Протоиерей Димитрий Смирнов
ПРОПОВЕДИ
Книга 6

Всенощное бдение
под Неделю о Страшном суде

Воскресенье, в которое мы вступаем, называется неделей о Страшном суде. Сейчас многих людей беспокоит это понятие, недавно даже с телевидения позвонили, спрашивают: не могли бы вы нашим телезрителям объяснить в течение минуты, что такое Страшный суд. Я говорю: нет, за минуту не могу. И вот в завтрашнем евангельском чтении Господь через притчу поясняет нам, что это такое.

А сегодня в каноне повторялись часто слова «страх, ужас, геенна, огонь, червь, мрак, наказание, суд». Святая Церковь как бы пытается через них устрашить нашу душу, потому что страшен воистину день Господень; «сей бо есть тьма», как написал Иоанн Дамаскин в тех стихирах, которые мы поем всегда при отпевании. Не дай Бог дожить до этих страшных времен. Хотя после них и наступает веселие для всех любящих Господа, но сами времена эти тяжкие. Как жена в муках рождает дитя, но потом, когда дитя родится, она забывает свою скорбь и болезнь, так же будет и рождение новой вселенной и нового мира.

Господь хочет, чтобы каждый человек был спасен, и Он для этого создал прекрасную вселенную, и нашу совершенно изумительную планету, и нас всех создал, одарил бессмертной душой, удивительно могучим разумом, способностью к творчеству, чтобы мы то прекрасное, что Бог нам дал как талант, развили, приумножили и это все принесло плод. Мы живем уже на закате человеческой цивилизации. И что же видим? Во что мы превратили землю, во что превратили все живое, самих себя, свои семьи, своих детей?

Бог задумал человечество как единый род. «Адам» значит «человек». По замыслу Божию человечество, плодясь и размножаясь, наполняя землю, должно было жить как одна семья, один божественный организм, во всем подобясь Святой Троице, Которая пребывает в единстве, но разнится в Лицах: Отец, Сын и Святый Дух. И все три Лица пребывают в любви. Господь хотел, чтобы и человечество так же жило в любви Божией. Но Адам пал, а с ним пали и все мы, потому что мы один организм. И вместо того, чтобы вернуть себе образ и подобие Божие, люди уподобились падшим ангелам, которые представляют собой не единый род, а собор отдельных индивидуумов (когда пала часть ангелов, другая, бóльшая, осталась на Небесах).

Люди стали, подобно падшим ангелам, разделяться — «дьявол» означает «разделяющий». Это разделение и попытка жить без Бога привели к тому, что сначала человечество распалось на отдельные народы, языки. А теперь уже распалось все: и отношения в обществе одного народа, и отношения в семье. Каждый человек представляет собой мрачное, раздражительное существо, которое не может переваривать никого, ни дальнего, ни близкого, всех стремится использовать только для собственной выгоды и ничем, даже минимальным, ни для кого: ни для детей, ни для мужа, ни для матери и отца — не хочет ничем пожертвовать. То есть любовь полностью отсутствует, потому что любовь — это способность к жертве.

Естественно, что человечество, перестав быть единым организмом, перестало быть жизнеспособным. Взять наше тело — все органы в нем подчиняются единой цели биологической жизни. Но когда, особенно в старости, то один какой-то орган, то другой ослабевает, а потом его функция совсем прекращается, наступает смерть. Так же и с людьми: каждый сам по себе, и поэтому все распадается. Этот распад идет уже много тысяч лет, но Господь заложил в человечество такой огромный заряд жизненных сил, что жизнь в нем как-то все-таки поддерживается.

И вот в духовной середине земной истории Бог послал на землю Единородного Сына Своего, чтобы дать людям новый импульс, основанный на вере. Господь решил создать новое человечество, новый народ, устроенный уже не по принципу крови, а по принципу духа. Кто примет Дух Христов, тот станет членом Церкви и войдет в новый избранный Богом народ — народ Божий. И многие-многие потянулись ко Христу — сначала двенадцать апостолов, потом семьдесят, потом пятьсот, а потом, когда Христа распяли, к Нему стали приходить тысячами. Люди обращались ко Христу всей своей жизнью и несмотря на то, что их за это убивали, все равно оставались Ему верны и поэтому смогли победить мир. Дальше новые и новые народы обретали истинную веру, и примерно через тысячу лет после того, как Христос сошел на землю, наконец и до нас очередь дошла, наш народ тоже обратился к Нему.

Ну а потом начало опять все выхолащиваться, охлаждаться, люди стали Бога забывать. Вера превратилась в ритуал: положено крестить — крестим; положено покойников отпевать — не нами заведено, не нами и оставлено будет, так потихонечку и отпеваем. Положено на Пасху куличи печь, а на масленицу блины — ну и будем печь. И вся вера крутилась вокруг блинов, расстегайчиков и всякого такого очень вкусненького, веселенького, интересненького. Людей занимало внешнее: если, например, есть протодьякон — так пусть будет обязательно самый громкий; колокол — самый большой. Но за этим всем совершенно забылось, а зачем, собственно, Христос кровь пролил. Неужто для того, чтобы мы блины с икрой ели? Это даже страшно и подумать.

Когда вся Римская империя обратилась ко Христу, настоящие христиане убежали из мира в пустыню, потому что они не могли жить подобно так называемым крещеным людям. И возникло монашество. Люди шли в монастыри, чтобы трудиться, поститься, молиться. А условия там тяжелые, поэтому монах давал обеты даже не жениться, чтобы всего себя Богу посвящать. Но со временем дошло до того, что стали говорить: в монастыре теперь живут как в миру, а в миру — как в аду. Придешь в монастырь, а монашеской жизни как таковой и нет. Хотя люди там и благочестивые, куда благочестивее, чем в миру, но подлинное христианство тоже утрачено, осталось лишь все внешнее: чтобы только красиво было, нарядно, да отглажено, да блестело. А самого главного-то — молитвы — нету, послушания нет, терпения, кротости, любви, смирение и не ночевало. Спрашивается: а где же тогда христианство? Ведь где нет смирения, там и христианства нет.

Конечно, есть и сейчас святые угодники Божии, потому что, раз мир стоит, значит, живы люди, которые угождают Богу. Не стоит село без праведника. В каждом населенном пункте есть обязательно человек, который Богу приятен. И на этом мир держится — как только исчезает такой человек, все вокруг сметается как ненужное. Но Господь знает, что христиане скудеют любовью, послушанием, смирением. Поэтому в наше время просто невооруженным глазом видно, как Страшный суд приближается — потому что в людях такое море зла, которое ничем не остановишь, даже танками. А из опыта известно, что если злом за зло отвечать, то это родит еще большее зло. И люди добра уже не чувствуют, не понимают, отвыкли от него и даже не знают, чтó оно из себя представляет. Если кто-то их призывает к добру, то это как глас вопиющего в пустыне. То есть в конце второго тысячелетия после пришествия Христа на землю мы видим, что человечество подошло к тому же рубежу, что и перед первым Его пришествием. Все признаки сходятся.

Сейчас постоянно речи идут о том, что надо объединиться, надо создать общеевропейский дом, чтобы было единое правительство, единая денежная система. И это обязательно произойдет, весь мир сольется в одно государство, и в нем будет один правитель, как и во времена пришествия Христа Спасителя был один император, которому воздавали небесные почести, ставили статуи и кланялись как богу. Мы тоже привыкли многим статуям кланяться и возлагать венки, цветы — то есть совершать жертвоприношения. Так что в более мелком масштабе пришествие антихриста уже отрепетировано. Но царствовать он будет недолго, всего три с половиной года — ровно столько, сколько ходил Христос по земле.

И антихрист заменит людям Бога. На земле воцарится мир, никто не будет стрелять. Он даст людям все, что они хотят, — всяческую свободу на все. Уже и сейчас можно делать почти все, что угодно: хочешь, голый ходи по улицам; хочешь, занимайся проституцией, бандитизмом — никто тебе слова не скажет; хочешь, любые безобразия совершай, учителям в школе хами, выгони из дома свою мать, отца сдай в дом престарелых. Хочется тебе, можешь ребенка своего зарезать, а можешь оставить в роддоме — по выбору; и никто тебя никогда не устыдит, не укорит, наоборот, бюллетень дадут оплаченный. То есть любое зло, на которое ты только способен, пожалуйста, можешь творить. А дальше еще больше; и когда станет взрослым то поколение, которое сейчас подросло, — вот тогда, собственно, самое страшное и начнется.

И Господь второй раз придет с Небес, но уже не как сын Иосифа-плотника, а во всей славе Своей, с ангелами небесными. В каноне мы читали: «Как узрю Господа?» Если Моисей видел только славу Божию — и пал от этого ниц, а, когда сходил с горы Синай, его лицо так сияло, что ему пришлось платом покрыться, чтобы Израиль не ослеп, видя это, уже отраженное, сияние, — то что будет с нами? Во второе пришествие Христово сила Божия будет явна всем — так же, как сейчас уже нечистая сила явно действует в так называемых пришельцах и прочих мнимых чудесах, которые будут расти как снежный ком. Нечистая сила обнаглела так, как никогда не было ни в какие средние века. В сказках мы читаем про леших, домовых, русалок — этой нечисти было очень много, но теперь она являет образы иные, доступные для сознания современного, отпавшего от Бога человека. Люди же вместо того, чтобы устрашиться, обратиться к Богу, мечтают вступить в контакт с падшими духами.

Даже удивительно. Мне рассказывали, что те девочки, у которых домовой завелся и поэтому им дали другую комнату, говорят: нам без него скучно, мы хотим этого чебурашку, или как его, барабашку, с собой взять. Представляете, им эта нечисть люба. Церковь — нет, Христос — нет, Евангелие скучно и непонятно, молитва трудна, а вот нечисть всякая, всякая кашпировщина привлекает миллионы людей. То есть человечество уже готово к принятию антихриста, который будет обладать теми дарами, что и Кашпировский, во сто, в тысячу крат больше. И этими дарами многие антихристы обладали. Когда Гитлер выступал — а он собирал десятки тысяч человек, — все визжали от восторга. Он приводил людей просто в экстаз, они готовы были идти на все, отдать ему своих детей, свою жизнь. Можно посмотреть хронику тех дней, и мы увидим безумную радость людей, которых осчастливил Гитлер. Но, к сожалению, ненадолго, а потом похмелье началось. Так и с Кашпировским: одни его поклонники уже в сумасшедших домах, другие отправились на тот свет.

Последствия неизбежны. Выпей шесть стаканов водки — и тебе будет полегче, забудешься, но на следующее утро у тебя, уж извини, будет головная боль, без этого никак не обойдешься. Сатана только манит, но он никогда с тобой не расплатится чистой, звонкой монетой, никогда тебя не одарит. Нет. Он даже своих слуг, тех, кто ему служит верой и правдой, уничтожает и карает, и они ничего от него не получают, у них все равно та же собачья жизнь. Взять людей, которые на дьявола работали от всей души и так прямо об этом и заявляли. Вот Рузвельт Сталину сказал: «Ну, помогай нам Бог». А тот в наглую, в глаза ответил: «А нам помогай дьявол». И посмотреть на его жизнь — умер как собака, всеми ненавидимый, так что к нему даже врачей не пускали.

Про Сталина говорят, что он бездарь, тупица, а этот маленький рябой человечишка с поврежденной рукой смог целую страну не только на колени поставить, но почти все советские люди визжали от радости, когда видели его портрет. Сатана ему помогал очень здорово, у него было магическое влияние на души, потому что люди отреклись от Бога, взорвали храмы, перестреляли священников, сожгли иконы. И вот им новый бог — они его обожали, превозносили до небес. Он тоже один из антихристов, одно из его воплощений.

И с каждым веком эти воплощения все ужаснее, все мрачнее, чудовищнее. Такие генеральные репетиции были давно и дальше будут продолжаться. Еще ничего не кончилось, все только начинается. А когда придет к власти этот надутый, влюбленный в себя гордец, последний антихрист, тогда и наступит конец. И Господь явит тогда такую чудотворную, живительную силу, такую мощь, что все мертвые воскреснут, а живые изменятся, вся природа преобразится, вселенная начнет новую жизнь, все получат новые тела. И те, кто жил с Богом, кто возлюбил Христа, будут пребывать с Ним в вечности, а служители дьявола все будут Богом отвергнуты.

Поэтому нам надо понять: а мы-то, собственно, кто? Кому мы служим? Каждый из нас, придя домой, должен поразмыслить: вот в сутках двадцать четыре часа, из них шесть или восемь часов я сплю, остальные ем, пью, работаю, отдыхаю. А сколько времени из всей моей жизни отдано Богу? А сколько себе, сколько греху? Чему я служу своей жизнью? Любой человек находится в этой триаде: служить ли ему Богу, служить ли греху или служить себе. Ну а себе — это, собственно, тоже греху. И, взвесив это, надо самому трезво посмотреть, что перевесит, и рассудить: куда по моей жизни пойдет моя душа? Поэтому Святая Церковь и напоминает нам о Страшном суде, чтобы мы задумались, пока не поздно, зачем мы живем, для чего нас Господь на свет произвел; чтобы мы устрашились огня геенского и изменили свою жизнь. Поэтому Святая Церковь и взывает к нам через богослужение, чтобы мы восхотели Царствия Небесного, чтобы загорелась в нас любовь к Богу, чтобы мы, как птицы, к Небу взлетели.

Многие рассуждают: если Господь сама любовь, почему существует ад? Как он сочетается с любовью? Если Бог благ, что же, Он не может простить? Конечно, может. В древности даже некоторые православные ученые считали, что в конце концов Господь всех помилует и призовет к Себе. Но Церковь учение это отвергла, потому что у человека есть свободная воля. Разве мы не встречали в жизни людей, которые глумятся над Церковью? Их сюда не затащишь, при слове «молитва» они просто смеются. Представим себе, что этот человек попадет в Царствие Небесное. Какая же ему там будет мука! Ведь в Царствии Небесном одна сплошная молитва, славословие Бога — Которого человек не знал, не знает и знать не хочет. Разве это не страдание? Ему ведь нужно общение с людьми себе подобными.

Часто мы говорим своему ребенку: ты не дружи с этим мальчиком, он плохой, дружи вот с этим, он хороший. Но ребенок совершенно сознательно выбирает себе в друзья плохого мальчика. Он тянется ко злу, оно ему любо, ему хочется греха, а добра, святыни, благодати не хочется. Поэтому хотя мы и говорим, что Бог — Судия, но не Бог судит, а человек сам выбирает, что ему больше любо. И Господь в силу Своего смирения, по любви не препятствует ему: ведь любовь не может никому себя навязывать. «Ну, поцелуй свою мамочку».— «Ладно, так и быть». Зачем такая любовь, кому она нужна?

Бог отдал Сына Своего Единородного на смерть. Сын Божий пролил Свою кровь, чтобы всех привлечь к Себе. Пожалуйста, приди, виждь, какая любовь Божия. Если тебе это не подходит, если тебе программа «Взгляд» дороже, ну и смотри этот «Взгляд» до двух часов ночи. Каждому свое. Если душа человека наполнена тьмою, он выбирает свое, тьму. Поэтому ад — не наказание; это есть милосердие Божие тем людям, которые ничего святого вместить не могут и не хотят — даже слушать об этом не желают. И люди хотя и мучаются в аду, но он люб им, им там легче, чем в Царствии Небесном, гораздо легче.

Возьмем какого-нибудь директора магазина, который сидит на пороховой бочке: одной рукой ворует, другой дает взятки и всю жизнь трясется. Разве это не ад? Ему надо пить с нужными людьми, нужно все время подкупать и друзей, и врагов. Он постоянно в страхе, что его выгонят, посадят — и надо будет адвоката нанимать, состав суда ублажать, начальнику лагеря угождать, чтобы на химию скорее выйти. Но скажи ему: брось ты это дело, пойди на завод или в киоске газетами торгуй. Хоть и станешь меньше получать, но ты будешь спокоен, радостен, сможешь в храм ходить. Подумаешь, не рублевую свечку поставишь, а за тридцать копеек. Ты ведь и так себе все накопил: и жену одел, и дачу построил. Чего тебе еще надо? Но он не может от этого отказаться. Нет, нет, нет и нет.

Так же и с любым грехом. Подойди к пьянице: неужели тебе эти алкаши конченые более любы, чем твоя семья? Смотри, твоя жена страдает, твои детки хотят, чтобы ты был дома, а ты вместо этого пьешь с какими-то проходимцами, прощелыгами, которые тебя за стакан продадут. Нет, он выбирает их общество, оно ему милее, чем общество любящей жены и детей. Разве в этом есть какое-то наказание Божие? Нет, человек сам стремится в ад, ему любо там, в его жизни нет света Божия, и он не хочет к нему прийти.

Птице хорошо в воздухе, а рыбе в воде, но если их поменять местами, то обе задохнутся. Поэтому грешнику в аду лучше, чем в раю. Так же и праведнику, любящему Бога, в аду страшно с этими людьми, ему нехорошо с их душами пребывать, его душа стремится к Матери Божией, к преподобным отцам. Пусть он и не на той высоте будет, как они, сияющие у престола Божия, пусть окажется самым последним, но все-таки в Царствии Небесном — чтобы хоть издали глядеть на эту красоту и воспевать со всеми: «Слава в вышних Богу!»

Поэтому будем к этому, братья, стремиться сердцем, будем эту участь себе избирать. Слава Богу, есть у нас покаяние. Вступаем в Великий пост — станем просить у Бога прощения. Господь знает, что мы грешники. На земле нету людей без греха. Вот и будем каяться: Господи, прости нас, мы люди грешные, но мы всею силою нашей души стремимся к свету. И пусть не по делам нашим, но хотя бы за наше устремление помилуй нас и прости. Аминь.

Крестовоздвиженский храм,
17 февраля 1990 года, вечер