"Жизнь моя состоялась"

Вот скоро настанет мой праздник, Последний и первый мой пир. Душа моя горестно взглянет На грешный покинутый мир...

Никто не мог предположить, как скоро настанет этот день...

4 мая 1998 года ушёл из жизни замечательный московский священник о. Алексий Грачёв, настоятель храма Рождества Христова в Митино. На тридцать девятом году жизни, в самом расцвете сил, среди множества незавершённых дел и прекрасных планов оставил он здешний мир. Трудно представить, сколько людей потеряли бесконечно дорогого и близкого человека. У отца Алексия не было просто знакомых, у него были друзья. Близким для него становился всякий человек, с которым ему доводилось встречаться. Он сам необыкновенно умел быть близким. Можно сказать, что он жил с постоянной необходимостью проявлять и выражать свою любовь к ближнему. Не случайно, отступив от семейной традиции, он поступил в медицинский институт, закончил его и стал педиатром, неонатологом, врачом первых четырёх недель жизни человека. Работая в роддоме, он помогал беспомощным малышам, как он говорил, "зацепиться за жизнь", а позже, закончив семинарию и став священником, он помогал не только младенцам, но и взрослым вступить в жизнь духовную. Еще будучи мирянином, по благословению духовника, он крестил некоторых слабых или безнадёжных младенцев "ради смертной опасности", давая им имена по святцам. Потом он молился о них, а когда стал священником, то вынимал за них частички на проскомидии. Таких имён у него в синодике было несколько десятков. Как-то его разыскала бабушка одного из крещёных им в роддоме младенцев. Мальчик был жив и здоров, ему даже сохранили его редкое на сегодня, имя - Трифон, которым назвал его врач Алексей Грачёв.

Отец Алексий любил детей. Он необычно профессионально брал в руки дитя во время крещения, даже вид отца Алексия с младенцем на руках имел какую-то законченность, полноту. Он был настроен на детство, он любил детское в людях. Русский священник Александр Ельчанинов заметил, что детскость утрачивается в жизни и восстанавливается в святости. О. Алексий Грачёв был необыкновенно чуток к святости и чистоте, именно поэтому так близки были ему дети, так восхищали люди благочестивой жизни. У него было несколько адресов, по которым он навещал пожилых, или, вернее, старых людей, стоящих уже на пороге иной жизни. Его умиляли их детская простота, чистота сердца, уже совершающаяся близость к Богу.

Те, кто бывал в храме Рождества Христова в Митино, наверное, замечали, как много в нём детей. Причем детей разного возраста, вплоть до новорождённых младенцев. Вряд ли можно встретить ещё где-нибудь клирос, на котором бы стояли две коляски с малышами в кулёчках. Даже на ночных службах в Рождество и Пасху в храме много младенцев. Их держат на руках, качают в колясочках.

Отец Алексий любил детские праздники воскресной школы, детские концерты.

Отца Алексия всегда отличало особенное отношение к монашествующим. Послужить иноку, оказать ему какую-либо услугу он почитал для себя честью. Его знала и любила братия Троице-Сергиевой Лавры и Московского Свято-Данилова монастыря. Уже будучи священником, он приезжал на академическую сессию в Лавру и каждый день обязательно ходил вместе с иноками на братский молебен. Этот молебен совершается ранним утром, до всех служб и участвуют в нём обычно лишь насельники монастыря, но отец Алексий, несмотря на плотный график сессии, на хронический недосып священника и настоятеля, был всегда рад пережить счастье общей молитвы, особого монашеского братства. "Поедем в Лавру, сходим на братский", - предлагал или мечтал он нередко. И ездил, и стоял на братском.

Свои тяготы он считал ни за что против тягот монашествующих. Он всегда привозил с собой в монастырь подарки, чтобы утешить и порадовать любимых им иноков.

В семинарию о. Алексий поступил в 29 лет. Он был уже семейным человеком и имел троих детей, причём младшему было только два месяца, когда подал документы в приёмную комиссию. Надо сказать, что не все близкие одобрили его решение так резко изменить жизнь. Конечно, их тревожило будущее семьи, лишённой на некоторое время кормильца. Но будущий священник мужественно преодолел неудовольствие родных, надеясь, что Господь не оставит, поможет. В этой надежде сказалась не самоуверенность, но духовный опыт и доверие духовнику. За два года он закончил семинарию. Стал священником. Некоторое время о. Алексий служил в храме Рождества Богородицы в Крылатском. Это были годы, когда в Церковь приходило много новых людей. Их церковная жизнь очень зависела от того, кто встретит их в храме. Для многих прихожан храма в Крылатском встреча с отцом Алексием Грачёвым определила их дальнейшую судьбу.

Когда-то он как врач старался удержать, не отдать смерти своих крохотных пациентов, по нескольку суток дежуря около маленьких страдальцев, а потом как священник он боролся за жизнь, духовную жизнь новых прихожан.

Он как-то быстро стал известен в церковных кругах. Ведь он был необычайно деятелен. Казалось, что нет в церковной жизни ни одного заметного события, в котором о. Алексий хотя бы сколько-нибудь не участвовал.

Во время трагических событий на Украине, выступлений униатов, он становится одним из организаторов и, конечно же, автором издания "Братское слово" - разъяснительного листка к православным братьям в Малороссии. Вместе с братией Троице-Сергиевой Лавры о. Алексий участвовал в перенесении мощей преподобного Серафима Саровского. В год шестисотлетия блаженной кончины преподобного Сергия Радонежского он организовал юных прихожан своего храма, детскую воскресную школу и вместе с ними совершил паломничество на юбилейные торжества, пройдя пешком всё расстояние от Москвы до Троице-Сергиевой Лавры.

Когда священникам разрешили посещение больниц и школ, он был одним из первых, кто воспользовался этой возможностью священнического служения. Он взял под свою духовную опеку детский дом, где жили сиротки-инвалиды. Он тратил на больных и фактически брошенных детей очень много своих душевных и физических сил, он просто "заразил" персонал детского дома своей любовью к детям. Отец Алексий посещал школы, устраивал катехизические беседы. Он читал лекции в 1-м Медицинском училище будущим сёстрам милосердия, преподавал им Закон Божий, он делился с ними своим опытом врача, обучал, как помочь женщинам накануне родов, приёмам обращения с новорождёнными. Рассказывал о важности неотложного крещения умирающих младенцев. "Дело решают секунды, тебе некогда будет смотреть в календарь и поэтому называй мальчика Иваном, а девочку - Марией", - учил он.

О. Алексий был одним из первых священников-авторов, кто нашёл новую, современную и доступную форму бесед с читателем. Его книга "Когда болеют дети" переиздавалась множество раз, она есть, наверное, в каждой православной семье. Он вообще отличался доступностью. Он был понятен всем. И поэтому к нему всегда тянулись люди.

Деятельный характер отца Алексия был скоро замечен церковным начальством и через некоторое время он стал настоятелем двух храмов и больничной часовни. Ему поручили дела храма Святой Живоначальной Троицы при Институте скорой помощи имени Н.В. Склифосовского, одновременно он был настоятелем храма Рождества Христова в Митино и настоятелем больничной часовни при Центральной клинической больнице. Надо заметить, что о. Алексий, несмотря на свою загруженность, не оставлял врачебной практики. Напротив, с увеличением паствы увеличивалась и врачебная помощь. Он постоянно консультировал как врач, пользуясь прежними связями в медицинском мире, помогал устроить консультации и лечение в различных медицинских учреждениях. Многие московские священники здоровье своих деток связывают с именем отца Алексия Грачёва. Потребность во врачебном участии подвигала отца Алексия к повышению своих знаний. Он продолжал учиться искусству врача, консультировался у знакомых медиков. Очень любил книги по медицине.

Отец Алексий был человеком на редкость многоталантливым. Именно священство помогло наиболее полно оформиться и реализоваться его талантам. Он имел замечательный талант учителя и рассказчика, дар слова. Ещё из раннего детства его мама рассказывала, что заходя за Алёшей в детский сад, она не раз видела картину: группа ребят поставила стульчики полукругом, а в середине Алёша что-то рассказывает, объясняет. Став священником, о. Алексий не упускал ни одной возможности помочь, направить, объяснить. Он обязательно говорил проповедь на каждой службе, он говорил проповедь перед исповедью, он говорил проповедь во время отпевания, он говорил проповедь перед крещением, после освящения дома. Даже застольную беседу отца Алексия можно было назвать проповедью. У него был очень живой ум, он моментально, как говорится, входил в ситуацию, настраивался на человека, он становился участником жизни многих своих прихожан. Он был действительно отцом, батюшкой. К нему привычно обращались со всеми проблемами: семейные неурядицы, служебные заботы, воспитание детей, всё ждало его совета и молитвы. У отца Алексия очень много крестников: узнав его необычайную любовь, каждый мечтал иметь его кумом.

Отец Алексий имел талант духовника. Исповедовал он терпеливо и подолгу. Те, кому посчастливилось исповедоваться у о. Алексия, обязательно искали новой встречи с ним. В храм к нему ездили со всех концов Москвы.

О. Алексий никогда никому не отказывал, он как-то легко отдавал себя ближнему. Он был участником семейных праздников многих своих прихожан. Бывал в домах у них, навещал в больницах. Он успевал очень много. Он никогда не рассчитывал свои силы, не мелочился, был щедр до невероятности. Крестины, причащение больных, отпевания, соборования, освящение квартиры, лекция, посещение больницы, занятия в военной части, именины друга... Он часто опаздывал, но везде успевал. А когда о. Алексий приходил домой, то, можно сказать, не выпускал из рук телефонной трубки. Он не прятался ни от одного телефонного звонка, не отключал телефон на время отдыха. Даже в гостях он незаметно усаживался у телефона и между делом успевал сделать несколько звонков. Про него даже нельзя сказать, что он не оставлял времени и сил для себя. Эта постоянная самоотдача и была его жизнью, это и было лучшее время для о. Алексия. Он расходовал себя с наслаждением, с радостью.

При том, что о. Алексий хронически не высыпался, он всегда был приветлив, весел. Его никогда не видели хмурым, унылым. Он мог быть озабоченным, но стоило к нему обратиться, как лицо его становилось ласковым и радостным. Он умел любить каждого, кто в нём нуждался, и многие могут сказать, что они были для о. Алексия лучшими друзьями.

Он был талантливым другом. Усталым, отложив какие-то дела, он мчался поздравить, утешить. Все знали, что стоит в доме появиться о. Алексию, как всё в доме преображалось и наступал праздник. Он приносил в дом праздник, радость. Особенная дружба связывала о. Алексия с архидиаконом Романом (Тамбергом). Познакомились они ещё в Лавре во время учёбы. Оба деятельные, жизнерадостные, музыкальные, тонко чувствующие, умеющие любить. Внешне они были очень разные, но тем не менее вспоминаются поразительно схожими. Казалось, что они росли и воспитывались в одном доме. Это было истинное братство. Многие слышали кассеты духовных песнопений в авторском исполнении, записанные о. Алексием и о. Романом. Это удивительное явление. Эти духовные канты можно назвать настоящей проповедью. О. Алексий был прекрасным аккомпаниатором, писал музыку к песням отца Романа; аранжировал их.

Звукорежиссёр записи вспоминает, как у него на глазах рождались новые песни. Как два талантливых автора, буквально с полуслова понимая друг друга, наслаждаясь поисками и решениями, создавали они то, что редко под силу и профессионалам. Они засиживались до глубокой ночи, а утром обоих ждали нелёгкие дневные труды.

О. Алексий был очень музыкален. Он хорошо знал мировую музыкальную культуру, любил церковное пение. Он закончил музыкальную школу по классу скрипки, имел прекрасный тенор. О. Алексий любил петь на клиросе и регентовать. Профессионально играл на гитаре, чудесно пел духовные и народные песни. Часто в праздники, после трапезы в храме, среди близких людей он пел, чем очень утешал своих помощников.

С раннего детства и до последних дней о. Алексий постоянно учился, имея очень обширное образование, он чувствовал себя школяром. Ему всё было интересно и всё, что ему приходилось изучать, он осваивал до тонкостей. И при своём удивительном интеллектуальном багаже, известности, всеплановой занятости, он был простым и доступным. Не тяготился просьбами, а сам напрашивался на помощь. Он никогда не был мелочным, но, напротив, его выделяла какая-то невероятная щедрость. Он дарил всё и всем. Казалось, что в материальном мире для него нет ничего заветного, лично ценного. Как-то он отдал в подарок свою замечательную, очень дорогую гитару, которую с большим трудом купили и подарили ему родители. Он дарил одежду, посуду из шкафа, книги.

Однажды во время болезни к нему в больницу пришёл о. Роман и привёл с собой гусляра Андрея Байкальца. Отец Алексий долго не отпускал друзей, всё просил петь. Он вытащил из холодильника все гостинцы, что принесли ему посетители, всё сложил в пакет, отдал гусляру, посмотрел вокруг и - вдруг сняв с руки часы "Сейка" - отдал и их Андрею и только тогда успокоился: "Теперь всё. Можете идти".

О. Алексий был очень внимателен к нуждам людей. Он как-то быстро определял, где и чем можно помочь. "Давай поедем к... утешим его, посидим, попоём", - говорил он часто. Он давал деньги, помогал с переездом, навещал. Он буквально светился любовью.

Его самое частое обращение к людям было: "солнце мое", "дорогой наш человек". Когда умер его друг отец Геннадий Огрызков, о. Алексий как бы принял ещё и его слова: "Братцы мои дорогие". Он любил всех, ему все были дороги. И его любили все.

Отец Алексий замечательно соответствовал тем дарам, которые дал ему Господь. У него были прекрасные, любящие родители, которые дали ему изумительное воспитание, он имел отличное здоровье, прекрасное образование, абсолютный слух, великолепный певческий голос. Господь дал ему прекрасную добрую и кроткую матушку, красивых и умных деток. И отец Алексий мудро распорядился всем, чем наградил его Господь.

Своё воспитание, умение общаться, деликатность он отдавал людям, и как священник приобретал этими качествами чад для Церкви. Своё могучее здоровье он, не считаясь, тратил на ближних. Умение петь он использовал как проповедь Православия. Теплота и гостеприимство его семьи тоже служили ближним, его семья была также проповедью. Дом и машина отца Алексия были постоянно загружены. Дома у него устраивались детские праздники, спевки, занятия воскресной школы. А если говорить о машине, то она почти не стояла. Одно время, когда были трудности с автобусным сообщением в новом районе Митино, отец Алексий почти всех своих прихожан возил от метро до храма на своей машине, делая по несколько рейсов и загружая машину до невероятности. Кто-то из прихожан сказал, что если бы в Царстве Небесном было место для земных вещей, то первой туда надо было бы взять машину отца Алексия. Он ничего не считал своим. Всем, что он имел, он только пользовался, чтобы послужить другим. Он богател не в себя, а в Бога.

О. Алексий был счастлив, как бывает счастлив любящий и любимый человек. Счастлив полнотой своей священнической жизни. Heзадолго до смерти, в Вербное воскресенье, он сказал: "Жизнь моя состоялась". Он был счастлив, что смог проявить все свои таланты, что мог наслаждаться своей деятельной любовью, мог быть полезным. Именно поэтому он и сказал - "Жизнь моя состоялась".

Когда вспоминаешь отца Алексия Грачёва, то кажется, что его так много, что мысли не охватить всего, что связано с ним. Столько любви, таланта, сил отдано им за его короткую жизнь, что хватит надолго. В горе сиротства без дорогого отца Алексия невольно хочется спросить: "Зачем, почему ушёл этот милый, такой живой человек? Почему так рано?" Действительно, нам не всегда дано знать пути всеблагого промысла Божия. Понять их нам помогут только вера в Бога, надежда на Его милосердие и любовь к Нему и к ближним. В песне "Праздник", которую они пели с о. Романом есть такие слова: "О велика ты, смерти тайна, что примиряешь ты людей". И уже сегодня мы видим, что его смерть не только примирила, но и необыкновенно сблизила, даже сроднила всех, кто его знал. Эта ранняя кончина заставила понять, что и мы можем в любую минуту оказаться на пороге вечности, она дала возможность отрезвиться от привычной жизни, задуматься над правильностью нашей жизни, увидеть мелочность и суету многих наших земных попечений, подвигла к молитве.

Многими талантами одарил Господь о. Алексия. Но самый главный его талант - любовь, без которой не может быть христианина и которая так необходима священнику. И мы верим, что эта любовь ходатайствует за него перед Богом.

Вечная тебе память, дорогой наш человек. Аминь.

Священник Сергий Николаев