Духовно-музыкальный журнал «Регентское дело»
1(13) 2005
Игумен Спиридон

(Доклад игумена Спиридона (Письменного), насельника Киевского Ионинского монастыря
на I-ом международном регентском съезде в Москве. Июль 2001 г.)

НЕСКОЛЬКО СЛОВ ОБ ИСТОРИИ КИЕВО-ПЕЧЕРСКОГО
ЛАВРСКОГО РАСПЕВА

В последнее десятилетие заметно вырос научный интерес клиросных специали-
стов Церкви к истории развития и происхождения коренных Ее напевов, состав-
ляющих драгоценное, живое наследие вселенского Православия.
Автор представленного читателю материала является насельником Киевского
Троицкого Ионинского монастыря, регентом и уставщиком обители. Отец игумен
давно и пристально занимается исследованием самобытного, уникального явле-
ниябогослужебного пения Святой Печорской Лавры.
Надо сказать, что интерес к нему не нов, поскольку прежняя ученая братия древ-
ней обители сознавала вполне, с каким бесценным достоянием св. Лавры имела
возможность и духовную радость соприкасаться. Были попытки научного осмыс-
ления затронутой здесь темы, относящиеся к началу минувшего века.
Настоящая работа является журнальным вариантом авторского доклада перед
лицом осведомленной и заинтересованной певческой и регентской аудитории на
упомянутом Форуме. Доклад, в систематической его части, был богато иллюстри-
рован пением хора Киевской делегации, прослушиванием звукозаписей, осуществ-
ленных в старой Лавре и в современном звучании лаврской традиции, чего специ-
фика издания, к сожалению, не может предложить читателю.
Редакция журнала попыталась сохранить живой стиль изложения материала
докладчиком, его попытку привлечь внимание читателей к осознанию ответствен-
ности любого клирошанина за то послушание, которое Господь вверил всем нам на
ниве церковной.

* * *

Украинское церковное пение – явление настолько самобытное, что, наверное це-
ликом описать его и изучить не представляется возможным.
Однако в этом явлении есть жемчужина, которая достойно украшает тот дивный
венец, который создал и принес Богу народный гений. Это – богослужебное пение
Успенской Киево-Печерской Святой Лавры.
«Так как меня вообще очень интересует церковное пение, то я посещал здесь
очень усердно церкви и в особенности Лавру. По воскресеньям в Михайловском и
Братском монастырях происходят торжественные архиерейские служения, пение в
этих двух монастырях славится, но я нашел его непозволительно скверным, с пре-
тензиями, с репертуаром каких-то концертных пьес, столь же банальных, сколько и
неизящных. Другое дело в Лавре: там поют на свой древний лад, с соблюдением
тысячелетних традиций, без нот, и, следовательно, без претензии на концертность,
но зато, что за самобытное, оригинальное и иногда величественно-прекрасное бо-
гослужебное пение!»
Это из письма П. И. Чайковского в бытность его в Киеве. Общеизвестен тот факт,
что первое посещение Чайковским Лавры ознаменовалось оригинальным случаем.
Услышав пение лаврских монахов, весьма впечатлительный, как и все гениальные
люди, Петр Ильич грохнулся в обморок. Когда его вынесли на паперть, очнувшись,



Духовно-музыкальный журнал «Регентское дело»
1(13) 2005
Чайковский спросил, что это было. Ему ответили, что собственно ничего особого,
только Предначинательный псалом. Петр Ильич настолько возмутился, то есть как
это ничего особенного, что чуть не порвал отношения со своими приятелями, при-
ведшими его в Лавру. Думаю, что свидетельство этого гения нашей отечественной
музыкальной культуры весьма важно для понимания того, что же это за феномен та-
кой – Киево-Печерский распев.
Собственно, доклад, который мне вменили сделать, носит название: «Роль Киево-
Печерского распева в современном богослужебном пении». Чтобы попробовать уяс-
нить это, нужно коснуться двух областей – исторической и систематической. Есте-
ственно, временные рамки доклада позволяют именно только коснуться этих аспек-
тов.
Итак, немного истории.
«Мелодия или напев Лаврскаго пения, получив свое начало со времени возник-
новения самой Лавры и имея в своем основании старогреческий распев, перераба-
тывалась в своеобразную форму под влиянием распевов южно-славянских и Ки-
евскаго Знаменнаго, в зависимости от народнаго характера и самобытнаго творче-
ства лаврских певцов...» Так характеризует истоки Лавринского распева предисло-
вие к изданию Всенощного бдения Лаврским распевом.
Регент митрополитанского Лавринского смешанного хора иеромонах Иадор, мно-
го потрудившийся на этой ниве в одной из статей о Киево-Печерском пении добав-
ляет: «Киево-Печерский Лаврский распев заимствован из знаменного распева, ко-
торый образовался из древнегреческого церковного пения, принесенного к нам
славянскими певцами-демественниками в 988 г., после крещения ев князя Влади-
мира. Распев этот развился и принял русский национальный облик, превратив-
шись в русский типичный мотив, который впоследствии был назван древне-
русским знаменным распевом; знаменным потому, что он писался знаменами, крю-
ками или столпами, отчего также называется и столповым». И далее: «Древне-
русский знаменный распев принесен был в Киево-Печерскую обитель обрусевши-
ми славянами причетниками или демественниками, наводнившими Русь после ея
крещения. Распев этот впоследствии принял южно-русский тип, вылившись в
своеобразную мелодическую форму, и принял свой церковно-молитвенный харак-
тер с его повторениями, чем усугублял еще больше молитвенное настроение в его
слушателях. Знатоки церковного пения (такие, как святой Ефрем, еп. Переяслав-
ский) преклонялись перед величием этого напева».
В далеком прошлом юрисконсульт Великой Лавры профессор Иван Никодимов в
своих воспоминаниях (а это период начала 20-го века) пишет: «Когда слушаешь эти
распевы, то реально ощущаешь их мощь и величие. Они многогранны: в них чувст-
вуются и беспредельность и раздолье украинских вольных степей, и грусть и тоска
мятежной кающейся души, и величие религиозных настроений, и хоралы торжества
победы духа над материей, и звуки народных песен. Все это слилось в одну строй-
ную, подкупающую своей художественной простотой, строгой гармонией и величи-
ем прекрасную мелодию».
1052 год. В Киев приходит прп. Антоний, Афонский подвижник, для того, чтобы
по благословению и прямому указанию Матери Божией создать там монастырь. Со-
вершенно естественно, что создает монастырь он на тех принципах и правилах, к
которым привык на Святой Горе. Следовательно, приносит он и Афонский напев
тех времен.
Монастырь растет, развивается. Совершенствуется монашеская жизнь. Прп. Фео-
досия сменяет замечательная во многих отношениях личность – прп. Стефан Доме-



Духовно-музыкальный журнал «Регентское дело»
1(13) 2005
стик.
«Приидоша богоподвизаемии трие певцы гречестии с роды своими, от них же
начат быти в русской земли ангелоподобное пение, изрядное осмогласие, наипаче
и трисоставное сладкогласование, и самое красное демественное пение в похвалу
и славу Богу». Так повествует Степенная книга о приезде к Ярославу трех греческих
певцов в 1051 -1053 гг. Мы не будем подробно разбирать ни споры о датах прихода
этих певцов, ни всех обстоятельств, связанных с этим историческим для русского
церковного пения событием. Для нас важно другое. Этот вопрос поднимает И. А.
Гарднер. В частности, вот что он пишет: «В Киевском Печерском монастыре во
время прп. Феодосия (†1074 г.) был доместиком монах Стефан, который потом стал
игуменом монастыря. Был ли он раньше, до своего поступления в монастырь, до-
местиком при какой-либо церкви, или же он стал им уже в монастыренеизвестно.
Когда Стефан был в 1074 году избран братией в руководители монастырской жиз-
ни, игуменом, он не мог быть очень молодым. Так как год его рождения остается
неизвестным, а он скончался в 1094 году, будучи епископом Владимир-Волынским,
в неизвестном нам возрасте, то нам придется основываться на приблизительных
соображениях. Предположим осторожно, что ему было лет 40, когда он был избран
игуменом. В таком случае, он, в двадцатилетнем возрасте легко мог быть учеником
тех трех греческих певцов, что пришли в Киев в 1053-м году. Ими он мог быть обу-
чен и как мастер пения, и как доместик певцов. И позже, скажем в тридцатилетнем
возрасте, вступить в монастырь. Конечно, все этонаши рассуждения. Но они да-
ют нам возможность предположить, что Стефан мог основать богослужебно-
певческую традицию согласно «школе» трех греческих певцов.
Киево-Печерский монастырь имел, благодаря своей организации и традиции, ис-
ключительно большое значение в деле распространения православной церковной
культуры до отдаленнейших углов тогдашнего восточно-славянского, русского го-
сударства. Преимущественно из монахов этого монастыря избирались епископы
на различные кафедры Русской митрополии. В письме епископа Владимирского и
Суздальского Симона к архимандриту Киево-Печерского монастыря Поликарпу, в
начале XII века, говорится о том, что до того времени около 50-ти епископов были
посвящены из монахов этого монастыря: в Новгород, Переяславль, во Владимир
на Клязьме, во Владимир на Волыни, в Юрьев, Полоцк, Чернигов, Туров, Ростов,
Суздаль, Белгород и в Тмутаракань. Епископы, конечно, брали с собой клириков,
между которыми были также и певцы, и мастера пения, которые устраивали при
кафедрах этих епископов пение по киевскому образцу и обучали этому пению сво-
их певцов. Так распространялась киевская церковная культура по всем областям
восточных славян и в колонизируемые им области других племен. Вполне вероят-
но, что к моменту катастрофы 1237-го года, богослужебное пение в епархиях Рус-
ской митрополии было систематизировано и приведено в порядок по киевскому
образцу. А Киев брал образец с Византии. Хотя известия о церковном пении из это-
го периода чрезвычайно скудны, однако мы можем с известным основанием ду-
мать, что, по крайней мере, в княжеских резиденциях оно находилось на высоком
уровне, соответственно вкусу и эстетическим требованиям современников».
1240 год. Киев сожжен. Великая Лаврская Церковь «небеси подобная» разорена до окон. Монахи большей частью
разбежались. Те немногие, кто остался, тайком собираются на богослужения в чу-
дом сохранившемся Иоанновском приделе. Но Лавринское пение не прекращает-
ся. Ушедшие монахи либо образовывают новые обители, либо наполняют жизнью
старые захолустные. Так, в это время пришедшими из Киева монахами оживлен
монашеский подвиг в обители прп. Иова Железо. Теперь это Почаевская Лавра.
По некоторым сведениям, это основание Софрониевой и Седмиезерной пустыней.
1288 год. Из лежащего в руинах Киева уезжает митрополит Максим. Духовный



Духовно-музыкальный журнал «Регентское дело»
1(13) 2005
центр вообще сосредотачивается в Лавре.
1299 год – последний страшный разгром. Киев обезлюдел. Великая Лаврская цер-
ковь разорена до основания. Но служба не прекращается.
Киев отвоеван православной тогда Литвой. Он возрождается, возобновляется мо-
нашеская жизнь и в Киево-Печерском монастыре. И снова там звучит сохраненный
во всех испытаниях Киево-Печерский распев.
3-я четверть XV в. Объединение Польши и Литвы. Прямая угроза Православию.
Киев остается козацким царством. Уния не может добраться до основ Православия
как благодаря этому, так и благодаря стойкости Печерских монахов. Что объединяет
их? Верность Православию, верность традициям, выстраданным в борьбе. Среди
этих традиций – распев.
Конец XVI века. В Киеве митрополитом униат Михаил Рогоза. Но насадить унию
в Киеве, в отличие от остальной страны не удается, так как король не хочет ссорить-
ся с казаками. Православие держится на Львовском епископе Гедеоне (Балабане) и
епископе Перемышльском Михаиле (Копыстенском). Оба по понятным причинам
живут в Киеве, и, скорее всего, в Лавре.
В начале XVII в. Лавру возглавляет и спасает от униатских поползновений архи-
мандрит Елисей (Плетенецкий) – сам клирошанин и дорожащий традициями Лавры,
рачительный игумен.
На клиросах Великой Церкви монастыря находилось большое количество руко-
писных книг – Ирмологионов, или сокращенно Ирмолоев. Сейчас в Центральной
Научной Библиотеке им. Вернадского, в «Институте рукописей» хранится большое
количество книг из фондов Киевской Духовной Академии и Киево-Печерской Лав-
ры (описание Петрова). Так Ирмолой ДА. П. 350 датированный около 1629 года, по
определению Ю. Ясиновского, по всей видимости, принадлежал Киево-Печерскому
монастырю: «Вероятно, рукопись была создана около 1629 г. в Киево-Печерской
Лавре, поскольку тут использованы граверные доски от печерских изданий и пре-
имущественно из Служебника 1629 г.». На листе № 227, на обороте имеется надпись
«Ирмолой отца Спаского Алексия Борзановского, которий Ярмолой купив тот по-
менений Борзановский за пупчварта золотого доброй монети, а не литовской». На
форзаце, этого Ирмолоя имеется надпись карандашом « 432, рукопись, с которой
во Львове 1700 года напечатано», если эта надпись действительно отвечает истине,
тогда возможно утверждать, что Киево-Печерская Лавра и здесь, явилась основным
авторитетом в первом нотном, печатном издании.
1633 г. Смерть Сигизмунда III легализовала Православие. Переяславська Рада
1654 года дала более-менее крепкий мир истерзанному народу и дала возможность
Православию снова действовать в сердцах людей. Всюду стали посылаться лаврские
монахи в качестве игуменов возрождающихся и вновь создающихся монастырей.
Снова Киево-Печерский распев шествует по русской земле.
Есть сведения, что Оптина пустынь была в упадке, и возрождена Лаврскими мо-
нахами. Вплоть до того, что Лаврские пришельцы учили местных жителей звонить в
колокола, обмотав сердца их тряпками, чтобы звон почти не был слышен.
Характерным примером отношения насельников Лавры к партесному пению, к
Придворно-певческому обиходу, является рассказ о посещении Киево-Печерской
Лавры в 1816 году императором Александром I. «12 числа, т. е. вдень своего отъез-
да, государь слушал Литургию в Ближних пещерах, в церкви преподобнаго Анто-
ния. Служил наместник с протодиаконом и придворными певчими. В сей неболь-



Духовно-музыкальный журнал «Регентское дело»
1(13) 2005
шой церкви, находящейся близ гроба преподобнаго Антония, были только Госу-
дарь, князь Волконский и митрополит Серапион. Государь стоял благоговейно и
все время подпевал певчим... Когда наместник, по окончании молитв в церкви,
явился в кельи с просфорою, Государь прервал разговор и сказал: – Благодарю
вас, о. наместник, за молитвы. ...А каково пели певчие? – Скоропоспешно, Ваше
Величество. – Ну что ж?.. Люди дорожные. – Дело Божие должно делать в надле-
жащем порядке, Государь». Это замечание наместника государю о том, что при-
дворный напев не соответствует традиционному Духу Церкви, указывает на не-
спешность, величие лаврского напева согласного древнему преданию, нормам пра-
вославного мировоззрения.
В отличие от лаврского стиля практика Придворно-певческой капеллы, несла уре-
занный, упрощенный, «скоропоспешный», по выражению отца наместника, церков-
ный обиход. Он в основном был построенный на сокращенном киевском напеве, и в
описываемое время активно начинал вводиться по всей России.
В другом месте того же рассказа (о посещении Киево-Печерской Лавры Алексан-
дром I) говорится, как император по достоинству оценил древний распев Лавры и
даже своим высочайшим повелением распорядился всегда употреблять его. «Затем,
пригласив митрополита Серапиона во внутренние покои, он милостиво беседовал
с ним и обещал на завтра опять быть в Лавре, чтобы отслушать Литургию, поемую
старцами по лаврскому напеву...» «По вшествии в церковь (цитируется дневник
митрополита Серапиона – Д. Б.), Государь изволил приложиться к образу Успения
Божией Матери и слушал Литургию, совершаемую митрополитом, поемую братиею,
и продолжавшуюся 2 часа. Лаврский напев так понравился Государю, что он прика-
зал сохранить его и впредь, употреблять только в Киево-Печерской Лавре». Харак-
терно указание на то, что Литургия совершалась 2 часа, а значит чинно, величест-
венно, вместо 45 минут, как в Придворном обиходе и то, что своим признанием
лаврского напева Александр I как бы утвердил, канонизировал его.
Важным источником к пониманию истории Киево-Печерского распева служит
архивное дело «Об оставлении в сей Лавре Церковного пения без отмены» от 2-го
марта 1816 года. В 1816 году «для строгого и неослабного исполнения», был полу-
чен «Указ Его Императорского Величества Самодержца Всероссийского из Святей-
шего Правительствующего Синода в Киево-Печерскую Лавру Синодальному члену
преосвященнейшему Серапиону, Митрополиту Киевскому и Галицкому и оной Лав-
ры Архимандриту ... дабы впредь не вводить пение по рукописным нотам, а только
по печатным книгам, изданных Капеллой, и с одобрения господина Бортнянского...
чтобы в Церквах кроме печатных книг отнюдь не было рукописных тетрадей без
одобрения Придворно-певческой капеллы...». Это постановление, как и ряд подоб-
ных ему, было попыткой прекратить подлинный хаос, сложившийся в церковном
пении в конце XVIII – нач. XIX веков. Засилье чуждой, светской музыкальной эсте-
тики проникшей в лоно церкви, использование партесной, эмоциональной музыки
противоречащей духу церкви, богослужебным законам, понуждало Священный Си-
нод ограничивать эти явления специальными указами, предписывающими употреб-
лять за богослужением только книги изданные и одобренные Придворно-певческой
капеллой.
5 апреля 1816 года от Духовного Собора Лавры, митрополиту Серапиону было
представлено прошение, «чтобы существующее в сей Лавре церковное пение, ос-
тавлено было без отмены». В нем, наместник монастыря иером. Антоний писал: «В
сей святой обители Церковное пение, непременяемо содержится яко издревле ус-
тановленное от святых отец, коих Бог прославил во всей вселенной, ...которому



Духовно-музыкальный журнал «Регентское дело»
1(13) 2005
хотя нот печатных во Лавре и не имеется, но из древних рукописных оставшихся
ирмологиев, в Лавре поется ныне лаврскими монашествующими довольно навык-
шими оному исправно. Которые и новому пению обучены, и иногда для лучшей
удобности труднейшее и в редкости поемое изображают и на ноте, и всему строгое
в сем наблюдение чинится, дабы ни малейшее ничего не было к оному привнесено
или убавлено, и один у одного монашествующие сей обители навыкшие, поют в
церкви весьма исправно. И для всех не только жительствующих в Лавре, но и при-
ходящих с разных мест богомольцев, столько бывает умилительно-приятное, что
никто оного из слышавших не одобрить не может; и если бы сие пение от инех, ко-
торое весьма приличное сему святому месту, то было бы сие, не без нарушения
древнего предания почивающих нетленными мощами на сем месте святых отец, и
для богомольцев не только простого звания, но и знаменитых бывающих в Лавре
персон одобряющих таковое древнее церковное пение. Ново вводимое показалось
бы весьма странным, яко не соответственное чину и обряду сея святыя обители,
для того вашего Высокопреосвященства Духовный Собор покорнейше просит сде-
лать от себя отношение к господину Синод обер-прокурору о исходатайствовании у
Его Императорского Величества Высочайшего повеления что бы существующее в
сей святой обители с древнейших времен церковное пение оставлено без отмены с
ожиданием на сие от Его Господина Синод обер-прокурора отзыва. О чем вашему
высокопреосвященству представляя долг иметь ожидать архипастырской резолю-
ции. Наместник иеромонах Антоний. Собор старцев и казначей иером. Амфило-
хий...». Как видим из этого донесения, древнейшее, из глубины веков, освященное
самими преподобными отцами пение имело давно сложившуюся традицию, которой
чуждо было какое-либо новое привнесение. Пение по образцу Придворной капеллы
здесь названо «странным, яко не соответственное чину и обряду сея святыя обите-
ли».
Знаменитая своим не только старчеством, но и пением Глинская пустынь возрож-
дена, если не создана киевскими монахами. Интересно, что ее исследователь архи-
мандрит Иоанн (Маслов) пишет об этом: «Пение исполнялось двумя клиросами на
гласы и подобны. Левый клирос придерживался старых распевов Глинской пусты-
ни, правыйиспользовал иногда распевы Киево-Печерской Лавры, обиход».
Интересный момент отображен в одном из вариантов жития прп. Сергия Радо-
нежского. В частности, там говорится, что, создав свою обитель, прп. Сергий взял
для нее устав и обиход Киево-Печерской Лавры.
В 1851 году по повелению Николая I послушником Ианнуарием Солухой был на-
писан квадратной нотой довольно полный Обиход. Но важен не столько сам Оби-
ход, как находящееся в нем завещание свт. Филарета (Амфитеатрова): «Божиею ми-
лостию смиренный Филарет, Митрополит Киевский и Галицкий, Киево-Печерской
Лавры Священно-Архимандрит. Установленное с древних времен преподобными
отцами во святой великой чудотворной Киево-Печерской Лавре пение, содержа-
щееся в сем Ирмологионе, именем Господа и Бога и Спасителя нашего Иисуса Хри-
ста и Пресвя-тыя Преблагословенныя Девы Богородицы и преподобных отец на-
ших Антония и Феодосия и прочих чудотворцев Печерских, завещаю соблюдать и
хранить во всей целости без всякого изменения во все роды родов во славу Свя-
тыя, Единосущныя, Животворящия и Нераздельныя Троицы Отца и Сына и Святаго
Духа. Аминь. В лето от Р.Х. 1852, месяца марта 18 дня».
Так было до 1917 года, когда основы мирного существования Церкви подверглись
тяжелому испытанию. Лавра не была исключением. После 1929 года, когда Лавра
окончательно была занята большевиками и обновленцами, службы переместились в
Ольгинскую (ныне несуществующую) церковь в километре от Лавры. Службы от-
правлялись по киево-лаврскому уставу и напеву.



Духовно-музыкальный журнал «Регентское дело»
1(13) 2005
Впоследствии обитель окончательно переместилась в Китаевскую пустынь Лав-
ры. Под конец, к 1933 году, к закрытию пустыни, оставалось 8 человек, но Устав и
обиход выполнялись до малейшей мелочи.
Пустынь закрыли. Но служба не прекратилась. Она продолжалась в небольшом
домике рядом с Китаевской пустынью, где жил на покое схиархиепископ Антоний
(Абашидзе), личность во всех отношениях многогранная, интересная и величествен-
ная. Так продолжалось до 1942 года, когда схивладыке Антонию удалось получить
от оккупационных властей разрешение на открытие монастыря и возрождение мо-
нашеской жизни на Ближних Пещерах Лавры. Возвращаются туда прятавшиеся по
углам лаврские монахи, и вновь звучит под сводами Крестовоздвиженской церкви
Великоцерковный, а в пещерах Пещерный напевы киево-печерского распева.
1961 год. Митрополит Иоанн окончательно закрывает Лавру. Богослужение пере-
мещается в несколько мест. Прежде всего, в Житомир, где проживает насельник
Лавры с 1923 года архимандрит Спиридон (Лукич). Он каждый день вычитывает и
выпевает всю положенную службу у себя в домике в Октябрьском переулке. В Кие-
ве на Березняках в простой городской квартире у людей живет и правит лавринскую
службу последний Уставщик Лавры архимандрит Феодосий, в схиме Антоний. Во
Владимирском соборе на большие Лавринские праздники собираются старые певчие
Лавры, и, составив лик, поют Лавринскую службу. Причем на праздники эти схо-
дится чуть не пол-Киева.
1988 год. Горбачевская оттепель. Вопреки противодействию ныне раскольника
Михаила Денисенко, а тогда Киевского митрополита и Патриаршего Экзарха всея
Украины Филарета, открывается снова, после стольких лет запустения святая Лавра.
Наместником ее назначают иеромонаха Ионафана (Елецких), возведя его в сан игу-
мена, а затем архимандрита. Поскольку еще в бытность Наместником Лавры, отец
Ионафан стал епископом, ныне он архиепископ Херсонский, в дальнейшем я буду
говорить о нем, как о Владыке. Владыка Ионафан стал Наместником Лавры в 1988
году т. е. с открытия. И сразу же стал на позицию: в Святой Лавре есть СВОЙ оби-
ход, и он должен быть возрожден. Сам Владыка Ионафан, будучи не только очень
музыкальным человеком, но и в то время активным делателем на регентской ниве
начал активно искать все, что могло касаться пения в КПЛ.
Так он нашел: 1) магнитофонные записи 1958 и 1960 гг. 2) Дореволюционные за-
писи на патефонных пластинках 1912 г. и самое главное 3) Архимандрита Спиридо-
на (Лукича) 4) Много рукописных нот из Лавры. Все это легло в основу работы над
восстановлением пения не только по лаврским нотам, но и в лаврском духе. Нашел
Владыка Ионафан и Бориса Иосифовича Орлова, регента с большим стажем управ-
ления архиерейским хором, который незадолго до этого переехал в Киев из Сверд-
ловска. Были найдены еще интереснейшие материалы по Уставу КПЛ, которые со-
брала монахиня Лаврентия (Чернова) (она является насельницей Золотоношского
Красногорского монастыря в Черкасской области). Она состояла в переписке с о.
Спиридоном, и от него узнала очень много об Уставе КПЛ. Записки составляют 5
папок с вопросами и ответами, включая воспоминания. Духовным чадом о. Спири-
дона является и о. Владимир Чувикин, настоятель храма Николо-Перервинского мо-
настыря. Другом Батюшки был недавно почивший в Бозе Владыка Пензенский Се-
рафим. Собрав это богатство (к слову, к нему добавил некоторое количество мате-
риалов и известный талантливейший регент о. Товия (Глазырин), который общался с



Духовно-музыкальный журнал «Регентское дело»
1(13) 2005
последним Уставщиком Лавры Архимандритом Феодосием (в схиме Антонием)),
Владыка собрал хор из профессионалов, и так как он давно интересовался Лаврой,
приступил к муштре. Конечно, сейчас укатали «сивку крутые горки», а тогда он мог
проводить спевки часами. Разучивал, добивался исполнения не только чисто звуча-
щих аккордов, но и в ДУХЕ победоносности и громогласности лаврского пения.
Жаль только, что господствовало тогда убеждение, что чем выше поет хор, тем это
красивее. Поэтому тон мог быть дан на кварту или на квинту выше. Ваш недостой-
ный молитвенник свидетель всему этому, так как спевочная была недалеко от трапе-
зы (где он мыл тогда посуду с иеромонахом Романом, да-да, с тем самым гитари-
стом: он был наказан за непослушание и ропот), поэтому хорошо было слышно все,
что там происходило. На все поползновения заявить, что нужно петь, мол, тише, ибо
этот крик не в духе православного пения братии давался очень простой ответ: «не
нравится – уходи».
Специалистам терпеливо разъяснялось, что пианиссимо в пение православной
церкви ввел Львов, и что святые отцы запрещали тихое пение, как сладострастное. Я
сейчас не помню, кто именно цитировался. Да нам и в голову не приходило сомне-
ваться. А, следовательно, и запоминать цитаты нечего. Владыка Ионафан ездил в
Житомир, где жил о. Спиридон. Батюшка очень много рассказывал о пении Лавры.
Все это по возможности претворялось в жизнь. Впоследствии к Батюшке ездили мы
с Борисом Иосифовичем, и я один. Пока был чуть-чуть в силах, Батюшка даже соб-
ственноручно писал ноты некоторых песнопений, не вошедших ни в один рукопис-
ный сборник. Кое-что даже до сих пор поется только как выученное с его голоса.
Владыка очень внимательно следил, чтобы служба протекала именно в Лаврском
духе. В Лавру был принят схиигумен Агапит, который когда-то был в Лавре кано-
нархом. Канонархом он и стал, да таким, что до самой его смерти не был превзойден
никем. Одновременно певчая братия тоже была настроена Владыкой на восстанов-
ление именно Лавринского пения. Спевок было меньше, только необходимые для
того, чтобы разучить нотный материал. Братия распределялась, как довесок на два
клироса «дядьков», и вслед за ними научалась пению. Управлял 1-м клиросом, как я
уже упомянул, Борис Иосифович Орлов. Вторым управлял некто иерей Виталий
Бойко. Надо сказать, что он талантливый регент, только бесталанный человек. Впо-
следствии он ушел в раскол, и следы его теряются... В один прекрасный момент в
попразднство Крещения 1989 г. ваш покорный слуга был вызван в алтарь, и, не имея
никакого музыкального образования, за пять минут до Всенощной назначен реген-
том 2-го клироса. Бог дал скоро освоиться, и под руководство и Владыки и Бориса
Иосифовича я начал управлять и на буднях. Владыка не ограничивался тем, что есть
2 регента. Каждый, кто хоть как-нибудь мог дать тон и махнуть рукой, должен был
иногда управлять. Как сейчас я понимаю, это был один из приемов работы с мона-
стырским хором. В части заменяемости. Певчей братией Владыка Ионафан почти не
занимался. Однако поставил дело так, что братия САМА искала в нотах, что можно
освоить, сама проводила спевки, сама делала все, что в ее силах. Я, наверное, увлек-
ся. Было, конечно и много такого, про что говорить не хочется. Не все было гладко...
Но в конечном итоге, когда смотришь на прошедшее, видится только то, что
ДЕЙСТВИТЕЛЬНО стараниями Владыки Ионафана Лавринское пение было подня-
то из забвения. Разве расскажешь день за днем о той напряженной работе, которую
делали все вместе под руководством Владыки Ионафана, о тех огорчениях из-за не-



Духовно-музыкальный журнал «Регентское дело»
1(13) 2005
удач, и радости чуть не пасхальной при каждом успехе. Прошло с тех пор 11 лет.
Многое видится теперь не так. Но все равно, слава в Троице славимому Богу, что
именно Владыка Ионафан стал первым во главе открывшейся Лавры.
Такова вкратце история Лавринского распева. К чему я так много говорю об исто-
рии Лавринского распева? Просто в наше время укоренился стереотип того, что
якобы киевское пение (безразлично какое) находится под сильным влиянием запад-
ного. Так вот все выше сказанное было для того, чтобы показать, как тщательно со-
хранялся лавринскими монахами драгоценный камень в венце Лавры – Киево-
Печерский распев. Безусловно, он претерпел некоторые изменения против первона-
чального, но они происходили естественным путем формирования любой церковно-
певческой системы. Как иллюстрацию приведу пример: ныне известный Знаменный
распев никакой не древний, а новодел XVI-XVII веков. С древним Знаменным рас-
певом он имеет не так много общего.
Теперь о системе. О Распеве, как таковом.
Распевом мы называем систему мелодий, имеющих свои особые эстетические му-
зыкальные законы, определенного происхождения, со своим, им свойственным, ме-
тодом согласования музыкального элемента с текстом различного слогового соста-
ва. В рамках одной системы-распева различаются еще группы мелодий для опреде-
ленных гимнографических групп песнопений (стихир, тропарей, ирмосов, коротких
песнопений - прокименов, ектений, и т. д.), причем, они могут подразделяться еще и
по функциональной специализации (подобны или самогласны, будённые или празд-
ничные и т.д.).
Напевом, в рамках распева называются:
а) группа мелодий, предназначенных для пения по ним той или иной определен-
ной гимнографической группы песнопений (например, – напев стихир 7-го гласа в
рамках Знаменного распева);
б) мелодии известного происхождения, местные, областные варианты (например,
– белоцерковский напев, напев Глинской Пустыни и т. д.)
Таким образом мы видим, что Киево-Печерский распев имеет свои конкретные
самостоятельные напевы для всех гимнографических групп песнопений:
1) для стихир,
2) для тропарей, кондаков и седальнов,
3) для ирмосов,
4) для прокименов, аллилуариев и малых песнопений респонсорного типа,
5) для некоторых неизменяемых песнопений.
Кроме того, Киево-Печерский рапсев имеет определенную градацию напевов:
праздничные, полиелейные, будённые и постовые. Разделяются они на гласовые,
подобны и самогласны, куда также можно отнести осмогласники. Кроме того, в сис-
теме этих напевов выделяется подсистема Пещерных, которые довольно разительно
отличаются от Столбовых или Великоцерковных. Хотя некоторые песнопения в
Обиходе Лавры заимствованы из других распевов (например, «Благообразный Ио-
сиф», «Дева днесь», «Тебе одеющагося» и др. – из болгарского), однако при путани-
це в определениях «Распев-напев», а также неясности принадлежности к тому или
иному распеву (а путаница и до сих пор велика), учитывая то, что наиболее ранние
рукописные Ирмологи Лавры преподносят эти песнопения, как Обиход ее, смело
можно предположить, что эти песнопения органично входили в состав употреби-



Духовно-музыкальный журнал «Регентское дело»
1(13) 2005
тельных в Лавре, когда такие распевы еще не были более-менее систематизированы.
А поэтому они органично же принадлежат к системе Лавринских напевов.
Также хочется указать на то, что Киево-Печерский распев практически полностью
соответствует требованиям Устава.
Давайте по порядку все это разберем.
Немного о стихирах.
Прежде всего о так называемом Обиходе. Или гласах. Т. е. о стихирах на «Госпо-
ди воззвах». Нужно сказать, что Лавринская традиция предписывает очень многое
петь с канонархом. Я не знаю другого такого монастыря, который канонархиствовал
бы не только Воззвахи, литию, стиховны и хвалитны, но и тропари канонов повече-
рий (на повечериях в Лавре каноны пелись нараспев с канонархом, некоторые и до
сих пор поются. Например, Великий Канон Андрея Критского), тропари на блажен-
нах, канонархали стих перед величанием, канонархают стихи Предначинательного
псалма на Всенощной, 1-й антифон 1-й кафизмы, Полиелей, а если есть 136 псалом,
то и его стихи. Подобны без канонарха пелись только на Успение и на Троицу.
Напевы стихир на глас имеют силлабическую структуру и попевочную организа-
цию, т. е. состоят из в определенном порядке чередующихся попевок, имеющих
внутри себя одну или группу речитативных нот. В отличие от строго попевочной
структуры, скажем, Знаменного распева, структура Лавринских стихир (и некото-
рых других групп изменяемых песнопений) выгодно отличается, и ближе к грече-
ской и болгарской организации текста. Важно здесь то, что, имея в памяти простой
принцип чередования музыкальных строк, певчий не столько думает о том, как это
спеть, сколько о том, что он поет. А это в свою очередь, очень важно, чтобы понять
смысл поемого. То же происходит и с подобнами.
Причем еще интересен тот факт, что Лавра, по-видимому, творчески переработала
древние киевские напевы, так как основная масса напевов стихир совершенно само-
стоятельна. Практически все вы знаете напев стихир 2-го гласа так называемого ки-
евского распева из Обихода. Спешу заметить, к настоящему киевскому распеву ни-
какого отношения он не имеет.
Естественно, так можно распеть любой текст.
Тропари, кондаки и седальны. Эта гимнографическая группа очень интересна тем,
что ирмос в качестве стихиры встречается во всем церковном Обиходе один или два
раза. Стихира в качестве седальна – раза три. А вот тропари в качестве седальнов –
не счесть. То же самое и наоборот. Поэтому, тропари, кондаки и седальны могут
петься, и в Лавре поются, бывает на один напев или подобен. Единственное, что
кондаки еще имеют свои подобны для пения. Кроме всего этого, в Лавре сохранился
во многом старинный принцип чтения тропаря и допевания его окончания. В обыч-
ное время так делали за любой Утреней, когда она служилась отдельно (на Вечернях
и по славословиях тропари по Лавринскому Уставу читались). Причем «Бог Гос-
подь» по напеву очень схожи с аналогичными, помещенными в Ирмологии, который
хранится в Лондонском национальном Музее, и отнесенными к болгарскому распе-
ву. Эта практика сохранилась и до наших дней на панихидах и парастасах.
Ирмосы. Совершенно самостоятельная единица. В Византии при пении канонов
ирмос служил не только связкой между Ветхим и Новым Заветами (остаток, пожа-
луй, ярко виден только в каноне Андрея Критского), но и мелодическим и стихо-
творным образцом, самоподобном. Сейчас это сохранилось в некоторой мере только



Духовно-музыкальный журнал «Регентское дело»
1(13) 2005
на Пасху. В Лавре – и на Сретение. В остальном был составлен целый Ирмологий, в
котором содержатся на ноте 99% всех употребимых ирмосов. Не всех, заметьте, как
в Ирмологий Знаменного распева, а употребимых. Т. е. те, которые реально исполь-
зуются в годовом богослужебном круге. А если которых на ноте нет, для них в Лав-
ре существует будённый напев.
Прокимены и аллилуарии в Лавре поются строго на глас. На совершенно свой на-
пев. На отдельные напевы поются только три Великих прокимена: субботы и Вели-
копостные в Неделю вечера.
Малые песнопения респонсорного типа, в частности, ектений. Эта группа песно-
пений более всего подвержена не только градации по праздничности, но и фактору
изменения во времени.
И, наконец, неизменяемые песнопения. Эта группа песнопений представлена наи-
более широко, поэтому про все рассказать невозможно.
Я упоминал о том, насколько Лавринские песнопения соответствуют Уставу. Об
этом можно говорить, открыв любую страницу любой партитуры. Один маленький
пример можно привести с припевами «Помяни» к Блаженнам Великого Поста. Ти-
пикон гласит: «Таже сошедшеся оба лика, и поем согласно высочайшим гласом...:
Помяни нас Господи... И паки повышшим гласом: Помяни нас Владыко... Таже и еще
повышшим гласом: Помяни нас святый...» В учебнике Литургики М. С. Красовиц-
кой сказано, что это должно быть громко, громче, еще громче. Но вот Лавра считает
иначе.
Кроме всего этого можно много говорить о том, что в Лавру приходили монахи со
всех сторон Святой Руси, и приносили с собой свои напевы. Напев подобна «Гроб
Твой, Спасе» мы находим в Карпатской Руси, крещенной на 100 лет раньше, чем
Киевская. И не только этот подобен, но очень многое. Напротив, напев тропаря 1-го
гласа мы находим в древнем пении Полтавской области. То есть Лавра компилиро-
вала все то прекрасное, что было создано народом на ниве церковного пения, а по-
том в виде квинтессенции – своего распева распространяла по всем городам и весям
Святой Руси. Не знаю, как здесь, а на Украине самые торжественные и праздничные
песнопения даже в глухом селе – Лавринские.
Некоторые песнопения Лавры напоминают народную песню. Некоторые напоми-
нают плясовую. Но это скорее торжественный праздничный гимн, звон колоколов
на праздник, воплощенный в пении.
Профессор Никодимов вспоминает: «Некоторым любителям более изысканного
церковного пения не нравились Лаврские распевы, не нравился и Лаврский хор, но
большинство богомольцев и слушателей были очарованы этим пением, поддава-
лись гипнозу его чудесной гармонии, и память о нем оставалась у них навсегда...
Хор, в котором процветали мелодии нового стиля, был хор митрополичий. Это был
также великолепный хор... В исполнении этого хора чувствовались влияния новой
музыки, мелодии в стиле Бебеля, Архангельского, Бортнянского. ...Как-то митропо-
лит Антоний организовал интересный концерт, в котором попеременно принимали
участие и митрополичий, и великоцерковный хоры. Этот концерт вылился в свое-
образное соревнование двух разных по типу и по исполнению вокальных ансамб-
лей и окончился триумфом лаврского великоцерковного хора. Сначала выступал
митрополичий хор с како-то трудной, замысловатой гармоничной мелодией. В ней
было много чисто светской романтики и нежности. Бесспорно, исполнение и само
музыкальное произведение произвели на слушателей большое художественное
впечатление. Замерли последние мелодичные кадансы. На смену зазвучал велико-



Духовно-музыкальный журнал «Регентское дело»
1(13) 2005
церковный хор. Он исполнял с участием Уставщика и канонарха, по всем правилам
и традициям лаврских клиросов «На реках Вавилонских». Сначала вступал мощный
и низкий бас, который пел соло слова «На реках Вавилонских». На высокой ноте в
тональности песнопения канонарх подхватывал «Тамо седохом и плакахом...»
Вслед за этим раздавалось могучее величественное пение двух, соединенных в
один хор клиросов, которые повторяли произнесенные канонархом слова. Содер-
жание как нельзя лучше, гармонировало с мелодией, а исполнение было выше
всех похвал. Тоска по потерянной родине, безмерная грусть и стенания сменялись
торжественными хоралами гордости и любви к отечеству. Конечно, тонкие нюансы
сложных мелодий, быть может, были менее доступными для подобного хора и ед-
ва ли были бы исполнены так, как это сделал бы митрополичий хор. Однако лавр-
ские мелодии выковывались на протяжении веков именно для подобного хора; они
создавались в среде именно этого хора, и здесь и распевы, и сам хор как нельзя
лучше соответствовали друг другу. ...А звуки лились, разливались, заполняли все
уголки храма Благовещения, где проходил концерт. Они проникали глубоко в душу
и оставались в памяти навсегда, то могучие и сильные, как шквал, как ураган про-
тестующей души, то обессиленные, нежные и тихие и всегда льющиеся, беспре-
рывные. Точно исполнителем мелодии был не хор, а какой-то мощный орган,
умеющий, однако, передать все сложные модуляции человеческого голоса. Хотя
акустика Благовещенского храма и ослабляла силу впечатления, но успех велико-
церковному хору был обеспечен. Многоголосное «ах» раздавалось, когда замирали
последние звуки песнопения».
Кстати, еще чуть-чуть о характере Лаврского пения. Иван Семенович Нечуй-
Левицкий. «Кайдашева семья». «В Великой лаврской Церкви шла служба. Это было
как раз на страсть в Чистый четверг... Посреди церкви выходили монахи, ставали
полукругом и пели страстные песнопения. ...Сорок душ монахов в черных клобуках
пели посреди церкви такие жалобные песнопения, как будто хотели выплакать в
песнях всемирное горе. Это была не скорбь, не плач горя, а какой-то слезный крик,
какое-то море слез, которое сливалось тысячи лет, и слилось вместе, и полилось
песнями из груди... Какая-то необычайная тоска лилась слезами из тех древних
лаврских песнопений, складываемых сотни лет...»
Вот именно этим соответствием напева и гармонизации словам и славится Лав-
ринское пение.
Руководитель нашего праздничного, довольно известного хора, Д. А. Болгарский
практически изложил резюме всему сказанному, а именно: «В период Средневеко-
вья теоцентрическое восприятие мира несло в себе принцип Божественного един-
ства, гармонично выражавшегося в монодичности. Период Нового времени, в сво-
их мировоззренческих установках, перенёс внимание с Бога на земной мир, на че-
ловека и, как следствие, возникает принцип множественности. В музыке, пении на-
чал отражаться больше земной мир и земной человек. Естественно, обратив вни-
мание на человека, актуализировались и детали строения голоса, к примеру, есте-
ственное деление на партии. Высокий голос начал стремиться петь в своей тесси-
туре, аналогично и бас. Перед церковью встала задача воцерковления, облагора-
живания этого нового материала, и приведение новых задач с общецерковными,
каноническими нормами».
Сейчас в церковной среде остро обсуждаются вопросы истинности одноголосного
или многоголосного пения, знаменного или партесного. Нам представляется реше-
ние этих вопросов в обращении к уже освященному веками опыту богословской
мысли, к заимствованию основного принципа в решении сложнейших задач сочета-
ния внутреннего и внешнего, материального и духовного. Восприняв основной
принцип и применив его к Киево-Печерскому распеву мы откроем то «золотое сече-



Духовно-музыкальный журнал «Регентское дело»
1(13) 2005
ние», гармонического выражения, к которому шло все многовековое развитие пев-
ческого Обихода Печерской Лавры. В эпоху Христологических споров IV-VI веков,
после кровавых гонений II-IV веков серьёзно встал вопрос: как Бог воплотился в че-
ловеке? Каков образ соединения? Какова была мера действия Божественной лично-
сти в человеке, и человеческой природы в Боге? От решения этих вопросов, зависела
не только вся дальнейшая европейская культура, но принципиальное существование
человека. Эти вопросы и сейчас не являются лишь предметом чистого богословия,
но указывают правильный путь понимания человека, раскрытия его «тайны», его
творчества, в том числе и феномена Киево-Печерского распева. Еще апостолы за-
свидетельствовали факт встречи в личности Иисуса Христа двух природ – Божест-
венной и человеческой, но разъяснить, как это произошло, смогут лишь Великие
каппадокийцы – Василий Великий, Иоанн Златоуст, Григорий Богослов, и их после-
дователи Кирилл Александрийский, Максим Исповедник и др.
В среде знаменитых ересиархов IV-V веков, видное место принадлежит Констан-
тинопольскому архиепископу Несторию. Он вызвал «очень большое смущение в
Церкви, начав проповедовать, что Спаситель был простым человеком, в котором
обитал Бог. Согласно со своим учением, он называл Богородицу – Христородицей.
Учение Нестория было отчасти возобновлением аполлинаризма (ереси утверждав-
шей, что у Христа только ум был божественный), а отчасти и арианства» (1). Со-
гласно этому положению, человек отделяется от Бога и в нем пресекается возмож-
ность единения с Божественной жизнью, открытая крестным подвигом Иисуса Хри-
ста. Если посмотреть в историю, нетрудно заметить, что западноевропейское Воз-
рождение приносит принципы, подобные утверждению Нестория (утверждение
примата человека, обращении внимания к земному, утрате актуальности божествен-
ного присутствия в мире). В церковной музыке, написанной по светскому образцу,
как следствие вышеуказанных принципов теряется сакральное начало, терпит
ущемление смысловая сторона, господствуют мотивы не преображенной, земной
действительности. В ней священное слово, подобно несторианскому Христу, одино-
ко сосуществует в «теле» музыкальной формы (2). Тогда, в V веке, трудами св. Ки-
рилла Александрийского и деяниями III «Ефесского», Вселенского Собора (431)
удалось отстоять чистоту веры, а, в конечном счете, – человека, возможность его ис-
тинного творчества (3). Эта опасность подмены божественного человеческим, с од-
ной стороны нужно всегда иметь в виду, с другой необходимо избегать и иной
крайности – полного замещения человеческого, Божественным. Эта крайность на-
шла себе благоприятную почву для всхода в учении игумена одного из местных
Константинопольских монастырей – Евтихия. Он, будучи почитателем св. Кирилла
учил о том, что «божественная природа во Христе поглотила человеческую». Уче-
ние это получило название Монофизитства (от греческого слова монос – один, и фи-
зис – природа) (4). Если следовать этому учению, то человек растворился в Божест-
ве, и для него нет спасения, то есть сознательного, свободного, личностного бытия.
Между Божественной Личностью и человеком опять пролегает непроходимая для
человека пропасть (5). Опасность такого понимания отношения Бога с человеком, в
церковном пении несет особый мистицизм и нездоровый интерес именно к сокры-
той стороне христианского учения. Такой интерес нередко наблюдается у исследо-
вателей, исключительно рассматривающих богослужебное пение, мелодизм древних
распевов, с позиций чистой богоданности, без соответствующей диалектической по-



Духовно-музыкальный журнал «Регентское дело»
1(13) 2005
правки на народно-песенный элемент, чисто практическую сторону и пр. Ярким вы-
ражением недооценки человека в западной музыке, есть некоторые формы григори-
анского «бестелесного» пения.
Православным ответом Восточной Церкви на эти вопросы было утверждение то-
го, что человеческие природа и сущность могут быть воипостазированы не своей, но
другой высшей ипостасью. Этот образ истинного воплощения идеи, мысли, не теря-
ет свою силу и в человеческом творчестве, в данном случае, в его производном -
распеве Киево-Печерской Лавры и показывает правильный путь понимания иссле-
дуемого нами феномена. Идеальное сочетание смысловой, «логосной» стороны Пе-
черского распева нашедшей свое воплощение в интонационно-певческом материале
с гармоническим многоголосным изложением основного напева должно рассматри-
ваться не как уступка наступавшим латинским, новым музыкальным принципам, но
как заключительный этап освоения киево-печерскими певцами последней, правиль-
но найденной формы богослужебного пения. В ней канонический напев не подвер-
гается изменениям и звучит в партии второго тенора, его дублируют басы октавой
ниже и первые тенора терцовой второй выше. Второй бас двигаясь по основным
функциям, ориентирован к основной мелодии, баритоны цементируют гармониче-
скую фактуру в середине квинтовым тоном, альты повторяют их октавой выше. При
слушании, исполнении такого изложения создается особое впечатление пространст-
венно-объемного движения одухотворенной звуковой «материи». В таком движе-
нии, с одной стороны гармонично раскрывается каждый из певцов, исполняя свою
партию в удобной для его голоса тесситуре, с другой канонический напев не утра-
чивает своей самобытности. И в этом представляется, есть гармоническое, идеаль-
ное сочетание, как внутренней, мистически-сакральной стороны, так и внешней,
«физически-телесной» стороны распева, нашедшей в синтезе монастырской гармо-
низации свое полное историческое завершение.
Иногда можно услышать возражения, что раньше основной напев распева имел
свою неповторимую ладовую окрашенность и имел строгую звуковысотную закреп-
ленность, и что при любом гармоническом изложении теряется его сакральная суть
(6). На такое суждение можно ответить тем, что, не отрицая некоторых незначи-
тельных потерь связанных с монастырской гармонизацией Лаврского распева, в це-
лом, совершенно не утрачивается его суть, связанная, прежде всего с подачей свя-
щенного слова. Представленная в торжественном, объемном звучании, при соответ-
ствующем расположении и эмоциональном настрое поющих, оно доносится моля-
щимся значительно лучше, мощнее, намного более гармонируя славянской, религи-
озной потребности в выражении чувств к Богу. Так в Лаврском распеве была решена
проблема воцерковления многоголосия, и эта традиция в Печерском монастыре бе-
рет свое развитие, не позднее конца XVI века.
Это описание точно характеризует Лаврское гармоническое пение, мощное, вели-
чественное, вдохновенное, единое как звучание органа, исходящее из глубины ве-
рующего сердца, приносящего Богу все свое содержимое.
Итог: журнал «Руководство для сельских пастырей» поместил мнение одного из
знатоков и образованных певцов, много лет проживших в Киеве: «...лаврское пение
дело святое, чистое, небесное; а ко всему этому мы, по несчастному настроению
нашей растленной природы, как-то глухи, тупы и неприимчивы. Для понимания ве-
щей духовных заповедуют нам просветлить наше внутреннее зрение; точно также и
для понимания музыки, подобной лаврскому пению, надобно очистить внутренний



Духовно-музыкальный журнал «Регентское дело»
1(13) 2005
слух наш, выкинуть из него все пустопорожние светские мелодии, забыть даже, ес-
ли возможно, что вы слушаете музыку, а научиться уноситься духом в молитвен-
ном воздыхании, выражением которого православная Церковь достойно и правед-
но признала не бездушные органы, а живой голос живаго человека. Тогда только
можно постигнуть и обнять душою это пение, подобнаго которому, говорю твердо и
решительно, нет по всей Руси. Напевам Киево-Печерской Лавры должно быть в
этом случае отведено первое место сравнительно с другими русскими обителями;
оно и понятно; где же более всего, как не в Киевеколыбели христианства и не-
разлучнаго с ним церковнаго пения естественнее всего сохраниться, укрепиться и
развиться тому древнему мелодическому сокровищу, которое известно под именем
знаменнаго распева?»
Итак, распев Киево-Печерской Успенской Святой Лавры есть самый древний
знаменный распев. При всех перечисленных и не перечисленных достоинствах он
является самой полной как в музыкальном, как в Уставном, так и в богословском
отношении системой церковного пения. Так же, как Священное Писание есть идеал,
к достижению которого должен стремиться каждый православный; также, как Типи-
кон есть идеал в уставном отношении, и недостижимость его есть наша скорбь, а не
оправдание; так и Киево-Печерский распев есть достигнутый нашей Церковью иде-
ал, подражание которому и приведет любого молящегося к Богу, в Его пренебесное
Царство. В этом и заключается роль Киево-Печерского распева в современном бого-
служебном пении.
Игумен Спиридон
(Письменный)

Примечание

1. «Закон Божий» Т. 5 YМСАРRESS, РАRIS С. 100
2.
Предпринимая попытки осмысления исторических процессов, эпохСредневековья, и
«
Нового времени» необходимо учитывать, что здесь берется общая схема, общие тенденции,
характеризующие расстановку сил для разных исторических эпох. Естественно, что сама ре-
альность не столь категорична и являет неоднократные примеры высочайшей духовности
как в период Возрождения, так и наоборот, ужасающие картины безнравственности в цело-
мудренные века Средневековья... Так, на пример, современное богословие, пересматривая
труды самого архиеп. Нестория (Перевод Коптских актов 3-го соборав «Трудах КДА»
1914
г.) указывает, что мыслил он совсем не так однозначно, как об этом пишут учебники,
однако, говоря об общей тенденции необходимо держаться общей линии общепринятой в ис-
ториографии. (Характерной для развития истории)
3.
Третий Собор (431г.) отстаивал возможность для человека быть причастным Высшему
БытиюБогу. Между человеком и Богом возможен не только «нравственный» союз, но и
реальное соединение. Вновь в центр дискуссий будет поставлена тайна Личности. Мария
«
Богородица» или «Человекородица»? Поскольку Бог существовал прежде Мариивроде
бы нельзя сказать, что Она родила Бога. Если поставить вопрос «что родила Мария» – ответ
может быть один: человека, точнее, его тело. Но вопрос надо ставить: «кого она родила», то
есть какое «Я» может сказать об этом теле: «этомое, этоя сам»? И здесь ответ христиа-
нина однозначен: это «Я» Сына Божия, Превечного Логоса.
4. «
Закон Божий» Т. 5 YМСАРRESS, РАRIS С. 102
5.
Четвертый Вселенский Собор в Халкидоне (451 г.) осудив Евтихия и его последователей,
принял догмат о способе соединения двух природ в единой Личности Богочеловека – «Не-
слитно», «Нераздельно», «Неизменно», «Неразлучно». Эти определения означали, что чело-
век вопреки восточному имперсонализму не растворялся в Боге, имея две природы в Бого-
человеке, Иисусе Христе действовал один субъектБог, и то, что воспринятая Божеством
человеческая природа была приемлема Богом целиком, а не в какой-либо части, а также,



Духовно-музыкальный журнал «Регентское дело»
1(13) 2005
что отныне человек навсегда соединен с Богом.
6.
Этот вопрос поднимался на одном из семинаров преподавателей церковного пения, реген-
тов в Троице-Сергиевой Лавре, проводимого по благословению Святейшего патриарха
Алексия священником Сурожской епархии Михаилом Фортунато в 1999 году. Там был раз-
говор о том, что тенор, исполняя мелодию в гармонизации, поет уже не основной напев, но
нечто свое, в другом ладу и другом интонационном «срезе», нечего уже говорить о басах ко-
торые двигаются по основным функциям и совершенно утрачивают основной напев.