Священномученик Августин (в миру Александр Александрович Беляев) родился 28 февраля 1886 года в селе Каменка Юрьевецкого уезда Костромской губернии в семье протоиерея Александра и матушки Евдокии Беляевых. Он был младшим из пятерых детей и с детства отличался благочестием и искренней любовью к храму. Однажды, когда мальчику было шесть лет, родители не взяли его на Пасхальную службу, и он убежал из дому и спрятался в церкви на хорах, где и уснул. К Беляевым ходил странник, которого многие почитали за благочестивую и праведную жизнь. И он не раз, обращаясь к Саше, называл его архиереем.

По окончании Кинешемского Духовного училища Александр поступил в Костромскую Духовную семинарию, а затем — в Казанскую Духовную академию. В 1911 году Александр Александрович был направлен в Пензенское епархиальное женское училище преподавать русский язык и литературу, а впоследствии преподавал и в мужском учебном заведении Пензы. В дневнике того времени он писал: "Я не интересуюсь карьерой и положением в обществе и часто бываю, вопреки пословице, один в поле воин... Патриархальный уклад семейной жизни отца внедрил глубоко в моем сознании нравственную ответственность за каждый шаг. Вот почему я, учитывая себя, делаю учет и другим. И от степени требовательности к себе зависит требовательность моя и к другим..."

В 1913 году Александр Александрович решил жениться на дочери священника Александра Евлампиевича Любимова ² Юлии. Перед венчанием он поехал домой. Его встретил знакомый странник:

— Ну, здравствуй, Саша-архиерей.

— Ну какой же я архиерей, у меня невеста.

— А все-таки архиерей!

В 1914 году у молодых супругов родилась первая дочь, Юлия, а в 1919-м — Нина.

Когда после революции начались гонения на Церковь, Александр Александрович стал старостой храма. Он неустрашимо защищал Православие от раскольников, организовавших в Пензе так называемую "народную церковь". В 1920 году его арестовали и полтора месяца продержали в тюрьме.

В том же году от скоротечной чахотки скончалась Юлия Александровна, и вдовец остался с двумя сиротами, младшей из которых было всего девять месяцев. Воспитывать детей ему помогала няня Анисия Ефимовна — неграмотная, но глубоко верующая женщина, из пензенских крестьян. После перенесенной в детстве болезни Анисия стала рябой, и отец не любил ее и, когда напивался, бил. После его смерти мать отдала девочку в прислуги, и со временем она попала в семью Беляевых.

На Успение Пресвятой Богородицы Александр Александрович был рукоположен в сан священника. Через два года его вновь арестовали, и он пробыл в заключении около трех месяцев. Выйдя из тюрьмы, переехал на родину, в Кинешму, и служил в одном из городских храмов. Несмотря на свои трудные семейные обстоятельства, он всего себя отдал на служение Богу и святой Церкви. Самоотверженная, подвижническая жизнь вскоре сделала его известным не только среди жителей города, но и по всей Иваново-Вознесенской епархии. Верующие полюбили пастыря, который откликался на всякую просьбу о помощи. Вскоре отец Александр был возведен в сан протоиерея.

	Александр Александрович Беляев. 1913 г.

В то время большинство храмов Иваново-Вознесенска захватили обновленцы. Иваново-Вознесенский епископ Иерофей (Померанцев) тоже отпал в обновленчество, а викарный епископ Кинешемский Василий (Преображенский) ³ был арестован. В сентябре 1923 года в Покровском кафедральном соборе Иваново-Вознесенска состоялось собрание представителей православных общин города. Решался вопрос о приглашении в епархию православного епископа.

Собрание единогласно постановило: "Принять кандидатуру протоиерея Александра Беляева, проживающего в городе Кинешме, временно, впредь до возвращения епископа Василия, и просить Патриарха Тихона посвятить протоиерея Александра Беляева на просимую должность". Было отправлено ходатайство: "Согласно означенного постановления просим Ваше Святейшество благословить наше общенародное избрание протоиерея Александра Беляева во епископа города Иваново-Вознесенска и совершить над сим народным избранником хиротонию во епископа". Святейший постановил: "Ввиду явного уклонения в раскол Иваново-Вознесенского епископа Иерофея, считать кафедру города Иваново-Вознесенска свободной; назначить на нее протоиерея Александра Беляева".

Отец Александр принял монашество с именем Августин, и 21 сентября его хиротонисали во епископа. Близкие уговаривали его подождать с постригом, пока дочери вырастут и станут самостоятельными. Но он отвечал, что даже спешит, устраняя всякие колебания из своей души, вручить их именно сейчас попечению Божией Матери, чтобы тем самым сделать их положение наиболее прочным. Он твердо верил, что под покровом Царицы Небесной дети будут в безопасности, и вера его не была посрамлена. Окружающие чувствовали, что девочки находятся под чьей-то молитвенной защитой. Впоследствии дочери епископа Августина вспоминали: "За молитвы праведника Бог не оставил нас и мы не пропали. Около нас всегда были добрые люди".

Вскоре после приезда епископа Августина в Иваново-Вознесенск местные обновленцы начали возвращаться в Православие. В докладе Патриарху владыка писал: "Почитаю долгом уведомить Вас, Ваше Святейшество, что по прибытии на вверенную мне Иваново-Вознесенскую кафедру я нашел в некоторых приходах рознь между духовенством и мирянами, решительно не принимающими обновленческого епископа Иерофея. Последним духовенство запугано. Однако все же некоторые причты явились ко мне, испрашивая прощение и благословение: к концу всенощной на Воздвижение Креста Господня прибыли приходские советы одиннадцати церквей и все городское духовенство за исключением духовенства Крестовоздвиженской церкви, состоящего в управлении обновленцев, а также и тех, которые состоят должностными лицами в обновленческом управлении... Духовенством было выражено раскаяние в уклонении от Православной Церкви, и после приличного случаю слова с моей стороны, под напев молитв пасхальных произошло в подлинном смысле трогательное примирение духовенства и мирян. После в храмах с этого момента стали возносить Ваше имя. На следующий день, 14 (27) сентября, после литургии я был позван в местное ГПУ. По-видимому, злонамеренные люди сообщили о мне ложные сведения, как якобы об административно высланном из города Пензы. Я рассказал истинное положение вещей о себе и получил предложение удалиться в Кинешму в 24 часа и жить там под подписку о невыезде до выяснения моей личности в Пензе. Отслужив после этого вечерню в Александро-Невской церкви при плаче верующих, наполнявших храм, я утром следующего дня выехал в Кинешму, где живу и служу доныне.

	Епископ Иваново-Вознесенский Августин. 1923 г.

Однако настроение церковное не понизилось. О чем свидетельствует тот факт, что 27 сентября (10 октября) ко мне явились представители от Крестовоздвиженской общины города Иванова и вручили протокол общего собрания, заключавший просьбу ко мне принять общину под свое управление ввиду желания общины порвать общение с обновленцами. Я благословил их решение и принял в общение.

Таким образом, обновленческий епископ Иерофей остался без кафедры в городе...

В городе Кинешме 23 сентября (6 октября) мною принята делегация от города Шуи и пригородных сел, постановивших на благочинническом собрании от 21 сентября (4 октября) "выразить свою преданность Святейшему Патриарху в лице Преосвященного Августина".

Сообщение с отдельными селами более затруднительно. Но по имеющимся сведениям, ликвидация обновленческого духа и здесь идет быстро..."

В начале 1924 года епископ Августин был вновь арестован и заключен в ивановскую тюрьму. Его обвинили в нарушении законодательства об отделении Церкви от государства, "выразившемся в назначении следствия о выяснении возможности вступления в третий брак" некоего гражданина, а также в том, что он, "пользуясь положением духовного лица и используя религиозные предрассудки населения, старается направить последнее к сопротивлению законам советской власти". Законным власти считали обновленчество, и потому объединение вокруг епископа Августина большинства православных, покаяние обновленческих священников и возвращение храмов, занятых обновленцами, в Православную Церковь было в их глазах нарушением законности. Однако в августе Коллегия ОГПУ постановила епископа освободить, а его дело прекратить.

В 1925 году Преосвященный Августин был на погребении Патриарха Тихона и принимал участие в избрании Местоблюстителя в соответствии с завещательным распоряжением Святейшего. Затем вернулся в Иваново-Вознесенск, но местные власти снова потребовали, чтобы он покинул город, и ему пришлось жить то в Москве, то в Кинешме. В Иваново он приезжал лишь в большие праздники, когда православным удавалось добиться разрешения на служение епископа.

	Отпевание Святейшего Патриарха Тихона. Слева направо: архиепископ Борис (Соколов), епископы Афанасий (Сахаров), Августин (Беляев), Иларион (Бельский), Иоасаф (Удалов), Амвросий (Полянский). Донской монастырь. 1925 г.

В Москве владыка служил в храме апостолов Петра и Павла на Преображенской площади, а жил в подвальном помещении под церковью Архангела Михаила на Пироговской улице. Среди москвичей у него появилось много духовных детей — люди чувствовали высокий христианский настрой епископа и шли к нему за помощью и советом.

Тем временем православные Иваново-Вознесенска стали добиваться возвращения в город своего архиерея. Было собрано множество подписей, в том числе среди рабочих. Верующие отправили представителей во ВЦИК, и им удалось добиться отмены незаконного решения о высылке епископа Августина. Владыка вернулся в Иваново.

Положение православных в те годы было тяжелым: власти преследовали их арестами, принуждали работать в двунадесятые праздники и в воскресные дни. Работницы ивановских ткацких фабрик и крестьяне спрашивали епископа, как им поступать, ведь работать в эти дни грех. И он ответил на этот вопрос в проповеди, приведя в пример рассказ о злом и жадном помещике, который заставлял крестьян работать на себя всю неделю, так что на своем поле они могли работать лишь в праздники. Крестьянам приходилось пахать даже на Пасху. Они ставили зажженную свечу на плуг и, идя за ним, пели пасхальные песнопения. "Бывает, что мы всего оказываемся лишены, даже церковного богослужения, но веры и нашего внутреннего благочестия, нашей свободы во Христе нас не может лишить никто",— сказал епископ Августин.

Служил он часто и за каждой литургией после чтения Евангелия говорил проповедь. Владыка любил уставное богослужение, благоговейное, неспешное пение и чтение, чуждое духа театральности. Немало огорчений доставляли ему регенты городских храмов, привыкшие именно к такому вычурному пению и, несмотря на все разъяснения, не желавшие менять свои вкусы.

К ближним владыка был очень терпелив и добр и, несмотря на высокий сан, смирялся перед каждым, даже перед нищими. Как всякое начальствующее лицо, сталкивался он и с лицемерием, и с притворством, и с лестью. Видя это, внутренне скорбел, но старался таким людям еще больше уделить внимания и любви.

	Епископ Августин с дочерьми Юлей (слева) и Ниной. 1926 г.

Жил он с дочерьми, келейником иподиаконом Борисом Семеновым и няней. Быт его был самым скромным. Владыка отказывался от всего, кроме самого необходимого. Имел только одну одежду, да и ту выбирал не сам, а носил, что давали. Питался очень просто и умеренно. Иной раз верующие приносили ему продукты или цветы, но он все раздавал посетителям, оставив детям лишь несколько конфет или яблок. Если же после приема народа в доме оставались какие-то гостинцы, он откладывал их — на случай, если придет еще какой-то проситель или странник.

Прием людей начинался у епископа дома, после утренней службы, и длился так долго, что домашние начинали волноваться, когда же владыка сможет пообедать и отдохнуть перед вечерним богослужением. Наконец уходил последний посетитель, младшая дочь запирала дверь, и через несколько минут владыка, келейник и дети садились за стол и принимались за скромный постный обед.

Бывало, кто-нибудь говорил девочкам:

— Скоро ваш папа приедет и привезет вам много игрушек.

Но они отвечали:

— Нет, папа ничего не привезет, он знает, что у нас все есть, а там, наверное, столько нищих, что на всех у него и не хватит подать.

Однажды кто-то принес владыке сверток и он, не разворачивая, хотел отдать его нищему. Младшая дочь, которой было тогда пять лет, попросила: "Папочка, ты дай только посмотреть, что там есть". Но отец сверток отдал и ласково объяснил ей, что не стоит доверяться своему любопытству.

Дочери всегда слушались владыку и на все испрашивали его благословение. Как-то их позвали на елку и отец, поблагодарив за приглашение, сказал детям, чтобы они пошли. Однако приглашение казалось им неискренним и они идти не хотели. Владыка же сказал, что нельзя осуждать других, а надо развивать в себе искренние и добрые чувства к людям и любовью и терпением приобретать их любовь. Затем помолился вместе с девочками и проводил их в гости.

Нередко к епископу приезжали духовные дети из других городов, и он оставлял их жить у себя в доме. Принимал он всех искренне и радушно. Смиренно, терпеливо и сострадательно вникал в нужды и горести людские, и каждый находил у него совет, поддержку и духовное утешение. Его любовь и самоотверженное служение многих вывели на узкий, спасительный путь, пробудив в их сердце жажду чистого жития во Христе.

Архиерейские богослужения привлекали к себе народ сосредоточенностью и духовным миром. Это ощущали даже те, кто не имел глубокого церковного воспитания и опыта. Храм всегда был полон молящихся. Люди не чувствовали усталости, им казалось, что служба заканчивается слишком быстро. После литургии владыка всегда сам давал крест и всех благословлял, запрещая торопить тех, кто хотел поговорить с ним. Иногда он выходил из храма только через два часа после окончания службы. Его встречали и провожали толпы верующих. Когда же он объезжал епархию, люди узнавали заранее, где он будет служить, и ехали туда, невзирая на расстояние. В ожидании богослужения приезжие располагались в ограде храма или в ближайшем лесу и затем отстаивали всенощные, продолжавшиеся по четыре-пять часов.

Особенно любили владыку дети. В его присутствии они никогда не баловались, вели себя чинно и благочестиво. Когда он возвращался домой пешком, его часто сопровождала целая толпа детей. Летом они шли с цветами, которые раздавал им епископ.

	Юлия и Нина Беляевы с Ларисой Николаевной Гладцыновой

По благословению владыки в Иваново-Вознесенске были организованы религиозные кружки для детей. В одном из них, который вела молодая учительница Лариса Николаевна Гладцынова, занимались и его дочери. В кружке было восемь девочек, и занятия проходили почти каждый день. Лариса Николаевна нередко спрашивала учениц, сделал ли кто из них сегодня что-нибудь хорошее. Она научила их быть внимательными к своей внутренней жизни, наблюдать за собой, вести дневник. Вместе с детьми ставила спектакли. Девочки выпускали журнал, в котором помещали свои рассказы. Впоследствии Лариса Николаевна была арестована и выслана из Иванова в Орел.

Любовь народа к епископу Августину приводила в ярость местных безбожников, и осенью 1926 года начальник Иваново-Вознесенского ОГПУ отправил донесение Тучкову, прося разрешения на высылку владыки за пределы области. Он писал: "Убаюканный неприкосновенностью... гражданин Беляев пришел к заключению, что бороться с ним Губотдел не может и что в размахах работы ему в настоящее время не стоит стесняться... Эта наглая уверенность гражданина Беляева вылилась в новые формы работы для создания нелегальных кружков пока не оформленных христиан, имеющих целью завлечь и возвратить в "лоно Церкви" детей вообще, в частности коммунистов, в возрасте 13—16 лет. Работа по вербовке и наставничеству проводится монашенками Покровского монастырского собора, главного храма служения Беляева. Нами точно установлены два случая. Первый. Дочь партийного товарища начинает отлучаться по вечерам из дома под предлогом посещения кинематографа, не возражающая ей мать давала ей деньги на билет и была далека от каких бы то ни было подозрений, таковые вкрались в голову более подозрительного отца. Последний установил наблюдение за дочерью и открыл причину кинематографической "горячки" дочери — оказывается, последняя... проводит вечера на службах Беляева в Покровском соборе. Второй случай. Партийный товарищ узнает от своего сынишки, что он и его сестренка водятся монашкой Покровского собора к Августину, где их учат молиться. Указанная монашка исполняла в данной семье какие-то домашние работы и, воспользовавшись возможностью общения с детьми, обратила их в христианство. Указанные факты показывают, до чего обнаглел в своей черной деятельности зарвавшийся гражданин Беляев, не довольствуясь своей разрушительной работой над умами неразвитых широких масс рабочих и крестьян, он переносит свою деятельность на семьи партийных работников и если еще не дерзает на возвращение в православие самих партийцев, то уже дерзнул в этом на их детей. Указанные факты являются вопиющим требованием на немедленное удаление гражданина Августина Беляева из пределов губернии навсегда".

Тучков распорядился арестовать епископа Августина и под конвоем доставить в Москву. На следующий день владыку арестовали и заключили в Бутырскую тюрьму. На допросе ему задали вопрос:

— По чьей инициативе был организован в Иваново-Вознесенске религиозный кружок для преподавания Закона Божьего детям, не достигшим совершеннолетия?

— Кружков я не организовывал никаких, рекомендовал лишь использовать... верующими законную возможность изучать Закон Божий при помощи священников или же самим родителям обратить на это внимание. Это я говорил с амвона в церкви.

Находясь в заключении, владыка писал: "Относительно возводимых на меня обвинений со стороны следователя в распространении провокационных слухов с контрреволюционной целью считаю своим долгом заявить, что мною, наоборот, были приняты меры к устранению явлений, компрометирующих советскую власть. Так, когда уездный уполномоченный вел себя нетактично в деле села Златоуста Иваново-Вознесенского уезда, с явным желанием покровительствовать обновленцам, употребляя средства чисто провокационного характера, я не дал возможности крестьянам этого села идти к прокурору с жалобой и представить дело суду. Для того чтобы уладить все, так сказать, домашним способом, я направил их к губернскому уполномоченному ОГПУ с целью рассказать ему все как было и что им было известно по этому делу. Так и было сделано. Что в руках крестьян были все факты, уличающие уполномоченного по Иваново-Вознесенскому уезду, и что неотразимость показаний крестьян была полная, об этом свидетельствует факт отстранения от должности уездного уполномоченного. Что мои действия имели всегда своею целью сохранить добрые отношения с местной властью и ликвидировать возникающие конфликты, об этом может свидетельствовать губернский уполномоченный Иваново-Вознесенского ОГПУ... с которым в крайнем случае, если бы он стал отказываться от подобного засвидетельствования, я хотел бы иметь очную ставку".

В заключении по делу епископа Августина ему поставили в вину, что по его инициативе "была организована епархиальная канцелярия для управления Иваново-Вознесенской епархией. Эта епархиальная канцелярия не была зарегистрирована в отделе Управления, что и носило характер нелегальной организации. Кроме этого... с целью "возвращения в лоно Церкви" у себя на дому организовал нелегальный кружок, где и преподавал детям, не достигшим совершеннолетия, Закон Божий".

	Епископ Августин. Москва. Бутырская тюрьма. 1926 г.

В октябре 1926 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило владыку к трем годам ссылки в Среднюю Азию. Время отправки стало известно заранее, и проводить ссыльного на Казанский вокзал приехало много его духовных детей из Москвы и Иваново-Вознесенска. Привезли и дочерей владыки, которым было тогда двенадцать и семь лет. Когда заключенных погрузили в поезд, женщины упросили конвоиров разрешить епископу проститься с детьми, и он смог выйти из вагона и благословить их.

Владыку сослали сначала в город Ходжент, а затем в Педжикент, где он пробыл до марта 1930 года. В комнате, где он жил, устроили домашнюю церковь, в которой он служил сам и куда приходили помолиться ссыльные.

Из ссылки владыка посылал письма духовным детям, и они все вместе их читали. Среди его чад много было подростков, и им епископ писал отдельно: "Верю, что если мое пребывание среди вас было добрым семенем, то эти добрые семена в вас не умрут". "Мы, Владыко, стараемся по возможности чаще посещать церковь, хотя школьные занятия и не всегда способствуют этому. Однако вера наша не иссякает, несмотря на школьную пропаганду против Бога, а, к счастью, больше укрепляется",— отвечали ему. И в другом письме: "Многоуважаемый Владыко, просим Вашего благословения и поздравляем с днем Ангела. 2 июня мы кончили ученье, и все благополучно перешли в следующую группу. Теперь мы свободны и можем посещать святую церковь... Шлем Вам неизъяснимую на словах радость за письмо, мы его выучили наизусть. Посеянное Вами доброе семя за время пребывания среди нас не должно умереть, и мы постараемся его возрастить. По наставлению наших пастырей мы ежедневно читаем Евангелие, и это поддерживает наши силы... Любящие Вас деточки". "Родные деточки мои о Господе,— писал им в свою очередь владыка.— Весьма радуюсь вашим учебным успехам, но скорблю, что в такой тесноте ваша религиозная совесть, вам уже заметили, что ношение креста позорит науку. Вот это характерно очень, ведь крест — символ терпения, самоограничения, которые необходимы для тех, кто встал на путь борьбы со всякой подлостью, живущей в человеке и в человечестве. Как же поэтому возражать против крестоношения.

Веруешь ли в Бога?

На этот вопрос можно было бы ответить вопрошающему, что, согласно нашей конституции, вопрос этот — лично мой вопрос, и открываться в нем перед кем угодно вещь необязательная. Думается, что это самый меньший компромисс, который мог бы немного быть оправдан в христианстве... Как можно выдержать взгляд терпящих все христиан тому, кто открыто отрекся от всего, он должен уйти от верных ему.

Но мне кажется, верить в материализм, в материю (это бог материализма) для современности уж совсем срамно и неразумно, ибо современная наука, даже советская, и та не дает, и не только не дает, а и отнимает всякое основание верить в этого бога материализма — материю. Что вам мешает познакомиться и с нашими научными авторитетами?.. Для материалистического миропонимания очень трудным является вопрос о соотношении между духом и материей. С точки зрения энергетики дело обстоит гораздо проще. Энергетика признает за энергией (духа) самостоятельное существование и рассматривает материю как вторичное явление... Устранение понятия материи как реальной первоосновы всего сущего и замена его энергией не должны нас смущать. Конечно, наука... не занята богословием... однако несомненно, что наше религиозное учение о нематериальной основе всего, о бытии духа вполне... совпадает с современными научными данными. Между тем как материалисты здесь теряют своего бога. И если настаивают на своем, то по невежеству. Их религия противонаучная.

Итак, видите, в мире науки наши религиозные взгляды имеют, однако, возможность, что для вас, при вашей вере существенного значения не имеет. Вы спрашиваете, как быть — это важно вам знать. Но совет мой вы уже предугадываете. Я с семьей не согласен, если она вам советует разделить внутреннее и наружное.

Если скоро прибегнете к покаянию и не убедите совесть грызущую, то не впадете в грех отрицания Бога, а если усыпите совесть, помиритесь с услаждающим вас пороком, то обязательно впадете в большой грех... Блюдите же чистоту одежды своей души..." Дочерям владыка прислал стихи:

Спите, деточки родные,
Бог ваш сон хранит.
Сны пошлет вам золотые,
Лаской окружит.

Горе к вам подкралось рано,
Принесло кручин.
В цвете лет отняло маму,
Сделало почин.

И отец родной не с вами,
Он в чужом краю,
Запечатанный печатью
Верности Христу.

Дети, вновь Христос страдает,
Колет терн главу,
Ваш отец там помогает
Крест нести Ему.

По окончании ссылки Особое Совещание ОГПУ постановило: запретить Преосвященному Августину в течение трех лет проживание в шести крупных городах и областях этих городов, а также в Ивановской области, с прикреплением на эти три года к постоянному месту жительства для удобства за ним надзора ОГПУ.

Заместитель Местоблюстителя митрополит Сергий назначил его на Алма-Атинскую кафедру, но местные власти запретили ему жить в Алма-Ате. Тогда владыку направили на кафедру в Сызрань, и в апреле 1930 года он прибыл в город. С самого начала своего служения он стал пользоваться огромным авторитетом среди верующих и объединил вокруг себя все местное духовенство. Это не понравилось властям, и они стали искать повод для ареста архиерея и активной части духовенства и верующих. Меньше чем через год Преосвященный Августин и с ним шестнадцать священников, один монах и тридцать девять мирян, в том числе старосты и члены церковных двадцаток, были арестованы. Их обвинили в том, что они будто бы вели борьбу против мероприятий советской власти, и в особенности против колхозного строительства и ликвидации кулачества как класса; организованно боролись за политические права Церкви путем отстаивания и пропагандирования монархических устоев тихоновской церкви; организовали помощь находящимся в ссылке верующим под лозунгом "помощи мученикам политического режима советской власти"; призывали верующих протестовать против закрытия храмов и распространяли в этой связи провокационные слухи о гонениях на религию.

	Епископ Сызранский Августин

В обвинительном заключении говорилось: "С появлением на Сызранской кафедре епископа Августина церковная жизнь почувствовала в нем крепкую опору старых традиций, к нему потянулось самое реакционное духовенство... а также миряне из бывших людей и торговцев... видя в нем своего по духу человека, и с этого момента епископ Августин под флагом религиозной общины Казанского собора начал вновь концентрировать до сих пор разрозненный поповско-торгашеский и монашествующий элемент. Таким путем под его непосредственным руководством произошло окончательное оформление ядра контрреволюционной организации".

На допросе владыка сказал: "Политику советской власти, политику насаждения колхозов, имеющих целью уравнение людей в пользовании землей и ее продуктами, с общей обработкой земли и упразднением богатого класса людей, нахожу соответствующей христианскому миросозерцанию и приемлемой. Каково отношение сызранского духовенства к этому вопросу, не знаю, ибо оно не высказывалось об этом. Во всяком случае, полагаю, что оно согласно со мной в этом вопросе, как и в вопросе об отношении к митрополиту Сергию как к церковному деятелю, устанавливающему добрые отношения Церкви и власти. Это можно заключить хотя бы из того, что к моему вступлению в управление Сызранской Церковью отцы отнеслись дружелюбно и никогда не говорили мне о своих колебаниях в приверженности к сергиевской ориентации. Молитвы о стране нашей и о властях ее возносятся в сызранских храмах; по этому вопросу мне из них также не возражал никто ничего, что опять говорит о их лояльном отношении к советской власти".

На вопрос, какой характер носила его переписка с верующей молодежью из Иваново-Вознесенска, он ответил: "Переписка носила личный характер, то есть вопросов, касающихся религиозного миросозерцания, отношения к родственникам и так далее. По вопросу о религиозном миросозерцании молодежи я отвечал, что верить в материализм и материю и срамно, и ненаучно, и несовременно".

В конце апреля Преосвященный Августин был ознакомлен с выдвинутыми против него обвинениями, после чего написал: "По всем пунктам предъявленного мне обвинения виновным себя не признаю, причем к раннее данным показаниям добавляю: по первому пункту обвинения, предъявленного мне, что я являюсь организатором и руководителем контрреволюционной организации, я поясняю, что никаких собраний ни духовенства, ни мирян у меня не было ни в квартире, ни в соборе, а также и в других церквях; личности, указанные в обвинении, мне совершенно неизвестны, кроме Стерлядкина, который является соборным старостой... но не отрицаю, что духовенство, в лице отдельных лиц, по делам богослужебного характера у меня на квартире бывало, а также бывали на квартире и представители церковных обществ, которые являлись для приглашения меня на богослужения. В пунктах предъявленного мне обвинения в систематической агитации и распространении провокационных слухов, а также психологической подготовке массы к предстоящей интервенции, в умышленной концентрации всего реакционного духовенства и торгового, монашествующего элемента вокруг Казанского собора виновным себя также не признаю".

В октябре 1931 года Особое Совещание приговорило его к трем годам лагеря.

Во время следствия заключенных водили на общественные работы в поле — тюрьма была далеко за городом. Дочерей епископа привезли в Сызрань, и верующие старались устроить им встречу с отцом, но вооруженный конвой никому не давал приблизиться к колонне заключенных. Тогда девочек подвели к тюремной ограде, и владыка благословил их из окна камеры.

Когда приговор был объявлен, власти разрешили общее пятнадцатиминутное свидание приговоренных с родственниками. Детей завели в комнату свиданий. Загремели засовы, и в комнату ввели арестантов. Преосвященный Августин вышел спокойный, улыбающийся, только по бледности лица можно было судить о тяжести заключения. Разговаривать среди общего шума было трудно, но девочки были рады и тому, что видят отца.

В день отправки владыки к месту заключения верующие заранее пришли на вокзал. Стоял сильный мороз, но, несмотря на холод, все терпеливо ждали. Наконец появились охраняемые конвоем заключенные. Впереди в рясе и с посохом шел Преосвященный Августин. Колонна остановилась у железнодорожных путей, ее тут же окружили солдаты, так что подойти поближе было нельзя. Дочь владыки сняла с шеи теплый шарф и упросила конвоира передать его отцу, но тот не принял и вернул его обратно. Девочка вновь передала шарф, и на этот раз владыка надел его на шею. Поезд все не подавали, и заключенных ввели в помещение. Дочери подошли к окну, и владыка написал им на стекле, чтобы они не мерзли так долго и шли домой.

Лагерь, где отбывал срок Преосвященный Августин, находился в Ленинградской области, неподалеку от станции Лодейное Поле, в глухом лесу. До ближайшего городка было десять километров. Заключенные занимались сбором смолы. Эта работа считалась легкой, но норма была так высока, что далеко не все могли ее выполнить, а невыполнявших лишали пайка. Сначала епископ работал вместе со всеми, а затем его назначили фельдшером в медпункт. Для пополнения запаса медикаментов его иногда отправляли в город, где он познакомился с местным священником и через него сообщил близким свой адрес. Спустя некоторое время владыка стал регулярно получать посылки и, если бы не помощь духовных детей, вряд ли смог выжить в суровых условиях лагеря. Он строго соблюдал все посты и никогда не ел ничего мясного, а отдавал другим.

Однажды навестить владыку приехали его духовные дочери, привезшие продукты и теплые вещи. В сельсовете, куда они отправились за разрешением на свидание, им велели прийти через пять дней. Переживая, что за это время продукты испортятся, они решили идти к лагерю не откладывая. Встретив на лесной дороге какого-то старичка, спросили, далеко ли до лагеря.

— Да нет, это недалеко,— ответил он. — А вы к кому идете?

— К Беляеву.

— Ой, это такой хороший человек. Идемте, я вас отведу. Он так строго постится.

Старичок привел их к воротам и велел подождать. Через некоторое время вышел епископ Августин — обритый, в кепке и в плаще, так что поначалу они его не узнали.

Владыка провел гостей на территорию лагеря и устроил их в санчасти, а через пять дней они получили в сельсовете официальное разрешение на свидание.

В день отъезда духовные чада пробеседовали с владыкой допоздна и не заметили, как наступила ночь. Оставаться дольше было нельзя — разрешенные для свидания дни окончились. Предстояло идти десять километров через глухой, темный лес, и женщинам стало страшно. Но владыка проводил их до ворот лагеря, благословил и сказал: "Идите и не бойтесь, я буду молиться за вас". Они успокоились и благополучно добрались до города.

По выходе из лагеря в 1934 году Преосвященный Августин был назначен епископом Калужским и Боровским. Служил он в Калуге, в храме Великомученика Георгия. От дома до храма всегда ходил пешком, в рясе и клобуке, с панагией на груди и посохом в руке. Прохожие часто смеялись над ним или отпускали вслед оскорбительные реплики, владыка же словно не слышал их. Когда кто-нибудь подходил к нему под благословение, он всегда останавливался и не спеша благословлял.

Служил он часто и за богослужениями всегда проповедовал. На его службах по-прежнему было много молящихся. И в своей келье владыка в любое время безотказно принимал всех приходящих. Любой находил у него поддержку и утешение. В нем чувствовалась непоколебимая апостольская вера и твердость, укреплявшая окружающих в вере и уповании на Господа, так что люди вновь ощущали себя стоящими на твердом камне, которому не страшно море бушующего злобой безбожия.

Преосвященный Августин благодушно нес крест постоянных скитаний по тюрьмам и ссылкам. На соболезнования окружающих он всегда спокойно отвечал: "Что же тут удивительного, это наш путь. Господь об этом предупреждал, а иначе никогда не будешь со Христом".

Дочь Нина после окончания седьмого класса переехала к нему в Калугу. Владыка, который был в курсе многих научных открытий, говорил с ней не только на религиозные, но и на научные темы. Так, он подробно объяснил дочери, что теория Дарвина опровергнута многими учеными и с научной точки зрения показала свою полную несостоятельность.

Весной 1936 года владыка был возведен в сан архиепископа. Благодаря его торжественному и вдохновенному служению Пасха 1937 года запомнилась верующим как одна из самых радостных. Воскресение Христово осознавалось реальнее всех событий мира сего, перед ним отступал и рассеивался тяжелый мрак, окружавший всю жизнь народа.

Осенью 1937 года в городе начались аресты. Архиепископ Августин был уверен, что его непременно арестуют, и спокойно и серьезно готовился к этому. Пересматривал записи, письма, уничтожал то, что могло кому-либо повредить. Накануне Рождества Богородицы ему пришла повестка с требованием явиться к городским властям. Его и раньше вызывали в городской совет по церковным делам, но время в повестке было проставлено столь позднее, что владыка понял: вызывают для ареста.

В этот день дочь, почти всегда заходившая к нему в храм, задержалась в школе. Дома владыка спросил: "Ты почему не была на всенощной? Я тебя искал. Я тебя смотрел". И прибавил: "Меня вызывают в горсовет". Затем благословил ее со словами: "Если тебе будут нужны деньги — молись преподобному Серафиму, он поможет тебе. Он всегда мне помогал".

В ту же ночь в дом архиепископа пришли сотрудники НКВД и забрали все его вещи: панагию, Евангелие, духовные книги, дикирий, трикирий — брали все, что попалось под руку. Целый месяц продолжались изнурительные допросы. Владыку Августина обвиняли в контрреволюционной деятельности и руководстве нелегальной церковно-монархической организацией. Он держался мужественно и, несмотря на угрозы следователей и оговоры лжесвидетелей, с которыми ему устраивали очные ставки, категорически отвергал все обвинения.

Заключенный, сидевший в одной камере с архиепископом, дал против него показания: "Беляев говорил: "Советская власть существовать не может и не будет, и большевики... никогда не построят коммунистического общества, примером этого является Парижская коммуна, которая пала; коммунизм неосуществим". Когда следственный заключенный, бывший учитель 5-й школы Другаченок, стал говорить колхозникам, что вас священники пичкали всякой белибердой, и после всплыл вопрос о мощах, о нечистоплотности священников, ханжестве, нравственном разложении, использовании темноты масс служителями культа... Беляев после длительных антисоветских разговоров заявил: "Все это поклеп на Церковь, это есть результат нечистоплотности советской власти и вождей ВКП(б)". Беляев клеветал на органы НКВД, заявляя: "Раз при советской власти арестовали, то в органах НКВД все равно себя не реабилитируешь, ничего во внимание не примут, все равно осудят. Следствие все выдуманное и подтасованное. В концлагерях НКВД творятся ужасы, кошмары, издевательства над заключенными, никакого порядка нет, кругом царит несправедливость".

19 ноября 1937 года архиепископ Августин был приговорен к расстрелу. Через два дня Нину вызвали в НКВД, где расспрашивали о том, кто бывал у ее отца. Добиваясь показаний, девушке угрожали арестом — следователи надеялись сломить этим волю архипастыря и заставить его оговорить себя.

Допрос длился долго, но ни к чему не привел. Когда Нина увидела стоявший в углу посох владыки, следователь сказал: "Возьмите его, он ему больше не понадобится". Затем подписал пропуск на выход из здания НКВД и сказал, чтобы она принесла заключенному чистое белье. На ее вопрос, что будет с отцом, ответил: "Подумайте лучше о себе, его вы больше не увидите".

23 ноября 1937 года архиепископ Августин был расстрелян и погребен в безвестной общей могиле. Юбилейный Архиерейский Собор 2000 года причислил его к лику Новомучеников и исповедников Российских. Память священномученика Августина совершается в день кончины, 23 ноября по новому стилю.

¹ Источник: Игумен Дамаскин (Орловский). Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия. Жизнеописания и материалы к ним. Книга 5. Тверь. ООО "Издательский дом "Булат". 2001. С. 365—414.

² Священномученик Александр Любимов. Был арестован в начале 20-х годов, скончался в ссылке. Память на Собор новомучеников и исповедников Российских, в первое воскресенье после 25 января/7 февраля.

³ Святитель Василий исповедник, епископ Кинешемский. Память 31 июля/13 августа. См. о нем в "Календаре" № 8 за этот год.