В понедельник вечером

Приими прошение оскверненных и нечистых уст, Владыка всяческих, человеколюбивый Иисусе Христе; не погнушайся мною как недостойным и несмысленным и не признай недостойною утешения Твоего душу мою, приближающуюся ко аду. Взыщи меня, как погибшую овцу, потому что вовсе нет во мне ни усердия, ни смысла к исправлению себя. Ослеплен я сластолюбием, омрачена душа моя, и от упоения страстями сердце мое стало бесчувственным. Всю горечь свою, все лукавство, все неразумие исповедую Тебе, Господи, Спаситель мира. Скажу также всю приятность, всю сладость того, что по благости Своей соделал Ты со мною, Человеколюбец. С первого возраста стал я преогорчителем, не расположенным к добру, изобретателем всякого порока, способным на всякий грех. Но Ты, Владыка, Сын Божий, по великим щедротам Твоим не воззрел на все мое лукавство. Глава моя вознесена благодатию Твоею, Владыка, но снова смиряется по причине грехов моих. Благодать Твоя снова влечет меня к жизни, а я со всем усердием устремляюсь скорее к смерти, потому что пагубный навык мой к слабостям даже против воли моей увлекает меня к себе.

Ужасен страстный сей навык; неразрешимыми узами связывает он ум мой, и узы сии всегда кажутся мне вожделенными. По навыку опутываюсь сетями и радуюсь, бедный, что опутан. Погружаюсь на самую несносную глубину, и это веселит меня. Враг ежедневно обновляет узы мои, а я восхищаюсь. О сколько искусства у врага! Не связывает меня узами, какими не хочу, а, напротив того, налагает всегда такие узы и сети, которые принимаю с великим удовольствием; ибо знает, что произволение мое сильнее, и во мгновение ока налагает такие узы, какие сам хочу.

Сие рыдания и плача достойно, в том позор и стыд, что связан я своими хотениями. В одно мгновение могут сокрушить узы и освободиться от всех сетей, но, одолеваемый слабостями и произвольно раболепствуя страстным навыкам, не хочу сделать того. Еще ужаснее, еще больше заставляет меня обливаться слезами стыда, что соглашаюсь с хотениями врага своего. Он связывает меня, и я умерщвляю себя страстями, которые радуют его. Могу сокрушить узы, но не хочу; могу избежать сетей, но не желаю. Что горестнее сего плача и рыдания? Какой стыд тягостнее этого? Увы, нет стыда более горького, как выполнять человеку хотения врага!

В таком положении нахожусь я, окаянный, знаю узы свои и скрываю их из робости. Совесть моя обличает меня: почему не трезвишься ты, бедный! Не знаешь разве, что страшный день суда при дверях? Восстань, как сильный, разорви узы свои! У тебя есть сила разрешать и вязать. Так обличает меня всегда святая совесть, но не хочу освободиться от уз и сетей. Каждый день сетую и воздыхаю о сем; оказывается же, что связан я теми же страстями. Окаянен я и беден, не оказываю успехов во благо жизни своей, не боюсь оставаться в сетях смертных. Тело на показ видящим облечено благоговейною наружностию, а душа опутана непристойными помыслами. Стараюсь быть благоговейным наружно, а внутренно я -мерзость пред Богом; услаждаю речь свою, говоря с людьми, а сам горек и лукав в произволении.

Что же мне делать в день испытания, когда Бог откроет все пред судилищем? Великий страх непрестанно сокрушает сердце мое, потому что связан я пленицами несметных беззаконий моих. Сам знаю, что буду там наказан, если Судию не умилостивлю слезами здесь. Посему-то не удерживаешь Ты, Владыка, щедрот Своих во гневе, ибо Сам ожидаешь моего обращения; Ты не хочешь видеть, чтобы кто-либо горел в огне, но всем человекам желаешь спастись в жизнь. Посему, уповая на щедроты Твои, Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, припадаю к тебе и умоляю: воззри на меня и помилуй меня; изведи душу мою из темницы беззаконий, и да воссияет луч света в моем разуме, пока не прешел я будущую страшную для меня жизнь, где совершенно будет невозможно покаяться в худых делах. Великий страх объемлет меня, бедного и блудного; как пойду совершенно неготовым и обнаженным от покрова добродетелей? Страх и боязнь объемлют меня, ибо вижу, что неревностен я к добру, но обуреваюсь противными помыслами, потому что слушаюсь бесов, которые сластолюбием уловляют меня в погибель. Если не обличаю своей совести, то во многом кажусь себе хорошим. Уподобляюсь нерадивому и ленивому купцу, который в один день теряет свой достаток и прибыль. Так я, бедный, теряю небесные блага среди множества развлечений, вовлекающих меня в худые дела. Сам в себе ощущаю, как ежечасно окрадывают меня, и нехотя занимаюсь тем, что ненавижу. Удивляет меня злое произволение мое во время скорбей, в которых всегда наиболее погрешает оно. Удивляет меня покаяние мое, почему не имеет оно твердого основания зданию воздержания, потому что не допускает сего враг души моей. Каждый день полагаю основание зданию и собственными своими руками разоряю опять труд. Прекрасное покаяние не положило еще во мне хорошего начала, а злому нерадению нет и конца. Порабощен я слабостями, по воле врага моего, усердно выполняя все им любимое.

Кто даст главе моей воду в неистощимом обилии и очесем источники слезные, которые бы непрестанно проливали слезы, да плачуся (Иер. 9, 1) всегда пред милосердым Богом, чтобы, послав благодать Свою грешнику, обуреваемую ежечасно душу мою извлек Он из свирепеющего моря, мятущегося греховными волнами. Усилились хотения мои, стали подобны ранам, которые вовсе не терпят врачебных перевязок. Жена блудница, пришедши в ужас, вдруг оказалась целомудренною и усердною, потому что возненавидела дела срамного греха, приведя себе на память будущий вечный стыд и нетерпимое мучение в наказании. А я, ежедневно обещаясь отстать от греховных страстей, не отстаю от них, но всегда, неразумный, держусь худого своего навыка. Есть у меня в надежде чаяние покаяния; обманутый суетным обещанием, всегда говорю: “Покаюсь”, — и доныне не каюсь. На словах только прилежно каюсь, а делами весьма далек от покаяния. Забываю даже, наконец, собственную свою природу, потому что делаю зло с ведением и грешу по упорству.

Исав не нашел места покаянию, потому что с упорством привлекал к себе грех и грешил не по увлечению и не по заблуждению, но с ведением, после вразумлений, огорчил родителей и не устыдился Бога. И Иуда предатель не нашел места покаянию, потому что грешил, пребывая вместе с Господом, и знал, что делал, после того как видел на себе опыт благодати. Поэтому чего ожидать мне, бедному, в рассуждении грехов моих, содеянных в ведении? Известно, что и помысливший только худое равен содеявшему. Чем буду оправдываться в бесчисленном множестве беззаконий моих? Хам, замысливший только посмеяться над отцом, отвержен. Соумышленники Кореевы поглощены землею, хотя вовсе ничего не сказали и не сделали. Подобным образом пострадали и бывшие при Илие. И Саул, внявший помыслам идолослужения, отвержен. И Ахитофел, подавший только совет, умер во грехе. И сыны Аароновы, погрешив, наказаны смертию. И Сапфира с мужем за пренебрежение свое не имели времени на покаяние. Рассматриваю дело свое, беру во внимание согласие свое и ожидаю перевеса правосудия, признаю его явно справедливым.

Для сего вводит меня в заблуждение принятый мною на себя образ, когда чужд я добродетелей и пред Богом, все назирающим, делаю противное? Справедливо фарисеи потерпели обличение от Христа Спасителя, Который наружность их назвал лицемерною. И я всего чаще бываю в таком затруднении, потому что, обличаемый своею совестию, негодую и обличение кажется мне жестоким. Истина горька старающися утаиться. Раскрою свою наружность, и окажутся во мне черви; сниму с себя личину персти, и окружающие меня увидят, что лежит во гробе, рассмотрят силу моих дел, заметят фарисейское подобие. А если не сделается это явным здесь, то огнь искусит на суде, как говорит апостол (1 Кор. 3, 13).

Простри, Господи, руку помощи мне, лежащему во прахе. Ибо хочу встать и не могу, бремя греха подавило меня, и лукавый навык удерживает меня. Смотрю глазами и хожу как во мраке; движу руку свою как в глубокой тьме, и весь я как расслабленный. Благодушествую и недоволен собой. Даю обет перемениться и пощусь, но всегда встречаю препятствия; ревностен я к славословию и не позабочусь угождать Богу.

Как осмелюсь просить об оставлении прежних грехов моих, нимало не забывая прежнего своего поведения? Или как совлекусь ветхого растленного человека, не отложив вожделений прежнего своего обольщения? Увы мне! Как перенесу обличения в беззаконных делах моих и помыслах? Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей и по множеству щедрот Твоих. Недостойные уста, и сердце нечистое, и душа, очерненная грехами, вопиют к Тебе, Владыка; услыши меня по благости Твоей и не отринь прошения моего, потому что не отвергаешь прошения истинно кающихся. Мое же покаяние не чисто, но растленно. Один час каюсь и два преогорчаю Тебя. Утверди прошение мое в страхе Твоем, Господи; утверди душу мою на камне покаяния. Свет благодати Твоей да препобедит тьму, которая во мне. Снизойди на моление мое, благий Господи, не по правде моей, потому что не имею у себя ничего доброго, но по щедротам Твоим, по великой и несказанной благости Твоей; воздвигни члены мои, сокрушенные грехом, просвети сердце мое, омраченное лукавым вожделением, спаси меня от всякого лукавого дела, да не до конца низложит меня противник. Не отврати лица Твоего от меня и не скажи мне: аминь глаголю тебе, не вем тя. Спаси скорбную душу от смерти, Господи, имеющий власть над жизнию и смертию Ибо ты сказал, Владыка: просите, и дастся вам (Мф. 7, 7). Очисти меня, Господи, от всякого греха прежде кончины и даруй мне, Человеколюбец, во всю эту краткую жизнь мою источать из сердца слезы к очищению душевных скверн моих, чтобы мог я здесь еще из многих моих обязательств уплатить хотя немногие взыскания и там спастись под покровом всесильной руки Твоей, когда всякая душа вострепещет пред страшною Твоею славою. Ей, Владыка, Единородный Сын Божий, услыши и приими прошение грешного и недостойного раба Твоего, спаси меня туне, по благодати Твоей, потому что Ты милосердый и человеколюбивый Бог, и Тебе, Отцу и Сыну и Святому Духу, воздаем славу и благодарение и поклонение, ныне, и всегда, и во веки веков! Аминь.