На границе

Прошедший сентябрь стал для меня незабываемым. Меня, как студентку юридического факультета, владеющую немецким языком, направили на месячную практику в Германию — в рамках совместной программы Московского городского института управления Правительства Москвы и немецкого фонда Конрада Аденауэра. Практику предстояло проходить в органах управления города Котбуса, то есть в ратуше.

Получив благословение духовника и попросив его молитв, я отправилась в путь. За границу я летела впервые и ощущала радость и волнение, но в то же время сознавала свою ответственность. Конечно, я понимала, что в чужой стране могу столкнуться с различного рода трудностями, но никак не ожидала, что они возникнут уже в аэропорту Берлина. Мой самолет приземлился в 17 часов. Дальше предстояло добираться до Котбуса поездом, с пересадками. Однако на паспортном контроле пограничники неожиданно потребовали доказательств, что я не эмигрантка. Битых два часа они выясняли мою личность, связывались с фондом Аденауэра, но в конце концов отпустили меня на свободу.

В растерянности стояла я с багажом в пустом зале ожидания и обдумывала, что делать дальше: все поезда уже ушли, а на улице стемнело. Вдруг ко мне подошли двое мужчин, которые представились сотрудниками ратуши. Выяснилось, что из Котбуса за мной прислали машину. После пережитых волнений это была нечаянная радость! Встречающие посочувствовали мне по поводу досадного недоразумения на границе. Один из них, пресс-секретарь и личный референт обер-бургомистра Котбуса, г-н Михаэль Шлик, оказался куратором моей практики. Когда мы доехали до пансиона, он был так любезен, что донес мой неподъемный от подарков и сувениров чемодан до номера и предложил свой мобильный телефон, чтобы я смогла позвонить в Москву.

Котбус

	Ратуша Котбуса

Котбус расположен в восточной части Германии (территория бывшей ГДР), в двух часах езды к югу от Берлина, недалеко от польской границы. Это второй по величине город федеральной земли Бранденбург. В нем проживает 102 тысячи жителей, что по немецким меркам весьма прилично.

Мне очень понравился этот старинный уютный город, чистый и ухоженный. Я обратила внимание, что большинство жителей одевается просто и не носит броских нарядов, а женщины не пользуются яркой косметикой.

У города есть и свои проблемы, в частности, высокий уровень безработицы — около 18%. Во времена ГДР Котбус традиционно являлся индустриальным и энергетическим центром региона, в его округе велась добыча бурого угля, работали крупные тепло- и электростанции, на которых трудилось много рабочих. За последние десять лет ситуация изменилась, большинство предприятий закрыли. Из-за безработицы часть населения, особенно молодежь, перебирается в западные земли. В результате смертность в 2 раза превышает рождаемость и город стареет (средний возраст жителей 42 года).

Практика

	Клостеркирхе

Мой пансион — старинный, типично немецкий дом с красной черепицей — находился в историческом центре города, в двух шагах от ратуши, напротив Клостеркирхе. Это единственная церковь, сохранившаяся от древнего католического монастыря. Ей уже 700 лет. После Реформации она стала лютеранской.

Сотрудники ратуши встретили меня очень хорошо. Я была представлена обер-бургомистру города г-же Карин Рэтцель, и мне отвели рабочее место в смежной с ее кабинетом комнате — в бюро обер-бургомистра.

	В бюро обер-бургомистра. Крайний слева г-н Тамм, в центре — г-н Михаэль Шлик

Мои кураторы — г-н Михаэль Шлик и руководитель пресс-службы городской администрации доктор Петер Левандровски — оказывали мне всяческую помощь, устраивали деловые встречи и предоставляли необходимую информацию.

Мой рабочий день продолжался с 9 до 18 часов. Дни проходили насыщенно: я посещала различные отделы и управления города, в том числе правовое и социальной защиты населения. В настоящий момент в отделе социальной защиты населения Котбуса состоит на учете 4062 человека; ежемесячное пособие на каждого — в среднем 288 евро; социальную помощь оказывают неполным и многодетным семьям, малообеспеченным гражданам, инвалидам, пенсионерам, беженцам и переселенцам.

Побывала я и на заседании Городского собрания депутатов (где дала интервью корреспондентам двух газет), и на судебных процессах. Изучала различные юридические и финансовые документы, беседовала с судьями и прокурорами, познакомилась с работой правоохранительных органов и посетила тюрьму. А вместе с главным налоговым приставом г-ном Йоргом Мильке участвовала в сборе налогов, взносов и штрафов.

Полиция и тюрьма

	В полиции. С дежурным офицером отделения и руководителем пресс-службы Главного управления криминальной полиции г-ном Фляйшером (справа)

В Главном управлении криминальной полиции и других полицейских подразделениях я получила представление о структуре и работе немецких правоохранительных органов. Полицейские продемонстрировали мне новейшие приборы для обнаружения фальшивых евро и показали, как берутся отпечатки пальцев. А на память сфотографировали меня в полицейской фуражке и подарили мишку в полицейской форме.

Я осмотрела изоляторы временного содержания и вытрезвитель. Это небольшие, светлые и чистые помещения, внутри ничего лишнего, только матрац и туалет в виде отверстия в полу (пол, правда, с электроподогревом). Перед тем как задержанного помещают в изолятор, он проходит медосмотр и может принять душ в санитарной комнате. А чтобы в камерах и коридоре не было неприятного запаха, установлены специальные кондиционеры с ароматизатором.

Тюрьма Котбуса построена совсем недавно с применением новейших технических достижений и поражает своим современным видом, чистотой и порядком. Содержание одного заключенного ежедневно обходится в 80 евро. Камеры, как правило, одноместные (максимум четырехместные). В них есть кровать, стол, стул, шкаф, полки с книгами и фотографиями, телевизор и другие электроприборы: электрочайник, кофеварка, магнитофон и т. п. (не больше четырех). В общих камерах кровати двухъярусные. Одиночка напомнила мне мою комнату в пансионе или номер в российском доме отдыха, а общая камера похожа на комнату в общежитии.

Меня поразило, что у каждого заключенного есть ключ от камеры и с 6.00 до 21.00 он может из нее беспрепятственно выходить, не покидая, впрочем, своего этажа (ключ от этажа только у охраны). Когда мы с начальником тюремной администрации г-ном Клаусом и моим куратором г-ном Шликом проходили по коридору, из камер спокойно выходили заключенные и шли по своим делам. При этом они вежливо здоровались с нами.

Распорядок дня в тюрьме такой: 6.00 — подъем по будням, 8.40 — по выходным. Завтрак в камерах (еда выдается накануне вечером). 7.10 — 15.10 — работы. Обед на рабочем месте. С 15.10 — свободное время. Час в день заключенным разрешено гулять во внутреннем дворике, обнесенном сеткой. 21.00 — проверка и отбой. К этому времени все должны быть в камерах, которые на ночь запираются снаружи.

Горячий обед по разным цехам развозят 3—5 заключенных в сопровождении надзирателя. На обед дают, например, отварной картофель с мясом и подливой и салат, на завтрак и ужин — холодные закуски. На кухне мы попробовали булочки, которые заменяют немцам батоны, но похожи на них по вкусу.

В тюрьме много мусульман, и из их рациона исключена свинина. Для вегетарианцев и больных также предусмотрено особое питание.

Исправительно-трудовые работы обязательны для всех, кроме освобожденных по состоянию здоровья. Заключенные трудятся в столярной мастерской, пекарне, прачечной, на кухне и т. д., за что получают около 200 евро в месяц. Из этих денег примерно 150 евро они тратят на покупку продуктов и различных вещей (заказы делают по специальному каталогу). Каждый заключенный имеет персональный счет, на который начисляются заработанные им деньги и, выйдя на свободу, получает на руки плюс к своим накоплениям еще 1000 евро. Это делается для того, чтобы после освобождения человек имел средства к существованию и не пошел на новое преступление.

На мой вопрос, есть ли в тюрьме церковь и священники, г-н Клаус ответил, что по желанию заключенных службы могут совершаться в так называемом помещении многоцелевого использования. Постоянных священников нет — в тюрьму приходят пасторы, католический и лютеранский.

Помещение, в котором совершают службы, представляет собой довольно большой зал. С одной его стороны расположена сцена со стоящими на ней музыкальными инструментами, в центре — стулья, а с противоположной стороны — ниша, своего рода небольшая комната. Там стоит стол для совершения мессы, над ним висит распятие, а справа на стене, к моей величайшей радости и удивлению, я увидела большие цветные репродукции рублевской «Троицы» и Владимирской иконы Божией Матери. Я спросила, есть ли в тюрьме православные, но г-н Клаус точно этого не знал.

В тюрьме есть также большой спортивный зал (жители города говорят, что он лучше, чем в школах, где учатся их дети) и спортплощадки на улице — там проходят спортивные матчи между заключенными и сотрудниками тюрьмы.

В Германии существует неофициальный рейтинг тюрем — на основе пятизвездочной системы оценки (как для отелей). Его составляют по опросам заключенных, сотрудников и посетителей. Познакомившись с гуманными и комфортными условиями содержания заключенных, я, конечно же, мысленно поставила этой тюрьме высший балл — все пять звездочек — и очень удивилась, когда узнала, что сами заключенные оценивают ее только в две звездочки. Как иронически заметил один сотрудник тюрьмы, ей можно было бы дать пять звезд, но для этого недостает сауны и бассейна, которые власти первоначально планировали построить, да передумали.

Культурная программа

	Лодочная прогулка по Шпрее

Кроме деловой, для меня подготовили интересную культурную программу. С г-жой Карин Рэтцель и сотрудниками ратуши мы гуляли по городу и сфотографировались для юбилейного альбома, посвященного 850-летию Котбуса. С г-жой Анной Козац, уполномоченной по правам сорбов (западно-славянская народность, проживающая в Германии в районе Шпреевальда), мы катались на лодке по живописным каналам Шпреевальда и слушали выступление сорбского хора.

Вечером 2 октября, накануне государственного праздника объединения Германии, в районе угольных карьеров Лихтерфельд, под Котбусом, прошла официальная церемония открытия памятника-башни. В ней участвовали Президент Германии Йоханнес Рау с супругой и министр-президент федеральной земли Бранденбург Матиас Плацек. Доктор Левандровски с семьей и я получили специальные приглашения на эту церемонию. «Гутен таг!» — сказал мне президент, и этот момент я никогда не забуду!

Особо хотелось бы рассказать об опере «Борис Годунов», на которую я ходила с сотрудницей ратуши. В России я слушала эту оперу в Большом театре и ожидала, что в государственном театре Котбуса будет такая же классическая постановка, только на немецком языке,— однако была неприятно поражена тем, насколько режиссеры-постановщики исказили нашу историю. В их интерпретации смешались все эпохи. Борис Годунов, с гладко выбритым лицом, в своем костюме и головном уборе походил на папу Римского; Шуйский, в белом мундире с аксельбантами и в фуражке, имел вид генерала русской армии XIX века; у бояр на груди советские медали соседствовали с немецкими железными крестами, а стрельцы в фашистских шинелях стреляли из автоматов. У Годунова была еще и личная служба безопасности, сотрудники которой, в шляпах и плащах, напоминали чекистов. Духовенство крестилось неправильно, русский народ, одетый в лохмотья, был представлен забитым и спившимся. И хотя артисты старались, мне было обидно за то, какой изобразили Россию в этой опере. Немецкие же зрители принимали все за историческую правду и даже кричали «браво!».

Г-н Петер Левандровски несколько раз приглашал меня в гости, и я познакомилась с его гостеприимной семьей — русской женой Мариной и сыном Митей. Петер любит Россию и все русское, а его любимую песню — «Священная война» — мы как-то слушали за ужином. Оказывается, отец Петера служил в гитлеровской армии, воевал против России и был взят в плен, а потом отправлен в лагеря. В тех суровых, жестоких условиях мало кто выживал, и он был поражен отношением репрессированных русских, особенно женщин, которые, жалея пленных, делились с ними последним куском хлеба. Это до глубины души потрясло отца Петера и в корне изменило его отношение к России. Свою благодарность и восхищение мужеством и стойкостью русских он пронес через всю жизнь и воспитал любовь к России и в своих детях.

Марина и Петер православные, и я поинтересовалась, есть ли в Котбусе православный храм: мне хотелось посетить службу и помолиться. Оказалось, что храма нет и небольшая православная община арендует лютеранскую церковь, куда приглашает православных священников из других городов, поэтому службы проводятся нерегулярно. К сожалению, побывать на них мне ни разу не удалось.

Большинство жителей Котбуса, так же как и население восточных земель Германии, исповедует лютеранство. Католицизм же широко распространен в южных землях, в частности в Баварии. Мое впечатление от лютеранских и католических церквей оказалось одинаковым — в них ощущалась пустота.

Однажды я заглянула в кирху рядом с пансионом. Там шла вечерняя служба, которая напоминала скорее собрание молодежи. Юноши и девушки стояли у алтаря со свечами в руках и распевали на современный мотив песни религиозного содержания. Посидев немного, я ушла.

По сравнению с этой кирхой главная кирха Котбуса, в честь святителя Николая, светлая и с высокими сводами, впечатляла своей торжественностью и величавостью и внутри больше походила на храм.

Интерьеры большинства лютеранских церквей отличаются простотой и строгостью: в них нет ни витражей и скульптур, типичных для католических храмов, ни тем более икон и настенных росписей — только голые каменные стены и своды да ряды изящных деревянных пронумерованных скамей. Лишь открытый алтарь на возвышении и распятие над ним дают понять, что ты находишься в храме.

	Николайкирхе

Существуют, однако, и исключения, связанные с тем, что многие лютеранские церкви до эпохи Реформации были католическими, поэтому в них можно встретить красивые витражи, позолоту, скульптуру и барельефы, органы. Я обратила внимание, что при входе в церковь никто не крестится и женщины не покрывают голову.

Сотрудники ратуши тоже были верующими — лютеранами или католиками — и очень доброжелательно относились к России. Они удивлялись продолжительности наших служб, особенно ночных, и тому, что молиться положено стоя, и говорили, что им это было бы не под силу. Г-н Тамм, который прежде был учителем русского языка и побывал в России, рассказал о случае, который произошел с ним в кафедральном соборе Ростова-на-Дону. Пораженный благолепием и красотой храма, он с восхищением рассматривал иконы и росписи на стенах и потолке. Но тут «пожилые русские фрау» стали толкать его локтями, требуя, чтобы он развернулся лицом к алтарю, что он и сделал. Но несмотря на этот маленький инцидент, общее впечатление от православного храма у него осталось хорошим.

Берлин

	Руины церкви кайзера Вильгельма

Представители фонда Аденауэра пригласили меня и пятерых студенток нашего института, тоже проходивших практику в Германии, на два дня в Берлин. Кроме деловых встреч, нам организовали обзорную экскурсию по городу. Рейхстаг, Бранденбургские ворота, Берлинская стена, Унтер-ден-Линден, Александерплац и Трептов-парк произвели на меня огромное впечатление. Нам показали также главный протестантский собор, который так и называется — «Берлинер Дом». Он был построен в начале XX века и поражает своей монументальностью и богатым внутренним убранством, напоминая чем-то Исаакиевский собор Петербурга. Видели мы и церковь Кайзер-Вильхельм-Гедэхтнисскирхе, построенную кайзером Вильгельмом II в честь его деда, а ныне наполовину лежащую в руинах — в назидание потомкам, как память о последней войне.

Берлинской стены, разделявшей Западный и Восточный Берлин и служившей государственной границей, больше не существует, но для истории сохранили ее отдельные участки, испещренные множеством надписей и рисунков. Рядом можно увидеть кресты и мемориальные плиты в память о тех, кто стал жертвами приказа стрелять при попытке перейти границу.

	У Берлинской стены

Однако не все эти попытки оканчивались трагически. Сотрудник ратуши г-н Крогман, в молодости служивший в пограничных войсках ГДР и охранявший границу между Западным и Восточным Берлином, рассказывал, что за время его службы было много случаев перехода границы, в том числе и весьма необычными способами. «Бубка, Бубку знаете?» — спросил он меня, не зная, как объяснить это мне по-немецки. Я поняла: «С шестом перепрыгнул, как Бубка?» — «Да! — воскликнул г-н Крогман.— Мы и оглянуться не успели, как молодой человек уже был на противоположной стороне стены».

Рассказывали мне и о подводной мини-лодке, на которой границу пересекали по реке Шпрее, протекающей по центру Берлина, и о том, как в Западный Берлин попадали, спрятавшись в катафалке.

Берлинской стене и изобретательности восточных немцев посвящен даже целый музей. Я спросила у г-на Крогмана, приходилось ли ему за время службы стрелять в нарушителей границы. Он ответил, что хотя на их участке бывали попытки перехода границы и несколько раз его сослуживцам пришлось открыть огонь на поражение, но это происходило не в его дежурство и поэтому, к счастью, на его совести нет ни одного убийства.

Лейпциг

Выходные дни были в моем распоряжении, и первым делом я навестила друзей нашей семьи в Лейпциге — Ютту и Уве. Это очень милые и гостеприимные люди. Когда у них гостила моя мама, их сыну Даниэлю было два с половиной года, а теперь я держала на руках их годовалого внука, очаровательного Робина-Кристофера.

Хозяева показали мне Лейпциг и его достопримечательности, которые в свое время показывали и маме: памятник «Битве народов», посвященный Лейпцигскому сражению 1813 года; старинный ресторанчик Ауэрбаха, где бывал Гете; Томаскирхе (церковь Святого Фомы), всемирно известную своим хором мальчиков «Томанеркор», которым в свое время руководил И. С. Бах.

	Русский православный храм Святителя Алексия

Мы зашли также в самую древнюю, XII века, городскую церковь — Николайкирхе (лютеранскую). Внутри она была в лесах — шла реставрация. В проходе между скамьями мое внимание привлек человек в джинсах и джинсовой куртке, окруженный людьми. В руках он держал микрофон, а у его ног стоял чемоданчик. Ютта объяснила, что это знаменитый пастор-проповедник, диссидент времен ГДР, боровшийся за объединение Германии и известный не только в Лейпциге, но и во всей стране. За свои убеждения он был арестован властями ГДР и сидел в тюрьме.

Недалеко от памятника «Битве народов» находится русский православный храм Святителя Алексия, построенный к столетию победы над наполеоновской армией в память о павших русских воинах. Когда мы вошли, там как раз была служба, и мне наконец-то удалось помолиться и поставить свечи. Интересная деталь: в храме русские бабушки по-русски делают замечания вновь вошедшим (например, женщинам с непокрытой головой), даже не зная, свои это или иностранцы.

Во время войны и позже многие церкви в Германии были разрушены и стояли в запустении. Например, церковь в центре Лейпцига снесли уже во времена ГДР, а главные церкви Дрездена и Котбуса, пострадавшие в войну, стали восстанавливать только после объединения Германии.

Дрезден

	Вид Дрездена с моста через Эльбу

В одну из суббот г-н Петер Левандровски пригласил меня на кукольный комедийный детектив для взрослых. Я решила, что до вечера у меня есть время, и с утра отправилась в Дрезден, до которого от Котбуса 2 часа поездом.

Дрезден немцы называют «Флоренцией на Эльбе» и «жемчужиной барокко». Вторая мировая война и американские бомбардировки, сильно разрушившие город, стали печальной страницей его истории. Правда, сейчас многое восстановлено в прежнем виде, но некоторые полуразрушенные здания специально оставлены как напоминание об ужасах войны. Но дворцы, церкви, Земпер-опера, Брюлльская терраса, каменный мост через Эльбу, потемневшие то ли от времени, то ли от бомбежек, все равно выглядят потрясающе.

	Дворец Цвингер

Я довольно быстро нашла дворец Цвингер, где находится знаменитая картинная галерея. Тут со мной произошло маленькое приключение. Пока я в камере хранения объясняла туристу-соотечественнику, как пользоваться непривычным для нас немецким шифром, то как-то умудрилась потерять свой входной билет (а он стоил 5 евро). У меня в руках было множество проспектов, фотоаппараты, карта — я перерыла все сначала одна, потом вместе с сотрудницей музея, но тщетно... Пожалев меня как студентку, у которой нет лишних денег на новый билет, эта добрая женщина сказала: «Идите в служебную дверь и нигде не оборачивайтесь». Я ее поблагодарила и, сделав несколько шагов, оказалась в темном коридоре с множеством поворотов и дверей. Куда же идти дальше? Почувствовав себя в роли Штирлица и набравшись смелости, я повернула за угол. Здесь стояли два огромных охранника, а с верхнего этажа спускались иностранные туристы, которые удивленно на меня оборачивались. С интересом разглядывая стены, я невозмутимо прошла мимо охраны, присоединилась к группе туристов и, любуясь «Сикстинской мадонной» Рафаэля и другими шедеврами живописи, с благодарностью вспоминала немецкую женщину, которая так сердечно ко мне отнеслась. В Котбус я успела вернуться к началу спектакля.

Австрия

В следующие выходные я побывала в столице Баварии Мюнхене, а потом поездом через Альпы и Зальцбург, родину Моцарта, отправилась прямо в Вену. Пересекая границу Германии, я убедилась в удобстве шенгенской визы: в поездах не было никакого пограничного контроля, контролеры даже не требовали паспорта — проверяли только билеты (единственный раз меня попросили предъявить паспорт в поезде-экспрессе по дороге из Бельгии во Францию).

В Вене меня встречал прихожанин нашего храма Степан Саблин, который был там в служебной командировке — в постоянном представительстве РФ при международных организациях.

Я была этому очень рада, так как он помог мне с жильем и показал достопримечательности австрийской столицы. На следующее утро Степан пригласил меня на экскурсию для сотрудников диппредставительства — в долину Дуная Вахау. Мы посетили крепости Дернштайн и Агштайн, которые расположены в лесистых горах по берегам Дуная. В Дернштайне, как гласят средневековые хроники, находился в плену Ричард III Львиное Сердце и даже сохранилась темница, в которой он якобы сидел.

Заехав в католическое аббатство Мельк, мы, к своему удивлению, не встретили ни одного монаха, хотя аббатство действующее. А в главном его соборе нас поразила гробница в виде ниши в стене, больше похожая на стеклянную витрину, в которой, облокотившись на пышные бархатные подушки, возлежал на боку скелет в кафтане и шароварах времен Австро-Венгерской империи и с чалмой на черепе. Я подумала, что в такой необычной позе здесь покоится какой-нибудь князь, однако надпись гласила, что это «катакомбный святой, имя которого неизвестно, поэтому его назвали Клеменс. Он был преподнесен католическим епископом в дар императрице Марии-Терезии». Мы спросили смотрительницу, почему святой находится в такой странной позе. Она пожала плечами и сказала, что не знает.

Брюссель и Париж

Еще один уикенд я решила посвятить знакомству с Парижем и Брюсселем. Но поскольку дорога на поезде занимала большую часть времени, для их осмотра у меня был всего один день — суббота. Я слышала, что в Брюсселе есть храм Святого Иова Многострадального, где хранится ковчежец с частицами мощей Царственных мучеников и принадлежавшими им вещами (все, что успел найти на Ганиной Яме и вывезти за рубеж следователь Соколов), и мне очень хотелось его отыскать. Вот тут-то я и пожалела, что понадеялась на поговорку «Язык до Киева доведет». Хотя на мой язык, вернее, языки, поскольку приходилось спрашивать по-немецки, английски и немножко по-французски, жители Брюсселя с готовностью откликались, созывая советы на остановке и проводя совещания в метро — но они либо не знали ни одной православной церкви в городе, либо по ошибке посылали меня в церкви, которые оказывались католическими.

В одной из них, кармелитской, прихожане стали зазывать меня на мессу, которая почему-то совершалась не в самой церкви, а в боковой комнате, где все во главе со священником сидели на расставленных по кругу стульях. Однако я, естественно, ретировалась.

Обнаружив на какой-то остановке план-карту города с обозначением церквей, я обрадовалась, но, тщательно изучив его, поняла, что напрасно, так как на нем не было ни одного православного храма.

Моей последней надеждой стал мужчина, хорошо владевший немецким языком. Поняв, что я ищу русский православный храм, он даже полпути прошел со мной, а потом показал, куда идти дальше. Я шла подозрительными грязными улочками, где сидевшие у домов арабы не очень доброжелательно провожали меня взглядами, и только молитва придавала мне уверенности. В конце концов я оказалась около «греческой ортодоксальной церкви Святителя Николая», расположенной в обычном здании, но напрасно звонила в дверь и стучала в окно — никто мне не отвечал, все было заперто.

	Собор Парижской Богоматери

Полдня пробегав по городу и заглянув во все «непарадные» кварталы, я решила до отхода поезда в Париж осмотреть Гранд Пляс — главную достопримечательность Брюсселя. Здесь меня очень выручила одна немецкая туристка, которая на мой вопрос о православном храме (о котором она, естественно, ничего не знала) подарила мне свою карту Брюсселя. По ней-то я и нашла Гранд Пляс, старинную площадь с великолепным архитектурным ансамблем — королевским дворцом, ратушей и другими зданиями. Сфотографировавшись с гвардейцами королевского караула, я помчалась на вокзал.

Осмотр Парижа начался с собора Парижской Богоматери, где в тот момент шла месса. Служил епископ, напоминавший героя известного французского мюзикла. Все было очень торжественно и как-то театрально. Люди сидели на скамьях, а в определенные моменты службы вставали и вместе с хором красиво пели под звуки органа. Около алтаря, расположенного в центре, друг напротив друга сидели священники.

	Эйфелева башня

Побывав в Лувре и полюбовавшись Триумфальной аркой на Елисейских Полях, я отстояла приличную очередь, чтобы осмотреть город с высоты Эйфелевой башни.

Хочу отметить, что не случайно все иностранцы, приехав в Москву, восхищаются нашим метро и усердно его фотографируют. Оно не только самое красивое, но и самое удобное, в чем я смогла убедиться, сравнив его с европейским. В Париже или Брюсселе, например, если вы проехали лишнюю остановку, нельзя просто перейти на противоположную платформу и сесть на обратный поезд. Приходится делать специальный переход по эскалатору на другую сторону железнодорожного пути. При этом важно не ошибиться в выборе и не запутаться во множестве вывесок и указателей. В парижском метро нет полного перечня станций того или иного направления, а указаны лишь конечные пункты, что для туристов крайне неудобно. В итоге я потеряла время, заблудившись в переходах и уехав не в ту сторону. Так что в обратный поезд в Германию я вскочила буквально за минуту до его отправления.

Эпилог

Надо признать, что по сравнению с Францией и Бельгией в Германии заметен больший порядок. У меня сложилось впечатление, что большинство немцев уважают закон и предпочитают его не нарушать. По словам полицейских, граждане активно следят за порядком, не остаются равнодушными к инцидентам на улицах и, если необходимо, вызывают полицию. Путешествуя по разным городам Германии, возвращаясь на вечерних поездах в Котбус, прогуливаясь вечером по улицам, я всегда ощущала себя в полной безопасности.

Германия произвела на меня неизгладимое впечатление чистотой, аккуратностью и той заботой о людях, которая чувствуется везде. Для инвалидов, например, специально оборудованы входы в здания и общественный транспорт, есть лифты на вокзалах. За целый месяц я нигде не встретила ни одного пьяного или бездомного. На улицах не видно бродячих собак и кошек — они содержатся в специальных приютах для животных.

Перед отъездом сотрудники устроили для меня прощальный вечер в ратуше и подарили кучу подарков. Затем за мной прислали машину, чтобы отвезти в аэропорт. Провожавший меня г-н Крогман решил сделать по пути небольшой крюк и показать мне Потсдам, что меня очень обрадовало. Мы прогулялись по живописным паркам, посетили дворцы Сан-Суси и Цецилиенхоф, в котором проходила Потсдамская конференция. Недалеко от Сан-Суси покоится прах короля Пруссии Фридриха Великого. На обратном пути мы проехали знаменитый мост Глиннике, где во времена «холодной» войны традиционно проходил обмен шпионами. Нашего разведчика Абеля обменяли здесь на американского летчика Пауэрса.

Вернувшись домой, я не забываю своих новых друзей — сотрудников ратуши, мы переписываемся, поздравляем друг друга с праздниками.

О Германии у меня остались самые теплые и яркие воспоминания. Я благодарна Богу за то, что Он послал мне таких замечательных людей, доброту и заботу которых я всегда буду помнить. А духовника благодарю за молитвы обо мне.

Наталья Горелова