_______________________________________________

МИШИНА МАМА

декабрь 1941

В комнате было холодно. Железная печурка давно погасла. Я зябла. И вдруг пришла ОНА, Мишина Мама — мама мальчика, утонувшего в Валдайском озере во время нашей нелепой эвакуации в деревню Середа. На следующий день после приезда в Середу мама вынуждена была поехать в Валдай к местному начальству — просить еды и помощи в обустройстве. В ее отсутствие, несмотря на строгий запрет, шумная ватага мальчишек бросилась в озеро купаться. Миша и Витя попали в омут и утонули…

Маминой вины здесь не было, предотвратить беду она не могла. По возвращении в Ленинград ее куда-то вызывали, расспрашивали, познакомили с письмом учителей из деревни Середа и больше не тревожили. Но мальчиков не стало… горе на всю жизнь.

Увидев Мишину маму, я испугалась до полусмерти, заплакала и стала просить не обвинять мою маму. Она обняла меня и тихо сказала, что губить никого не станет. Понимает, что виновата война. Мы долго плакали.

Мне так хотелось, чтобы мама как можно дольше задержалась на работе и не застала Мишину маму. Так оно и случилось: наконец Мишина мама встала, прижала меня к себе и сказала, что после войны, когда мои ноги окрепнут, она подарит мне Мишин велосипед. Я ответила, что не смогу на нем кататься, потому что Миши нет. Мишина мама поцеловала меня и ушла. Больше я не видела ее. Она умерла в первую блокадную зиму от голода.

В тот вечер мама вернулась поздно. Не раздеваясь, легла рядом со мной и забылась тяжелым сном. Время от времени она стонала и настойчиво повторяла: «Витя, Миша, нет, нет...» Впервые в жизни я не могла заснуть. Прислушиваясь к хриплому маминому дыханию, я гадала, почему именно сегодня она повторяет их имена… И поняла, что так было и раньше. Может быть, каждую ночь. Просто я спала и не слышала. Бедная мама! «Витя, Миша, нет, нет…» О Мишиной маме я так и не рассказала…

Сорок пять лет спустя, незадолго до маминой смерти, проснувшись ночью, я услышала горькое мамино: «Витя, Миша, нет, нет…»