Проблема соотношения веры и знания, религии и науки стоит в наше время как никогда остро. Неоднократно она обсуждалась и на страницах "ТД". С нами согласился побеседовать на эту тему директор Института общей генетики им. Н.И. Вавилова РАН, академик, профессор кафедры генетики биофака МГУ Юрий Петрович Алтухов.
Беседовали Ирина СИЛУЯНОВА, Юрий БАЖЕНОВ
– Юрий Петрович, можно ли говорить об этике в науке? И если да, то в каком смысле?
– Действительно, природа не имеет морали, этики, которые даны только человеку. Природа безгрешна. Человек же грешен, ему свойственно впадать в искушения и соблазны. Природа, человек, общество взаимосвязаны. И сегодня мы уже являемся свидетелями ряда природных кризисов, бесспорно вызванных человеком... Например, исчезновение Аральского моря. Это – экологическая катастрофа, случившаяся на наших глазах. Катастрофические последствия имело бы и строительство дамбы в Керченском проливе. Ученые-биологи предупреждали обо всём этом, катастрофу можно было предотвратить. И хотя проект строительства дамбы в Керченском проливе удалось отклонить. Аральское море спасти не удалось. Оно сейчас разделилось на два водоёма и скоро вообще исчезнет.
– Почему это произошло?
– Потому что возобладал чисто потребительский, сиюминутный подход – было нужно много хлопка, и воду из Сырдарьи и Амударьи забирали на полив... Так Аральское море окончательно погубили вместе с флорой и фауной. Непродуманное, безответственное отношение человека к природе нарушает экологическое равновесие, и, отклоняясь от некоторого оптимума, заданного естественной историей, человек порождает неблагоприятные процессы и вокруг себя, и в себе самом. Например, мы обнаружили нежелательные генетические изменения, вызванные человеческой деятельностью, в рыбных стадах. Избирательный промысел, неправильное искусственное воспроизводство рыб на специальных заводах – процессы, ведущие к деградации биологических видов. И вот оказалось, что те же самые неблагоприятные генетические процессы, которые протекают в природе под воздействием человека, он может породить в своей собственной популяции. Именно поэтому столь важно сегодня так направить образование и воспитание, чтобы они формировали ответственное отношение человека к природе и к самому себе.
– Многие утверждают, что развитие науки остановить невозможно. Это как землетрясение...
– Так ведь землетрясение – это же страшная катастрофа. Значит, и развитие науки – тоже катастрофа? С такой точкой зрения я много раз сталкивался. Но дело здесь обстоит сложнее: катастрофа связана не с развитием науки, а с отсутствием истинного понимания предназначения науки. А это опять же – результат воспитания, в том числе и богоборческого на протяжении 70 лет. Но дело в другом: катастрофа связана не с развитием науки, а с отсутствием истинного понимания её предназначения, пределов допустимого использования научных достижений, той моральной ответственности, которая лежит на учёных. А это опять же – результат воспитания, в том числе и религиозного. Для нигилистического, тем более богоборческого человека никаких пределов не существует, он считает, что ему всё дозволено.
– Юрий Петрович, очевидно, что Ваше признание значения этического отношения к природе связано с тем, что Вы работаете в области генетики, достижения которой имеют непосредственное отношение к человеку. Известны Ваши исследования в области "генетика и долголетие". Есть ли в этой проблеме этический аспект?
– Безусловно. Сотни миллионов верующих убеждены: жизнь – это дар Божий. Любые попытки науки вмешаться в естественный процесс, контролировать его, должны быть тщательно взвешены и продуманы с моральной точки зрения. Между тем некоторые учёные уверяют нас в существовании определённых "генов долголетия", в возможности достичь бессмертия с помощью генетики. Наши исследования показали, что это не так. Изучая генетику популяций тихоокеанских лососей, которые размножаются один раз в жизни и погибают сразу после нереста, мы установили связь между структурой генома, его генным разнообразием (степенью гетерозиготности) и продолжительностью жизни. Максимальное генное разнообразие вызывает быстрый рост организмов, их раннее половое созревание и как следствие – сокращение продолжительности жизни.
– И эта схема оказалась универсальной?
– Да, универсальной. Мы провели анализ 77 видов животных – от мушки-дрозофилы до слона. Правда, человек несколько выпадает из этого общего ряда, главным образом из-за существенного улучшения условий жизни, развития медицины и других достижений цивилизации. А вот в изолятах малочисленных народов – эскимосов, чукчей, эвенов – эти закономерности действуют. У живущих в горах абхазов, среди которых, как известно, велик процент долгожителей, темпы роста и полового созревания замедлены. Механизм, лежащий в основе индивидуальных и межвидовых различий в продолжительности жизни оказался полигенным, т.е. он связан с эффектами многих, самых разных генов. Их же у человека десятки тысяч. Поэтому вероятность обнаружения "генов долголетия" пренебрежимо мала. Вместе с тем предрасположенность к долгожительству зависит от генотипа, но на её проявление сильно влияет характер взаимодействий "генотип х среда". Средняя продолжительность жизни в материально процветающих западных странах и в Японии всё ещё высока, в России же в последние годы она катастрофически снизилась, особенно у мужчин. По мере истощения природных ресурсов, ухудшения экологической обстановки можно ожидать сокращения средней продолжительности жизни и в тех странах, которые ныне кажутся вполне благополучными. Все попытки добиться долголетия с помощью чистой биологии, не меняя самого образа жизни, с моей точки зрения, не принесут успеха.
– В последнее время в школах всеми силами пытаются ввести так называемую программу полового воспитания. Интересно, знают ли её апологеты о Ваших открытиях, касающихся связи продолжительности жизни и возраста полового созревания?
– Скорее всего, нет. Но Вы совершенно правы: искусственное вмешательство, создание условий, ускоряющих процесс полового созревания, ведёт к сокращению продолжительности жизни.
– Известно, что на сегодняшний день фокус этических проблем генетики концентрируется на клонировании. Какова здесь связь этики и генетики?
– Вы, наверное, слышали термин "генетическое вырождение". Так вот, вырождение – это утрата изменчивости, утрата наследственного разнообразия, без которого не может жить популяция. Это как тепловая смерть Вселенной, когда везде одинаковая температура. Генетическое разнообразие лежит в основе пластичности и способности. живых систем приспосабливаться к окружающей среде. Каждый из живших прежде и ныне живущих людей генетически неповторим (кроме монозиготных близнецов), каждый из нас результат уникального наследственного дара, реализуемого во взаимодействии со столь же уникальной социальной средой. Её влияние очень велико, и хорошо известные жизни и судьбы генетически идентичных монозиготных близнецов – яркий тому пример. Такие близнецы, – несмотря на их генетическое тождество – всегда разные люди. Клонирование человека – безумный плод тоталитарного мышления. Многие учёные-генетики категорически возражают против него. Однако ещё в прошлом веке выдающийся антрополог – сэр Френсис Гальтон был озабочен, что у простого люда семьи многодетны, а у аристократов – нет. Поэтому он рекомендовал проводить такую социальную политику, при которой высшие классы имели бы преимущественные условия для воспроизводства. Вот отсюда и выросла евгеника (от греч. eugenes – хорошего рода), которая потом бьла взята на вооружение гитлеровским фашизмом в его попытках уничтожения целых народов. Идея клонирования человека ничем не отличается от селекционно-генетических идей Гальтона, приложимых лишь к разведению сельскохозяйственных животных.
– А не считаете ли Вы, что между евгеникой и генетикой человека существует тесная логическая связь?
– Гальтон и был одним из создателей генетики человека. Только он изучал не цвет и форму семян гороха, как Мендель, а пропорции и размеры тела человека. Гальтоном было получено много важных научных результатов. Евгеника же – не наука, напротив, это ложная идея улучшения природы человека не на путях духовного возрастания, а чисто биологическими методами. Позднее, например, в США были целые программы по стерилизации и т.п. Конечно, всё это столь же бесперспективно, как и клонирование. И такой вывод можно было бы сделать даже при невероятном допущении о полной генетической предопределённости всех социальных различий между людьми. Если вы думаете, что поэт a priory лучше, чем слесарь, то вы заблуждаетесь. Ведь человеческое общество полифункционально. Уже Платон понимал это, говоря о философах, воинах и других социальных группах, незаменимых и необходимых для нормального существования государства. И тем не менее нет никаких данных, что социальные группы генетически детерминированы. Генетически уникальна каждая личность, но все люди равны перед Богом. А между собой они неравны лишь в смысле их неодинаковости, о чем писал апостол Павел: И как, по данной нам благодати, имеем различные дарования, то, имеешь ли пророчество, пророчествуй по мере веры; имеешь ли служение, пребывай в служении; учитель ли, – в учении... (Рим. 12, 6–7). Отсюда проистекает принцип естественной социальной иерархии, идея действительного ранга как присущего человеку качества. Клонирование, как и широкое тиражирование одного и того же жизненного стандарта, – путь к утрате разнообразия и, в конечном счете, – ко всесмешению, выравниванию, к духовной деградации, особенно очевидной при потере народами их культурного своеобразия.
– Известный иммунолог Доссе вводит понятие "прогностической медицины" – медицины будущего, когда прогнозы болезней и патологий возможны на основании генетических исследованиях. Т.е. ребенок рождается, а у него по генетике уже спрогнозированы все возможные будущие болезни. Как Вы относитесь к этому, к деформации медицины под влиянием генетики?
– Это очень непростой вопрос. Если речь идет о медико-генетическом консультировании, о профилактической медицине, которая может подсказать родителям более рациональный путь воспитания ребенка, поддержания его здоровья – то я не вижу здесь этических проблем для генетика. Например, давайте исследуем детей в возрасте 1–2-х лет, больных острой пневмонией. Их лечат всех по примерно одинаковой схеме. Одни дети своевременно выздоравливают, другие упорно не поддаются лечению. Хотя условия для всех одинаковые, лечение тоже. И вот один врач-педиатр, очень наблюдательный человек, заметил, что эти дети хотя внешне вроде бы ничем особым друг от друга не отличаются, но всё-таки какое-то различие в них есть. Он обратился за помощью к генетикам. Ученые взяли простые признаки – вес и рост ребенка при рождении, изучили ряд генов, определяющих генотип, и обнаружили, что одни дети оказались в больнице волею случая, другие – волею судеб.
– Как это понимать?
– Те, которые быстро выздоравливают – волею случая, т.к. острая пневмония была для них заболеванием случайным, а вот те, которые плохо поддаются лечению, –для них вероятность заболеть уже изначально была намного выше. При этом они более восприимчивы не только к возбудителю пневмонии, но и к другим болезням. Это, как правило, дети либо с малым весом и ростом при рождении, либо диспропорциональные: большой вес – малый рост, и наоборот. К тому же у них определённый генотип. При рождении ребёнка существует изменчивость в пределах границ, совместимых с выживанием, но ближе к границам обнаруживается небольшой генетический "дефицит" тех или иных функций, несколько нарушен механизм гомеостаза. Если вы врач и знаете, каким ребёнок родился, то вы уже можете сказать, что он, скорее всего, будет труднее поддаваться лечению. Стало быть, надо больше души, больше внимания в разработке лечебной схемы, а родителям можно рекомендовать соответствующим образом построить воспитание, применять физические упражнения, закаливание и т.д. Такая профилактическая медицина, как медицина будущего, может только приветствоваться. Что же касается "генетической паспортизации", то в такого рода программах особая роль отводится полиморфизму ДНК. Он широко используется в клинической и судебной медицине, в криминалистике, при решении юридических вопросов, для идентификации личности погибших. ДНК-технологии – передний край современной генетики, однако тотальная "генетическая паспортизация" населения таит в себе опасности этического порядка, связанные с возможными ограничениями человеческих свобод и прав при использовании данных "генетического паспорта" недобросовестными людьми. В США, например, все эти вопросы широко обсуждаются и, по крайней мере частично, законодательно решены. У нас же из-за крайне тяжелого финансового положения науки речь об этих проблемах пока вообще не идет. Нам хотя бы решить проблему опознания российских солдат, которые погибли в Чечне и чьи останки до сих пор не идентифицированы. Лишь совсем недавно были выделены средства, необходимые для ДНК- идентификации.
Вообще же вопрос об ответственности науки перед обществом очень серьёзен. Хотя далеко не все со мной согласятся, я, тем не менее, полагаю: каждый учёный, делая открытие, должен соотносить его перспективы с возможными отдаленными отрицательными последствиями. Этично ли то, что мы сделали, делаем или собираемся делать? В категориях любознательности как фундаментального свойства научного дара ответа на заданный вопрос не получить. Можно лишь в категориях добра и зла.
– Что же дано науке?
– Многие верующие учёные, понимая ограниченные возможности человеческого познания, отвечали на этот вопрос так: дано многое, но не всё; дано лишь прикоснуться к замыслу Бога о мире и человеке, лишь частично приоткрыть завесу. И тогда, если открытие используется во благо, то противоречия с православной этикой нет, если же во зло – такие действия безнравственны. Оценить пределы допустимой практической реализации собственных достижений вне христианского учения наука не в состоянии, ключевые вопросы нашего бытия, смысла истории и смысла жизни остаются без ответа. По-видимому, чем больше наших коллег придут к такому пониманию роли и значения науки, тем благотворнее будет её влияние.
"ТД", №28, 1999