ЛЮБОВЬ ВСЕПОБЕЖДАЮЩАЯ - Митрополит Антоний Сурожский |
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Любая притча
евангельская или реальный рассказ из жизни
Спасителя Христа всегда говорят нам не только о
прошлом, но и о нас самих.
Когда-то во вратах
Иерихона, в придорожной пыли сидел из года в год
слепой Вартимей. Все он сделал в жизни, чтобы
прозреть, ко всем обращался — и остался слеп. И
оставалось ему — ждать милостыни на пропитание
от случайного прохожего, чтобы только провлачить
остаток своих дней без голода. Но другой голод
его терзал: отчаяние о том, что потерялось зрение,
что прекрасный мир, годами видный всем, для него
недоступен.
Не так ли бывает с нами?
Каждый из нас в какой-то момент жизни, может быть,
на одно мгновение увидел нечто от вечной жизни,
уловил сияние Божие. Порой это бывает в глазах
любящего и благодатного человека; порой это
бывает в момент, когда мы причащаемся Святых
Тайн; порой в молитве; а порой — каким-то чудом,
когда мы не ожидаем ничего, вдруг коснется нашего
сердца и ума благодать. И сердце загорится, и ум
просветлеет, и все кажется возможным. А потом это
мгновение потухает, и мы живем изо дня в день,
словно ослепли, как Вартимей, ожидая продления
нашего существования от милости людей, — не
пожалеет ли нас кто, не проведет ли по сложным
путям земной жизни, а может быть, укажет путь в
вечность...
В отчаянии и слепоте
Вартимей сидел так много лет. Много толп
проходило мимо него, и каждый, может быть, и
бросал ему подачку, но зрения он не получал. И в
какой-то день прошла особая толпа, необычайная, в
ней была какая-то благоговейная тишина.
Сердцевиной этой толпы, сердцевиной этой тишины
был Некто: Свет, пришедший в мир, Бог, ставший
человеком, Тот, у Которого, как говорит Писание, глаголы
вечной жизни, слова, открывающие эту жизнь не
картинами, а реальным, живым опытом. Вартимей
спросил, Кто же идет. И когда он узнал, что
проходит мимо Иисус Христос, и через мгновение пройдет, и уже не
станет Его здесь, он начал кричать о помощи,
кричать, как кричат только из глубины
долголетнего беспросветного отчаяния, зная, что
если не теперь, то никогда он уже не прозреет.
И Христос остановился. Но вокруг Вартимея были
люди — благочестивые, но которые хотели
заставить его замолчать: Молчи! Как ты можешь
говорить о своей слепоте,. о своей нужде, о чем-то
таком земном, когда Спаситель мира говорит о
вечной жизни, раскрывает тайны Царства Божия?..
Так бывает и с нами. Когда
из глубины долголетнего беспросветного отчаяния
о своей собственной слепоте мы вдруг начинаем
кричать к Богу, вопить к Нему, разве не приходят
нам помыслы, говорящие: зачем? стоит ли? услышит
ли Господь? до меня ли Ему дело?.. И вот, как
Вартимей не замолчал, так и нам сквозь этот гомон
сомнений, заглушающий нашу мольбу к Богу, надо
продолжать кричать: Господи, Иисусе Христе, Сыне
Божий, помилуй меня, грешного, помилуй меня,
грешную!.. И Господь остановится, и Господь на
нашу, как будто малую боль обратит Свой взор.
Слепота наша не телесная,
а душевная, духовная; мы как бы через тусклое
стекло видим вечные вещи. Но как дивно было бы
открыть глаза и увидеть воочию, ясно Царство
Божие, и Христа, и глубины жизни. И вот, только из
глубины настоящей нужды можем мы так молить, как
молил Христа Вартимей. Но слово ему сказал
Господь, которое и к каждому из нас обращено: По вере твоей, как
ты веровал, так тебе и стало...
И вот мы все, идущие в
потемках, ищущие Царства Божия, но, одновременно,
так часто заблуждающиеся на земных своих путях,
будем изо
всех сил — пусть у нас их не много, но изо всех сил
без остатка, верить в Божию любовь, верить, что
каждый из нас Ему дорог, что цена каждого из нас
для Христа, для Бога — это вся жизнь, все
страдание, вся смерть Христовы:
Каждый из нас Ему
настолько дорог, что ради каждого из нас Он всю
жизнь излил бы. И поэтому с доверием, с радостью
будем взывать в земной и в вечной нашей нужде:
Господи, помоги! Господи, остановись! Взгляни на
меня, верни мне зрение, открой мне путь! Будь моим
Путем, будь Дверью, раскрывающейся в вечность,
будь для меня самой Жизнью, и Истиной, и Радостью!
Аминь.