Подарок цесаревича Алексея инокам Святой горы Афонской

Известно, что русские на Афоне уже были в XI веке, у них был небольшой самостоятельный монастырь — Богородицы Ксилургу (древодель) Руссов, а в нем храм Успения Богоматери, как и в Киево-Печерском монастыре. Сохранилась запись о русском монахе Феодуле, игумене обители Пресвятой Богородицы Ксилургу, а дата на ней — 1030 год.

В монастыре Ксилургу русские жили до 1169 года, когда обитель стала мала для размещения все прибывающих иноков и братству была передана обитель во имя Святого Великомученика Пантелеимона. Это был один из самых древних монастырей, который и стал колыбелью русского монашества на Афоне с многовековой, почитаемой всеми православными историей. Он неоднократно подвергался разорению и крестоносцами, и турками, но каждый раз поднимался из руин.

Из летописи 1497 г. узнаем, что великий князь Иван III Васильевич (1462-1505) принял игумена Паисия и трех старцев из русского Пантелеимонова монастыря на Афоне и «милостыню дать изволил». В 1509 г. Великий князь Василий Иоаннович (1505-1533) взял русский Афонский монастырь под «особое свое покровительство».

На колокольне монастыря находится и самый большой на Афоне 13-тонный колокол. Он привезен из России

В начале XIII века на Святой горе образовалось как бы уникальное иноческое царство с большим будущим. В это время Афон становится одним из главных центров христианства, как Ватикан или Царьград. Сюда стремились паломники, здесь священнослужители получали самое лучшее образование.

В 1849 году был основан Андреевский скит. Отцы Варсонофий и Виссарион приобретают у Ватопедского монастыря келью Серай, что в переводе с греческого означает «красивый дворец». Эта келья была известна с первых веков появления монашества на Афоне, только в древности ее называли Мониндра-Ксистра, в переводе на русский — «маленький монастырёк». Известно, например, что игуменом обители в 1377 году был Неофит.

Русский Свято-Андреевский общежительный скит на Афоне

16 июня 1900 года был освящен патриархом Иоакимом III знаменитый Андреевский собор. Из книги «Свято-Андреевский скит и русские келии на Афоне» Павла Троицкого мы узнаем: «На колокольне были размещены 20 колоколов, самый большой из которых (333 пуда и 33 фунта) был преподнесен в дар обители императрицей Марией Александровной. Колокол был отлит в городе Слободском Вятской губернии — в том самом городе, в котором впервые явила чудотворения главная скитская икона Божией Матери. По убеждению многих, равного ему по чистоте и силе звука не было на всей Святой горе. Андреевский колокол был пожертвован обители в 1888 году, а уже в 1894 году на Афон в русский Пантелеимонов монастырь прибыл святогорский Царь-колокол в 818 пудов».

Звуки деревянного била оповещают братию Русского Свято-Пантелеимонова монастыря о времени богослужения

В часе ходьбы от Иверского монастыря, на холме, в труднопроходимом уединенном месте в начале XX века подвизалось братство, которое возглавлял схимонах Константин (Семерников). Здесь с древнейших времен существовала келья святителя Иоанна Златоуста (год ее основания неизвестен, но считается, что ей свыше шести веков).

Удивительна судьба о. Константина (Конона Семерникова). Он родился в 1842 году в казачьей станице Кочетковской и, как большинство казаков, свою молодость — двадцать лет — отдал военной службе. Участвовал во многих сражениях, но особенно прославился в русско-турецкой войне 1877-1878 годов. За героизм и отвагу был награжден несколькими боевыми орденами и медалями, что давало ему большие привилегии на военной или государственной службе, но он неожиданно едет на Афон, принимает постриг в Иверском монастыре, отдав все свои сбережения на устройство обители. Старый солдат-ветеран не мог остаться в стороне, когда началась Русско-японская война в 1904 году, и под эгидой Красного Креста, собрав санитарный отряд из 53 монахов, едет на фронт. И здесь он сумел отличиться; за заслуги перед отечеством его награждают медалью на Георгиевской ленте.

Схимонах Константин рядом с колоколом, подаренным обители цесаревичем Алексеем

Из газеты «Русское Государство» № 84 от 22 апреля 1906 года мы узнаем: «Их Величествам Государю Императору и Государыне Императрице Александре Федоровне, в Царском Селе, в Александровском дворце, имел счастие представляться настоятель обители св. Иоанна Златоуста на Св. горе Афоне, действительный пожизненный член российского общества Красного Креста, схимонах Константин (Семерников), организатор афонской монашеской охотничьей санитарной дружины.

Схимонах Константин действовал со своим отрядом иноков при отряде имени Ее Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны Георгиевской общины сестер милосердия. При приеме Государь Император изволил благодарить в лице схимонаха Константина и всех остальных монахов обители, отправившихся в минувшую войну на театр военных действий в качестве санитаров. Схимонах Константин удостоился счастия лицезреть Августейших Детей Их Императорских Величеств: Наследника Цесаревича и Великого Князя Алексея Николаевича и Великих Княжен Ольгу Николаевну, Татьяну Николаевну, Марию Николаевну и Анастасию Николаевну».

Государь вручил о. Константину золотой Наперсный крест из личного кабинета.

Наследник цесаревич
Алексей Николаевич

Эта встреча имела продолжение. Рассказ отважного монаха-ветерана, воина-героя запомнился юному цесаревичу Алексею, и он отправил на Афон, в Златоустовскую обитель, подарок. На фотографии 1911 года о. Константин стоит рядом с 25-пудовым колоколом, на котором надпись: «От цесаревича Алексия». Видимо, старец решил сообщить цесаревичу, что его подарок доставлен на Афон в целости и сохранности, и сфотографировался рядом с колоколом. А фотография самого цесаревича в венке лавровых веток должна была сказать, что его помнят и любят на Афоне.

Эту фотографию и получил цесаревич Алексей, наследник престола, трагически убиенный в Ипатьевском доме всего через несколько лет. Но раньше ушел из жизни о. Константин.

Это произошло 26 августа 1913 года в больнице Андреевского скита. Вот что мы читаем в книге «Последние дни жизни, кончина и погребение старца схимонаха о. Константина (Семерникова), настоятеля обители-келии св. Иоанна Златоуста»: «Когда процессия поравнялась с карейской беседкой, в нашей обители царский колокол гудел редкими протяжными и скорбными волнами, своим мелодичным звуком давая знать о приближении тела того, кому он был пожалован, и вместе с тем напоминал как бы гласом трубы Божией о нашей скоропреходящей жизни».