|
_______________________________________________
ЛИДОЧКА КАРАСЕВА 18
июнь 1941 — март 1942
Когда началась война, Лидочке было три с половиной годика, но она до сих пор помнит, что было холодно и нечего было есть. Запомнила, как папа уходил на фронт. Он сидел за столом и плакал. Девочка играла на полу, у его ног. Папа встал, взял ее на руки, прижал к себе, поцеловал и выбежал из комнаты. Лидочка слышала, как он сказал маме: «Береги дочку, мой бесценный клад, мой сахар». Он всегда называл так свою единственную дочку, и Лидочке это нравилось: сахар она любила.
Малышка осталась с мамой, тетей и бабушкой. Она долго и тяжело болела корью. На скудном питании девочка не могла поправиться. Спасла ее бабушка. Выменяв четыре пайка хлеба на голубя, она сварила живительный бульон, и внучка выпила сначала одну чашечку, а потом и другую. Больше никакой еды в доме не было. Взрослые не ели ничего и смотрели, как оживает Лидочка. Но время эвакуации было пропущено, кольцо блокады сомкнулось. Ждали, когда станет лед на Неве, чтобы уехать на Большую землю на машине.
Пришла похоронка. Старший лейтенант Василий Осипович Карасев, Лидочкин папа, погиб смертью храбрых 21 декабря 1941 года в бою на Невской Дубровке.
В декабре наступил лютый голод. Хлеб по карточкам выкупала бабушка. Она уходила затемно и возвращалась к вечеру. Иногда очередь за хлебом приходилось занимать накануне, и бабушка ночевала в подъезде дома, рядом с булочной.
Хлебный паек становился все меньше и меньше, влажнее и влажнее. Принесенный бабушкой хлеб делили на четыре части и самую большую долю отдавали Лидочке. Но эта самая большая доля была такой маленькой, что малышке казалось, что ее обделили. Лидочка и сейчас помнит, что она клала кусочки хлеба на ладошку, выбирала самый тяжелый и молча ждала, когда мама, тетя и бабушка догадаются, что ей так хочется есть и от голода болит животик, и добавят ей понемножку от своего пайка, дадут ей немножечко больше, чем полагалось по каким-то ненормальным нормам. И они добавляли: кто же устоит перед просящим взглядом голодного ребенка?
Лидочка голодала всю блокадную зиму сорок первого — сорок второго года, и только в марте Карасевым удалось эвакуироваться вместе с оборонным заводом «Светлана». Дорога была трудной и опасной. При переправе по льду Ладожского озера в грузовик с детьми, шедший впереди них, попала бомба, и он ушел под лед. Взрывной волной Лидочку отбросило к борту машины, кровь заливала лицо. Мама зажала рану рукою, и так продержались до берега, где в лазарете пришлось иссекать края раны, удалять сгустки крови и накладывать швы. В медицине военного времени возникла новая, чудовищная область — детская военно-полевая хирургия.
Дальше ехали в теплушках — холодных дощатых вагонах для перевозки скота. Хотя топилась буржуйка, сквозной ветер выдувал слабое тепло сквозь неплотно стыкованные доски вагона. Каждый день кто-то умирал. На каждой станции выносили новые трупы. Однажды Лидочка проснулась от того, что бинт промок, и подумала, что снова потекла кровь из разбитого затылка, но оказалось, что кровь капала сверху, где на полатях лежала раненая женщина.
В конце концов эшелон с эвакуированными пришел в Москву. Истощенную Лидочку и других детей-дистрофиков положили в Лефортовский военный госпиталь.
Прошло более полувека с тех пор, но Лидия Васильевна Карасева помнит свое блокадное прошлое, как будто оно было вчера. Ей пришлось пережить драматизм блокады в том возрасте, который специалисты по изучению памяти называют возрастом впечатывания: эмоционально окрашенные события как бы впечатываются в память ребенка и остаются в ней на всю жизнь. Так и трехлетняя Лидочка, полгода голодавшая в блокадном Ленинграде, стала блокадником на всю свою жизнь.
|
