|
Содержание
Путешествуя по Европе, я всегда поражаюсь при виде заброшенных храмов, особенно тех, которые превращены в клубы, пивные, магазины или склады. Есть что-то удручающее в этом печальном зрелище. Я происхожу из страны, где в течение многих десятилетий церковные здания уничтожались или использовались не по назначению. Многие храмы были полностью разрушены, другие превращены в музеи атеизма или дома культуры. Все это являлось составной частью программы «воинствующего атеизма», который царствовал в России на протяжении семидесяти лет и был низложен лишь относительно недавно. Но по какой причине подобного рода феномены имеют место в Западной Европе? Почему в последние десятилетия пространство, отведенное религии в обществе, так сузилось? И что могут предложить сегодня церкви и религиозные организации Европейскому Союзу?
Европейская интеграция и опасность «воинствующего секуляризма»
Европа представляет собой уникальное этнокультурное явление: здесь на сравнительно небольшой территории сосуществуют разные культуры, каждая из которых имеет свое лицо, свой язык, свою многовековую историю. В течение столетий Европа была раздираема противоречиями, нередко выливавшимися в военные противостояния. В большинстве случаев военные конфликты возникали в результате столкновения политических интересов отдельных держав, но нередко эти конфликты имели и культурную подоплеку: «столетняя война» между Англией и Францией была в значительной мере войной двух культур. У многих конфликтов было также религиозное измерение: столкновения происходили, в частности, между католиками и протестантами, между христианами и мусульманами. Некоторые межконфессиональные и межрелигиозные конфликты продолжаются по сей день: достаточно упомянуть о противостоянии между католиками и протестантами в Северной Ирландии, между мусульманами и христианами в Косово.
В эпоху колониализма, когда весь мир был разделен на сферы влияния между ведущими европейскими державами, внутриевропейские противоречия впервые приобрели общемировое значение. Две «мировые войны» XX столетия, совпавшие по времени с распадом колониальной системы, были, по сути, войнами европейскими, ибо явились результатом столкновения интересов ведущих европейских держав, но затронули они весь мир. Обе эти войны выявили тот колоссальный разрушительный потенциал, который несет в себе пестрый конгломерат европейских наций и культур.
После Второй мировой войны, когда Европа лежала в руинах, особенно очевидной стала необходимость общеевропейской консолидации для выживания не только европейского континента, но и всего мира. Третью мировую войну надо было во что бы то ни стало предотвратить, ибо она могла погубить все человечество. Именно поэтому сразу же после 1945 года в Европе начала создаваться система взаимной поддержки и солидарности на политическом, экономическом и военном уровне, начался процесс объединения ведущих держав в «Соединенные Штаты Европы». Стимулом к объединению служило также наличие «великого соседа» за железным занавесом, «империи зла», в которой на Западе видели главную опасность.
Поначалу процесс объединения носил только экономический и военно-политический характер. Однако с течением времени становилось все более очевидным стремление европейских стран создать также общее культурно-цивилизационное пространство. Необходимо было разработать некую универсальную идеологию, которая обеспечивала бы безопасное сосуществование разных субкультур в рамках единой европейской культуры и которая нивелировала бы противоречия мировоззренческого и религиозного характера, существующие между разными народами. Для создания такой идеологии нужно было вывести некий «общий знаменатель» из всех существовавших в Европе культурных, мировоззренческих и религиозных традиций. Таким знаменателем стал западноевропейский «постхристианский» гуманизм, основные принципы которого были сформулированы в эпоху Просвещения и опробованы в опыте французской революции.
Модель новой Европы, основанная на этой идеологии, предполагает построение заведомо секулярного общества, в котором религии отводилось бы место лишь в сфере частной жизни отдельных индивидуумов. Согласно секулярному взгляду, религия должна быть полностью отделена не только от государства, но и от общества: она не должна влиять на общественные процессы, не должна «вмешиваться» в социальную и политическую сферы. Такая модель не только сводит на нет социальное измерение всякой религии, но и входит в противоречие с миссионерским императивом большинства религиозных общин. Для христианских церквей Европы описанная модель представляет серьезный вызов, так как ставит под угрозу их возможность проповедовать Евангелие «всем народам», свидетельствовать миру о Христе.
Верующие Русской Православной Церкви на протяжении многих десятилетий жили в ситуации, когда Церковь находилась в гетто, когда она была полностью отделена от общественной жизни, а общество «ограждено» от ее влияния. Быть верующим означало быть извергнутым из общества. О вере не говорили вслух, религиозные взгляды тщательно скрывали, разговоров на духовные темы избегали. Процессы, происходящие сейчас в Европе, во многом напоминают то, что происходило в Советском Союзе. Воинствующий секуляризм оказывается столь же опасен для религии, что и воинствующий атеизм. И тот и другой стремятся выдворить религию за пределы общественно-политической сферы, загнать ее в гетто, свести к «частному благочестию».
Результаты тотальной секуляризации западного общества уже налицо. Величественные христианские соборы, еще полвека назад вмещавшие тысячи верующих, сегодня пустуют; духовные семинарии одна за другой закрываются из-за недостатка «призваний»; монастыри не пополняются молодежью; церковная собственность распродается, храмы превращаются в рестораны, пивные, спортивные залы. И все это – несмотря на то, что большинство людей на Западе считает себя верующими. Многие европейские христианские общины задают одни и те же вопросы: как спасти Церковь? как предотвратить тотальное сползание общества в бездну секуляризма? как вернуть в Церковь молодежь?
Русская Православная Церковь с ее уникальным опытом выживания в условиях жесточайших гонений может помочь западным христианам найти ответы на эти вопросы. В отличие от большинства стран Запада, в России и других бывших республиках Советского Союза происходит религиозное возрождение, миллионы людей обращаются к Богу, повсеместно строятся храмы и монастыри. У Русской Церкви нет недостатка в «призваниях»: тысячи молодых людей приходят в ее духовные школы и монастыри, чтобы посвятить себя служению Богу. В Русской Церкви происходит серьезная интеллектуальная работа по осмыслению роли христианства в секулярном мире, взаимоотношений между Церковью и обществом, Церковью и государством, по выработке позиции Церкви относительно ключевых вопросов современности. «Основы социальной концепции», принятые Архиерейским Собором 2000 года, являются ярким подтверждением того, что Русская Церковь зрело и ответственно подходит к этим вопросам, что она обладает мощным интеллектуальным потенциалом, позволяющим ей давать на них взвешенный и внятный ответ. Документ свидетельствует, что Церковь переживает период расцвета, который был подготовлен опытом новомучеников и исповедников, отдававших свои жизни за Христа в годину испытаний. Всем этим накопленным богатством Русская Церковь может поделиться с Западом.
Эта уникальная ситуация Русской Православной Церкви, ее опыт в области взаимоотношений между церковью и государством, ее укорененность в европейской культуре и ее важная роль в построении новой Европы признаются европейскими политическими лидерами. В письме митрополиту Смоленскому и Калининградскому Кириллу от 16 мая 2002 года председатель Европейской Комиссии Романо Проди подчеркивал:
Европа — континент, где живут многочисленные национальные сообщества, и каждое из них имеет свои характерные черты, язык и культуру. Все эти элементы тесно взаимодействуют. У нас есть важная задача – бороться за то, чтобы эти элементы не потеряли свои характерные свойства… Я считаю необходимым культурный и духовный вклад Русской Православной Церкви, которая так прочно укоренена в многочисленных областях Европы и пограничных стран... Считаю, что это драгоценный вклад. Русская Православная Церковь имеет полное право участвовать в воплощении в жизнь «европейского проекта»: это право обусловлено ее историей, ее христианской традицией и ее присутствием (в Европе)… Я убежден, что сотрудничество Русской Православной Церкви необходимо новой Европе.
Какой вклад может внести Русская Церковь в «Европейский проект»?
Слова председателя Европейской Комиссии свидетельствуют об интересе европейских политических институтов к диалогу с Русской Православной Церковью. Но какой конкретный вклад может внести Русская Церковь в «европейский проект» и как Церковь может способствовать его воплощению в жизнь? На эти вопросы отвечает Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II в письме г-ну Проди от 3 октября 2002 года, направленном по случаю открытия Представительства Русской Православной Церкви при европейских международных организациях в Брюсселе:
Русская Православная Церковь стремится внести созидательный вклад в развитие духовных, нравственных и мировоззренческих основ сотрудничества между народами Европы через своих верующих, населяющих различные страны, а также посредством прямого диалога Священноначалия Московского Патриархата с европейскими межправительственными институциями…
Русская Православная Церковь готова сотрудничать с органами ЕС в сфере выработки ценностного измерения единой Европы. Мы можем участвовать в обсуждении вопросов, касающихся межрелигиозных и межнациональных отношений, в разработке законодательства, регулирующего положение религиозных общин. Помимо этого, церковным представителям есть что сказать по вопросам философских оснований права, межцивилизационного диалога, общеевропейской безопасности, предотвращения и преодоления конфликтов, социальной проблематики, этики использования современных технологий, миграции...
Таким образом, Русская Православная Церковь готова сотрудничать с Европейском Союзом в различных сферах общего интереса. Одной из таких сфер является дискуссия, начатая 28 февраля 2002 года «Конвентом о будущем Европы». Работа Конвента должна завершиться принятием законодательного документа для всего Европейского Союза, своего рода Евроконституции, или, как предполагаемый документ условно назван, «конституционного договора». Этот процесс чрезвычайно важен для будущей идентичности европейского континента. Многие церкви и религиозные организации уже выразили свое желание принять участие в обсуждении документа, поскольку он окажет влияние и на их будущее. Основной вопрос, который ставят религиозные конфессии в связи с вырабатываемым документом, следующий: на какой системе ценностей он будет построен и какое место в нем будет отведено религии?
Интерес Русской Православной Церкви к участию в дискуссии обусловлен тем, что ее епархии и приходы уже присутствуют в Европейском Союзе, но это присутствие существенно расширится после включения в Союз Эстонии, Латвии и Литвы в 2004 году. К тому же, данная дискуссия открывает для Русской Церкви возможность в более широком плане размыслить над ролью Православия в объединяющейся Европе и поделиться своими соображениями с европейскими политическими институтами. Расширение Евросоюза увеличит значимость нескольких культурных и религиозных традиций, чье влияние на интеграционный процесс и чья роль в созидании всеевропейской системы ценностей были до настоящего времени достаточно ограниченными. К числу таковых принадлежит православная традиция. Вместе с другими Поместными Православными Церквами Русская Церковь озабочена необходимостью усиления духовного и нравственного измерения интеграционного процесса и считает, что православная позиция должна быть отражена в европейском конституционном договоре.
Русская Церковь настаивает на том, что не должно быть единого идеологического стандарта, единой системы духовных и нравственных ценностей, которая была бы навязана всем без различия жителям европейских стран. Русская Церковь видит Европу основанной на истинном плюрализме, Европу, в которой полностью представлено все разнообразие ее культурных, духовных и религиозных традиций. Это многообразие должно быть отражено и в таких законодательных документах, как конституционный договор. Если договор будет основываться исключительно на принципах, заимствованных из западного секулярного гуманизма с его особым пониманием мира, толерантности, свободы, справедливости, прав человека и пр., то существует риск, что он не будет принят значительной частью европейского населения. Во всяком случае, его не примут те, кто, принадлежа к той или иной религиозной традиции, имеет другое видение тех же самых принципов.
Согласно официальной позиции Московского Патриархата, отраженной в заявлении Отдела внешних церковных связей, сделанном в связи с началом работы «Конвента о будущем Европы», западная секулярная модель не предполагает какой-либо связи между религиозными ценностями и общественным устройством. В то же время, очевидно, что религиозный фактор играет важную роль в политических и социальных доктринах многих государств, не принадлежащих к западной цивилизации. Отсюда вопросы, задаваемые Русской Церковью:
…Если Европейский Союз призван стать общим домом для многих народов, имеет ли в нем право на монополию либерально-гуманистическая модель устройства государства, общества и международных отношений, модель по преимуществу западно-европейская и северо-американская? Не должны ли мы предельно серьезно отнестись к росту религиозного, в частности, православного, а также исламского и неохаризматического влияния на социальный порядок? Не настало ли время понять, что общество, лишенное возможности реализовать религиозную идею как главную и центральную, может оказаться лишенным устойчивого будущего? Недавние грозные события в Америке показали, сколь опасным может быть столкновение безальтернативных, претендующих на монополию «глобальных проектов» либерально-гуманистического и радикально-консервативного. Подавление одного из них другим, к чему иногда открыто призывают, – не выход, а путь к самоубийству. Сторонники гуманистического либерального мировоззрения должны признать подлинный плюрализм идей и взглядов на всем европейском пространстве, права различных общностей на сохранение своей культурной и духовной самобытности, ядром которых часто является религия.
Эти общие наблюдения приводят Отдел внешних церковных связей Московского Патриархата к ряду конкретных предложений по тексту будущего европейского конституционного договора. В договоре должно быть отмечено, что для многих верующих граждан источником универсальных ценностей являются Божественные заповеди, в то время как для людей неверующих они имеют другие источники происхождения. Религиозные организации должны быть представлены в конституционном договоре как представляющие отдельный сектор гражданского общества. Их право на отстаивание своей целостности и сохранение ценностей, на которых основывается их существование, должно быть гарантировано. Свобода отдельного индивида должна быть уравновешена свободой культурно-религиозных общин, которые имеют право на отстаивание своей целостности и сохранение ценностей, на которых основывается их существование, с помощью демократических средств.
Расширение Союза на Восток, продолжает документ Отдела внешних церковных связей, не должно быть экспансией чуждых стандартов культуры и образа жизни, проявлением диктатуры центров власти Западной Европы. Сегодня подобные опасения небезосновательно возникают в «странах-кандидатах», жители которых, избавившись от тоталитарной диктатуры, сейчас вновь иногда опасаются разрыва между своей волей и механизмами общеевропейского управления. В расширенном ЕС каждая культура и народ должны иметь гарантии на самовыражение, доступ к механизмам принятия решений, особенно по вопросам, касающимся их собственной судьбы.
Должно быть четкое разделение компетенции между уровнем Евросоюза, национальными государствами и регионами. Каждое государство, согласно официальной позиции Русской Православной Церкви, должно иметь право сохранить свое законодательство, регулирующее статус семьи, биоэтические проблемы, систему образования. Для стран православной традиции, например, неприемлемы юридические нормы, разрешающие эвтаназию, гомосексуальные браки, наркоторговлю, употребление наркотиков, содержание публичных домов, порнографию и другое.
К тому же, каждая страна должна иметь право развивать свою собственную модель взаимоотношений между церковью и государством:
Законодательство, которое закрепляет только право граждан на религиозную свободу, по сути создает условия «дикой конкуренции» между конфессиями. Совместно мы должны создать такие условия, при которых демократические свободы индивида, в том числе его право на религиозное самоопределение, не нарушали бы права национальных общностей сохранять целостность, верность своим традициям, общественной этике, религии. Особенно это важно при подходе к регулированию деятельности псевдорелигиозных, деструктивных и экстремистских движений, а также при обнаружении фактов злоупотреблений религиозной свободой со стороны традиционных конфессий, порой ведущих экспансию в различных регионах Европы, что угрожает общественному спокойствию и порядку.
Во многих демократических государствах Европы, продолжает документ, религиозная свобода отдельного индивида сбалансирована поддержкой традиционных конфессий на законодательном и общественном уровнях. Поэтому следует сохранить все многообразие исторически сложившихся моделей церковно-государственных отношений в Европе, позволяя странам и народам свободно определять степень взаимопроникновения Церкви и государства, их партнерства в социальной, гуманитарной, образовательной, культурной и иных сферах. Для закрепления данного принципа видится важным внести в будущий новый документ о Европейском Союзе Приложение 11 к Амстердамскому договору, которое провозглашает вопросы, связанные со статусом религиозных организаций, прерогативой национальных правительств.
«Душа Европы» и межконфессиональная солидарность
В 1992 году Жак Делор, тогдашний президент Европейской Комиссии, сказал: «Мы не построим Европу только на основе законодательной экспертизы или экономического ноу-хау… Если в течение ближайших десяти лет мы не сможем вдохнуть душу в Европу, придать ей духовность и смысл, игра будет проиграна». Говоря так, Делор, по-видимому, имел в виду необходимость признания духовного измерения европейской интеграции, а не нужду в изобретении некоей новой «европейской духовности». Европа уже имеет душу и имеет многовековую духовную традицию. Именно эта традиция, в основе которой лежит христианство, должна быть заново открыта и возвращена Европе в ту эпоху, когда религиозные ценности ставятся под сомнение.
Другой президент Европейской Комиссии, Жак Сантер, утверждал, что «Европа вдохновляется гуманизмом, основанным на иудео-христианском наследии» и что это «должно быть отражено в декларации фундаментальных прав человека». Соглашаясь в принципе с данным утверждением, я хотел бы отметить, что важность иудео-христианского наследия отнюдь не ограничивается тем, что оно легло в основу гуманистической цивилизации. И иудейская, и христианская традиции являются живыми традициями, и их собственная значимость, наряду с исламом и другими традиционными религиями, должна быть признана на уровне ЕС. Гуманистический «общий знаменатель» не должен извлекаться из всех традиций без различия, поскольку религиозные системы ценностей далеко не во всем соответствуют гуманистическому мировоззрению – во всяком случае, в том его варианте, который проповедуют современные секулярные гуманисты.
Хотя европейские христианские церкви различаются в своем подходе к решению современных проблем, они едины в отстаивании своего права сохранять, публично выражать и воплощать в жизнь свои системы ценностей, оставаясь в то же время неотъемлемой частью европейского интеграционного процесса. Большинство христианских церквей Европы уже сформулировали – через Конференцию Европейских Церквей и католическую Комиссию Епископских Конференций Европы – положения, которые, с их точки зрения, должны быть включены в конституционный договор:
Европейский Союз признает право Церквей и религиозных объединений на свободную самоорганизацию в соответствии с национальным законодательством, с их вероучением и статусом, а также предоставляет им право выполнять свои задачи в рамках основных прав.
Европейский Союз признает специфическое своеобразие и вклад в общественную жизнь Церквей и религиозных объединений и поддерживает с ними конструктивный диалог.
Европейский Союз уважает статус церквей и религиозных общин в национальном законодательстве стран-членов и не вмешивается в это законодательство. Союз уважает также статус философских и неконфессиональных организаций.
Эти положения, поданные в «Конвент о будущем Европы» для включения в соответствующие части Евроконституции, отражают общее понимание католиков, православных и большинства протестантов Европы. Полагаю, что межхристианская солидарность должна становиться все более зримой по мере того, как продвигается европейский интеграционный процесс. Только совместными усилиями христиане Европы смогут отстаивать собственную идентичность, противостоять «воинствующему секуляризму» и отвечать на вызовы современной цивилизации. Русская Православная Церковь готова на межконфессиональном и межрелигиозном, а также на политическом, общественном и иных уровнях сотрудничать со всеми, для кого небезразлично будущее Европы и кто верит, что религиозные ценности является неотъемлемой частью европейской идентичности.
|
