Прп. Иоанн Кассиан. – Кто, надеясь на помощь Божию, а не на собственное старание, удостоится достигнуть этой степени совершенства, тот из рабского состояния, в котором действует страх, и из состояния наемнического, в котором обнаруживается не столько признательность к благости дающего, сколько желание заслуженной награды, переходит в состояние усыновления, в котором непрерывно действует николиже отпадающая любовь. Кому приличен страх, и кому любовь, сам Господь ясно открывает нам, когда укоряет некоторых в недостатке сих добродетелей. Сын славит отца, и раб господина своего убоится: и аще Отец есмь Аз, то где слава Моя ? и аще Господь есмь Аз, то где страх Мой (Мал. 1, 6)? Таким образом необходимо бояться тому, кто раб; ибо раб, ведевый волю господина своего, сотворив же достойная ранам, биен будет много (Л к. 12,47, 48). А кто посредством любви достигнет уподобления Богу, тот будет находить удовольствие в добре по самому уже расположению к добру. Стяжав терпение и кротость, подобные отчасти Божеским, он не будет гневаться на согрешающих ни за какие пороки, но скорее станет умолять о их прощении, помня, что и сам был одержим подобными страстями, пока милосердие Господа не спасло его от них. Разумея же, что не своими силами избавился он от плотской брани, но Божие покровительство спасло его, он станет изливать на заблуждающих милость, поя к Богу, в полном спокойствии сердца, стих: растерзал ecи узы моя, Тебе принесу жертву хвалы (Пс. 115, 7). Также: аще не Господь помогл бы ми, вмале вселилась бы во ад душа моя (Пс. 93, 17). А находясь в таком смирении духа, он может исполнить и высокую, евангельскую заповедь: любите враги ваша, добро творите ненавидящим вас и молитеся за творящих вам напасть, и изгоняющая вы (Мф. 5,44).
      Итак, тот должен творить благое из любви к самому благу, кто хочет достигнуть истинного усыновления Богу, о чем св. апостол говорит так: вемы, яко всяк рожденный от Бога не согрешает; порожденный от Бога блюдет себе, и лукавый не прикасается ему (1 Ин. 5, 18). Это, впрочем, должно разуметь не о всяком роде грехов, а только о грехах смертных. Кто не хочет удерживать и очищать себя от них, о том и молиться не должно, как говорит апостол Иоанн: аще кто узрит брата своего согрешающа грех не к смерти, да просит, и даст ему живот, согрешающему не к смерти. Есть грех к смерти: не о том глаголю, да молится (1 Ин. 5, 16). А от тех грехов, которые называются грехами не к смерти, не могут быть свободны и самые верные рабы Христовы, с каким бы вниманием ни охраняли себя от оных.  Очевидный же признак души, не очищенной еще от скверн пороков, состоит в том, когда кто не имеет чувства сожаления к чужим проступкам, но произносит на них строгий суд. Ибо, как может обладать совершенством сердца такой человек, который не имеет того, что, по словам апостола, составляет исполнение закона? Друг друга тяготы носите, говорит он, и тако исполните закон Христов (Гал. 6, 2). Он не имеет и той добродетели любви, которая не раздражается, не превозносится, не мыслит зла, которая вся покрывает, вся терпит, всему веру емлет. (1 Кор. 13, 4, 5, 7). Ибо праведник милует души скотов своих: утробы же нечестивых немилостивы (Притч. 12, 10). Следовательно, если кто с беспощадною, бесчеловечною строгостью осуждает другого, то это верный знак, что он сам предан тем же порокам.