Интервью с матушкой И.В. Асмус
Матушка. Этим словом у православных принято называть монахинь и послушниц в монастырях, а также жен священников.
О последних – наш рассказ.
Кто они такие, матушки? Как им живется сейчас, ведь и в наше время они растят как минимум по трое-пятеро ребятишек, а часто и больше. Что это – род церковного служения, или дань своей среде (дочки священников также становятся матушками), или способ устроиться за батюшкиной спиной и сидеть дома с детьми?
Вот что думает об этом одна из матушек.
МОЕ ГОСУДАРСТВО
Матушка Инна: “Я не филолог, я кухарка”
“Государство – это я!”, – любил говаривать французский король Людовик XIV.
И матушка Инна, жена протоиерея Валентина Асмуса (храм святителя Николая в Кузнецах), начала разговор примерно с такой же фразы:
– У меня дома – мини-государство. Когда в семье растет девять детей, бюрократический стиль руководства вырабатывается самой жизнью. Я очень люблю бюрократию. И жизнь рассматриваю, как процесс. Пытаюсь сразу “схватить” все в процессе развития. В нашем доме события происходят, как в настоящем государстве: и мир есть, и перемирие, и разведка, и контрразведка. А как иначе, если у меня семь дочерей и два сына?
Мы разговаривали с матушкой Инной в кабинете, куда вслед за старшей из девочек, Машей, постепенно, по одному, подтянулись все дети, которые были тогда в доме: Лиза, Оля, Ксения. А единственный представитель мужеска пола, Николай (старший сын живет отдельно своей семьей), принес нам чаю и кофе. Все они с большим интересом следили за беседой, но вступали лишь тогда, когда им разрешит матушка Инна.
– Представьте себе, я росла в семье одна. Мама всегда говорила, что я – общественница, и я пыталась подавить в себе это чувство. А реализовала свою энергию в детях.
– Говорят, Вы сумели всем детям дать прекрасное образование...
– Это не так. Поскольку кошелька тугого у нас нет, мы можем дать то, за что не надо платить. А бесплатно дается только доброта. Это всегда было в священнических семьях. И детей это обязывает. Их девять – и способности у всех разные. Увлечения тоже. Старший сын фотографирует. Маша – студентка Университета, изучает немецкую и французскую филологию, говорит и по-английски. Ксения учится в швейном колледже. Лена мастерит руками светильники, рисует, делает сложные аппликации и преподает в музыкальной школе. Самые младшие, Лиза и Оля, еще школьницы. А Коле ставят тройки и четверки из жалости – там должны быть двойки.
– Матушка Инна, у Вас ведь тоже филологическое образование.
– Я не филолог, я – кухарка. Сколько нужно готовить, чтобы накормить всех? Особенно в постные дни, когда я проявляю больше фантазии, чем в обычные. И гарниры меняю, и придумываю что-то.
"Зато очень вкусно, у тебя хорошо получается," – закричали дети.
– А как вы молитвы читаете, утреннее и вечернее правило?
– Раньше, когда дети были маленькие, все вместе читали. Я командую: дети, на молитву. И они идут: впереди с готовностью кошка, потом – собака, потом и дети нехотя подтягиваются. А после, когда у меня проблемы с голосом начались, постепенно все стали сами читать. Я только спрашиваю: читаете? Да, отвечают. И не проверишь.
– А как вы решаете проблему телевизора?
– Раньше у нас его просто не было, появился он года четыре назад. И старшие дети гораздо меньше смотрят телевизор, чем младшие. Сейчас, когда дети подросли, я уже не могу жить интересами только маленького мирка, хотя у меня государственный подход и к нему. Мне уже масштабы нужны. Хочу знать, что в стране происходит. И тем более это важно в наше сложное время, когда батюшки не только священниками являются, но и психотерапевтами. Особенно это касается “популярных” священнослужителей.
– Матушка Инна, в чем, по Вашему мнению, предназначение жены священника?
– Мой прапрадед был сельским батюшкой. И матушка его, моя прапрабабушка, имея высшее образование, вела начальные курсы обучения грамоте для детей своей деревни, оказывала крестьянам элементарные медицинские услуги. Словом, была просто отзывчивым человеком. Она для меня – образ настоящей матушки. С матушкой Инной беседовала
Марина МАРТЫНОВА
“ТД”, №13, 1997