Пятница 3-й седмицы
Великого поста

Для того чтобы покаяться, нужно знать, что такое покаяние, но мы часто об этом не думаем. Для нас исповедь — просто формальность, которую надо обязательно совершить, перед тем как причаститься. Поэтому отношение к ней такое: лишь бы поскорей отделаться. А ведь исповедь — это таинство. Если человек кается по-настоящему, то невидимо для него самого приходит в его сердце благодать Божия, которая очищает его от грехов. Таинственно происходит это чудо.

Ходит грешник по улицам, чем-то занимается, о чем-то думает, но вот уверовал во Иисуса Христа, пришел в Церковь Божию — и Церковь его начинает спасать своей благодатью. Постепенно происходит процесс очищения грешника и превращения его в святого — медленно, незаметно, как дерево растет. Господь так и сказал: «Не придет Царствие Божие приметным образом». Человек вроде такой же, но уже и другой. Только окружающие потихонечку начинают замечать, что он меняется: меняется его внешний вид, меняются привычки, меняются друзья, меняются представления, меняются мысли. Вот это и есть покаяние — постепенное изменение всего строя жизни на строй христианский, на христианское устроение. И нужно нам всю свою жизнь переменить на христианский лад. Но для этого надо глубоко осознать: а что, собственно, менять? Надо посмотреть в свою душу: что там, в душе, есть?

Ну прежде всего, конечно, тщеславие. Нам всем кажется, что мы из себя что-то представляем, на самом деле будучи никем и ничем. Потому что вся наша жизнь — это пустота: пустой треп, пустые мысли, мечтания. Никакого реального доброго дела не совершаем, а от людей ждем похвалы, хотим, чтобы нас замечали. Если что-то сделаем на копейку, рассказываем всем, как будто сделали на сто рублей. И в этом жизнь и проходит. Мы хотим быть на виду у людей, чтобы нас подхваливали, чтобы нас гладили по головке. А это же скверно. Ведь то, что у людей высоко, перед Богом мерзость. Значит, если мы стараемся заслужить похвалу у людей, стараемся людям угодить, это мерзость перед Богом. Поэтому нам надо это исправить.

Как же от тщеславия избавиться? Есть два способа, сопутствующих один другому. Первый — научиться молчать, потому что тщеславимся мы в основном, много разговаривая. Поэтому все тщеславные люди обычно болтливы. И надо стараться замечать это за собой и удерживать свой язык. А второе — постоянно окаивать себя. Как только тщеславная мысль пришла в голову, надо сразу: Господи, прости меня окаянного, — и вспомнить о своих грехах. Тогда тщеславие наше будет угасать, мы его таким образом будем угнетать.

Мы же, если нас кто-то обижает, утесняет, обычно с этим не согласны, нам кажется, что к нам недостаточно хорошо относятся, нас недостаточно заметили, выделили. А вспомним: ведь мы жалкие грешники, из нас нужно сделать половую тряпку и ноги вытереть. Но о нас пока никто ноги-то не вытер. Ну, подумаешь, задели, подумаешь, не поздоровались, не заметили. Ничего в этом страшного нет. Мы и этого недостойны. Живем хуже, чем насекомые, не то, что животные. Поэтому надо нам смиряться. Тщеславие — производное гордости, поэтому лечится смирением. И если мы будем в этом упражняться, то потихонечку будем тщеславие побеждать.

Но это только одна наша страсть, а сколько у нас всего: и страсть к многоглаголанию, и к объядению, и к тому, чтобы вкусно поесть, и к постоянному осуждению других — все время судим других и превозносим себя, считаем: я лучше этого, я умнее, этот подлец, а вот я... Но ведь так же нельзя. Господь как нас учил? Если ты даже исполнишь все, что Бог повелел, буква в букву, и то про себя говори: я раб негодный. Потому что ты сделал только то, что положено, и ничего сверх. А мы и этого не делаем. Так за что же нам самих себя хвалить? Не за что. Надо смиряться и каяться. И если войдем в такое устроение, не будем думать о себе высоко, тогда нас посетит благодать Божия, потому что Бог только смиренным дает благодать. А если мы не любим, когда нас осаживают, ставят на место, значит, не узнаем, что такое благодать Божия. Так вся жизнь мимо и пройдет.

Представляете, как обидно будет! В храм ходим, добираемся долго — автобусом, на метро; потом стоим здесь в нетопленом помещении, на холодном полу; а сколько трудов, болезней еще претерпим — и все зря. Потому что пока мы не вкусим, не познаем, что такое смирение, мы не узнаем и что такое благодать Божия. Так, на словах, мы все вроде христиане, крест на себе носим. Но христианство не во внешнем проявлении: должна быть жизнь христианская, устроение христианское. А устроение христианское есть смирение. Поэтому пока этого нет, все наше хождение в церковь — пустота дутая и пользы не принесет.

Очень многие люди, всю жизнь отходившие в храм, идут прямиком в ад. И когда в аду оказываются, очень удивляются. Об этом в Евангелии сказано — двери Царствия Небесного закрываются, они говорят: «Господи, Господи, открой нам», а Господь: «Отойдите, Я не знаю вас». «Как же так? — спрашивают.— Мы ели, пили перед Тобой, мы все время в храм ходили, сколько свечей сожгли, одних записок наподавали рублей на восемьсот». Но Господь отвечает: «Это все Мне не нужно совсем».

Ему нужно, чтобы изменилась природа человека, чтобы он стал подобен во всем Богу: кроткий, смиренный, милосердный, трудолюбивый, независтливый, как наш Господь Иисус Христос. «Научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем» — вот Он как сказал. Но в нас этого не только нет, а мы даже и не стремимся к этому. А если иногда нам кто-нибудь укажет, поставит нас на место, имеем еще наглость обижаться. И это даже возмутительно, потому что как христианин может обижаться? Это свойство человека, совершенно чуждого Бога и Церкви.

Нет на земле такой казни, чтобы мы ею искупили свои грехи; нас убить каждого нужно сто раз — и тем не менее мы еще кичимся, что-то еще требуем, в таком устроении пребываем. И это совершенно неправильно, поэтому надо в этом каяться, то есть менять свою жизнь. А для этого нужна решимость встать именно на этот путь. Вот придем на исповедь, скажем: каюсь, Господи, да, действительно, я гордый, напыщенный, тщеславный, пустой человек, глупый, но Ты меня прости, помоги, хочу встать на новый путь. И если наше желание будет искреннее, мы почувствуем, как в сердце придет благодать Божия. И тогда, причастившись, мы сможем свое желание исполнить, очиститься от страстей — не своей силой, конечно, а Божией, потому что мы сами себя очистить не в состоянии.

Вот я такой-сякой, окаянный. А как взять себя и переделать? Можно мускулы накачать, можно здоровьем своим позаниматься, подлечиться с помощью врачей, и то если Бог даст. А как душу переделать? Никак не переделаешь. Недаром говорят: горбатого могила исправит. И купель крещения есть именно образ могилы. Человек в крещении должен умереть от греха и воскреснуть для новой жизни. Вот и надо нам каждому для старой жизни умереть, чтобы эта духовная могила нас исправила — тогда у нас все будет совершенно по-другому. А если не будет, какой смысл в нашей жизни? И надо это глубоко осознать, покаяться и каждый раз, подходя к исповеди, думать: а в чем мне с сегодняшнего дня надо исправиться? Потому что многие грешат даже смертно — и не думают об этом.

Как же можно крест целовать, на котором Христос распялся за нас, — и тут же самому идти распинать Христа своими грехами? Если Господь жестоко наказывает людей, которые разрушают храмы рукотворенные, то, раз мы сами растлеваем свою душу, какое же наказание будет нам? Наше тело и душа — это ведь храм Божий, потому что мы все крещены, каждому из нас дана благодать Божия, в нас во всех Бог живет. Это не нам принадлежит. Мы не сами себя родили, мы не сами в мир пришли. Нет, нас Господь вызвал к жизни каждого, каждому дал и определенный внешний вид, и определенные свойства души, и определенные таланты. И за все то, что нам дано, Господь с нас обязательно спросит. Об этом тоже в Писании сказано. Поэтому надо нам как-то устрашиться, надо стараться жизнь свою выправить. Не жить лишь бы как, думать не о себе, а думать о смерти, о Царствии Небесном, о суде Божием, о том, что такое христианская жизнь и соответствуем ли мы ей.

Время идет, годы один за другим наматываются, наматываются, мы к смерти приближаемся. Что нас ждет дальше? Крематорий или Домодедовское кладбище? Поэтому надо стараться, чтобы каждый день для нас был действительно шагом на пути к Богу. Надо стараться думать, чем бы Богу угодить. А мы всё какие-то планы строим: туда пойду, то куплю, это сделаю, тем-то буду. Ну и что? Ну, купил, ну стал, а дальше-то что? Приблизит тебя это к Богу или нет? Надо же Царствие Небесное искать, а мы стремимся только к развлечению, к комфорту, к безболезненному существованию. Это совершенно неправильно. А раз неправильно, значит, надо в этом покаяться, свои мысли изменить.

Вот я думаю так — а надо мне голову свою таким образом перегнуть, чтобы думать иначе, чтобы все у меня было по-христиански. А если этого нет, тогда то, что мы к исповеди приходим, бесполезно. Что с того, что ты назвал свои грехи: а, б, в, г, д?.. А я ругаюсь, а я обзываюсь, а я с женой поцапался, не могу ей простить. Ну и что? И завтра ты будешь то же самое делать, и послезавтра. Это что, покаяние, что ли? Да, ты знаешь свои грехи, это само по себе неплохо. Если человек знает диагноз, это совсем неплохо. Но знать диагноз еще не значит выздороветь, это только полдела. Нужно лечиться. И если ты сам не лечишься, то под лежачий камень вода не течет.

Поэтому обязательно надо из последних сил своей души стараться все время свою жизнь исправлять. Каждый день, каждый час за собой следить, думать, не давать себе покоя ни на минутку. Не так что только полежать, расслабиться, поболтать, куда-то сходить — а жизнь уходит сквозь пальцы. Некоторые имеют такую глупость, что еще у телевизоров часами сидят. Разве можно на развлечения какое-то время оставлять?

Вот сейчас Великий пост. Время покаяния специально Церковь установила, чтобы нас встряхнуть как-то, чтобы мы задумались. Все Господь предусмотрел для нас, для нашей пользы, а мы отвергаем. Нам все то, что в миру, всякие развлечения оказываются дороже Бога. Мы сами Богу изменяем, мы Ему что угодно предпочитаем, Бог для нас на втором месте, на третьем: вот все дела свои сделал, все уладил, теперь пойду причащусь. Причастился — и опять можно Бога забыть: лоб перекрестил, полторы молитвы прочел и лег спать. Это разве молитва? Думаешь, Бог тебя услышал, если ты сам себя не слышал?

Какие-то формальные ритуалы соблюдаем и думаем, что это христианская жизнь. Нет, не надо этим обольщаться. Фарисеи все ритуалы соблюдали, а когда Христос пришел, они Его спокойненько распяли. Так же и мы. Ритуальчики соблюдаем, все у нас в порядке: и иконочка в уголке, и лампадочка, и Евангелие на полочке лежит, мы его даже иногда и читаем. Но, а что толку-то?

Надо, чтобы это обязательно стало нашей жизнью — вот тогда будет результат, хоть малый, но будет. Не все достигнут святости, как Митрофан Воронежский, Серафим Саровский. Конечно, нет. Но каждый в свою меру, кому сколько отпущено, может потрудиться. Может и должен. Потому что кому Господь десять талантов дал, кому пять, кому два, а кому один. Мы все нищие, убогие, нам дано очень мало — но и за это малое с нас спросится. Поэтому надо нам каяться.

Храм Святителя Митрофана Воронежского,
16 марта 1990 года, перед исповедью