина
Владимировна Певчина. Мы с ней консультировались, спрашивали, она не
заскорузла в каких-то рамках и понятиях, очень помогала нам. Но
воплощение было наше, как и должно быть.

Какими трудами случилось восстановление святыни, о. Пантелеимон? Какими
деньгами?

У нас небольшой приход, но мы все трудились самозабвенно, потому что
каждый из нас понимает долю своей вины в том, что происходит сейчас. Мы
принимали участие в разрушении, или наши родители, может быть, наши
близкие. Это наш дом, и мы его строим так, как мы хотим. Как вы в
собственном доме: можно самому строить, а можно пригласить дизайнера и
он вам все сделает красивый интерьер, но это будет чужое, не ваше и
будете жить в чужом доме. А у нас все свое и своими руками деланное. Но
мы хорошо понимаем, что храм охраняется государством, это памятник
федерального значения 16 века.

Но как он охранялся?

А никак. Конкретно, что было сделано? Ничего. Какая нам помощь была
выделена? Никакая. Мы все делаем сами. Одна работа за другой. Вот сейчас
мы взялись за основной храм. Там проведена серьезная работа высшей
категории сложности. Работа согласована с охраной памятников. Мы
выполнили реставрационные работы внутри, заканчиваем наружные. И делаем
благоукрашение храма: расписываем храм фреской. 

Это делает наш прихожанин профессиональный художник – реставратор
Александр Милованов. Многие люди принимают участие в благоукрашении. Вот
у нас есть сейчас иконостас в приделе священномученика Власия. Иконы в
иконостасе Спасителя и Божией Матери написаны лучшим учеником
архимандрита Зинона монахом Амвросием. Врата и Сень, центральную часть
иконостаса, выполнил сам о. Зинон. 

Сейчас Амвросий трудится в Греции и является личным иконописцем одного
из иерархов Греческой Православной Церкви. А известный мастер, художник
Анатолий Николаевич Елизаров, автор раки Серафима Саровского, им много
сделано крупных работ в России по благословению Патриарха Московского и
всея Руси, помогает нам совершенно бескорыстно. Его работа – басма в
украшении иконостаса. Иконостас пока не закончен. Но все идет
естественным путем, организм развивается.

А средства? Есть жертвователи?

Мы берем средства из своего кармана. Те, кто хочет помочь, дают нам
материалы. Спрашивают, что нам нужно: кирпич нужен, цемент нужен,
известь? И привозят. Этим мы и пользуемся, а строим своими руками. Вот
звонницу пока поставили, чтобы удобно было звонить. Работа продолжается.

С какого года храм восстанавливается, батюшка?

 Мы не занимаемся авралами. Нам это стоило больших средств, но они
появлялись постепенно. Прихожане относятся к храму, как к своему дому и
вкладывают свои средства. И что ж в этом удивительного? Ведь каждый
чувствует свою вину перед тем, что случилось с нашим государством. И
потому были коммунисты у власти, что атмосфера была бездуховная. Теперь
к нам приходят люди и говорят: давайте я вам помогу. У нас здесь нет
меркантильности, все делается бескорыстно, без требования
вознаграждения. Это наш духовный дом.

Вы, о. Пантелеимон, благословлены Владыкой к исцелению прихожан, вы
занимаетесь экзорцизмом. Что это такое сейчас, в нашем современном мире?

Когда мы видим хорошего мастера, мы говорим: прирожденный талант, дан
талант от Бога. В любом полене есть свой Буратино. Каждый человек имеет
свой талант. Медицина меня интересовала с детства, я относился к ней
всегда с большим расположением, а потом столкнулся с ней как пациент.
Мне пришлось полежать в больницах, поболеть, надо мною серьезно работали
врачи. Так уж случилось, что в армии, после ангины я получил осложнение.
Так Господь меня вразумлял, видно. Но смерти не предал. И мне это запало
в душу, я считал себя обязанным перед медициной воздать то, что было
дано мне. А когда пришел к Богу, то оказался работающим санитаром в
областной больнице, потом меня медицина засосала, мне пришлось учиться,
и потом работал в реанимации городской больницы анестезистом. И на моих
руках происходили и исцеление, и смерть. И это для верующего человека,
каким был я, конкретная помощь больным. Я полагал, что все это так и
продлится: интересная, тяжелая работа, требующая всех моих сил. Но
Господь направил мои стопы на служение Ему, и я стал монахом,
священником. А моим духовным отцом был известным протоиерей Валентин
Мордасов, который служил последнее время в Камно. И я впервые там
столкнулся с таким явлением, как одержимость, с душевными скорбями –
болезнями. Понимаете? Я начал ему помогать в этом, еще будучи мирянином.
Но настал момент, и о. Валентин благословил меня. И по благословению
своего духовного отца, я стал заниматься отчиткой. Потом эта моя работа
получила благословение и нашего епархиального начальства, Владыки
Евсевия. Конечно, был вопрос: а почему он? а можно ли это делать или
нельзя? Должна ли существовать эта процедура отчитки в современном мире?

Должна?

В церкви всегда была помощь болящим, тем, кто нуждается. Кому дается
помощь? Тому, кто просит. Поэтому еще в древней церкви в первые века у
христиан были определенные молитвы, ектении, которые включались прямо в
Литургию. Последование было такое: сначала Церковь просила за
оглашенных, потом оглашенные выходили из храма в притвор. Потом
приступали с прошениями – молитвами о болящих, потом и они выходили в
притвор, оставались только верные, с которыми и совершалось
богослужение. Со временем это было выделено в определенные чины, которые
имеют общую канву и употребляются в церкви. Отчитка - более объемное
действие, там больше молитв, чтений Евангелия, помазывания елеем,
окропления водой. 

Что же получается?

Мы святыней, молитвой помогаем людям противодействовать злу, когда они
по своей духовной безграмотности, из-за духовного разгильдяйства
попадают под воздействие врага. И еще одна наша задача, очень важная,
научить потом человека жить правильно, а это сложно и требует большого
времени.

Вы не бросаете исцелившегося?

Да. Так и приход наш сформировался, в котором люди нуждаются в
практической помощи церкви. Мы обучаем людей как должно, и у нас
прихожане ведут более строгую жизнь, чем в других приходах. Здоровый
человек может себе позволить больше, чем болящий. Например, если у нас
больная печень, то мы себе и того, и другого позволить не можем, то же и
в духовной жизни. Понимаете? Если мы духовно крепки, на нас
воздействовать трудно, но если мы подвержены действию врага и духовно от
него страдаем, то мы должны многие аспекты духовной жизни держать
стабильно: пост должен быть постом, молитва молитвой, а не фикцией.
Должна быть серьезная работа над собой, а человеку это трудно, надо
время. Да и Господь сейчас попускает нам всем потерпеть потому, что мы
очень долго «валяли дурака», а для научения правильной жизни требуется
время. Да и сейчас порой неполезно полное исцеление людей.

То есть должны быть болезни, должно быть ощущение своей смертности?

Должно быть. И должен человек трудиться над собой внимательно. Мир
сейчас эгоистичен и забывает хорошее, и так спешит к плохому ради своих
потребностей, что мы без узды не можем. Нам за наши действия и
попускаются болезни и скорби, но они ослабевают под действием благодати
Божией, что дает нам жить, работать, но наши болезни должны нам
напоминать, что, если мы будем забываться, опять все вспыхнет. Работа в
приходах разнообразна, над нашим исцелением трудятся все священники, но
в меньшей степени. У каждого своя стезя: кто-то хороший проповедник,
кто-то хороший литургист, кто-то молитвенник, или устроитель, а у нас в
храме так. Я смотрю на болезнь с духовной точки зрения, и мой опыт
подтверждает, что болезни приходят на фоне духовного искажения. Что
делать. Родились мы не в церковной семье и прочее-прочее. От этого не
надо унывать: вот, все кончено. Нет, наоборот началась жизнь духовная,
мы должны трудиться над собой серьезно. Хорошо, что есть такие приходы
как наш, но мы не можем вогнать всех людей в праведность. Господь нас
терпит и нам надо потерпеть. И, Слава Богу, сейчас есть много чистого,
искреннего и хорошего.

Церковь часто говорит: враг напал, враг помешал, батюшка, а что же такое
«враг»? 

Церковь четко и ясно определяет кто: наш противник - диавол, наша плоть
неодухотворенная и наши прегрешения. Из этого разделения на три части -
две относятся к нам, а одна относится к постороннему. Дело в том, что
все пространство воздушное, воздушная среда густо населена, здесь живет
тьма-тьмущая духов, и светлых ангелов здесь меньше, чем падших – они
низвержены сюда, им попущено искушать человека. Для нашего же блага. И,
когда мы иногда внезапно чувствуем его действия на себе, то есть
поступили не так, как обычно, вспылили ни с того ни с сего, что-то
противное сделали и стыдно, и понимаем, что это искушение, кто-то нам
«помог», сами бы и не додумались. Когда у человека иссякают защитные
духовные силы по причине его отступления от Бога, то это свободное
пространство занимает враг и начинает работать с нами. И появляется наша
зависимость. Так и духовный мир: если мы живем по Божьим законам, то
враг с нами соприкасается минимально. Где-то напал, искусил, но если мы
нарушаем духовные законы, то мы становимся пленниками врага. Да хоть
пример: мы не знаем, что есть уголовный мир, пока сами не украли и не
вступили в эту банду. И начинаем жить в этом реальном бандитском мире.
Возьмите пьянство. Это определенное безумие, где враг владеет нами:
здесь драки, скандалы, иногда убийства.

Надо бороться с врагом?

От этой борьбы нам никуда не деться, у нас нет выбора. Если мы
прекращаем бороться, мы подпадаем под его власть. Мы должны быть в
борьбе. Особенно враг старается прервать навсегда нашу связь с Богом, с
милосердием Божиим, подталкивая к самоубийству. Но если человек не
понимает своей духовный нищеты, не будет и духовной работы. Нельзя быть
вне Церкви, надо быть с церковью.

Но люди этого не понимают.

Не понимают. И силком в Церковь мы никого не можем загнать. Невольник -
не богомольник. Увы и ах. Почему такой разгул сейчас зла в мире, потому
что люди не хотят быть с Истиной. Быть с Богом - это значит надо
трудиться над самим собой, а это тяжело - исправлять себя. Есть такая
поговорка: тяжелее всего ухаживать за больными родителями и молиться.
Иногда от Церкви требуют решительных действий, но мы не полицейские, мы
- не карательные органы. Мы люди, которые настраивают человека на
духовный лад, мы соединяем человека с Богом в Таинствах Церкви. А потом
у человека начинается личное общение с Богом. Без этого нельзя жить,
нельзя существовать. Но люди предполагают, что, если нет этой
потребности - быть в церкви, то и обойтись можно. Но жить–то хорошо
хочется. И получается дилемма: хотим блага заработать просто так, как в
сказке о золотой рыбке, но и в сказке, и в жизни это плохо кончается.
Человек не ценит дара, который ему посылается. Мы всё должны
зарабатывать. И понять, что к чему. Поэтому иногда и скорби, и болезни
понимаются нами как испытание, как наставление. Если бы я в свое время
серьезно не заболел, я бы, наверное, никогда не пошел бы по духовному
пути, физическое превалировало бы во мне. Я занимался спортом, имел
хорошие результаты, показатели, и пошел бы дальше. Но внезапно появилась
болезнь, она заставила меня задуматься над целью жизни, наложила какие
то путы, и дала ощущение души. Когда человек мучается, страдает, у него
появляется глубина. Нельзя быть плоским, должен быть духовный объем,
должна быть духовная работа. Нам без этого не прожить. Мир сейчас болен,
и это хорошо видно: мы набрасываемся на лекарства, хотим исцеления, но
причина лежит в духовной сфере.

Да, батюшка трудно сейчас.

Как говорил один мой знакомый: а кто обещал нам, что будет легко?

И тот, кто трудится над собою – это счастливейший человек. Когда человек
духовно трудится, он находит радость во всем, и на земле уже испытывает
ощущение счастья и свободы. Господь стучится в каждое сердце.

  HYPERLINK "http://informpskov.ru/"  Псковское Агентство Информации 

  PAGE  1