ОБ ИСКУШЕНИЯХ

Почему, кто знает, один наказывается за порочную жизнь, а другой возвышается как достойный похвалы? А может быть и наоборот — этот возвышается именно потому, что он зол, а тот подвергается искушению за свою добродетель. Этот выше возносится, чтобы и упасть сильнее, ему попускается наперед обнаружить, как некую болезнь, всю свою порочность, чтобы тем справедливее было наказание, которое его постигнет; а тот и сверх ожидания угнетается, дабы, искусившись, как золото... в горниле (Прем. 3, 6), очиститься и от малейшей, какая еще оставалась в нем, примеси зла (ибо никто по естественному рождению не бывает совершенно чистым от нечистого, как это слышим мы из Писания (Иов. 14, 4), и явиться еще более достойным — и эту тайну нахожу я в Божественном Писании (см. Прем. 3, 1-6). Долго было бы перечислять все изречения Духа, сюда относящиеся. Кто сосчитает песок морской, и капли дождя, и глубину бездны (см. Сир. 1, 2-3)? Равным образом, кто может во всем исследовать глубину премудрости Бога, которой Он и сотворил всё и управляет всем так, как хочет и как знает? Довольно для нас, по примеру божественного апостола Павла, только удивляться ей и почтить молчанием непостижимую глубину ее. О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его! (Рим. 11, 33). И кто уразумел дух Господа? (Ис. 40, 13). Можешь ли ты совершенно постигнуть Вседержителя? — говорит Иов (11,7). Кто мудр, чтобы разуметь это? (Ос. 14, 10), и кто отважится то, что выше всякой меры, измерять соображениями удопостижимыми? Итак, пусть кто-нибудь будет на это смел и отважен, а лучше, если бы никто.

Я же ни наказаний в здешней жизни не осмелюсь относить обязательно к пороку, ни спокойного состояния — к добродетели. Правда, бывает и в этой жизни и наказание, и награда — для некоторых полезных целей, чтобы, с одной стороны, бедствия злых людей останавливали стремление порока, а с другой — благоденствие добрых облегчало путь добродетели, но это бывает не всегда и не вполне. Полное воздаяние принадлежит единственно будущей жизни, где одни получат награды за добродетель, а другие — наказания за порок. И изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло — в воскресение осуждения (Ин. 5, 29). А для здешней жизни — другой закон, другое знание.

Впрочем, и в этой жизни всё направлено к будущей. И что кажется нам неровным — без сомнения, выравнивается у Бога. Подобным образом и у художника вещество, сначала нестройное и неровное, потом является весьма искусно отделанным, когда из него получается какое-нибудь произведение; после чего и мы, увидев это произведение в совершенной красоте его, понимаем и признаем искусство его сотворившего. Так не будем же почитать Бога таким несовершенным художником, каковы мы; не будем находить неустройства в управлении миром единственно потому, что нам неизвестен образ управления.