|
|
|
|
|
|
|
|
|
| Часть I. ПРОЦЕСС ВОСКРЕСЕНИЯ |
|
|
|
|
|
|
|
Раз как-то после молебна благоверной княгине Ольге одна пожилая женщина рассказала мне такой случай.
— Я очень чту княгиню Ольгу, — начала она. — А началось это вот с чего. Я увидела сон. Идет женщина и говорит мне: "Ты не по той дороге идешь, нужно идти прямо", — я тогда жила невенчанной — муж не веровал. Я не обратила внимания, снится мне снова та же женщина: "Я сказала тебе: не по той дороге идешь, нужно идти прямо".
Это её забеспокоило, рассказала она свои сон одной монахине. Та посоветовала ей молиться и причаститься Христовых тайн.
Муж её уверовал, они обвенчались.
Снова снится та же женщина, выходит навстречу из какого-то домика и говорит радостно:
— Я знала, что ты ко мне придешь. Ну, вот и хорошо. Ты теперь по той дороге идешь, я — благоверная княгиня Ольга.
— И с того времени, — заключила пожилая женщина, — я очень чту благоверную княгиню Ольгу.
В прошлом году пришла ко мне знакомая женщина с молодым человеком и попросила, чтобы я с ним поговорил о Боге.
Она уже с ним разговаривала и давала читать религиозные книги. Оказалось, он окончил Университет, наука его не удовлетворяла, ему показалось чего-то не хватает в ней. Тогда он и обратился за помощью к этой женщине.
Поговорив, я ему дал почитать Новый Завет, он взял, но стал беспокоиться о том, как на это среагирует его жена. Припрятав книгу, тайком читал.
Жена случайно обнаружила Новый Завет и стала читать тайком от мужа. И среагировала так, что она уже крестилась с двухлетним сыном, а муж пока все обдумывает.
Сегодня он звонил мне по телефону и сообщил, что жена делает большие успехи на новом пути.
Рассказала женщина, знакомый врач. В больницу, в которой работает её подруга врачом-психиатром, поступила женщина. К ней является её покойная мать, умершая шесть лет назад, о которой она уже забыла и о которой она, наверно, мало горевала. Иногда приходит одна, иногда с маленькими детьми.
Первое явление было вечером, её всю потрясло. Она в испуге выбежала из комнаты. Очень боится повторения дальнейших явлений, а во всем остальном рассуждает нормально. Неверующая. Заявляет, что она много читала и убедилась, что ни Бога, ни загробной жизни нет. Читала исключительно антирелигиозную литературу.
Причащал женщину на дому, очень интеллигентная, образованная. Была в заключении, там и потеряла веру. Потеряла так. Разговаривала с врачом, женщиной, и та пренебрежительно ей сказала:
— Неужели вы до сих пор веруете? — с того времени пропала вера. Сейчас тоже считает себя сомневающейся, но, однако, старается верить во все, тщательно готовится к Причастию, даже больная постится.— Причастие, — как заявляет она, — ей помогает, лучше себя чувствует.
Та женщина, которая раньше мужа крестилась, рассказала, как задолго до крещения она видела сон. Храм, в гробу лежит какой-то святой, она подходит и склоняется перед ним. Он кладет ей руку на плечо и говорит:— И ты, белоголовая, пришла к нам.
Одна женщина с высшим образованием рассказала мне случай, который в свою очередь ей рассказали.
Двенадцать часов ночи, стук в храм. Какая-то старушка просит причастить больного. Священник собрался и ушел с ней. Приходят в дом барачного типа, старушка вталкивает священника в захламленную комнату. Тот оказывается один на один с больным. Больной машет руками и кричит:
— Уйдите, кто вас звал? Я неверующий и таким умру. Священник удивлен:
— Но ведь я не сам пришел, меня привела старушка...
— Какая старушка? Никаких старушек я не знаю. Священник видит портрет женщины над головой больного.
— А вот эта, — показывает он на портрет.
— Как эта? Да вы знаете, что говорите? Это моя мать, которая давно умерла.
И тому и другому стало страшно. Больной заплакал и исповедовался.
Постскриптум. Этот случай впоследствии я слышал в разных вариантах.
Рассказала женщина, некрещенная и неверующая, во всяком случае, не задумывающаяся. Этот случай она сама видела, на её глазах произошло.
Девочка лет четырех — пяти все время повторяла:
— А мы с бабушкой вместе умрем, ей голову разобьют, а мне животик разрежут.
Отец ей пригрозил, чтоб больше этого не говорила. Она замолчала, но за день до события произнесла:
— А мы с бабушкой вместе умрем.
Переходя железнодорожную линию, бабушка с внучкой попала под проходящую электричку. Старухе действительно разбило голову, у внучки даже кровь не показалась.
В ранней юности у меня было такое понятие: счастье, зачем оно? Все равно его потеряешь, оттого все земное казалось непрочным.
Когда я уже стал сознательно веровать, мне было страшно: как можно дорожить чем-то земным?
Неверующий, но образованный человек, говорили, очень добрый, сделал такой вывод в жизни. Если делаешь плохое другому, обязательно и тебе будет плохо. Это он проверил на жизненном опыте, поэтому и боится кому бы то ни было делать зло.
Наивен. Говорил, если бы ему дали свободу, он бы всех научил делать добро.
В трамвае. Проезжая мимо храма, старушка перекрестилась. Офицер, недалеко сидящий, с насмешкой:
— Подай, Господи.
Старушка недолго думая:
— Ума советскому офицеру.
Старушка вздохнула и произнесла:
— Господи.
— А ты видела Бога? — спросил мужчина, рядом находившийся.
— Видела.
— А какой он?
— Добрый, исхудалый, страдающий за нас.
— А сатану тоже видела?
— А как же.
— А он какой?
— А такой вот, как вы, толстый, упитанный, насмешливый.
Проходил по храму. Средних лет, или даже старше, видимо, из провинции, женщина, с видом вполне серьезным, попросила благословения с такими словами:
— Благослови, папаша.
Священник — старичок вошел в трамвай, молодой человек с насмешкой к нему:
— А вы не боитесь, что на бесе едете, машина — это бес по вашему?
Священник снисходительно улыбнулся:
— Хорошо оседлать беса и ехать на нем, плохо, если на ком бес едет.
Рассказывают, одна женщина сорвала со школьника крестик и за это не была наказана. Но сколько случаев, когда срывают и смеются и их не наказывают?
Когда я был на фронте, один старшина, заметив у меня крестик, схватил за веревочку и хотел сорвать. Я резко сказал ему:
— Ты не вешал и не трогай.
Остановился, со злостью посмотрел на меня.
Помню и еще из фронтовой жизни. Мы, солдаты, находились в одной хате, где были иконы. Некоторые стали глумиться над ними, хотели выкалывать глаза на иконах.
Я запротестовал резко и смело, пороптали, но иконы поставили на место.
Тоже из фронтовой жизни. Перед едой я перекрестился, один солдат, по профессии учитель, заметив это, был поражен и сказал даже:
— Лучше б ты меня ударил, чем перекрестился.
И еще. Командир приказал расстрелять крест на перекрестке дорог. Я стоял и смотрел печально, у меня не хватило мужества запротестовать.
Господи, прости и подай мне мужество.
— Батюшка, с вами хотят поговорить,— указали мне на молодую, лет тридцати, грустную на вид женщину.
— Что случилось?
— Заедает тоска. На работе у меня все не ладится, многие нападают на меня, нет памяти.
Приходил партийный с сыном, раздражителен. Евангелие не имеет, но хотел бы иметь. Кто-то принес ему какие-то религиозные книги.
"Сын четырех с половиной лет, кроткий, с любовью и радостью относится ко всему религиозному", — так заявил отец.
С женой он развелся, жена взяла девочку с собой и воспитывает в антирелигиозном духе.
Вышел из храма, двое мальчишек, лет по одиннадцати — двенадцати идут в храм. Диакон, идущий впереди меня, остановил их, сказав, что служба будет вечером. Я завязал с ними разговор.
— А ты веришь в Бога? — спросил я у одного из них.
— Верую, — отвечал он, а лицо насмешливое.
— А мать у тебя есть?
— Есть.
— А отец?
— Нет.
— Мать верующая?
— Да, верующая, — лицо по-прежнему насмешливое.
— А сколько тебе лет?
— Семь.
— В каком классе?
— В первом.
— А ты всегда правду говоришь?
— Да.
Когда я уходил, он крикнул мне:
— А вы здесь попом работаете?
Когда я немного отошел, он с явной насмешкой:
— Легкая работа у попа: Господи, помилуй, — и оба тут же скрылись.
Женщина лет сорока пяти жалуется, что у нее всё несчастья и несчастья: сын пьет, даже кошка ушла из дому.
Просит ладана, чтоб окадить дом, ей кто-то посоветовал.
Одна старуха, еще и сейчас жива, объявила, что к ней является Христос, и на этом спекулировала, даже зарабатывала. Потом стала пророчествовать. Боясь последствий, переехала в другой город.
В церковь не ходит, там ей душно, что-то давит. Озлобленная.
Раз как-то после отпевания, направляясь в алтарь, я увидел девушку, бегущую по храму со слезами на глазах. Она повторяла:
— Умер человек — и всё, нет больше жизни. Я остановил её и сказал:
— Почему вы так думаете? — и стал доказывать, что есть Бог, есть вечная жизнь, как мне показалось, убедительным голосом.
Она расширенными глазами смотрела на меня, потом, когда я благословил её и пожелал веры, она облегченно вздохнула и сказала:
— Спасибо.
И вот сейчас, перед наступлением нового 1968 года, она вспомнилась мне, и стало опять её жалко. В лице её я вижу всю нашу молодежь со слезами на глазах. О, если бы им доказать, что есть Бог, есть вечная жизнь!
Когда мне было лет пять, я вдруг с ужасом представил, что нужно будет умирать, — но представилось вдруг, что если будешь веровать в Бога, никогда не умрешь. Я на этом успокоился, но стал волноваться за тех, которые не веруют. Ведь они умрут? Это страшно. Господи, спаси нас.
Женщина лет сорока — сорока двух обратилась к пожилой женщине в храме:
— Как помянуть маму за упокой?
Та объяснила.
— А сколько заплатить?
— А сколько захочется, главное — помолиться. Сердце женщины растопилось, и она воскликнула:
— Как здесь хорошо, душа успокоилась. Буду почаще ходить сюда, особенно, когда будет трудно. Здесь такая тишина, а кругом люди такие злые.
Когда окончилась служба, пропели "Под Твою милость", погасли свечи, и только светились одинокие огоньки лампадок, мужчина расчувствованно сказал:
— Как здесь хорошо. Такая тишина, а там... так суетятся.
В наш храм приходил молодой человек и рассказал, что ему каждый день снятся покойные родители и просят, чтоб он ходил в храм.
— Что мне делать?
Ему сказали, чтобы заказал сорокоуст. В другой раз его видели за литургией.
Умирал неверующий, жалел сестру верующую, что она ничего не берет от жизни, а он пожил в свое удовольствие.
Перед самой смертью стал чего-то бояться, просил сестру, чтоб она его не оставляла одного ночью.
После смерти приснился сестре: стоит такой обиженный и жалеющий о напрасно прожитой жизни.
Рассказали случай. Женщина утопила свою дочь, пяти лет, привязав камень на шею. Хотела быть в близких отношениях с одним мужчиной, который её этому и научил. На суде она просила у всех прощения. Сказала, что когда она, привязав камень на шею дочке, бросила её в воду, та крикнула:
— Мама, — и этот голос ей слышится до сих пор. Приговорили к расстрелу. Никто не пожалел её, во время следствия её два раза избивали, только старуха-мать пожалела:
— Доченька, родная, погубила ты себя.
Проходил мимо детей из ФЗО.
— Когда можно придти в храм? — спросили.
Я в свою очередь:
— А где вы учитесь?
— В ФЗО /фабрично заводское обучение/.
Один из них:
— Хочу помолиться, чтоб сдать экзамен.
Другой:
— А почему в шапках в храм не пускают?
Третий:
— А скажите, вы сами веруете?
—Да.
— А где Бог, покажите.
— А ты ум имеешь, покажи мне его?
Улыбки исчезли, стали говорить серьезнее.
— А скажите, есть ли там /за гробом/ что-либо, как вы думаете?
Девочка тринадцати лет, верующая, молится за сестру, чтоб Бог её спас. Сестра неверующая.
Рано утром пришла женщина в храм.
— Что делать? Убит сын в армии, на посту.
Он был некрещеный. Как за него молиться?
Девочка лет десяти.
— Веруешь? — спросил я у нее.
— Нам в школе запрещают веровать, — ответила она.
— А разве могут запретить тебе любить маму? Так и веровать никто не может запретить.
Смотрит кротко, растерянно.
1961-1963
Прикладывались к кресту. Одна женщина, видимо, деревенская сказала:
— Дайте я приложусь еще за детей, можно?
Рассказала женщина, образованная, про одного коммуниста.
Умирал от рака, с женой общего языка не находил — она была воспитана в атеистическом духе. Подозвал меня, говорила женщина, и спрашивает:
— А скажите, есть ли там /за гробом/ что-либо, как вы думаете? Женщина ответила несколько уклончиво:
— По-разному смотрят, буддисты так, магометане иначе, христиане еще иначе, но все сходятся на том, что там есть жизнь.
— Вы так думаете? — переспросил он еще раз и добавил:
— Да, если там ничего нет, тогда вся жизнь бессмысленна.
Последние слова его, сказанные перед смертью, твердо и настойчиво:
— Господи, прости меня. Господи, прости меня, — с этими словами и умер.
Молодой человек работал в музее, его вдруг поразила мысль: он работает на антирелигиозную пропаганду. И хотя он несколько безразличен к религии, бросил свою работу и задумал поступить в Семинарию.
Ехал в электричке с другом священником, к нам подсел человек средних лет, хотя было много свободных мест.
— Вы служители церкви? — спросил он сразу.
— А что?
— Вы служители?
—Да.
— Мне нужно поговорить со священником...
— А что вас интересует? — спросил мой друг.
— Проблемы жизни.
Объяснился. Он заболел, опухоль мозга. Сам — врач-хирург, сейчас находится на пенсии. Ему 38 лет, имеет двоих детей, четырех и восьми лет. Их ему жалко.
Многие раскаиваются в грехе абортов.
— Научите, что делать? — спрашивают. К сожалению, часто обращаются тогда, когда физически ничего нельзя сделать. Остается только одно — покаяние.
После вечерней службы старушка подвела ко мне ребенка четырех лет, помогла ему сложить ручки для благословения. Он смотрел кротко и с любовью. Потом через некоторые время она снова подошла с ним со слезами на глазах:
— Он батюшка, мне говорит: не бойся, бабушка, я никому не расскажу, что мы с тобой были в храме, будем знать только ты да я.
Мать не допускала его в храм, вообще-то не прочь бы, да боялась, что он будет рассказывать соседям. Как бы чего не вышло.
Подошел человек средних лет. До этого стоял задумчиво посреди храма.
— Благословите.
Руки для благословения складывать не умел.
Один человек решил перевоспитывать тех, кто верует в Бога, происходило это в студенческой среде.
— Неужели ты веруешь? — саркастически спросил одного. — Ну, разве ты видел Бога?
— Плохой будет Бог, если Он станет показываться всякому дураку, — ответил тот.
Когда проводил исповедь, вошел в храм молодой человек с чемоданчиком и очень пристально посмотрел на меня. Потом перекрестился, подошел к Распятию, поцеловал и стремительно вышел. Все делал очень серьезно.
Приехали из Мордовии муж и жена, оба молодые, есть ребенок. Просят окрестить их и обвенчать.
— У нас там нет церквей, вы уж, пожалуйста. У нас требуют паспорт, но какие паспорта в колхозе, их там не дают.
1965-1969
Подошли для беседы две сестры: двадцати пяти и двадцати восьми лет. Старшая заявила, что очень верующая, но не знает крещена ли? Младшая сказала, что крещена, но крещение смешивает с Причастием. "Это, говорит, когда с ложечки дадут?"
Младшая пьет два года запоем, руки дрожат, вся издерганная.
Вошло несколько девочек в храм, четвертых и пятых классов. Проходя вперед, стали всем интересоваться. Одна спрашивала так, будто сама все знает и кого-то хочет разоблачить в преступлении.
— А это что? А где здесь отпевают? А где сжигают людей? А что у вас там? — спрашивала требовательно.
Когда стал показывать комнату, где крестят, входила с боязнью.
— А Бога ведь нет, — сказала вдруг.
— А откуда ты знаешь?
— В истории написано.
Другая, более тактичная, извинилась, и они ушли.
Сегодня, когда ехал в храм около десяти часов утра, троллейбус был полупустой, подсел ко мне молодой человек лет тридцати, высокого роста, интеллигентный и завязал разговор:
— Вы работаете в церкви?
—Да.
— Скажите, пожалуйста, насколько церковный союз бывает крепок?
— Насколько вы верите.
— А не веровать нельзя...
К сожалению, разговор на этом оборвался, мне нужно было выходить.
Еще некрещеная, ей около тридцати лет. С подругами заходит в храм, после, говорит, ей бывает очень хорошо. Но в храме не может находиться долго, разбирает смех, сама не знает отчего. Ведь сама знаю, говорит, что после храма хорошо, но вот смех берет. А выйду, станет грустно.
Одна православная женщина решила навестить монголку в больнице, соседку по квартире, болеет раком. Что принести ей, она ничего уже не ела. Решила почему-то взять крестик. Принесла, монголка схватила крестик, надела на себя и прижала к груди. И все почему-то смотрела в одну сторону. Потом сказала:
— Если выздоровлю, пойду в Русскую церковь.
Когда умерла, сестры и врачи, обнаружив на ней крестик, сказали:
— Теперь понятно, почему она терпеливо выносила всякие боли.
Похоронили её по-христиански, на похоронах было много монголов.
Когда узнала об этом женщина, приносящая крестик, удивленно сказала:
— А ведь она не крещена.
У одной женщины во время войны в эвакуации умер ребенок, и она очень горевала о том, что он был некрещен — негде было крестить.
Когда хоронили на кладбище другого ребенка, эта женщина вдруг увидела церковь, хотя церкви на кладбище не было, в нее внесли ребенка, она всмотрелась и узнала своего ребенка. Вошел человек в белом и забрал его к себе.
Шел с трамвайной остановки, уже вечерело. Шаги. Догоняет молодой человек лет двадцати пяти, поравнявшись со мной — резко:
— Обманываешь? Докажи, что есть Бог.
— Давай, — сказал я с убежденностью.
Еще присоединились молодой человек и девушка, забросали вопросами. Сначала они были как будто под хмельком, потом как-то протрезвели, один сказал:
— Вы нас заинтересовали.
Два мальчика, лет по четырнадцать, когда я возвращаюсь из храма, встречают меня. Их интересуют религиозные вопросы.
Женщина, научный работник, рассказала из своей жизни. Была у нее мать, больная, молилась Богу, особенно по ночам. Сама дочь не веровала. Когда мать умерла, у нее образовалась какая-то пустота, особенно в ночное время давила. Это её и побудило обратиться к вере. Сейчас верующая.
В больнице. Няня на мальчика надела крестик, а кто-то снял. Однажды мальчик взволнованно потребовал крестик, дали другой. Он сказал, чтобы вернули ему его. Когда дали, он прижал крестик к груди и так скончался.
Недавно в храме ко мне подошел мужчина средних лет, были с ним жена и дочка лет двенадцати. Он сказал, что в течение года каждую ночь в стену квартиры слышится неестественный стук. Слышат все, и жена, и дочка. Чтобы кто-то стучал из людей, исключено, они живут на шестом этаже, а стук в стену с улицы.
О себе сказал, что не знает, верующий он или неверующий.
Дали имена детям в честь видного атеиста, хотели свою семью построить по его примеру. В результате все трое оказались глухонемыми. В родстве никого глухонемых не было.
Заболел коммунист, неверующий, стал часто призывать имя Бога. Жена ему сказала:
— Надо быть последовательным: или то, или другое.
Он: — А знаешь, не лучше ли мне причаститься?
Мальчик шести лет, рассматривая живопись, почувствовал, что чего-то в ней не хватает.
Когда увидел иконы, обратил на них внимание, стал много читать об иконах, просил родителей водить его в храм. В иконах нашел то, чего в живописи не хватало. Срисовывал иконы, в доме сделал иконостас.
Родители неверующие, бабушка особенно. Рассказано очевидцем.
Привели мужа и жену, оба средних лет. Муж как будто крещен и даже говорит, что верует, по профессии — журналист, глаза какие-то стеклянные. Жена взлохмаченная, тусклая, подавленная. Она не знает, верует ли? Некрещеная.
У них умерла девочка, их дочь, двух с половиной лет. Дочь не крещена, это их особенно беспокоит. Боятся, не сойти бы с ума от этого.
Муж приходил за святой водичкой.
Один атеист задал вопрос священнику:
— Неужели вы в самом деле веруете?
— А за кого вы меня принимаете? — спросил в свою очередь священник. — Неужели вы думаете я подлец или дурак?
— Вы читали Евангелие? — спросил священник у одного ученого — материалиста.
— Как я буду читать, если я атеист? — ответил ученый.
— В таком случае вы не атеист, а невежда, — заключил священник.
Атеистка, пропагандистка тридцатых годов. её парализовало, все её оставили, кроме верующей старушки — соседки. Та ей всегда внушала:
— Раскайся и сходи поблагодарить Бога в храм.
Когда стала выздоравливать, поползла на четвереньках к храму. её подобрали на улице.
Мы жили на даче, хозяйкин внук, сын её дочери был одно время с нами. Охотно становился на молитву, надел крестик. Когда приехала его мать-атеистка и увидела на нем крестик, заставила снять. Он долгое время сопротивлялся. Учится в пятом классе.
Рассказал церковный сторож. Вдруг стук в дверь, открыл, стоит человек средних лет, идет с демонстрации, октябрьской:
— Разрешите поставить свечу.
Подошел к иконе святителя Николая, затеплил свечу, стал на колени, потом:
— Я ничего не знаю, верю я в Бога или нет, но я знаю святителя Николая, верю ему, — и восторженно:
— А как у вас здесь хорошо, тишина. Не то, что у нас на демонстрации.
1963—1972
Приходила плачущая женщина, по профессии учительница, преподает в младших классах. Погиб сын, делал какой-то опыт. Ему двадцать четыре года. Дома никого не было. Оставив записку, побежал в больницу с оторванной челюстью. Сделали операцию, но спасти не могли, умер.
Мать его хочет отпеть, но он не был крещен. Есть еще дочь, тоже не крещена, в субботу приведут крестить.
Была патриаршая служба, народу было много. Когда расходились, один человек кричал в голос:
— Помогите! — думали, просит милостыню, как нищий, но он сказал:
— Дайте что-либо из религиозной литературы, я из провинции, у нас все сожгли, ничего нет. Рассказал очевидец.
Есть суеверный обычай: входя в новую квартиру, впускать первой кошку. Потом её выбрасывают. Около новых домов всегда много бродячих кошек, по ночам жутко кричат.
Ребенок, подвесив кошку, поджег её. Она как-то сорвалась и выцарапала ему глаза.
Дети выворачивают ноги кошке, проходящая женщина замечает им:
— Что вы делаете?
— Проходи, пока тебе не вывернули.
Рассказал сын-академик. Отец его атеист, умирает, теряет сознание. Заметив, что отец стал часто ограждать себя крестным знамением, спросил у него:
— Зачем ты это делаешь, папа?
— Хочу умереть и быть со Христом.
Девушка семнадцати лет говорит:
— Не может быть, чтоб от человека ничего не осталось. Пока еще не уверовала, в семье все атеисты.
Сегодня к нам в храм зашел подполковник в форме. Снял фуражку, купил две свечи. Я подошел к нему и стал спрашивать:
— Вы хотите поставить свечи на подсвечник?
— Да.
Он стал рассказывать о своем сыне и об отце. Что говорил о них, я так и не понял.
Я помог ему поставить свечи, ибо он настолько был пьян, что никак не мог. Он стал хватать мою руку и целовать.
Разговорился с ним и другой человек из нашего храма.
— А вы не предадите меня? — спросил он как бы между прочим.
— Среди вас, говорят, есть такие.
— Всякие есть и среди вас тоже, — сказал я.
Он продолжал:
— Я сам коммунист, строю коммунизм, а вот зашел в храм.
Рассказывают, по выходе из храма долго крестился, плакал и говорил:
— Прости меня, грешного, Господи!
Приходил молодой человек для беседы. Говорит, что он не знает, что ему делать. Все, что делается кругом — ложь, и он участвует в этой лжи, поэтому он не видит ни в чем смысла.
Сам из высокопоставленной семьи, отец-генерал. Ходил уже и в Загорск для беседы.
Но пока все-таки не знает, что ему делать. Ибо все, что он делает, по его мнению, недостаточно.
Преподавательница из института рассказала. Когда я излагала материал о христианстве объективно, без всякой критики, студенты очень внимательно слушали и "такие милые лица у них были".
Ехал в метро, напротив меня сидел человек в военной форме, очень угрюмого вида, как-то затравленно смотрел кругом, болезненно одутловатый. Я подумал: "Дали власть им (имел в виду определенных людей), и эта власть опьянила их, развила садизм". Он уже человек безнадежно больной и опасный для общества, как зачумленный, — и очень мне стало его жалко. Жалея его, искренне помолился.
Хотел найти диалог с евреями. Мне показалось нашел причину, почему они не принимают христианства. Иудаизм для них родовая религия, считают они, и поэтому христианство принять не могут, это значит изменить своему роду.
Меня не поняли даже верующие евреи-христиане, одна еврейка сказала:
— Если бы я родилась не в христианской семье, я бы, наверно, не приняла христианства.
Трудно пока евреям дается христианство. Пока они самый нерасположенный ко Христу народ. Жестоковыйный в своей родовой гордости, привязанный к земному могуществу.
Изнутри что-то нужно, чтоб евреи стали охотно принимать христианство.
1973—1974
|
|
|
|
|
|
|