Когда вся
Римская империя обратилась ко Христу, настоящие христиане убежали из мира в
пустыню, потому что они не могли жить подобно так называемым крещеным людям. И
возникло монашество. Люди шли в монастыри, чтобы трудиться, поститься,
молиться. А условия там тяжелые, поэтому монах давал обеты даже не жениться, чтобы
всего себя Богу посвящать. Но со временем дошло до того, что стали говорить: в
монастыре теперь живут как в миру, а в миру — как в аду. Придешь
в монастырь, а монашеской жизни как таковой и нет. Хотя люди там и
благочестивые, куда благочестивее, чем в миру, но подлинное христианство тоже
утрачено, осталось лишь все внешнее: чтобы только красиво было, нарядно, да
отглажено, да блестело. А самого главного-то — молитвы — нету, послушания
нет, терпения, кротости, любви, смирение и не ночевало. Спрашивается: а где же
тогда христианство? Ведь где нет смирения, там и христианства нет.
Конечно, есть и сейчас святые угодники Божии, потому что, раз мир стоит,
значит, живы люди, которые угождают Богу. Не стоит село без праведника. В
каждом населенном пункте есть обязательно человек, который Богу приятен. И на
этом мир держится —
как только исчезает такой человек, все вокруг сметается как ненужное. Но
Господь знает, что христиане скудеют любовью, послушанием, смирением. Поэтому в
наше время просто невооруженным глазом видно, как Страшный суд приближается — потому что в людях
такое море зла, которое ничем не остановишь, даже танками. А из опыта известно,
что если злом за зло отвечать, то это родит еще большее зло. И люди добра уже
не чувствуют, не понимают, отвыкли от него и даже не знают, чтó оно из себя
представляет. Если кто-то их призывает к добру, то это как глас вопиющего в
пустыне. То есть в конце второго тысячелетия после пришествия Христа на землю
мы видим, что человечество подошло к тому же рубежу, что и перед первым Его
пришествием. Все признаки сходятся.
Сейчас постоянно речи идут о том, что надо объединиться, надо создать
общеевропейский дом, чтобы было единое правительство, единая денежная система.
И это обязательно произойдет, весь мир сольется в одно государство, и в нем
будет один правитель, как и во времена пришествия Христа Спасителя был один
император, которому воздавали небесные почести, ставили статуи и кланялись как
богу. Мы тоже привыкли многим статуям кланяться и возлагать венки, цветы — то есть совершать
жертвоприношения. Так что в более мелком масштабе пришествие антихриста уже
отрепетировано. Но царствовать он будет недолго, всего три с половиной года — ровно столько,
сколько ходил Христос по земле.
И антихрист заменит людям Бога. На земле воцарится мир, никто не будет
стрелять. Он даст людям все, что они хотят, — всяческую свободу на все. Уже и
сейчас можно делать почти все, что угодно: хочешь, голый ходи по улицам;
хочешь, занимайся проституцией, бандитизмом — никто тебе слова
не скажет; хочешь, любые безобразия совершай, учителям в школе хами, выгони из
дома свою мать, отца сдай в дом престарелых. Хочется тебе, можешь ребенка
своего зарезать, а можешь оставить в роддоме — по выбору; и никто
тебя никогда не устыдит, не укорит, наоборот, бюллетень дадут оплаченный. То
есть любое зло, на которое ты только способен, пожалуйста, можешь творить. А
дальше еще больше; и когда станет взрослым то поколение, которое сейчас
подросло, — вот тогда, собственно, самое страшное и начнется.
И Господь второй раз придет с Небес, но уже не как сын Иосифа-плотника,
а во всей славе Своей, с ангелами небесными. В каноне мы читали: «Как узрю
Господа?» Если Моисей видел только славу Божию — и пал от этого
ниц, а, когда сходил с горы Синай, его лицо так сияло, что ему пришлось платом
покрыться, чтобы Израиль не ослеп, видя это, уже отраженное, сияние, — то что
будет с нами? Во второе пришествие Христово сила Божия будет явна всем — так же, как сейчас
уже нечистая сила явно действует в так называемых пришельцах и прочих мнимых
чудесах, которые будут расти как снежный ком. Нечистая сила обнаглела так, как
никогда не было ни в какие средние века. В сказках мы читаем про леших,
домовых, русалок —
этой нечисти было очень много, но теперь она являет образы иные, доступные для
сознания современного, отпавшего от Бога человека. Люди же вместо того, чтобы
устрашиться, обратиться к Богу, мечтают вступить в контакт с падшими духами.
Даже удивительно. Мне рассказывали, что те девочки, у которых домовой
завелся и поэтому им дали другую комнату, говорят: нам без него скучно, мы
хотим этого чебурашку, или как его, барабашку, с собой взять. Представляете, им
эта нечисть люба. Церковь — нет, Христос — нет, Евангелие
скучно и непонятно, молитва трудна, а вот нечисть всякая, всякая кашпировщина привлекает
миллионы людей. То есть человечество уже готово к принятию антихриста, который
будет обладать теми дарами, что и Кашпировский, во сто, в тысячу крат больше. И
этими дарами многие антихристы обладали. Когда Гитлер выступал — а он собирал
десятки тысяч человек, — все визжали от восторга. Он приводил людей просто в
экстаз, они готовы были идти на все, отдать ему своих детей, свою жизнь. Можно
посмотреть хронику тех дней, и мы увидим безумную радость людей, которых
осчастливил Гитлер. Но, к сожалению, ненадолго, а потом похмелье началось. Так
и с Кашпировским: одни его поклонники уже в сумасшедших домах, другие
отправились на тот свет.
Последствия неизбежны. Выпей шесть стаканов водки — и тебе будет
полегче, забудешься, но на следующее утро у тебя, уж извини, будет головная
боль, без этого никак не обойдешься. Сатана только манит, но он никогда с тобой
не расплатится чистой, звонкой монетой, никогда тебя не одарит. Нет. Он даже
своих слуг, тех, кто ему служит верой и правдой, уничтожает и карает, и они ничего
от него не получают, у них все равно та же собачья жизнь. Взять людей, которые
на дьявола работали от всей души и так прямо об этом и заявляли. Вот Рузвельт
Сталину сказал: «Ну, помогай нам Бог». А тот в наглую, в глаза ответил: «А нам
помогай дьявол». И посмотреть на его жизнь — умер как собака,
всеми ненавидимый, так что к нему даже врачей не пускали.
Про Сталина говорят, что он бездарь, тупица, а этот маленький рябой
человечишка с поврежденной рукой смог целую страну не только на колени
поставить, но почти все советские люди визжали от радости, когда видели его
портрет. Сатана ему помогал очень здорово, у него было магическое влияние на
души, потому что люди отреклись от Бога, взорвали храмы, перестреляли
священников, сожгли иконы. И вот им новый бог — они его обожали,
превозносили до небес. Он тоже один из антихристов, одно из его воплощений.
И с каждым веком эти воплощения все ужаснее, все мрачнее, чудовищнее.
Такие генеральные репетиции были давно и дальше будут продолжаться. Еще ничего
не кончилось, все только начинается. А когда придет к власти этот надутый,
влюбленный в себя гордец, последний антихрист, тогда и наступит конец. И
Господь явит тогда такую чудотворную, живительную силу, такую мощь, что все
мертвые воскреснут, а живые изменятся, вся природа преобразится, вселенная
начнет новую жизнь, все получат новые тела. И те, кто жил с Богом, кто возлюбил
Христа, будут пребывать с Ним в вечности, а служители дьявола все будут Богом
отвергнуты.
Поэтому нам надо понять: а мы-то, собственно, кто? Кому мы служим?
Каждый из нас, придя домой, должен поразмыслить: вот в сутках двадцать четыре
часа, из них шесть или восемь часов я сплю, остальные ем, пью, работаю,
отдыхаю. А сколько времени из всей моей жизни отдано Богу? А сколько себе,
сколько греху? Чему я служу своей жизнью? Любой человек находится в этой
триаде: служить ли ему Богу, служить ли греху или служить себе. Ну а себе — это, собственно,
тоже греху. И, взвесив это, надо самому трезво посмотреть, что перевесит, и
рассудить: куда по моей жизни пойдет моя душа? Поэтому Святая Церковь и
напоминает нам о Страшном суде, чтобы мы задумались, пока не поздно, зачем мы
живем, для чего нас Господь на свет произвел; чтобы мы устрашились огня геенского
и изменили свою жизнь. Поэтому Святая Церковь и взывает к нам через
богослужение, чтобы мы восхотели Царствия Небесного, чтобы загорелась в нас
любовь к Богу, чтобы мы, как птицы, к Небу взлетели.
Многие рассуждают: если Господь сама любовь, почему существует ад? Как
он сочетается с любовью? Если Бог благ, что же, Он не может простить? Конечно,
может. В древности даже некоторые православные ученые считали, что в конце
концов Господь всех помилует и призовет к Себе. Но Церковь учение это отвергла,
потому что у человека есть свободная воля. Разве мы не встречали в жизни людей,
которые глумятся над Церковью? Их сюда не затащишь, при слове «молитва» они
просто смеются. Представим себе, что этот человек попадет в Царствие Небесное.
Какая же ему там будет мука! Ведь в Царствии Небесном одна сплошная молитва,
славословие Бога —
Которого человек не знал, не знает и знать не хочет. Разве это не страдание?
Ему ведь нужно общение с людьми себе подобными.
Часто мы
говорим своему ребенку: ты не дружи с этим мальчиком, он плохой, дружи вот с
этим, он хороший. Но ребенок совершенно сознательно выбирает себе в друзья
плохого мальчика. Он тянется ко злу, оно ему любо, ему хочется греха, а добра,
святыни, благодати не хочется. Поэтому хотя мы и говорим, что Бог — Судия, но не Бог
судит, а человек сам выбирает, что ему больше любо. И Господь в силу Своего
смирения, по любви не препятствует ему: ведь любовь не может никому себя
навязывать. «Ну, поцелуй свою мамочку».— «Ладно, так и быть». Зачем такая
любовь, кому она нужна?
Бог отдал Сына Своего Единородного на смерть. Сын Божий пролил Свою
кровь, чтобы всех привлечь к Себе. Пожалуйста, приди, виждь, какая любовь Божия.
Если тебе это не подходит, если тебе программа «Взгляд» дороже, ну и смотри
этот «Взгляд» до двух часов ночи. Каждому свое. Если душа человека наполнена
тьмою, он выбирает свое, тьму. Поэтому ад — не наказание; это
есть милосердие Божие тем людям, которые ничего святого вместить не могут и не
хотят — даже
слушать об этом не желают. И люди хотя и мучаются в аду, но он люб им, им там
легче, чем в Царствии Небесном, гораздо легче.
Возьмем какого-нибудь директора магазина, который сидит на пороховой
бочке: одной рукой ворует, другой дает взятки и всю жизнь трясется. Разве это
не ад? Ему надо пить с нужными людьми, нужно все время подкупать и друзей, и
врагов. Он постоянно в страхе, что его выгонят, посадят — и надо будет
адвоката нанимать, состав суда ублажать, начальнику лагеря угождать, чтобы на
химию скорее выйти. Но скажи ему: брось ты это дело, пойди на завод или в
киоске газетами торгуй. Хоть и станешь меньше получать, но ты будешь спокоен,
радостен, сможешь в храм ходить. Подумаешь, не рублевую свечку поставишь, а за
тридцать копеек. Ты ведь и так себе все накопил: и жену одел, и дачу построил.
Чего тебе еще надо? Но он не может от этого отказаться. Нет, нет, нет и нет.
Так же и с любым грехом. Подойди к пьянице: неужели тебе эти алкаши
конченые более любы, чем твоя семья? Смотри, твоя жена страдает, твои детки
хотят, чтобы ты был дома, а ты вместо этого пьешь с какими-то проходимцами,
прощелыгами, которые тебя за стакан продадут. Нет, он выбирает их общество, оно
ему милее, чем общество любящей жены и детей. Разве в этом есть какое-то
наказание Божие? Нет, человек сам стремится в ад, ему любо там, в его жизни нет
света Божия, и он не хочет к нему прийти.
Птице хорошо в воздухе, а рыбе в воде, но если их поменять местами, то
обе задохнутся. Поэтому грешнику в аду лучше, чем в раю. Так же и праведнику,
любящему Бога, в аду страшно с этими людьми, ему нехорошо с их душами
пребывать, его душа стремится к Матери Божией, к преподобным отцам. Пусть он и
не на той высоте будет, как они, сияющие у престола Божия, пусть окажется самым
последним, но все-таки в Царствии Небесном — чтобы хоть издали
глядеть на эту красоту и воспевать со всеми: «Слава в вышних Богу!»
Поэтому будем к этому, братья, стремиться сердцем, будем эту участь себе
избирать. Слава Богу, есть у нас покаяние. Вступаем в Великий пост — станем просить у
Бога прощения. Господь знает, что мы грешники. На земле нету людей без греха.
Вот и будем каяться: Господи, прости нас, мы люди грешные, но мы всею силою
нашей души стремимся к свету. И пусть не по делам нашим, но хотя бы за наше
устремление помилуй нас и прости. Аминь.
Крестовоздвиженский
храм,
17 февраля 1990 года, вечер
|