СЛОВО ПРИ НАРЕЧЕНИИ ВО ЕПИСКОПА
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Святители! Отцы мои и братья!
Глубоко меня взволновало решение
Святейшего Патриарха и Священного Синода о
назначении меня епископом Сергиевским. Но
теперь предстою я пред вами в глубоком
покое всех сил моих
душевных, собравшись с мыслями, испытав
совесть перед Богом и готовый правдиво
поведать вам те мысли и чувства, которыми
полна душа.
Если бы я последовал первому
движению сердца, я стал бы просить пощады,
ибо властно влекутся все силы души моей к
молитвенному безмолвию в безвестности
монашеского трудничества, и страх и тоска
ворвались в душу мою, когда голосом Церкви
повелел Христос стать в ряды свидетелей
Божественной Любви, ибо нет более
ответственного и страшного призвания (Ин.
26, 21 и Мф. 10, 16).
Когда четырнадцать лет тому
назад, будучи еще .врачом, я принял тайный
постриг и искал подвига: молитвы, поста,
бдения, жестокого жития, любовь мне
подвигом не представлялась, а одной
радостью и самой жизнью души. С тех пор я
познал, что нет закона более неумолимого,
чем закон любви Христовой: сострадательной,
крестной любви Всесвятыя Троицы, любви
Всемилостивого Спаса, отдающего жизнь за
отступивших от Него людей, любви Доброго
Пастыря, полагающего душу Свою за овец
Своих... Легко и радостно было мне
произносить обеты отречения. Ничто меня не
влекло к себе, кроме искренней, радостной
любви Христовой. Мне казалось, что мне не от
чего отрекаться, так как кроме Бога ничего
не желала, ничего не искала душа моя. И
удивили меня напутственные слова духовника
о том, что не в подвигах монашество, а в
совершенной любви. Вскоре, однако, самое
монашеское делание и иночески бдительное
прохождение моего медицинского призвания
стали открывать мне до того неведомое
богатство в любви, приоткрыли мне смысл
сказанных мне слов и привлекли меня к
священству: “Ты оставил все, чем ты не
дорожил, — настойчиво
говорила мне совесть, —
ради единственного, чего ты хотел; ты
отрекся от ненужного тебе с тем чтобы
завладеть вожделенным тобою. Подобно
евангельскому юноше, ты не хочешь
расстаться с богатством твоим”. —
“Что же делать, чтобы улучить вечную жизнь?”
— вопрошала душа в тоске и
борении. — “Отдай
последнее: пусть самая душа твоя станет
добычей всякого алчущего и жаждущего, по
слову Исаии пророка…” (Исаия
58, 10). Отцы и братья! Я стал
священником в завершение данных мной
монашеских обетов с тем, чтобы ничто во мне
не оставалось бы моим. С тех пор прошло
почти десять лет: я теперь только начинаю
видеть, что я еще и не вступил на путь
Христов, а Господь зовет меня стать Жертвой
(Флп. 2, 17; 2 Тим. 4, 6),
возлагает на меня омофор, знаменующий собой
заблудшую овцу, которую добрый Пастырь,
ценой жизни Своей, должен обрести и спасти
от погибели, и вручает жезл, страннический
жезл учеников Христовых (Евр. 11, 13; 1 Петр,
2, 11). Совершается немыслимое...
Но я не верю в случайность; я
глубоко убежден в том, что Сам Господь Иисус
Христос правит Церковью Своей, и с
юношеских лет положил никогда (насколько
хватит сил и веры) ничего не искать и ни от
чего не отказываться, никогда не просить у
Бога ни креста, ни утешения; и поэтому
склоняю главу и с трепетом, но без сомнения,
без колебаний, недвоящимся сердцем
благодарю, приемлю предложенный крест и
ничтоже супротив глаголю.
О своем недостоинстве говорить
не буду: верю в благодать Божию, врачующую
немощь и восполняющую скудость сил
человеческих. Также знаю из опыта, что сила
Божия (только) в немощи совершается (2
Кор. 12, 9), и потому не о
силе молю Вседержителя, а о благодатной
немощи, рождающейся в сокрушенном,
смиренном и милующем сердце; о любви и
смирении молю Бога, как об единственном
прочном основании вечной жизни, как об
единственном содержании жизни
христианской, как об источнике ведения,
премудрости и рассуждения.
“Вем, яко несмь достоин небеси и
земли и сия привременныя жизни”, но без
сомнения верю и знаю, что из-за безбрежной
любви Бога к миру — и
мне по дару Божию все возможно будет (Мр.
9, 23), что повелит Господь.
Нет слов, чтобы сказать о том
трепетном чувстве, до края наполняющем
сердце, при мысли, что сонм русских
святителей определил мне войти в круг
апостольский, поверил в искренность любви
моей к Богу, к Церкви и к сиротствующему
миру, доверил мне крест “насмертников”
последних времен, не усомнился в том, что и я
с радостью (Флп. 1, 29)
изъявлю готовность по примеру
Пастыреначальника Христа и вместе с Ним “душу
свою положить за овцы”... Но прошу вас,
святители Церкви Русской, умолите Господа
Бога о мне, да даст Он мне немощь
Богоприемную, Любовь и Ум Христовы (Флп.
2, 5 и 1
Кор. 2, 16), Смирение
Господне и верность до конца в совершенном
послушании Ему Единому. Верю, что по
молитвам Святейшего Патриарха и родной
Церкви не оставит меня Господь, сподобит
послужить Ему, умерев себе, и даст мне изо
дня в день убывать, чтобы Ему расти, покоряя
Себе все силы естества моего, пока не
овладеет всем без остатка.
Глубокой радостью полно сердце
мое и благодарностью к Преосвященному
Иакову, епископу Апамейскому, участвующему
ныне в моем наречении, а завтра и в моем
посвящении, как представитель Вселенской
Патриархии. Да низойдет на меня,
возложением его рук, благословение Великой
Церкви Константинопольской, Матери всех
наших славянских Церквей, и да будет его
участие живым свидетельством нерушимого
единства православных в вере, таинствах и
любви.
Отцы и братья! Редко дает Бог
епископу быть, подобно мне, посвященным
среди собственной его паствы. Да будет мне
дозволено и к детям моим духовным
обратиться в этот час, великий для них, как и
для меня. За годы моего священнического
служения среди вас Бог дал нам стать тесной,
любящей семьей. Благодать архиерейства —
залог еще более глубокого, искреннего
единства, ибо она —
преимущественно благодать пастырства,
отцовства духовного. Возблагодарим Господа.
И еще сердечней, еще живей и действенней
возлюбим друг друга. Станем едиными со
Христом через любовь и в любви, и Христовой
любовью, которую ничто не могло сломить,
возлюбим тот мир, за который Он отдал Свою
жизнь. Возлюбим каждого, как Он любит и нас (Флп.
1, 8): учениками Христа войдем
в жизнь с новой надеждой и обновленной
силой. Принесем в холодный, сирый мир
огненную, непобедимую радость нашу, чтобы
заликовала всякая душа, чтобы у всех
рассеялся страх, чтобы погасла ненависть,
чтобы свет Христов озарил и тех, кто бродит
во тьме, чтобы едиными устами и единым
сердцем всем, всем без остатка воспеть Богу
победную песнь.
Вот те мысли и чувства, с которыми
я ныне предстою перед Вашей Святыней; помню
предупреждение Господне, что “от слов
своих оправдаешься и от слов своих
осудишься” (Мф. 12, 37), но
верю, что молитвами вашими и вашей
поддержкой даст мне Господь исполнить то
доброе, что Он мне внушил (Флп. 2, 13); простит
мне мое неведение и то недостаточное, что
есть в моих словах, всех нас соединит и
будет Он над нами Единый Пастырь и Глава
Церкви. Аминь!
|