О ектениях

1. Проповедь на утрене 5 декабря 1992 г.

В псалме, который читается, когда начинается вечерня, мы вспоминаем начало творения и благодарим Господа за сотворение мира, за сотворение нас с вами. Переживаем это, и радуемся, и восхваляем.

Торжественная утреня начинается с Шестопсалмия, затем — начальные молитвы, а после них идет обычно так называемая Великая ектения. Вообще говоря, у нас в службах очень много разнообразных ектений, то есть прошений к Господу о ниспослании нам необходимого. Первая ектения, которую мы читаем, начинается словами «Миром Господу помолимся». Такой вот призыв, а по существу все ектении, что читает диакон, — это призыв к верующим о молитве и указание, о чем им молиться. Итак, диакон призывает: «Миром Господу помолимся»; миром — то есть все вместе, чтобы все присутствующие в храме помолились единым сердцем и едиными устами. Ведь наша церковь-то соборная, мы братья и сестры в нашей любви к Богу. И молитва наша тоже общая, соборная, и мы собираемся все вместе, как писал еще Тертуллиан, с тем, чтобы опытные молитвенники помогали молиться неопытным.

Следующее прошение в этой ектении — «О мире всего мира, благостоянии святых Божиих церквей и соединении всех, Господу помолимся». Это означает, что наша молитва должна быть не только молитвой о себе — и прежде всего не о себе, в особенности когда идет церковная молитва, — а о мире всего мира, о всех людях, с которыми нам приходится соприкасаться, встречаться, соучаствовать в их жизни и делах. И с тем, чтобы у нас этот контакт с людьми был мирен — молимся «о мире всего мира», и прежде всего о нашем внутреннем мире. Когда Христос говорил: «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам» (Ин 14:27), Он говорил о Своем мире. Есть ведь и в мире мир. И чем отличается тот мир, о котором мы молимся, который мы призываем в наших ектениях, от того мира, о котором говорит Господь? Они принципиально разные. Ведь по существу мир всего мира — это заключается в очень простой формуле мирного сосуществования: «не трожь меня, и я тебя не трону». Вот и вся суть. И по существу для меня таким символом нашего мирного сосуществования, мира всего мира, является один случай, который мне пришлось пережить на фронте. Я сидел в одной траншее с немцами. Одно ее колено было обращено в сторону немецкого фронта, и его занимали мы. А второе ее колено было обращено в сторону нашего фронта, и там сидели немцы. Мы стреляли в немцев, немцы стреляли в нас. Но на изгибе траншеи мы поставили своего часового, чтобы немцы из нашей траншеи к нам не бегали, нам не мешали бы, а они поставили своего часового. Мы соблюдали идеальное мирное сосуществование. Лучше не придумаешь. Но ведь не этот мир же нам оставляет Христос! Он оставляет мир в сердце нашем, в душах наших, а не тот, который был у нас, когда мы сидели в одной траншее. Господь говорит о мирном отношении ко всем людям. «Стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся» [1]. А мы вот этого духа мирного и не ищем, мы всегда и всюду пытаемся настоять на своем. Конечно, случись что, мы идем на какой-то компромисс, вот так, как мы с этими самыми немцами, когда сидели с ними в одной траншее, не стреляли друг в друга и не бросались друг на друга в атаку, — было слишком тяжело и страшно. А вот дух мирен нам необходим.

И другая ектения, Малая, — с чего она начинается? «Паки и паки (снова и снова) миром Господу помолимся». В данном случае мы имеем в виду — помолимся и миром, все вместе, и миром в душах наших.

А затем мы молимся «о благостоянии святых Божиих церквей и соединении всех, Господу помолимся». То есть опять-таки мы просим в ектениях о нашем соединении, о единстве наших мыслей, чувств и воли, потому что без этого невозможно равномерное духовное развитие человека.

Затем мы молимся в этой ектении о главе нашей Церкви, который объединяет наши молитвы и наши усилия, являясь символом нашего единства о великом господине и отце нашем Алексии, Святейшем Патриархе Московском и всея Руси.

Я не буду сейчас говорить о других прошениях, их мы разберем в следующий раз, но внимание на ектениях должно быть очень серьезное; мы должны чувствовать и думать, что мы просим. Не дело говорить ектении быстро. Д. С. Лихачев пишет, что когда он учился в университете, у них был специальный урок медленного чтения, чтобы люди не глотали страницу, как это часто бывает, а умели бы читать внимательно и вдумчиво. Тем паче нам надо вдумчиво относиться к тем молитвам, которые читаются в храме, вдумчиво относиться к тем ектениям, к которым мы привыкли, и помнить во время ектении, что это молитва не каждого в отдельности, а соборная, общая молитва всей Церкви. И мы молимся о мире всего мира, о благостоянии святых Божиих церквей. Мы молимся о тех, кто служит в этих храмах и молится сейчас с нами. Мы молимся о братиях наших, в отшествии сущих (это на ектении во время литии). И ектения — это молитва прежде всего за других. Молитесь и о своих грехах, и о прощении, и о благостоянии святых Божиих церквей.

2. Проповедь 12 декабря 1992 г.

Надо поговорить о ектениях, о прошении, которое постоянно присутствует в наших молитвословиях. Мы остановились на Великой ектении, той, в которой множество прошений, и заканчивается эта ектения прошениями «о благорастворении воздухов, о изобилии плодов земных и временех мирных». Мы, люди, живем на земле, и поэтому нам нужно удовлетворять не только духовные, но и телесные потребности.

Мы усиленно молимся «о временех мирных». То, что нам нужна мирная жизнь, а особенно сейчас, — это ясно, но мы обычно как-то пропускаем мимо эти прошения, которые провозглашает диакон, а при отсутствии диакона священник,— привычные слова. А, вероятно, вот как раз на этом прошении — о «временех мирных» — надо особенно молитвенно сосредоточиться и просить и мира в своих собственных душах, и «мира всего мира». Мы молимся о плавающих, путешествующих, болящих, страждущих, плененных и о спасении их. Мы просим, чтоб нам избавиться «от всякия скорби, гнева и нужды». Сколько мы гневаемся! Сколько у нас поводов к гневу! Мы и просим, чтобы нас Господь избавил от этого гневного греха, и чтобы скорби наши были бы нам полезными, а не вводили бы нас в уныние. Сплошь и рядом болезни способствуют нашему духовному возрастанию: иногда надо человека потрясти, встряхнуть его, чтобы он очнулся и задумался о том, что творится, и что он творит, и что с ним делается.

Затем мы просим Господа, чтобы Господь помиловал и сохранил нас Своею благодатью. Вот эта благодать, сообщение благодати, благоговение в наше время особенно необходимы, ибо если мы выдержали эпоху гонений и сохранили чистоту веры, то сейчас в нас пытаются убить чувство благоговения, а без чувства благоговения не может быть истины и благодати Божией.

Кроме Великой ектении, имеется еще так называемая «сугубая» ектения, которая начинается словами «Рцем вси от всея души, и от всего помышления нашего», то есть требуется, чтобы те прошения, которые содержатся в этой ектении (диакон их нам называет), произносили мысленно и повторяли за ним от всего нашего существа, от всея души и всего помышления. Это необходимо прочно запомнить. Я не буду останавливаться на этой ектении, отмечу лишь, что она называется обычно сугубой, но по существу является «тригубой», ведь сугубо значит «дважды», а в этой ектении «Господи, помилуй» поется три раза. И наконец, у нас есть еще Малая ектения, которая составляет самый конец ектении Великой. «Паки и паки миром Господу помолимся», то есть снова и снова Господу помолимся, — говорит народу диакон в своем первом возгласе в этой ектении, а завершают ее, как и все остальные ектении, слова: «Пречистую, преблагословенную, славную Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию, со всеми святыми помянувше, сами себе, и друг друга, и весь живот наш Христу Богу предадим». И по существу слова в значительной степени выражают (или должны выражать) наше отношение к Богу. Мы должны желать, чтобы с нами была воля Господня, чтобы хозяином нашей жизни был Господь, чтобы мы послужили Ему.

Опыт жизни говорит, что по-разному складывается судьба и жизнь (я не люблю, правда, слова судьба, понимание его различно у людей маловерующих и у тех, которые способны от всего сердца сами себе и друг друга, и близких своих, и всю жизнь предать в руки Христа Бога). А наша жизнь, наши пути и наши искушения складываются в зависимости от того, насколько мы готовы себя отдать Богу. Ведь какой был первый грех? «Я сам», — сказал Адам и согрешил. Грех Адама заключался не в том, что он сказал: «Я сам» и съел это пресловутое яблоко. Был еще момент: он отказался покаяться в том, что согрешил. И, как говорится в Библии, Адам и Ева увидели, что они наги, что они греховны. А слово «нагота» в еврейском языке часто означает греховность; часто мы читаем: «Наг я пред Тобою, Господи, грешен!» «И сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания» (Быт 3:7). А мы разве не шьем себе одежды «из смоковных листьев», когда пытаемся оправдывать свои грехи? Вот, мол, «он меня соблазнил», «у меня тяжелое положение» и тому подобное. Вот они, смоковничные листья!

Таким же самооправданием является по сути и осуждение ближнего, потому что мы, осуждая другого, внутренне пытаемся оправдать сами себя. И, вероятно, когда мы оказываемся на таком пути, нужно вспомнить: а что Адам получил? Сшил он себе смоковничные одежды и спрятался от Бога. В Библии рассказывается, как Бог ходил, ища Адама в прохладе сада (см. Быт 3:8-9). А свт. Иоанн Златоуст пишет: «Что ты говоришь: Бог ходил? Разве у Него имеются ноги, чтобы ходить? Разве Он человек?» Символические слова, полные смысла, обращающиеся к каждому из нас. Бог, как толкует эти слова святой Иоанн Златоуст, пытался прикоснуться и достучаться до души Адамовой. А Адам прятался и в кустах своих оправданий, и в смоковничных листьях, — не хотел. И пусть каждый из нас спросит себя: «А не часто ли я, согрешив, повторяю грех Адама, повторяю вот это самооправдание?» Вероятно, если бы Адам нашел в себе мужество покаяться и просить прощения у Господа, судьба его и судьба его потомков была бы иной.

Есть еще одна ектения, на которой мне хотелось бы сегодня особо остановиться. Это ектения Просительная, в двух вариантах: вечерняя либо утренняя молитва Господу. Она привязана к определенному времени суток. Чем же она примечательна? Вот сегодня, когда ее будут произносить, вдумайтесь. Она по существу просительная, потому что после большинства прошений мы поем: «Подай, Господи». Но в этой ектении мы не просим о «благорастворении воздухов», о благополучном путешествии; вся она сосредоточена на самом главном для каждого из нас. Прежде всего мы просим в вечерней молитве «Вечера сего совершенна, свята, мирна и безгрешна». Но если мы просим у Господа «вечера свята, мирна и безгрешна», то и сами должны употреблять усилия, чтобы не совершать в этот вечер грехов, должны мобилизоваться на борьбу с грехом. И в этой ектении мы просим, чтобы около нас постоянно присутствовал «ангел мирен, верен наставник, хранитель душ и телес наших». Просим о прощении и оставлении грехов и прегрешений наших. Мы просим о «добрых и полезных душам нашим» и «мире всего мира». Прежде всего о мире. Не об «изобилии плодов земных», а именно просим о нашем духовном возрастании. Мы просим, чтобы прочее время жизни нашей прошло в мире.

Я уже говорил вам о «мире Христовом» и «мире всего мира». Мир всего мира — это по существу мирное сосуществование, и я приводил пример окопа, где мы в мирном соглашении сидели вместе с немцами. Мы просим, чтобы прочее время жизни у нас прошло в мире Христовом, мире духовном, и чтобы свой жизненный путь мы скончали бы в покаянии и чистоте. И поэтому вслед за этой ектенией, за этим прошением, идет прошение «христианския кончины живота нашего, безболезненны, непостыдны, мирны, и добраго ответа на страшнем судищи Христове». Мы часто боимся смерти, кончины, огорчаемся, когда у нас кто-то из близких умер. А ведь этот процесс является естественным, и человек проходит через три стадии: внутриутробное развитие, земная жизнь и жизнь вечная. Хорошо в утробе матери! Тепло, никаких раздражений нет. И вот трагедия — выход на свет. Трагедия для матери, потрясение для ребенка. Но ему уже не хочется обратно, в чрево матери. Только во время войны солдаты пели: «Эх, мамочка, роди меня обратно, да только девочкой!» А третье состояние ведь тоже бывает по-разному. Мы просим Господа о кончине живота нашего, чтобы переход в третье состояние был мирен, и чтобы был добрый ответ был на том свете. Когда приходится присутствовать на отпевании, то часто чувствуешь, как по-разному люди подходят к этому последнему испытанию в своей земной жизни, — к переходу в третье состояние.

Один мой друг отпевал — и вот, не идет у него молитва, не может он молиться. Потом выяснилось, что он отпевал самоубийцу, а родственники скрыли, что это самоубийца (они должны были просить разрешение на отпевание у архиерея), и священник об этом не знал.

А мне пришлось присутствовать при смерти очень близкого мне человека. И когда эта женщина умерла, было ощущение: «светом смерти ея просветихомся». Я никогда нигде этих слов не видел и не читал, они возникли у меня в сознании. Это была святая женщина, она перешла в тот мир, осветив нас всех в момент перехода. Когда умирает праведник, то как бы отверзается тот мир, он становится нам ближе, нам открывается Божия правда, — правда о том, что все мы с вами входим в Единую Церковь, Церковь «зде живущих и в небесных жилищах пребывающих».