Я сидел с Ниной Николаевной на балкончике лесной дачи в Нерко-ерви, среди громадных лесов, тянущихся от Куомио на юг, к тундрам Лапландии. Дача стояла одна в дремучем лесу, на берегу тихого озера. Солнце садилось и золотило тихие воды. Я постоянно любовался озером и игрою красок на нем. Утром оно было темно-синее в сумерках рассвета, потом розовое на заре, затем золотое, зеркальное, голубое, к вечеру опять золотое, затем красное, фиолетовое, черное. Голубое небо было безоблачно. Какие-то птички щебетали в лесу. С клумб тянуло ароматом цветов и свежестью озера. Муж Нины Николаевны и дети уже легли спать, только мы оставались еще на балкончике, любуясь сменой красок на озере. Белая ночь царила во всей красоте.
     - У вас так тихо, Нина Николаевна, словно на другой планете или триста лет тому назад, когда народу было мало, не было ни железных дорог, ни автомобилей, ни аэропланов. Но и тогда люди, искавшие тишины, уходили дальше на север, на острова Ледовитого океана, в Соловки.
     - Я здесь только и отдыхаю душой, Сергей Николаевич. Здесь нет никого, озера и леса, ни городов, ни деревень. В большом городе жить так тяжело: шум, отравленный воздух, суета, многолюдство. А где люди, там всегда интриги, зависть, клевета и тому подобное Когда я была молода, вся эта суета и шумиха мне нравилась. Внешнее я принимала за настоящее. И, конечно, ошибалась. Мой первый брак был глубоко несчастен. Мой муж был красив и умен, но поверхностен, беспорядочен, без веры и принципов. Когда все это кончилось трагедией, я вернулась к вере. Я поехала на Валаам, к отцу Иоанну, спросить совета. "Знаете что, раба Божия, - сказал он, - не убивайтесь, что все развалилось и жизнь кончена. Вы молоды, и многое еще может измениться, а потом, Господь никогда не попускает испытание выше сил. Всегда это помните. Есть такое предание: некий монах очень огорчался тяжестью своей жизни и роптал, прося себе креста полегче. И раз видит он сон, будто он в большой пещере, все стены которой увешаны крестами. Были тут кресты золотые, серебряные, железные, каменные и так далее. И вот был ему голос: "Молитва твоя услышана, выбери себе любой крест, по силе твоей". Монах стал искать с великим тщанием и нашел наконец маленький деревянный крестик. "Могу я взять этот крестик?" вопросил он. "Но это и есть твой крест, прочие еще тяжелее", - ответил голос. Вам кажется, что крест ваш тяжел, а я, как Старец, такие слышу часто ужасы, что вам грех Бога гневить. Молитесь чаще, да хоть повторяйте молитву Инсусову и предайте себя воле Божией, и Господь Бог Сам укажет вам путь, по которому идти; тогда придите ко мне, и я скажу, что сумею". И отпустил меня.
     Прошло несколько лет. Я служила на скромном месте и жила тихо-тихо. Однажды пригласили меня на какой-то вечер, были даже танцы. И хотя мне было уже за тридцать, подошел ко мне один господин немного старше меня и предложил с ним потанцевать. Я согласилась. Потом как-то еще встретились раза два. Мне сказали, что этот господин холостяк, один из самых богатых людей Скандинавии, почтенный и всеми уважаемый. Был он, мой теперешний муж, человеком очень интересным. Через два или три месяца нашего знакомства он предложил мне стать его женой. Родители были в восторге: какая партия! Но, ожегшись первый раз, я была очень осторожна и просила времени обдумать ответ. Мой жених согласился.
     Я поехала к Старцу на Валаам просить его совета и рассказала ему все. Он задумался на несколько минут, а потом сказал: "Раба Божия, помните, я вам говорил тогда, что все устроится и что Сам Бог выведет вас на путь потребный. И вот Он вывел. Только помните, что скорби и страдания не исчезнут, а только изменятся. Вместо маленького деревянного креста, жизни смиренной, бедной, незаметной, вам дается крест золотой, много тяжелее, но и его можно нести, если подвизаться в милосердии и благотворении, но он тяжелее. Вам будут завидовать, клеветать, стараться поссорить с мужем и его семьей и так далее. Но если вы не привяжетесь к богатству, почестям, а они скоро придут, и суете житейской, то сможете сохранить внутренний мир, особо если будете подвизаться в молитае Иисусовой сколь можно. И еще советую: удаляйтесь хотя на месяц ежегодно в глухое место и там предавайтесь молитве и богомыслию. Увидите, как это полезно".
     Вот я уже замужем немало лет, и каждый год ездим на месяц сюда. Сначала муж и дети не очень-то были довольны, а теперь ждут, когда сюда приедем. Здесь как рай. И я должна сказать, что Старец был прав. Крест миллионера тяжелее креста бедности и опаснее. Так легко впасть в гордость и окамененное нечувствие к чужим страданиям.
     На Новом Валааме есть теперь чудный Старец, иеромонах Михаил Затворник. Побеседуйте с ним о ваших трудностях в жизни, и он вам преподаст совет. Я замечала, что к чему в жизни стремишься упорно, несмотря на всевозрастающие препятствия, то хотя великими усилиями и достигаешь желаемого, то не на пользу, а на погибель. Или совсем измучаешься, и все станет безразлично, или увидишь, что игра не стоила свеч. Что от Бога, то само приходит, вот как в Евангелии говорится: ...не придет Царствие Божие приметным образом, ...ибо... Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17, 20-21). Давно-давно, когда начались у меня, при первом муже, большие горести, то я говорила мудрой моей тетке: "Я уйду от мужа, брошу все - и опять буду веселая и живая, как раньше". Тетка же мне ответила: "Вот и видно, что молода ты, Нина. От себя никогда нe уйдешь, а если у тебя на душе мир, то тебе будет всюду хорошо. От скорбей в жизни не уйдешь, терпеть надо, молиться и ждать - и Господь укажет путь в свое время. Так и есть. Но в молодости этого не понять".
     Мы замолчали. Озеро становилось чернее.
     - Уже одиннадцать часов вечера, - заметила Нина Николаевна, - а светло, как днем. Пора и на покой, Сергей Николаевич. Спокойной ночи!