Церковная свеча предназначается не для одного только освещения. Если бы она назначалась только для одного освещения храмов, то и употреблялась бы только во время вечернего богослужения; между тем мы видим, что она употребляется при каждом богослужении и употребляется в тем большем количестве, чем торжественнее богослужение. Из этого видно, что она, помимо назначения освещать, имеет у себя другое назначение - выражать наши разнообразные душевные состояния. Она есть, таким образом, то же, что жертва. А если она есть жертва, то материал ее ни в каком случае не может определяться теми взглядами на пользу и удобства, какими определяются обыкновенные предметы освещения. Он исключительно может определяться только идеей самой жертвы. В нем, следовательно, не должно быть прежде всего ничего, что заключало бы в себе какую-либо нечистоту. Как в Ветхом Завете от всех сжигавшихся перед Господом Богом веществ и предметов требовалось, чтобы они были чисты: чтобы елей был чистый, выбитый из маслин (Исх. 27, 20), чтобы вещество для курения было благовонное, чистое (Исх. 30, 34 - 35), чтобы приносимое в жертву животное было без порока (Лев. 22, 20 - 22), так, тем более, это нужно сказать о материале, который возжигается теперь перед чистейшей и совершеннейшей Жертвой. В нем все должно быть к тому направлено, чтобы он возможно больше мог служить выражением того внутреннего состояния, в каком мы должны приносить себя в жертву Богу. Что воск есть предмет по преимуществу соответствующий указанным целям, на то один из церковных писателей первой половины XV столетия, именно Симеон, епископ Солунский, выставляет следующие причины: "Воск, - говорит он, - как вещество самое чистое, означает чистоту нашу и искренность приношения; воск, как вещество, на котором можно отпечатлевать предметы, означает печать или знамение креста, которое возлагается на нас в крещении и миропомазании; воск, как вещество мягкое и удобосгибаемое, означает наше послушание и готовность покаяться в своей греховной жизни; воск, собираемый с благоуханных цветов, означает благодать Св. Духа, воск, составленный из множества цветов, означает приношение, делаемое всеми христианами; воск, как вещество сжигаемое, означает наше обожжение (т. е. естество наше, очищаемое божественным огнем); и наконец воск, в котором горит огонь, и этот самый свет, постоянно горящий, означает соединение и крепость взаимной нашей любви и мира" (см. Новая скрижаль. Гл. 134. С. 40). Хотя взгляд этот и принадлежит писателю XV столетия, но он никак не был только его личным взглядом; он был в этом случае только выражением вселенского предания. Ясным доказательством тому служит церковная практика. Апостольские правила, как известно, такой памятник, который служил выражением апостольского предания, с одной стороны, и практики первых трех веков, с другой, а здесь в 71 и 72 правилах прямо говорится, что воск, наряду с елеем, был в числе постоянных принадлежностей Церкви, и что похищение его признавалось таким преступлением, которое наказывалось отлучением от Церкви. Сопоставляя означенное указание с тем фактом, что Карфагенский епископ Менсурий, отправляясь в Рим на мучение, передал старейшинам наряду с разными церковными предметами и два свечника, можно с несомненностью признать, что в III веке восковые свечи были в полном употреблении. Что касается употребления свечей в IV веке, то оно подтверждается уже прямыми свидетельствами. Блаженный Иероним говорит о нем, как благочестивом обычае его времени, а св. Григорий Богослов уже придает ему таинственное значение. Объясняя готовящемуся к крещению значение свечи, которую держит в руках крещаемый, он говорит о ней так: "Светильники, которые возжжешь, таинственно образуют тамошнее световодство, с которым мы, чистые и девственные души, изыдем в сретение жениху, имея ясные светильники веры". (Слово на св. крещение. //Творения святых отцев. М: МДА. Т. III. С. 321.) В VI веке употребление в церквах восковых свечей ограждается государственными постановлениями. По закону императора Юстиниана, никто не мог приступать к постройке ни монастыря, ни церкви, ни молитвенного дома до тех пор, пока не было представлено строителем таковой части имения, которая была бы достаточна на масло и на воск, и на посвет церковный, и на священную службу, и на различное соблюдение святому храму и на пищу и на одеяние работающим ему. (Кормчая. Гл. 42.) Седьмой Вселенский Собор, повелевая выражать чествование Животворящего Креста и св. икон лобзанием, поклонением и курением фимиама, поставлением свечей, прибавляет, что этот благочестивый обычай был и у древних. (Соборные постановления.) В ответах Иоанна, епископа Китрошского, епископу Драчьскому Кавасилу возжение лампад и свечей над гробами почивших рассматривается как приятная Богу жертва. (Кормчая. Гл. 58.) То же самое воззрение на свечи, какое установилось в Греческой Церкви издавна, господствовало и в Церкви Русской. Верная вселенскому преданию, она не употребляла иных материалов для церковного освещения, как только или масло, или восковые свечи, или то и другое вместе. Весьма характерно выражено употребление свечей из воска в следующей древней загадке: летит птичка через Божий домок и сама себе говорит: "а вон моя силка горит". Здесь причина того благоговейного внимания, с каким относится русский народ к пчеле и уходу за ней. Он находит, что убивать пчелу есть дело недостойное, греховное; он употребляет воск, взятый от церковной свечи, как врачебное средство и при своих болезнях, и при болезнях домашних животных.

Итак, если воск служит, по учению Церкви, самым лучшим материалом для нашего жертвенного приношения Богу, если, кроме него и елея, ничего другого Церковь никогда и нигде не употребляла, то никакая примесь к воску не должна иметь места. Какого бы свойства эта примесь ни была, она всегда произведет в его составе изменение, а с изменением состава воск не может уже служить выражением тех духовных качеств, какие должен бы выражать. Как мог бы он служить выражением нашего смирения, нашей покорности, нашей мягкости душевной, когда выделываемая из него свеча была бы тверда, груба и хрупка? Как мог бы он служить выражением благодатного на нас действия Духа Божия, когда выделываемая из него свеча издавала бы удушливый, неприятный запах? Между тем таковые именно свойства и придают воску те примеси, какие стали употребляться в последнее время. Сопоставляя все сказанное о материале свечей в одно целое, мы приходим к тому заключению, что материалом для церковных свечей должен быть воск натуральный, пчелиный, что допущение к нему примесей - дело несогласное ни с учением Церкви, ни с вселенским преданием, что изготовленные из такого испорченного воска свечи не должны использоваться в храмах (см. Кудрявцев А., свящ. Сравнительный очерк епархиальной деятельности по свечной операции. Одесса, 1879).