Суд над Иисусом Христом, Сыном Божиим, свершился в пятницу 7 апреля (14 нисана по еврейскому календарю) около 29 года н.э. [1] в Иерусалиме. Начался он ночью и завершился ранним утром. В мировой истории, полной несчетных уголовных разбирательств и процессов, этот суд уникален - был осужден на казнь вочеловечившийся Бог, Иисус Христос.
     Строго говоря, был не один суд, а три - Синедриона, Ирода Антипы и Понтия Пилата. Объяснить это можно теми историческими обстоятельствами, которые сложились в Иудее к началу первого века. В 63 году до н.э. еврейский народ в последний раз за долгую библейскую историю потерял независимость и был отдан Богом за грехи на этот раз в руки римлян: они присоединили Палестину к своей восточной провинции - Сирии. Идумеянин Ирод (потомок Исава, продавшего Иакову свое первородство за чечевичную похлебку) получил от Римского Сената царскую власть над соседней с Идумеей Иудеей. Этот последний иудейский царь, жестокий и коварный, был первым в ряду тех облеченных властью людей, которые добивались смерти Иисуса Христа: узнав от волхвов, что родился Царь Иудейский, он не остановился перед страшным злодеянием - убиением 14 тысяч младенцев до двух лет в Вифлееме и его пределах. Смерть его была лютой. Как современники, так и потомки видели в этом проявление гнева Божия: "Скоро после избиения младенцев последовала и смерть самого Ирода. Только за пять дней до смерти он сделал бешеное покушение на самоубийство и приказал казнить своего старшего сына Антипатра. Его смертный одр <...>, напоминающий Генриха VIII и Ивана Грозного, был окружен необычайными ужасами; он умер от омерзительной болезни, которая редко случается и встречается только с людьми, опозорившими себя кровожадностью и жестокостями. На одре своего нестерпимого недуга, в том великолепном и роскошном дворце, который он построил для себя в тени иерихонских пальм, распухнув от болезней и сжигаемый жаждой, покрытый язвами на теле и внутренне палимый медленным огнем, окруженный крамольными сыновьями и хищными рабами, ненавидя всех и ненавидимый всеми, жаждая смерти как избавления от своих мук и в то же время не утоленный кровопийством, страшный всем окружающим и еще страшнее для себя в своей преступной совести, пожираемый заживо могильным тленом, точимый червями, как бы видимо пораженный перстом Божественного гнева, после семидесятилетней жизни злодейств и распутства, жалкий старик, которого люди называли великим, лежал в диком неистовстве, ожидая своего последнего часа" [2].
     После смерти Ирода царство раздробилось, и власть перешла к трем его сыновьям: Архелаю, Ироду Антипе и Филиппу. Последний правил северо-восточной частью Палестины. Ироду Младшему достались Перея и Галилея, где Иисус Христос прожил около 30 лет, до начала Своего Учительства.
     Архелай же вместе с Идумеей и Самарией получил и Иудею, в главном городе которой - Иерусалиме - произошло единственное в истории событие, ставшее центральным в деле спасительного искупления человечества.
     Но Архелай не значится среди исторических лиц, ответственных за осуждение Иисуса Христа. Из-за притеснения своих подданных в 6 году н.э. он был лишен власти, а области, которыми он управлял, были переданы римскому прокуратору, подчинявшемуся проконсулу римской провинции Сирии. Власть прокуратора была неполной: он управлял войском, собирал налоги и мог вынести смертный приговор от лица императора за некоторые преступления. Прокуратор находился в городе Кесарии, но во дни религиозных еврейских праздников он должен был быть в Иерусалиме для предотвращения нередко возникавших там беспорядков. Прокураторы довольно часто сменялись. Понтий Пилат (26-36 годы н.э.) был пятым со времени смещения Архелая.
     Хотя окончательный приговор Иисусу Христу вынес Пилат, несомненно, что главной силой в этом необычном судебном процессе был иерусалимский Синедрион, которому Рим оставил право осуждать на смерть за преступления против отеческих законов. Но решения Синедриона подлежали утверждению римским прокуратором.
     Приговор, вынесенный ночью 7 апреля, не был окончательным, поэтому Иисус Христос с одного судебного заседания попадает на другое. Если бы вина обвиняемого была несомненна, то дело бы ограничилось двумя процессами. Но Пилат легко увидел злонамерение тех, кто добивался смерти загадочного для него узника. Из затруднения он пытался выйти формально-юридически, отослав Иисуса Христа к Ироду Антипе, которому также дано было право суда, так как осужденный Синедрионом проповедник был родом из Галилеи. Но идумейский правитель на суде над Иисусом Христом не вынес никакого приговора и вернул узника Пилату, которому предстояло теперь определить окончательно судьбу подсудимого. Итак, над Иисусом Христом в течение нескольких часов были совершены три суда и вынесены два приговора.
     Что представлял собой Великий Синедрион, первым осудивший Спасителя? Самое раннее упоминание о нем имеется у Иосифа Флавия в "Иудейских древностях" (XIV, 9, 3-5), в том месте, где рассказывается о покорении Палестины Помпеем (около 55 года до н.э.), но нет оснований с этим первым упоминанием связывать время возникновения Синедриона. В Ветхом Завете названия этого судебного органа мы не встречаем. Однако в книге Чисел есть место, которое некоторым исследователям дает повод говорить о древнем происхождении Синедриона: И сказал Господь Моисею: собери Мне семьдесят мужей из старейшин Израилевых, которых ты знаешь, что они старейшины и надзиратели его, и возьми их к скинии собрания, чтобы они стали там с тобою (Числ. 11, 16). Но это мнение исторически не документировано.
     Членство в Синедрионе было пожизненным. Вместе с председателем, которым был первосвященник, число его членов составляло 71. С уничтожением царской власти реальные права этого учреждения выросли. В интересующую нас эпоху Синедрион мог судить первосвященника, лжепророка. Только с согласия Синедриона могла быть объявлена война. Наряду с иерусалимским Великим Синедрионом существовали провинциальные синедрионы.
     Синедрион времен римских прокураторов продолжал еще хранить традиции древнего Совета старейшин, но дух в нем был уже иной: появился тот религиозный формализм, который принято называть законничеством. Тон в Синедрионе задавали соперничавшие друг с другом фарисеи и саддукеи. Первые видели спасение своего народа в строжайшем соблюдении закона и хранении предания. Поначалу фарисеи составляли ту часть образованного общества, которая выделялась нравственным авторитетом и ревностью в соблюдении закона, данного Богом через пророка Моисея. Фарисеи держались Священного Писания, имели веру в бессмертие души, воскресение из мертвых, посмертное воздаяние. Но постепенно, утрачивая дух подлинной религиозности, они стали сводить ее к многочисленным и мельчайшим обрядовым предписаниям. Отягчив быт иудеев различными регламентациями (особенно в отношении субботы), они проявляли нередко казуистическую изобретательность для совершения разных дел без нарушения закона (например, допускалось работать в субботу одной рукой). К новозаветным временам для типичного фарисея были характерны гордость (вспомним евангельскую притчу о мытаре и фарисее), самомнение, презрение к людям. Иисус Христос сурово обличает фарисеев как сынов погибели: Ибо, говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное (Мф. 5, 20).
     Саддукеи не верили в будущее воскресение мертвых, их жизнь ограничивалась сугубо земными интересами. В Синедрионе решающий голос принадлежал именно саддукеям, из них избирались и первосвященники. При всем своем соперничестве с фарисеями они были едины с ними в ненависти к Божественному Проповеднику, так как Иисус Христос в своих проповедях резко обличал тех и других, учил беречься закваски фарисейской и саддукейской (ср.: Мф. 16, 4-6).
     Были и еще люди, которые искали гибели творившего чудеса Проповедника. Это так называемые "иродиане" - защитники интересов династии царя Ирода. Сотрудничество с римлянами было для них одним из средств для достижения политических целей. Ненависть их к Иисусу Христу была в определенном смысле "династической". Царь Ирод, видя в родившемся в Вифлееме Христе угрозу своему царству, учинил избиение младенцев от двух лет и ниже (Мф. 2, 16). Тридцать лет спустя защитники династии Ирода имели те же опасения и потому были исполнены ненависти ко Христу - Царю Иудейскому. Именно их вместе с учениками своими фарисеи посылали ко Христу (см.: Мф. 22, 16) с целью уловить Его, обвинив в отказе подчиняться кесарю. Мы знаем, что Господь разрушил их лукавые планы, указав на изображение и надпись на динарии и сказав: отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу (Мф. 22, 21). "Иродиане" и ученики фарисеев удивились ответу и отошли. Когда же первосвященники и книжники привели Иисуса Христа к Пилату для утверждения смертного приговора, они обвинили Узника в том, что Он развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю, называя Себя Христом Царем (Лк. 23, 2), что являлось явным лжесвидетельством.
     Подчиненное положение Иудеи Риму обусловило существование двух систем судопроизводства: еврейской и римской. Через оба суда должны были проходить лица, которые обвинялись в религиозных преступлениях и по еврейскому закону осуждались на смертную казнь. Смертный приговор должен был быть утвержден прокуратором уже на основе римского закона. Системы судопроизводства существенно различались: вот почему члены Синедриона, осудив Иисуса, не открыли Пилату своего приговора, а выдвинули против Него иное, расчетливо продуманное обвинение.
     Еврейское право в своей основе имело Богооткровенный источник: закон был дан еврейскому народу Богом через пророка Моисея и записан в Священном Писании. Но Господь не только дал закон еврейскому народу, но и открыл ему Себя как Судию. В видении Он сказал Аврааму, что потомки его будут угнетаемы четыреста лет, но Я произведу суд над народом, у которого они будут в порабощении (Быт. 15, 14). В Ветхозаветной истории Бог выступает как Судия еврейского народа; судья же, которого избирают люди, исполняет волю Высшего Судии, то есть Бога. Пророк Моисей говорил своему народу, странствующему в пустыне в поисках земли обетованной: не бойтесь лица человеческого, ибо суд - дело Божие (Втор. 1, 17). Священное Писание предписывает судьям руководствоваться правдой Божией, быть справедливыми как к малым, так и к великим. Это делало судейскую должность не только особо почетной, но и чрезвычайно ответственной.
     Еврейское уголовное право было основано на принципе талиона (возмездия) за преступление. В Торе принцип талиона формулируется весьма конкретно: кто совершит убийство, должен быть предан смерти; кто сделает повреждение на теле ближнего, тому должно сделать то же (ср.: Лев. 24, 17-20).
     Иисус Христос в Нагорной проповеди отменил талион: Вы слышали, что сказано: "око за око и зуб за зуб". А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два (Мф. 5, 38-41). Господь заключил с людьми Новый Завет, открывающий им врата Царствия Небесного. Этим не нарушался, а исполнялся древний закон. Ветхий Завет приуготовлял богоизбранный народ к принятию нового обетования.
     Во Второзаконии принцип талиона применяется и к случаям лжесвидетельства: Если выступит против кого свидетель несправедливый, обвиняя его в преступлении, то пусть предстанут оба сии человека, у которых тяжба, пред Господа, пред священников и пред судей, которые будут в те дни; судьи должны хорошо исследовать, и если свидетель тот свидетель ложный, ложно донес на брата своего, то сделайте ему то, что он умышлял сделать брату своему (Втор. 19, 16-19). В суде же над Иисусом Христом это нарушалось неоднократно: лжесвидетельствовали не только многие приглашенные на заседание Синедриона для дачи показаний, но и сами первосвященники, явившиеся к Пилату для утверждения смертного приговора.
     Еврейское уголовное право предусматривало наказание за убийство, за преступления против свободы личности, против религии и нравственности, против собственности. В теократическом еврейском государстве не было различия между нравственной и юридической нормой. Законы предполагали наказания за поступки, которые в секуляризованных обществах вызывают лишь моральную оценку. Например, прелюбодеяние, которое в Европе XVIII века романтизировалось в литературе, в еврейском обществе было тяжелым преступлением, виновные в котором побивались камнями.
     В обществе, где религиозное начало было определяющим и пронизывало все сферы жизни, преступления против религии занимали особое место. Моисеево Второзаконие повелевает побить камнями всякого, кто совращает другого в язычество, ибо он покушается отвратить ближнего от Господа (см.: Втор. 13, 10). Суровая кара предусматривалась для впавших в идолопоклонство (13, 12-16). Пророк Моисей требовал отвращаться прорицателей, гадателей, ворожей, чародеев, заклинателей духов, волшебников, вопрошателей мертвых (как древен спиритизм): ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это, и за сии-то мерзости Господь Бог твой изгоняет их от лица твоего (Втор. 18, 12). Считались тяжелыми преступлениями хула на Бога, оскорбление святыни словом или делом, лжепророчество.
     Обвинение Иисуса Христа в богохульстве родилось среди книжников во время исцеления расслабленного, которого за многолюдством спустили в дом, где находился Христос, через разобранную кровлю (см.: Мк. 2, 3-7). Так как болезнь есть следствие греха, то Спаситель, прежде чем исцелить недужного, простил ему грехи, то есть поступил, как Бог. Это и явилось причиной подозрения Его в богохульстве. Открыв помыслы книжников, Христос показывает им, что он не только отпускает грехи больному, но и имеет власть совершать чудо исцеления. Он опровергал обвинения в богохульстве многочисленными знамениями, которыми сопровождал Свою проповедь: изгонял бесов, воскрешал мертвых, умножал хлебы, приказывал ветрам. Возможно, именно по этой причине на заседании Синедриона обвинение в богохульстве прозвучало не сразу. Святой евангелист Марк, подробнее других описывающий ночное судебное заседание, сообщает о том, что книжники пытались найти свидетелей против Узника: и многие лжесвидетельствовали на Него, но свидетельства сии не были достаточны (Мк. 14, 55-56). И лишь после того, как на вопрос первосвященника: Ты ли Христос, Сын Благословенного? - Христос ответил: Я (Мк. 14, 61-62), первосвященник Каиафа, разодрав одежды, признал Иисуса повинным смерти за богохульство. После этого Синедрионом не было сделано ничего для опровержения утверждения Христа, что Он - Сын Божий. Между тем Тора предписывает вполне определенно: разыщи, исследуй и хорошо расспроси (Втор. 13, 14). Первосвященникам не надо было ничего исследовать, так как они были очевидцами многих Иисусовых чудес, а некоторые из них совершались на их глазах в храме.
     Поскольку чудотворящая сила галилейского Проповедника проявлялась на глазах у всех, то весь народ спрашивал: не это ли Христос, сын Давидов? Фарисеи и книжники в ответ на это прибегли к клевете, заявляя, что Он изгоняет бесов силою веельзевула (Мф. 12, 24). На заседании Синедриона официально такое обвинение выдвинуто не было. Народ вряд ли поверил бы этой клевете: благодатные последствия чудес были очевидны. Иисус Христос призывал судить всякие дела по их плодам: признайте дерево хорошим и плод его хорошим; или признайте дерево худым и плод его худым (Мф. 12, 33). Тем же, кто пытался опорочить Его в глазах народа утверждением, что Он творит чудеса силою князя бесовского (веельзевула), Он сказал решительно и определенно: всякий грех и хула простятся человекам; а хула на Духа не простится человекам, если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святого, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем (Мф. 12, 31-32).
     Евангелисты рассказывают о намерении фарисеев и книжников погубить Иисуса Христа за нарушение покоя субботы. У евреев суббота - седьмой день недели и установлена в память о Седьмом дне после шестидневного сотворения мира, поэтому суббота должна проводиться в покое и быть посвящена Богу. Соблюдение субботы является четвертой заповедью Божией в Ветхом Завете. Тора строжайшим образом предписывала соблюдение этого дня. Господь через пророка Моисея сказал сынам Израилевым, что делающий дело в субботу и тем самым оскверняющий ее предается смерти (Исх. 31, 12-17). В Книге Чисел есть рассказ о собиравшем дрова в день субботний: он был побит камнями (Числ. 15, 32-36). Надо отметить, что запрещался труд для себя, в целях получения какой-нибудь выгоды.
     Христианская Церковь установила "субботний" день в воскресение - в память востания из гроба распятого Христа, победившего смерть и разрушившего силу ада. Однако хранение воскресного дня у христиан не носит юридического характера, но в духе евангельского учения предполагает молитвенный труд и праздничное настроение.
     Иисус Христос совершал в субботу многие исцеления. Несомненно, что Он хотел обличить извращенное, законническое понимание фарисеями Божией заповеди. Господин субботы, напомнивший им, что священники в храме нарушают субботу, однако невиновны (Мф. 12, 5), обвинил книжников и фарисеев в лицемерии: кто из вас, имея одну овцу, если она в субботу упадет в яму, не возьмет ее и не вытащит? Сколько же лучше человек овцы?! Итак можно в субботы делать добро (Мф. 12, 11-12). Народ радовался и дивился Его словам.
     В этом заключается, по-видимому, объяснение, почему упреки в нарушении субботы не были предъявлены в качестве обвинения на суде.
     Следует упомянуть также о попытке расправиться с Иисусом Христом без всякого суда: в галилейской синагоге его проповедь вызвала ярость присутствовавших; и они, выгнав Его из города, повели на вершину горы, чтобы сбросить с нее, но Он, пройдя посреди них, удалился (Лк. 4, 29-30): время Его страданий и искупительной смерти еще не пришло.
     * * *
     Общие принципы еврейского судопроизводства [3] существенно отличны от современного его понимания, сложившегося в результате многовекового влияния религии христианства. За этим расхождением кроется глубокое принципиальное различие мировоззрения, отношения к человеку и его жизни, различие в понимании добра и зла.
     Еврейский народ был ведом Богом, Который являлся для него не отвлеченным Абсолютом или созерцающим Разумом, а живой всемогущей Личностью. Бог - податель людям всякого блага. Зло происходит от человеческого своеволия, когда люди уклоняются от свыше указанного пути и нарушают данный Богом закон. Конечная цель судопроизводства - поддержание богоустановленного порядка. Такая система права, будучи весьма эффективной в соблюдении справедливости при разборе уголовных дел, возлагает исключительную ответственность на судей. Их религиозное сознание должно быть неотделимо от юридического. Чем прочнее вера, тем стабильнее законность. И наоборот, ослабление и искажение религиозной веры, подмена истинного духа веры обрядом имеет следствием и юридический формализм, ведущий к отступлению от закона.
     Христианство сохранило ветхозаветное понимание Бога как высшего источника порядка на всех уровнях общественной жизни. Новое, что открыло Евангелие людям, пребывающим в своем земном Отечестве, это - иное Отечество - Царствие Небесное. Вера в него, стремление жить по законам этого нового, духовного Отечества (по заповедям Божиим) не отменяет обязанности подчиняться законам земного Отечества. Иисус Христос, взявший на себя грехи мира и искупивший нас на Кресте, не освободил нас от несовершенства плоти, являющегося результатом грехопадения, плоть человека подчинена земной власти. Но это существование двух сфер, в которых должен жить христианин (Евангелие в ряде мест указывает, что Царствие Божие приблизилось, оно внутрь вас есть (Лк. 17, 21), а не принадлежит только будущему веку), не должно вести к раздвоению человека, быть неразрешимым противоречием, так как учение Христово является основанием и для земного устроения общества.
     Нравственный и правовой строй земного Отечества должен быть подчинен Божественному закону. По слову святителя Григория Богослова, "порядок устроил вселенную, порядок держит и земное и небесное... Порядок отличил нас от бессловесных, соорудил города, дал законы, почтил добродетель, наказал порок, изобрел искусства, сочетал супружества... Порядок есть матерь и ограждение существующего..." Именно благодаря такому, свыше установленному единству становится возможна жизнь в земном Отечестве по законам Отечества Небесного. Соблюдение этого единства позволяет построить отношения между Церковью и христианским государством на принципе симфонии, который был реализован в Византии и допетровской Руси.
     В доктрине естественного права, возникшей в XVII веке в Европе, выразилась общая тенденция к секуляризации общества, обусловленная упадком религиозности. Вера является универсальным свойством человеческой души, сотворенной по образу и подобию Божию, и если подлинная вера - в Бога - утрачивается, появляется ее эрзац - вера в человека, науку, в возможность устройства совершенного общества без Бога. Налицо несомненный гедонистический соблазн, мировоззренческий срыв, подмена. Но вековая религиозная традиция продолжает оказывать свое воздействие на утратившее веру в Бога человечество, и натурализация права, выведение нравственных и юридических норм из природы человека не изменяют существенно реального правового порядка, который существует на почве, возделанной и удобренной христианством. Религиозные ценности через преемственность сознания и весь строй культуры даже в секуляризованном обществе остаются реально значимыми, продолжают регулировать правовые нормы. Нравственно-правовой порядок зиждется на том, что, кроме земного закона, у людей есть Богом данное чувство и сознание законности. Для естественнонаучных, деистических и материалистических доктрин здесь камень преткновения. Христианство же понимает человека как творение Божие, учит о Божественном откровении, которое он получает от рождения. Святой апостол и евангелист Иоанн Богослов говорит о Христе как о Свете, который просвещает всякого человека, приходящего в мир (Ин. 1, 9). Прежде чем человек предстанет перед судьей, наделенным земной властью, он подчиняется судье, которого имеет в себе (совести).
     Святой праведный Иоанн Кронштадтский, постигший законы духовной жизни человека, отмечал, что "в мире действует непрестанно нравственный закон Бога, по которому всякое добро награждается внутренне, а всякое зло наказывается: зло сопровождается скорбию, теснотой в сердце, а добро - миром, радостью и пространством сердца. Этот закон неизменен: он закон Всесвятого, Праведного, Премудрого и Вечного Бога". Этот закон распространяется, естественно, и на область правосознания. Люди нередко творят волю Божию и не зная Евангелия. Это можно наблюдать в секуляризованных обществах.
     Но одного "естественного" откровения недостаточно. Общество, лишенное духовного водительства Церкви, постепенно приходит к скрытому и явному идолопоклонству, когда стремление к благам земного мира (имущество и деньги, комфорт и развлечения, власть и земная слава и проч.) становится определяющим началом жизни. По такому пути пошла западная цивилизация.
     Еврейское судопроизводство было классической системой права, основанной на Священном Писании, в котором Бог ясно и точно через пророков установил Свою волю. Мы подошли к центральному вопросу нашей работы: почему же иерусалимский Синедрион, имеющий столь высокую правовую традицию и обязанный судить по законам, освященным авторитетом Писания, совершил вопиющее беззаконие и осудил Иисуса Христа в нарушение основных требований еврейского судопроизводства. Решение этого вопроса предполагает выход за пределы сугубо правового исследования и обращение к священной истории еврейского народа. Поиск ответа на него неизбежно подводит нас к важнейшей проблеме противостояния вечного и временного, небесного и земного, Царствия Божия и царства мира сего.
     В долгой истории еврейского народа три с лишним десятилетия, начиная с последнего года правления Ирода Великого и до исследуемого нами деяния иерусалимского Синедриона, были особыми. Это были годы "исполнения времен". Не только в Иерусалиме, но и в других местах Палестины люди ждали предвещанного пророками Мессию. Первым из многочисленных пророчеств о приходе в мир Христа, содержащихся в Ветхом Завете, надо назвать пророчество Даниила, предсказавшего даже год смерти Спасителя. Вот это знаменитое место: Когда я еще продолжал молитву, муж Гавриил, которого я видел прежде в видении, быстро прилетев, коснулся меня около времени вечерней жертвы и вразумлял меня, говорил со мною и сказал: "Даниил! теперь я исшел, чтобы научить тебя разумению. В начале моления твоего вышло слово, и я пришел возвестить его тебе, ибо ты муж желаний; итак вникни в слово и уразумей видение. Семьдесят седмин определены для народа твоего и святого города твоего, чтобы покрыто было преступление, запечатаны были грехи и заглажены беззакония и чтобы приведена была правда вечная и запечатаны были видение и пророк, и помазан был Святый святых. Итак знай и разумей: с того времени, как выйдет повеление о восстановлении Иерусалима, до Христа Владыки семь седмин и шестьдесят две седмины; и возвратится народ и обстроятся улицы и стены, но в трудные времена. И по истечении шестидесяти двух седмин предан будет смерти Христос, и не будет; а город и святилище разрушены будут народом вождя, который придет, и конец его будет как от наводнения, и до конца войны будут опустошения (Дан. 9, 21-26). Поясним это пророчество. В еврейском летоисчислении использовалось понятие "седмеричное время" (шибуа), которое могло заключать в себе как неделю, так и семилетие. Такая седмина завершается "субботним" (седьмым) годом. Семьдесят седмин в таком понимании дают 490 лет. Это срок для "окончания преступления". Речь здесь идет об искуплении Христом Спасителем людей, нарушивших волю Божию и совершивших грехопадение. В пророчестве прямо указан Мессия (помазан был Святый святых). Чтобы вычислить указанные здесь сроки, обратимся к историческим источникам, сообщающим о восстановлении города Иерусалима, павшего в результате вавилонского разорения. Отсчет семидесяти седмин (490 лет) начинается с даты восстановления Иерусалима. Указ о восстановлении дан был Артаксерксом Долгоруким в 20-й год его царствования. Последний вступил на престол между 18 декабря 465 года и 18 декабря 464 года до н.э. Седьмой год его царствования, с которого начинается отсчет седмин, приходится на 458 или 457 год. От этого срока до времени явления Христа Владыки должно было пройти 69 седмин (483 года). Иисус Христос начал проповедовать в возрасте около 30 лет (ср.: Лк. 3, 23), то есть примерно в 25 году н.э. Следовательно, от указа Артаксеркса о восстановлении города и до появления Мессии прошло 483 года.
     Назван в Ветхом Завете и Предтеча грядущего Мессии: Вот, Я посылаю Ангела Моего, и он приготовит путь предо Мною, и внезапно придет в храм Свой Господь, Которого вы ищете, и Ангел завета, Которого вы желаете, вот, Он идет, говорит Господь Саваоф (Мал. 3, 1). Жители Палестины знали Священное Писание и в Иоанне, проповедовавшем покаяние, видели предвещанного пророками Ангела покаяния: со всего Иерусалима, всей Иудеи и всех окрестностей Иорданских приходили они к нему.
     Из Писания было известно место рождения Мессии (Вифлеем), колено (Иудино) и род (Давидов), из которого Он произойдет. Книжники тщательно изучали все такие места у пророков, чтобы принять истинного Мессию и отвергнуть ложного, если таковой явится.
     Однако для правильного понимания пророчеств, внушенных Святым Духом, была нужна не начетническая эрудиция, а чистая, незамутненная вера, всецелая обращенность к Богу. Представления об ожидаемом Мессии у иудеев того времени соответствовали их нравам и господствующим жизненным установкам. "Почти все начали ожидать в лице Мессии всемирного завоевателя, который для того и явится во всем могуществе Посланника Божия, окруженный знамениями и чудесами, чтобы низложить и упразднить все тогдашние царства на земле, составить из всего рода человеческого единую державу, в коей иудеи должны занять первое место и быть Его наперсниками. Крайние притеснения от царей, сирийских, египетских и, наконец, от римлян еще более усиливали в иудеях таковое ожидание: чем более терпели в настоящем, тем больше надеялись на будущее. Между прочим, воображали, что пришествие Мессии должно быть предварено явлением Илии, имеющего помазать Его на царство, Иеремии, Исаии и многих других пророков. Касательно лица Мессии существовало у многих грубое заблуждение, состоящее в том, что Он будет человек, подобный прочим, только с необыкновенными силами и дарами от Бога; другие представляли Его существом высшим, но, однако, не Богом... Плодами пришествия Мессии почиталось, между прочим, немедленное чудесное собрание в Палестину иудеев из рассеяния их по всему свету, не исключая и десяти колен Израилевых, изведение из ада и воскресение всех умерших иудеев, восстановление царства Давидова, обновление Иерусалима и устроение нового великолепного храма, покорение всех народов иудеями, учреждение великолепных вечерей, чрезвычайное плодоношение земли, уничтожение болезней и смерти и прочее" [4].
     Искаженное грехом сознание не заметило тех мест из Ветхого Завета, в которых даны духовные черты обетованного Мессии: Се Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной (3ах. 9, 9).
     Дело осложнялось еще тем обстоятельством, что Иисус Христос был в глазах людей галилеянином. Бытовало убеждение, что из Галилеи Христос прийти не может (ср.: Ин. 7, 41). Так и ответил Филиппу лишенный всякого лукавства призываемый на апостольское служение Нафанаил: из Назарета может ли быть что доброе (Ин. 1, 46). Но Иисус Христос, строго говоря, галилеянином не был. Он родился в иудейском городе Вифлееме и принадлежал к царскому роду Давида. Впрочем, если бы даже Христос родился в Иерусалиме, отношение к нему вряд ли было бы иным, так как главная причина отвержения Синедрионом Иисуса Христа - духовно-нравственная.
     Святитель Василий Великий находит, что иудеи, распявшие Христа, поступили злочестивее содомян [5]. Последние были наказаны за крайне развращенный образ жизни. На безнравственное состояние как источник ожесточения, приведшего иерусалимлян к осуждению вочеловечившегося Бога, указывает также святитель Игнатий (Брянчанинов) [6].
     Суд над Иисусом Христом, если рассмотреть его с богословской точки зрения, вводит нас в центральную проблему учения о человеческом грехе, обнажает его природу. Всякий творящий зло, живущий во грехе (как целый народ, так и отдельный человек) распинает Христа. Это совершается не метафорически и символически, а реально, хотя и в духовном плане. Вочеловечившись, Бог обожил и человека, реально соединил его с Собою. Без этого не могло быть искупления. Он принял на себя все грехи погибавшего человечества и пошел ради нашего спасения на Крестную смерть. И когда люди, искупленные Кровию пострадавшего Спасителя, продолжают совершать зло, они распинают Того, кто взошел на Голгофу, чтобы освободить нас от плена греха.
     Согрешающий человек неизбежно отрекается от Христа, ибо служит похотям мира сего, который во зле лежит. Святой апостол и евангелист Иоанн Богослов, любимый ученик Христа, называя Его Светом, свидетельствует: свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы; ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы (Ин. 3, 19-20). Опыт всего человечества подтверждает эти слова святого апостола. Начиная с той ночи 14-го нисана в Иерусалиме, когда при участии тысяч людей совершился суд над Иисусом Христом, и до наших дней происходит одно и то же: люди, избирающие грех, ожесточаются и распинают Бога. Когда святой равноапостольный князь Владимир привел Русь к Святому Крещению, в нашу землю пришел Христос. Люди стали тезоимениты Спасителю, страна наша стала христианской. А когда народ в преобладающем большинстве устремился к "новой жизни" без Бога, он совершил еще один суд над Господом. Была совершена трагическая подмена: вместо обетованного блаженного Царства в будущей жизни миллионы людей избрали (как и девятнадцать веков назад) блага этой жизни, были соблазнены идеей "земного рая". Осуществление ее сопровождалось воинствующим богоборчеством. И первый удар (как и девятнадцать столетий назад) принял на Себя Иисус Христос, ибо Церковь есть Тело Христово. Наше общество не очистится от греха, пока не осознает это. Социализм не потому вылился в богоборчество и потребовал многомиллионных жертв, что неудачно воплощался. Он потому так воплощался, что богоборческая подмена Царства Божия "земным раем" составляет дух социализма. Новым здесь является лишь историческое облачение, природа же самой подмены остается древней: это - соблазн хлебом - первый соблазн, которым искушал сатана вышедшего на служение Божественного Учителя.
     Суд над Иисусом Христом, рассмотренный с духовной стороны, есть лишь одно из проявлений единого по своему источнику зла. Иисус Христос и днесь судится грешными людьми: то по "законам" науки, то по примитивно сочиненным "законам" истории, а в общем по законам падшего человеческого естества.
     * * *
     Юридическое исследование деяния иерусалимского Синедриона должно начинаться с его первого формально-правового акта - "взятия под стражу". В отношении к Иисусу Христу нормы еврейского судопроизводства, допускавшие арест только после проведенного следствия, были нарушены (немедленное задержание допускалось лишь при возможном бегстве и сопротивлении подозреваемого). Никаких указаний на такое следствие в источниках не имеется. Первым на это нарушение обратил внимание первосвященников Сам Христос: Как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять Меня? Каждый день бывал Я с вами в храме, и вы не поднимали на Меня рук, но теперь ваше время и власть тьмы (Лк. 22, 52). Мечи и колья, которыми было вооружено множество народа, видимо, были взяты для прикрытия беззакония. Римских воинов, посланных вместе со старейшинами и начальниками храма, было вполне достаточно для задержания ненавидимого ими Проповедника (даже с учетом сопровождавших Его учеников). Последние слова (теперь ваше время и власть тьмы) прямо говорят о том, что закон в отношении к Нему соблюдаться не будет. Знали это и первосвященники и фарисеи, решившие предварительно, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб (Ин. 11, 50). Вместо юридической нормы вводится расплывчатый, дающий простор произволу, прагматический критерий безопасности народа. От этих слов первосвященника Каиафы веет чем-то очень знакомым: в нашей стране вся послереволюционная репрессивная практика, до сих пор не изжитая, имела именно такое же основание.
     Но вот что интересно: в приведенных словах речь идет об одном человеке, жизнь которого приносится в жертву, чтобы не погибли все. Члены Синедриона, стремящиеся убить Спасителя и движимые при этом собственными мотивами, были, не сознавая того, орудиями Божественного Промысла в деле спасения человечества. Евангелие открыло нам смысл происходивших тогда событий: Иисус Христос один жертвенно умер, чтобы не погиб весь род человеческий, плененный диаволом.
     Взят был Христос под стражу при содействии одного из двенадцати Своих учеников. Иуда Искариот привел старейшин иудейских, толпу и римских воинов в масличный сад к востоку от Иерусалима, куда удалился для молитв Божественный Учитель с апостолами. Условным знаком, позволившим воинам опознать в ночной тьме Иисуса Христа, было целование (обычный способ приветствия у евреев) Иуды. Это предательство с разных точек зрения рассматривается в обширной литературе (начиная со святоотеческих толкований Евангелия до современных публикаций). Мы коснемся темы иудиного предательства только в той мере, в какой это дает нам материал для более полного исследования обстоятельств суда над Христом.
     Первое, что необходимо понять в этом событии: в чем именно состояла услуга первосвященникам со стороны сребролюбивого ученика? В евангельском повествовании об этом сказано кратко: Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его (Мф. 26, 48).
     Возникает вопрос: помог ли Иуда опознать Иисуса Христа? Ведь Спаситель не был руководителем тайной общины; три с половиной года он проповедовал и творил чудеса, в том числе и в Иерусалиме, в присутствии старейшин и начальников храма. Внешне Он был известен им так же хорошо, как и ученику, который, подобно остальным, знал Учителя со времени начала Его служения. Христос был предан не на Тайной Вечери, а в саду, который часто посещал. Первосвященники, готовившиеся схватить Его сразу же после воскрешения Лазаря (произошло это в субботу), могли послать слуг, которым нетрудно было проследить за ненавистным Синедриону Проповедником. Конечно, Иуда лучше, чем воины и слуги первосвященников, знал то место в масличном саду, где нужно искать Христа, и помог быстрей схватить Его. Но удивляет та значительная сумма, которую он за эту услугу получил: она оказалась достаточной для приобретения земли под кладбище. Некоторые исследователи из указанного затруднения (разница между платой и реальной услугой) пытались выйти с помощью догадок, что Иуда сообщил первосвященникам какие-либо высказывания, облегчавшие дело осуждения Спасителя. Но эти догадки носят произвольный характер.
     Попробуем выйти из затруднения с помощью предположения, что первосвященникам весьма важно было взять Христа именно ночью, чтобы провести суд до наступления утра, пока жители Иерусалима, приветствовавшие Учителя и Чудотворца радостными восклицаниями и постилавшие под ноги осляти свои одежды, еще не узнали о Его заключении; для достижения такой цели услуга, оказанная Иудой, была значительной. Если это объяснение верно, то появляется возможность сделать один вывод: члены Синедриона хотели именно ночного суда, хотя рассмотрение дел, предусматривавших вынесение смертного приговора, ночью было незаконным.
     Следует обратить внимание еще на одно обстоятельство. Иуды в качестве свидетеля на суде не было. Из Евангелия известно, что многие лжесвидетельствовали, но их показания не были признаны достаточными. Для законного осуждения Иисуса Христа Иуда, разумеется, ничего дать не мог, поскольку проповедь Мессии не отменяла закон, а благовествовала о приближении Царствия Божия, для получения которого необходимо исполнение закона. Но Синедрион мог использовать Иуду для своих целей как человека, близкого Иисусу, эффективнее, чем других, случайных свидетелей. Первосвященники имели для этого и достаточно сильные средства - сребреники.
     Чем объяснить, что предателя на суде не было? Евангелие сообщает, что Иуда раскаялся, увидев, что Иисус Христос осужден и связанным отведен к Пилату (ср.: Мф. 27, 3). Но, возможно, уже до вынесения смертного приговора Синедрионом в душе отпавшего ученика появилось сожаление о содеянном. Следует обратить внимание на слова: увидев, что Он осужден, и, раскаявшись, возвратил тридцать сребреников первосвященникам и старейшинам (Мф. 27, 3). Но разве просивший награды за предательство не знал, что Божественный Учитель будет осужден, что иудейские начальники хотели Его смерти? Несомненно знал. Приведем объяснение поведения Иуды, принадлежащее блаженному Феофилакту. Суть его в следующем: Иуда, получая за предательство сребреники, надеялся, что Учитель, творивший чудеса, сверхъестественным образом уйдет от Своих врагов. Узнав же, что этого не произошло и что Иисус Христос предан смерти, он воскликнул: согрешил я, предав кровь невинную (Мф. 27, 4). Косвенным подтверждением этого предположения является способ предательства. Иуда не хотел остаться в стане тех, кто нанял его, и пытался прикрыть свое предательство лобзанием [7].
     Приведенные соображения относятся лишь к мотивам иудиных поступков. Независимо от размеров реальной услуги, оказанной врагам Христа, безотносительно к расчетам Иуды для успокоения еще не заглохшей совести, в духовно-нравственном отношении поступок бывшего ученика есть предательство тягчайшее, преступление, падение в бездну. Оно внушено диаволом. И как преступление, совершенное Каином, явилось вневременным образом всякого злодеяния против ближнего во всем человеческом роде, так и поступок Иуды стал символом всякого отречения от Господа и предательства ради корысти.
     Иисус Христос был взят под стражу в Гефсимании близ селения к востоку от Иерусалима, у подножия Елеонской горы (в переводе с арамейского слово "Гефсимания" означает пресс для маслин). Место это свято: здесь Христос часто проводил ночи в молитвах, здесь начались его искупительные страдания, закончившиеся на Голгофе. В Гефсимании, по преданию, была погребена Пресвятая Богородица. На Елеонскую гору в сороковой день по Воскресении Господь привел своих учеников и, благословив их, вознесся на небо.
     Христиане бережно и благоговейно хранят память об этих местах. Сохранился грот, где Христос, пав на землю, молился "о чаше". Предание указывает место у входа в Гефсиманский сад близ остатков колонны, где искушенный диаволом ученик дал целование Божественному Учителю.
     Взятый воинами, Иисус Христос был веден вдоль потока Кедронского по направлению к памятнику Авессалома, против которого был мост через поток; этот мост существует и ныне. Здесь, где Христос даровал некогда зрение слепому от рождения (см.: Ин. 9, 1-41), Он получил (по преданию) первое поругание от ведших его стражей, и тут же Он упал на береговой камень; колена и руки нашего Искупителя напечатлелись на береговом камне, и мы доныне можем лобызать этот мученический след Его. Есть предание, что Христос, мучимый в пути жаждою, испил из Кедронского потока, в исполнение пророчества царя Давида: из потока на пути будет пить, и потому вознесет главу (Пс. 109, 7). Предания о дальнейшем Страстном пути Спасителя разнятся между собой. Одни говорят о том, что Христос был веден для поругания Его славы через Золотые ворота, через которые Он торжественно вступил в Иерусалим из Вифании, встреченный возгласами "осанна". Другие утверждают, что, перейдя мост, иудеи обогнули поворот Иерусалимских стен на юго-запад и направились через врата, называемые "Гнойными" (также для поругания имени Христа), в предместье Офель, а далее - к дому первосвященника Анны, который находился возле теперешних Сионских ворот; затем повели они Спасителя к Каиафе, на Сион, - и оттуда уже, после ночных над Ним надругательств, Христос был препровожден чрез весь город к Пилату [8].
     Поток Кедронский протекает между Иерусалимом и Елеонской горой и впадает в Мертвое море. По его названию получила название и долина, известная также как Иосафатова долина. Через нее вочеловечившийся Господь был ведом на человеческий суд, и здесь же, по поверью жителей Палестины (христиан, иудеев, мусульман), будет место Страшного Суда, согласно пророчеству Иоиля: Пусть воспрянут народы и низойдут в долину Иосафата; ибо там Я воссяду, чтобы судить, все народы отовсюду... Толпы, толпы в долине суда! ибо близок день Господень к долине суда! (Иоил. 3, 12; 14).
     Связанный Спаситель был приведен сначала в дом бывшего первосвященника Анны (у Иосифа Флавия - Анан). Анна был возведен в первосвященническое достоинство в 7 году н.э. и через семь лет низведен прокуратором Иудеи Валерием Гратом. Предание объясняет, почему именно он учинил узнику первый допрос: дом его встретился на пути, и толпа хотела доставить удовольствие отставному первосвященнику, тестю Каиафы, возглавлявшего Синедрион. Вожди иудейские, судя по всему, торопились и не стали бы отклоняться к дому первосвященника, если бы он находился в стороне от их пути. Допрос Христа Анной никакой законной силы не имел.
     Анна задал вопрос об учениках Христа и учении Его (Ин. 18, 19), в котором обнаружил себя хитрым и опытным политиком. Бывший первосвященник хотел, по-видимому, подвести дело к тому, чтобы обвинить Иисуса Христа в принадлежности к тайной общине. Легко усмотрев коварство вопроса, краткий в Своих ответах Христос решительно отверг намек Анны. Вопрошавший, по-видимому, был раздражен услышанным, потому что один из его служителей ударил Узника по ланите.
     Суд над Иисусом Христом начался в доме первосвященника Каиафы, куда отправил Анна Иисуса и где собрались члены высшего иудейского суда, имевшего право выносить смертный приговор с последующим утверждением его римской властью. Настоящее имя Каиафы было Иосиф (прозвище могло вытеснить имя, данное при рождении), первосвященство он получил в годы прокураторства Валерия Грата (15-26 годы н.э.). Как ни скупы сведения о нем в источниках, образ его проступает достаточно определенно. Перед нами расчетливый саддукей, в мыслях и действиях которого политик полностью заслоняет архиерея.
     В ночь, когда праздновалась ветхозаветная пасха, в его доме собрались не только члены Синедриона, и многолюдное собрание стало участником суда над Спасителем. Еврейское право не знало "закрытых процессов". Богодухновенный законодатель дал древним евреям понимание гласности как важного принципа справедливого суда. Правда, сама по себе открытость судебного процесса не избавляет от тяжких беззаконий. Участвовали в ночном заседании первосвященники со старейшинами и книжниками и весь синедрион (Мк. 15, 1). Еврейское судопроизводство, разрешая присутствие народа, вместе с тем запрещало посторонним проявлять какое-либо участие в делах судебного разбирательства. В отношении к Иисусу Христу, возможно, мы имеем дело еще с одним процессуальным нарушением. Евангелист Матфей сообщает о том, что все первосвященники и старейшины народа имели совещание об Иисусе, чтобы предать Его смерти (см.: Мф. 27, 1). И в других местах Евангелия старейшины, участвовавшие в осуждении Христа, упомянуты вместе с членами Синедриона.
     Главным основанием для судебного обвинения являлись свидетельства. Перед судьями прошло много лжесвидетелей, но показания ни одного из них не были достаточными. Напомним, что еврейские законы запрещали ложные свидетельства, принцип талиона предусматривал даже такое же наказание лжесвидетелю, какое грозило обвиняемому в случае, если бы показания были признаны верными. Обращает на себя внимание упоминание о множестве участвовавших в заседании лжесвидетелей. По-видимому, они были собраны преднамеренно.
     Было ли число участвовавших в ту ночь в суде членов Синедриона формально достаточным для вынесения смертного приговора? Этого мы не знаем, поскольку не имеем сведений о составе заседавшего высшего суда. Слова евангелиста первосвященники, старейшины и весь синедрион надо понимать лишь как утверждение, что в вынесении приговора участвовали все собравшиеся; выражение весь синедрион не означает полного его состава: мы знаем, что тайный ученик Иисуса Христа, добрый и правдивый Иосиф из Аримафеи, не участвовал в совете и деле их (см.: Лк. 23, 51).
     Надо решительно признать, что не все происходившее тогда в доме Каиафы нам понятно. Святой евангелист Марк, наиболее подробно рассказывающий о ходе суда, свидетельствует, что Христос был осужден ночью, а Апостол Петр отрекся от Своего Учителя под утро: после третьего отречения пропел во второй раз петух. Святой евангелист Лука не сообщает о ночном заседании: из его повествования мы знаем, что Иисус Христос был взят под стражу, приведен в дом первосвященника, что Апостол Петр при этом находился во дворе у огня. Люди, державшие Христа, хулили и били Его. И как настал день, собрались старейшины народа, первосвященники и книжники, и ввели Его в свой синедрион и сказали: Ты ли Христос? скажи нам. Он сказал им: если скажу вам, вы не поверите; если же и спрошу вас, не будете отвечать Мне и не отпустите Меня, отныне Сын Человеческий воссядет одесную силы Божией. И сказали все: итак, Ты Сын Божий? Он отвечал им: вы говорите, что Я. Они же сказали: какое еще нужно нам свидетельство? ибо мы сами слышали из уст Его (Лк. 22, 66-71).
     О каком заседании здесь повествуется? Может быть, было еще одно заседание, состоявшееся для формального соблюдения одного из требований еврейского судопроизводства, запрещавшего осуждение обвиняемого ночью? В описании святого евангелиста Луки ничего не говорится о лжесвидетельствах и заклинании, произнесенном Каиафой. Впечатление от описания заседания однозначно: оно было скоротечным при полной предрешенности его результата. На предположение о том, что этому собранию предшествовало другое заседание, наводит и формулировка вопроса: И сказали все: итак, Ты Сын Божий? (Лк. 22, 70). Союз итак, являющийся здесь несколько неожиданным, становится вполне уместным, если допустить предшествующее ночное заседание, о котором святой евангелист Лука почему-то умалчивает.
     Говоря о существе предъявленного Узнику обвинения, прежде всего отметим, что это обвинение не было новостью для древних евреев. В Ветхом Завете мы находим описание суда над помазанником Божиим пророком Иеремией, так же, как Христос, обвинявшемся в богохульстве: Священники и пророки и весь народ слушали Иеремию, когда он говорил сии слова в доме Господнем. И когда Иеремия сказал все, что Господь повелел ему сказать всему народу, тогда схватили его священники и пророки и весь народ, и сказали: "ты должен умереть, зачем ты пророчествуешь именем Господа и говоришь: дом сей будет как Силом, и город сей опустеет, останется без жителей?" Обвиняемый отвечал: "Господь послал меня пророчествовать против дома сего и против города сего все те слова, которые вы слышали; итак исправьте пути ваши и деяния ваши и послушайтесь гласа Господа Бога вашего, и Господь отменит бедствие, которое изрек на вас; а что до меня, вот - я в ваших руках; делайте со мною, что в глазах ваших покажется хорошим и справедливым; только твердо знайте, что если вы умертвите меня, то невинную кровь возложите на себя и на город сей и на жителей его; ибо истинно Господь послал меня к вам сказать все те слова в уши ваши (Иер. 26, 7-9; 12-15). Народное собрание оправдало пророка Иеремию. Христос же, также предсказывавший гибель Иерусалима - Иерусалим будет попираем язычниками, доколе не окончатся времена язычников (Лк. 21, 24) - и призывавший людей к покаянию и исправлению, не был оправдан. Суд над Христом не был судом над одним из пророков, это был суд над Сыном Божиим, Каиафа прямо задал Ему вопрос: Ты ли Христос, Сын Благословенного? (Мк. 14, 61).
     Было и другое различие между судом над ветхозаветным пророком и новозаветным. Суд над пророком Иеремией относился ко времени, когда иудеи не утратили еще живой веры и способны были к покаянию. Вожди и весь народ оправдали пророка, говорившего именем Господа Бога. Христос пришел исполнить волю Отца и пострадать за людей, когда исполнились сроки. Поражает точность этих сроков: менее чем за полгода до Крестной смерти, во время праздника обновления, Иисус Христос исповедовал Себя Сыном Божиим, но при попытке иудеев схватить Его уклонился от их рук и удалился в Заиорданье, потому что не пришел еще день и час, установленный Отцом.
     Мы подошли к довольно трудному вопросу - проявления Божественной воли в событиях земной жизни, где, как кажется при поверхностном взгляде, действует лишь человеческий расчет и кипят людские страсти. Надо осознать наши немощи: нам дано здесь знать ровно столько, сколько открыто Божиим словом. Мы должны бережно относиться к Нему и не переходить ту черту, за которой начинается самонадеянное человеческое мудрование, так часто посрамлявшееся за две тысячи лет.
     Когда мы всматриваемся в обстоятельства, при которых происходило наше искупление, мы видим как бы два ряда событий разной природы. С одной стороны, течет мирская жизнь, люди движимы своими интересами, стремятся следовать своей воле, поступают в меру своей греховности или праведности. С другой - через внешнюю цепочку фактов обнаруживается всесильное действие Божественного Промысла. Можно лишь удивляться тому, как, не изменяя порядка реальной исторической жизни, оставляя место человеческой воле, Господь направил события по пути точного исполнения всех пророчеств, которые были сделаны еще в древнебиблейские времена. Сбылись пророчества Моисея, Давида, Исаии, Иезекииля, Даниила, Михея и других. Сбылись и собственные предсказания Иисуса Христа о Себе.
     Поведение Подсудимого многим читающим Евангелие с культурно-исторической точки зрения представляется не во всем ясным. И мы не поймем ни ответов Спасителя, ни Его молчания, пока не начнем читать Евангелие как благовествование о нашем спасении. Только тогда станет ясно, что перед нами не обычный суд, в котором обвиняемый главную цель видит в своем оправдании.
     Восприяв не только нашу плоть, но и человеческие немощи, но кроме греха, Сын Божий молил в Гефсиманском саду Отца пронести мимо чашу страданий, если на то будет Его Святая Воля. Будучи совершенным Богочеловеком, он творил во всем волю Отца. На суде Он вел себя не как человек, пусть даже пророк и праведник, а как Спаситель, пришедший в мир искупить нас вольным страданием. Молчание Его на суде - это безмолвие Агнца Божия, принесенного в жертву за наши грехи. Об этом пророчествовал Исаия: Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лице свое; Он был презираем, и мы ни во что ставили Его. Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились. Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу: и Господь возложил на Него грехи всех нас. Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отвергал уст Своих (Ис. 53, 3-7). При чтении этих строк трудно избавиться от ощущения, что писал это не пророк, живший в VIII веке до н.э., а один из апостолов-очевидцев.
     Те немногие ответы, которые Христос давал на суде над Ним (например: если скажу вам, вы не поверите; если же и спрошу вас, не будете отвечать Мне и не отпустите Меня (Лк. 22, 67-68), не столько обращены к судьям, сколько носят исповеднический характер и обращены к нам. Некоторые слова, ради которых Христос прерывал молчание, касались учеников Его, за которых Он молил Отца: из тех, которых Ты Мне дал, Я не погубил никого (Ин. 18, 9). Необычное поведение Подсудимого, не стремившегося оправдаться, заметил и Пилат, но понять его, разумеется, не мог.
     Читая повествование евангелистов о суде над Иисусом Христом, замечаешь, что воображение дополняет описание сцены допроса. Происходит это прежде всего благодаря иконам и живописным картинам, запечатлевшимся в нашей памяти. Евангелие ничего не сообщает о внешнем облике Христа, там говорится лишь о Его одеждах и том впечатлении, которое Он производил на людей. Богочеловеческий внешний облик Спасителя мы знаем благодаря иконописным изображениям, которые Церковь бережно хранит на протяжении многих веков. Лик Христа нерукотворно запечатлелся на убрусе (плате), которым Спаситель прикоснулся к Своему омытому лицу. Лучшие списки с этого чудотворного образа сохранили нам Его черты. Первые иконы Спасителя и Божией Матери были созданы святым евангелистом Лукой, видевшим Божественного Учителя в земной жизни. Последующие иконописцы опирались на эти образы. Наконец, мы имеем ранние изображения Иисуса Христа на стенах римских катакомб и саркофагах мучеников (II-III вв.). На ранних изображениях Спасителя передается духовный образ Богочеловека и сохраняется портретная верность в главных чертах. Иконы, изображающие суд над Иисусом Христом, как правило, позднего письма, но в лучших своих образцах опираются на предание и потому заслуживают нашего доверия. Этого нельзя сказать о живописных произведениях. Художники, обращаясь к данной теме, решали задачи своей эпохи, они не ставили цели быть верными духу евангельского повествования. Не имея здесь возможности конкретно разбирать множество картин с этим сюжетом, укажем на отличительную особенность произведений художников в сравнении с творениями верных древней традиции иконописцев. Первые делают акцент на человеческие немощи, в изображаемом ими Богочеловеке умаляется Божественное начало. Такое видение неизбежно, когда Евангелие прочитывается как историко-бытовое повествование.
     Да, Иисус Христос взял на себя человеческие немощи, но, благовествуя и просвещая людей, Он преодолевал эти немощи, когда этого требовали цели домостроительства спасения. Так было при попытке убить Его в Галилее, так было, когда Он повелевал ветрам, воскрешал мертвых, насыщал тысячи людей несколькими хлебами. Ночь с четверга на пятницу 7 апреля была для Христа особенно исполнена страданий. Моление до кровавого пота в Гефсиманском саду, частный допрос у Анны, продолжительный суд в доме Каиафы, поругания и заушения, затем суд у Пилата, допрос Иродом, уничижения и насмешки, принятые от воинов царя-идумеянина, возвращение в Преторию, глумление всего дворцового полка, - все это вместе превышает меру человеческих сил. И вместе с тем ни один евангелист не свидетельствует об изнеможении и изнурении Христа. Часть пути Он несет тяжелый, выше человеческого роста, Крест, утешает жен иерусалимских, отказывается от притупляющего боль напитка. И иконописцы, изображающие стоявшего перед судьями Божественного Искупителя исполненным силы, нисколько не отступают от евангельского рассказа.
     Иисус Христос не отвечал на лжесвидетельства. Суд, желавший придать законный характер приговору, основании для обвинения так и не получил. Ночное заседание, длившееся, без сомнения, несколько часов, закончилось почти внезапно. Первосвященник задал Христу вопрос: Заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий? (Мф. 26, 63). Целью этого вопроса было обвинить Подсудимого в богохульстве. И Христос, вышедший на проповедь, чтобы благовествовать о Царствии Божием, прервал молчание. Слова Его напоминают не ответ подсудимого, а откровение о Своем Богочеловечестве: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных (Мф. 26, 64). Тогда первосвященник разодрал одежды свои и сказал: Он богохульствует! на что еще нам свидетелей? Вот, теперь вы слышали богохульство Его! (Мф. 26, 65). Никто, кроме Иисуса Христа, не знал, что происшедшее в ту минуту знаменовало собою завершение всей ветхозаветной истории. Евреи раздирали одежды в знак крайнего оскорбления или горя. Когда братья предали Иосифа мадиамским купцам, Рувим, не найдя его во рву, разодрал одежды, думая, что брат его убит. То же сделал Иаков, оплакивая сына (Быт. 37, 29; 34). Так же поступил и святой пророк Давид, когда узнал, что Авессалом умертвил всех царских сыновей (2 Цар. 13, 30-31). Но первосвященникам Господь запретил раздирать одежды. Когда огонь от Господа сжег сынов Аарона Надава и Авиуда за то, что они принесли пред Господа огонь чуждый (Лев. 10, 1), Господь устами пророка Моисея сказал первосвященнику Аарону и сыновьям его Елеазару и Ифамару: голов ваших не обнажайте и одежд ваших не раздирайте, чтобы вам не умереть и не навести гнева на все общество (Лев. 10, 6).
     Разодранные одежды архиерея знаменовали конец ветхозаветного священства. Первосвященник Христос заключил Новый Завет и уже не с избранным народом, а со всем человечеством. Раздирание одежд потомкам рода Ааронова, по-видимому, выражавшее гнев вышедшего из себя человека, было промыслительным исполнением пророчества.
     Приняв слова Узника как основание для обвинения в богохульстве (в нарушение норм еврейского судопроизводства, согласно которым никто не мог быть осужден на основании его собственного признания), Синедрион признал Его повинным смерти. Необходимо отметить, что у суда была возможность вынести смертный приговор с указанием вида казни и добиваться утверждения его у римской власти. Вместо этого первосвященники повели Иисуса Христа на суд к римскому прокуратору, квалифицировав Его вину, исходя из римских законов (якобы Христос запрещал давать подать кесарю). В этом был лукавый расчет людей, боящихся своего народа, который за пять дней перед этим восклицал при въезде Господа в Иерусалим "Осанна" и под ноги осляти постилал одежды. Но боязнь народа первосвященниками была излишней: народ, не увидевший земной, царской силы Христа, к этому времени уже отвернулся от Него. В частности, это проявилось в том, что множество народа вышло для осуждения Его ночью: можно себе представить степень озлобления этих людей, если вспомнить, что был уже первый день самого торжественного праздника евреев - Пасхи, когда принято было находиться дома. Нужно помнить также, что в эти дни иудеи не имели права совершать казнь. О крайнем озлоблении свидетельствует и стремление саддукеев и фарисеев предать ненавидимого ими Проповедника особо позорной смерти, каковой считалось распятие.
     Как уже отмечалось, происходившие тогда в Иерусалиме события имели высший, духовный смысл. В действиях, мотивированных лишь хитростью и расчетом человеческими, мы видим точное исполнение пророчеств. Прообразом распятого на Кресте Искупителя был сделанный Моисеем по повелению Бога медный змей, взирая на которого исцелялись евреи в пустыне (Чис. 21, 9). Через пророка Исаию было предсказано, что Мессия будет причтен к разбойникам (Ис. 53, 12). Сам Иисус Христос говорил ученикам, что предадут Его язычникам на поругание и биение и распятие (Мф. 20, 19). Все это исполнилось после суда Пилата.
     Еврейские законы предусматривали четыре вида казни: побивание камнями, сожжение, усекновение главы мечом и удушение. Обвиняемый в богохульстве забрасывался камнями, причем право начинать эту казнь (бросить первый камень) предоставлялось свидетелям. Иисуса Христа дважды хотели побить камнями во время Его последнего прибытия в Иерусалим, но Он отвел от Себя такую казнь.
     Чтобы искупить людей на Кресте, сделать Крест орудием победы над диаволом, необходимо было пройти через суд язычников, каковыми были римляне. Правом вершить суд обладал наместник Иудеи, Самарии и Идумеи. Пятому прокуратору Понтию Пилату предстояло вынести Христу окончательный приговор. В еврейских источниках он предстает надменным и жестоким. Прокуратор действительно оскорблял чувства чуждого ему народа. Так, он распорядился брать из храмовой кассы средства на постройку водопровода от Соломоновых прудов до Иерусалима.
     Суд в претории, куда связанного Спасителя привели первосвященники, сопровождаемые народом, с протокольной полнотой описан евангелистом Иоанном, который совсем не упоминает о заседании Синедриона. Имея такое надежное и подробное свидетельство, многие правоведы оценивают действия Пилата с точки зрения римских законов. Но ценность этих анализов уменьшается, когда они покидают правовую почву и незаметно переходят в ту область, где римский судия сам предстоит перед судом потомков - область добра и зла. И хотя правоведы приходят к выводу, что Пилат осудил Иисуса Христа невинно, их моральная оценка оказывается несколько затушеванной. Между тем есть ясная и точная святоотеческая оценка действий судьи, вынесшего окончательный приговор во время единственного в мировой истории процесса. Святитель Иоанн Златоуст называет слабость Пилата причиной уступки злобным и лукавым первосвященникам [9], которые, видимо, хорошо знали характер правителя. В нем не было той меры корыстолюбия, которая побудила бы их прибегнуть к церковной казне. Прокуратор был уязвим с другой стороны. Если отпустить Его, ты не друг кесарю (Ин. 19, 12), - кричали ему иудеи. И это обвинение прекратило все колебания Пилата и заставило его сделать то, из-за чего он на все времена сам предстал перед судом потомков.
     Бичевание, которому Христос подвергся у Пилата, можно объяснить желанием прокуратора унять страсти иудеев и угодить им. У евреев не разрешалось наносить подсудимому более 39 ударов. В Риме, где бичевание применялось в основном к рабам, такого ограничения не было. Удары наносились тройными бичами, на концах которых были острые металлические шипы.
     Биение и поругание Сына Божия не удовлетворяло народ, кричавший: "Распни, распни Его!" Предав Невинного на распятие, Пилат потребовал воды и совершил обряд, хорошо известный из древнееврейской истории. Когда обнаруживали тело убитого в поле, то выходили старейшины и судьи и измеряли расстояние до городов, расположенных вокруг этого места. Старейшины города, который оказывался ближайшим, брали телицу, не носившую еще ярма, отводили ее в невозделанную долину и закалывали там. В присутствии священников они омывали руки свои над головою телицы и произносили слова о своей невиновности в пролитии крови (Втор. 21, 1-6).
     В ответ на слова Пилата о невиновности в крови Праведника Сего (Мф. 27, 24) народ принял всю ответственность на себя: кровь Его на нас и на детях наших (Мф. 27, 25). По представлениям евреев, попрание правды - осуждение невинного - было тяжким оскорблением Бога, требовавшим искупления общими бедствиями. Убиение Мессии должно было вызвать бедствия страшные и непоправимые, предсказанные пророком Даниилом. Пророчество сбылось в 70 году, когда римские легионы под командой Тита до основания разрушили Иерусалим. Чтобы истребить и память о нем, место, где стоял город, было названо позднее Элией Капитолиной.
     Что же стало с судьями? Анна и Каиафа последний раз упоминаются святым Лукой в книге "Деяния святых апостолов": перед их лицом и лицом других иерусалимских начальников святой апостол Петр исповедовал Иисуса Христа Назорея, Которого они распяли. Которого Бог воскресил из мертвых (см.: Деян. 4, 5-12). Первосвященники, видя смелость Апостолов, приказали им отнюдь не говорить и не учить о имени Иисуса, но, пригрозив, отпустили их, не находя возможности наказать их, по причине народа; потому что все прославляли Бога... (Деян. 4, 18, 21).
     Ирод Антипа, этот расслабленный греховной похотью правитель Галилеи и Переи, в разгар пиршеских удовольствий предавший смерти великого пророка Иоанна [10], подстрекаемый Иродиадою и движимый тщеславием, хотел получить от Рима царскую власть над Иудеей, но был сослан в Лион, где окончил жизнь в полном бесчестии.
     Понтий Пилат, умывший руки на каменном помосте, называемом Лифостротоном, согласно древнему преданию, известному еще апологетам II века, описал чудеса Иисуса Христа кесарю. Тиверий под впечатлением этого рассказа хотел сделать Христа одним из божеств римского пантеона, но сенат воспротивился. Конец Пилата, как и Иуды и Ирода, был печальным. Боязнь народного недовольства, так определенно обнаружившаяся во время суда над Иисусом Христом, лишила его самообладания. Когда на горе Гаризим собрались самаряне, поверившие рассказам одного лжеца о спрятанных будто бы там пророком Моисеем священных сосудах, Пилат, усмотрев в этом мятеж, устроил избиение и казнил нескольких знатных людей. По жалобе самарян правитель Сирии, которому подчинялся прокуратор Иудеи и Самарии, передал дело римской верховной власти. Пилат предстал перед судом в Риме, был осужден и сослан в галльскую Вьену. Там он покончил с собой.
     Суд над Иисусом завершился, когда Пилат объявил о своем решении отпустить убийцу Варавву, а Христа предать на распятие. Приговор был окончательный. Дальнейшее, называемое на юридическом языке исполнением приговора, не представляет интереса для правоведа. Но для богослова, который в этих событиях видит высший духовный смысл, путь Божественного Узника к месту казни, Его Крестные страдания, смерть и воскресение являются центральными событиями всей земной жизни Христа.
     Страстной путь Иисуса Христа начался в претории, находившейся в то время в бывшем дворце царя Ирода в западной части Иерусалима. Христос, сопровождаемый воинами, нес Крест. Об этом свидетельствует святой евангелист Иоанн Богослов, который стоял на Голгофе близ своего Учителя. Скорбное шествие продолжалось по улице города до поворота вправо, за которым начинался подъем. Здесь произошло событие, о котором источники сообщают кратко: Крест был возложен на Симона Киринеянина, шедшего с поля. О нем мы знаем очень мало. По-видимому, он принадлежал к еврейской общине (на еврейское происхождение указывает имя) ливийского города Кирены. В праздники иудеи, жившие в рассеянии, обычно приходили в Иерусалим. Так было в день Пятидесятницы, когда на апостолов сошел Святой Дух. Среди людей набожных, из всякого народа под небом, изумлявшихся, что галилеяне, ученики Иисуса, говорят и на их наречии, были и прибывшие из тех частей Ливии, которые прилежали Киринее (Деян. 2, 5-10). Проживание за пределами Палестины объясняет, вероятно, и имена сыновей Симона - Александр (греческое) и Руф (римское). Можно догадываться, что у них были и другие имена, как это нередко было в то время. Некоторые исследователи считают Симона рабом. По их мнению, свободного человека нельзя было заставить нести тяжелый крест - орудие позорной казни.
     Чтобы понять смысл евангельского рассказа о возложении Креста на Симона Киринеянина (см.: Лк. 23, 26), необходимо с историко-исследовательской точки зрения подняться на уровень духовного видения этих судьбоносных событий.
     Симон Киринеянин, несомненно, был последователем Христа. По Божественному Промыслу, проявлявшемуся во всех обстоятельствах искупительного дела Спасителя, Его Крест не мог нести случайный человек. Божественный Учитель говорил о необходимости для спасения отвергнуться себя и нести крест. Это одна из христианских заповедей. Мысль о спасительном несении креста проходит через всю святоотеческую литературу и творения подвижников благочестия. И Симон Киринеянин был первым, кто в буквальном смысле взял Крест Христов на себя.
     Память христиан благоговейно указывает место, где Матерь Божия увидела Сына, шедшего на Голгофу. Встреча эта произошла в той части пути, на которой Он нес Крест Сам.
     Место казни находилось вне Иерусалима. Название горы, на которой свершилось распятие, происходит от еврейского "гулголет" (череп). В результате эллинизации этого слова возникло слово "Голгофа". "Евангелисты не сообщают подробностей о том, как совершилось распятие Христа, ограничиваясь только сообщениями, что Он был распят. Отсюда можно заключить, что Он был распят обычным способом, каким происходила эта самая страшная из всех казней. Крест был не так высок, как пишут его живописцы. Он обыкновенно возвышался над землей на одиннадцать футов и редко на двенадцать. Ноги распятого были не выше четырех футов от земли. Неизвестно, прибиты были ко кресту руки и ноги Спасителя раньше или после того, как крест водрузили в землю. При распятиях бывало то и другое. В первом случае распинаемый привязывался к кресту, затем или с земли, или, может быть, с подставки или лестницы ему прибивали руки и ноги. Во втором случае крест клали на землю, распростирали на нем распинаемого и, может быть, привязанные, прикрепляли гвоздями ко кресту его руки и ноги, после чего привязи или веревки снимались. Этот последний вид казни был страшнее, чем первый, потому что при подъеме и водружении креста в землю все тело сотрясалось, и от этого происходили самые невыносимые, самые страшные боли..." [11].
     Евангелисты ничего не говорят о форме Креста, на котором был распят их Учитель. Римляне в качестве орудия казни использовали кресты различной формы. Кроме хорошо нам известного прямоугольного соединения двух разновеликих брусьев, кресты были в форме букв Т и X. Последний вошел в историю как "андреевский крест", потому что на таком кресте был распят святой апостол Андрей Первозванный. Брат же его, святой апостол Петр, был замучен на прямоугольном четырехконечном, но обращенном коротким концом в землю кресте: Апостол из великого смирения, не дерзая уподобиться Христу на Кресте, пожелал быть распятым вниз головой.
     О форме Креста Господня мы можем судить по тому, что, как сообщается в Евангелии, над головой Христа была надпись по-еврейски, по-гречески и по-римски: Сей есть Царь Иудейский (Лк. 23, 38).
     По обычаю казнимого обнажали. Одежды доставались палачам. Так как Иисуса на распятие вели четыре война, они и разделили одежды Его на четыре части. Хитон же, сотканный по преданию Его Матерью, был не сшитый, а весь тканый сверху (Ин. 19, 23). Чтобы не раздирать его, воины бросили жребий, и он целиком достался одному из них, и в результате исполнилось еще одно ветхозаветное пророчество: Яко обыдоша мя пси мнози, сонм лукавых одержаша мя, ископаша руце мои и нози мои. Исчетоша вся кости моя, тии же смотриша и презреша мя. Разделиша ризы моя себе, и о одежди моей меташа жребий (Пс. 21, 17-19). Смерть на кресте наступала от жажды и голода. Казнимый оставался жив много часов, иногда несколько дней. Иисус Христос страдал на Кресте около четырех, самое большее - шесть часов. От шестого часа до девятого по полудню (по-нашему - от двенадцати до трех) сделалась по всей земле тьма, померкло солнце. Иисус Христос возопил громким голосом: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? (Мф. 27, 46). Эти слова вочеловечившегося Бога являются камнем преткновения и соблазном для рационалистического ума, для которого закрыта духовная, божественно-промыслительная сторона всех новозаветных событий. Сам Спаситель по Воскресении Своем укорял еще не просвещенных Святым Духом учеников, которые (как и позднейшие неверующие ученые) не видели особого смысла в крестной смерти Христа: О, несмысленные и медлительные сердцем, чтобы веровать всему, что предсказывали пророки! Не так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою? И, начав от Моисея, из всех пророков изъяснял им сказанное о Нем (Лк. 24, 25-27).
     Осмысливая последние предсмертные слова Господа, прежде всего надо сказать, что они точно соответствуют словам 21-го псалма пророка Давида (стих 2). Этим прямым обращением к Священному Писанию Христос даже с Креста напоминал людям о своем спасительном деле, предсказанном пророками.
     Важно удержаться от соблазна впасть в другую крайность и не умалять страданий Нашего Спасителя. Воплотившийся Бог испытал на Кресте все мучения человеческой плоти. Страдания вочеловечившегося Господа усугублялись еще тем, что Он, хотя принял человеческую природу, но был лишен всякого греха. Смерть же есть следствие греха. Человек был сотворен бессмертным, и смерть вошла в человеческую жизнь вместе с грехопадением. Для Богочеловека, свободного от греха, она была совершенно противоестественной [12]. С этим связана и великая скорбь Иисуса Христа в Гефсиманском саду и Его "моление о чаше".
     Голгофские страдания Иисуса Христа, нераздельно соединившего Свое Божество с человеческой природой, не закончились в тот вечер, когда наступила Его смерть, сопровождавшаяся великими знамениями. Согрешая и творя беззакония, люди продолжают распинать Христа. В этом убеждает двухтысячелетний опыт Церкви. Достаточно вспомнить, при каких обстоятельствах возник на Анзерском острове Голгофо-Распятский скит Соловецкого монастыря. Там подвизался иеромонах Иов (в схиме - Иисус). В среду 18 июня 1710 года он вышел из Свято-Троицкого Анзерского скита и отправился к иеродиакону Паисию, проходившему на этом же острове подвиг пустынничества. Преподобный Иов остался у него на ночь и встал на молитву. В полночь, утрудившись, он сел и в это время увидел в келье необычный свет и в сиянии славы Божию Матерь, а вместе с Нею преподобного Елеазара Анзерского. Царица Небесная показала на гору, у подножия которой была келья, и сказала: "Эта гора отныне называется вторая Голгофа". Когда видение закончилось, с высоты раздался другой голос: "Освяти гору Голгофу и поставь крест". Преподобный Иов вместе с учениками 29 июня 1710 года освятили гору и воздвигли на ней крест [13]. Пророчество точно исполнилось через двести с лишним лет, когда возник Соловецкий лагерь особого назначения и место это было обильно полито кровью замученных там священнослужителей и простых верующих людей.
     Иисус Христос умер на Кресте еще до исхода дня. Смерть наступила необычно рано. Этому удивился и Пилат, когда к нему явился праведный Иосиф Аримафейский испросить тело Учителя. В XIX веке рационалистические критики Библии, чье одномерное, плоское сознание было неспособно вместить чудо Воскресения, использовали это обстоятельство для абсурдного предположения, что Христос не умер на Кресте, а был снят с него в состоянии обморока. Воинам, которые стерегли Его тело, было ясно, что Распятый умер. Лишь один из них, чтобы не оставалось сомнений, пронзил Господу грудь копьем. После удара копьем из груди Спасителя истекли кровь и вода. Объяснить истечение крови было легко: копье, пробив правые ребра, прошло через всю грудь и пронзило сердце. Что касается воды, то до начала нашего столетия никаких убедительных объяснений не было. Туринская плащаница дала толчок для специальных исследований в этой области. Анатомы пришли к выводу, что речь идет об особой жидкости, которая скапливается в предсердечной сумке.
     Понять, почему Иисус Христос пребывал на Кресте не более шести часов, легко, если помнить, что во всех евангельских событиях действовал Божественный Промысл. До наступления нового дня - субботы - праздника Пасхи оставалось несколько часов. Закон строжайше запрещал в этот день какой-либо труд, в том числе и погребение умерших. Иисус Христос умер примерно за три часа до наступления субботнего покоя: за это время предстояло получить разрешение у прокуратора на снятие тела, совершить принятый у иудеев погребальный обряд и положить тело в гроб - в высеченную в скале пещеру.
     Должно было исполниться пророчество Иисуса Христа о Себе: будет отвержен первосвященниками, убит и в третий день воскреснет. Так и случилось: Он воскрес в третий день после своей крестной смерти, когда наступил первый день недели (неделя заканчивалась у евреев субботой), то есть восьмой день. В христианском богословии семь дней связываются с земной жизнью (образ этот идет из Ветхого Завета - шесть дней творения и седьмой день покоя), восьмой же день - с жизнью будущего века. Он начнется со Второго пришествия Христа и всеобщего воскресения всех людей для Суда. Иисус Христос воскрес именно в восьмой день и тем самым дал нам образ будущего нашего воскресения.
     Своим Воскресением Иисус Христос победил смерть, разрушив силу диавола. Всем, кто поверил Ему и избрал путь Его заповедей, Он открыл врата в Вечную Жизнь - Царство Небесное.

 

 

Статья напечатана в ЖМП № 5 за 1993 год.