|
СОВЕРШЕНСТВО ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ
Преп. Иоанн Карпафский
– Огнь желания высших благ и святого богомыслия о
словесах Духа да горит непрестанно на жертвеннике души твоей.
Блаж. Диадох
- Предел или верх совершенства веры есть
бесстрастное погружение ума в Бога.
- Предел упования (надежды) – преселение ума к
чаемым благам.
- Предел терпения – невидимое, яко видимое, зря
умными очами, неуклонно стоять в терпении.
- Предел нестяжательности – так желать не иметь,
как иной желает иметь.
- Предел разумения – не ведать себя в исступлении
(или всецелом устремлении) к Богу.
- Предел смиренномудрия – решительное забвение
своих добрых дел.
- Предел безгневия – великое желание не
гневаться.
- Предел чистоты – чувство непрестанное,
прилепленное к Богу.
- Предел любви – умножение дружеского
расположения к тем, которые оскорбляют и поносят.
- Предел совершенного изменения – в сладостном
вкушении Бога вменять в радость прискорбность смерти.
– Духовным созерцаниям да предводительствуют вера,
надежда, любовь, и наипаче – любовь, ибо те две
научают только презирать видимые блага, а любовь самую душу
чрез добродетель сочетавает с Богом, умным чувством
постигая Невидимого.
Авва Зосима
– Некто сказал мне: «Авва, слишком много того, что
заповедано нам и помрачается ум, когда станешь
рассматривать, что соблюдаешь и что не соблюдаешь». –
Я ответил ему: «Это пусть не смущает тебя; но вот что
содержи в мысли: что если будешь непристрастен к вещам, то
удобно исполнишь всякую добродетель. Не ссорясь из-за них,
ты не будешь злопамятствовать, и тогда, какой труд будет
для тебя молиться за врагов? То же ли, что копать землю?
Но, иди путем терпения, переноси благодушно неправые потери
в имуществе, благодари за обесчещение, – и вот ты
ученик свв. апостолов, которые, возвращаясь из судилища
после побоев, радовались, что сподобились за имя Христово
бесчестие приять (Деян. 5, 41). И они, как чистые и святые,
за имя Христово прияли бесчестие; мы же должны подвергаться
бесчестию за грехи свои. Мы бесчестны, хотя бы никто не
бесчестил нас, – и прокляты, ибо прокляти,
говорит пророк, уклоняющиися от заповедий Твоих (Пс.
118, 21). Не всем принадлежит терпеть бесчестие за имя
Христово, не всем, но только святым и чистым, как я сказал;
дело же подобных нам людей есть с благодарностью принимать
бесчестие, исповедуя, что справедливо терпим за худые дела
наши. Окаянная та душа, которая, зная свои нечистые дела и
видя, что достойно терпит то, что терпит, сидит и,
обманывая совесть свою, сплетает помыслы, говоря: он мне то
и то сказал, бесчестил меня и поносил, наветуя сама на себя
и сама заменяя для себя место демонов. Ибо, что бывает у
художников, тоже случается и с душою. Как там, главный
мастер, преподав ученику искусство, оставляет ученика потом
работать самого по себе и не имеет более нужды сидеть подле
него, а только по временам надсматривает за ним, не
разленился ли или не испортил ли дела, – так и демоны,
если увидят душу покорною и легко принимающую злые помыслы,
предают ее сему сатанинскому искусству и не считают уже
нужным сидеть подле нее, будучи в уверенности, что ее самой
одной достаточно к навету против себя, – только по
временам приходят посмотреть: не разленилась ли она».
Преп. Иоанн Кассиан
– Три побуждения заставляют людей подавлять
страсти, именно: страх геенны мучения в будущем, или боязнь
строгости законов в настоящем; надежда и желание получить
Царство Небесное; наконец, любовь к добродетели или
добролюбие. Что страх заставляет гнушаться скверны зла, о
сем говорится в Притчах: Страх Господень ненавидит
неправды (8, 13). Что надежда также удерживает от
увлечения страстями, о сем сказано: Не прегрешат вси
уповаюши на Него (Пс. 33, 23). О любви же сказано, что
она даже не боится падения греховного: любы николиже
отпадает (1 Кор. 13, 8). Посему апостол все дело
спасения заключил в стяжании этих трех добродетелей,
говоря: Ныне же пребывают вера, надежда, любы: три
сия. Вера, нарушая страх будущего суда и мучений,
отклоняет нас от скверны страстей; надежда, отторгая ум наш
ожиданием небесных воздаяний, заставляет презирать все
плотские удовольствия; любовь, огнем своим воспламеняя в
нас любовь ко Христу и к преспеянию в духовных
добродетелях, побуждает с совершенною ненавистью
отвращаться от всего, что противно им. Мы не иначе можем
достигнуть истинного совершенства, как возлюбивши Бога не
по другому чему, как по одному влечению любви к Нему,
потому что и Он прежде возлюбил нас не для другого чего,
как для нашего спасения. Для сего надобно нам стараться с
пламенной ревностью восходить от страха к надежде, от
надежды на степень любви к Богу или любви к самим
добродетелям с полною горячностью душевной, чтобы, восприяв
такую приверженность к добру, могли мы, сколько это
доступно для человеческой природы, неуклонно пребывать в
нем.
Преп. Максим Исповедник
– Брат спросил: «Что должно делать, чтобы возмочь
непрестанно быть с Богом?» Старец ответил: «Невозможно уму
всегда быть с единым Богом, если не стяжает он следующих
трех добродетелей: любви, воздержания и молитвы. Любовь
укрощает гнев; воздержание иссушает похоть, а молитва,
отрешая ум от всех помышлений, нагим представляет его
Самому Богу. Эти три добродетели совмещают в себе все
правды и без них ум не может пребывать с единым Богом».
Брат спросил: «Прошу тебя, отче, научи меня, как любовь
укрощает гнев?» Старец ответил: «Дело любви – миловать
ближнего и благодетельствовать ему, долготерпеть на нем и
сносить все причиняемое им, как часто было говорено. Имея
такие свойства, любовь естественно укрощает гнев в том, кто
стяжал ее». Брат сказал: «Не малы дела ее, но блажен тот,
кто возмог стяжать ее. Я же, поистине, далек от нее. Однако
ж прошу тебя, отче, скажи мне, что значит –
долготерпеть?» Старец ответил: «Быть тверду духом в
несчастиях, сносить всякое зло и ждать конца искушению, не
позволяя проторгаться гневу, или сказать неразумное слово,
или заподозрить что, или подумать что неприличное
благочестивому человеку, как говорит Писание: до времени
стерпит долготерпеливый, и последи воздаст ему веселие: до
времени скрыет словеса своя, и устне верных исповедят разум
его (Сир. 1, 23-24). Искренно отрекшийся мирских вещей
и нелицемерно, из любви, служащий ближнему, скорее
освобождается от всякой страсти и становится причастным
Божественной любви и Божественного ведения».
– Как воспоминание об огне не согревает тела, так
вера без любви не производит в душе света ведения.
– Чиста душа, освободившаяся от страстей, и
непрестанно возвеселяемая Божественною любовью.
– Совершенная любовь не разделяет единого естества
человеков по различным их нравам, но всегда смотря на оное,
всех человеков равно любит: добрых – как друзей, а
недобрых – как врагов, благодетельствуя им,
долготерпя, перенося ими причиняемое, отнюдь не отплачивая
им зла, даже страдая за них, когда случай потребует, дабы,
если возможно, соделать и их себе друзьями. Но, если и
невозможно, она все же не отступает от своего расположения
к ним, всегда равно являя плоды любви всем человекам. Так
Господь Бог наш Иисус Христос, являя Свою к нам любовь,
пострадал за все человечество и всем равномерно даровал
надежду воскресения, хотя, впрочем, каждый сам себя делает
достойным или славы или мучения адского.
– Признак совершенного бесстрастия тот, когда и во
время бодрствования, и во сне представления вещей всегда
всходят на сердце простыми.
– Исполнением заповедей ум совлекается страстей,
духовным созерцанием видимого совлекается страстных о вещах
помыслов, познанием невидимого отрешается от созерцания
видимых вещей, наконец познанием Св. Троицы и от самого
ведения вещей невидимых (т.е. достигает вершины познания).
– За воздержание награда – бесстрастие, за
веру – ведение. Бесстрастие рождает рассудительность,
а ведение – любовь к Богу.
– Совершенный в любви и достигший верха
бесстрастия не знает разности между своим и чужим, или
своего и чужого, или между верным и неверным, или между
рабом и свободным, или даже между мужским полом и женским.
Но, став выше тиранства страстей и взирая на одно естество
человеческое, на всех равно смотрит и ко всем расположен
бывает (Гал. 3, 28).
– Мзду за подвиги в добродетели составляет
бесстрастие и ведение. Ибо они виновники бывают для нас
Царствия Небесного, как страсти и неведение – муки
вечной. И потому, ищущий их ради славы человеческой, а не
ради того, что они добро суть, слышит от Писания: просите,
и не приемлете, зоне зле просите (Иак. 4, 3).
– Совершенная душа есть та, которой вожделетельная
сила вся совершенно устремилась к Богу.
– Совершенный ум тот, который истинною верою
недоведомо познав Недоведомого, обозрел все вещи вообще Его
творения и от Бога получил всеобъемлющее познание о Его в
них Промысле и Суде, сколько то доступно человекам.
– Начало и конец спасения каждого есть
Премудрость, которая, начиная, прежде порождает страх, а
потом, усовершившись, к концу порождает любовь. Или лучше
сказать, поначалу она сама смотрительно бывает страхом,
чтоб удерживать любителя своего от худа, а потом, к концу,
сама собою естественно оказывается любовью, исполняя
духовным обрадованием тех, которые сожительством с нею
заменили обладание всеми видимыми благами.
– Совершен тот, кто с произвольными искушениями
борется воздержанием и непроизвольные переносит с
терпением. А всецел тот, кто деяния совершает с ведением и
умозрение не оставляет бездейственным.
Авва Фалассий
– Совершенное бесстрастие порождает чистые
помышления, а совершенное ведение ставит пред лице
Непостижимого.
– Подвижничество требует терпения и мужества,
потому что сластолюбие изгоняется не иначе, как
долговременным и охотным самоутруждением. Удобно совершишь
подвиги подвижничества, если все будешь делать в меру и по
правилу. Держи всегда одинаковую меру в подвигах и без
крайней нужды не нарушай положенного правила.
Преп. Феодор Едесский
– Какое восхождение к совершенству и обожению! По
части ума это совершеннейшее ведение сущего и Того, Кто
выше всего сущего, сколько это доступно для человеческого
естества; по части вожделения – всеконечное и
непрестанное вожделение и стремление к Первому Добру; по
части раздражения – энергичнейшее и деятельнейшее
движение к вожделенному, непрестающее и неослабное никакими
из встречающихся прискорбностей, непресекаемое в своем
поступании вперед, но неудержимо, и, вспять не обращаясь,
шествующее.
– Конец нашей жизни есть блаженство или, что то
же, Царство Небесное, или Божие. А оно само есть не зрение
только царственнейшей Троицы, но при этом приятие и
Божественного привтечения, и как бы, восприятие обожения и
сим привтечением восполнение неустающего в нас и
усовершение несовершенного. И это-то служит пищею мысленных
существ, – это восполнение недостающего чрез
Божественное оное привтечение. Здесь совершается круг некий
непрестанный, от того же начинающийся и тем же кончающийся.
Ибо, чем более кто разумевает, тем более вожделевает; чем
более вожделевает, тем более вкушает; чем более вкушает,
тем более возбуждается к большему опять уразумеванию, и
тотчас снова начинает это недвижимое движение, или
недвижимую недвижность.
– Как должно идти к концу жизни нашей? Для
разумных душ, кои суть умные сущности и малым чем отстоят
от умов ангельских, здешняя жизнь есть борение, и жизнь во
плоти дана им на подвиг. Воздаяние же за подвиг и борение
есть вышесказанное состояние – дар, достойный вместе и
Божественной благости и Божественной правды. Правды, потому
что блага оные достигаются не без собственных трудов и
потов; благости, потому что дар безмерно превосходит всякий
собственный труд, и еще потому, что самое то, что возмочь
доброе, есть дар Божий.
Преп. Филофей Синайский
– Есть в нас мысленная брань, более тяжелая, чем
чувственная. Делателю благочестия надобно тако тещи и ту
цель преследовать умом, чтобы как Маргарит какой или камень
многоценный, в совершенстве усокровиществовать в сердце
память о Боге. Надобно оставить все, даже тело, и презреть
самую жизнь настоящую, чтобы Бога единого стяжать в сердце
своем. Ибо св. Иоанн Златоуст сказал, что умного
боговедения одного достаточного к тому, чтобы истребить
лукавых.
– Ведущие мысленную брань должны со всем усердием
избрать себе, по указанию Божественных Писаний, духовные
делания и возложить их на ум, как целительные пластыри. Так
с утра должно мужественно и неотступно стоять у двери
сердца, с крепкою памятью о Боге и непрестанною, в душе,
Иисус Христовою молитвою и сею мысленною стражею и убивать
всех грешников земли, т.е. верною, усиленною и горе
восхищающею памятью о Боге посекать, ради Господа, главы
сильных и начала брань воздвигающих помыслов, ибо, как
знаем, и в мысленных подвижнических трудах есть некоторый
Божественный чин и порядок действования. Так должно делать
нудящим себя (Царствия ради), пока настанет положенное
время вкушения пищи. После сего, благодарение воздав
Господу, по единому человеколюбию Своему питающему нас
двоякою– пищею, и духовною и телесною, должно томить
себя памятованием и размышлением о смерти. А на следующий
день опять надо самодержавно браться за утреннее дело. Ибо
и при таком каждодневном образе действования едва-едва
возымеем мы в Господе избегнуть сетей мысленного врага.
Такое делание, впрочем, утвердившись в нас, рождает три
добродетели: веру, надежду и любовь, из коих вера
располагает нас к истинному страху Божию, а надежда,
преодолев рабский страх, приводит человека к любви Божией.
Преп. Симеон Новый Богослов
– Бог от нас, человеков, не требует ничего
другого, кроме одного того, чтобы мы не грешили. Но это не
есть исполнение закона, а только ненарушимое хранение
образа и горнего достоинства, в коих, стоя по естеству и
нося светло-осиянную одежду Духа, мы пребываем в Боге и Он
в нас, бываем по благодати богами и сынами Божиими, и
знаменуемся светом познания Бога по слову: Знаменася на
нас свет лица Твоего, Господи! (Пс. 4, 7).
– Преуспевающие в духовном совершенстве, когда
просвещаются или осияваются в уме, тогда видят мысленно
славу Господа и научаемы бывают мысленно Божественною
благодатию ведения за ведением, восходя от созерцания
сущего к познанию Того, Кто воистину есть выше всего
сущего, – Бога. Приближающиеся к совершенству, видя
только еще отчасти беспредельность (духовных вещей) и
сознавая непостижимость того, что видят, удивляются и
приходят в изумление; а чем более входят они, неведомо как,
в свет ведения, тем более сознают свою немощь. То, что
является им некоторым образом примрачно, показывает себя
как бы зерцалом в гадании, и отчасти осиявая ум, мыслящий о
том, когда благоволит явить себя в большем свете и
соединиться по причастию с тем, кто им освещается, вовлекая
всего его в себя, так что он бывает весь в глубине Духа,
как бы в глубине безмерных, светлых вод, – тогда он
восходит неизъяснимо в совершенное неведение как вступивший
туда, где все выше ведения.
Преп. Иоанн Лествичник
– Греха и страсти естественно нет в природе
человека. Бог – не творец страстей. Добродетели же
многие даровал Он нашей природе, из числа которых суть и
следующие: милостыня – ибо и язычники сострадательны;
любовь – ибо часто и бессловесные животные проливают
слезы при потере друг друга; вера – ибо все мы от себя
ее порождаем; надежда – ибо мы, и когда взаим даем или
берем, и когда сеем, и когда плаваем, делаем это, надеясь
обогатиться. Итак, если, как доказано, любовь и добродетель
естественно присущи нашей природе, любовь же есть
исполнение закона, то явно, что добродетели не чужды нашему
естеству И да постыдятся те, которые извиняют неделание
добродетелей своим бессилием. Но, что касается до чистоты,
безгневия, смиренномудрия, молитвы, бдения, поста и
всегдашнего умиления, то сии добродетели выше естества.
Некоторым из них научили нас люди своим примером; образцами
других были для нас Ангелы, а иных учитель и дарователь
есть Сам Бог Слово.
Преп. Исаак Сирин
– Представь себе, что добродетель есть тело,
созерцание – душа, а то и другое – один
совершенный человек, соединяемый духом из двух частей: из
чувственного и разумного. И как невозможно, чтобы душа
пришла в состояние проявлять свое бытие без совершения
образования тела с его членами, так невозможно душе прийти
в созерцание без совершения дела добродетели.
– Есть три мысленных способа, по коим ведение
восходит и нисходит. Способы сии суть: тело, душа, дух.
Ведение – есть Божие даяние естеству разумных тварей,
данное при начале их создания. И оно, по природе своей,
просто и неделимо, как свет солнечный, но, сообразно с
деланием своим, приобретает изменения и деления.
– Кто с ведением убегает суетной славы, тот ощутил
в душе своей будущий век.
– Не будем смущаться, когда бываем в омрачении.
Разумею же то особенное омрачение, в котором в иное время
душа томится и бывает как бы среди волн; и, читает ли
человек Писание или совершает службу – во всяком деле,
за какое ни примется, омрачение у него за омрачением.
Таковой оставляет дело и часто не попускается ему даже
приблизиться к оному. Этот час исполнен отчаяния и страха;
надежда на Бога и утешение веры в Него совершенно отмещутся
душою и вся она всецело исполняется сомнения и страха. Но
Бог не оставляет души в таком состоянии надолго, но вскоре
творит и избытие (1 Кор. 10, 13). А я замечу тебе и даю
совет: если не имеешь силы совладеть с собою и пасть на
лицо свое в молитве, то облеки голову свою мантиею и спи,
пока не пройдет для тебя этот час омрачения, но не выходи
из келлии. Сему искушению подвергаются наипаче желающие
проводить жизнь умственную и в шествии своем ищущие
утешение веры. Поэтому всего более мучит и утомляет их этот
час колебанием ума; следует же за сим часто хула, а иногда
приходит на человека сомнение в воскресении и иное нечто, о
чем не должно нам говорить. Занимающиеся делами телесными
совершенно свободны от сих искушений. На них приходит иное
уныние, известное всякому, которое в образе действия своего
отлично от сих и подобных им искушений. Блажен, кто
претерпит это, не выходя за дверь. Впрочем, не в один час
оканчивается борьба сия; и благодать не вдруг приходит
снова и вселяется в душе, но постепенно. И одно сменяется
другим: временем – искушение и временем – утешение.
Преп. Антоний Великий
– Совершенство подвига твоего есть послушание, и
добро человеку, если он несет иго Господне от юности –
служит и повинуется. Чего ради авва Антоний сказал Павлу
– ученику своему: «Ступай, сиди в уединении, чтобы
изучить брани, бывающие от демонов». Ибо совершенство
монаха состоит в навыке его править духом всем в себе. Но
такое самоправление духовное приходит вместе с чистотою
сердца; чистота же сердца бывает, когда им правит ум; а
умом правит непрестанная молитва. Брань же от демонов
бывает чрез помыслы и привидения, которые в уединении и
безмолвии сильнее возбуждаются.
– Внутренний строй ума превосходнее телесных
подвигов, ибо сей внутренний строй ума направляет и
восторгает душу монаха к совершеннейшей любви к Богу,
делающей его достойным видений и откровений славы Божией.
Телесные подвиги освобождают монаха от страстей телесных,
утверждают в добродетелях, силы ему подают к отгнанию
похотей и телу доставляют чистоту А подвиг ума вооружает
душу против демонов и помыслов, ими всеваемых, и доставляет
чистоту сердца, которое крепость получает от любви и
делается достойным того, чтобы им правил Дух.
Преп. Иоанн Лествичник
– Кто в начале не жил в повиновении, тому
невозможно приобрести смирение, ибо всякий, сам собою
научившийся художеству, много о себе мечтает. Как яйца,
согреваемые под крыльями, оживотворяются, так и помыслы,
скрываемые от духовного отца, превращаются в дела. Как
корабль, имеющий хорошего кормчего, при помощи Божией,
безбедно входит в пристань, так и душа, имея доброго
пастыря, удобно восходит на небо, хотя и много грехов
некогда соделала. Как не имеющий путеводителя удобно
заблуждается на своем пути, хотя бы и весьма был умен, так
и идущий самовластно путем иночества легко погибает, хотя
бы и всю мудрость мира сего знал.
Прпп. Варсонофий и Иоанн
– Кто хочет быть иноком, тот отнюдь ни в чем не
должен иметь своей воли. Христос Господь, научая нас сему,
сказал: Снидох с небесе, не да творю волю Мою (Ин.
6, 38). Если же ты одно будешь исполнять, а от другого
отказываться, то тем покажешь, что ты рассудительнее
повелевающего тебе, а это то же есть, что быть поругану от
бесов. Итак, ты должен слушаться во всем, хотя бы тебе и
казалось, что дело повеленное небезгрешно. Авва,
назначающий тебе оное, понесет грех твой, и с него взыщется
ответ за тебя. Если дело крайне для тебя неудобно и опасно
или выше сил твоих, объясни то авве и сделай, как он
рассудит.
Авва Дорофей
– Если ты пребываешь в послушании, то никогда не
верь своему сердцу, ибо оно оскверняется ветхими
пристрастиями. Ни в чем не следуй своему суждению и сам
ничего не назначай себе без вопрошения и совета. Не думай и
не предполагай, что ты лучше и праведнее своего наставника,
и не исследывай дел его. Поступая так, ты будешь
повиноваться спокойно и безопасно идти путем отцов наших.
Преп. Исаак Сирин
– Не домогайся заимствоваться советом у человека,
который не ведет одинакового с тобою образа жизни, хотя он
и крайне мудр. Доверь помысл твой лучше человеку неученому,
но опытно изведавшему дело, нежели ученому философу,
который рассуждает по своим исследованиям, не испытав на
деле.
Преп. Антоний Великий
– Я знаю монахов, которые после многих трудов пали
и подверглись безумию, потому что понадеялись на свои дела
и презрели заповеди Того, Кто сказал: Вопроси отца
твоего, и возвестит тебе (Втор. 32, 7). И еще Св.
Писание говорит: Имже несть управления, падают аки
листвие (Притч. 11,14), и заповедует ничего не делать
без совета, так что не позволяет даже духовное питие,
веселящее сердце человека, пить без совета: без совета
ничесоже твори (Сир. 32, 21) и с советом пей вино.
Человек, без совета делающий свои дела, походит на город
неогражденный, в который кто ни захочет входит и расхищает
его сокровище. Спрашивать других св. Антоний считал столь
спасительным делом, что даже сам – учитель всех –
обращался с вопросом к ученику своему, преуспевшему, однако
ж, и как тот сказал, так и поступал. Ибо когда авва Антоний
получил от императора Констанция приглашение прибыть в
Константинополь, то обратился к Павлу Препростому с
вопросом: «Должно ли мне идти?» И когда тот сказал: «Если
пойдешь, будешь Антоний, а если не пойдешь, то будешь авва
Антоний» – то спокойно остался на месте.
Преп. Нил Синайский
– Вот отличительные черты Бога и человека,
ревнующего об уподоблении Богу: тихость, незлобие,
негневливость, независтливость, благотворительность,
сострадательность, блюдение пользы других, общительность,
услужливость, – коротко сказать, все, в чем обилие
благости являет Бог, Который солнце Свое сияет на злыя и
благия (Мф. 5, 45).
Преп. Ефрем Сирин
– Хочешь ли быть святым и непорочным храмом
Божиим? Всегда имей в сердце своем образ Божий. Под образом
же Божиим разумею не изображение красками, но тот образ,
который живописуется в душе добрыми делами, и краски для
сего небесного владычнего образа суть чистые помыслы,
совлечение всего земного и чистая всегда жизнь.
|
