№ 7
   ИЮЛЬ 2003   
РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ № 7
   ИЮЛЬ 2003   
   Календарь   
ЭЛЕКТРОННАЯ ВЕРСИЯ
ЕЖЕМЕСЯЧНОГО ПРАВОСЛАВНОГО ИЗДАНИЯ
Дивеевский батюшка

Уже три года как отошел ко Господу любимый многими православными людьми дивеевский батюшка иеромонах Владимир (Шикин). Промыслом Божиим с первых дней своего священнического служения и до смерти он находился в Серафимо-Дивеевской обители и окормлял огромное количество людей, которые приезжали к преподобному Серафиму. Личность батюшки была настолько необычной, а дар любви к людям так велик, что для многих встреча с этим человеком стала одной из самых ярких в жизни и решающей на пути к Богу.

Отец Владимир умер 23 марта 2000 года, а через год, 10 мая, трагически погиб его пятнадцатилетний сын Арсений.

Родом из Тамбовской губернии, будущий иерей, а тогда просто Володя Шикин окончил Московский Государственный университет (факультет журналистики) и остался в столице. Жил бедно, но насыщенно: писал статьи, стихи, прекрасно рисовал. Как-то в студенческой столовой при консерватории он оказался за одним столом с незнакомой девушкой. За обедом говорили о многом, в том числе и о разных вероисповеданиях. Девушка рассказала о своем увлечении Индией, и тогда еще невоцерковленный Володя возразил: "Зачем вам это? Вы же русская". Прощаясь, молодой человек попросил телефон, но девушке не хотелось давать свои координаты незнакомому, и она показала на общий для студентов почтовый ящик: "Вы можете мне написать письмо и опустить сюда". "Хорошо,— пошутил Володя.— Тогда я буду вашей Машей, а вы — моим Дубровским". Так будущий отец Владимир встретил свою матушку Ирину, которая разделила с ним и понесла не только радости, но и большие скорби до самой батюшкиной кончины.

Когда Владимир и Ирина поженились, на свет появилось двое детей: сын Арсюша и дочка Лидочка. Жить на разовые гонорары мужа стало трудно. Будущая матушка Ирина была талантливой скрипачкой с большим будущим, солисткой оркестра и владелицей дорогой итальянской скрипки. Полный внутренний покаянный переворот и воцерковление Ирины произошли в одночасье. Никто из ее окружения не воспринял это с одобрением — ведь она решила никогда не играть на скрипке, оставить работу. Один муж постарался понять и поддержал. Все промыслительно: в роду у матушки Ирины семь поколений священнослужителей, и только большевики убийством разорвали эту связь на долгий советский период. Матушка воцерковилась несколько раньше мужа и занялась изучением знаменного распева: потом вся семья ходила на службы в Андроников монастырь, где поют знаменным.

В духовном становлении батюшки огромное значение имела встреча с архимандритом Иосифом (Сафоновым). Молчаливый и строгий старец служил в Успенском храме села Внуто Новгородской области. Многие годы он провел в тюрьмах и лагерях, прошел Соловки и даже на заре перестройки, от зависти вражией и клеветы человеческой, пришлось "хлебать баланду" многострадальному монаху. Отец Владимир оставался духовным чадом отца Иосифа до смерти старца (начало 90-х годов).

Матушка прочитала "Летопись Серафимо-Дивеевской обители", посетила святое место и "заболела" Дивеевым. На семейном совете решили продать дорогую итальянскую скрипку, а деньги пожертвовать на восстановление обители. Но Господь судил иначе. Семья поселилась в селе Череватово, поближе к Серафимовым владениям, в старом деревянном домике своих знакомых. Духовный отец матушки Ирины благословил на скрипочные средства восстанавливать местный разрушенный храм, с тем чтобы впоследствии в нем служил отец Владимир. Приходилось всему учиться на ходу: батюшка никогда не занимался строительными работами. Но по милости Божией все преодолевалось. Не обошлось без искушений и клеветы. Когда работа была почти завершена, претендовали на это место и другие люди. Но местные верующие встали стеной на защиту семьи Шикиных — их любили. И было за что...

Храм в селе Череватово был восстановлен. А в 1993 году в Нижнем Новгороде владыка Ерофей рукоположил отца Владимира во священника (он же перед этим рукополагал батюшку и в диакона). Промыслом Божиим отца Владимира назначили в Свято-Троицкий собор Дивеевской обители — преподобный Серафим Саровский призвал его к себе.

С первых дней назначения батюшка всего себя отдавал служению Богу и людям. Большую часть времени он находился в храме: служил, исповедовал, наставлял, утешал. Все это переносилось и в дом, стоящий у Канавки и всегда переполненный людьми. У него была стремительная походка-полубег; столько было в нем радости жизни и энергии, что казалось, хватит на сотню лет.

Отец Владимир с сыном Арсением и дочерью Лидией

Он очень требовательно относился к себе, письма подписывал: "Ленивый на молитву...", "Недостойный..." — часто себя укорял. Никогда не жаловался на недомогания, а пережитые болезни только усилили глубину покаяния. В 1995 году отец Владимир перенес тяжелую форму дифтерита, чуть не умер. Одна знакомая до сих пор помнит, как увидела его сразу после больницы, на Прощеное воскресенье. Шел дождь, а он в подряснике упал перед ней на колени прямо в грязь и просил прощения...

Настоящей трагедией для священника стала потеря голоса после болезни. Настоятель Свято-Троицкого собора отец Андрей бережно отправлял батюшку на скиты, где можно было служить тихо. Сколько вознеслось к небу слезных молитв — знает только Господь! Дорогой сердцу угодник Божий, преподобный Серафим Саровский, не оставил своего любимца. Вопреки естественному после болезни осложнению голос восстановился! Это было явное чудо! Чудо от мощей преподобного!

Все близкие отмечают особенную черту или скорее добродетель отца Владимира: он никогда никого не осуждал и всегда старался оправдать: "В одно мгновение совершается погибель человека, значит, в одно мгновение он может спастись!"

Личность отца Владимира, яркая и неповторимая, никого не оставляла равнодушным: его или любили до обожания, или раздражались, бывало, до ненависти. Сам же батюшка себя не щадил, отдавал щедро, без остатка и свое время, и силы, и здоровье, и безграничную любовь. Поразительно, что многие, кто попадал к отцу Владимиру на исповедь, будь то мирские люди, священники или монахини, не могли этого забыть. Он вскрывал такие глубинные пласты в человеке, о которых тот и не догадывался, и происходило не формальное перечисление грехов, а глубокое покаяние.

Можно было увидеть такую картину: у аналоя, где проходит исповедь, отец Владимир и молодой человек кладут земные поклоны. Вот уже парень выдохся и остановился, а батюшка все кладет и кладет... Или как он мирил отца и сына — просил, чтобы первым поклонился отец, и увещевал молодого: мол, как родитель смирился перед тобой, теперь и ты склонись перед тем, кто дал тебе жизнь, кормил и растил...

Рассказывает раба Божия Наталия: первый раз пришла на исповедь и не знала, что говорить, а батюшка ее голову прижал к себе и стал говорить ее грехи...

Вспоминает алтарник красногорского храма Сергий: "Я подошел к отцу Владимиру в состоянии душевной тяжести, а он показал мне на икону и велел сделать двенадцать поклонов. Иду и думаю: откуда он знает, что это моя любимая в соборе икона Божией Матери "Взыскание погибших"? Возвращаюсь утешенным, а батюшка смеется: "Ну что, полегчало?"

Один мужчина приехал из Выксы после долгих разбирательств и тяжб со своим соседом. Хотелось покаяться у мощей преподобного. Отца Владимира он не знал, но, когда подошел исповедаться, батюшка сразу спросил: "Ну что? Примирился с соседом?" Мужчина разрыдался.

Дьякон Н. с женой и тремя детьми впервые посетили Дивеево. У собора им встретился незнакомый священник и вдруг стал спрашивать: "А где ваш старшенький?" Они позвали старшего сына для благословения. "А два других где?" Позвали из толпы младших детей. "А где четвертый?" Родители опустили глаза: когда были неверующими, жена сделала аборт. "Жаль, была бы полная семья..."

На исповедь к отцу Владимиру всегда было море людей, но он сердцем знал, кому необходимо к нему попасть, а кто может и подождать. Бывали случаи, что сам подходил или звал нуждающегося в помощи. Батюшка не только понимал, как бесконечно одинок человек в наше бездушное время, но старался это восполнить своей любовью, каждого одарить, пожалеть. Помнил имена и фамилии, скорбные обстоятельства, родных тех людей, которые к нему обращались. Даже смертельно больной, всегда отвечал на письма. И каждый считал этот поток любви своим, а батюшка любил всех...

Легко и радостно было ему с простыми бабульками из глубинки и вообще со всеми, кто обращался в простоте сердечной. Бывало, что его пасомыми становились люди, обычно никому не нужные: бомжи, наркоманы или пьющие. Батюшка их жалел, приводил к себе домой, старался накормить и помочь — молился о заблудших.

Как-то во время исповеди батюшка велел одной женщине позвать мужа. И этот коренастый и крепкий мужик, отзывчивый, но с крутым характером, потом рассказал: "Подхожу к нему, а он как треснет меня по башке! Аж искры из глаз посыпались! А потом такое сказал!.. Умирать буду — не забуду!"

Многие все это воспринимали как моменты юродства, но скорее это было проявлением незаурядной натуры отца Владимира и, конечно, делалось не просто так. Жену одного видного начальника, которая на исповеди очень легкомысленно говорила о своих абортах, батюшка отправил бежать вокруг собора босиком в мороз. Пока бежала — все и поняла, по молитвам священника. Когда подобные вещи случались — совестливые знали, за что, и смирялись. Гордые не прощали, жаловались и мстили.

К сожалению, недоброжелателей и завистников было много. На него постоянно писали жалобы и доносы. Сколько пережил бедный батюшка клеветы, очернения — трудно и вообразить! Усугублялось все тем, что отец Владимир имел благословение старца отчитывать бесноватых, но не имел разрешения от митрополита Нижегородского и Арзамасского Николая. В некоторых случаях он дерзновенно нарушал запрет и отчитывал дома. Впоследствии батюшка в этом покаялся. Но можно представить, как ему было трудно отказать несчастным, учитывая его безграничную любовь к людям. А враг мстил безжалостно. Временами семья жила в большом напряжении. В дом подбрасывались записки с угрозами и проклятиями. Кто-то подложил пакет, в котором находился петух с отрубленной головой и оскорбительная записка; на порог кидали задушенных котят...

Довелось отцу Владимиру перенести и ссылку. Недоброжелатели надеялись, что навсегда. Но Священноначалие знало и ценило добросовестного служителя Божия. Только три месяца прослужил батюшка в селе Выкса. Промыслом Божиим за это короткое время он расшевелил и поднял там приходскую жизнь. Потом из Выксы в Дивеево целыми автобусами приезжали верующие к полюбившемуся священнику...

Следуя словам апостола Павла: "Поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их" (Евр. 13, 7),— хочется подробно рассказать о том, как отец Владимир до самой смерти оставался верным Богу и за все благодарил Его. И как чудесным образом это было связано с памятью не прославленного в то время Царя-мученика Николая II, которого он глубоко почитал.

В кругу семьи

Батюшка давно страдал желудком. Обследование показало, что есть подозрение на онкологию. Отслужили молебен Царственному мученику, и настоятель благословил поехать к отцу Николаю на остров Залит: "Он дивный старец всероссийский! Как скажет, так и поступайте".

От Нижнего Новгорода до Пскова добирались на машине раба Божия Александра и были поражены его словами: "А машина-то знаете какая?! На этой машине я вез мироточивую икону Царя-батюшки из Москвы в Петербург!" Приехали под вечер, долго молились у дома отца Николая Гурьянова, и старец вышел. Он благословил срочно делать операцию.

Назад возвращались счастливые и окрыленные. Переправлялись на катере, где уже висела иконочка Царя... Но быстро сделать операцию не получилось. Врач ушел в отпуск, время было потеряно, и впоследствии операция прошла неудачно. Хирург разрезал и увидел все в мелких метастазах, решил ничего не трогать, чтобы батюшка не умер на операционном столе...

В палате отца Владимира посетил митрополит Николай и говорил о том, что переживает за батюшку, помнит, сколько он сделал для Дивеевского монастыря, и потому готов помочь всем необходимым. Батюшка очень плохо себя чувствовал, совсем ослаб. Накануне из Троице-Сергиевой Лавры от архимандрита Кирилла (Павлова) он получил ответ на свое письмо. Отец Кирилл писал, что ввиду такого состояния считает необходимым благословить его на монашеский постриг — с согласия матушки и по благословению правящего митрополита. Отец Владимир дал письмо владыке Николаю. Прочитав, тот сказал: "Что это еще за благословение с кондачка? Это же не стрижка овец".

Московские врачи настояли на лечении сухим голодом, без воды: без смачивания уст и умываний. Запретили даже разговоры — общение только записками. На девятый день измученный священник сказал жене: "Матушка, я не могу без Причастия! Не могу без Причастия! Не могу без Господа! Приведи ко мне батюшку!" Не воды, не пищи просил...

Срочно вызвали из Андроникова монастыря отца Анатолия. Вспоминает матушка Ирина: "Дивный молодой батюшка, легкий такой, как пушочек прилетел, и с батюшкой они два часа исповедовались, совершенно потрясающим образом, все в слезах! Исповедь была грандиозной, потому что за эти девять дней батюшка ее выстрадал и подготовил!"

Именно в этот период он написал своему духовному чаду Андрею, который готовился стать священником, крайне суровое письмо о том, что необходимо для священнослужения. Потому что суровым было для отца Владимира время восхождения на свою Голгофу...

Молебен в храме
Святителя Николая в Пыжах

В Дивеево вернулись 5 января, к празднованию памяти преподобного Серафима. Несмотря на невероятную немощь, батюшка пошел на службу, где все увидели его после месяца разлуки. Увидел и владыка Николай — и благословил на монашеский постриг.

Стали готовиться и шить одежды. А матушка Ирина дерзнула, по совету своего духовника, обратиться к владыке Ерофею, рассудив, что он рукополагал батюшку в диакона и священника и, если есть Божия воля, не станет возражать, совершит и постриг. Старенький владыка согласился.

Постриг совершился 20 января, в день Собора Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, в Свято-Троицком храме у мощей преподобного Серафима Саровского. Господь заранее готовил Своего раба к монашеству. То, что последнюю службу батюшка совершил в день Усекновения главы Иоанна Предтечи, и его постриг в такой день — все говорило о покаянии.

Отец Владимир к тому времени ничего не вкушал, существовал на капельницах, а жил — Причастием. После пострига батюшке стало немного лучше, он мог уже вставать и ходить в храм. А 7 февраля, в день памяти нового небесного покровителя батюшки — священномученика Владимира — Господь послал больному великое утешение. В этот день протоиерей Александр Шаргунов привез к нему в дом мироточивую икону Царя Николая! Передвижение иконы было расписано на много месяцев вперед, и выпадал один свободный день — именины иеромонаха Владимира... Икона прибыла рано утром, и весть об этом быстро разнеслась среди верующих. Целый день шел народ приложиться к святыне, служили молебны, из двух коробок раздавали акафисты и иконы — шло как бы прославление Царя.

19 марта, в день Торжества Православия, батюшка по благословению отца Кирилла был в Москве. Приехали на литургию в храм Святителя Николая в Пыжах, к отцу Александру Шаргунову. Отец Владимир был потрясен до слез: чудотворная икона Царя-мученика благоухала на весь храм и мироточила в 12 струй!

Вечером в переполненном храме служился молебен с акафистом Царю-мученику о здравии тяжело болящего иеромонаха Владимира. Отец Александр сказал проникновенное слово о том, что все собравшиеся будут просить воли Божией. Отец Владимир вышел в облачении — изможденный, он ни разу не присел. Священники читали по очереди, и он прочитал два икоса и кондак. Люди стояли на коленях, обливаясь слезами, икона источала миро и благоухала... После молебна батюшка упал перед всеми на колени со словами: "Спасибо! Сколько любви. Я не достоин этого!" — и заплакал. Его увели в алтарь, а когда вышел — стали подходить люди, и каждому он говорил что-то хорошее...

Возвратившись с молебна, сказал: "Матушка, какой же я счастливый! Мне теперь ничего не страшно! Теперь я ничегошеньки не боюсь!" На следующий день Господь послал болящему еще одно утешение — его принял старец Кирилл и долго с ним беседовал. Дал четки, целый пакет подарков и благословил лечь в больницу. Отец Владимир вышел от старца счастливый, со словами: "Как он меня всего одарил! Сколько же у него любви!"

Когда его положили в военный госпиталь, он уже не мог пошевелить ни руками, ни ногами, но находился в состоянии полного благодушия и духовной радости — шутил над своей немощью и все время вспоминал своих духовных чад.

В палате пропел весь тропарь Государю-мученику: "Царства земного лишение, узы и страдания многоразличные кротко претерпел еси..." Вечером после капельницы попросил: "Дай-ка мне, матушка, четочки те, что отец Кирилл подарил. Дивный какой старец! Сколько же у него любви!.. Ну, а ты почитай Псалтирь..." Матушка прочла с "Трисвятого" по "Отче наш", и отец Владимир тихо возгласил: "Яко Твое есть Царство и сила и слава, во имя Отца и Сына и Святаго Духа". И заснул. Это были его последние слова на земле — утром он отошел ко Господу.

Похоронили отца Владимира 25 марта 2000 года в Серафимо-Дивеевской обители. Отпевание в Преображенском храме совершил владыка Ерофей. Большим утешением для всех было чудное знамение: когда батюшку обносили вокруг Троицкого собора, высоко в небе, прямо над гробом, завис голубь и долго, долго трепетал крыльями.

Рядом с дивеевскими блаженными, напротив Свято-Троицкого собора — место погребения иеромонаха Владимира (Шикина). На могиле высокий резной крест с распятием Спасителя, а внизу маленькая иконочка Царя Николая.

Вспоминаются прощальные слова отца Андрея, настоятеля собора и друга батюшки: "Ему жилось очень легко, легко, потому что он был — само послушание, сама радость! И Господь показывает на его трудах болезненных, на его кончине тихой, мирной, христианской, как он возлюбил... Он, как спелый колос, отпал в житницу Небесного Царя!"


Надежда Зотова, сотрудница храма
Святителя Митрофана Воронежского


Сестричество преподобномученицы
великой княгини Елизаветы Федоровны
Вэб-Центр "Омега"
Москва — 2008