1. Постоянно слушая чтение посланий блаженнаго Павла, каждую неделю дважды, а часто три и четыре раза, когда мы совершаем памяти святых мучеников, - я радуюсь, наслаждаюсь духовною трубою, восхищаюсь я воспламеняюсь желанием, узнавая любезный мне голос, и мне почти кажется, будто он явился и присутствует предо мною, и я вижу, как он беседует. Но, с другой стороны, я скорблю и сокрушаюсь тем, что не все знают этого мужа так, как должно знать, а некоторые находятся в таком неведении, что не знают ясно и числа его посланий. И это бывает не от недостатка учения, а от того, что не хотят постоянно беседовать с этим блаженным. И мы то, что знаем (если, действительно, что-нибудь знаем), уразумели не при помощи природной способности и остроты ума, но вследствие того, что постоянно были близ этого мужа и ревностно прилежали ему. Любящие знают дела любимых больше всех остальных, так как поистине заботятся о них. И блаженный Павел, показывая это, говорил к Филиппийцам: яко есть праведно мне сие мудрствовати о всех вас, за еже имети ми в сердце вас, во узах моих и во ответе и извещении благовестия (Филип. I, 7). Таким образом и вы, если желаете с усердием внимать чтению, не будете нуждаться ни в чем другом, потому что неложно слово Христа, Который сказал: ищите и обрящете, тольцыте и отверзется вам (Мф. VII, 7). Но так как у нас большая часть собравшихся здесь приняли на себя заботу о воспитании детей и о жене и попечение о доме и, вследствие этого, не могут согласиться на то, чтобы всецело предать себя этому труду, то, по крайней мере, постарайтесь принять собранное другими и уделите слушанию того, о чем здесь говорится, такое же большое внимание, как и собиранию имений. Правда, хотя и стыдно требовать от вас одного только этого, но будет приятно, если вы и в этом не откажете.

     Ведь отсюда, от незнания Писания, произошли безчисленныя бедствия: отсюда произросла великая зараза ересей, отсюда - нерадивыя жития, безполезные труды. Подобно тому как лишенные этого света не могут прямо идти, так и не взирающие на луч божественнаго Писания вынуждаются много и часто грешить, так как поистине ходят в самой глубокой тьме. Что бы этого не было, откроем глаза пред сиянием апостольских глаголов; ведь язык апостола Павла возсиял ярче солнца, он словом учения превзошел всех прочих и получил. обильную благодать Духа, так как больше других потрудился. И я утверждаю это не на основании только посланий, но и деянии. Если где-нибудь был удобный случай для проповеди, всюду предоставляли ему; потому даже неверующие назвали этого апостола Гермесом - за совершенство в слове. Намеревающимся приступить к посланию этому необходимо сказать и о времени в которое оно было написано. Вопреки мнению многих, оно не первое из всех остальных посланий, но, будучи составлено ранее тех, которыя написаны из Рима, оно позднее других, хотя и не всех. Так, оба послания к Коринфянам были отправлены раньше этого. И это видно из того, что он, написал в конце послания, говоря следующее: ныне же гряду во Иерусалим служай святым. Благоволиша бо Македониа и Ахаиа общение некое сотворити к нищим святым живущим во Иерусалиме (Рим. XV, 25-26). А в послании к Коринфянам он, говоря о собравшихся нести в Иерусалим подаяние, писал: аще же достойно будет и мне ити, со мною пойдут (1 Кор., XVI, 4). Отсюда видно, что когда Павел писал к Коринфянам, его путешествие было еще сомнительно, а когда писал к Римлянам, то оно было уже решено. Согласившись же с этим, мы должны заключить, что послание к Римлянам писано после послания к Коринфянам. А по моему мнению, и послание к Фессалоникийцам было написано раньше послания к Коринфянам. Написавши предварительно свое послание к первым, он так говорил о милостыне: о братолюбии же не требуете, да пишется к вам: сами бо вы Богом учени есте, еже любити друг друга, ибо творите то ко всей братии (1 Сол. IV, 9, 10). А потом уже он писал к Коринфянам, как видно из слов: вем бо аз усердие ваше, имже о вас хвалюся Македоняном, яко Ахаиа приготовися от мимошедшаго лета: и яже от вас ревность раздражи множайших (2 Кор. IX, 2). Отсюда ясно, что Фессалоникийцам говорено было о том прежде. Но хотя послание к Римлянам позднее этих однако оно написано раньше тех, которые отправлены из Рима. Он еще не прибыл в город Рим, когда написал это послание, как открывается из слов: желаю бо видети вас, да некое подам вам дарование духовное (Рим. I, 11). К Филиппийцам же Павел писал из Рима, почему и говорит: целуют вы святии вси, паче же иже от Кесарева дому (Филип. IV, 22). И к Евреям писано оттуда же, почему и сказано, что их приветствуют все от Италии (Евр. XIII, 24). Также и послание к Тимофею Павел писал из Рима, находясь в узах. Даже мне кажется, что оно есть последнее из всех его посланий, как видно из сказаннаго в конце: аз бо уже жрен бываю, и время моего отшествия наста (2 Тим. IV, 6). Всякому же известно, что Павел кончил жизнь в Риме. И послание к Филимону есть также одно из последних, так как Павел написал его в глубокой старости, о чем сам говорит: якоже Павел старец, ныне же и узник Иисуса Христа (Фил. 9). Но, конечно, оно написано прежде послания к Колоссянам, что опять видно из сказаннаго в конце послания, так как Павел в послании к Колоссянам пишет: вся скажет вам Тихик, егоже послах с Онисимом верным и возлюбленным братом (Кол. IV, 7-9). Онисим же этот был тот самый, о котором Павел написал послание к Филимону, а не другой, соименный ему, что доказывается именем Архипа, на котораго Павел в послании к Филимону возложил труд ходатайствовать с ним за Онисима, и котораго в послании к Колоссянам он поощряет такими словами: рцыте Архиппу: блюди служение, еже приял еси, да довершиши е (Колосс. IV, 17). Мне еще кажется, что послание к Галатам написано прежде послания к Римлянам. Если же послания Павла имеют в книгах порядок другой, то это нисколько неудивительно, так как и двенадцать пророков расположены последовательно, в известном порядке книг, хотя по времени они и не следуют один за другим, но разделены между собою большим промежутком времени. Так Аггей, Захария и другие пророчествовали после Иезекииля и Даниила, а многие после Ионы, Софонии и всех прочих; однако же в книгах они соединены вместе с теми, от которых так удалены временем.

     2.Никто пусть не считает этот труд излишним и не признает такое изследование делом пустого любопытства, потому что время посланий не мало содействует нам к объяснению их. Так, я замечаю, что Павел к Римлянам и Колоссянам пишет об одном и том же, но неодинаково. К Римлянам он пишет с большим снисхождением, когда говорит: изнемогающаго же в вере приемлите, не в сомнение помышлений. Он бо верует ясти вся, а изнемогаяй зелия яств (Рим. XIV, 1, 2). А к Колоссянам о том же апостол выражается иначе и с большею свободою, именно говорит: аще убо умросте со Христом от стихий мира, почто аки живуще в мире стязаетеся? Не коснися, ниже вкуси, ниже осяжи: яже суть вся во истление употреблением, не в чести коей, к сытости плоти (Колос. II, 20 - 23). Причину такой разности я нахожу не в чем другом, как в обстоятельствах времени. В начале следовало быть снисходительным, а после это стало уже не нужно. Можно найти, что Павел и во многих других случаях делал то же. Так обыкновенно поступают врач и учитель. Врач неодинаково будет обходиться с теми, которые только что заболели, и с теми, которые уже выздоравливают; равно и учитель иначе будет обращаться с детьми, начинающими учиться, и иначе с требующими совершеннейших уроков. Итак, Павел писал послания другим, побуждаемый какою-нибудь причиной и целью (на это он и указывает, говоря Коринфянам: а о них же писасте ми (1 Кор. VII, 1), и Галатам изъясняет то же самое, как в предисловии, так и во всем послании). Для чего же и по какой причине он писал к Римлянам? Ведь он ясно свидетельствует о них, что они полны благости, исполнены всякаго разумения и могут иных научить (Рим. XV, 14). Итак для чего же он писал к ним послание? За благодать, говорит он, данную ми от Бога, во еже быти ми служителю Иисус Христову (Рим. XV, 15, 16). Потому и в начале послания он сказал: должен есмь, еже по моему усердию, и вам сущим в Риме благовестити (Рим. I, 14, 15). А то, что Римляне могут и других научить, это и другое подобное сказано больше в похвалу и поощрение, так как и они имели нужду в исправлении посредством послания. И так как Павел сам еще не был в Риме, то он двумя способами исправляет мужей - и полезным писанием, и ожиданием его прибытия. Такова была святая душа Павла; она обнимала всю вселенную и всех заключала в себе, считая родство по Боге самым высшим. Павел всех любил так, как будто сам родил их, а лучше сказать, обнаруживал любовь больше всякаго отца. Такова-то благодать Духа: она побеждает телесныя болезни и создает самую горячую любовь. Особенно же это можно видеть на душе Павла, который, как бы получивши крылья, под воздействием любви неутомимо всех обходил, нигде не медлил и не останавливался. Он знал, что Христос, сказав Петру: любиши ли Мя? Паси овцы Моя (Иоан. XXI, 65), указал этим на высочайшую степень любви, и потому сам в избытке обнаружил ее в себе. Итак мы, соревнуя Павлу, будем назидать, если не весь мир, не целые города и народы, то, по крайней мере, каждый - собственный свой дом, свою жену, своих детей, друзей, соседей. И никто пусть не говорит мне: я неискусен и несведущ. Нет никого более неученаго, чем Петр, и более неискуснаго, чем Павел. Он и сам признается в этом и не стыдясь, говорит: аще бо и невежда словом, но не разумом (2 Кор. XI, 6). Однако невежда Павел и неученый Петр победили тысячи философов, заставили молчать безчисленных ораторов, совершивши все это собственным усердием и благодатию Божиею. Какое же оправдание найдем для себя мы, когда оказываемся не в состоянии научить и двадцать человек и быть полезными для живущих вместе с вами? Это пустой предлог и пустая отговорка. Не малоученость, не малообразованность, но леность и сон препятствуют нам учить. Потому, отрясши этот сон, со всем прилежанием позаботимся о собственных членах, чтобы, наставляя ближних своих страху Божию, мы и здесь насладились полным спокойствием, и так сделались участниками безчисленных благ, по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, чрез Котораго и с Которым слава Отцу и Святому Духу, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.