Родился и вырос я в стране победившего "социализма". Помню, как в детстве радовался, что я русский. А чему радовался не знаю. В младенчестве был крещен, но зачем и для чего у меня есть крестный и крестная - не знал и не догадывался. В стране, где атеизм был государственной религией - нам со школьной скамьи, и всеми средствами массовой информации внушалось - смерть есть прекращение твоего существования, с последним вздохом ты исчезаешь, а на земле после тебя остаются твои дела и дети, которых ты воспитаешь по своему разумению. Внутренность моя (как я понял потом - моя душа) этому сопротивлялась, искала выход из этого тупика. Однако, постоянное внушение, что я есть тело материальное, которое по смерти сгниет, делало свое дело. Правда, был момент в жизни, который оставил свой след и помог мне в дальнейшем встать, наконец, с головы на ноги, и узнать про жизнь вечную, когда мне было уже 38 лет отроду. На этом моменте я хочу остановиться особо. В пятом классе после двух лет сиротства, когда умерла мать-блокадница, наш отец и три его сына получили четырех комнатную квартиру- "хрущевку". Эта квартира со своими малюсенькими комнатами после коммуналки казалась нам огромным пространством. Мне досталась самая маленькая комната - 4,5 кв. метра, куда вместилась подростковая кровать и старый списанный стол с отцовой работы. Комнатка казалась большой крепостью моего мира, откуда можно будет делать вылазки в огромный окружающий меня мир других людей, мне еще незнакомый. Оборудовав свою комнату, я жаждал познания такого таинственного для меня мира. Так как было лето и время каникул, первая вылазка состоялась во двор, где местные мальчишки гоняли в футбол. Вышли мы со старшим братом и очень неудачно. Я и брат, как оказалось, играли наголову лучше наших сверстников со двора (сказалась практика игры в старом дворе, где гоняли с утра и до "пока мяч видно"). После нескольких нами забитых голов дворовые собратья решили выяснить кто прав на кулаках. Получив по носам и сообразив, что нет у них сил противостоять нашему резкому отпору, новые соседи убежали по домам. Дальше случилось для нас непонятное: футбольное поле стали окружать с десяток подростков хулиганского вида на два-четыре года старше нас. Мой брат, оценив ситуацию, как трезво мыслящий человек пустился наутек, а я остался один, не в силах расстаться с самой дорогой для меня вещью - футбольным мячом. Было ясно, что отец замены не купит. Для меня это было бедствием. Стоя посреди дюжины хулиганов, я ожидал непривычного для себя оскорбления. Силы были явно не равны. Обошлось одним ударом в челюсть и предупреждением здесь не появляться, а то будет хуже. Долго уговаривать меня не потребовалось. Я удалился с мячом в руках, что было, по-моему, равносильно победе. Возвращаться во двор не было никакого желания. Следующее огорчение ожидало в новой школе. На первом уроке хлюпик, сидевший сзади, стал под партой пинать меня ногой. На что я сказал: "Выйдем на перемену - я с тобой разберусь". Хлюпик продолжал пинать?!. Выйдя на перемену, я взял его за грудки и с чувством глубокого удовлетворения хотел съездить кулаком по этой дурной башке. Не успел я осуществить свою мечту, созревавшую весь урок физики, как получил сильный удар сзади. Развернувшись, я увидел группу ребят с дебильными рожами, уставившимися на меня. Рожи тотчас кинулись в кулачный бой - семеро на одного. Так я вступил в новую для себя "взрослую" жизнь. Все правила старого двора о рыцарстве здесь не признавались. Я услышал новое слово - ЧЧВ, что расшифровывается по первым буквам - "человек человеку - волк". Я ненавидел их, этих подонков, которые как стая гиен, способны разорвать любого, кто встанет на их пути. Только став взрослым, я стал понимать их невиновность, осознавая, что они - плод воспитания этого общества без Бога. Бога нет, делай что хочешь, как бы вбивал им в подсознание "развитой социализм" - этот идол "светлого будущего". Равнодушие и цинизм - вот что считалось шиком в таких компаниях. Все неудачи на дворовом и школьном фронтах забили меня в крепость моей комнаты, откуда я вынужденно выбирался в школу. И был лишь один счастливый день - воскресенье, когда я ездил в клуб филателистов, где на сэкономленные на обедах 90 копеек мог покупать этикетки от спичечных коробков (денег на дорогие марки мне взять было не у кого). Я окунался в загадочный мир изображений на этикетках. География, история, мир фантастики и приключений - стали моим миром, а я его законным жителем. Меня уносило в другие галактики со скоростью тысяч световых лет. Я сражался с Д.Артаньяном за Честь и Достоинство, дрался вместе с Дон Кихотом против ветряных мельниц и плакал с Достоевским и Шекспиром. Мир моего отца, который приходил с работы почти всегда пьяным, был мне отвратителен. Я думал, что никогда не буду пить, так омерзителен был один запах водки и перегара. Не знал, что столкнусь с еще большей бедой, чем мой отец, который искренне трудился на благо своих сыновей и по ночам, с похмелья, готовил обеды и стирал наше, всегда затасканное, белье. Он тоже был жертвой безбожного времени, когда под руководством нашей славной коммунистической партии спаивался русский народ. Партия практиковала формировать свои нижние ряды в партийных ячейках из таких вот, работящих и пьющих, которых после пьянки можно будет "пропесочить" на партийном собрании, не дать премии, квартиры. Можно было ничего не давать, кроме жалкой подачки в виде зарплаты. И такой честный и, в глубине души, порядочный человек будет за гроши честно отрабатывать свою репутацию, подмоченную "зеленым змием", оставаясь после работы, выходя в субботу и воскресенье... Человека лишали, быть может, самого главного - участия в воспитании собственных детей, в создании домашнего очага и уюта. Да и платили за эти трудовые подвиги часто гидролизным спиртом, опуская русский народ еще ниже в пламя адских мучений. И сейчас русский народ в своем безбожии продолжает опускаться, проклиная всех и вся в поисках стакана пойла, оправдывая себя и обвиняя всех в своих несчастьях. Простите за отвлечение от рассказа, который хочу продолжить далее. Находясь в своей комнате-крепости, я часто задумывался, что такое смерть, и не мог понять. И, о. Господи, в очередном таком раздумий меня вдруг словно осветил непонятный для меня Свет (о котором я позже узнал у преподобного Симеона Нового Богослова). Он сказал мне: "Ты не умрешь, а будешь жить". Это был не "голос", а сообщение на уровне мысли. Я не видел Сообщающего, но чувствовал Его. На мысль о том: "А как же другие?" Получил ответ: "Смотри на себя". Я находился в таком восхищении, что потерялось ощущение времени и пространства. Еще долгое время я оставался под впечатлением произошедшего. С того момента я стал молиться Богу, о котором слышал от бабушки в деревне: <Не балуйся. Бог накажет>. Мысленно я соорудил, как древние греки. алтарь Невидимому Богу в одном из верхних углов комнаты. Икону Божией Матери я видел у бабушки в ее такой же маленькой комнатушке. К еле видимому образу на иконе относился с трепетом, почему - не знал. Перед экзаменами за восьмой класс я усилил молитвы, чтобы Бог помог мне сдать экзамены. То была по-детски искренняя молитва. Но, как выяснилось позднее - это оказалась самая низкая форма молитвы - просительная. И лишь потом, через годы - пришли попытки славословия, высшей молитвы в Православии: <Благодарю Тебя, Господи, за те мгновения неземного счастья, которые Ты мне подарил в отрочестве! Благодарю Тебя, Божия Матерь, Которая охраняла меня от всякого зла, окружавшего меня! Только сейчас, тяжело больной, я понимаю тот Промысл Божий, который дал мне уже взрослым, обремененным тяжкими смертными грехами, пройти через испытания к тебе, чадолюбивая мать - Православная Церковь, которая приемлет всех и молится за всех православных христиан>.
     После выпускных экзаменов отец отдал меня в радиотехнический техникум, где я сдал вступительные экзамены и получил путевку в жизнь, в юность многообещающую.