Священномученик Анатолий (в миру Андрей Григорьевич Грисюк) родился 20 августа 1880 года в городе Ковеле Волынской губернии в семье бедного чиновника. С юных лет хотел он посвятить себя Богу. Окончил Кременецкое духовное училище и Волынскую Духовную семинарию и в 1900 году поступил в Киевскую Духовную академию. На 4-м курсе принял монашество с именем Анатолий, и вскоре его рукоположили во иеромонаха.

Окончив Академию в числе первых студентов, о. Анатолий был оставлен при ней профессорским стипендиатом, а через год его назначили на кафедру общей церковной истории исполняющим должность доцента.

В 1905—1906 годах иеромонах Анатолий был в командировке в Константинополе, где занимался научными исследованиями в археологическом институте, работал с древними рукописями. Он был талантлив, на редкость трудолюбив, прекрасно знал классические и восточные языки. Архиепископ Антоний (Храповицкий) писал: "Иеромонах Анатолий по церковной истории — талантливый и хотя еще очень молодой, но широко осведомленный преподаватель. Он становится хозяином не только в истории событий церковной жизни, но и вообще в богословии, то есть в Священном Писании и патрологии. Обладая прекрасно выработанным, точным и метким языком, он успевает в продолжение одной лекции изложить множество событий, дать несколько сильных характеристик, пояснить сущность самого отвлеченного предмета, например богословских споров IV века. Держась строго православного учения, отец Анатолий, однако, обладает мыслью смелой и не подчиняется литературным пособиям, но распоряжается ими как установившийся уже ученый".

Любовью к истории, стремлением разобраться в первоисточниках, докопаться до каждой хронологической даты молодой иеромонах напоминал знаменитого историка Санкт-Петербургской Духовной академии В. В. Болотова и в своих трудах использовал многие научно-исследовательские приемы этого ученого.

	Киево-Печерская Лавра. Конец XIX в.

В 1911 году за сочинение "Исторический очерк сирийского монашества до половины VI века" о. Анатолий был удостоен степени магистра богословия. По отзывам рецензентов, этот труд, касавшийся мало разработанной в церковно-исторической науке темы, отличался неоспоримыми достоинствами. Автор много потрудился, разыскивая и изучая документы, содержащие исторические сведения о подвижниках и киновиях Сирии на протяжении почти четырех веков. И всякий желающий заниматься историей сирийского монашества мог полностью довериться результатам его труда. Рецензенты отмечали также глубокое проникновение исследователя в дух сирийского отшельничества, ясность его мысли и колоритность языка.

За "Исторический очерк сирийского монашества..." и статьи "Памяти профессора В. В. Болотова (по поводу 10-летия со дня смерти)", "Профессор Амфиан Степанович Лебедев" иеромонах Анатолий получил премию имени митрополита Макария.

В том же году его возвели в сан архимандрита. На заседании Совета Киевской Духовной академии было решено ходатайствовать перед Святейшим Синодом о присвоении архимандриту Анатолию звания экстраординарного профессора — учитывая его научные заслуги и "крайне стесненное материальное положение, в каком он находится, получая содержание, присвоенное должности доцента Академии". Синод это ходатайство удовлетворил. Кроме того, Совет Академии присудил о. Анатолию премию имени профессора В. Ф. Певницкого за проповеди, произнесенные Великим постом на пассиях.

В 1912 году его перевели в Московскую Духовную академию на должность инспектора и экстраординарного профессора, а еще через год — назначили ректором Казанской Духовной академии.

	1913 г.

Вскоре, в день памяти первоверховных апостолов Петра и Павла, в кафедральном храме Христа Спасителя в Москве состоялась хиротония архимандрита Анатолия во епископа Чистопольского, викария Казанской епархии. В ней принимал участие сонм архиереев, возглавляемый митрополитом Московским Макарием (Невским) ². Рассказывают, что в момент посвящения присутствующие были поражены чудным сиянием над головой будущего священномученика.

Новый учебный год в Казанской академии начался с необычайной торжественностью. Вечером 5 сентября епископ Анатолий совершил всенощное бдение в обновленном академическом храме. Наутро после водосвятного молебна храм был освящен. Затем вокруг здания Академии прошел крестный ход. Литургию совершал архиепископ Казанский Иаков (Пятницкий) в сослужении преосвященного Анатолия, профессоров и студентов, имевших священный сан.

В середине сентября владыка Анатолий отправился хлопотать о дополнительных средствах на ремонт академических зданий в Петербург. Здесь он вручил диплом на звание почетного члена Казанской Духовной академии ректору Санкт-Петербургской академии преосвященному епископу Анастасию (Александрову). А в Москве такой же диплом владыка вручил Великой княгине Елизавете Феодоровне.

В начале Первой мировой войны под председательством епископа Анатолия в Казани был учрежден комитет о нуждах войны. Владыка просил духовенство доставлять ему сведения о попечительных советах, организовать помощь оставшимся без работников семьям и призывал жертвовать на проектируемый при Академии лазарет. Монастыри епархии решили открыть в Казани свои лазареты. Епархиальный съезд, проходивший в августе 1915 года, постановил обложить все духовенство епархии ежемесячным взносом на оказание помощи беженцам.

	С епископом Феодором (Поздеевским). Владыка Анатолий справа

28 октября Казанскую Духовную академию посетила Великая княгиня Елизавета Феодоровна, приехавшая на погребение своего духовника схиархимандрита Гавриила (Зырянова) ³. Отпевание старца в академическом храме совершал архиепископ Казанский Иаков в сослужении владыки Анатолия, а также епископов Каширского Ювеналия (Масловского) ⁴ и Чебоксарского Бориса (Шипулина).

В 1918 году указом советского правительства были закрыты все духовные учебные заведения России. В Высшем Церковном Управлении преосвященному Анатолию посоветовали воспользоваться тем, что "обучаться религии" дозволяется частным образом. Заведующий Казанским губернским отделом народного образования Максимов дал согласие на открытие частного учебного заведения. Владыке вручили официальный штамп и государственную печать.

Академическое здание почти целиком было конфисковано властями, и лекции проходили на дому у профессоров. Совет Академии собирался на квартире ректора. На его заседаниях обсуждались вопросы о назначении профессоров, об отпуске и увольнении их, о приеме и увольнении студентов, о порядке и системе занятий и тому подобном. Содержалась Академия на остаток собственных средств, а затем на отчисления Высшего Церковного Совета и пожертвования. В феврале 1919 года владыка писал Николаю Глубоковскому ⁵: "Пока, слава Богу, библиотека в наших руках и взята под свою защиту Архивной Комиссией. Половина наличных студентов (человек двадцать) и Ваш покорный слуга, а равно и канцелярия помещаются в здании академическом. В главном здании заразный госпиталь, почему пришлось отказаться даже от академической церкви и перейти в приходскую. Треть корпорации находится по ту сторону фронта, а трое в Москве. Остальные профессора почти все служат на советской службе и сравнительно немногие на епархиальной или совмещают должности в Академии. Денег, по-видимому, хватит до конца текущего года..."

Епископ Анатолий вел регулярную переписку с Патриархом Тихоном, сообщая ему обо всем происходящем в Академии и испрашивая благословения на те или иные действия. К 1921 году ВЧК установила контроль над перепиской Святейшего, и в руки властей попали письма владыки Анатолия. Красикову была направлена служебная записка: "Из переписки епископа Анатолия на имя Патриарха Тихона усматривается, что в Казани до сих пор существует духовная академия, подчиняющаяся идейным и служебным директивам Патриарха... мы полагаем, что наличность в Казани подобного очага мракобесия, руководимого духовно-административным центром... нежелательна. Просим вас принять меры к пресечению дальнейшей деятельности указанного учреждения".

Владыку арестовали, были допрошены также все профессора Академии. Однако имен обучающихся ЧК так и не узнала. При обысках списки студентов обнаружены не были, а ректор и профессора на допросах говорили, что такие списки и не велись, поэтому указать точно число студентов невозможно — их было не менее пятнадцати и не более тридцати человек.

По завершении дела уполномоченный Всетатарской ЧК потребовал "епископа Анатолия (Грисюка), как возглавляющего академию, за неисполнение распоряжений советской власти, за нарушение общественного спокойствия и за будирование массы выслать из пределов Татреспублики на Соловецкие острова сроком на пять лет". Кроме того, он просил "Совет Народных Комиссаров Татреспублики о создании ликвидационной комиссии для полной ликвидации дел бывшей Казанской духовной академии".

	Воскресенская базарная площадь в Самаре. Начало XX в.

Епископа Анатолия приговорили к году принудительных работ, но через девять месяцев освободили — ему зачли срок предварительного заключения. В феврале 1922 года Святейший назначил владыку на кафедру в Самару. Через год его вновь арестовали. Поводом послужило найденное при обыске антисоветское воззвание, написанное от имени епископа. Полгода провел он в заключении, прежде чем удалось доказать, что он не имеет никакого отношения к этому воззванию. В августе заключенного освободили, и Патриарх Тихон возвел его в сан архиепископа. В сентябре последовал новый арест. Теперь его обвинили в распространении антисоветских слухов и в административном порядке выслали в Туркмению.

Несмотря на все невзгоды, владыка Анатолий не утратил бодрости духа и по-прежнему занимался наукой. Сохранилось его письмо из туркменского города Красноводска профессору Александру Бриллиантову ⁶: "Постоянно вспоминая Вас как авторитетного представителя науки древней церковной истории, к которой и я был прикосновен, я непрестанно памятую и о Вашем славном учителе и предшественнике, незабвенном Василии Васильевиче Болотове. В нынешнем 1925 году, в Великую Субботу, исполняется четверть века со дня его сравнительно ранней смерти, столь прискорбной для русской церковно-исторической науки. Если бы была цела Петроградская Духовная академия, то, несомненно, эта дата была бы почтена подобающим образом. Но теперь пережившие и ее смерть будут разрозненно вспоминать утрату великого ученого, объединяясь только в чувстве признательности к нему. В этом духовном объединении позвольте считать и пишущего эти строки... Вечная ему память и покой в Церкви торжествующей! А что до нас, то мы теперь не столько изучаем древнюю церковную историю, сколько являемся жертвами трагизма новейшей русской церковной истории. Служебная и неслужебная одиссея поставила нас далеко от библиотек и даже от собственного небольшого собрания книг по специальности. Очень любопытно было бы узнать — каково состояние науки древней церковной истории в Европе после войны и какие открытия, капитальные издания и крупные исследования можно там отметить... Как писавшему по истории сирийского монашества (до арабского нашествия), мне интересно было бы знать о параллельных или последующих работах в этой области, например о втором томе Шивица, где часть страниц была отведена монашеству в Сирии... У нас за это время, кроме гностического памятника... кажется, ничего не издано, что и понятно. Мы делаем историю, а не пишем ее: 1923 год в нашей церковной истории напомнил нам 449-й. А теперь говорят даже о 8-м Вселенском Соборе! Все теории акривии ⁷ и крайней икономии ⁸ представлены у нас в лицах. Иной раз думаешь — не грозит ли русскому Православию печальная участь древней североафриканской или древнесирийской Церкви, притом от причин не столько внешних, сколько внутренних, унаследованных от прежнего периода нашей церковной истории. Будущий Поместный Собор, если он состоится в ближайшее время, будет очень бурным. Когда утихомирится взволнованное море, когда выйдет из испытания истории наша родная Церковь — ведомо Самому Богу, Которому и будет молиться Ваш покорный слуга..."

	Александро-Невский кафедральный собор. Самара. Начало XX в.

В Красноводске владыка перенес тяжелую болезнь и не совсем удачную операцию. Вернувшись из ссылки в 1927 году, он временно проживал в Москве. 29 июля совместно с другими архиереями подписал декларацию митрополита Сергия (Страгородского) о лояльности к советской власти. Вскоре его назначили постоянным членом Священного Синода при заместителе Патриаршего Местоблюстителя. Владыка Анатолий принимал активное участие в разборе церковных смут и расколов, которых в то время было много. Занимая всегда каноническую позицию, он искал примирения и церковного согласия, благодаря своему опыту различая, где действуют сознательные враги Церкви, а где — просто люди, сбитые с толку смутным временем.

В 1932 году, к пятилетию создания Священного Синода, все его члены-архиепископы, в том числе и высокопреосвященный Анатолий, были возведены в сан митрополитов с предоставлением права ношения белого клобука и креста на митре. Владыку выдвинули также кандидатом на пост Экзарха Украины, от которого он по смирению уклонился.

К этому времени он возглавлял Одесскую кафедру, на которую его назначили еще в 1928 году. Это был период ужесточения гонений на Церковь. В некоторых областях, особенно в Молдавии, входившей в состав Одесской епархии, были закрыты почти все храмы. Владыку беспрестанно вызывали на допросы, иногда поднимая с постели глубокой ночью. Представители властей часто являлись и в храм во время праздничного богослужения, требуя, чтобы митрополит немедленно прибыл в НКВД. Кроткий и смиренный святитель в этих случаях твердо отвечал, что службы не прервет. После окончания службы он ехал в НКВД, где его подолгу заставляли ждать в коридоре. В кабинете следователь кричал на него и топал ногами, а потом отпускал домой.

В 1931 году арестовали более двадцати священнослужителей — лучших проповедников Одессы. Начали взрывать городские храмы — Преображенский и Свято-Сергиевский соборы, храм Святителя Николая в порту и другие.

	Члены Священного Синода. Митрополит Анатолий второй слева в первом ряду

В июне 1936 года по распоряжению властей закрыли Михайловскую церковь. Вскоре распустили слух, что в кладбищенском Димитриевском храме будет собрание по поводу ее возвращения верующим. С раннего утра на кладбище собралась огромная толпа. Почувствовав угрозу провокации, настоятель стал убеждать людей, что никакого собрания не будет. Из толпы послышались упреки. К девяти часам в храм прибыл митрополит Анатолий, чтобы служить божественную литургию. Он тоже ничего не знал о собрании. Между тем толпа все увеличивалась, и событие готово было перерасти в возмущение против властей. И лишь когда настоятель от лица митрополита стал убеждать людей не устраивать собрания, все разошлись.

Вскоре после этого митрополита Анатолия арестовали и через несколько дней перевезли в следственную тюрьму в Киев. Сразу же начались допросы.

— Следствие располагает данными о том, что вы проводили антисоветскую агитацию среди духовенства и церковников города Одессы. Припомните факты антисоветской агитации, проводимой вами.

— Антисоветской агитации я не вел. Однако припоминаю случай, когда я в беседе с моим секретарем... в связи с закрытием церквей в епархии... выразился, что это положение не имеет сравнения в отечественной церковной истории. При этом я сказал, что во времена татарского нашествия если разрушались церкви, то разрушались и города, теперь же города развиваются, украшаются, а церкви закрываются и некоторые разрушаются. Затем был случай, когда, подводя итоги закрытия церквей, в частности, в Молдавии, я... сделал замечание, что это разгром церковной организации.

— Следствие располагает данными о том, что вы были связаны с представителями Ватикана и вели с ними переговоры об установлении контакта восточных и западных Церквей с целью объединения Православия и католицизма для создания единого антисоветского фронта. Расскажите, при каких обстоятельствах была установлена такая связь и при посредстве кого именно.

— Связи с представителями католической Церкви я не имел и никаких переговоров об объединении православных и католиков не вел. Заявляю, что я убежденный антикатолик и по своим религиозным воззрениям, как православный архиерей, не мог вести таких переговоров.

— Вы были связаны с католическим ксендзом Зноско?

— Точно не припомню, но, кажется, в 1934 году ко мне на квартиру в Одессе явился прибывший из Николаева ксендз Зноско, который, представившись мне, заявил, что он хотел повидать православного епископа и выразить ему свое уважение. Разговор мой со Зноско был очень кратким и касался малозначащих нейтральных предметов. Вопросов политического характера мы абсолютно не касались. Также не затрагивался вопрос об унии или возможности соединения православных и католиков.

8 октября следствие было закончено. Митрополита Анатолия обвинили в том, что он "связался с католическим ксендзом города Николаева Зноско Христианом Леонтьевичем, с которым вел переговоры об установлении антисоветского блока путем воссоединения восточной (православной) и западной (католической) церквей на началах унии, с подчинением православной церкви папе Римскому. В повседневной своей деятельности вел антисоветскую агитацию и в форме контрреволюционных высказываний систематически внедрял антисоветские установки духовенству и церковникам, воспитывая их таким путем в контрреволюционном направлении".

Ознакомившись с обвинительным заключением, владыка написал: "Сообщенные мною самим выражения из частных моих бесед с одним лицом, взятые вне контекста или связи, при известном освещении могут быть истолкованы как проявление моего антисоветского настроения и в устах легкомысленного человека могли при передаче быть использованы в этом недобром смысле, но в моих собственных устах они, эти выражения, были лишь плодом моего глубокого недоумения пред фактом резкого и в некоторых местах порученной мне епархии сплошного, почти на 100%, закрытия церквей и плодом чувства огорчения, очень естественного во мне перед лицом этого факта. Выражения же из свидетельских показаний, приведенные в доказательство моей антисоветской агитации, или вырваны из связи, или искажены, или просто не соответствуют действительности. В официальных же своих выступлениях по роду своей службы, в сношениях с церковными общинами и их представителями и с должностными советскими представителями я оставался, смею думать, всегда в пределах строгой лояльности и корректности.

Что касается визита ко мне католического патера, то в краткой беседе с ним я отнюдь не касался политических тем и не мог допустить этого и со стороны моего навязчивого собеседника. Моя неосторожность в этом случае была плодом моей излишней вежливости к представителю агрессивного по отношению к Православию вероисповедания.

Настоящее заявление я покорно прошу иметь в виду при окончательном решении моего дела и при определении мне наказания, причем в последнем случае я просил бы иметь в виду и мой возраст (мне идет пятьдесят седьмой год), и состояние моего здоровья".

	Бутырская тюрьма. 1936 г.

Митрополит Анатолий страдал запущенной формой язвы желудка. Несколько месяцев тюрьмы обострили болезнь, и состояние владыки стало критическим. Близких родственников у него почти не было: отец умер в 1905 году, мать — в 1917-м. Из родных оставалась только сестра Раиса, посвятившая заботе о нем всю свою жизнь. Узнав о тяжелом положении брата, она стала хлопотать, чтобы ей разрешили передавать ему молоко и горячую пищу, приложив к ходатайству справку от врача и рентгеновские снимки. Разрешение было получено. По окончании следствия Раиса Григорьевна добивалась свидания с братом и в конце концов благодаря ходатайству Киевского митрополита Константина (Дьякова) ⁹ получила его. На свидание надзиратели вывели владыку под руки — он почти не владел ногами.

В декабре 1936 года Главное Управление Государственной Безопасности затребовало митрополита Анатолия в Москву, и арестованного доставили в Бутырскую тюрьму. У него уже все было собрано для лагеря — теплая одежда, постель, миска с ложкой, осколок зеркала, карандаш, деревянный крест, маленькая дорожная иконка, четки, монашеский пояс и самое драгоценное — Новый Завет.

Следователи НКВД пытались добиться от владыки подтверждения, будто бы он встречался с высокопоставленным католическим деятелем с целью перехода в католичество, организации антисоветской работы и сбора информации антисоветского содержания для Ватикана, однако он категорически отвергал все обвинения.

В январе Особое Совещание при НКВД СССР приговорило митрополита Анатолия к пяти годам лагеря. Через неделю его отправили этапом в распоряжение Ухтпечлага. Часть пути узники проехали поездом, а остальную шли пешком — в условиях суровой, близкой к заполярной зимы. Больной владыка передвигался с трудом, и охрана подгоняла его прикладами. Когда он падал, его сажали в кузов грузовика, но стоило ему прийти в себя, снова гнали пешком. На стоянках святителя нарочно помещали с уголовниками, которые крали его вещи.

В феврале этап прибыл в Кылтовскую сельхозколонию в Коми. Первое время владыка не работал — не хватало конвоя для сопровождения заключенных. В мае его стали выводить на общие работы. В характеристике лагерное начальство писало: "Работает добросовестно, к инструменту отношение бережное. Дисциплинирован. Качество работы удовлетворительное". В июне митрополит Анатолий заболел крупозным воспалением легких, и Раиса Григорьевна стала добиваться свидания. Владыка писал ей: "Умоляю тебя, прими все меры, даже сверхвозможные, добейся, умоли, упроси, устрой наше свидание. Жажду перед смертью увидеть родное лицо и благословить тебя". Разрешение на трехчасовое свидание в присутствии конвоя было получено, но, когда Раиса Григорьевна прибыла в Усть-Вымь, во встрече с братом ей отказали.

	Здание лагерной больницы. Кылтово

После перенесенного воспаления легких здоровье митрополита резко ухудшилось. Теперь в его характеристике значилось: "Работает на общих работах. Норму не выполняет. К инструменту относится небрежно. На производстве дисциплинирован. В общественной работе участия не принимал. В быту дисциплинирован. Небрежен к общественному обмундированию. За плохой труд имеет предупреждение". Его признали инвалидом и освободили от работ, но вскоре снова вывели на общие работы.

Болезни, недоедание и каторжный труд привели к тому, что владыка почти ослеп. "Работу выполняет на 62%. По старости работает слабо, но старается",— отмечала администрация лагеря.

В начале 1938 года митрополита Анатолия поместили в кылтовскую лагерную больницу, где он и скончался 23 января. Перед самой смертью у него потребовали отдать Евангелие и нательный крест, которые он пронес через тюрьму и концлагерь. Владыка отказался. Евангелие вырвали из его рук силой, но крест он не отдал и, защищая слабеющими руками грудь, предал душу Господу.

Юбилейный Архиерейский Собор 2000 года прославил священномученика Анатолия для общероссийского почитания. Память его совершается в день кончины, 23 января по новому стилю.

¹ Источники: Игумен Дамаскин (Орловский). Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия. Жизнеописания и материалы к ним. Книга 4. Тверь. ООО "Издательский дом "Булат". 2000. С. 5—27.

² Святитель Московский Макарий. Память 16 февраля/1 марта. См. о нем в "Календаре" № 3 за 2002 год.

³ Преподобный Гавриил. Прославлен в лике местночтимых святых Казанской епархии.

⁴ Священномученик Иувеналий, архиепископ Рязанский. Память 11/24 октября.

⁵ Николай Никанорович Глубоковский (1863—1937) — выдающийся богослов и историк. Профессор Священного Писания Нового Завета в Петербургской Духовной академии до ее закрытия в 1918 году. Скончался в Софии.

⁶ Александр Иванович Бриллиантов (1867—1930 или 1933) — преемник В. В. Болотова (†1900) по кафедре общей церковной истории в СПбДА. В течение 12 лет занимался редактированием и изданием капитального труда Болотова "Лекции по истории древней Церкви". В 1930 году был арестован вместе с другими сотрудниками Российской Академии наук, умер во время этапа на пути в Свирлаг.

⁷ Акривия — принцип решения церковных вопросов с позиции строгой ортодоксии.

⁸ Икономия — принцип решения церковных вопросов с позиции снисхождения, практической пользы, удобства.

⁹ Священномученик Константин, митрополит Киевский. Прославлен как местночтимый святой Харьковской епархии. Память 28 октября/10 ноября.