1. Спустя почти семь дней по окончании праздника пятидесятницы, когда в самом начале ночи, т.е. после вечерняго богослужения, занятые ожиданием обещаннаго рассуждения, вошли мы в келью святаго Феоны, бодрый старец с веселым лицем, ласковым словом первый, приветствуя нас, стал говорить: я удивлялся, что ваше пламенное усердие могло отложить разрешение предложеннаго вопроса на эти семь дней и дать отсрочку на столько времени должнику своему, особенно не просящему. Поелику ваша благосклонность добровольно дала мне столь большую отсрочку, то справедливость требует, чтобы я не медлил уплатою долга. Ибо приятно одолжаться таким займом, который доставляет большое приращение, когда уплачивается и не только обогащает занимающаго, но ничего не уменьшает и у заимодовца. Преподатель духовных предметов приобретает двоякую прибыль. Ибо польза последует не только в преспеянии слушающаго, но и в рассуждении преподающаго, потому что и не менее самаго себя воспламеняет к желанию совершенства, когда наставляет слушателя. Посему ваше усердие есть мой успех; ваша забота есть мое сокрушение. Ибо и сам я может быть, ныне дремал бы умом, и ничего из того, о чем вы спрашиваете, я не разсматривал бы в своем сердце, если бы ваша горячность и ожидание не возбудили меня, некоторым образом спящаго, к воспоминанию о духовных предметах. И потому пусть повторится, если угодно, вопрос, разрешение котораго прежде по краткости времени мы захотели отложить до завтра.

2. Повторение предложеннаго вопроса: почему за большим воздержанием иногда следует большая брань плоти?

Ваш вопрос, если не ошибаюсь, состоял в том, почему мы иногда меньше постясь, слабее ощущаем щекотания плоти, а иногда строже воздерживаясь, сокрушив и истощив тело, мы сильнее разжигаемся, так что, как открыло ваше сознание, проснувшись, мы находим себя замаранными истечением естественной влаги.

3. От трех причин происходит истечение во сне.

Итак, по мнению предков наших, бывает троякая причина этого искушения. Оно происходит или от излишества пищи, или от безпечности духа, или от наветов врага обольстителя. Итак первыя причина есть порок чревобесия, т.е. прожорливости или пресыщения, от которой избыток нечистой влаги истекает. А когда и во время строгаго воздержания чистота оскверняется истечением, то это зависит не от настоящаго неядения, как вы думаете, а от излишества предыдущаго насыщения. Ибо что от прожорливаго пресыщения скопилось в членах, то необходимо изливается от раздражения, или безсознательно, хотя тело и было ослаблено великим постом. Посему не только от роскошной пищи надобно воздерживаться, но и простую пищу надобно умеренно употреблять с равномерным воздержанием; даже и в самом хлебе и воде надобно избегать сытости, чтобы долго могла пребывать в нас приобретенная чистота тела, и некоторым образом подражать ненарушимой чистоте духа, хотя нам необходимо сознаться, что иногда и без всякаго старания духа, по холодности ли тела (темперамента), или по преклонности возраста некоторые редко оскверняются, или вовсе не оскверняются истечением. Но другую заслугу имеет тот, кто легко достигает мирнаго состояния при безпечности, и иную тот, кто приобретает победу славными подвигами. Ибо мужество этого, побеждающее все пороки, достойно чуда, а того, кому добро легко достается при его безпечности, по моему мнению, надобно считать больше нерадивым, нежели достойным похвалы.

Вторая причина нечистаго истечения та, если дух, не занимаясь духовным учением, и упражнением, не наставленный в учении о внутреннем человеке, по привычке к постоянной недеятельности, закоснеет в состоянии безпечности, или когда, не остерегаясь нечистых помыслов, остается при таком вялом расположении к высшей чистоте сердца, что всю сущность целомудрия и совершенства поставляет в одной исправности внешняго человека. А следствием безрассудства и нерадения бывает то, что блуждание многоразличных помыслов не только безстыдно, нагло обнаруживает сокровенное состояние духа, но и всегда остаются в нем семена всех прежних страстей. Доколе это в сокровенности скрывается, хотя строгим постом тела и обуздывается, однакож спящаго обезпокоивают обольстительные мечты, от которых прежде наступления законнаго времени уже не по необходимости природы, а по обольщению злаго духа вытекает нечистая влага, которой если вовсе нельзя воспрепятствовать не столько истощением плоти, сколько осмотрительностью и силою духа, по крайней мере при содействии благодати Божией надобно привести к качеству простого извержения. И для этого особенно должна быть сдерживаема разсеянность чувств, чтобы дух, привыкши к этим развлечениям, во сне не увлекался нечистыми возбуждениями сладострастия.

Третья причина (истечения), что хотя правильным и заботливым соблюдением воздержания и сокрушением сердца и тела желаем приобрести постоянную чистоту целомудрия; но на нас, усердно старающихся о пользе плоти и духа, коварнейший враг по зависти нападает так, что усиливаясь низложить надежду нашей совести и смирить нас как бы какою виною, особенно в те дни, в которые мы желали бы с большею чистотою угождать только Богу, - хоть без всякаго раздражения плоти, или согласия духа, и не чрез обольщение какою нибудь мечтою, а простым извержением влаги оскверняет нас, чтобы отлучить нас от святаго приобщения. У некоторых новичков и тех, которых тела еще не утончены долгим постом, по козням диавольским случается это обольщение, вероятно, и для того, чтобы, и при соблюдении самаго строгаго поста, этою злокозненностью разрушить все их усилия, чтобы, сознав, что они строгим постом, не только ничего не преуспели в чистоте тела, но еще больше стали оскверняться истечением, - они устрашились учительницы непорочности и питательницы чистоты - строгаго воздержания, как враждебнаго. Посему нам надобно знать, что не потому только мы должны очищаться от всякаго порока, что он возмущает наше чувство, но потому, что он не довольствуется тем, чтобы господствовать одному без соучастия других, а введши свирепую толпу всех страстей, разнообразным пленом опустошает покоренный ему дух. И потому чревобесие должно быть побеждаемо не для себя только, именно чтобы не вредило нам обременительною прожорливостью, и не для того одного, чтобы не разжигало нас огнем плотской похоти, но и для того, чтобы не делало нас рабами гнева или ярости, печали и всех прочих страстей. Ибо когда пища или питие подается нам меньше, или небрежно, или медленно, то, при господстве страсти пресыщения над нами, от этого в нас возбуждается гнев. И опять мы не можем услаждать вкуса лакомством без страсти сребролюбия, при избытке запасов котораго роскошь делает большие расходы. А сребролюбие, тщеславие, гордость, и множество всяких пороков соединяются нераздельным союзом. Таким образом если и один какой нибудь порок начнет усиливаться в нас, то он будет доставлять приращение и прочим.

4. Вопрос: можно ли приступить к святому причащению оскверненному ночным истечением?

Герман: Мы уверены, что, по устроению Божию, этот вопрос предложен на разсмотрение для того, чтобы то, чему мы по стыдливости, лишающей смелости спрашивать, никогда не могли бы научиться, теперь возбуждаемые удобным случаем собеседования и ходом речи мы осмелились полюбопытствовать. Итак если в то время, когда надобно приступить к Святым Тайнам, нам случиться быть оскверненными от мечтания во сне, надобно ли принимать, или оставить причащение святой евхаристии?

5. Ответ: когда истечение во сне бывает виновно.

Феона: Со всем тщанием, сколько для нас возможно, мы должны стараться, чтобы сохранить не оскверненною чистоту целомудрия, особенно в то время, когда хотим приступить к святому жертвеннику, и с бдительною осмотрительностию надобно остерегаться, чтобы чистота плоти, сохраненная в предыдущее время, не была нарушена особенно в ту ночь, когда мы готовимся к святому причащению. Но если злейший враг, чтобы лишить нас небеснаго врачевства, обольстит усыпленный дух, только так, что не осквернится никаким, достойным порицания, разжением, никаким согласием его на услаждение, но произойдет истечение по естественной ли необходимости, или по действию диавола без чувства удовольствия, для воспрепятствования нашему освящению, то мы можем и должны благонадежно приступить к благодати спасительной пищи (евхаристии). Если же по нашей вине произойдет истечение, то, слушаясь своей совести, убоимся того, что апостол говорит: кто будет есть хлеб сей, и пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней. Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего, и пиет из чаши сей. Ибо кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет в осуждение себе, не разсуждая о Теле Господнем (1 Кор. 11, 27-29), т.е. эту небесную пищу не отличая от маловажной, обыкновенной пищи и не считая ее такою, которую бы надобно принимать только с чистым духом и телом. Потом апостол прибавляет: от того многие из вас немощны и больны, и не мало умирает (ст.30), именно, духовныя немощи и смерти происходят от такого причащения. Ибо многие, которые недостойно причащаются, становятся немощны верою, слабы духом, т. е. подвергаются недугам страстей, засыпают сном греха, от этого смертнаго усыпления никак не пробуждаются для спасительной заботливости. Потом следует: ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы (ст.31), т.е. если бы считали себя недостойными принятия таинств, всякий раз, как подвергаемся ране греховной, то прилагали бы старание, чтобы, исправившись чрез покаяние, мы могли достойно приступить к ним, и не наказывались от Господа, как недостойные, жестокими бичами немощей для того, чтобы, хоть таким образом сокрушаясь, мы прибегли к уврачеванию наших ран, чтобы иначе, быв признаны недостойными краткаго вразумления в этом веке, не были осуждены в будущем вместе с грешниками этого мира. Это ясным учением заповедуется и в книге Левит: мясо чистое может есть всякий чистый. Если же какая душа, имея на себе нечистоту, будет есть мясо мирной жертвы Господней, то истребится душа та из народа своего (Лев.7,19-20). И в книге Второзакония повелевается нечистаго отлучать от лагерей: если у тебя будет кто нечист от случившагося (ему) ночью, то он должен выйдти вон из стана, и не входить в стан. А при наступлении вечера должен омыть (тело свое) водою, и по захождении солнца может войти в стан (Втор.23,10-11).

6. Что осквернение тела иногда не заключает в себе вины, и случается по действию диавола, это доказывается примером.

Но что бы яснее доказать, что иногда и по действию врага приключается нечистота, то скажу, что мы знали брата, который хотя постоянно сохранял чистоту сердца и тела, приобретенною высшею осмотрительностию и смирением, в другое время не искушался ночными обольщениями, а когда готовился к принятию причастия Господня, то во сне осквернялся нечистым истечением. Когда он в течение многаго времени по благоволению удерживался от Святых Тайн, - наконец предложил старцам этот вопрос, надеясь получить от них врачебнаго совета против искушения и своей болезни. Но когда духовные врачи изследовали первую причину этой болезни, которая обыкновенно происходит от обильнаго принятия пищи, и узнали, что ея нет у упомянутаго брата, что это искушение произошло не от пресыщения; потому что особенная исключительность брата по известной строгости в праздничные дни, в которые случалось истечение, не дозволяла им это думать, то они обратились ко второй причине этого недуга, изыскивая, может быть, не по вине ли души истощенная постом плоть подверглась нечистому истечению, которым даже и весьма строгие воздержники, хоть немного превознесшиеся чистотою своего тела, оскверняются за гордость, именно за то, что подумали, будто они человеческими силами приобрели дар Божий, т.е. чистоту тела. Будучи спрошен, не думал ли он, что своим тщанием приобрел эту добродетель, так что не нуждался в помощи Божией, брат, с совершенным отвращением отвергая эту нечестивую мысль, смиренно утверждал, что он и в прочие дни не мог бы сохранить чистоту тела, если бы благодать Божия не вспомоществовала во всем. Тогда обратившись к третьей причине, увидели сокровенные козни злодейства диавольскаго, и доказывая, что тут нет вины не души, ни плоти, присудили, что ему должно вполне благонадежно приобщаться Святых Тайн, чтобы при долгом уклонении от этого не был опутан хитрыми сетями злобнаго врага, и не имел возможности быть причастником Тела Христова и освящения, он чрез этот обман навсегда лишился спасительнаго врачевства. Таким образом обнаружилась вся проделка диавола, так что силою Тела Господня тотчас прекратилось обычно приключавшееся прежде истечение. В этом ясно открылась хитрость врага и подтвердилось мнение старцев, которые учили, что это нечистое истечение большею частью происходит не от вины души, а от злоумышленной проделки врага. Итак, чтобы обольстительное мечтание во сне, производящее нечистое извержение, прекратилось навсегда, или по крайней мере (скажу по смирению, или по общему всем состоянию) на известные месяцы, то после веры, по которой нам следует всегда ожидать дар чистоты особенно от благодати Божией, надобно избегать излишества в пище и питие. Ибо от избытка их по необходимости скоро пораждаются влаги, которыя, скопившись, не могут не испражняться, по закону самой природы изгоняются и по поводу какого либо раздражения или мечтания вытекают. А от ограничения сытости в пище последует то, что нечистые влаги медленнее будут скопляться; и таким образом как истечение их, так и обольстительныя грезы реже или слабее будут безпокоить спящих, потому что не только извержение от мечтаний воображения, но и мечтания от излишества скопившейся влаги происходят.

(Истечение во сне случается: 1) от высокоумия, гордости и осуждения других - по попущению Божию в наказание; 2) от услаждения нечистыми мечтами в бодрственном состоянии; 3) от пресыщения в пище и питье 4) от избытка накопившейся влаги при здоровом состоянии, иногда сопровождается соблазнительными мечтами, а иногда без мечтаний; 5) иногда от слабости нервов, заключая явную вину, не дозволяют приступить после истечения к Святому Причащению; а последния три причины бывают безвинны, особенно если от пострадавшаго лица не подано повода к тому нечистыми произвольными помыслами, согласием с обольстительными мечтами, возбуждаемыми бесом. В таком случае невозбранительно приступить к Святому Причащению (Пролог, мая 13, стр.301). Августин, епископ Английский, спрашивал святаго Григория Великаго: после истечения во сне можно ли приступить к причащению Святаго Тела Христова, а священнику служить Евхаристию; святой Григорий Великий, объяснив, что истечение во сне случается иногда от опьянения, иногда от избытка влаги (семенной), или от слабости, иногда от нечистых помыслов, отвечал, что когда случится истечение во сне от избытка влаги, или от слабости, то не должно смущаться, потому что человек больше безсознательно пострадал, а не произвольно сделал. А когда кто по жадности принял пищи сверх меры, и от того вместилища переполнились влагою, то человек, хотя и допустил некоторую вину, но невозбранно может приступить к Святым Тайнам, а священник совершить литургию, когда этого требует праздник, или когда необходимо для других совершить Евхаристию, а другого священника нет в том месте. А если есть другие священники, которые могут совершить таинство Евхаристии, то ночное искушение, случившееся от излишняго упиения, хотя не должно возбранять принятие Святых Тайн, но по смирению, думаю, надобно удержаться от совершения безкровной жертвы, если впрочем дух спящаго не возмутился нечистыми мечтами воображения. У иных случается истечение во время сна без нечистых мечтаний. В таком случае дух не оскверняется, и по пробуждении от сна не припомнит, что видел во сне, а только помнит, что до сна подвергся пресыщению. А если истечение во сне происходит от нечистых помыслов во время бодрствования, то человек не без вины бывает. Пусть всякий усматривает, от какой причины произошло нечистое мечтание; кто о чем думал в сознательном состоянии, то потерпел и в безсознательном. Надобно также рассматривать и самое помышление, как оно происходило, от прилога ли, или с услаждением, или, что еще важнее, с согласием ли на грех. Ибо тремя о разами совершается всякий грех: прилогом, услаждением, согласием. Прилог бывает от диавола, услаждение от плоти, согласие от духа. Первый грех внушил змей; Ева, как плоть, усладилась; Адам, как дух, согласился. Надобно строго различать прилог, услаждение и согласие. Когда диавол внушает прилог душе, если никакого услаждения не последовало, то грех не сделан. А когда плоть станет услаждаться, тогда и грех начнет раждаться, а если последует сознательное согласие, тогда грех уже совершается. Итак в прилоге заключается семя греха, в услаждении бывает питание его, а в согласии - совершение).

Посему, если хотим освободиться от обольстительных мечтаний (во сне), то всей силою нам надобно стараться: 1) победить блудную страсть, так чтобы, по блаженному апостолу, не царствовал грех в смертном теле нашем, чтобы повиноваться ему в похотях его (Рим. 6,12); 2) чтобы, укротив и совершенно усыпив самое сладострастное раздражение тела, никак не предавать членов наших греху в орудия неправды (ст.13); 3) чтобы внутренняго нашего человека всемерно и в основании умертвив для раздражения похоти, нам представить себя Богу, как оживших из мертвых, и таким образом посредством успеха в этом, достигнув постояннаго покоя нашего тела, нам представить члены наши уже не в орудия похоти, а правды Богу. Когда мы укрепимся в этой чистоте целомудрия, тогда грех уже не будет господствовать в нас. Ибо мы находимся не под законом, который, предлагая позволенныя права брачныя, тем питает в наших членах и сохраняет тот жар, с которым исполняется дело непозволеннаго блуда, - но под благодатию, которая, внушая нерастленность девства, подавляет и невинное, простое раздражение плоти и удовольствие даже самаго дозволеннаго совокупления; и таким образом по изсушении всех влаг нечистаго стока, сделавшись отличными и похвальными евнухами, о которых предсказывал пророк Исайя, удостоимся получить обещанное им наследство. Ибо так Господь говорит скопцам: которые будут хранить субботы Мои и изберут благоугодное Мне и Завета Моего будут держаться твердо: в доме Моем и в стенах Моих Я дам им место и имя лучшее, нежели сынам и дочерям; дам им вечное имя, которое не изгладится (Ис.56, 4-5). Кто эти сыны и дочери, пред которыми настолько превозносятся эти евнухи, что получат и место и имя лучшее, как не те святые, которые в Ветхом Завете, пребывая в брачном союзе, чрез исполнение заповедей не недостойно достигли усвоения сынов Божиих? Также, что это за имя, которое обещается им, как нечто особенное вместо высшей награды, как не то, что мы называем именем Христа? Об этом имени пророк говорит: рабов Своих Господь назовет другим именем. Тогда кто будет благословляться на земле, тот будет благословляться Богом истины; и кто будет клясться на земле, тот будет клясться Богом истины (Ис.65,15-16). Еще: и будет наречено тебе новое имя, которое назначат уста Божии (Ис.62,2). Они за чистоту сердца и тела будут наслаждаться тем особенным и единственным блаженством, что всегда будут воспевать ту песнь, которой никто другой из святых не может воспевать, как только те одни, которые последуют за Агнцем, куда бы Он не пошел. Ибо это суть девственники, и с женами не осквернились (Апок.14,4). Потому если желаем достигнуть этой высокой славы девственников, то всею силою должны приобретать чистоту сердца и духа, чтобы не попасть в число тех неразумных дев (Мф.25,2-12), которым не вменилось девство из-за того только, что оне сохранили себя чистыми только от плотскаго совокупления, и поэтому хотя названы девами, но неразумными, потому что при оскудении в их сосудах елея внутренней чистоты светлость и блеск телеснаго девства тускнеет. Ибо необходимо и чистоту внешняго человека поддерживать пищею и питием внутренней чистоты, и всегда воодушевляться ей для сохранения постоянной непорочности. И потому неразумныя девы не удостоились вместе с разумными войти в славный чертог жениха, так как не сохранили духа своего непорочным, и души и тела безукоризненными в день Господа нашего Иисуса Христа. Ибо те суть истинные и непорочные девственники Христа, те считаются удивительными, отличными евнухами, которые не только боятся, но и не хотят блудодействовать, которые не только обуздывают сладострастие, но и победили даже самое малейшее страстное услаждение сердца и слабое возбуждение похоти, даже до того утончили чувство плоти, что не возмущаются не только никаким услаждением от разжения ея, но и малым щекотанием. (Авва предлагает несколько средств против обольщений и истечений ночных, из коих первое есть умерщвление всякой страсти, или похотливаго пожелания. Второе - воздержание, удержание тела и членов от всякаго сладострастнаго действия. Это, по апостолу, значит распять свою плоть со страстями и похотями. Третье - твердое намерение и желание навсегда удерживаться от всякаго сладострастнаго удовольствия душевнаго и телеснаго. Но это общия и отдельныя средства, а ближайшия и более частныя суть: усердная молитва особенно вечерняя или ночная, пост, частая исповедь и святое причащение, удаление от женщин и от разных соблазнительных предметов, разные подвиги самоумерщвления; особенное нужно смирение.)

7. Никто не должен считать себя достойным святаго причащения.

А сердце свое мы должны охранять смирением и постоянно держаться того убеждения, что мы никак не можем сами собою достигнуть совершенной чистоты, хотя бы мы, при помощи благодати Божией, и сделали все вышесказанное; однакож должны считать себя недостойными причащения Святаго Тела Христова (потому от желающих причаститься Святых Тайн требуется надлежащее приготовление постом, молитвою, особенно требуется очищение грехов исповедью пред священником, и при всем том мы должны смиренно говорить с сотником: Господи, я не достоин, чтобы Ты вошел под кров мой, и надобно принимать святое причастие, как больной принимает лекарство, для исцеления души и тела), во первых, потому, что величие этой небесной манны таково, что никто, обложенный этой бренной плотью, не принимает эту святую пищу по своей заслуге, а по незаслуженной милости Господней; потом - потому, что никто в брани с этим миром не может быть так осмотрителен, чтобы не уязвляли его хоть редкия или легкия стрелы грехов, ибо это невозможно, или по легкомыслию, или увлечению, или по рассеяности помыслов, или по нужде какой либо, или по забвению. Хотя бы кто взошел на самый грех добродетелей, так что нехвастливо мог бы взывать с апостолом: для меня очень мало значит, как судите обо мне вы, или как судят другие люди; я и сам не сужу о себе, ибо я и ничего не знаю за собою (1 Кор.4,3-4); однакож должен знать, что он не может быть без греха. И не напрасно тот же учитель прибавил: но тем не оправдываюсь, т. е. хотя я и признаю себя правым, но не получу тотчас истинную славу, или поелику совесть моя не обличает меня ни в каком грехе, то будто поэтому я не имею в себе никакой нечистоты. Ибо многое скрывается от моей совести, что хоть для меня неведомо, неизвестно, но Богу известно и открыто. Потому апостол присовокупляет: судия же мне Господь, т.е. Он один, зная тайны сердца, произнесет верный суд о мне.

8. Возражение аввы Германа касательно сказаннаго о святом причастии.

Герман: Выше было сказано, что только святые должны быть причастниками небесных таинств, а теперь прибавляется, что невозможно человеку быть совершенно свободным от греха. Если нет никаго свободным от греха, то нет никаго и святаго; следовательно человек, которому недостает святости, не может быть причастником таинств Христовых, так же не должен ожидать царства небеснаго, которое Господь обещает одним святым.

9. Ответ: многие могут быть святыми, но нет никаго без греха, кроме Христа.

Феона: Мы не можем отвергать, что есть много святых и праведных; но между святым и безгрешным большое различие. Ибо иное быть кому нибудь святым, т.е. посвященным богопочтению, ибо это имя, по свидетельству Святаго Писания, есть общее не только людям, но и местам, и сосудам храма, и жаровням. А другое без греха, что приличествует единственно величию одного Господа нашего Иисуса Христа, о Котором апостол говорит, присвояя Ему как бы особое преимущество, как нечто несравненное: Он не сделал никакого греха (1 Петр.2,22); иначе такая похвала была бы слишком маловажною и недостойною его проповеди, если бы и мы могли провождать жизнь, свободною от всякаго греха. Еще апостол говорит: мы имеем не такого Первосвященника, который не мог бы сострадать нам в немощах наших, но который, подобно нам, искушен во всем, кроме греха (Евр.4,15). Итак, если бы и мы, земные, смиренные могли иметь ту общность с превосходным и божественным Первосвященником, чтобы и мы были искушаемы без всякаго греха, то для чего бы апостол, усматривая в нем это, как нечто единственное, особенное, заслугу Его обозначил с таким различием от человеков? Следовательно, этою одною исключительною чертою отличается от всех нас Тот, Кто, как известно, был искушаем без греха, а мы не без греха. Ибо кто из людей, хотя бы был храбрый и воинственный, не подвергался часто неприятельским стрелам? Кто обложенный, как бы непроницаемою плотью, без опасения подвергался стольким опасностям в сражении? А Он один, прекрасный добротою больше всех сынов человеческих (Пс.44,3), подвергшись человеческой смерти со всею слабостью плоти, никогда не имел никакой нечистоты.

10. Один Сын Божий без всякаго уязвления грехом победил искусителя.

Он был искушен, по подобию нашему (Евр.4,15), сперва страстью чревоугодия, так что хитрый змей в том же порядке, в каком прежде обольстил Адама, старался искусить Его желание пищи, когда Он взалкал, говоря: если Ты Сын Божий, то скажи, чтобы камни сии сделались хлебами (Мф.4,3). Но, не допустив никакого греха в этом искушении, хотя и представлялось к тому несомненное удобство, Он отверг пищу, которую предлагал Ему лукавый искуситель, говоря: не одним хлебом будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих (ст.4. Втор. 8,3). Он был искушаем так же тщеславием по подобию нашему, когда ему сказано: если Ты Сын Божий, то бросься вниз (ст. 6). Но Он не был уловлен лукавым внушением диавола и, опровергая тщеславнаго обольстителя изречением также Священнаго Писания, говорил: не искушай Господа Бога твоего (ст.7. Втор. 6,16). Тоже был искушаем и гордостью по подобию нашему, когда диавол обещал Ему все царства мира и славу их; но злое искушение отвергнуто и посрамлено, ибо Он ответил ему: отойди от Меня сатана, ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся, и Ему одному служи (ст.10. Втор.6,13). Из этих свидетельств научаемся, что и мы также словами Священнаго Писания должны противиться лукавым внушениям врага. Опять Спаситель был искушаем гордостью по подобию нашему, когда тот же хитрый наветник чрез людей старался предложить Ему царство, которое Он прежде отверг предложенное им; но Он посрамил наветы искусителя без греха. Ибо когда Иисус узнал, что хотят придти взять Его и сделать Его царем, опять ушел на гору один (Иоан.6,15). Был Он искушаем, по подобию нашему, когда был бит бичами, заушен рукою, оплеван, когда до конца претерпел чрезвычайныя мучения на кресте; но никогда никакими, не говорю, поношениями, даже и мучениями Он не был возбужден и к самому легкому негодованию; напротив, вися на кресте, умилительно взывал: Отче! прости им, ибо не знают, что делают (Лук.23,34).

11. Один Христос пришел в подобии плоти греха.

Как же бы понимать и то, что апостол говорил об Иисусе Христе, что Он пришел в подобии плоти греховной, если бы и мы могли иметь плоть, не оскверняемую никаким грехом (Рим. 8,3)? Ибо и это о Том, кто Один есть без греха, упоминается, как нечто единственное. Бог послал Сына Своего в подобии плоти греховной; потому что надобно верить, что Он, принимая истинное и целое существо человеческой плоти, принял не самый грех в ней, но подобие греха. Ибо подобие должно быть относимо не к истинности плоти, по превратному понятию некоторых еретиков, а к образу греха. Ибо в Нем была хотя истинная плоть, но без греха, т.е. подобная греховной. То относится к истинности человеческаго существа, а это к порокам и нравам. Он имел подобие греховной плоти, когда, как человек незнающий, заботясь о хлебе спрашивал: сколько хлебов имеете? (Мар.6,38). Но как плоть Его не была подвержена греху, так и душа - неведению. Потом евангелист прибавляет: говорил это Иисус, испытывая его; ибо Сам знал, что хотел сделать (Иоан.6,6). Он имел плоть подобную нашей грешной, когда как бы жаждая просил у самарянской женщины пить; но она не была осквернена греховною нечистотою; потому что, напротив, женщина вызвана была на то, чтобы просить у Него воду живую, которая бы не допускала ей жаждать никогда, но была в ней источником воды, текущей в жизнь вечную (Иоан.4,7). Он имел истинную эту плоть, когда спал на корабле; но чтобы плавающие с ним не обманулись подобием плоти греховной, Он, встав, запретил ветру и морю, и сделалась великая тишина (Мф.гл.8). По общей всем участи Он казался подверженным греху, когда говорили о Нем: если бы этот человек был пророк, то знал бы, кто и какая женщина прикасается к Нему; ибо она грешница (Лук.7,39); но Он не имел действительнаго греха, потому что, обличив хульное помышление фарисея, Он тотчас простил грехи женщине. Думали, что Он носит грешную плоть, как и другие, когда, как человек, находясь в опасности смерти и пораженный страхом угрожающих мучений, Он молился: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; и прискорбна есть Моя душа до смерти (Мф.гл.26); но эта скорбь не знала греховной язвы; потому что виновник жизни не мог бояться смерти. Ибо Он говорит: никто не отнимает жизни у Меня; но Я Сам отдаю ее. Имею власть отдать ее, и власть имею опять принять ее (Иоан. 10,18).

12. Все праведные и святые были не в подобии греха, а в действительности имели грех.

Тот Человек, который родился от Девы, отличался много от всех нас, рождающихся от совокупления обоего пола, тем, что все мы не в подобие греха, а действительный грех имеем в плоти, а Он не действительный грех, а только подобие греха имел и принял истинную плоть. Хотя написанное о Нем у пророка Исайи фарисеи хорошо помнили, что Он не сделал греха, и не было лукавства в устах Его (Ис.53,9); однакож подобием плоти греховной они обманывались, так что говорили: вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам (Мф.11,19). И тому слепому, который получил прозрение, говорили: воздай славу Богу; мы знаем, что человек тот грешник (Иоан.9,24). И Пилату говорили: если бы Он не был злодей, мы не предали бы Его тебе (Иоан,18,30). Итак кто осмелится считать себя без греха, тот виновен будет в пороке хулы и гордости, если будет присвоять себе равенство в том, что свойственно одному только Иисусу Христу. Ибо будет следовать, что, по его словам, Он имеет подобие плоти греховной, а не действительный грех.

13. Грехи святых не столько тяжки, чтобы отнимали у них заслугу, или имя святости.

Впрочем Священное Писание ясно свидетельствует, что праведные и святые мужи не свободны от вины, говоря: семь раз в день падет праведник и встает (Пр.24,16). Ибо что иное значит падать, как не грешить? Хотя и говорится, что семь раз падает, однакож называется праведным, и праведности его не препятствует падение по немощи человеческой; потому что большое различие между падением праведнаго человека и грешника. Ибо иное сделать смертный грех, а другое - помыслом допустить что либо не безгрешное, или по неведению, или по забвению, или по легкости празднословия погрешить, или на минуту усомниться в чем нибудь касательно предметов веры, или увлечься тонким подстреканием тщеславия, или по немощи природы несколько отступить от высшаго совершенства. Это суть семь родов падений (семь грехов простительных: 1) по неведению; 2) забвению; 3) помыслами; 4) праздным словом; 5) по внезапному увлечению; 6) по тесноте обстоятельств; 7) по немощи плоти), которым святый хотя иногда подвергается, однакож не перестает быть праведным. Хотя оне кажутся легкими и малыми, однакож делают то, что он не может быть безгрешным. Ибо имеет, в чем ежедневно каяться и должен просить прощения и постоянно молиться о своих грехах, говоря: прости нам долги наши (Мф.6,12). И чтобы доказать очевидными примерами, что некоторые из святых погрешали, однакож не отпали от своей праведности, укажем на блаженнейшаго и превосходнаго между апостолами Петра, котораго надобно считать не иначе, как святым, особенное в то время, когда Господь говорил ему: блажен ты, Симон, сын Ионин; потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, сущий на небесах. И дам тебе ключи царства небеснаго; и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах (Мф.16; 17-19). Что яснее этой похвалы Господа? Что может быть выше этой власти и блаженства? И однакож спустя немного, когда не понимая тайны страданий, не зная пользы от них для рода человеческаго, прекословил, говоря: будь милостив к Себе, Господи; да не будет этого с Тобою, - то услышал: отойди от Меня, сатана; ты Мне соблазн; потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое (Мф.16;22-23). Когда сама справедливость (т.е. Иисус Христос) порицала Петра этими словами, то можно ли думать, что он никогда не подвергался падению, или не остался в святости и праведности? Также и во время страданий, можно ли отрицать, что он подвергся падению, когда по страху гонений три раза отрекся от Господа? Но тотчас, покаявшись, горькими слезами смыв пятно такого преступления, он не лишился заслуги святости и праведности. Итак о нем и о подобных ему святых мы должны понимать то, что воспевает Давид: Господом утверждаются стопы праведнаго человека, и Он благоволит к пути его. Когда он будет падать, не разобьется; ибо Господь поддерживает его за руку (Пс.36;23-24). Ибо чьи стопы Господом утверждаются, тот чем иным может быть, как не праведником? Однакож о нем говорится: когда упадет, то не разобьется. Что значит: упадет, как не то, что подвергнется падению в какой либо грех? Но он не разобьется, т.е. долго не будет подавлен тяжестью греха. Хотя на первый раз и кажется, что он разбился, однакож при помощи Божией, которую испрашивает, поднявшись, скорым возстанием не теряет праведности; или если на минуту по немощи плоти и споткнется в чем нибудь, но поддержанный рукою Господа опять поправиться. Ибо не престает быть святым после падения. Сознавая, что он не может оправдаться надеждою на свои дела, и веря, что от уз греховных может освободиться одною благодатию Божиею, он не перестает с апостолом взывать: несчастный я человек! Кто избавит меня от сего тела смертнаго? - Благодать Божия чрез Иисуса Христа Господа нашего. (Рим.7; 24-25).

14. Как надобно понимать слова апостола: не еже хощу доброе, творю?

Апостол Павел, сознавая, что человек не может проникнуть вне изследную глубину чистоты, при сопротивлении волнующих помыслов, как бы долго обуреваемый на глубине, сказал: добра, котораго хочу, не делаю, а зло, котораго не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу: уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием: но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховнаго, находящагося в членах моих (Рим.7;19-23). По разсмотрении слабости своей или самой природы, устранившись пространства безмерной высоты, притек к безопасной пристани помощи Божией, и как бы отчаяваясь касательно естественной слабости своего судна, подавляемаго тяжестью смертности, то Того, для Котораго нет ничего невозможнаго, просит средства избавиться от кораблекрушения, взывая с жалобным воплем: несчастный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти? И тотчас надеется получить от благости Божией избавление, в котором отчаялся - было при немощи природы, благонадежно присовокупив: благодать* Божия чрез Христа Господа нашего избавит (ст.25).

15. Возражение: не от лица ли грешников апостол сказал это?

Герман: Многие утверждают, что это апостольское изречение надобно понимать так, что это он сказал не от своего лица, а от лица тех грешников, которые, желая воздерживаться от телесных прелестей и удовольствий, связанные прежними пороками, плененные удовольствием плотских страстей, не могут удерживаться, когда по засторелой привычке к порокам, как бы угнетаемые жестокою тираниею, не могут возникнуть к свободе целомудрия. Ибо как блаженному апостолу, который, как известно, достиг самаго верха совершенства, может приличествовать то, что он говорит: (Рим.7;19-23). Итак в чем это может быть приложено к лицу апостола? Ибо что есть добраго, чего бы он не мог исполнить? И напротив, что есть злаго, что он нехотя и ненавидя, по принуждению природы, неизбежно сделал? Сосуд избранный, в котором говорил Христос Господь, к какому закону греховному мог быть привлечен, как пленник? Он, пленяя всякое непослушание и всякое превозношение, возстающее против Бога (2 Кор.10,5), с надеждою провозглашал о себе: подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил. А теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный (2 Тим. 4;7-8).

16. Отложение ответа на предложенный вопрос.

Феона: Я пришел было в безопасную пристань молчания, а вы опять принуждаете меня выдти в безмерное море глубочайшаго вопроса. Но, улучив удобство безопасной стоянки, здесь, по окончании поприща столь долгаго собеседования, положим якорь молчания, чтобы в завтрашний день, если впрочем не воспрепятствует никакая сила бури, по испытании благоприятнаго ветра, растянем паруса рассуждения.