Отношение Иисуса Христа к ветхому закону

Введение                                        

                                                  

Вопрос отношения Христа к ветхому закону имеет огромное значение,
поскольку его разрешение приводит к различным выводам:

Господь отвергает полностью ветхий закон.

Господь ничего не отменяет в нем.

Господь отменяет лишь имевшее временное значение в нем.

Свое отношение к Моисееву закону в общем и некоторым предписаниям
ветхого закона в частности Спаситель выражает в нагорной проповеди
(Мф.5,17-48), при чтении которой с 17 стиха и далее возникает много
вопросов и недоумений, ответ на которые прольет свет на отношение Христа
к ветхому закону. Поэтому основная часть данной работы посвящена
объяснению 5 главы Евангелия от Матфея с 17 по 48 стихи.

Ключевыми изречениями, выражающими отношение Христа к ветхому закону,
являются слова 17 и 18 стихов 5 главы: «Не думайте, что Я пришел
нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо
истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни
одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все» (Мф.5,17-18). В
понимании этих слов все святые отцы и толкователи Нового Завета
единодушны: «Господь пришел не отменить этот закон, но восполнить, не
ослабить его требования, а научить такому их исполнению, которое
превосходило бы исполнение книжников и фарисеев». Спаситель Сам явился
главным исполнителем закона, потому как « всю земную жизнь провел в
недрах подзаконного народа […]: был обрезан […], принесен в храм, ходил
в Иерусалим на праздники […], посылал исцеленных Им же Самим от проказы
к иудейским священникам для законного освидетельствования, заповедал
соблюдать и творить елика аще рекут сидящие на Моисеевом седалище
(Мф.23,2,3) […], пламенно ревновал о святости Иерусалимского храма
(Ин.2, 14т-17)».

Что подразумевал Христос, говоря о законе? Под законом Он подразумевал
“все ветхозаветное слово Божие, заключенное в Священных книгах”.3
Господь, говоря о Законе, не имел в виду одно Пятокнижие Моисеево, но
всю совокупность исторических, нравоучительных и пророческих книг
Ветхого Завета. Поэтому нам следует обращаться не только к Пятокнижию,
но и другим необходимым книгам Ветхого Завета.

Что такое “йота” и “черта”, о которых упоминает Спаситель? Йота есть
“маленькая еврейская буква йод, похожая на нашу запятую”, а черта –
“едва видные для глаза небольшие черточки, которыми отличаются еврейские
буквы, бет и каф, далет и рэш, ге и хет, и другие”. Этими словами
Господь подчеркивает, что и самое малое и незначительное в Законе не
может быть не исполнено, не осуществлено. Более того, Христос далее
прибавляет: “Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит
так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном; а кто сотворит и
научит, тот великим наречется в Царстве Небесном» (Мф.5,19). На этих
словах можно было бы остановиться и не рассуждать более, но дальнейший
ход речи Спасителя, на первый взгляд, противоречит тому, что Христос
говорил в предыдущих  стихах. 

	Древний закон, цитируемый Богочеловеком в нагорной проповеди, гласит:
«око за око, зуб за зуб» (Лев.24,20). Восполнение этой заповеди могло
заключаться только в более точном и определенном указании случаев
дозволенного возмездия злом за зло или ограничении права мести
исключительными случаями. Но вместо такого восполнения Господь закону
возмездия противопоставляет новую заповедь любви, повелевающую не только
не мстить обидчику, но и подставить для удара другую щеку (Мф.5,38-39).
Или возьмем другой ветхий закон о клятве: «не преступай клятвы, но
исполняй пред Господом клятвы твои» (Мф.5,33). Как же восполняет Христос
данную заповедь? Он говорит: «не клянись вовсе…» (Мф.5,34), тем самым
упраздняя значение древней заповеди.

Такой контраст заповедей Христа с предписаниями Моисеева закона и
кажущееся противоречие данных противопоставлений со словами Спасителя о
ненарушении закона давали повод, например, для известного писателя
Л.Н.Толстого прийти к заключению, что «Евангелие и Моисеев закон ничего
общего между собой не имеют и что первое является решительным отрицанием
второго». Затруднение для него представляли лишь слова 17 стиха, но граф
устранил это затруднение тем, что «вместо писанного Моисеева закона
подставил в этих словах естественный нравственный закон». Ересь эта не
нова, поскольку еще манихеи в споре  с блаженным Августином утверждали,
основываясь на вышеприведенных местах Евангелия, что «Господь пришел
согласно Его собственным словам  отменить кодекс Моисеев». 

	Такое мнение древних и современных еретиков предполагает совсем не то
отношение, какое Спаситель имеет к ветхому закону. В выяснении истинного
положения и состоит данная работа.

Что цитирует Господь в нагорной проповеди: Моисеев закон или толкования
закона книжниками и фарисеями? (Отсутствие к примеру заповеди о
ненависти ко врагу в ветхом законе, которую приводит Спаситель в
нагорной проповеди (Мф.5,43), давало повод некоторым толкователям
считать, что Христос имеет в виду лишь толкование закона еврейскими
учителями). 

Что представляет из себя Закон и какова была цель его установления? 

Что говорят ветхозаветные пророчества об отношении к нему Мессии?

Как правильно понимать слово Христа о ненарушении закона?

Каково отношение Богочеловека к частным предписаниям закона?

Вот вопросы, ответы на которые помогут прояснить истинную картину
отношения Христа к ветхому закону.  

Глава I.  Ветхий закон и толкование еврейских учителей.

Камнем преткновения для исследователей нагорной проповеди становится
вопрос о том, чьему нравоучению Христос противопоставляет Свои заповеди:
подлинному Моисееву законодательству или предписаниям книжников и
фарисеев, искажениям, вкравшимся с их подачи в понимание ветхого закона.

Решение этого вопроса имеет огромное значение, потому что приводит к
совершенно различным выводам по нашей теме. Так, если Господь цитирует
подлинный закон Моисеев, то, в таком случае, Он является новым
нравственным законодателем, и сформулированные в нагорной проповеди 
заповеди восполняют и доводят до совершенства ветхий закон. Если же
Спаситель противополагает новые заповеди лжеучению книжников и фарисеев,
то Он не приносит на землю нового закона, являясь лишь хранителем
Моисеева закона от искажений лжеучителей, а его новозаветные заповеди
лишь восстанавливают подлинный смысл и значение ветхозаветных.

Наиболее распространённым в русской экзегетической литературе является
мнение о том, что Спаситель в нагорной проповеди цитирует постановления
ветхого закона и именно с ними сопоставляет Своё нравоучение. Некоторые,
из этого рода толкователей, добавляют, что Христос, приводя цитаты
Моисеева законодательства, в то же время имел в виду и толкование Закона
книжниками и фарисеями. Сходятся эти группы в одном: Господь
преимущественно цитирует постановления Моисеева закона. В этом наши
исследователи Нового Завета принципиально расходятся с западными
протестантскими богословами, которые придерживаются совершенно
противоположного взгляда. Такие протестантские богословы, как Толюкк,
Менхен, Штир, настаивают на том, что Христос цитирует книжнические и
фарисейские лжетолкования Моисеева законодательства, тем самым
противопоставляя Свои нововведения только этим искажениям ветхого
закона.

Проводником протестантского взгляда и оппонентом общепринятого в русской
богословской науке мнения стала малочисленная группа отечественных
толкователей Нового Завета в начале XX века. Представители этой группы
утверждают и стараются обосновать тезис: “В нагорной проповеди Спаситель
ссылается единственно только на толкование ветхозаветного закона
книжниками и фарисеями”, и “в цитатах Господа в нагорной проповеди
нельзя видеть ни вообще закона Моисеева, ни буквы его”.

Для подкрепления своего тезиса они приводят девять аргументов, среди
которых, например, такие:

1. Слушатели Христа были невеждами в писанном законе Моисеевом, поэтому
бессмысленно было цитировать его в беседе с такими людьми.

2. Цитаты Христа должны быть тождественны по своей букве с писанным
Моисеевым законом, чего в нагорной проповеди не наблюдается. 

Опровержение аргументов этого неправославного мнения – тема для
отдельного исследования, выходящего за рамки нашей работы. Для нас
достаточно будет узнать позицию древних экзегетов и учителей Церкви,
догматического и нравственного богословия по этому вопросу, так как факт
их несогласия с вышеприведённым мнением сам по себе является
убедительным опровержением непопулярного в русской богословской науке
взгляда.

Один из авторитетнейших экзегетов святитель Иоанн Златоуст не оставляет
никаких причин для сомнений в том, что цитирует Господь в нагорной
проповеди: “Слышасте, яко речено бысть древним: не убиеши“ (стих 21).
Хотя Он сам дал эту заповедь, но пока говорит об этом безлично. В самом
деле, если бы Он сказал: вы слышали, что Я говорил древним, – то
слушатели не приняли бы таких слов и оскорбились бы ими. [...] Из слов:
речено бысть древним видно было, что уже много времени протекло с тех
пор, как иудеи получили эту заповедь”. В толковании нагорной проповеди
святитель часто называет данный Господом закон “новым законом”,
восполнившим через Моисея Богом данный закон: “Христос начинает наконец
предлагать новый закон, – притом не просто, но сравнивая его с
постановлениями древнего закона” и “намереваясь восполнить закон,
приступает к этому с великою осторожностью”.

Аналогичные мысли о том, что Христос основывает новый закон,
восполняющий ветхий, находятся в сочинениях блаженного Феофилакта. Также
как и Златоуст, он считает, что в нагорной проповеди Спаситель приводит
выдержки из ветхого закона: “Тот (закон) гласил “не убей”, а Сей сказал:
“И не гневайся напрасно”. Подобно живописцу Он не изглаждает
первоначального рисунка, но дополняет его.”

Из сочинений блаженного Иеронима Стридонского также следует, что Господь
цитирует постановления Моисеева законодательства. В толковании 38 стиха
5 главы он отмечает: ”Действительно, в законе полагается воздаяние (за
греховное действие), в Евангелии же – благодать (милость прощения). Там
изглаждается виновность, а здесь устраняется самый источник грехов ”.

Митрополит Филарет (Амфитеатров) в объяснении 21 и 22 стихов 5 главы от
Матфея пишет: “Спаситель как сею, так и последующими заповедями Своими
не противоречит древнему закону, которого Он Сам есть Творец”. Таким
образом, он считает, что Христос цитирует ветхий закон.

Схожие мысли по поводу того, что цитирует Господь в нагорной проповеди,
можно найти и у других святителей и учителей Церкви, оставивших
экзегетические труды по Новому Завету. Но так как их совокупное мнение
отражено в системах православного догматического и нравственного
богословия, то и обратимся к этим наукам. В этих системах мы
обнаруживаем неопровержимые указания на то, что Спаситель 
противопоставляет Свои заповеди заповедям ветхого закона, а также
находим раскрытие той догматической истины, что Иисус Христос есть новый
нравственный законодатель. 

Так в «Православном исповедании Кафолической и Апостольской Церкви
Восточной» в части третьей в ответ на 47-й вопрос приводятся слова из
1-го постановления нагорной проповеди (Мф.5,21-22), а далее пишется: «То
же самое и о других некоторых заповедях говорится в сем месте».  При
чтении этого и других мест «Исповедания» неизбежно следует, что
Спаситель в нагорной проповеди цитирует постановления ветхого закона.

Святитель Филарет Московский также полагает, что «Спаситель в нагорной
проповеди цитирует прежде всего и главным образом постановления Моисеева
закона и с ними преимущественно сопоставляет Своё учение».

Митрополит Макарий (Булгаков), оставивший обширный труд по
догматическому богословию, также считает, что Спаситель в нагорной
проповеди цитирует главным образом ветхий закон: «…нравственное учение
Нового Завета поражает каждого мыслящего человека решительным
превосходством своим пред всеми нравоучениями не только человеческими,
но и Божественным – ветхозаветным (см. Мф. Гл. 5, 6 и 7). Истина эта так
общеизвестна и несомненна, что излишне было бы её доказывать: даже враги
христианства исповедовали её во всеуслышание».

Итак, представители православной догматической науки солидарны по
данному вопросу: Христос цитирует преимущественно ветхий закон и
является новым нравственным законодателем.

Какова же позиция нравственного богословия по данному вопросу? Она
аналогична позиции догматического богословия. Приведём лишь труд
протоирея П. Солярского: «Нравственное православное богословие». В
параграфе «О законе Евангельском» содержится пространное рассуждение по
интересующей нас теме: «… закон Евангельский есть закон новый, высший и
совершенный […], в Евангельском законе всеобщие нравственные законы о
добродетели представлены несравненно полнее и возвышеннее, нежели в
Моисеевом, как то особенно можно видеть из нагорной беседы Спасителя
(Мф., главы 5-8)». Таким образом, протоирей П. Солярский, как и другие
представители православного догматического и нравственного богословия,
также видит в цитируемых Господом в нагорной проповеди изречениях
Моисеев закон, а в лице Спасителя – нового нравственного законодателя.

Из всего вышесказанного следует, что Господь цитирует в нагорной
проповеди главным образом ветхий закон и его постановлениям
противопоставляет Свои новые заповеди. Но как же объяснить отсутствие
цитируемой Христом заповеди о ненависти к врагу (Мф., 5, 44) в ветхом
законе? Затруднение это разрешается признанием того, что Христос всё же
цитирует не только Моисеев закон, но и толкования Закона еврейскими 
учителями. Спаситель сам говорил, что они «устранили заповедь Божию
преданием» (Мф., 15, 6). Таким образом, с православной точки зрения,
Спаситель цитирует ветхий закон, имея в виду неправильное понимание
Закона книжниками и фарисеями. Поэтому из 5 главы ст. 17-48 мы с полной
очевидностью можем получить картину отношения Христа к ветхому закону.

Глава II. Христос и Ветхий закон (по Мф.5,17-20)

2.1 Ветхий закон и цель его установления.

	Что представляет из себя ветхий закон?

Под Моисеевым законом нельзя понимать лишь нравственные предписания.
«Так как некоторые правила закона Моисеева касаются нравственной
деятельности вообще, другие внешнего Богослужения, а иные – гражданского
благоустроительства: посему в законе Моисеевом различаются: закон
нравственный, обрядовый и гражданский».

В связи с этим, характерной особенностью Закона является то, что
этическая составляющая переплетается и тесно связана с обрядовыми и
гражданскими предписаниями. Для израильтянина, жившего в израильском
теократическом государстве, все они образовывали собою одно живое целое,
и всякое постановление имело в сущности одинаковую силу с другими
разного рода постановлениями Моисеева закона, будь то нравственные
заповеди, запрещающие кражу, убийство, прелюбодеяние (Лев. 20, 10; Исх.
22, 1, и др.) или обрядовые предписания, которые категорически запрещали
употреблять в пищу мясо некоторых животных и прикасаться даже к их
трупам (Лев. 11 гл., Числ., 19, 13-16 и др.), – все они должны были
одинаково свято соблюдаться евреями. Ветхий закон был целостен для
израильтян, и соблюдение его во всех тонкостях было обязательно для
каждого еврея. Отражение этих мыслей мы видим у ветхозаветных пророков.

Пророк Исаия обличает евреев за то, что они употребляют запретную пищу и
«оскверняются» ею (Ис.45, 4). Устами пророка Иеремии Бог требовал от
израильтян, чтобы они соблюдали всё, что предписано Законом (Иерем.,11,
4) и в частности  повторяет запрет на работу в субботу (17, 22). Пророк
Варух обращается к иудеям с увещанием, чтобы они исполняли все
предписания                Моисеева закона (1, 18-19). Подобные
изречения мы можем найти также у пророка Иезекиля (Иез., 22, 6), Малахия
(Мал., 4, 4). Очевидно, что пророки, являясь стражами Закона, выражали
свое отношение к Моисееву закону одозначно: все, написанное в Законе
должно неукоснительно исполняться до мельчайших предписаний. Они не
отделяли нравственной составляющей Закона от обрядовой и гражданской.
Закон не был обращен исключительно к внутреннему, душевному состоянию
человека, но, главным образом, регулировал его внешнюю деятельность,
упорядочивал отношения между людьми, расписывая практически каждый шаг и
поступок человека. В связи с этим, сама ветхозаветная праведность
заключалась не во внутренней чистоте человека, но в соблюдении всех
постановлений закона, большинство которых касалось только внешней
стороны жизни человека. Конечно, у пророков мы можем найти изречения, в
которых они характеризуют праведность как сердечную чистоту (Пс.30,12;
Иер.17,10), но и «они поставляют непорочность или чистоту перед Богом в
том, что не отступали ни от каких заповедей и уставов (2Цар.22,23;
3Цар.2,3)». Отсюда быть праведным в Ветхом Завете – значит
неукоснительно исполнять все предписания закона. Сам пророк Моисей,
через  которого был установлен закон, говорит: «В сем будет наша
праведность, если мы будем стараться исполнять все сии заповеди закона»
(Втор.6,25).

Взаимное переплетение в Ветхом Завете религиозно-нравственных норм с
юридическими и обрядовыми постановлениями были вызваны крайней
необходимостью сохранить весьма нестойкий в вере израильский народ для
исполнения высокого предназначения – рождения Мессии. Ветхий закон имел
целью воспитание «жестоковыйного» израильского народа и всякий раз
наказывал строгостью своих предписаний непослушное «дитя». 

Примечательно, что заповеди  «сурового закона Синая» даны в форме
запретов. Нравственные заповеди были приспособлены к степени
восприимчивости и духовному уровню находившегося в младенческом
состоянии богоизбранного народа. Именно поэтому закон не мог быть
совершенным, будучи адаптированным всей совокупностью своих предписаний
для конкретной цели – образования «младенчествовавшего народа». «И
почему  древний закон был несовершенен?», - спрашивает  Евфимий Зигабен
и далее отвечает, – «потому, что  евреи были жестоковыйны и не сносили
тяжелого ярма. Посему их как младенцев в добродетели Господь (примечание
К.Г.) поил молоком, а нам как мужам, предложил твердую пищу». Из слов 
Евфимия Зигабена следует, что закон не может быть применим со всеми
своими  дисциплинарными уставами, предназначенными для «ребёнка», к
«взрослому человеку», каковым является новозаветное человечество. Эту
мысль подтверждает апостол Павел: «Закон был для нас детоводителем по
Христу, дабы нам оправдаться верою; по пришествии же веры, мы уже не под
руководством детоводителя» (Гал.3,24-25).

	Таким образом, становится очевидно, что многое в Моисеевом законе имело
временное значение и с достижением поставленной цели упразднялось.
Будучи приспособлен к духовным потребностям одного народа и создан в
период приготовления человечества к духовному возрождению через
родившегося в мир Богочеловека, он не мог быть абсолютно совершенен.
Непреходящую ценность в ветхом законе могла иметь
религиозно-нравственная составляющая его, хотя и она, находясь в тесной
связи с другими статьями Закона, по этой причине нуждалась в дополнении
и совершенном раскрытии.

2.2 Ветхозаветные пророчества об учительном служении Христа.

	Ветхозаветные книги содержат достаточное число пророчеств о Мессии и
Его учительной деятельности, чтобы составить мнение об отношении Христа 
к ветхому закону. Сам Господь через Моисея в книге Второзаконие говорит:
«Я воздвигну им Пророка из среды братьев их, такого как ты, и вложу 
все, что Я повелю Ему; а кто не послушает слов Моих, которые  Пророк тот
будет говорить, с того Я взыщу» (Вт. 18, 17-19). «Все отцы и учители
Церкви единогласно признают, что в этих словах Моисея, обращенных к
Израильскому народу, заключается пророческое указание на Богочеловека».

Это пророчество очень ценно, поскольку из того, что  по смыслу
пророчества Христос должен быть подобен Моисею, следует,  что Он
является новым нравственным законодателем, преподаёт Новый закон, как
некогда преподал Моисей Синайское законодательство. Аналогичную мысль  о
Мессии как новом законодателе находим у пророка Исаии: «И научит Он нас
Своим путям, – и будем жить по стезям Его. Ибо от Сиона выйдет закон, и
слово Господне – из Иерусалима» (Ис.2,3). Подобное предсказание о Христе
– законодателе имеется и у пророка Иеремии, где в частности говорится:
«…Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый Завет […] , вложу закон
Мой во внутренность их”  (Иерем.31, 31-33). Апостол Павел, приводя
полностью это древнее пророчество, говорит: “Если бы первый завет был
без недостатков, то не было бы нужды искать места другому” (Евр.7,8) и
“Говоря: “новый”, показал ветхость первого; а ветшающее и стареющее
близко к уничтожению” (Евр.8,13).

Итак, мы выяснили, что представлял из себя ветхий закон и в какое
отношение к нему ставят Спасителя ветхозаветные пророчества о Его
учительной деятельности. Из всего вышесказанного можно сделать вывод,
что Христу, как истинному Мессии, на котором должны были исполниться
ветхозаветные пророчества, необходимо было определить своё отношение к
Моисееву закону и дать человеческому роду новый, совершенный закон.
Обращенный не на внешнее поведение, а на внутреннее душевное состояние
человека.

2.3. Отношение Христа к ветхому закону в целом.

Разрешив поставленные вопросы, уже не трудно выявить подлинный смысл
слов Спасителя в отношении к ветхому закону: «Не думайте, что Я пришел
нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить»
(Мф.5,17).

В этом изречении Господь указывает, что пришел исполнить Закон и
пророков. Так как  в нагорной проповеди Он являет Себя в качестве нового
законодателя, дающего новое религиозно-нравственное учение,
следовательно, под словом «Пророки» Он имеет в виду преимущественно
пророчества, относящиеся к учительному служению. Мы уже выяснили, что
говорят пророки об учительной деятельности Христа. А из этого следует,
что в словах о ненарушении  и исполнении пророков можно видеть указание
на то, что  в «дальнейших частях Своей нагорной беседы Он осуществляет
пророческие предсказания […] , то есть преподает новый закон, отличный
от Моисеева закона и превосходящий его своими совершенствами». 

В таком случае, какой смысл вкладывает  Спаситель в слова об исполнении,
ненарушении закона?  Ведь эти слова и дальнейшие  противопоставления
новых заповедей  Моисееву  закону, на первый взгляд, невозможно
согласовать. Но при тщательном  разборе этой проблемы выясняется, что
никакого противоречия здесь нет.  «Слово: plhrоw  значит  не только
исполнять, осуществлять на деле какие-нибудь предписания, но и
восполнять недостающее, усовершать не совсем совершенное». Значение
этого слова определяется из контекста. П,оскольку  исполняться закон
может только в жизни,  личных  действиях или поступках человека, 
следовательно,  в нагорной проповеди   Моисеев закон  мог только  или
истолковываться,  или восполняться и довершаться. «Переводить же здесь,
то есть  в применении к закону слово: plhrоw  словами: исполнить,
осуществить решительно нельзя».

Греческое слово plhrоw в славянском и русском переводах переведено
словом «исполнить». Но это свидетельствует о том, что оно относится
собственно к пророчествам. Некоторые исследователи нагорной проповеди
замечают, что «в таком переводе выражается глубокое проникновение в
сущность дела. Уже одним таковым переводом предуказано и отношение
Спасителя к Моисееву закону». 

Получается, что слово plhrоw    в отношении к «закону» необходимо
переводить как «восполнение», «довершение».

Не противоречит такому пониманию слов Богочеловека об исполнении Им
пророческих предсказаний и слово «не нарушить». Акт восполнения и
усовершенствования не влечет за собой неизбежности нарушения,
разрушения, отмены всего, предшествующего этому явлению. Христос
неоднократно подчеркивал, что смысл различных предписаний закона –
насадить  в сердцах людей любовь к Богу и ближним (Мф.22,36-40).
Естественно, что Христос, как вторая ипостась  Святой Троицы, как «один
и так же Законодатель Ветхого и Нового Завета» , должен был возводить
здание Своего нравоучения на фундаменте ветхого закона,  слагая его из
кирпичиков ветхозаветных заповедей, лишь отшлифовывая их и отбрасывая в
сторону от времени пришедшие в негодность строительные материалы, – то,
что имело временное, служебное значение. Такими кирпичиками, пригодными
для построения здания Нового Завета были заповеди о любви к Богу и
ближним и другие нравственные правила, раскрывавшие эти две центральные
заповеди ветхого закона.

Что Господь имел в виду этическую составляющую ветхого закона, говоря,
что Он пришел восполнить его, видно из пророчеств об учительной
деятельности Его, Его собственных слов о главнейшем в законе и всей
нагорной проповеди, являющейся выражением сущности христианского
нравственного учения.

Исходя из сказанного, можно попытаться передать смысл  17 стиха таким
образом: «Вы, слушатели,  увидите, что Я буду противопоставлять Своё
учение заповедям, данным через Моисея. Однако, не думайте, будто Я
пришел нарушить закон и предсказания пророков. Напротив, Я пришел 
исполнить пророчества и касательно провозглашения Мною нового,
совершенного, сравнительно с Моисеевым, закотна, обращенного к
внутреннему, душевному настроению людей и поставляющего праведность их в
исключительную зависимость от этого настроения. То, что есть в
ветхозаветном законе непреходящего, не  отменяется Мною. А лишь
восполняется и усовершается. Такова религиозно-нравственная сторона. Все
же,  что было вызвано временными причинами [..], само собою отстранится,
согласно пророческим предсказаниям”.

Последующие слова Спасителя подтверждают ту мысль,  что Господь не
присваивал всему ветхому закону непреходящего, абсолютного значения:
“доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или черта не прейдет из
закона”. (Мф.5,18). Эти слова указывают, что значение Моисеева закона в
его целостном виде ограничивается определенными временными рамками. На
эту же мысль наводят слова Апостола: “Христос – конец закона.“
(Рим.10,4). Христос и есть те временные рамки, которые сужают действие
ветхого закона до ограниченного периода развития человеческого рода.
Поэтому, под словом “все” необходимо понимать “осуществление пророческих
предсказаний касательно вочеловечения Единородного Сына Божия и
совершения Им великого искупительного подвига”.

Как же отмечалось выше, преходящими в ветхом законе были обрядовая и
гражданская сторона его. В нравственной же составляющей Моисеева
законодательства временными являются лишь те постановления, которые были
связны с гражданскими и обрядовыми аспектами закона. Однако даже эти
нравственные заповеди, связанные с гражданскими и обрядовыми
постановлениям, не все требовали упразднения. Но многие нуждались только
в восполнении и доведении до совершенства.

Как уже говорилось выше, закон, взятый в его целостности, имел
преходящее значение. Что Христос относился к нему, как полновластный
новый законодатель, подтверждается и следующими фактами.

Так, мы находим в Евангелии неоднократные случаи нарушение по букве
заповеди о субботе: исцеление в этот день сухорукого и согбенной,
оправдания учеников, срывавшие пшеничные  колосья в день покоя. При этом
Спаситель подчеркивал, что является  “господином субботы” (Мф. 12,18).
Также Господь неоднократно говорит: “не то, что входит в уста оскверняет
человека, но то, что выходит из уст, оскверняет человека” (Мф. 11,15).

Очевидно, что Господь отделил гражданскую и обрядовую составляющие
Моисеева закона от нравственной его стороны.

Восполнение же и доведение до совершенства и этой ,самой значимой
стороны закона Христом доказывается даже тем, что Спаситель, признавая
заповедь о любви к ближнему присущей Моисееву закону, все же Свою
заповедь о любви назвал новой: “Заповедь новую даю вам, да любите друг
друга” (Ин. 13,34).

В 17 и 18 стихах 5 главы от Матфея Господь указывает, что  собирается
преобразовать ветхий закон и преподать человечеству абсолютно
совершенный нравственный закон. Как пишет епископ Дмитрий (Муретов):
“Спаситель, всецело  и всесовершенно осуществив весь
нравственно-религиозный идеал богосовершенства человеческого в Своем
богочеловеческом лице Еммануила, тем самым исполнил и
нравственно-идеальную сторону Закона и Пророков до последней йоты и
черты, окончательно сняв с Моисея государственно-национальное и
преобразовательно- внешнее покрывало”.

Предупредив ревность своих слушателей, Христос увещевает их строго
исполнять Его новые заповеди, которые Он собирался им преподать: “кто
нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим
наречется в Царстве Небесном: а кто сотворит и научит, тот великим
наречется в Царстве Небесном” (Мф. 5,19)

Некоторые толкователи, правда, видят в этих словах Спасителя указание на
ветхозаветные заповеди и разделение их книжниками и фарисеями на малые и
большие. Однако, большая часть придерживается иного взгляда и считает,
что Господь говорит о Своих заповедях. Так, святитель Иоанн Златоуст
пишет, что приведённые слова Спасителя относятся не к Моисееву закону,
но к тем заповедям, которые Он собирается преподать: “Как Он смирил Себя
самого, и во многих местах говорит о Себе скромно, – так говорит и о
законе Своём, научая этим и нас всегда быть скромными”.

Блаженный Феофилакт также считает, что “под малыми заповедями разумеет
те, которые Он Сам намерен был дать, но не заповеди Закона” Сомневаться
в правильности слов авторитетнейших святых отцов экзегетов нет
оснований, исходя и из последовательности речи Господа. Сказав
слушателям в предыдущих стихах, что в отношении ветхого закона Он
исполнит только ветхозаветные пророчества о Нём, Законодатель должен был
после этого убедить народ с тем же благоговением, с каким Он относился к
изречениям пророка Моисея, относиться и к его последующим словам.

	Кроме того, слово “сии” в 19 стихе указывает не на какие-либо
неопределенные постановления, относительно которых народ мог строить
лишь предположения, но на несомненно известные слушателям, то есть на
те, которые изложил Богочеловек в последующих стихах нагорной проповеди.

	Почему Христос называет их “малейшими”?  Златоуст, как уже говорилось,
объясняет это Его смирением. По-видимому, есть и ещё одно объяснение:
Христос называет заповеди “малейшими” из-за существовавшего
неправильного взгляда книжников и фарисеев на заповеди ветхого закона.
«Фарисеи разделяли заповеди на большие и малые и не считали грехом
нарушение «малых» заповедей, относя к ним, между прочим, заповедь о
любви, милостыне и правосудии.».

	По мнению многих книжников и фарисеев преподанные Спасителем заповеди
могли показаться малозначащими, по сравнению с теми заповедями, которым
законники присваивали первенствующее значение. Поэтому слова 19 стиха
можно истолковать следующим образом: «ваши учители могут выдавать вам
Мои заповеди за незначительные, но вы знайте, что от исполнения этих
заповедей зависит ваше спасение, ваша вечная судьба». Таким образом, и
19 стих, позволяет сделать вывод об отношении Христа к ветхому закону:
Спаситель является провозвестником  особых заповедей, новым нравственным
законодателем.

Вслед за этим Христос говорит: «если праведность ваша не превзойдет
праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное»
(Мф.5,20). Некоторые толкователи считают, что Господь здесь имеет в виду
исключительно неправильное понимание и исполнение ветхозаветного закона
книжниками и фарисеями (например, еп.Михаил (Лузин)). Другие толкователи
утверждают, что в данном стихе Богочеловек не обличает, а требует от
Своих слушателей, чтобы их праведность возвышалась даже над тем, в чем
ее видели лучшие из еврейских учителей, строго исполнявших закон. Какое
мнение верно? Ведь из второго мнения следует, что Господь выражает
отношение к ветхозаветному закону как не совсем совершенному, поскольку
посредством его не достигается истинная праведность. Как отвечают святые
отцы на этот вопрос? В чью пользу склоняются они: в пользу первого или
второго мнения? Блаженный Феофилакт и святитель Иоанн Златоуст выражают
второе мнение. «Итак, трепещи человек, – пишет блаженный Феофилакт,–
помыслив о том, сколько от нас требуется. Господь учит нас, как нам
превзойти и перечисляет добродетели.». Аналогично мыслит и Златоуст:
«Если бы это были люди, не исполняющие закона, то Он не сказал бы об их
правде, и правду, которой нет, не стал бы сравнивать с правдой
существующей». 

В чем же должна состоять истинная новозаветная праведность
последователей Христа и чем она возвышается над ветхозаветной? В 20
стихе Господь показывает, что об истинной праведности не может быть и
речи, если она не превосходит праведности книжников и фарисеев,
предпочитавших в деле религиозной жизни внешнее внутреннему, мелочное
важному (МФ.23,5-31). Но праведность членов благодатного царства
Христова должна быть выше праведности и сравнительно лучших из
современных Христу евреев. Достаточно вспомнить, например, еврейского
богатого юношу, который от юности соблюл все заповеди Закона, но,
несмотря на это, еще не был достоин стать членом Христова Царства. 

Самое поразительное, что праведность даже тех лиц, которые в Новом
Завете называются праведными (например, Захария, Елисавета и др.), не
является истинной праведностью, которая должна стать достоянием сынов и
дщерей Нового Завета. В чем состоит праведность лучших ветхозаветных
мужей и жен? Так, вышеупомянутые Захария и Елисавета названы праведными
за то, что поступали по всем постановлениями ветхого закона (Лк.1,6).
Эта праведность «до известной степени чисто юридическая, законная,  еще
не тождественная с совершенной чистотой или святостью внутреннего,
душевного настроения».

В чем же заключается истинная новозаветная праведность? Новозаветная
праведность неразрывно связана со Христом (коренное отличие от Ветхого
Завета) и, как внутреннее душевное настроение, состоит во всецелой любви
и преданности Ему, в постоянной готовности к самопожертвованию ради
царствия Божия и блага ближних (Лк.14,26-27 и 33;17,10;Ин.15,12-13).
Внешнее поведение человека в данном случае является естественным
следствием внутреннего душевного настроения (Мф.12,33-35). 

В последующих частях нагорной проповеди, по выражению Фаррара, «следует
сравнение Нового закона милости с древним законом угрозы». Согласно с
преподанным высшим понятием о праведности, Господь предлагает человеку и
высшие заповеди, обращенные к внутреннему душевному миру человека,
сопоставляя их с постановлениями Моисеева закона и восполняя, и
усовершенствуя нравственную сторону их. 

Всему выше сказанному можно подвести определенный итог. Итак, согласно
разобранным стихам 5 главы от Матфея Спаситель в 17 стихе проводит мысль
о том, что Он как обетованный Мессия, основатель нового духовного
царства, исполняя пророчества о Своей учительной деятельности, должен
был преподать человечеству новый нравственный закон, а для этого в
ветхом законе одно отстранить, другое же восполнить. В следующем стихе
Он указывает на то, что действие Моисеева закона ограничивается
определенными временными рамками. В 19 стихе Христос подчеркивает, что
от соблюдения Его новых заповедей, а не предписаний Моисеева
законодательства зависит спасение человека. В 20 стихе возвещает от том,
что понятие праведности в Новом Завете иное, нежели в Ветхом, что
праведность Его учеников должно превзойти праведность неукоснительных
блюстителей Моисеева закона. 

Таково отношение Господа Иисуса Христа к ветхому закону в целом, которое
становится очевидным при правильном понимании 17-20 стихов 5 главы
Евангелия от Матфея. Каково же отношение Христа к конкретным
постановлениям Моисеева закона? Ответ на этот вопрос составляет
содержание третьей главы.

Глава 3.  Отношение Иисуса Христа к частным постановлениям ветхого
завета.

3.1 Шестая заповедь.

Начинает Спаситель противопоставление Своих заповедей ветхозаветным
предписаниям с шестой заповеди десятословия: “Вы слышали, что сказано
древним:“не убивай”; кто же убьёт подлежит суду. А Я говорю вам, что
всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же
скажет брату: “рака”, подлежит синедриону, а кто скажет “ безумный”,
подлежит геенне огненной” (Мф.5.21-22).

Находится ли цитируемая Спасителем заповедь в законе Моисеевом? Мы без
труда можем найти в Пятокнижии буквально совпадающую с приведенным
Христом изречением заповедь: “Не убивай” (Исх20,13)(Втор.5,21-22).

Однако, несмотря на это, толкователи, считающие, что Господь в нагорной
проповеди цитирует понимание закона книжникам и фарисеями, в
подтверждение своего мнения выдвигают следующий аргумент: прибавка “кто
же убьёт, подлежит суду” принадлежит еврейским учителям. Но доказывает
ли это, что Господь цитирует только еврейских учителей? Ведь если даже
допустить, что эти слова принадлежат книжникам и фарисеям и суть
толкования Закона, то отсюда вовсе не следует, что и заповедь “не убий”
является также лишь толкованием Закона. Между тем, принадлежность слов
“кто же убьет, подлежит суду” исключительно книжникам и фарисеям весьма
трудно доказать.

При тщательном исследовании Писания можно прийти к мысли, что к такой
прибавке Спаситель мог быть побуждаем самими постановлениями ветхого
закона. Приведём слова  Закона о подсудности убийцы: “если кто убьет
человека, то убийцу должно убить по словам свидетелей; но одного
свидетеля недостаточно, чтобы  осудить на смерть”(Числ.35,30). 

Из приведенной выдержки следует, что убийца или человек, заподозренный в
этом тяжком преступлении, прежде всего подлежит суду. На это и указывает
Христос словами “кто же убьёт...”. Это изречение соответствует не только
духу, но и букве ветхого закона. Спаситель, в данном случае приводит
постановление Моисеева закона, хотя при этом возможно, имеет в виду и
отношение законников к этому постановлению.

Противопоставляя Свою новую заповедь ветхозаветному постановлению, не
отменяет ли Спаситель это предписание ветхого закона? В чем заключается
восполнение и усовершенствование Моисеева закона в данном случае? Каково
отношение Спасителя к этой заповеди Моисеева законодательства?

На эти вопросы мы находим исчерпывающие ответы у святых отцов.

Святитель Иоанн Златоуст пишет: “Восставшему против закона надлежало бы
позволить убийство, потому что заповеди –  “не убий” противоположно
позволение убийства. Когда же Христос запрещает даже и гневаться, то тем
ещё более утверждает то, чего требовал закон, потому что не так удобно
воздерживаться от убийства человеку, имеющему в мыслях только то, чтобы
не убивать, как тому, кто истребит в себе и самый гнев”. Не отвергая
заповедь ветхого закона, Спаситель, несомненно, восполняет и
усовершенствует её, пресекая зло, грех в самом зародыше. По меткому
замечанию Евфимия Зигабена, Он “вырубил корень убийства”.

Златоуст отмечает восполняющую роль новой заповеди Спасителя: ”Очевидно,
что первая служит дополнением второй, и важнее её[...]. Корень убийства
есть гнев, поэтому, кто исторгает корень, тот без сомнения, будет
отсекать и ветви, или лучше - он не даст им возникнуть”. 

Рассуждая о новой заповеди Спасителя и её отношении к ветхозаветному
предписанию, святитель делает вывод, что она вовсе не отменяет древнего
постановления: ”Не для нарушения древнего закона, но для большего
сохранения его Христос дал закон новый”.   

Святой Ириней Лионской также считает, что таким противопоставлением
Спаситель “не разрушает Закон но восполняет, распространяет и расширяет
его в нас.“

Будучи восполнением ветхозаветной заповеди, запрещающей убийство,
заповедь о воздержании от гнева - новая по отношению к Закону. Это
потверждается тем, что в Пятокнижии не встречается таковой. В Пятокнижии
мы можем найти слова Моисея: “не враждуй на брата твоего в сердце твоём
” (Лев.19,17). Но при определённой схожести этого постановления с
новозаветным нельзя не отметить различие, которое ставит последнее в
более высокое положение, нежели первое. Так, вражда, в отличие от гнева,
есть длящееся состояние озлобления по отношению к ближнему, следствием
чего является желание нанести ему вред. Гнев же сравнительно мимолетное
явление. Вспышки гнева, вспыльчивость могут иметь место и в жизни
добрых, но несдержанных людей. Следовательно, запрещать вражду, с
нравственной точки зрения, не столь возвышенно, как запрещать даже
мимолетные вспышки раздражительности.

Блаженный  Августин, передавая смысл 21-22 стихов своими словами,
наводит на мысль о превосходстве новой заповеди над ветхой: “Моисей дал
вам закон для внешнего человека, и сказал вам, что, если вы убьете, то
сами должны умереть [...], но есть другая страна, на которую этот закон
не может распростираться [...], где Я повелитель и Я говорю вам, что вы
должны быть внимательны к самым семенам неблаговолений к своему 
ближнему [...], так как они предрасполагают к самому смертному греху, к
скрытому убийству, и долженствуют быть подавлены  в зародыше.”

Усовершенствуя шестую заповедь десятословия, Христос угрожает страшным
наказанием лишь за одно оскорбительное для ближнего слово - геенной
огненной. “И это наказание нельзя назвать слишком строгим и тяжким”,
поскольку, по выражению блаженного Феофилакта, “каждый, кто бесчестит,
разрушая все добродетели, тем самым разрушает любовь и поэтому
справедливо удостаивается огня”. 

Можем ли мы найти преподанную Христом  нравственную заповедь в других
книгах Ветхого Завета? Схожие изречения встретим в кн. Притч. 3, 30;
12,16; 14,17; кн. Иова 5,2, Екк. 7, 9; и других книгах, но “не откроем и
в них того возвышенного учения о негневливости; о миролюбии, какое
изложено Спасителем в Нагорной проповеди”. Взгляд ветхозаветных
библейских писателей на гнев, как на источник неприятностей для самого
человека, не возвышается до воззрения на него Христа, по которому даже
гнев ближнего на нас есть препятствие к нашему общению с Богом (Мф.5,
23-24), “хотя у иудеев, как и у других народов, начавши
жертвоприношение, прервать его - считалось делом преступным,
заслуживающим тяжелого наказания от Бога”. А оскорбительные для ближнего
слова, вызванные личным гневным состоянием, являются по сути
человекоубийственным актом.

Также в псалмах пророка Давида встречаются нравственные наставления,
говорящие о негневливости, кротости, миролюбии (Пс.36,7-11;33,13-15), но
по своему содержанию и духу они не тождественны новой заповеди
Спасителя. В этих выдержках “Псалмопевец не только не касается вопроса о
значении для нашего общения с Богом склонения самих гневающихся на нас к
примирению с нами и не указывает в  словесных проявлениях нашего гнева
на ближнего некоего человекоубийственного посягательства, но и не
рассуждает о гневе вообще”. Кроме того, в псалмах мы часто можем найти
выражения гнева самого Давида на своих врагов даже в молитвах к Богу
(Пс.34,1-8;48,22-99).

Подводя итог, следует сказать, что рассмотренная заповедь Христа
является новой. Она не упраздняет прежней, но восполняет возвышает ее
тем. что видит корень зла не во внешнем настроении, а во внутреннем
состоянии души человека.

3.2. Седьмая заповедь

Не отменяя заповеди Моисеева закона, запрещающей грех прелюбодеяния,
Господь предписывает не только внешнее, но, прежде всего, внутреннее
целомудрие: “Вы слышали, что сказано древним: “не прелюбодействуй”. А Я
говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением. уже
прелюбодействует с нею в сердце своем” (Мф.5, 27-28). Христос “ в
объяснении седьмой заповеди учит, что не только самое дело
прелюбодейства есть преступление, но и один взгляд на женщину с худым
пожеланием”. Заповедь десятословия в запрещающей форме (“Не
прелюбодействуй” (Исх.20,14), (Втор.5,18)) удерживает ветхозаветного
человека от нарушения целомудрия. Многочисленные постановления ветхого
закона (см. книги Левит и Второзаконие), направленные против
прелюбодеяния, блуда, полового распутства и противоестественных блудных
пороков грозят неминуемой смертной карой за нарушение  их. Это говорит о
том, что Моисеев закон боролся, в основном, против проявления
чувственной необузданности. Народу, который доходил до совершения 
противоестественных половых сношений даже с животными, неуместно было
преподносить высшие духовные заповеди о целомудрии. Именно поэтому
Моисеево законодательство было в определенной мере несовершенно, обращая
свои заповеди не к тайникам человеческой души, а к внешнему поведению.

Христос же, противопоставляя Свою заповедь древнему постановлению,
показывает ее совершенство и превосходство над заповедью ветхого закона.
 Если ветхий закон все внимание обращал ко внешнему поведению человека,
запрещая совершение греха физически, то Христос обращает наши взоры к
тому, что предваряет телесное проявление всякого греха – помыслам,
зарождающимся в нашей душе. Так, святитель Иоанн Златоуст пишет:
«Христос пришел избавить от злых дел не только тело, но еще более душу.
Так как благодать Духа Святого мы принимаем в сердце, то Спаситель
прежде всего его и очищает» .

Мысль о несовершенстве Закона и высоте евангельского нравоучения мы
находим также у святого Иринея Лионского: «Ибо Закон, будучи дан для
рабов, обучал душу посредством внешнего телесного, как бы указами
привлекая к повиновению заповедям, дабы человек научился служить Богу.
Слово освободило душу и научило чрез нее очищать и тело». Далее святой
Ириней подчеркивает: «Поэтому-то Господь вместо «не прелюбодействуй»
заповедал не иметь даже вожделения, и вместо «не убивай» не гневаться». 

Заповедь Спасителя не является непомерно строгой, поскольку от
прелюбодеяния, совершенного в душе, до прелюбодеяния, совершенного
физически, лишь небольшой шаг, сделать который мешают объективные
условия. «Любодействует с женой тот, кто согласен на дело, - пишет
святой Афанасий Александрийский, - но препятствует ему в том, или место,
или время, или страх гражданских законов». Если христианин не очищает
свои мысли, оказывается неспособен взирать на женщину без похотливых
чувств, возгревает их в себе, то он уже виновен в грехе прелюбодеяния.
«И это, очевидно, - подчеркивает епископ Михаил (Лузин), - не разорение
Закона, но исполнение его: ибо не взирать на жену с вожделением в высшей
степени исполняет заповедь – не прелюбодействуй»

Блаженный Августин точно разграничивает, что «не взгляд на женщину, от
которого случайно и неприметно для воззревшего западает в его сердце
нечистое пожелание, делает человека виновным в прелюбодеянии, но
воззрение умышленно и сознательно питающее похоть». Блаженный Иероним
Стридонский, также строго разграничивая мысленное пожелание и страстное
движение, пишет: «Итак, кто увидит женщину, и душа его будет затронута,
таковой поражен мысленным пожеланием, если же он согласился и от помысла
перейдет к страстному движению […] то он перешел от мысленного пожелания
к страсти. И для того, чтобы согрешить ему недостает удобного случая».
Схожую мысль встречаем у святого Исидора Пелусиота: «Ибо не сказал: кто
воззрел, но кто взирает,  намеренно привлек в себя страсть, питает ее в
себе постоянно, посещает ту, которую увидел, с любодейством смотрит на
чужую красоту, и от частого лицезрения внушает некоторый род
удовольствий ».

Христос научает нас, что христианин должен быть настолько чист не только
в своих поступках, но в мыслях, чувствах, предваряющих всякое действие
человека, чтобы самая обворожительная женская красота не смогла явиться
причиной похотливого греховного душевного помысла.

Из всего вышесказанного становится очевидно, что Богочеловек не нарушает
древнего постановления, но одухотворяет, возвышает и восполняет его тем,
что «к седьмой заповеди десятисловия о внешнем хранении целомудрия […]
присоединяет обязанность сохранить его внутренне, очищая самое сердце от
постыдных желаний». Как пишет Евфимий Зигабен, «восполнив предыдущую
заповедь, переходит и к последующей, и, давая надлежащее направление
гневу, ставит пределы и для вожделения». Если по ветхозаветному
постановлению грехом был сам факт прелюбодеяния, то «по учению
Спасителя, грех бывает тогда, когда прелюбодеяние совершается в сердце».

Можем ли мы найти подобное возвещенному Спасителем нравственному идеалу
в ветхозаветных  книгах? Схожие с Христовой заповедью слова можно
встретить в кн. Премудрости Иисуса Сына Сирахова: «отвращай око твое от
женщины благообразной, и не засматривайся на чужую красоту: многие
совратились с пути через красоту женскую, от нее, как огонь загорается
любовь» (Сир.9,8-9). Но в этих словах заключен практический совет, как
избежать блудного греха – не смотреть на красивых женщин. О внутреннем
же целомудрии, при котором грех невозможен, даже если человек взглянет
«на  женщину благообразную», здесь нет речи. Заповедь Спасителя о
внутреннем целомудрии гораздо глубже и возвышеннее, нежели совет Сираха.

Таким образом, Иисус Христос возвещает новую заповедь о целомудрии,
восполняя ею ветхозаветное законодательное постановление, обращая
внимание не на внешнее поведение, а на внутреннее настроение души
человека.

3.3. Постановление о разводе

Изрекши заповедь о целомудрии, Спаситель переходит к учению о разводе:
«Сказано же, что если кто разведется с женою своею, пусть дает ей
разводную. А я говорю вам: кто разведется с женой своею, кроме вины
любодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать, и кто женится на
разведенной, тот прелюбодействует». (Мф.5,31-32). Как и в предыдущих
случаях, Господь приводит постановление Моисеева закона о расторжении
брака и противопоставляет свою заповедь ветхозаветному постановлению,
восполняя и усовершенствуя ветхий закон  по этому вопросу.

Как звучит ветхозаветная заповедь о разводе? «Если кто возьмет жену и
сделается ее мужем, и она не найдет благоволения в глазах его, потому
что он находит в ней что-нибудь противное, и напишет ее разводное
письмо, и даст ей в руки, и отпустит ее из дома своего, и она выйдет из
дома его, пойдет, и выйдет за другого мужа; но и сей последний муж
возненавидит ее и напишет разводное письмо, и даст ей в руки и отпустит
ее из дома своего, или умрет, сей последний муж ее, взявший ее себе в
жену: то не может первый ее муж, отпустивший ее, опять взять себе ее в
жену, после того как она осквернена, ибо сие есть мерзость пред Господом
(Богом твоим), и не порочь землю, которую Господь Бог твой дает тебе в
удел» (Втор. 24,1-4). Из приведенной выдержки видно, что Моисей, хотя и
не поощрял разводы, однако допускал их, не ограничивая их каким-либо
четким условием.

Развод был позволен в том случае, если муж находит в своей жене
«что-нибудь противное» (Втор.24,1) (с еврейского - эрват дабар). Что
подразумевается под этим выражением, выяснить трудно. Неясен был этот
вопрос и в ветхозаветные времена. Некоторые авторы предполагают, что оно
указывает на болезненные и уродливые ненормальности в половых органах,
способные возбудить в муже чувство отвращения», или говорит о
«нравственной порочности, возбуждающей отвращение». Такая неясность
давала повод различному пониманию постановления о разводе до того, что
«иногда разводились с женами под самыми пустыми предлогами, и это не
считалось нарушением закона Моисеева по букве». Следствие
неоднозначности Моисеева закона было то, что некоторые еврейские учителя
«придавали в постановлении Моисея о разводе даже главное значение
словам: если жена не найдет благоволения в глазах мужа». Из этого,
конечно, следовало, что муж мог практически по любой причине развестись
с, возможно просто надоевшей, женой. И такое понимание заповеди Моисея
находит себе основание в ветхозаветных книгах. Так в книге пророка
Малахии содержится следующее изречение, обращенное к мужу «Если ты
ненавидишь ее, отпусти, говорит Господь Бог Израилев». (Мал.2,16)
Очевидно, что пророки, а в след за ними и иудейские раввины, видели в
постановлении Моисеева законодательства дозволение разводится из-за
одного только неблаговоления мужа к своей жене. «Был в Ветхом Завете
закон, - пишет святитель Иоанн Златоуст, - который всякому, кто не любит
жену свою по какой то бы то ни было причине, не воспрещал отвергать ее и
жениться […] на другой». 

Какова была причина возникновения такого постановления, объясняет сам
Спаситель в ответе на вопрос фарисеев о повелении Моисея давать
разводное письмо: «Моисей, по жестокосердию вашему, позволил вам
разводится с женами вашими; а сначала не было так» (Мф. 19, 8). Как
отмечает митрополит Филарет (Амфитеатров), «из слов Спасителя видно, что
Бог и в древнем завете не благоволил на сей развод, а только терпел,
дабы запрещением одного жестокосердным иудеям не подать случая к большим
злодеяниям»Уступка этим постановлением была сделана ради пресечения зла,
которое могло проистечь вследствие вынужденного сожительства мужа с
женой, ставшей ему неугодной. «Законодатель оказал немалое снисхождение,
позволив давать разводную, - пишет святитель Иоанн Златоуст,- но это
было сделано для избежания другого, гораздо большего зла. В самом деле,
если бы закон принуждал держать жену и ненавистную, то ненавидевший ее
мог бы убить ее, а народ иудейский на это был способен. Если иудеи не
щадили своих детей, убивали пророков и кровь проливали как воду, тем
более они не пощадили бы жен. Законодатель и допустил меньшее зло, чтобы
пресечь большее». Святой Ириней Лионский также указывает, что иудеи
«получили от Моисея своеобразную с их жестокосердием заповедь о
разводе». 

Имеющая целью пресечения убийства жены, ветхозаветная заповедь была
несовершенной. Как пишет блаженный Августин, «Моисей людям, жившим еще
под ветхой буквой, не предписал высшего закона, не открыл им пути к
высшему нравственному благоденствию, доступному, только для живущих и
действующих в новой области духа».

О несовершенстве ветхого закона в учении о браке, свидетельствует и
такие его предписания, как допущение двоеженства (Втор. 21,15) и закон о
левирате (Вт. 25,5). Моисеев закон лишь подготавливал людей к принятию
возвышенного учения Спасителя, которое постанавливает вместо прежнего
условия эрват да бар, слишком растяжимого и неясного, единственное
условие развода: нарушение супружеской верности одной из сторон брачного
союза. Блаженный Феофилакт подчеркивает, что «Господь не нарушает
заповедь Моисеева закона, но исправляет его, запрещая мужу по неразумным
причинам ненавидеть жену». «Иисус Христос, не уничтожая Моисеева закона
[…], дополняет и расширяет требование этого закона до того, что
совершенно запрещает развод», кроме случая, когда узы брака сами
распадаются в результате прелюбодеяния мужа или жены. Как пишет епископ
Михаил (Лузин), «Спаситель возводит брак к смыслу первоначального
установления его Богом, объясняя, что можно разводиться с женою
единственно только по вине любодеяния, так как эта вина сама по себе уже
расторгает единение мужа и жены, установленное Богом». Евфимий Зигабен
подмечает и другие положительные стороны заповеди Спасителя: этим
постановлением Христос «укрепил супругов и позаботился, чтобы не
допускалось прелюбодеяние».

3.4. Постановление о клятве

От учения о браке Спаситель переходит к изложению новой заповеди о
клятве: «Еще слышали вы, что сказано древним: «не преступай клятвы, но
исполняй пред Господом клятвы твои» А я говорю вам: не клянись вовсе: ни
небом, потому что оно престол Божий, ни землею, потому что она подножие
ног Его, ни Иерусалимом, потому, что он город великого Царя, ни головою
своею не клянись, потому, что не можешь ни одного волоска сделать белым
или черным. Но да будет слово ваше: «да, да» ; «нет, нет», а что сверх
этого, то от лукавого» (Мф. 5, 33-37). Следует сразу отметить, что «это
не буквальное повторение заповедей закона Моисеева, заключающихся в Лев.
19, 12 и Втор. 23,21-23» Однако «слова Христовы, очевидно, выражают то
же, что и буква закона».

Моисеевым законом предписывалось призывать Имя Самого Бога для
окончательного заверения в истинности какого-либо свидетельства или
обета: «Господа, Бога твоего бойся и Ему (одному) служи (и к нему
прилепись) и Его именем клянись» (Втор. 6, 13). Ветхий закон требовал от
евреев, чтобы они соблюдали данные клятвы: «если кто даст обет Господу,
или поклянется клятвою, положив зарок на душу свою, то он не должен
нарушать слова своего, но должен исполнить все, что вышло из уст его»
(Числ. 30, 3) 

В чем заключалась сущность ветхозаветной клятвы? Она заключалась в том,
что человек, употребляя Имя Божие для клятвенного заверения, поставлял
себя как бы перед лицом Божиим и утверждал, что он говорит истину.
Истина же его была верна, как верен Бог. Произнесение клятвы являлось
гарантом человеческой правдивости в Ветхом Завете.

Чем была вызвана необходимость ветхозаветной заповеди о клятве? Клятва
обязана своим происхождением не иному чему-либо, как существованию в
мире нравственного зла – греха лжи. На это указывает сам Богочеловек
словами «а что сверх того, то от лукавого» (Мф. 5, 37) . Святые отцы
неоднократно в толковании этих слов Спасителя подчеркивают, что
«употребление клятвы вызвано греховностью и несовершенством людей,
сделавшихся после падения, с одной стороны, склонными ко лжи и обману, а
с другой, подозрительными и недоверчивыми» Так блаженный Августин
отмечает, что клятва «сама по себе не есть зло, но от «злого» начала
происходит», а Златоуст пишет, что «клятва происходит от неприязни»
Евфимий Зигабен указывает также на недоверчивость иудеев, как на причину
возникновения клятвы: «так как они недоверчивы, то любили клятвы».
Однако очевидно, что клятва, происходя из-за существующего в мире
нравственного зла и греха, сама по себе не является злом. «Заповедь,
воспрещающая, например, убийство или вражду, никто из людей, способных к
логическому мышлению не называет злом потому только, что эта заповедь
обязана своим происхождением существованию жестокости и злобы в людях.
Точно также и клятва, хотя вызвана господством среди них дурных
наклонностей, однако же никем из рассудительных людей не называется
злом».Святитель Иоанн Златоуст отмечает положительную роль ветхозаветной
заповеди о клятве: «И самая клятва в Ветхом Завете потому узаконена,
чтобы не клялись идолами. Клянитесь, говорит пророк, истинным Богом
(Иерем. 4.2). Итак, древний закон о клятве доставил людям не малое, но
весьма великое благо». В Ветхом Завете разрешалось клясться только
именем Божиим. Господь же запрещает своей заповедью клясться небом,
землей, Иерусалимом и головою (Мф. 5, 34-36), однако, «Моисеев закон
нигде не устанавливает таких клятв и не объявляет их легальными» Это
наводит на мысль, что Христос цитирует не ветхий закон в данном случае,
но толкование Закона книжниками и фарисеями.

Известно, что книжники и фарисеи ко времени пришествия Спасителя
исказили заповедь Моисея о клятве различными дополнениями. В этом их
обличал Сам Спаситель (Мф. 23, 16-22). «Простым людям было внушаемо,-
пишет блаженный Августин, - что, избегая упоминать только имя Божие,
непредосудительно клясться «небом», «землею», «Иерусалимом», своей
собственной головой и по самому ничтожному поводу или без малейшей
нужды» Блаженный Иероним также отмечает отступления евреев: «А иудеи,
клянущиеся ангелами, городом Иерусалимом, и храмом, а затем составными
частями мира, почитали тварей и плотския вещи поклонением,
приличествующим только Богу».

Еврейские учителя поделили клятвы на великие и малые. Лишь клятва
священным именем Божиим считалась великой и подлежащей исполнению.
Клятвы же тварными вещами (небом, землей, Иерусалимом) считались
неважными и не подлежащими обязательному исполнению. Иудеи «этими
клятвами позволяли иногда клясться во лжи и не исполнять подобных клятв,
думая, что они этим не нарушают буквы закона» 

Но таковые их толкования имели основания в ветхом законе. К клятве
тварными предметами прибегал даже Моисей: «Свидетельствуюсь вам небом и
землей, что скоро потеряете землю» (Втор.4, 26) Таким образом, основание
для измышлений книжников и фарисеев находится в самом ветхом законе.
Отсюда Спаситель, отвергая эти клятвы еврейских учителей, отвергает и
то, что служило поводом и причиною для употребления таких клятв, а
следовательно противополагает Свою заповедь преимущественно
постановлению Моисеева закона. 

В чем же заключается восполнение ветхозаветной заповеди о клятве? Оно
состоит в том, что Христос научает христиан воспитывать в себе такое
религиозно-нравственное настроение, при котором сама собою отпадает
необходимость в произнесении клятв, при котором достаточно будет простых
«да» или «нет», чтобы у слушателя не возникло подозрения в неискренности
говорящего. «Истинный идеал христианского сообщества, - пишет блаженный
Августин, - к которому Церковь постоянно стремится , который ощущали
многочисленные лики святых Божиих во взаимоотношениях между собой,
исключает всякую потребность клятвы, делает ее излишней и заменяется
простым «да» или «нет». Как низкое нравственное состояние требует
существования клятвенных заверений, так и нравственно совершенное
состояние упразднует надобность употребления клятвы.

Заповедью Спасителя не отменяется ветхозаветное постановление о клятве,
но «запрещаются только клятвы ложные, без нужды и в пустых неважных
случаях – такие, какими часто клялись фарисеи, подобно тому, как вообще
запрещается заповедью закона Божия употреблять святое имя Божие всуе»
Как пишет митрополит Филарет (Амфитеатров) «запрещение это не относится
к той клятве, к которой мы обязываемся гражданским законом» Законная
клятва, можно сказать, была освящена примером Самого Христа, «Который на
суде первосвященника Каиафы не отказался […]  подтвердить Свое
Божественное достоинство клятвой»

Из посланий апостола Павла видно, что в апостольские времена клятва не
была запрещена (Рим. 1, 9; 2 Кор. 1, 23; и т.д.). Также «клятва
употреблялась на Вселенских соборах 5-м и 6-м» Поэтому в наше время
христианину не возбраняется употреблять клятву на суде, в армии, при
принятии присяги и т.д. Но все же употребление такой клятвы Господь
ограничивает особыми обстоятельствами, складывающимися под влиянием
людей, чуждых христианского духа. В жизни же истинных чад благодатно
духовного Царства Христова клятва теряет свою ветхозаветную силу.

Итак, смысл заповеди Спасителя следующий: если ветхозаветный закон
требовал, чтобы люди не обманывали друг друга, поклявшись самим Богом,
то Спаситель научает Своих последователей обладать такой правдивостью,
при которой немыслимо высказывание лжи. Если Моисеев закон видит
гарантию человеческой правдивости в клятвенном призывании имени Божия,
то Христос – в постоянном благочестивом настроении членов его Царства, в
среде которых употребление клятвы становится излишним. Если же христиане
и вынуждены давать клятву, то только потому, что побуждаются к этому
недоверчивостью людей, далеких от христианства.

«По всему этому заповедь Богочеловека касательно клятвы, будучи прежде
всего главным образом направлена против постановлений. Моисеева закона,
представляет действительно восполнение или усовершение их и должна быть
названа новою несомненно заповедью».

3.5 Постановление о возмездии.

«Вы слышали, что сказано: «око за око» и «зуб за зуб», а Я говорю вам:
не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему
и другую; и кто захочет судиться с тобой и взять у тебя рубашку, отдай
ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с
ним два» (Мф. 5, 38-41)

Как звучит постановление ветхого закона о возмездии: «а если будет вред,
то отдай душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за
ногу» (Исх. 21, 23-24). Это постановление, как отмечают святые отцы,
удерживало человека от насилия. Блаженный Иероним пишет: «Тот, кто
сказал: «око за око» не хотел этим уничтожить и другое око, а хотел
сохранить оба» У святителя Иоанна Златоуста мы находим более полное
раскрытие этой мысли: «Законодатель предписывал – «око за око» не для
того, что бы мы друг другу вырывали глаза, но что бы удерживать руки
свои от обид; ведь угроза, заставляющая страшиться наказания, обуздывает
стремление к делам преступным. Таким образом, законодатель мало-по-малу
посевает в сердцах благочестие, когда повелевает, чтобы обиженный за
причиненное ему зло платил равным, хотя, по требованию правосудия,
зачинщик преступления достоин был бы и большего наказания». Как пишет
блаженный Феофилакт, «Закон из снисхождения допустил равное возмездие,
чтобы из-за страха потерять равное, не обижать друг друга» Однако
блаженный Августин указывает, что «он еще не водружал знамени любви». А
святой Исидор Пелусилот и вовсе заявляет, что «отмщение служило не
концом, но началом больших бед, когда обидчик и отмщающий впадает в
какой-то непримиримый раздор»

Как бы то ни было, очевидно, что данная заповедь относится не к
обиженному, а к обидчику и рисует обидчику картину различных наказаний в
случае, если он наносит вред ближнему. Этим постановлением не
предписывалось потерпевшему обязательно нанести ответный ущерб
причинившему вред. В том же виде, в каком находится заповедь Спасителя к
приведенному им изречению, последнему придается характер требования,
обращенного к потерпевшему, чтобы он воздал равным возмездием своему
обидчику. Построенная таким образом речь Богочеловека наводит на мысль,
что Моисеев закон предписывал обиженному всегда  отплачивать обидчику
равным возмездием. Ведь, если собственная заповедь Христа требует от
христиан подставить ударившему в правую щеку левую, следовательно, в
силу противопоставления этой заповеди словам «око за око» и «зуб за
зуб», получается, что и в них выражается требование, противоположное
преподанному Спасителем.

Как уже сказано было выше, ветхий закон не предъявлял обиженному
требование непременно отомстить обидчику, выбив глаз или зуб. Напротив,
мы находим в нем следующее постановление: «Не мсти и не имей злобы на
сынов народа твоего – но люби ближнего твоего, как самого себя» (Лев.
19, 18) Кроме того, приведенное Спасителем изречение не предваряется
словами «что сказано древним», но просто «что сказано», в отличие от
других случаев, когда Господь приводит выдержки Моисеева закона,
запрещающие убийство, прелюбодеяние, ложную клятву. В данном месте слово
«древним» Спасителем не употреблено. 

Эти два факта (в особенности последний) приводят нас к мысли, что
Спаситель, ссылаясь на постановление ветхого закона, имеет в виду и
толкования книжников и фарисеев. О неправильном понимании Закона
учителями нередко говорит Спаситель в Евангелии, обвиняя иудейских
толковников в том, что они «устранили заповедь преданием» (Мф.15, 6)
своим. Уже говорилось, о том, что книжники и фарисеи часто использовали 
для подкрепления своих измышлений различные места Священного Писания.
Поэтому справедливо предположить, что они могли говорить об
обязательности для потерпевшего платить злом за зло, основываясь на
ветхозаветном постановлении «око за око» и «зуб за зуб». «Вот это-то
воззрение и имел в виду Иисус Христос,противополагая Свою заповедь
изречению: «око за око» и «зуб за зуб»».

Но не имело ли некоторого основания в Ветхом Завете учение книжников и
фарисеев о возмездии? В ветхозаветном законодательстве можно встретить
некоторые постановления, дозволяющие самую грубую самозащиту и жесткое
отстаивание личных интересов в особых случаях. Так в книге Исход
встречаем следующее предписание: «если кто застанет вора подкапывающего
и ударит, так что он умрет, то кровь не вменится ему» (Исх. 22, 2)
Очевидно, что это постановление благоприятствует личной мести, расправе
в особых случаях. Таким образом, мы видим, что мнение книжников и
фарисеев по вопросу о возмездии не было полным измышлением, но имело
определенное основание в Ветхом Завете. «Значит, Спаситель, приведя
изречение: «око за око» и «зуб за зуб», не только изложил в нем
книжническое и фарисейское воззрение. Но прежде всего и главным образом,
процитировал вместе с буквой одного из ветхозаветных постановлений, и
соответствующую этой букве мысль, действительно присущую Моисееву закону
и несомненно давшую опору для крайнего мнения книжников и фарисеев».

Получается, что Христос все же противопоставляет свою заповедь Моисееву
закону, имея в виду толкование еврейских учителей.

В чем же заключается восполнение ветхозаветной заповеди новой заповедью
Спасителя? Заповедью Богочеловека запрещается христианам поступать с их
обидчиками так,  как поступать дозволял ветхий закон. Если ветхий закон
легализовывал право кровной мести, то Христос, говоря «не противься
злому», заповедует Своим последователям полнейшее незлобие и
сомоотвержение, заповедует такое терпение и кротость по отношению к
своему обидчику, такую полноту христианской любви, что не дает место не
только чувству мести но и пользование правом на законное удовлетворение
за обиду»

Рассуждая о древнем постановлении, епископ Михаил (Лузин) пишет: «закон
этот был в действии, и будучи дан, как и другие подобные законы, по
жестокосердию […] иудеев ветхозаветных, не согласен с высокой любовью
христианской и потому требовал отменения или лучше усовершенствования».
Это и осуществил Христос, сказав «не противься злому». Тем самым, Он
«подчиняет внутреннюю область человеческой жизни под Свой закон». Не
налагает ли своей заповедью Спаситель запрет на всякую защиту, борьбу с
природными катаклизмами и так далее? Как пишет епископ Михаил (Лузин)
«любовь христианина должна быть подобна любви Божией, но любовь Божия
ограничивает и наказывает зло». Разрешение этого вопроса находится в
тесной связи с правильным пониманием слов Спасителя «не противься
злому». По поводу понимания  этой фразы в русской богословской
литературе велось много споров. Можно указать, по крайней мере, 4
варианта перевода слова   (( ((((((((((   (не противься)                
         

1)  не противоответствовать

2)  не то, чтобы не уступить, а напротив

3)  не противься

4)  не противостоять с враждебностью 

Эти точки зрения не представляют существенной разницы и не вносят
изменения в речь Спасителя, чего нельзя сказать о переводе слова  (  ((
(( ((оs  ) (злому), словом «злу». Такой перевод искажает мысль заповеди
Господа и усвояет ей значение запрещения бороться с грехом, нравственным
злом любыми способами. Такой перевод приводит к мысли, что Господь не
позволяет даже того, чтобы христианин противостоял даже физическому злу,
даже если оно причиняется нам дикими животными, природными катаклизмами
и так далее. Но в данном месте слово ((( (( ((( ) употреблено не в
объективном, а в субъективном значении, то есть указывает не на злого
человека или существо, поэтому должно переводиться словом «злому». Какое
бы место мы ни взяли из Нового Завета, заключающее в себя слово ( ((
((оs ) , оно везде означает злого человека или вообще злое какое-нибудь
существо и его действия» Итак, под словом «злому» можно понимать: 

1)Диавола

2)Зло, как вред, наносимый человеку клеветой, болезнью, природными
катаклизмами.

3)Злого человека

Что касается непротивления диаволу, то, очевидно, что мы должны всеми
силами бороться с духами злобы и лукавства, как на протяжении всей своей
земной жизни осуществлял эту борьбу Спаситель. Апостол Иаков прямо
заповедал нам противится лукавому: «противостаньте диаволу, и убежит  от
вас» (Иак. 4, 7)» Также обстоит дело со злом, наносящим вред
материальному, нравственному и умственному состоянию человека. Ведь «Сам
Спаситель явился в мир, чтобы победить зло и призвать всех к борьбе со
злом». А апостол Павел говорит: «извергните развращенного из среды вас»
(1 кор. 5, 13)

Таким образом, Христос не запрещает бороться с диаволом и злом,
причиняемым различными обстоятельствами. 

Несколько сложнее обстоит дело с непротивлением злому человеку.
Спаситель, «то есть Он хочет сказать: не противься злому действию, когда
оно направлено лично против тебя» . Что же касается тех случаев, когда
от обидчика страдают наши ближние и Слава Божия, противление ему не
только запрещается, но одобряется другой новозаветной заповедью: «нет
больше той любви,  как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин.
15, 13).

Как указывают толкователи, «заповедь эта вовсе не учит тому, что никакое
зло не должно быть наказываемо: когда дело касается Славы Божией и
спасения ближнего, то Священное Писание обязывает нас, и особенно
представителей власти, - защищать невиновных и делать все […],  с целью
прекратить зло».Кохомский С.В. так объясняет отношение новой заповеди
Спасителя к ветхозаветному  постановлению: «последний остается в полной
силе для тех носителей власти,  которые этим законом должны ограждать от
преступлений не свое личное, а общественное благо. Христос заменяет
закон возмездия законом всепрощения только для обиженных, чтобы
последние не пользовались законом возмездия для мести». 

Сам Спаситель допускает предпринимать жесткие меры в особых случаях, как
это видно из повествования Евангелия об изгнании Христом торгующих из
Храма. Апостол Павел же, известно,  обращался даже в суд для
восстановления справедливости.  Но если заповедью Господа не запрещается
оказывание сопротивления обидчику в крайних случаях, то этим она не
умаляется в ее отношении к ветхозаветному понятию о возмездии, поскольку
«согласно духу и характеру этой заповеди употребление насилия должно
иметь целью не только благо наших ближних, но и благо самого обидчика, а
отнюдь не удовлетворение каким-либо эгоистичным вожделениям  и
притязаниям,  и вызываться мотивами правды и добра, а не чувствами злобы
и мщения».

Уже отсюда становится очевидно, что заповедь Христа Спасителя об
отношении потерпевшего к обидчику действительно есть высшая и новая. Она
возвышеннее даже такой глубокой заповеди ветхого закона как: «не мсти и
не имей злобы на сынов народа твоего» (Лев. 21, 18), поскольку Господь
учит не только тому, чтобы мы не питали злобы и не мстили ближним, но и
требует от христиан делать добро даже нашим яростным противникам.

Несправедливо отождествлять заповедь Спасителя и со словами пророка
Иеремии: «благо человеку, когда он подставляет ланиту ближнему его и
пресыщается поношением, ибо не на век оставляет Господь» (Плач. 3; 27,
30 и 31), поскольку она требует от нас не только, чтобы мы сносили обиды
в надежде награды от Господа, но и чтобы мы творили добро обидчику в
целях его собственного духовного блага.

Не тождественны учению Христа и слова Сираха: «прости ближнему твоему
обиду, и тогда по молитве твоей отпустятся грехи твои» (Кн. Прем. 28,
2), поскольку Спаситель научает нас не только прощать единичную обиду,
но чтобы наносимые нам многочисленные беды со стороны какого-либо
человека не возбуждали в нас по отношению к нему ничего, кроме братского
всепрощения и желания обратить его на путь добра. 

Итак, Христос, возвестив человечеству новое учение, восполняет
ветхозаветную заповедь о возмездии, научая христиан любовью отвечать на
причиняемые им в личной жизни обиды, но вовсе не отменяет действие ее в
общественной жизни людей.  «Спаситель новозаветной заповедью Своею не
разрушает сего закона правды, - пишет митрополит Филарет (Амфитеатров),
- но открывает верующим в Него высший Божественный закон беспредельной
любви и милосердия». 

5.6. Закон любви

Заключает свои противопоставления  в нагорной проповеди Спаситель
преподанием новой в отношении к ветхозаветному учению заповеди: «Вы
слышали, что сказано: «люби ближнего твоего, и ненавидь врага твоего». А
Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас,
благотворите ненавидящих вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас,
да будете сынами Отца вашего небесного; ибо Он повелевает солнцу Своему
восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и
неправедных. Ибо, если  вы будете любить любящих вас, какая вам награда?
Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев
ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? (Мф.
5, 43 – 47).

Эту заповедь  о любви к ближнему Спаситель Сам называет новою: «Заповедь
новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да
любите друг друга»  (Иоанн, 13, 34).

Святые отцы называют ее новою в сравнении с Моисеевым законом уже
потому, что ветхий закон учил любить ближнего, а Господь требует любви к
врагам.

Поскольку приводимые слова о ненависти к врагу в таком виде не
содержатся в ветхом законе, необходимо решить вопрос: учение о ненависти
к врагам содержится в Моисеевом законе или оно является плодом лишь его 
толкования  еврейскими учителями?  Цитируемые Господом слова полностью
звучат так: «не враждуй на брата твоего в сердце твоем и не мсти; обличи
ближнего твоего и не понесешь за него греха. Не мсти и не имей злобы на
сынов народа твоего, но люби ближнего  своего, как самого себя. Я –
Господь Бог ваш» (Лев. 19, 17 – 18). Как видно из приведенной цитаты,
часть использованного Христом изречения «люби ближнего твоего»
соответствует древнему постановлению, однако другая часть «ненавидь
врага твоего» не содержится в Ветхом Завете.

Приведенные Господом слова о ненависти ко врагу заставляют думать, что в
ветхом законе содержатся постановления о ненависти к личным врагам.
Однако совершенно противоположное читаем в кн. Исход: «Если найдешь вола
врага твоего или осла его заблудившегося, то приведи его к нему. Если
увидишь осла врага твоего упавшим под ношею своею, то не оставляй его и
развьючь вместе с ним» (Исх. 23, 4 и 5).

Заповеди о ненависти к врагу «нет ни в законе Моисеевом, ни у пророков».
Из этого следует, что цитируемые Господом слова о ненависти ко врагу
являются плодом толкования Закона книжниками и фарисеями. На эту же
мысль указывает отсутствие в предваряющей выдержку фразе «вы слышали,
что сказано», слова «древним», аналогично, как и в случае с учением о
возмездии. Отсутствие этого слова указывает, что Спаситель Сам не видел
в словах «ненавидь врага твоего» какой-либо заповеди Моисеева закона.

Таким образом, только первая часть цитируемого Господом изречения
совпадает с постановлением ветхого закона. Из этого следует, что Христос
приводит как предписание Моисеева закона, так и  толкование  еврейских
учителей. Но стал бы Господь цитировать Пятокнижие, «приводя слова о
ненависти к врагам, если бы книжническое и фарисейское учение о ней не
стремилось опираться на Моисеев закон и не находило в нем никакого
основания?». Без сомнения, Господь, говоря о ненависти ко врагам,
поэтому и сослался на вышеприведенное место из кн. Левит, что еврейские
учителя по-своему объясняли его и что это толкование их находило для
себя некоторую слабую опору в Моисеевом законе.  Действительно, в ветхом
законе можно найти места, которые книжники и фарисеи  могли использовать
для подкрепления своего лживого учения о необходимости ненавидеть врага,
особенно если он иноплеменник.

Так, вдове, оставшейся бездетной по смерти супруга, предписывалось
Моисеевым законом плюнуть в лицо и осрамить  ее деверя, если он не хотел
взять ее в жены (Вт. 25, 5 - 10). При чтении этого постановления
приходишь к выводу, что вдовам внушалось относиться к своим деверям как
ко врагам, а не испытывать к ним чувства любви.

В псалмах Давида (например, 48, 5 и 23 - 29) также можно найти некоторую
опору для учения книжников и фарисеев.

Но еще более придают силу измышлениям еврейских учителей постановления
ветхого закона об отношении к иноплеменникам.  Понятие о ближнем часто
отождествляется в нем с понятием о брате, то есть еврее (Втор. 15, 2).
Иноземец же прямо называется «не братом» еврею (Вт. 17, 15). В связи с
этим естественно, что Моисеев закон устанавливал совершенно другое
отношение еврея к иноплеменнику, нежели еврея к еврею. Так, если еврею
запрещается давать деньги брату (то есть еврею) в рост, то давать в рост
иноплеменнику позволялось (Вт. 33, 19–20). В юбилейный год прощавшийся
долг еврея еврею не прощался иноплеменнику (Вт. 15, 2–3). Моисей
повелевал отдавать и продавать иноземцу мертвечину (Вт. 14, 21). Также
евреи, истолковывая по-своему некоторые постановления ветхого закона,
дошли до приравнивания иноземцев ко псам, как это видно из беседы Христа
с хананеянкой (Мф. 15, 22-28).

Таким образом, очевидно, что учение книжников об отношении к врагам
имело под собой некоторое основание в ветхозаветном кодексе. Из этого
следует, что Спаситель, приводя воззрение еврейских учителей, имел в
виду Моисеев закон, поскольку он в определенном отношении послужил
появлению такого учения. Как пришедший дать человеку новый нравственный
закон, Христос направлял Свои заповеди против тех постановлений ветхого
закона, которые порождали нравственное учение, подлежавшее отмене. «В
действительности оказывается, что Иисус Христос останавливался на этом
воззрении лишь по причине косвенного отражения в нем некоторых идей
ветхозаветного закона». 

В чем же заключается превосходство заповеди Спасителя над ветхозаветной
заповедью о любви к ближнему? Евфимий Зигабен называет заповедь о любви
к врагам «венцем и вершиною всякой добродетели».

Ветхий закон заповедь о любви предлагал в несовершенном виде. Так
заповеди десятословия  предписывают осуществлять любовь к ближним в
недопущении их убийства, обкрадывания и нанесения другого вреда
ближнему. Если выйти за рамки Пятокнижия и обратиться к другим книгам
Ветхого Завета, то и в них не удается найти той совершенной заповеди о
любви к ближним, которую преподает Спаситель. В них говорится, что
любовь к ближним должна проявляться в благотворительности  бедным и
нищим (Пр.Сол.11,25-26), восхваляется раздача имущества бедным (Пс.121,9
и 2) в надежде, что раздавший снова приобретет богатство, но встречаются
и такие: «Сын мой! Не живи жизнью нищенской, лучше умереть, чем просить
милостыню» (Сир.40,29). Любовь же, проповедуемая Христом, научает нас не
только отдать все имущество ближним, но и душой своей пожертвовать ради
их блага (Ин. 15, 13). 

Что же касается любви к врагам, заповеданной Богочеловеком, то в ветхом
законе мы ее попросту  не найдем. В этом видится основное превосходство
новой заповеди Спасителя над ветхой. Епископ Михаил (Лузин) отмечает
несравненную  высоту и совершенство новой заповеди: «Любовь  ко врагам
есть столь высокая и духовная добродетель, столь великое торжество над
требованиями поврежденной природы человеческой, что для достижения ее
нужно возродиться в новую благодатную жизнь и таким образом сделаться
благодатным сыном Отца небесного». Святитель Иоанн Златоуст, также
говоря о высоте заповеди Спасителя, подчеркивает и ее новизну в
сравнении с постановлениями ветхого закона: «Но если тщательно
рассмотрим слова Спасителя, то увидим, что в них заключается новое
предписание, гораздо еще высшее. В самом деле, Он повелевает не только
любить врагов, но и молиться за них. Видишь ли, на какие восшел Он
степени и как поставил нас на самый верх добродетели». Заповедь Христа
затрагивает глубины нашего духа, касается самого «я» нашего, и требует,
чтобы христиане жили одною любовью во Христе, не зная никаких границ в
самопожертвовании ради истинного духовного и материального блага других
людей, кто бы они ни были. Заповедь Спасителя повелевает  любить врага,
действия которого наносят нам вред, то есть «желать добра ему самому, не
платить злом за зло, помогать ему в нуждах». Кроме того,  и что еще
более трудно – христианам предписывается молиться за своих обидчиков.
«Трудна, едва ли не труднее все подвигов добродетель – любить врагов,
благословлять их и молиться за них, но зато она столь высока и духовна,
что достигший ее становится ближайшим к Богу». Такая заповедь –
поистине, возвышеннейшее и дотоле неслыханное слово, возвещенное
человеческому роду.

Рассмотрев отношение Христа Спасителя к частным предписаниям ветхого
закона, мы подтвердили, что исполняя пророческие предсказания, Иисус
Христос явился новым нравственным законодателем, восполнившим и доведшим
до совершенства ветхозаветные постановления. На фундаменте ветхого
закона, отбрасывая то, что имело временное значение, Он основывает      
                                                                        
                                                                        
                                Свое новозаветное учение,
предназначенное для чад истинного и благодатного Царства Правды. Для
всех времен и народов Он преподносит новые, возвышенные заповеди,
которых не знал Ветхий Завет.

Заключение

Итак, разобрав частные вопросы нашей темы,  мы надеемся, нарисовали
достаточно ясную картину отношения Иисуса Христа к ветхому закону.

Оно имеет образ отношения полновластного законодателя как ветхого, так и
Нового Заветов, могущего что-то дополнить, довести до совершенства, а
что-то и вовсе упразднить в ветшающем законодательном кодексе. По слову
архиепископа Филарета Черниговского, «Иисус Христос, как истинный Мессия
не мог не быть новым законодателем». Господь исполнил закон и пророков
именно тем, что, воплощая в жизнь слова древних пророчеств о Его
учительном служении, явился новым нравственным законодателем,
восполнившим и усовершившим несовершенный ветхий закон.

Ветхий закон был несовершенен по трем причинам.

Во-первых, он «был лишь подготовительным к пришествию Христа, носил
преобразовательный и временный характер». Апостол Павел об этом говорит
так: «Закон, имея тень будущих благ, а не самый образ вещей, одними и
теми же жертвами, каждый год приносимыми. Никогда не может сделать
совершенными приходящих с ними» (Евр. 10, 1).

Во-вторых, он был несовершенен в силу этнической ограниченности. «Все
ветхозаветные нравственные и обрядовые установления предназначались не
всему человечеству, но одному племени, исходя из его духовного уровня,
нравственных особенностей и интеллектуальных возможностей». 

В-третьих, ветхий закон не мог быть совершенным в силу того, что
«совершенство Откровения дано лишь явлением Бога во плоти (1 Тим. 3, 16)
и спасения Им человека Своей Жертвой и Воскресением».

Очевидное несовершенство ветхого закона побуждало Христа отменить
обветшавшее, полнее раскрыть имевшиеся положительные заповеди, дополнить
недостающие.

«Обрядовый закон Моисеев отменен Христом Иисусом и заменен особыми
уставами». Такие центральные обрядовые постановления, как обрезание и
соблюдение субботы, «даны были как знамения, - пишет святой Ириней
Лионский, - но знамения не были без символа […], плотское обрезание
предзнаменовало духовное, […] субботы же научали пребывать всякий день в
служении Богу». Обрядовый закон неизбежно должен был быть отменен,
поскольку связан был с Иерусалимским храмом и народным характером
евреев. Св. Ириней, называя обрядовые заповеди «заповедями рабства»
однозначно определяет их судьбу: «Эти последние, которые даны были в
рабство и как знамения, Он отменил Новым Заветом свободы». 

Христос усовершенствовал ветхозаветное учение о праведности. Если
праведность в Ветхом Завете понималась как неукоснительное соблюдение
всех предписаний Закона, то в Новом  она заключается во всецелой любви
ко Христу, готовности к самопожертвованию ради Бога и ближних.

Восполнен был принцип духовной жизни. Если в Ветхом Завете он
утверждается на «рабско-наемнической» психологии человека, на понимании
заповедей Божиих как извне данных человеку, то в Новом Завете он целиком
утверждается на сыновней любви к Богу.

Нравственная составляющая ветхого закона была подробно раскрыта,
восполнена и возвышена Спасителем в нагорной проповеди. Главное в этом
восполнении заключено в том, что «Он решительно изменил сам принцип
отношений между людьми, поставив во главу угла любовь ко всем –
независимо от национальности, веры и пола». Хотя и ветхий закон содержал
заповедь о любви к Богу и ближним, «но обширное значение этой заповеди
показано только в учении Христовом».

Грех по новозаветному учению Христа пресекается на корню. «Заповедь: «не
убий» отныне распространяла свое значение и на слова гнева и на чувства
ненависти. Зародыш прелюбодеяния был указан в вожделении. Запрещение
клятвопреступления  распространено на всякую пустую и ненужную клятву.
Закон равномерного отмщения заменен законом любви и самоотречения.
Любовь, которую мы обязаны иметь к ближним, распространена и на врагов.
Отселе  чада Царства Божия должны стремиться к тому, чтобы быть
совершенными, как совершенен Отец их небесный».

По слову митрополита Филарета (Амфитеатрова), Христос « не противоречит
древнему закону, которого Он Сам есть  Творец, но, излагая внутренний
смысл оного, восполняет то, что, по премудрому строительству Божию, еще
не было сказано ветхозаветной Церкви верующих. Ибо они еще неспособны
были к такой чистоте сердца и святости жизни, к какой призваны
христиане. Сим то Новый Завет превосходит Ветхий, не противореча ему».

Список литературы

Библия. - Брюссель, 1989.

Аверкий (Таушев), еп. Руководство к изучению Священного Писания Нового
Завета. Четвероевангелие. - Джорданвилль, 1954.

Афанасий Александрийский, архиеп. Творения. – т. 22, ч. 4. – М., 1854.

Бухарев И., свящ. Толкование на Евангелие от Матфея. – М., 1899.

Гусев А. Ф. Отношение евангельского нравоучения  к закону Моисееву и
учению книжников и фарисеев по нагорной проповеди Иисуса Христа // Вера
и Разум. – Харьков. 1895. – т.1. ч. 1.

Евфимий Зигабен. Толковое Евангелие от Матфея. – Киев, 1886.

Иероним Стридонский, блж. Творения. Четыре книги толкований на Евангелие
от Матфея. – Киев, 1901.

Ириней Лионский, св. Сочинения. – СПб., 1900.

Исидор Пелусиот, св. Творения. – ч. 2. – М., 1860.

Иоанн Златоуст, св. Творения. – т. 7. кн. 1. – СПб., 1911.

Иннокентий (Кременский), еп. Нагорная проповедь Христа Спасителя. –
Астрахань, 1915.

Корсунский И. Новозаветное толкование Ветхого Завета. – М., 1885.

Лопухин А. П. Толковая Библия. Евангелие от Матфея. – т. 8. – СПб.,
1911.

Макарий (Булгаков), митр. Введение в православное богословие. – СПб.,
1884.

Матвеевский П., прот. Евангельская история о Боге-Слове. – М., 1912.

Михаил (Лузин), архим. Толковое Евангелие от Матфея. – Кн. 1. – М.,
1870.

Муретов М. Четвероевангелие. – ТСЛ, 1900.

Нагорная беседа Спасителя с комментариями, выбранными из творений лучших
толковников. – Пекин: Изд. Пекин. Дух. Миссии, 1910.

Осипов А. И. Путь разума в поисках истины. – М.. 2002.

Православное исповедание Кафолической и Апостольской Церкви Восточной. –
М., 1900.

Православное нравственное богословие. – Кострома, 1859.

Смирнов А., свящ. Отношение евангельского нравоучения к закону Моисееву
и к учению книжников и фарисеев по нагорной проповеди Иисуса Христа. –
Казань, 1894.

Солярский П., прот. Нравственное православное богословие. – СПб., 1901.

Творения святых отцов. – т. 36. 4. 3. – М., 1860.

Тренч Р. Ч., архиеп. Дублинский. Нагорная проповедь с толкованием,
извлеченным из творений блж. Августина. – М., 1880.

Фаррар Ф. В. Жизнь Иисуса Христа. – ч. 1. – СПб., 1893.

Феодор (Бухарев), архиеп. О Новом Завете Господа нашего Иисуса Христа. –
СПб., 1861.

Феофилакт Болгарский, блж. Благовестник. – б. м. и г.

Филарет (Амфитеатров), митр. Беседы на 5-11 главы от Матфея. – т. 2. –
Киев, 1857.

Филарет Черниговский, архиеп. Православное догматическое богословие. –
т. 1-2. – Чернигов, 1865.

 Кохомский С.В.Объяснение важнейших мест четвероевангелия. – Вып.1.
–Киев,1891.С.71 

 Феодор (Бухарев), архим. О Новом Завете Господа нашего Иисуса Христа.- 
СПб., 1861. С.23

   Михаил(Лузин),архим.Толковое Евангелие от Матфея. –Т.8. –
СПб.1911.С.91

Лопухин А.П. Толковая библия. Евангелие от Матфея. – Т.8. – СПБ. 1911 С.
91

 Там же. С.91

 Смирнов А.,свящ. Отношение Евангельского нравоучения к закону Моисееву
и к учению книжников и фарисеев по нагорной проповеди Иисуса Христа. –
Казни, 1894. С. 10

 Там же .С.10

 Тренч Р.4, архиеп. Дублинский. Нагорная проповедь с толкованием,
извлеченным из творений блж.Августина. – М., 1880. С. 27-28

 См. Гусев А.Ф. Отношение евангельского нравоучения к закону Моисееву и
к учению книжников и фарисеев по нагорной проповеди Иисуса Христа //
Вера и разум. - Харьков, 1895. - т.1, ч.1.С.26

 Смирнов А., свящ. Отношение евангельского нравоучения к закону Моисееву
и к учению книжников и фарисеев по нагорной проповеди Иисуса Христа.
-Казань, 1894. Стр 11.

 Там же. С. 20.

 Иоанн Златоуст, св. Творения .– т.7, кн.1. – СПб, 1911. С.177.

 Там же С. 176.

 Там же. С. 171.

 Феофилакт Болгарский, блж. Благовестник. – б.м.и г. С. 34.

 Иероним Страдонский, блж. Творения. Четыре книги толкований на
Евангелие от Матфея. – т.2. – Киев, 1901. С.35.

 Филарет (Амфитеатров),митр. Беседы на 5–11 главы от Матфея. – т.2. –
Киев, 1857. С. 83.

 Православное исповедание Кафолической  и Апостольской Церкви 
Восточной. - М.,1900.С.126

 Гусев А.Ф. Отношение евангельского нравоучения к закону Моисееву и к
учению книжников и фарисеев по нагорной проповеди Иисуса Христа // Вера
и разум. - Харьков, 1895. - т.1, ч.1. С.33.

 Макарий (Булгаков), митр. Введение в православное богословие. – СПб.,
1884.С. 189.

 Солярский П., прот. Нравственное православное богословие. – СПб.,
1901.С. 33

 Православное нравственное богословие. – Кострома ,1859.С.26

 Гусев А.Ф.Отношение евангельского нравоучения к закону Моисееву и к
учению книжников и фарисеев по нагорной проповеди Иисуса Христа//Вера и
Разум. – Харьков,1895. – Т.Ч.С.157

 Фаррар Ф.В. Жизнь Иисуса Христа. - ч.1.- СПб,1893. С.146.

 Евфимий Зигабен .Толкование на Евангелие от Матфея. - Киев, 1886.С.63.

 Гусев А.Ф. Отношение Евангельского нравоучения к закону Моисееву и к
учению книжников и фарисеев нагорной проповеди Иисуса Христа. -Харьков,
1895.-т1.ч1.С.160.

 Гусев А.Ф. Отношение Евангельского нравоучения к закону  Моисееву и к
учению книжников и фарисеев по нагорной проповеди Иисуса Христа // Вера
и Разум. –Харьков,1895. – Т.1.Ч.1.С.164

 

 Гусев А.Ф. Отношение Евангельского нравоучения к закону  Моисееву и к
учению книжников и фарисеев по нагорной проповеди Иисуса Христа // Вера
и Разум .– Харьков,1895. – Т.1.Ч.1.С.164

 Там же. С.165

 Там же. С.165.

 Корсунский И. Новозаветное толкование Ветхого Завета.-М., 1885. С.184.

 Гусев А.Ф. Отношение Евангельского нравоучения к закону  Моисееву и к
учению книжников и фарисеев по нагорной проповеди Иисуса Христа // Вера
и Разум . – Харьков,1895. – Т.1.Ч.1.С.164

 Гусев А.Ф. Отношение Евангельского нравоучения к закону  Моисееву и к
учению книжников и фарисеев по нагорной проповеди Иисуса Христа // Вера
и Разум . – Харьков,1895. – Т.1.Ч.1.С.164

 Муретов М. Четвероевангелие.- ТСЛ, 1900.С.62

Иоан Златоуст, св. Творения. - Т. 7, Кн. 1 - СПб., 1911 .С. 174

 Феофилакт  Болгарский,блж. Благовестник. -  б. м. и г. С. 35

 Аверкий (Таушев), еп. Руководство к изучению Священного Писания Нового
Завета.Четвероевангелие.         Джорданвилль,1954.С.113 

 Гусев А.Ф. Отношение Евангельского нравоучения к закону  Моисееву и к
учению книжников и фарисеев по нагорной проповеди Иисуса Христа // Вера
и Разум . – Харьков,1895. – Т.1.Ч.1.С.270

 Феофилакт Болгарский, блж. Баговестник. –б.м. и г. С.35

 Иоанн Златоуст, св. Творения. – Т.7. Кн.1. -  СПб., 1911. С.175

 Гусев А.Ф. Отношение Евангельского нравоучения к закону  Моисееву и к
учению книжников и фарисеев по нагорной проповеди Иисуса Христа // Вера
и Разум. – Харьков,1895. – Т.1.Ч.1.С.174

 Фаррар Ф.В.Жизнь  Иисуса Христа. – Ч.1. – СПб,1893.С.147

 Иоанн Златоуст, св. Творения. - Т. 7, Кн. 1. - СПб., 1911 . С. 178 

 Евфимий Зигабен .Толковое Евангелие от Матфея .- Киев, 1886 .С 68

 Иоанн Златоуст, св. Творения. - Т. 7, Кн. 1. - СПб., 1911.С. 177 

 Иоанн Златоуст, св. Творения. - Т. 7, Кн. 1. - СПб., 1911 .С. 177 

 Ириней Лионский, св. Сочинения. – СПб., 1900. С.348.

 Цит по Тренч Р.Ч., архиеп. Дублинскй. Нагорная проповедь с толкованием,
извлеченным из творений блж.Августина– М.,1880. С.36

 Матвеевский П., прот. Евангельская история о Боге-Слове. – М.,1912.
С.387.

  Феофилакт Болгарский,блж. Благовестник. -б.м. и г. С.36

 Гусев А.Ф. Отношение евангельского нравоучения к закону Моисееву и к
учению книжников и фарисеев по нагорной роповеди Иисуса Христа// Вера и
разум.- Харьков, 1895. – Т.1.Ч.1. С.220

 Кохомский С.В. Объяснение важнейших мест четвероевангелия.
-вып.1-Киев,1891. С.75

 Гусев А.Ф. Отношение евангельского нравоучения к закону Моисееву и к
учению книжников и фарисеев по нагорной проповеди Иисуса Христа// Вера и
разум. -  Харьков, 1895. – Т.1.Ч.1. С.222

 Бухарев И., свящ.Толкование на Евангелие от Матфея. –М., 1899. С.46

 Иоанн Златоуст св. Творения. – Т. 7. Кн.1.- СПб, 1911.С.191

 Ириней Лионский, св Сочинения. – СПб., 1900.С. 347

 Там же.С.348

 Афанасий Александрийский, архиеп. Творения. – Т. 22. Ч. 4 .– М. ,1854 
478

 Михаил (Лузин),архим. Толковое Евангелие от Матфея.- Кн.1.- М., 1870
.С.84

 Цит по: Тренч Р.Ч. архиеп. Дублинский. Нагорная проповедь с
толкованием, извлеченным из творений блаженного Августина. – М. ,1880.С
.43

 Иероним Стридонский, блж. Творения. Четыре книги толкований на
евангелие от Матфея. – Киев, 1901. С.33

 Исидор Пелусиот, св. Творения. – Ч.2 .-М., 1860.С. 122

 Кохомский С.В. Объяснение важнейших мест четвероевангелия. - вып.1. –
Киев, 1891. С.76

 Евфимий Зигабен. Толковое Евангелие от Матфея .– Киев, 1886. С. 71

 Лопухин А.П. Толковая Библия. Евангелие от Матфея.- Т.8.- СПб.,
1911.С.98

 Смирнов А. Отношение Евангельского нравоучения к закону Моисееву и к
учению книжников и фарисеев по нагорной проповеди Иисуса Христа. –
Казань ,1894. С.41

 Там же.С.41

 Бухарев И., свящ. Толкование на Евангелие от Матфея. – М. ,1899.С.47

 Гусев А.Ф.  Отношение Евангельского нравоучения к закону Моисееву и к
учению книжников и фарисеев по нагорной проповеди Иисуса Христа// Вера и
разум. – Харьков, 1895. – Т.1. Ч.1. С.275

 Иоанн Златоуст, св. Творения.- Т. 7, Кн.1.- СПб., 1911.С .195

 Филарет (Амфитеатров) , митр. Беседы на 5-11 главы от Матфея .– Т.2. –
Киев, 1857.С .95

 Иоанн Златоуст, св. Творения.- Т.7. Кн.1. СПб., 1911.С .196

 Ириней Лионский, св. Сочинения. – СПб.,1900.С .353

 Цит. По: Тренч Р.Ч. архиеп. Дублинский. Нагорная проповедь с
толкованием,  извлеченным из творений блаж. Августина .– М.
,1880.С.46-47

 Феофилакт Болгарский, блж.Благовестник. – б.м. и г. С. 37

 Иннокентий Крементский, еп. Нагорная проповедь Христа Спасителя. –
Астрахань, 1915. С.115

 Михаил (Лузин), архим. Толковое Евангелие от Матфея .– Кн.1. – М.,
1870. С.86

 Евфимий Зигабен. Толковое Евангелие от Матфея .– Киев, 1886. С. 73

 Михаил (Лузин), архим. Толковое Евангелие от Матфея .– Кн. 1. – М.,
1870.С .87

 Иннокентий (Крементский) еп. Нагорная проповедь Христа Спасителя. –
Астрахань, 1915.С.121

 Цит. По: Тренч Р.Ч. архиеп. Дублинский. Нагорная проповедь с
толкованием,извлеченным из творений блаж. Августина. – М. ,1880. С.55

 Иоанн Златоуст, св. Творения, - Т. 7. Кн.1.- СПб., 1911. С.196

 Евфимий Зигабен. Толковое Евангелие от Матфея. – Киев, 1886. С. 75

 Гусев А.Ф.  Отношение Евангельского нравоучения к закону Моисееву и к
учению книжников и фарисеев по нагорной проповеди Иисуса Христа//Вера и
разум. - Харьков, 1895. - Т.1. Ч.1. С.282

 Иоанн Златоуст, св. Творения. - Т. 7. Кн.1. –СПб., 1911. С.196

 Гусев А.Ф.  Отношение Евангельского нравоучения к закону Моисееву и к
учению книжников и фарисеев по нагорной проповеди Иисуса Христа// Вера и
разум. - Харьков, 1895. - Т.1. Ч.1. С.295

 Цит. По: Тренч Р.Ч. архиеп. Дублинский. Нагорная проповедь с
толкованием, извлеченным из творений блаж. Августина. - М., 1880.
С.53-54

 Иероним Стридонский, блж. Творения. Четыре книги толкований на
евангелие от Матфея. – Киев, 1901. С.35

 Бухарев И., свящ. Толкование Евангелия от Матфея. - М., 1899. С.48

 Цит. По: Тренч Р.Ч. архиеп. Дублинский. Нагорная проповедь с
толкованием,извлеченным из творений блаж. Августина. - М., 1880. С.56

 Бухарев И., свящ.Толкование Евангелия от Матфея. - М. ,1899.С .49

 Филарет (Амфитеатров) , митр. Беседы на 5-11 главы от Матфея. - т.2. -
Киев, 1857. С.97

 Нагорная беседа Спасителя с комментариями, выбранными из творений
лучших толковников – Пекин: Изд. Пекин Дух. Миссии, 1910. С.12

 Нагорная беседа Спасителя с комментариями выбранными из творений лучших
толковников – Пекин: Дух Миссия ,1910. С.13

 Иннокентий (Крементский), еп. Нагорная проповедь Христа Спасителя. –
Астрахань, 1915 .С.131

 Иероним Стридонский, блж. Творения. Четыре книги толкований на
евангелие от Матфея. – Киев, 1901. С.35

 Иоанн Златоуст ,св. Творения, - Т. 7. Кн.1.- СПб., 1911. С.204

 Феофилакт Болгарский, блж.Благовестник - б.м. и г. С. 38

 Цит. По: Тренч Р.Ч. архиеп. Дублинский. Нагорная проповедь с
толкованием,извлеченным из творений блаж. Августина. - М., 1880. С.57

 Творения святых отцов, – Т.36. Ч.3. – М., 1860. С.125

 Гусев А.Ф.  Отношение Евангельского нравоучения к закону Моисееву и к
учению книжников и фарисеев по нагорной проповеди Иисуса Христа// Вера и
разум. - Харьков, 1895. - Т.1. Ч.1. С.342-343

 Там же.С.345 

 Иннокентий (Крементский), еп. Нагорная проповедь Христа Спасителя. –
Астрахань, 1915. С.134

 Михаил (Лузин), архим. Толковое Евангелие от Матфея. - кн. 1. – М.,
1870. С.90

 Цит. По: Тренч Р.Ч. архиеп. Дублинский. Нагорная проповедь с
толкованием,извлеченным из творений блаж. Августина. - М., 1880. С.56

 Михаил (Лузин), архим. Толковое Евангелие от Матфея, - Кн.1. – М.,
1870. С.91

 Гусев А.Ф.  Отношение Евангельского нравоучения к закону Моисееву и к
учению книжников и фарисеев по нагорной проповеди Иисуса Христа//Вера и
разум. - Харьков, 1895. - Т.1. Ч.1. С.345-346

  Гусев А.Ф.  Отношение Евангельского нравоучения к закону Моисееву и к
учению книжников и фарисеев по нагорной проповеди Иисуса Христа//Вера и
разум. - Харьков, 1895. - Т.1. Ч.1. С.374

 Иннокентий (Крементский), еп. Нагорная проповедь Христа Спасителя. -
Астрахань ,1915. С. 136

 Там же. С. 137

 Нагорная беседа Спасителя с комментариями, выбранных из творений лучших
толковников. – Пекин: Изд. Пекин. Дух. Миссии,1910. С.14

 Кохомский С. В. Объяснения важнейших мест четвероевангелия. – Вып. 1. –
Киев, 1891. С. 82

 Гусев А. Ф. Отношение  евангельского нравоучения к закону Моисееву и к
учению книжников и фарисеев по нагорной проповеди Иисуса Христа // Вера
и Разум. – Харьков, 1895. – т.1. ч. 1. С. 349

 Филарет (Амфитеатров),митр.Беседы на 5-11 главы от Матфея.- Т.2.-
Киев,1857.С101

Бухарев И., свящ. Толкование на Евангелие от Матфея. – М., 1899. С. 51 

Гусев А. Ф. Отношение евангельского нравоучения  к закону Моисееву и
учению книжников и фарисеев по нагорной проповеди Иисуса Христа // Вера
и Разум. – Харьков, 1895. – Т.1. Ч. 1. С. 358

 

Гусев А. Ф. Отношение евангельского нравоучения  к закону Моисееву и
учению книжников и фарисеев по нагорной проповеди Иисуса Христа // Вера
и Разум. – Харьков. 1895. – т.1. ч. 1. С. 362

 

 Евфимий Зигабен. Толковое Евангелие от Матфея. – Киев, 1886. С. 79 

 Михаил (Лузин), архим. Толковое евангелие от Матфея. – кн. 1.- М, 1870.
С. 95

 Иоанн Златоуст, св. Творения. – т. 7. кн. 1. – СПб., 1911

 Михаил (Лузин), архим. Толковое евангелие от Матфея. – кн. 1.- М, 1870.
С. 93-94

 Михаил (Лузин), архим. Толковое евангелие от Матфея. – кн. 1.- М, 1870.
С. 93-94

 Филарет Черниговский, архиеп. Православное догматическое богословие. –
т. 1-2. – Чернигов, 1865. С. 114

 Осипов А. И. Путь разума в поисках истины. – М., 2002. С. 313

 Там же. С. 313.

4 Там же. С. 313.

 Там же. С. 313.

 Филарет Черниговский, архиеп. Православное догматическое богословие. –
т. 1-2. – Чернигов, 1865. С. 114

 Ириней Лионский, св. Сочинения. – Спб., 1900. С. 354

 Там же. С. 357

 Осипов А. И. Путь разума в поисках истины. – М., 2002. С. 311

 Филарет Черниговский, архиеп. Православное догматическое богословие. –
т. 1-2. – Чернигов, 1865. С. 115

 Фаррар Ф. В. Жизнь Иисуса Христа. – ч. 1. – СПб., 1893. С. 147

 Филарет (Амфитеатров), митр. Беседы на 5-11 главы от Матфея. – т.2. –
Киев, 1857. С. 83-84

 PAGE   24