Старец Иона Часть третья Подчинение воле Божией

     После поселения отца Ионы в Выдубицком монастыре здесь повторилась та же история, что и в "Греческом" монастыре: посетителей сюда приходило очень мало, и обитель пребывала в упадке. Однажды отец Иона сказал братьям как бы в шутку, чтобы они на последние деньги купили мешков, потому что будут собирать дождь из денег, который выпадет весной. Те же только посмеялись над ним. Однако весной сбылось сказанное отцом Ионой: сюда начало стекаться множество паломников со всей России. Причиной этого стечения народа вновь стала личность отца Ионы - люди начали понимать, что это был за человек, и стали выстраиваться в длительные очереди, чтобы исповедаться у него или получить его благословение. У монастыря однако не было возможности принимать такое большое количество посетителей, и те оставались без крыши и еды. Это очень огорчало отца Иону. Вскоре Господь послал одну богатую жертвовательницу - баронессу А.П. Бод, которая сняла для паломников дома, в которых им также предлагалась пища.
     В это время отец Иона был настолько занят посетителями, что не мог уделять внимания братии монастыря. Каждый день после Литургии он приходил в свою келию и принимал паломников. Народ у него был и днем и ночью. Это, однако, стало причиной гнева против него со стороны братии монастыря. Сам старец рассказывает о следующем печальном событии:
     Когда денег у братий стало много, а свободы нет, то они начали кричать: "Это наказание Божие постигло наш монастырь. Диавол подкинул нам этого разбойника, мучителя, колдуна; он околдовал весь свет и всех нас замучил своим народом". Прежде у них было так: как окончится Богослужение, так все уходят из монастыря: тот до кума, тот до кумы, а тот к духовным детям или духовной дочери. Время проводили весело, спокойно и мирно, а теперь и пойти никуда нельзя, ни к себе принять нельзя. Угощать некогда, и к тому же нужно всегда быть трезвым, так как постоянно совершаются то молебны, то панихиды, то нужно исповедывать. От того происходит томление, скука, досада и раздражение. Я водил к ним исповедников больше, чем оставлял себе. Но они все были недовольны, все скорбели.
     Я сам целые дни был занят, не имел времени пойти в купленное место. За все лето был там раза три или четыре...
     Раз утром, до обедни, я собрал в большой церкви богомольцев для слушания молитвы перед исповедью. Прочитав молитву, я попросил пономаря и записчика отвести их к духовникам, разделив группами. Пономари собрали в трапезной церкви еще богомольцев слушать молитву перед исповедью и сказали мне, чтобы я шел туда прочитать им эту молитву. Там были иеромонахи отец Гервасий, отец Григорий и двое других. Только я вошел в церковь и направился к алтарю взять святую епитрахиль и требник и начал молитву, слышу, отец Гервасий говорит: "Не слушайте его, господа. Вы все, кажется, люди умные, взрослые, имеете свои понятия, и прельстились от этого льстеца. Это не человек, а диавол во плоти. Это разбойник. Он всех нас умучил, а вы, добрые люди, слушаете этого сумасшедшего человека, безумного льстеца. Вот смотрите, как мы его уважаем." И отец Гервасий схватил меня за бороду, за волосы и за глотку, а остальные отцы начали бить меня палками, приговаривая: "Вот как величают вашего святошу".
     В церкви сделался ужас. Люди, видя такое страшное смятение, бросились на них и отняли меня, а их буянов вытолкали из церкви и никого не пустили. Люди хотели идти к митрополиту, но послушали меня, и все стихло. Я прочитал им исповедную молитву и начал исповедовать. Я просил их о скаредном поступке монахов никому не говорить, так как все это козни диавола. Я ничего не сказал отцу архимандриту Вениамину - так все и прошло.
     Спустя некоторое время брату Иоанну с другим послушником запретили ходить ко мне под угрозой немедленного удаления из обители. Отец архимандрит ничего этого не знал, и все это происходило от отца Гервасия и Макария казначея. Кто-то из ненавидевших меня запер меня в моей келии висячим замком. Я этого не знал. Проходит день, другой, третий - я удивляюсь: что это такое, что ко мне никто не заходит. Хлеб у меня в келии был, соль и вода тоже. Утром выпью столовую ложку крещенской воды, омочу кусочек хлеба в соль, покушаю, и мне довольно. Просидел я под замком в келии всю неделю, и было мне покойно и весело. Около своей келии я никого не видел, потому что ее окна выходили на задний двор.
     Спустя десять дней слышу около двери келии говор, потом стук в дверь. А она у меня была заперта на внутренний замок и на нее был наложен крючок. Слышу голос отца архимандрита: "Он, верно, умер. Давно его не видно? Кто же его запер? Вот чудо - это просто убийство. Скажи, пожалуйста, что делается в монастыре, и я ничего не знаю! Позвать кузнеца и отбить дверь!" Я стою, молчу и жду, что будет дальше. Пришел кузнец, отбил замок и говорит, что дверь еще изнутри заперта. Отец архимандрит говорит: "Нужно окно вынуть и влезть". А потом говорит: "Погоди, попробуем: может, он жив. Надо стучать в дверь. Когда он не отзовется, тогда уже и окно вынем." Слыша их разговор, я отошел дальше вглубь келии. Они начали стучать в дверь, говоря: "Отец Иона, ты жив? Если жив, то отвори нам." Я молчу, жду, что будет. Он повторил другой раз и третий. Тогда я отозвался: "Кто там и что вам нужно?" Отец архимандрит, услышав мой голос, говорит: "Ну, слава Богу, жив". Я отворил дверь. Отец архимандрит говорит: "Что с тобою?" - Я улыбнулся и говорю: "Я ничего не знаю". - "Здоров ли ты?" - "Как видите, слава Богу." И они все от меня отошли.
     Отец архимандрит говорит: "Я ничего не знал, вот только вижу: на дворе народу много, а в церковь никто не идет; походят, походят во дворе и идут из монастыря. Я, видя все это, удивлялся, но не знал, от чего это. Потом сторож - старик Николай - подходит ко мне и говорит: монахи заперли отца Иону наружным замком в келии, и он уже десять дней под замком сидит. Наверное, умер, сердечушко. Келейникам запретили к нему ходить под угрозой немедленного изгнания из монастыря. Его келейнику Иоанну тоже запретили даже в монастырь заходить." После этого события отец архимандрит стал почаще за всеми следить. Призвал отец архимандрит моих келейников Иоанна и Гавриила и велел им почаще ходить ко мне, даже и ночевать у меня. Меня перевели в другую келию, окнами в монастырь, но негодование отцев на меня не прекратилось.