БЛАГОВЕСТИЕ АРХАНГЕЛА
Переходим к событию нынешнего праздника, славному благовестию архангела...
В этом незначительном местечке, Назарете, совершилось величайшее в мировой истории чудо: воплощение, или вочеловечение, Сына Божия...
Мы, христиане, так теперь привыкли к предметам нашей веры — Троица, Сын Божий, Дух Святой, Богородица, воплощение, ангелы, чудеса, — что уже перестали дивиться им. И произносим мы это просто,— а иногда и холодно... В самом же деле эти имена касаются таких вещей, которые и непостижимы, и чрезвычайны, и сверхъестественны, и могут душу наполнить страхом.
Расскажу об одном недавнем случае в моей жизни. Мне пришлось быть в смешанном обществе людей верующих и немногих неверующих, и русских, и евреев. Хозяйка дома, молодая женщина, мать трехлетней девочки, была прекрасный человек. Но, к глубокому сожалению, она боялась верить — именно боялась, — как увидим потом, к нашему научению... Насколько она была хороша, видно из одной лишь ее фразы. «Мне стыдно,— сказала она,— быть неверующей среди вас, верующих!» От таких искренних слов, и на редкость деликатных, хотелось заплакать. Потом я наедине спросил ее: почему она не верует?
— Боюсь! Ведь страшно и подумать, что Бог... воплотился... От этого одного умереть можно! Сердце не выдержит!
...Никогда в жизни я не слышал такого — даже! — мнения!
Вот это — страх Божий!
А свою трехлетнюю дочку она — через других — крестила и просит кого-нибудь причащать ее.
Не напрасно царь Давид говорит в псалме: работайте Господеви со страхом, и радуйтеся с трепетом (Пс. 2, 11). И святой Златоуст молится: «Господи! всели в меня корень благих: страх Твой в сердце мое».
И мы должны приступить к описанию Благовещения, хоть с благоговением, помолясь Самой Богородице — о помощи в этом деле.
Не напрасно и Церковь в своих песнопениях представляет даже архангела Гавриила смущающимся пред явлением его Пресвятой Деве. Например, на богородичном седальне (после 1-й кафизмы, понедельник, 3-го гласа) она поет: «Красоте девства Твоей, и пресветлой чистоте Твоей, Гавриил удивився, вопияше Ти Богородице: кую Ти похвалу принесу достойную? что же возъименую Тя? Недоумеваю и ужасаюся! Темже (однако), якоже повелен есмь, вопию Ти: радуйся, Благодатная!»
Даже он «недоумевает и ужасается»! А как же нужно было бы чувствовать себя нам?! Но и мы приступим к объяснению, испросив на это милости и помощи у Самой Пресвятой Девы!
В шестый месяц, — так начинает рассказывать Евангелие, — послан был ангел Гавриил от Бога к Деве Марии (Лк. 1, 26).
Откуда начинается этот счет месяцев? В шестый месяц чего? Пред этим повествовалось о зачатии Елисаветой, матерью святого Иоанна Крестителя: зачала Елисавета, жена Захарии, и таилась пять месяцев (Лк. 1, 24). Обычно после пяти месяцев дитя показывает жизнь во чреве матери. И Елисавета тогда открыла о зачатии, говоря: так сотворил мне Господь во дни сии, в которые призрел на меня, чтобы снять с меня поношение между людьми (Лк. 1, 25). Известно, что у евреев неплодие считалось признаком немилости Божией, так как всякий еврей хотел, чтобы хоть кто-нибудь из его потомков дождался явления Мессии.
После этой милости Божией, призрения Божия на Елисавету, и начинается явно шестой месяц зачатия. Это слово призрел потом скажет и Пресвятая Дева, потому что в Ней благоволил зачаться Богомладенец Христос: это было величайшей милостью Божией и для Марии, и для всего рода человеческого.
В этом месяце — не в конце его, как думают некоторые, — и совершилось Благовещение Богородице. Это было 25 марта, как ныне и празднуем мы (по старому стилю) это святейшее событие. По преданию, усвоенному многими святыми отцами, в марте же сотворен был мир и человек; и приличествовало быть и воссозданию падшего человека, — для чего и воплотился Богочеловек.
Послан был... от Бога. Ангелы суть слуги Божии (Пс. 103, 4; Евр. 1,7). Архангелу Гавриилу поручалось и предсказание о зачатии Крестителя (Лк. 1, 19); ему же повелевается объявить зачатие и Сына Божия от Девы Марии. Вообще он почитается возвестителем милостей Божиих, особенно явления Спасителя; тогда как архангел Михаил является охранителем славы Божией. И самые имена их, с еврейского языка, говорят об этом: Михаил — переводится — «кто как Бог!». Эти слова сказаны были им, когда восстал против Бога сатана. А Гавриил значит: «человек Бог».
И вот именно архангелу Гавриилу и повелено было благовестить о «Боговочеловечении». А так как в то время Мария жила у Иосифа, в Назарете, то туда и послан был архангел. А чтобы читатель, некий достопочтенный Феофил, которому и писал свое Евангелие и Деяния апостолов евангелист Лука, не думал, что зачатие могло быть естественно, — то он предупреждает заранее, что Мария была, собственно, не жена Иосифу, а только обрученица. Обрученные же живут между собою, как брат с сестрой. И потому Мария — была Девой (Лк. 1, 27).
Конечно, это точно нужно было знать и архангелу, и Феофилу, и вообще — всем.
А почему прибавлено: из дома Давидова? По еврейскому закону муж брал жену из того же колена, из коего происходил и сам, — дабы не спутались и колена; и жена должна была выходить замуж за того, из которого колена происходила и сама.
Но зачем нужно было писать об этом евангелистам? Потому, что Мессия должен был родиться от Авраама и Давида: так обещано было, что из их потомства произойдет будущий Мессия. Об этом говорится явно и в Писании (Пс. 131, 17; Мих. 5, 2; Мф. 2, 6; Лк. 1, 69). Не сказано ли в Писании, что Христос придет от семени Давидова и из Вифлеема, из того места, откуда был Давид? (Ин. 7, 42). Так твердо верили и евреи. Так часто называли Христа: Сын Давидов (Мф. 12, 23; 15, 22; 20, 30); даже маленькие дети вместе с народом при входе Господа во Иерусалим кричали: осанна Сыну Давидову (Мф. 21, 9, 15). И Сам Господь прилагает к Себе имя Сын Давидов (Лк. 20, 40-44). И в Апокалипсисе о Господе Иисусе Христе говорится, что Он происходит от корня Давидова: Я есмь корень и потомок Давида... (Апок. 22, 16; 3, 7; 5, 5).
Поэтому и волхвам было объяснено, что Мессия, Царь Иудейский, должен родиться в Вифлееме Иудейском, — как предсказал Дух Святой через пророка Михея (Мф. 2, 5 — 6; Мих. 5, 2).
Поэтому и евангелист Матфей, писавший свое Евангелие к евреям, часто ссылается на Священное Писание и на общую веру их, что Христос произошел из дома Давидова.
Но можно усматривать в этом не только исполнение пророчества Писания как свидетельства о Мессии, но и особый Промысл Божий о Христе: Он по переписи римского Августа должен был с Пресвятою Матернею явиться в Вифлеем Иудейский; совершить Свое обрезание и сретение в Иерусалиме, откуда было ближе в Египет; потом возвратиться в неизвестный почти Назарет,— где и воспитывался до тридцати лет. Оттуда, из Галилеи, набрал Себе апостолов и первых последователей. Потом открылся после крещения в Иудее, — где почва к принятию Его была подготовлена чтимым пророком Иоанном, родители которого, Захария и Елисавета, жили в Иудее.
Там, в Иерусалиме, Христос и пострадал за мир...
И с этим же связано и благовещенское путешествие Богоматери из Назарета в иудейский город Горняя... Но об этом далее...
А если бы Христос происходил из Своего иудейского города, Вифлеема, и жил бы там, то зоркие и подозрительные вожди иерусалимские и род царя Ирода еще ранее могли бы восстать против Него. И то, только что успел Христос появиться в Иудее, вожди уже послали священников и левитов к Иоанну, спросить его: кто ты? (Ин. 1, 19 — 22). А он указал на Христа...
Иродов же дом мог грозить еще раньше. Ирод мог бы и убить Его, в числе вифлеемских младенцев. Даже когда Иосиф и Мария с Богомладенцем вернулись из египетского бегства в землю Израилеву, то Иосиф, услышав, что Архелай царствует в Иудее вместо Ирода, отца своего, убоялся туда идти; но, получив во сне откровение, пошел в пределы Галилейские; и пришед, поселился в своем городе Назарете, да сбудется реченное чрез пророков, что Он Назореем наречется (Мф. 2, 20 — 23; Суд. 13, 5).
Ведь и в нашей жизни, при внимательном прозрении в обстоятельства ее, мы без всякого труда можем усмотреть действия Промысла Божия...
После этого обратимся к самому Благовещению.
Ангел, вошедши к Марии в дом (Лк. 1, 28)... Ангелы Божии, как и Сам Господь после воскресения, могут являться в человеческом виде... Как? Не будем задаваться таким неразумным вопросом: это из «иного» мира; и потому всякие наши вопросы, которые мы задаем из «этого» мира,— просто не умны...
Вероятно, у Девы Марии было отделено помещение, где она проводила время.
Появившись столь неожиданно, он тотчас же произнес приветственные слова: радуйся, Благодатная! Господь с Тобою, благословенна Ты между женами! (Лк. 1, 28). Радуйся! Какое прекрасное вводное слово ко всей будущей мировой истории! Ведь и мы в первых словах наших приветствий выражаем главные свои мысли, пожелания, чувства!
А у греков и доселе приветствуют друг друга этим же ангельским словом: «Радуйтесь!» («χαίρετε»). Было ли это приветствие среди еврейского народа во время Благовещения, нам неизвестно: можно думать, что нет, ибо дальше мы увидим, что Деву Марию смутило именно это приветствие, самые слова ангела (Лк. 1, 29).
Но когда вдумаешься во всю будущую историю христианства, то лучшего слова и не найти... Радуйся, человечество, что приходит к тебе спасение от диавольского плена и грехов! Радуйся, что для этого сходит с небес Сам Бог! Радуйся, что Он делается тебе близким, входит в твою семью, назовет Себя Сыном Человеческим! Радуйся, что Он воплощается! Радуйся, что Он, по человечеству Своему, будет совершенно такой же человек, как и ты; а ты, значит, можешь быть таким, как Он! Радуйся, что в крещении сойдет на Него — а следовательно и на тебя — Дух Святой! Радуйся, что Богочеловек услышит глас Бога Отца: Сей есть Сын Мой возлюбленный, через Которого (о Немже) возвратится Мое благоволение к людям, вместо прежней клятвы: и ты, человек, можешь быть «сыном» Божиим, по благодати! Радуйся, человечество, что будешь свидетелем чудных вещей еще на земле: и по воде можешь ходить, и от болезней исцеляться одним Его словом! Радуйся Его славному преображению, от которого горячий Петр скажет в неразумном порыве: «Хорошо нам здесь: построим три шалаша» (Мф. 17, 4)! Радуйся, что и пятью хлебами можно будет насытить пять тысяч человек! Радуйся, что воскреснет сын наинской вдовы и выйдет из гроба четверодневный, уже смердящий, Лазарь! Радуйся... Впереди видится крест, на котором Он, Спаситель, висит... Матери, как меч, пронзит это душу... Но зато возрадуется весь мир: через него, через крест, и «совершится» «примирение» падшего рода человеческого с Богом; Он скажет громко всему миру: примирение совершилось (Ин. 19, 28)! Радуйся, что разбойник первым войдет в тот же день (днесь) в рай! Радуйтесь, все грешники: ибо Он сказал: «Я пришел не праведников спасать, а грешников!» (Мф. 9, 13).
А дальше: найдутся ли нужные для этого слова?!
Он сойдет в самый ад... Умерший телом, «во аде с душею, яко Бог», освободит Адама и праведников, до Него бывших!
Радуйся! Он Своею смертью уничтожит главного врага человечества — смерть! Радуйся! Он и Сам воскреснет, и всех воскресит! Радуйся, человечество, что смерти уже не будет! Радуйся, что наступит вечное блаженство! Радуйся, что и самая природа, самая тварь, изменится и возвратится в прежнее, духовное, состояние!
Радуйся, человечество, что возвратишься к создавшей тебя Пресвятой Троице, — в Которой все блаженство твое! Там узришь и Эту «Благодатную» (Богородицу) и всех святых...
Начнется христианство с маленького кружка самых простых людей, рыбаков; а потом разольется по всему миру: невероятно? но так будет! Неученые победят самых ученых! Против них ополчатся и цари, и духовенство, и все религии, и народы,— но будут побеждены! Восстанут еврейские вожди и возбудят народ! Но христианство, подобно волнам, несмотря на все эти преследования — а отчасти и благодаря им, — будет разливаться в языческом мире: ничто не остановит его.
Начавшись с Иерусалима и Галилеи, оно перекинется на Европу и Азию... Оттуда — на весь мир... Будут сначала жить, как братья, даже лучше. Никто ничего не будет называть «своим», — будет все общим (Деян. 4, 32)... Но скоро христиан будут мучить... Триста лет: мечи, огонь, кресты, звери и прочее — все будет против них, безоружных; но христианство победит и эти муки! И не чем-нибудь жестоким, а именем Христовым! И кротостью, и смирением, и крестом, страданиями за него... За Его имя пойдут охотно на все пытки... И — победят!!!
Кончатся насильственные муки, многие люди за имя Христово пойдут в пустыни... Тысячи тысяч пойдут! Оставят семьи, богатство, честь, сладость, ученость, даже — одежду, сон; и будут жить — почти как ангелы.
Потом и цари сделаются христианами... А потом... Но это еще не скоро будет... Это уже в воле Господа... И нам, и ангелам не дано знать...
...И всему этому виной будешь Ты, Мария! Потому — радуйся!
Благодатная... «Облагодатствованная»... Так назвал Ее ангел. То есть облеченная в благодать Святого Духа... Там, на небе, все облагодатствованно; все живет Духом Святым, и ангелы... На земле не так: человечество лишено благодати: потому оно и само несчастно, и грешно. Но вот Ты начнешь другой род: Тот, Кто родится от Тебя, пошлет Духа Святого в мир; Тебе — первой, а потом и другим... Ты уже и сейчас — во благодати! Благодать утешает, радует, — как ничто другое на земле [1]. Ведь благодать — это Бог с нами... «И с Тобою Господь».
Благословенна, славна, счастлива, ублажаема, хвалима, Ты между женами!
Вот каково было приветствие ангела.
Мария же, увидев его, смутилась. Отчего же? Что после таких радостных слов смутило Ее? Может быть, самое присутствие Гавриила? Никак! И, согласно Преданию, он служил Ей еще во храме: Она знала его. И в самом евангельском тексте говорится — отчего Она смутилась: от слов его; дальше сказано: размышляла, что бы это было за приветствие? Что значит оно? Чему радоваться? Как это — Господь со Мною? И за что Я «благословенна»? И притом же Он назвал Меня «женщиной»... А так называют замужних; Я же — Дева; Я дала Богу обет всегда оставаться Девой... Что-то непонятное... странное... Вот поэтому Она и смутилась не от явления ангела, а от непостижимого Ей приветствия (Лк. 1, 29).
...Да и нам не нужно ли было бы недоуменно растеряться или смутиться, если бы кто-нибудь, — хотя бы из самых близких нам людей, — вошел в дом и сказал бы хоть одно-два слова: «Радуйтесь! Какие вы счастливые!»? Но мы бы тотчас же, не медля ни одной секунды, не раздумывая, поспешно спросили бы: «Что такое?»
Но не такова была Приснодева. Она не была торопливой. Наоборот, была крайне сдержанной, самособранной, вдумчивой... И, услышав такие необычайные слова, ничего не говорит, не спрашивает, а молчит и размышляет: что они означают?
Такими и теперь бывают самособранные, осторожные, духовные люди. Они не только за своими делами и словами, но даже и за мыслями, и за тайными чувствами души следят: не погрешить бы?! Опасаются: не искушение ли?
Тогда сам ангел успокаивает Деву: не бойся, Марие! Нет ничего — ни худого, ни опасного. Наоборот: Ты обрела благодать особую у Бога (Лк. 1, 30)... Какую? он уже меня назвал Благодатною; а теперь повторяет это же... Но не успела Она «размыслить» дальше, как он объявил от Бога: и вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына (Лк. 1, 31).
...Вместо успокоения Она услышала от вестника Божия еще более необыкновенное и даже невозможное: родишь Сына. Какая дева могла бы перенести спокойно такие слова?! Но ангел, нисколько не смущаясь, продолжал откровение даже об имени Сына: и назовешь Его Иисусом... Это значит: Спаситель.
...Новое недоумение: имя — Спаситель! От чего же Он будет спасать?
У евангелиста Матфея восполняется это: от грехов их (Мф. 1, 21). Следовательно, разумеется спасение не политическое, не национально-еврейское, а более глубокое, существенное, духовное, коренное; ибо корень всяческого зла есть грех в человеке.
Это рождение будет, однако, не естественным, не обычным человеческим, — успокаивает Марию ангел. Он будет Великим (Лк. 1, 32), не таким, как все люди... Но и этого слова мало было: «великим» называют и людей... Да, называют лишь; но Он будет Великим... Сын Ее еще не зачался, когда ангел говорил Деве...
И он постепенно усиливает слова своего благовестил: будет Сыном Всевышнего, то есть Божиим (Лк. 1, 32)... Но что значит: наречется? Ведь Он уже есть Сын Всевышнего? Да, но здесь разумеется — Сын и по человечеству, однако Он и по человечеству будет тем же Сыном Божиим — каковым именем и будут называть Его... Здесь ангел предсказывает, что в Нем будет, останется одно естество — Сын Божий, но только в двух Ипостасях. А Всевышним именуется Бог потому, что Он есть превыше всякой твари... И это имя, в приложении к Богу, употреблялось и в Ветхозаветном Писании (Втор. 32, 8; 2 Цар. 22, 14; Иов. 31, 28; Ис. 14, 14; Дан. 4, 14, 21). И особенно часто это имя употреблялось в псалмах Давида (Пс. 9, 3; 7, 18; 20, 8; 45, 5; 90, 1 и т. д.). А псалмы постоянно употреблялись в богослужении; и Пресвятая Дева, конечно, знала об этом прекрасно.
К тому же это слово Всевышний для слуха человеческого было легче, чем если бы сказано было прямо: «Бог»... И все же — необыкновенно! невозможно! невероятно — с точки зрения человеческой. Правда, это слово успокаивает Деву: зачатие будет не от мужа, не от человека... Но оно устрашает еще большим: от Бога...
И как можно тут успокоить Марию?
Ангел ссылается на Писание. Как мы видели, Мессия должен был произойти от Давида. Потому Гавриил на него и ссылается. И у Сына Всевышнего тоже есть отец по человечеству: Давид. Наследником его и будет Сын Марии.
Но зачем ангел упоминает о престоле царя Давида? Мария, как истинно религиозная, не интересовалась земными «престолами». Почему же вестник говорит Ей об этом? Он хочет объяснить прежде употребленное слово Великий, ибо цари именуются великими; и Сын Ее будет Царем... Но Царем — совершенно необыкновенным: Его царствованию не будет конца... Вечный Царь... Это — не человеческое царство... Вечен один лишь Бог!
А ссылка для верующего человека есть то же, что слово Самого Бога. Слово Божие... А Божие слово — конец всем сомнениям! Бог сказал: значит — истинно! Никакому маленькому уму человека уже более нет места. Остается только поверить Божиему слову! Таков закон познания Божественного откровения: принятие, вера! Кажется, теперь все ясно! Она могла бы теперь не смущаться...
Но у Марии оставалось еще одно сомнение: как будет это? (Лк. 1, 34)... Она даже не хочет произнести человеческие обычные слова: зачатие, ношение во чреве, рождение... И спрашивает: это... Я мужа не знаю.
Как?
Что на этот естественный вопрос мог ответить ангел? Он нимало не затрудняется: ему это было открыто Богом при посольстве его... Да и по творению мира ему известно было, что все совершено силой Божией, силой Всевышнего... Известно было ему, что Дух Божий носился над мирозданием (Быт. 1, 2). Потому на этот вопрос Девы немедленно отвечает: Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя! И посему раждаемое будет Свято, бесстрастно, непорочно... Значит, непорочна — будешь и Ты... А Сын — будет, и назовется Сыном Божиим.
При чем же здесь муж? Ему тут никакого места нет!.. Иосифу же довольно будет сна, когда ему будут приведены слова пророчества Исаии: се Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил,— что значит: с нами Бог (Мф. 1, 23)... Этих слов ангел не сказал Марии: Она их знала Сама. Но Гавриил — придет время — явится во сне усомнившемуся в чистоте обрученной ему Девы и скажет их ему... Ей же другое Писание сказано ангелом — большее, высшее: Он будет Сыном Всевышнего, Сыном Божиим, наследником отца Его Давида; зачнется от Духа Святого, силою Всевышнего...
В конце благовестия ангел ссылается на пример родственницы Ее — Елисаветы: вон и та (это может проверить Сама Дева!) — прежде называли ее неплодною по естеству — зачала сына в старости своей; и ей уже шестой месяц идет, как она — непраздна (Лк. 1, 36)...
Не знала этого и Мария... Не знала Она, что родится сын... Не знала Она, что зачался он уже более пяти месяцев... А Гавриил все это знает...
И одно это еще более успокаивает Марию...
Конечно, там зачатие и рождение естественны. Правда, в старости Елисавета зачала; но это уже не ново... Вон и Анна зачала Самуила в старости. И казалось бы, что ангелу не должно было бы ссылаться на неподходящие, к Божественному зачатию Девы, примеры... И конечно, он сам знал это...
Но Гавриил знал и другое, еще более истинное и действенное: всемогущество Божие. И на пример Елисаветы он сослался совсем не потому, что примеры подобны; а только потому, что в обоих случаях проявилось Божие всемогущество. Потому он, объясняя пример Елисаветы, и говорит об этом, — а не о Марии: ибо (потому что) у Бога не останется бессильным никакое слово (Лк. 1, 37). Следовательно, и с Пресвятой Девой!
Вот — последнее основание истинности его благовестил: Бог все может! И одного этого совершенно достаточно было для Пресвятой Девы! Да больше и сказать нечего!
Оставалось действовать... Оставалось Деве: или дать Свое согласие на волю Божию? или же и дальше сомневаться, не верить?
Ведь Господь сотворил нас по образу Своему — свободными. И без нашей воли не может быть никакого добра; и самые хорошие дела без свободного нашего согласия не имеют в очах Божиих никакого значения... У животных нет свободной воли, потому и нет нравственных дел. У человека же есть воля для выбора того или иного пути. И Господь этого ждет от нас. А уже потом творит Свою волю с нами.
Так совершилось и с Пресвятою Девой Марией... Все, что можно было ангелу возвестить и объяснить Ей, было сказано им. В беседе он дошел до последнего края: Бог действует; а Богу — все возможно! Здесь — предел всяким вопросам и ответам. Остается: или веровать, или не принимать.
И Дева Мария спокойно и твердо говорит ангелу: Я — раба Господня! Да будет Мне по слову твоему! (Лк. 1, 38).
На некоторое время остановимся сердцем и мыслию...
|