Вечерняя служба
под память Феодора Смоленского
и чад его

Спросил ученик у старца: «Как найти Бога: постом ли, трудом ли, бдением или милостию?» И старец на это отвечал так: «Многие изнурили плоть свою безрассудно и не получили от того пользы. Уста наши дышат постом, мы наизусть изучили Писание, а чего ищет Бог, того не имеем — страха Божия, любви и смирения». В этих словах заключено все христианское благочестие. Надо ли ходить в храм по воскресеньям? Конечно, без этого ничему не научишься. Надо ли поститься? А как же, без поста нет духовной жизни. Надо ли дома молиться? А как же, конечно. Надо каждый день Священное Писание читать? Конечно. Но кто ходит в храм, кто постится, кто знает хорошо Священное Писание, тот еще не христианин. Просто человек всем этим создает условия, на которых может произрасти истинное христианство. А заключается оно в том, что человек достиг, во-первых, страха Божия.

Что это значит? Это значит жизнь благоговейная, когда человек боится словом, или мыслью, или делом, или чувством оскорбить Бога; все время об этом помнит; все время живет очень «опасно»; думает, как бы ему не нарушить мира с Богом; все время боится кого-то обидеть, опечалить, боится полениться, сказать грубое слово, рассердиться, позавидовать — и так все время боится, боится, боится. Вот это «боится» и есть страх Божий — боязнь оскорбить Божие величие своей жизнью. Это первое условие, без этого нет христианства.

Второе — смирение. Надо обязательно видеть себя хуже всех, ни над кем не превозноситься, никого не учить; не думать, что тебя уничижают; считать, что все, что с тобой происходит, тебе поделом, так тебе и надо. Стараться, как Господь сказал, «кто захочет взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду». То есть смиряться во всем, всегда и перед всеми.

Ну и третье, что уже человеком недостижимо, — любовь. Страх Божий достижим с большим трудом, смирение — еще с бóльшим, а любовь вообще недостижима. Любовь — это всегда дар, который Бог дает тому, кто старается поступать по любви. Что это значит? Это значит все время поступать против своего эгоизма. Например, с кем-то мы повздорили, вышла неприятность. По своему эгоизму хочется нагрубить в ответ, сказать «сам дурак» или не разговаривать с этим человеком. А по любви наоборот: относиться к нему так, как будто ничего вообще не случилось. Пусть он даже тысячу раз не прав, а все равно это все преодолеть. И так поступать всегда и со всеми, прав человек или не прав, хорош он или плох, — всегда по любви, то есть против себя, против своего эгоизма, против себялюбия.

Вот раздражает тебя человек — а ты свое раздражение преодолеваешь, обидел тебя — а ты стараешься его простить, покрыть, не обижаться, делаешь над собой усилие. И так во всем, все время такой труд. Когда Господь видит, что человек старается, хочет любить, действительно этого хочет, а не на словах — на словах-то мы все друг друга любим, мы все насквозь православные, — а вот именно на деле, тогда Господь дает ему истинную любовь, которая есть высшее блаженство. Потому что уже ни на кого не обижаешься и все тебе хорошо, все тебе весело, ничего тебя не может из седла выбить, все воспринимаешь легко, ни о каких потерях не скорбишь, любую клевету против себя услышишь — и то как-то тебя не затронет: да Бог с ними. Потому что забота-то одна только: не что люди скажут, а что Бог. А перед Богом душа чиста. И вот тогда радость бывает на сердце. Это и есть духовная радость и блаженство.

Любовь есть совокупность всех совершенств. И для этого только надо в храм ходить, для этого надо и поститься, и Священное Писание читать — для этого все, что мы в церкви делаем. Но то, что мы делаем, это еще не христианство. Христианство есть новое качество души. Вот пришел человек в церковь, вошел в церковные ворота — дрянь дрянью. А походит годик, еще два — эту дурную привычку оставил, ту дурную привычку, порядочек какой-то в душе навел, с семьей разобрался, книжки стал читать, ума прибавилось. Смотришь: из такой дряни он становится все лучше и лучше, а потом и хорошим, а потом и замечательным, а потом все к нему даже и липнут, вот какой хороший, добрый. И у него нет проблем, что он один да на кого его оставили, потому что вокруг него людей миллион — видят, что человек хороший.

Возьмем алмаз — это серый, невзрачный камень, а если его огранить, отполировать, получается бриллиант. Так и душа: лежит в грязи, в грехе. Любого человека возьми с улицы, молодого ли, старого, — злой, грубый, нахальный, жадный, завистливый, крикливый, болтливый. А в храм попадет, лет через двадцать-тридцать, смотришь, он и молиться научился, и лицо у него стало благообразное, и поступки хорошие, и мужества прибавилось, и все как-то начинает преображаться. А как? Путем вот такого делания.

Господь нам дал возможность преображения, для этого Он нас призвал. Народу по улице много ходит, а призвал только нас с вами. Хотим быть бриллиантом? На здоровье, все для этого Господь дал, кровь Свою пролил, чтобы нас освятить, очистить. Нам только это надо воспринять, ну и труд нужен, конечно. Но труд не только ногами, не только глазами, не только языком, не только ушами, а прежде всего — душой: делать все время не то, что хочется, а то, что Бог велит. Сначала это трудно, с натугой, а потом все легче и легче, а потом и радостно, а потом дойдем до такого состояния, что нам миллион будут предлагать, только согреши: вот коробок спичек укради — на тебе за это миллион. Нет, скажем, извините, не могу, и за миллион не могу украсть. Ну подумаешь, коробка спичек, копейка одна — нет, не могу, потому что украдешь, а потом совесть будет мучить, нет уж, не нужен мне этот миллион, мне моя совесть дороже. Мы сейчас легко грешим, потому что далеки от Бога, а как к Богу приблизимся, уже грешить-то и вообще не сможем. Это просто для нас будет невозможное дело. Вот так потихонечку будем преображаться.

Однажды старец сказал: «Если кто совершит дело, следуя своей воле, и это будет не по Богу, однако же сделано в неведении, то после всеконечно таковому должно прийти на путь Божий. А кто держит свою волю не по Богу и не хочет слушать других, но только самого себя считает знающим, тому трудно прийти на путь Божий». Это значит, что часто люди согрешают, уклоняются от пути Божия непроизвольно, по неведению, по нечуткости, по духовной тупости. Как только Господь сотворит человека в утробе матери, вложит в него бессмертную душу, с этого момента у каждого свое в жизни предназначение. И это предназначение есть воля Божия об этом человеке. Один должен быть царем, другой министром, третья прачкой, четвертый конюхом — у каждого свое. А человек по своей греховности Бога не чувствует и уклоняется от воли Божией. Если он не упрямый, не настырный, тогда потихонечку Господь все-таки пытается его направить. И люди это заметили, даже пословица такая есть: «Человек предполагает, а Бог располагает».

Хочет Господь, чтобы человек был там-то и тем-то, а у него свои планы, родители его стараются, трудятся, взятки дают — а потом ничего не получается, и он оказывается там, куда его направлял Господь. Жизнь человека крутит, крутит, и все-таки в конце концов человек на свое призвание может прийти. Но есть люди особые, упрямцы, которые ну ни за что не хотят идти по пути Божию, никого не слушают. Таким, конечно, труднее прийти к Богу. Поэтому надо стараться прислушиваться к воле Божией. А как, если она нам не слышна? Прежде всего не проявлять упрямства. Упорство должно проявляться только в исполнении заповедей Божиих, но не надо употреблять его в достижении каких-то жизненных целей и задач. Это может уклонить от пути Божия, и мы можем и Царствия Небесного лишиться, и в жизни будем очень несчастливы, потому что хуже нет, когда человек не на своем месте.

Спрошен был старец: «А что такое путь узкий и скорбный?» Как говорит Священное Писание: «Тесны врата и узок путь, вводящие в жизнь», «Многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие». Старец ответил: «Путь узкий и скорбный — тот, чтобы делать насилие своим помыслам и для Бога умерщвлять свои пожелания». То же означают и слова апостола Петра: «Мы оставили все и последовали за Тобою». Самое трудное для человека — следовать именно воле Божией, а не своим желаниям и мыслям. Часто пришла человеку мысль, им завладела, и он ей следует. А мудрый человек так не делает, потому что неизвестно, откуда эта мысль пришла, может быть, она от дьявола и под благовидным предлогом смущает человека. Поэтому всегда надо действовать с осторожностью, с размышлением, помолившись Богу; никакому чувству, никакому помыслу, желанию скоро не веровать. Остановись, не горячись, подумай: зачем ты хочешь это совершить, какая у тебя конкретная цель, что это тебе даст; взвесь, будет ли от этого польза.

Старец сказал: «Если душа имеет только слово и не имеет дела, то уподобляется дереву, имеющему цветы, но не плод». Все мы любим учить, говорить, объяснять, очень даже, может быть, и красиво, и хорошо у нас получается, но плода, толку в этом нет. Очень важно, чтобы то, что говоришь, ты умел делать сам, иначе в этом нет никакого смысла.

И наоборот, он же сказал: «Как дерево, имеющее плод полный и зрелый, имеет вместе и листья, так и душе, имеющей благое делание, свойственно слово». Это мы наблюдаем у премудрых старцев, которые путем христианской жизни достигли подлинной духовной жизни: обычно Господь им и слово дает. И часто, будучи людьми неграмотными, они изрекали совершенно удивительные по мысли и образности слова. Такой был апостол Петр — неграмотный рыбак. А почитай его послания, изумительные по красоте и проникновению в суть христианской жизни. Как же человек совершенно неграмотный достиг таких высот понимания?!

Поэтому будем стремиться не к тому, чтобы кому-то рассказать, научить, обязательно объяснить, а чтоб стяжать плод добрый, научиться какой-нибудь христианской добродетели, пусть одной. Вот в этом преуспеть — тогда, может, Господь даст нам возможность и другому объяснить. Господь заповедал: «Вынь прежде бревно из твоего глаза». А бревно трудно вынимать, оно большое; и, пока будешь вынимать это бревно — а на это уйдут годы твоей жизни, — ты настолько натренируешься, что у другого в глазу соринку сможешь вынуть очень легко. Но обязательно нужно начинать с себя. В чем нам, Господи, и помоги. Аминь.

Храм Святителя Митрофана Воронежского,
17 марта 1991 года, вечер