СЛОВО ВТОРОЕ.

     Я удивлялся вам, возлюбленные, когда недавно предлагал слово о Лазаре, что вы и хвалили терпение беднаго и осуждали жестокость и безчеловечие богатаго: это - не малыя доказательства доблести. Если мы, даже и не стяжав добродетели, однако хвалим добродетель, то конечно можем и стяжать ее; и если не избегаем порока, однако порицаем порок, то конечно можем и избегнуть его. Итак, если вы приняли с великим благорасположением ту беседу, то теперь я предложу вам и остальное. Тогда вы видели Лазаря в воротах богатого, сегодня посмотрите на него в лоне Авраама; видели его облизываемаго псами, посмотрите на него несомаго ангелами; видели его тогда в бедности, посмотрите теперь на него в наслаждении; видели в голоде, посмотрите в великом изобилии, видели подвизающимся, посмотрите на венчаемаго; видели его труды, посмотрите на его награды, - (посмотрите) и богатые и бедные: богатые, чтобы вам не почитать великим богатство без добродетели; а бедные, чтобы вам не почитать бедности злом; для тех и других он стал учителем. Ибо, если он в бедности не роптал, то какое получат прощение делающие это в богатстве? Если он в голоде и стольких бедствиях благодарил, то какое будут иметь оправдание те, которые в достатке не хотят стяжать такой же добродетели? С другой стороны, какое получат прощание бедные, которые от нищеты негодуют и ропщут, тогда как он в голоде и бедности, в безпомощности и постоянной болезни, живя в доме богатаго, оставаясь в пренебрежении от всех и не видя другого страдавшаго подобно ему, оказывается столь любомудрым? От него научимся богатых не называть блаженными, а бедных несчастными; а лучше, если правду сказать, богат не тот, кто имеет многое, но тот, кто не нуждается во многом; и беден не тот, кто ничего не имеет, но тот, кто желает многаго; это должно считать мерою бедности и богатства. Итак, если ты увидишь кого желающим многаго, то считай его беднее всех, хотя бы он владел имениями всех; и с другой стороны, если увидишь кого не нуждающимся во многом, то считай его богаче всех, хотя бы он не имел ничего. Мы обыкновенно судим о бедности и богатстве по расположению души, а не по мере имущества. Как мы не назовем здоровым одержимаго непрестанною жаждою, хотя бы он имел во всем достаток, хотя бы находился при реках и источниках (ибо что пользы от этого обилия воды, когда он остается в неутолимой жажде?); так будем относиться и к богатым: непрестанно желающих и жаждущих чужого никогда не будем считать здоровыми и наслаждающимися довольством. Кто не может удержать своего желания, тот хотя бы владел имениями всех, как будет когда-либо в избытке? А тех, которые довольствуются своим и остаются при своем, не засматриваясь на чужое имущество, хотя бы они были всех скуднее, должно считать благоденствующими более всех; ибо тот и благоденствует более всех, кто не нуждается в чужом, а с любовью довольствуется своим. Впрочем, если угодно, обратимся к предположенному предмету. Бысть, говорит Господь, умрети Лазарю и несену быти ангелы (Лук. XVI, 22). Здесь хочу я исторгнуть из вашей души злой недуг. Многие из простых людей думают, будто души умерших насильственною смертию делаются демонами. Нет, нет. Демонами делаются не души умерших насильственною смертию, но души живущих во грехах, не потому, чтобы переменилось их существо, но потому, что воля их подражает злобе демонов. Указывая на это, и Христос говорил иудеям: вы отца вашего диавола есте (Иоан. VIII, 44); сынами диавола Он назвал их не потому, чтобы они изменились в существо его, но потому, что совершали дела его; поэтому Он и присовокупил: и похоти отца вашего хощете творити. Также Иоанн говорит: порождения ехиднова! кто сказа вам бежати от грядущаго гнева; сотворите убо плоды достойны покаяния: и не начинайте глаголати: отца имамы Авраама (Лук. III, 7, 8). Писание обыкновенно называет узами родства не те, которые бывают от природы, но которые - от добродетели и порока; и с кем кто одинаков в нравах, того Писание называет и сыном и братом его.

     2. Но для чего диавол вселил такое дурное мнение? Он хотел поколебать славу мучеников. Так как они умирают насильственною смертию, то он, желая распространить дурное мнение о них, употребил это средство, но не успел в этом; ибо они продолжают сиять своею славою. Он же сделал другое тягчайшее зло, убедив этими мнениями служащих ему чародеев убивать многих простых юношей, в надежде, что они сделаются демонами и потом будут служить им. Но это неправда, неправда! Почему же, скажешь, демоны говорят: "я душа такого-то монаха"? - Поэтому я и не верю, что говорят это демоны; потому что они обманывают слушающих. Посему и Павел заградил им уста, хотя они и правду говорили, чтобы они, воспользовавшись случаем, к истине не примешали и лжи, и не показались заслуживающими доверия. Так, когда они говорили: сии человецы раби Бога вышняго суть, иже возвещают вам путь спасения (Деян. XVI, 17); то (Павел), наскучив этим, запретил прорицательному духу, и повелел ему выйти; между тем, что худого они говорили? Сии человецы раби Бога вышняго суть. Но так как многие из простых людей не умеют всегда обсуживать то, что говорят демоны, то (Павел) прямо лишил их доверия. Ты, говорит он, из числа отверженных, не смеешь говорить, молчи, онемей: не твое дело проповедывать; это - право апостолов; для чего похищаешь чужое? Молчи, ты отвержен. Так сделал и Христос. Когда демоны говорили Ему: вемы Тя, кто еси (Марк. I, 24; Лук. IV, 34), Он весьма строго запретил им, научая никогда не верить демону, хотя бы он говорил тебе что-либо здравое. Зная это, не будем ни в чем верить демону, но, хотя бы он говорил что-либо истинное, отвратимся и убежим от него; потому что здравое и спасительное учение можно узнать верно не от демонов, но из божественнаго Писания. А что душа, вышедшая из тела, не подлежит насилию демонов, об этом послушай, что говорит Павел: умерый бо свободися от греха (Римл. VI, 7), т. е. уже не грешит. Если диавол не может сделать насилия душе, обитающей в теле, то, очевидно, - и вышедшей из тела. Как же, скажешь, грешат (души), если не терпят насилия? По своей воле и своему желанию предавая (греху) сами себя, а не по принуждению, не насильно; это доказали все те, которые преодолели козни диавола. Так Иова, сколько ни смущал, диавол не мог заставить произнести какое-либо богохульное слово (Иов. II, 9, 10). Отсюда ясно, что мы властны следовать и не следовать его внушениям, и что не подлежим никакому принуждению и насилию со стороны его. Впрочем, не только из сказаннаго, но и из предложенной притчи очевидно, что вышедши из тела души не остаются здесь, но тотчас отводятся, и послушай, как. Бысть же, говорит (Господь), умрети нищему и несену быти ангелы (Лук. XVI, 22). Но туда отводятся души не только праведных, но и живших порочно; это видно из примера другого богача. Когда угобзися нива его, он сказал в себе: что сотворю; разорю житницы моя, и большия созижду (Лук. XII, 17, 18). Нет ничего жалче такой мысли. Точно, он разорил свои житницы; потому что безопасныя житницы суть не стены, но утробы бедных; а он, оставив эти, заботился о стенах. Что же говорит ему Бог? Безумне! В сию нощь душу твою истяжут от тебе (ст. 20). Посмотри, там сказано: несену быти ангелы, а здесь: истяжут; этого отвели, как узника, а того понесли с торжеством, как увенчиваемаго. Как получившаго на ристалище много ран и обагреннаго кровию, потом украшеннаго венцом, стоящие пред ристалищем с великою славою берут и отводят домой, рукоплеща, восхваляя, удивляясь: так и Лазаря отвели тогда ангелы; а душу богача взяли некоторыя страшныя силы, может быть посланныя для этого; ибо душа не сама собою отходит в ту жизнь, так как это и невозможно. Если мы, переходя из города в город, имеем нужду в руководителе; то тем более душа, исторгнутая из тела и переселяющаяся в будущую жизнь, нуждается в путеводителях. Поэтому часто она, готовясь выйти из тела, то возвышается, то ниспадает, и страшится и трепещет. Сознание грехов и всегда мучит нас, но особенно в тот час, когда предстоит нам быть отведенными на тамошния истязания и страшное судилище. Тогда похитил ли кто или присвоил себе что-нибудь, оклеветал ли кого-нибудь пли враждовал против кого-нибудь несправедливо, или сделал другое какое-либо зло, - весь этот ряд грехов возобновляется; предстает пред глазами и мучит душу. И как живущие в темнице всегда бывают унылы и печальны, но особенно в тот день, в который они должны быть выведены и приведены к самым дверям судии, а стоя пред решетками судилища и слыша внутри голос судии, задыхаются от страха и бывают нисколько не лучше мертвых; так и душа, хотя и в самое время греха весьма скорбит и мучится, но гораздо более тогда, когда она должна быть исторгнута и отведена отсюда.

     3. Вы молчите, слушая это? Благодарю вас за это молчание более, нежели за рукоплескания; рукоплескания и похвалы делают меня славнейшим, а это молчание делает вас благоразумнейшими. Знаю, что слова мои огорчают, но и доставляют великую и невыразимую пользу. Если бы тот богач имел кого-нибудь, кто преподал бы ему подобное наставление, а не льстецов, которые предлагали все советы в угождение ему и влекли его к веселию, то он не был бы отведен в геенну, не подвергся бы невыносимым мучениям, и не раскаявался бы потом безутешно; но так как все говорили в угодность ему, то и предали его огню. О, если бы возможно было всегда и непрестанно так любомудрствовать и говорить о геенне! Во всех словесех твоих, говорит (премудрый), поминай последняя твоя, и во веки не согрешиши (Сир. VII, 39). И еще: уготовляй на исход дела твоя, и уготовися на село (Притч. XXIV, 27). Если ты у кого похитил что-либо, возврати, и скажи подобно Закхею: возвращу четверицею похищенное (Лук. XIX, 8). Если ты оклеветал кого, если сделался врагом кому-либо, примирись до судилища. Все окончи здесь, чтобы тебе без забот увидеть то седалище (судии). Доколе мы здесь, дотоле имеем добрыя надежды; а когда отойдем туда, то уже не в нашей власти будет покаяться и смыть с себя грехи. Посему должно приготовляться непрестанно к исходу отсюда. Что, если Владыке угодно будет позвать нас вечером? Что если завтра? Будущее не открыто нам, чтобы мы всегда были озабочены и готовы к отшествию туда, подобно как Лазарь постоянно был в скорби и терпении; за то и отведен был с такою честию. Умре же и богатый, и погребоша его (Лук. XVI, 20); душа его закопана была в теле, как в могиле, и носила на себе плоть, как гроб. Он был связан, как бы какими оковами, пьянством и чревоугодием, потому и душу свою сделал недеятельною и мертвою. Не оставляй без внимания, возлюбленный, слов: погребоша его; но представь здесь посребренные столы, постели, ковры, покрывала, все прочия домашния вещи, масти, ароматы, множество вина, разнообразныя яства, сласти, поваров, льстецов, оруженосцев, рабов и всю прочую роскошь - померкшею и исчезнувшею. Все - пепел, все - прах и пыль, слезы и вопли; никто уже не может ни помочь, ни возвратить отшедшую душу. Тогда обличилась сила золота и великаго богатства. От такого множества прислужников он отводим был нагим и одиноким, безсильным унести отсюда что-нибудь из такого богатства, оставленным всеми, безпомощным; не было при нем никого из служивших, кто бы помог ему и избавил его от наказания и мучения, но отторгнутый от всех, он один влеком был на невыносимыя муки. Подлинно, всяка плоть сено, и всяка слава человека яко цвет травный. Изсше трава, и цвет отпаде: глагол же Господа пребывает во век (Иса. XL, 6, 7). Пришла смерть, и все это истребила, и, как пленника, взяла и отвела его, поникшаго долу, покрытого стыдом, оробевшаго, трепещущаго, устрашеннаго, как будто во сне насладившагося всем прежним весельем; и теперь богач стал просить нищаго и нуждаться в трапезе того, кто некогда томился голодом и доступен был устам псов; так изменились обстоятельства и все узнали, кто был этот богач, и кто был этот нищий, и что Лазарь был богаче всех, а тот - беднее всех. Как на сцене являются принимающие на себя лица царей, и военачальников, и врачей, и риторов, и софистов, и воинов, на самом деле не будучи ничем этим; так и в настоящей жизни - и бедность и богатство суть только маски. Посему, как ты, сидя в театре и увидев кого-либо из играющих внизу представляющим лицо царя, не называешь его счастливым и не считаешь за царя, и сам не пожелал бы быть таким, но зная, что это - кто-либо из обращающихся на торжище, может быть, веревочник, или медник, или другой кто-либо такой, не считаешь его счастливым за его маску и одежду, и по ним не судишь об его жизни, напротив - отвращаешься от него за ничтожество его в других отношениях; так и здесь в мире, как бы сидя в театре и смотря на играющих на сцене, когда увидишь многих богатеющими, не почитай их истинно богатыми, но только представляющими мнимыя лица богатых. Как тем, представляющим на сцене царя и военачальника, часто бывает раб или из числа продающих на рынке смоквы и виноград; так и этот богач часто бывает беднее всех. Если снимешь с него маску, раскроешь совесть и вникнешь в душу, то найдешь там великую бедность в добродетели, и его - самым безчестным из всех людей. Ибо, как в театре, по наступлении вечера и по выходе сидевших там, эти представлявшиеся всем царями и военачальниками, вышедши вон и сбросив поддельный вид, являются уже тем, что они на самом деле; так и теперь, когда приходит смерть и зрелище закрывается, все отходят туда, сложив с себя мнимые виды богатства и бедности, и только, судя по делам, оказывается, кто из них истинно богатые и кто бедные, кто - досточтимые, а кто - безчестные.

     4. Часто иной из здешних богачей оказывается там беднее всех, подобно как и тот богач. Когда наступил вечер, т. е. смерть, и вышел он из зрелища настоящей жизни и сбросил мнимое лице, то оказался там беднее всех, и столь бедным, что не имел в своем распоряжении даже капли воды, но и ея просил, и даже этого просимаго не получил. Что может быть беднее такой бедности? И, послушай, как это было. Возвед очи свои, рече к Аврааму: отче, помилуй мя, и посли Лазаря, да омочит конец перста своего в воде, и устудит язык мой (Лук. XVI, 23, 24). Видишь ли, что значит бедствие? Когда Лазарь был близко, он пробегал мимо его; а теперь, когда тот далеко, зовет его; на кого часто, и входя и выходя, не смотрел, на того издали смотрит пристально. А для чего смотрит на него? Много раз, может быть, говаривал этот богач: "какая мне нужда в благочестии и добродетели? Все течет ко мне, как из источников; я наслаждаюсь великим богатством, великим благоденствием, не терплю никакой неприятности; для чего мне заботиться о добродетели? Этот нищий, живя в правде и благочестии, терпит безчисленныя бедствия". Это же многие и ныне часто говорят. Чтобы вырваны были с корнем подобныя злыя мысли, богач видит, что и пороку уготована казнь, и подвигам благочестия - слава и венец. Но не для этого только богач смотрел на Лазаря, но и для того, чтобы ему потерпеть теперь в большей мере то, что терпел бедный; как у того усиливалось страдание тем, что он лежал в воротах богатого и видел чужое благоденствие; так и у этого наказание отягчалось теперь тем, что он лежал в геенне и видел блаженство Лазаря, так что его мучение было невыносимее не только по свойству наказаний, но и по сравнению с почестию беднаго. Как, изгнавши Адама из рая, Бог поселил его прямо рая (Быт. III, 24) для того, чтобы постоянное воззрение на рай - возобновляя скорбь, пробуждало в нем живейшее чувство потери благ, так и этого богача Он поместил прямо против Лазаря для того, чтобы он увидел, чего лишил себя. Я послал, говорит Он, к тебе в ворота нищаго Лазаря, чтобы он был для тебя наставником добродетели и предметом человеколюбия; ты пренебрег этим благом и не хотел надлежащим образом пользоваться этим средством ко спасению; прими же его, как средство к большему наказанию и мучению. Из этого мы познаем, что все, нами оскорбляемые и обижаемые, предстанут тогда пред лицем нашим. Хотя Лазарь ни в чем не был обижен богатым, так как богатый не брал его денег, и только не давал ему своих. Если же не уделявший своего имеет обвинителем того, кому не оказал милости, то похитивший чужое, какое получит прощение, когда со всех сторон окружат его обиженные? Там не нужны ни свидетели, ни обвинители, ни доказательства, ни подтверждения: но самыя дела явятся пред очами нашими в том виде, как мы их совершили. Вот человек, сказано будет, и дела его! - А не уделять из своего имущества есть также похищение. Может быть, слова мои кажутся вам удивительными; но не удивляйтесь; я представлю вам из божественных Писаний свидетельство о том, что не только похищать чужое, но и не уделять из своего другим означает хищение, и любостяжание, и отнятие. Какое же это свидетельство? Укоряя иудеев, Бог чрез пророка говорит: земля принесла плоды свои, и вы не внесли десятин; но похищенное у беднаго в домах ваших (Малах. III, 10). Так как вы, говорит, не дали обыкновенных приношений, то похитили собственность беднаго. Этими словами Он внушает богатым, что они владеют собственностию бедных, хотя бы получили отцовское наследство, хотя бы собрали богатство каким-либо другим способом. И еще в другом месте говорит: живота нищаго не лиши (Сир. IV, 1); а лишающий - отнимает чужое; потому что отнятием называется то, когда мы берем и удерживаем у себя чужое. Итак, из этого мы научаемся, что, когда мы не подаем милостыни, то будем наказаны наравне с похитителями. Эти имущества Господни, откуда бы мы их ни собрали; и если мы уделим из них бедным, то приобретем великое богатство. Бог попустил тебе иметь больше других не для того, чтобы ты тратил на блудодеяние, и пьянство, и пресыщение, и дорогия одежды, и на другие предметы роскоши, но для того, чтобы ты уделял нуждающимся. Как казнохранитель, получивший царския деньги, если не раздаст их кому приказано, а истратит на собственную прихоть, подвергается наказанию и погибели; так и богач есть как бы приемщик денег, следующих к раздаче бедным, получивший повеление разделить их нуждающимся из его сослужителей; посему, если он истратит на себя сколько-нибудь сверх необходимой нужды, то подвергнется там жесточайшей ответственности; потому что имущество его принадлежит не ему собственно, но его сослужителям.

     5. Будем же беречь имущество, как чужое, чтобы оно стало нашим. Как же нам сберечь его, как чужое? Если будешь тратить его не на излишния надобности, и не на свои только, но и уделять в руки бедных; если ты богат, но тратишь сверх нужды, то ты дашь отчет во вверенных тебе деньгах. Это бывает и в домах вельмож; многие вверяют свои сокровища слугам своим; а получившие берегут вверенное им и не злоупотребляют сокровищами, но раздают их, кому и когда прикажет господин. Так поступай и ты; ибо не для того ты получил и принял больше других, чтобы истрачивать одному, но чтобы и для других ты был хорошим домоправителем. И то достойно разсмотрения, почему богатый видел Лазаря не у другого праведника, а в лоне Авраама. Авраам был гостеприимен; поэтому богатый видит Лазаря с ним для того, чтобы и это было обличением его негостеприимства. Тот и мимоидущих уловлял и привлекал в дом свой; а этот пренебрегал и лежавшим в доме его, и, имея такое сокровище и средство ко спасению, каждый день пробегал мимо его, и не воспользовался надлежащим образом покровительством нищему. Но патриарх поступал не так, а совсем напротив: сидя пред дверями, он уловлял всех проходивших; и подобно как рыболов, забрасывая сеть в море, вытаскивает рыбу, а часто вытаскивает и золото и жемчужины, так и он, уловляя людей, уловил некогда и ангелов, и, что удивительнее, сам того не зная. Изумляясь этому, и Павел увещевает так: страннолюбия не забывайте: тем бо неведяще нецыи странноприяша ангелы (Евр. XIII, 2). И хорошо сказал он: неведяще. Если бы патриарх зная принял их с такою благосклонностию, то не сделал бы ничего великаго и дивнаго; но вся заслуга его в том, что, не зная, кто были проходившие, и полагая, что это обыкновенные путники, - он с таким усердием пригласил их в свой дом. Так и ты, если покажешь великое усердие, принимая какого-нибудь знаменитаго и славнаго человека, не сделаешь ничего удивительнаго; потому что знатность гостя часто заставляет и негостеприимнаго человека показать всю готовность; но весьма важно и дивно то, когда мы и людей обыкновенных, отверженных и низких принимаем с великим радушием. Посему и Христос, похваляя поступающих так, говорил: понеже сотвористе единому сих менших, Мне сотвористе (Матф. XXV, 40). И еще: тако несть воля пред Отцем вашим, да погибнет един от малых сих (Матф. XVIII, 14). И еще: иже аще соблазнит единаго малых сих, уне есть ему, да обесится жернов оселский на выи его, и потонет в пучине морстей (там же, ст. 6). И везде у Христа выражается великое попечение о малых и меньших. Зная это, и Авраам не разспрашивал проходивших, кто они и откуда, как мы ныне делаем; но просто принимал всех проходивших; потому что оказывающий благотворительность должен не жизнь беднаго изследовать, но помочь бедности и удовлетворить нужде. Одно оправдание у беднаго - недостаток и нужда; ничего больше не спрашивай у него; но если он, хотя бы был порочнее всех, нуждается в необходимой пище, то утолим голод его. Так поступать повелел и Христос: будите, говорил Он, подобни Отцу вашему, иже есть на небесех, яко солнце свое сияет на злыя и благия, и дождит на праведныя и на неправедныя (Матф. V, 45). Милосердный есть пристань для нуждающихся, а пристань принимает всех, потерпевших кораблекрушение, и спасает от опасностей; злые ли, или добрые, или кто бы ни были те, которые находятся в опасности, - она принимает их в свои объятия. Так и ты, видя человека подвергшагося на земле кораблекрушению бедности, не осуждай и не требуй отчета, но избавь от несчастия. Для чего ты навлекаешь на себя труды? Бог освободил тебя от всякой заботы и безпокойства. Сколько стали бы многие говорить и негодовать, если бы Бог повелел - сперва с точностию разведывать жизнь, разузнавать поведение и поступки каждаго, и потом уже подавать милостыню? А теперь мы освобождены от всякаго такого затруднения. Для чего же мы сами навлекаем на себя излишния заботы? Иное - судия, иное - податель милостыни. Милостыня потому так и называется, что мы подаем ее и недостойным. Так поступать увещевает и Павел: доброе же творяще, говорит он, да не стужаем си, ко всем, паче же к присным в вере (Гал. VI, 9, 10). Если мы станем разспрашивать и разведывать о недостойных, то и достойные не скоро попадутся нам; а если будем подавать и недостойным, то и достойные и подобные всем им попадут в наши руки, как и случилось с блаженным Авраамом, который, не разспрашивая и не разведывая о проходящих, сподобился принять некогда и ангелов. Будем же и мы подражать ему, а с ним и потомку его Иову; ибо и этот со всею точностию подражал великодушию предка, и потому говорил: дверь моя всякому приходящему отверста бе (Иов. XXXI, 32); не для такого-то открыта, а для другого затворена, но для всех вообще была открыта.

     6. Так, увещеваю, будем делать и мы, ничего не разведывая сверх надлежащаго. Достоинство беднаго составляет одна нужда; кто бы когда ни пришел к нам с нею, не станем ничего изследовать более; потому что мы подаем не нраву, а человеку, и жалеем его не за добродетель, а за несчастье, чтобы и самим нам привлечь на себя великую милость от Господа, чтобы и самим нам, недостойным, сподобиться Его человеколюбия. Если же мы станем в сослужителях наших отыскивать и изследовать достоинства, то и с нами Бог сделает то же; и стараясь истребовать отчет от равных нам рабов, сами лишимся вышняго человеколюбия. Имже большинство, говорит Господь, судом судите, судят вам (Матф. VII, 2). Но обратим речь опять к своему предмету. Итак богач, увидев Лазаря в лоне Авраама, говорит: отче Аврааме! помилуй мя, и посли Лазаря (Лук. XVI, 24). Почему он обратил речь не к Лазарю? Мне кажется, потому, что он постыдился и посовестился, и по своим с ним поступкам полагал, что Лазарь непременно будет злопамятствовать. Если я, полагал он, наслаждаясь таким богатством и не потерпев никакого оскорбления, пренебрег этим человеком, находившимся в таких бедствиях, и не уделял ему даже крупиц, то тем более он, так пренебреженный, не склонится на милость. Говорю это не в осуждение Лазаря; нет, он был не таков; но потому, что богач, убоявшись этого, не его попросил, но воззвал к Аврааму, который, по его мнению, не знал происходившаго (на земле), и попросил того перста, которому часто попускал быть лизанным псами. Что же тот? Чадо! восприял еси благая твоя в животе твоем (ст. 25). Посмотри на любомудрие, посмотри на милосердие праведника. Он не сказал: безчеловечный, жестокий и презлобный, столько зла причинивший этому человеку; ты вспоминаешь теперь о человеколюбии, милости и сострадании, и не совестишься и не стыдишься? Но что сказал он? Чадо, восприял еси благая твоя. Сердца раздраженнаго не превозмути, говорит премудрый (Сир. IV, 3); довольно для него наказания; не будем еще нападать на него в несчастии. А с другой стороны, чтобы богач не подумал, будто Авраам по злопамятству за прошлое не посылает Лазаря, называет его чадом, как бы защищая самого себя этим названием. В чем властен я говорит он, то даю тебе: но отсюда придти туда - уже не в нашей власти. Восприял еси благая твоя. Почему он не сказал: приял, но: восприял? Великая, вижу я, бездна мыслей здесь открывается нам. Посему, тщательно соблюдая все сказанное, со всею верностию будем хранить сказанное как теперь, так и прежде; и пусть послужит это к тому, чтобы вам сделаться более способными к слышанию имеющаго быть сказанным; если вам будет возможно, помните все; если же не можете всего, то вместо всего, прошу, непрестанно помните то, что не уделять бедным из своего имущества значит - похищать у бедных и отнимать у них жизнь, и что мы владеем не нашею, но их собственностию. Если мы будем так настроены, то, конечно, станем раздавать свое имение, и, напитав здесь алчущаго Христа и сложив там великое богатство, сподобимся получить будущия блага, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, вместе со Святым Духом, слава, честь, держава, ныне и всегда и во веки веков. Аминь.