Уже сейчас, когда все осталось далеко позади, я могу сказать, что с нами произошло как в Евангельской притче про изгнание из дома беса. Бес ушел, дома наших душ очистились, но мы ничего не сделали для того, чтобы впустить в себя Святой Господень Дух. И кода бес вернулся и увидел запустение, то он привел за собой семерых бесов, еще худших, нежели сам. Да и семерых ли он привел? В иные моменты мне кажется, что их было гораздо больше. Ну что нам стоило послушаться батюшку и сделать так, как он и объяснил нам? Так нет, нам, видишь ли, показался чересчур ничтожным молитвенный и постнический подвиг, мы презрели всех святых, всех христиан, всех тех, для кого именно этот подвиг был первоочередным и наиглавнейшим, мы посчитали себя более одаренными, чем все святые, вместе взятые. Мы даже не сочли нужным перечитать Евангелие (ведь мы его уже прочитали!), не говоря уже о том, чтобы исполнять вечернее и утреннее молитвенное правило. Мы окрестились и совершенно расслабились. Времени хватало на все, но только не для того, чтобы дойти до храма.
     А дальше стало происходить следующее. Не помню точной последовательности, но все появилось почти одновременно: Чумак и Кашпировский на телевидении, публикации о всяких "барабашках", а вскоре Надя принесла кипу газет "М-ский треугольник". Каждый номер газеты был посвящен темам контактов с НЛО, "космическими разумами" и прочей оккультной мешанине: от колдунов до астрологии.
     Мы запоем читали все, что там писалось, у нас появились новые темы для разговоров, возникли многие вопросы, на которые мы жаждали получить ответы. Откуда-то завязались знакомства с людьми, прочитавшими всех Рерихов, всю Блаватскую и другое, подобное этому. Кое-что из литературы перепадало и нам. Но у Надежды на ее ночных дежурствах было больше времени для чтения, мои же силы полностью (или почти) забирали дети и быт, поэтому я довольствовалась Надюшиными пересказами прочитанного и ее комментариями.
     Безусловно, Надя изменилась. Она стала какой-то другой. Пока еще не агрессивной и не заносчивой. Но во всем ее существе появилась какая-то загадочность, какой-то намек на причастность ее к чему-то такому, что не каждому дано понять. Она не была высокомерной, по-прежнему оставалась милой, доброй, бесконечно близкой, я не могу найти определения - что с ней стало не так. Может быть, появилась излишняя настороженность, опасливость, она стала как-то прислушиваться к себе, вроде бы жила не здесь, а в каком-то другом измерении. Она живо интересовалась жизнью, но смотрела на происходящие события не так, как прежде. В ее лексиконе появились слова "энергетический удар, вампир, сгусток", "астральный план" и т.д.
     Вскоре случилась первая странность: мы на досуге прочли очередной номер "М-ского треугольника", из которого желающие могли почерпнуть способ вступления в контакт с "космическим разумом" посредством многократного повторения заклинания (а на самом деле - полной абракадабры). Нужно ли говорить, что мы немедленно заучили "заклинание" и решили в ближайший же вечер "вступить в контакт". Уложили детей спать, легли сами, выполнили все рекомендации и начали твердить предложенный "пароль". Наутро я чувствовала себя виноватой, поскольку, замотанная детьми, уснула на полуслове. Надя меня ни в чем не винила, она ничего не услышала, не почувствовала, к ней никто не пришел и не прилетел, никто ничего не сказал и не показал, хотя она произносила "пароль" почти всю ночь. Мы тут же заключили соглашение: она будет продолжать попытки, а когда смогу - я к ней присоединюсь, а если что-то получится, то она мне непременно все расскажет. Однако так ничего и не произошло. С нами не захотели контактировать ни инопланетяне, ни "космический разум". Но появилось нечто другое.
     В одну из ночей в доме раздались постукивания. Их слышали не только мы, но и все, кто к нам приходил. Стук был размеренный и ритмичный, через пять интервалов на шестой. Стучало каждый вечер и везде: в гардинах, в окнах, в батареях парового отопления, в часах, в столах, словом - в самых неожиданных и непредсказуемых местах. Причем, наш "полтер" (как его назвала Надя) переставал стучать, если мы начинали бояться и просили его замолчать.
     Никакого значения мы этому не придали, ведь теперь в каждой газете можно было прочитать о подобных явлениях. Хочу сказать наперед - стуки продолжались около пяти лет почти ежедневно. Самую страшную ночь нам довелось пережить накануне освящения дома: нам казалось, что еще один стук - и от нашей мебели останутся жалкие щепки - так неистовствовал бес. Наутро дом освятили - и стуки навсегда нас покинули.
     А пока мы без устали рассказывали всем знакомым про "своего полтера", и кое-кто нам даже завидовал. Вскоре на нас посыпались несчастья, которые мы, опять же, не связали с нашими призываниями "космического разума". Два раза, безо всяких на то причин, у моего отца в гараже загоралась машина, причем однажды ему едва удалось спастись самому и спасти автомобиль, выкатив его из гаража на руках. Мы попереживали, поволновались, но никак не связали это событие с увлечением оккультными "науками*.
     Потом заболели дети: Алешка мой стал заикаться, а у Яши начался жуткий диатез, причем мальчику запретили есть почти все продукты, но он "горел" даже от обычной воды. Мы побежали по врачам, однако они ничем не могли нам помочь. А вскоре Надю постиг очередной удар - от алкогольной интоксикации умер отец Яши и ее бывший муж - Дмитрий. И хотя они не жили вместе уже около двух лет, Надежде было искренне жаль его. Мы похоронили молодого человека, и вот тогда-то на поминках одна словоохотливая бабуля, взглянув на чешущегося Яшу, сказала: "Э-э-э, девоньки, так на вас же порча!". Мы похолодели.
     Надо же, еще совсем недавно мы бы посмеялись над тем, кто сказал бы нам такую чушь. Раньше все это было для нас выдумкой, отчего же теперь мы не только не усомнились в реальности существования порчи, но с готовностью поверили, что именно с нами мог случиться такой ужас!
     А бабуля все не отставала. Она подробно расспросила нас обо всем, выяснила, что мы давно дружим, что у нас в доме стучит, что у отца горела машина, что огород не родит, что куры не несутся, что дети запаршивели, а теперь еще и Дима умер, и "выдала": порчу напустили на Бориса, он передал ее Диме, Дима - Наде, Надя - мне и детям и всем, с кем мы живем. Что и говорить, все это "объясняло" череду бед, "объясняло", почему пьет Борис, почему у нас не сложилось с мужьями, и вообще - все вдруг "встало на свои места".
     Добрая бабуля свела нас через пару деньков к своей давней знакомой, которая "отливает порчу" на воде, произнося над ними "божественные молитвы".
     У бабы Ани (так звали знахарку) прием был расписан на три месяца вперед, и у нас, при виде такого количества страждущих, не осталось ни малейших сомнений: порча есть, а уж у нас она есть на все сто процентов. По великому "блату" баба Аня "проверила" обе наши семьи, и мы узнали, что всему виной мать Нади, много лет назад "отбившая" Надиного отца у одной из своих соперниц, которая и напустила порчу на их семью. А поскольку Борис - первенец, то на него и пришлись все напасти: Афганистан, пьянство, и еще некая девица пыталась его "присушить", вот он теперь такой неудачливый. И опять - все поверили, и все с радостью пили "наговоренную" воду. Наших ребятишек от этой воды уберегло лишь то, что баба Аня наотрез отказалась "обслуживать" некрещеных (а дети у нас были еще не крещены).
     Я не помню, как долго мы пили эту воду, свято надеясь на ее помощь, не помню и того, сколько цистерн воды мы выпили. У Яши прошел диатез, а Алешка перестал заикаться. Однако не от бабкиной воды. Тем более, что они ее не пили.
     В какой-то из вечеров мальчишки принялись в голос плакать, причем их "разносило" с каждой минутой, они орали все сильнее и сильнее, заводясь один от другого. Я не знаю, чего им не хватало. Надя была на работе, и я выбилась из сил, не зная, что мне с ними делать. Наконец, налила в ванну воды и посадила их, орущих, туда вместе. Не помогло. На их истошные вопли прибежала соседка. Взглянула и тут же бегом принесла бутылочку со святой водой. Я пыталась ей сказать, что они еще не крещеные, даже мешала ей поить их, но она все же сделала это и повторяла: "Ничего, что некрещеные, ничего. Они - ангелочки, ангелочки. Сейчас все пройдет". И действительно - мало-помалу малыши замолчали, утихли и вскоре уснули. Мы еще поговорили немного, соседка убеждала меня в необходимости как можно скорее крестить детей, я не возражала. Когда вернулась с работы Надя, я ей обо всем рассказала и она (как и я) безо всякого удивления выслушала меня, восприняв как само собой разумеющееся - помогла вода и помогла. Мы и не заметили, как стали кормить Яшу всем подряд, и у него прошел диатез. Не заметили, что Алеша больше не заикается. Не заметили, потому что опять прибавилось новостей и событий.
     Неоднократно Надя сетовала на то, что мы как-то скучно живем. Погрязли в кашках, пеленках, грядках. В жизни так много всего интересного происходит, а мы остаемся в стороне от всего. Она, конечно же, не имела в виду походы на концерты, в кино или в театры. Ей хотелось чего-то "духовного", как она сама выражалась. Блаватскую прочитали, Рерихов - тоже, Безант с Клизовским позади, что теперь? И "духовное" не замедлило себя явить. И вот в каком виде.