В мае нынешнего года исполняется 90 лет со дня открытия мощей святителя Гермогена (или Ермогена, как подписывался он сам), Патриарха Московского и всея Руси. Это событие завершило торжества в честь святителя, начавшиеся в феврале 1912 г.

Жизнь Патриарха Ермогена была ежедневным подвигом на ниве христианского просвещения народов России и увенчалась мученическим подвигом патриота: в начале XVII столетия он духовно возглавил борьбу с внешними и внутренними врагами страны и скончался в польском плену.

Имя святителя непосредственно связано с началом царствования Дома Романовых. Среди политической разноголосицы смутной поры Патриарх твердо стоял за выбор Царя, который пользовался бы доверием народа и не запятнал себя участием в неблаговидных предприятиях борющихся сторон. Избранником стал молодой Михаил Феодорович Романов. И особый промысл Божий явлен в том, что прославление священномученика Ермогена в лике общероссийских святых было совершено в период новой русской смуты, при последнем Царе из династии Романовых.

Почитание священномученика Ермогена началось вскоре после его кончины: народ сохранял память о герое, умученном поляками. А троекратное обретение нетленных мощей Патриарха (в начале 1650-х гг., в 1812 и 1883 гг.) укрепляло веру в его святость. В конце 1904 г. в Успенском соборе Московского Кремля была начата книга записей чудес святителя Ермогена.

	Личная подпись святителя Ермогена

К 300-летию избавления России от поляков на Красной площади предполагалось установить памятник Патриарху Ермогену и его сподвижнику преподобному Дионисию Радонежскому. Однако, обсуждая этот вопрос, Губернское Дворянское собрание в Москве «высказалось в том смысле, что постановка памятника в виде статуй лицам монашеского звания и духовного сана неуместна с точки зрения Православной Церкви, а тем более недопустима постановка памятника лицам, признанным Церковью святыми... Поэтому собрание постановило ассигновать 3000 руб. на памятник, но при условии, если он не будет представлять собою статуи». Мнение противников проекта выразил епископ Никон (Рождеcтвенский): «Храмы Божии, посвященные их памяти,— вот лучшие им памятники... И это будет не мертвое воспоминание о заслугах перед Отечеством сих благодатных вождей, а духовное общение с ними».

17 февраля 1912 г. было совершено церковное, государственное и народное чествование 300-летия кончины Патриарха Ермогена, а двумя днями позже в Москве состоялся концерт, посвященный его памяти, на котором присутствовала Великая княгиня Елизавета Феодоровна. Обыкновенно настоятельница Марфо-Мариинской обители в светских мероприятиях не участвовала, но религиозно-патриотическая направленность концерта позволила сделать исключение.

В годы войны с Японией, первой революции и накануне Первой мировой войны, последствия которой оказались роковыми не только для России, но и для всего Старого Света, случаи чудесной помощи Патриарха Ермогена умножились. А в статьях церковных публицистов того времени красной нитью проходила мысль о сходстве двух смутных эпох и неизбежной для России трагедии, если нравственное положение в стране не изменится к лучшему.

В «Деянии Священного Синода» в 1913 г. отмечалось: «Прилив этой народной веры в святость Патриарха... и молитвенное почитание его особенно усилилось во дни недавней скорби и смуты народной, когда в тягостной тревоге за судьбы Отечества верующие сыны России у гробницы мученика Патриарха, тоже пережившего некогда годину народного смятения, хотели найти себе утешение и облегчение своих тяжелых дум о Родине». В том же году москвичи ходатайствовали перед московским митрополитом Макарием (Невским): «Приспело время светлого торжества для окончательного прославления церковною властью всенародно чтимого святого, для открытия его многоцелебных мощей, дабы не мы молились о нем, а он о нас».

Подготовка к канонизации включала в себя выпуск исторических исследований и других изданий, посвященных Патриарху. Церковная юбилейная комиссия напечатала его «Творения» (святитель известен как талантливый духовный писатель; в частности, ему принадлежит Слово об обретении честных мощей святителя Алексия, митрополита Московского и всея Руси, созданное на основе документов, хранившихся в библиотеке Чудова монастыря, где Патриарх Ермоген работал над своими произведениями). Был осуществлен и опыт факсимильного издания рукописи «Повесть о явлении образа Пречистыя Богородицы в Казани».

Живописцы представляли свои работы, посвященные святителю. Наибольшую популярность завоевали картины В. М. Васнецова, известные и поныне: «Святейший Гермоген Патриарх всеа России в заточении в подземелье Чудова монастыря 1612 года 17 февраля», на которой святитель изображен в последний день своей земной жизни, и живописная картина-икона: Патриарх стоит во весь рост на фоне церкви Чуда Архистратига Михаила, в подземелье которой он был заточен и скончался, и Успенского собора Кремля, где почивали его мощи; в правом верхнем углу два ангела держат Казанскую икону Пресвятой Богородицы. Последняя картина участвовала в церемонии прославления святителя и публиковалась практически во всех изданиях о нем.

Памяти святителя был посвящен ряд стихотворений, в том числе Великого князя Константина Романова — К. Р. Большим успехом пользовались музыкальные сочинения, особенно М. М. Ипполитова-Иванова, композитора и дирижера, директора Московской консерватории.

Прославление святителя Ермогена, Патриарха Московского и всея Руси, состоялось в 1913 г.

...10 мая. Десятки тысяч паломников со всей России собрались в Москве и до отказа заполнили Кремль и прилегающие площади, где заканчивались последние приготовления к началу торжеств. Суетились корреспонденты газет самых разных направлений: пресса подробно освещала ход событий, хотя кое-кто и называл происходящее «сочиненным», искусственным. К началу службы в Успенский собор Кремля прибыли почетные гости, в том числе Великая княгиня Елизавета Феодоровна с казначеей Марфо-Мариинской обители В. С. Гордеевой и Великий князь Иоанн, сын К. Р. (отличаясь набожностью даже среди своей глубоко верующей семьи, Иоанн Константинович мечтал о священном сане и в 1918 г. был рукоположен в диакона; гибель в алапаевской шахте помешала ему стать священником).

Шесть часов вечера. Бой курантов на Спасской башне. Сразу вслед за ним с Ивана Великого послышался густой, тяжелый, до пят пронизывающий удар колокола — самого большого в Москве. Еще не ушла мощная волна его звука, по силе подобная океанской, как все сорок сороков московских церквей заблаговестили к последней заупокойной службе по Патриарху Ермогену. На всенощной в Успенском соборе Кремля митрополиту Санкт-Петербургскому и Ладожскому Владимиру сослужило множество духовенства, в том числе митрополит Московский и Коломенский Макарий и епископ Дмитровский Трифон (в миру князь Туркестанов).

«Золоченый шатер, под которым находится священная гробница, покрытая бархатным покровом, освещался сотнями возжженных свеч. До конца богослужения священнослужители стояли посредине собора с возжженными свечами. В конце всенощной протодиакон пред гробницей провозгласил «вечную память Святейшему Патриарху Ермогену» и хор запел «вечную память»... В эти священные минуты для многих весь мир стал как бы чужд,— писал игумен Серафим (Курчинский).— Так и представлялся душевному взору чудный образ, украшенный мученическим венцом,— Святейший Патриарх Ермоген...»

	Храм Чуда архистратига Михаила Чудова монастыря

С раннего субботнего утра 11 мая длиннейшие очереди тянулись от Успенского собора: паломники прикладывались к гробнице святого. В верхнем подземелье церкви Чуда Архистратига Михаила шли панихиды. Множество людей желало побывать в темнице Патриарха.

Во всех храмах города отслужили последние заупокойные литургии и панихиды по новопрославляемому угоднику Божию. После службы паломники разошлись отдыхать. Большинство приезжих разместилось в монастырях, на окраинных постоялых дворах и в деревнях под Москвой. Бедные богомольцы остались в Кремле. Монахини Вознесенского монастыря кормили их чем могли, но многие отказывались даже от сухарей и кипятка: «Грех вкушать в такой день, когда прославляют святителя, умершего голодной смертью...»

Повсюду сидели и лежали паломники, загорелые, все в пыли. Одни поправляли лапти, другие осматривали подошвы сапог, третьи подремывали. Вокруг сказителей народных духовных стихов собирались кружки; неграмотные слушали житие святителя из лубочных книжечек, которые читали вслух грамотеи. В разгар дня в Кремле стало тише: все набирались сил перед длинной торжественной службой.

В четыре часа дня в Кремль двинулись крестные ходы с разных концов Москвы — из Новоспасского монастыря, епархиального дома и нескольких храмов. Хоры пели пасхальный канон. На кремлевских площадях начались приготовления ко всенощным для тысяч богомольцев. Прибывавший народ любовался украшениями зданий, но более всего поражали сами древние строения: «Камни, священные камни Кремля! Вы, громады соборов!» (М. А. Дмитриев).

И вновь в шесть часов ударил большой колокол Ивана Великого. У звонарей захватывало дух — не столько от гула колоколов, сколько от расстилавшейся далеко внизу картины: море людских голов разделено дорожкой, по которой пройдет крестный ход. В Успенский собор входит духовенство, богомольцы всех сословий: дворяне, горожане, крестьяне. Вот появились Великие князья — высокий, худой, как все Константиновичи, Иоанн и Елизавета Феодоровна в праздничном белом одеянии; их почтительно приветствуют.

...Входил, крестясь, в собор Успенский
И знаменитых предков сын,
И бедный плотник деревенский,
И миллионщик-мещанин;
Шли рядом, с миром и любовью,
Они в дом Божий, в дом родной,
Внимать святому славословью
Единоверною семьей.

К. К. Павлова

К началу всенощного бдения в собор доставили покров на гробницу святителя Ермогена, собственноручно вышитый Великой княгиней Елизаветой. Изображение святителя было выполнено шелками и золотом.

Торжественную службу возглавил Патриарх Антиохийский Григорий IV, специально прибывший на юбилейные торжества Дома Романовых и прославление святителя Ермогена. Соборные пресвитеры вынесли из алтаря кремлевские святыни, в том числе древние корсун-ские хрустальные кресты и чудотворный образ Казанской Божией Матери, хранившийся в Казанском соборе на Красной площади,— тот самый, которым святитель Ермоген благословил русское ополчение. Протодиакон держал большой золотой крест, усыпанный драгоценными камнями,— для предношения перед Патриархом.

Дорожка вокруг собора была выложена цветами и травой. Разноцветные огни иллюминации, которыми славились праздники дореволюционной Москвы, очертили контуры соборов и колокольни Ивана Великого. Все ждали крестного хода. Читалось житие Патриарха Ермогена. На улице совсем стихло; теплый майский ветерок обвевал молящихся и шевелил бахрому хоругвей. Стояла самая прекрасная погода: уже не холодная весна, но еще не душное лето.

Отзвучало житие. Хор запел «Хвалите имя Господне»; в ответ загудел большой колокол. Из царских врат вышло духовенство, облаченное в праздничные ризы.

«Все богомольцы зажгли в руках свечи, и море огня сразу разлилось в соборе... Заволновался народ — крестился, молился, взывал: «Господи, помилуй», «Святителю отче Ермогене, моли Бога о нас...» Все священнослужители стали на помосте, пред ракою мощей святителя, и зажгли в руках своих свечи. После пения «Хвалите» Патриарх Григорий, сделав три земных поклона, снял покровы с раки святителя и собственноручно возжег первую лампаду над сею ракой; вторая лампада возжжена была митрополитом Владимиром, третья — митрополитом Макарием, а прочие зажжены были дежурным сакелларием.

Раздалось торжественно-мощное пение сонма священнослужителей: «Величаем тя, священномучениче Ермогене, и чтим святую память твою, ты бо молиши за нас Христа Бога нашего».

Одновременно раздался колокольный трезвон по всей Москве. Все присутствующие с особенным духовно-радостным настроением, со светлыми лицами, как в день Светлой Пасхи, подпевали этому хвалебному гимну.

Одновременно это же запел на площадях и весь народ. В эти торжественные минуты, казалось, само небо соединилось с землей и совместно торжествовало, воспевая победную песнь Промыслителю Богу и прославляя память Его угодника»,— писал игумен Серафим.

Толпы народа участвовали в службе под открытым небом. Мириады горящих свечей и яркие бенгальские огни напоминали реку, посреди которой двигалось шествие во главе с Патриархом. Крестным ходом вокруг собора несли и вышитый Елизаветой Феодоровной покров. Колокольный звон не перекрывал голоса нескольких хоров и тысяч богомольцев. Звучали инструменты военных оркестров. И эта симфония радости возносилась к глубокому темнеющему небу, откуда смотрели вниз ясные звезды.

	Икона святителя Ермогена. Начало XX в.

В конце службы, перед елеопомазанием, Патриарх, духовенство, Великие князья и все находившиеся в соборе прикладывались к гробнице святителя Ермогена. В одиннадцатом часу, после всенощного бдения, начались молебны святителю и освящение икон на его гробнице. На площадях молебны продолжались всю ночь. Народ терпеливо выстаивал длиннейшие очереди, чтобы поклониться святому.

В эту ночь и в последующие дни празднеств совершилось несколько исцелений, в том числе страдавшего костным туберкулезом мальчика, а также малыша, который с двух лет не мог ходить — когда же его приложили к гробнице святителя, он вышел из собора самостоятельно, лишь опираясь на палочку.

В четыре часа утра в Успенском соборе началась ранняя литургия, за которой причащалась Великая княгиня Елизавета Феодоровна. Великий князь Иоанн причастился в соборе Двенадцати апостолов. К восьми утра в Кремле, по сведениям очевидцев, собралось около двухсот тысяч человек.

В десятом часу началось самое торжественное — литургия, которую возглавил Патриарх Григорий, в белом, расшитом золотом роскошном облачении, пожертвованном Елизаветой Феодоровной специально к этой службе. Среди сослужившего Патриарху священства был и духовник Марфо-Мариинской обители протоиерей Митрофан Сребрянский. У богомольцев захватывало дух от возгласов знаменитого протодиакона Константина Розова.

После литургии состоялся большой крестный ход, в котором участвовало до 400 священников и 300 диаконов и псаломщиков. Около 200 хоругвеносцев в особой форме шли впереди. Елизавета Феодоровна, Иоанн Константинович и другие высокие гости чинно следовали за Патриархом. Издалека была видна большая икона новоявленного угодника Божия. К ее подножию из толпы летели куски холста, платки, монеты — знаки усердия и любви богомольцев. Военные в парадной форме, расставленные по пути шествия, брали «на караул». Солнце играло в золотистой меди военных оркестров, исполнявших гимн «Коль славен наш Господь в Сионе»:

О Боже, во Твое селенье
Да внидут наши голоса,
И взыдет наше умиленье
К Тебе, как утрення роса!
Тебе в сердцах алтарь поставим,
Тебе, Господь, поем и славим!

На Лобном месте икону святителя установили на возвышении, и Патриарх по-славянски прочитал Евангелие. После ектеньи крестный ход через Никольские ворота и Сенатскую площадь вернулся в собор. Богомольцы с радостью отмечали, что прославление святителя состоялось в день памяти преподобного Дионисия Радонежского, также много потрудившегося в борьбе с врагами России. Отказывая себе в последнем, Дионисий принимал и выхаживал в Троице-Сергиевой Лавре множество разоренного войной, увечного, больного, голодного люда.

По возглашении многолетия Царствующему Дому и всем православным христианам митрополит Макарий преподнес Елизавете Феодоровне и Иоанну Константиновичу иконы святителя Ермогена — уменьшенные копии васнецовской работы. После службы почетных гостей пригласили отобедать в большом зале Синодального училища. В этот же день Государю и Государыне, которые не смогли приехать в Москву, была послана телеграмма; на нее последовали благодарные ответы.

Вечером 12 мая по всей Москве служили всенощные в честь новопрославленного святителя. В Покровском соборе Марфо-Мариинской обители службу совершал владыка Анастасий, епископ Чистопольский. Среди сослуживших ему были о. Митрофан и иеромонах Серафим ², начальник Серафимо-Алексеевского скита под Пермью.

После всенощной Елизавета Феодоровна принимала гостей, а ночью, практически не отдохнув, она была в Успенском соборе. Многие богомольцы и не догадывались, что эта высокая женщина в светлом монашеском одеянии, которая так деликатно беседует с ними и ласково утешает скорбящих,— Великая княгиня.

В понедельник 13 мая целодневный праздничный звон покрывал шум большого города. После ранней литургии в Кремле состоялся еще один крестный ход — в Чудов монастырь. Там в подземелье, где некогда томился священномученик Ермоген, был освящен первый храм в его имя ³.

	Николаевский дворец в Кремле

На освящении присутствовала и Великая княгиня Елизавета. С особым чувством входила она в Чудов, с которым были связаны трагические воспоминания зимы 1905 г.: здесь в Алексеевской церкви стоял гроб с телом ее погибшего супруга, Великого князя Сергея Александровича. Годом позже в нижнем ярусе храма была устроена усыпальница князя и церковь в честь его святого — Сергия Радонежского. После кончины мужа, до своего переезда на Ордынку Елизавета Федоровна жила в кремлевском Николаевском дворце, соединенном переходом с Чудовым монастырем. И преподобного Сергия, и святителя Алексия, у чьих мощей она провела немало времени в молитвах, Великая княгиня почитала своими небесными покровителями. А теперь, в 1913 г., она присутствовала на освящении еще одного храма в Чудовом — в память глубоко чтимого ею Патриарха Ермогена.

Храм этот был устроен с разрешения Государя Николая II, по инициативе и на средства монархистов Москвы. Строительство его началось в 1910 г. под руководством архитектора Н. Д. Струкова и под наблюдением протоиерея Иоанна Восторгова, председателя Русского Монархического союза, известного православного писателя и публициста ⁴.

Среди помещенных в храме икон были запрестольный образ Смоленской Божией Матери, иконы святителя Николая, «Спас Мокрая брада» (первая половина XVII в.) и Казанской Богоматери с избранными святыми (строгановских писем). Образа иконостаса начала XVII столетия были заключены в басменные оклады. Устроители особо выделили место заключения святителя Ермогена — крохотную камеру с окошечком, забранным железной решеткой.

Через год после прославления святителя Ермогена, в последнюю мирную весну перед началом мировой войны, состоялось открытие его мощей. К этому торжественному событию вышла брошюра о чудесах, совершившихся у гробницы святого. На средства Императорской четы были выполнены уникальное облачение для мощей Патриарха и рака из серебра с кипарисовым гробом внутри (по проекту художника С. И. Вашкова и князя М. С. Путятина, при участии В. М. Васнецова).

	Облачение для мощей святителя Ермогена

Облачение — куколь, епитрахиль и мантия со скрижалями в стиле XVI—XVII вв. — вышивали мастерицы московских женских монастырей. Изображение серафима на куколе выполнила и обнизала жемчугом Императрица Александра, взяв за образец клобук Патриарха Филарета (1619—1633), весьма почитавшего своего святого предшественника по кафедре. На длинных воскрилиях куколя были расположены восемь дробниц с изображениями святителей и покровителей Царской семьи. На бархатной епитрахили — образа московских святителей Петра, Ионы, Алексия и Филиппа, окруженные узорочьем из жемчуга. Легкую шелковую мантию серо-серебристого, или, как говорили в древности, осинного, цвета украсили скрижали, шитые шелком и золотом: на одной был вышит Казанский образ Богоматери, на другой — тезоименитые святителю Ермогену святые: мученик Ермоген и священномученик Ермолай. Внизу к мантии прикрепили круглые медальоны с именем Патриарха.

Образцом для раки послужили гробницы Киевской Руси. В ее украшении использовались жемчуга, топазы и аметисты — камни высокой твердости, что имело символическое значение: в раке покоилась духовная драгоценность, мощи адаманта веры, несгибаемого подвижника и патриота. Рисунок для чеканки по серебру был взят с панагии, принадлежавшей святителю Ермогену. На крышке раки поместили его икону, выполненную в технике эмали. Вдоль крышки шла крупная золотая вязь — текст тропаря.

Открытие честных мощей святителя Ермогена праздновалось с 10 по 13 мая 1914 г. Народа в этих торжествах участвовало меньше, чем на прославлении, но вполне достаточно, чтобы переполнить соборы и площади Кремля и московские храмы.

	Патриаршая церковь Святого Ермолая на Большой Садовой улице, построенная святителем Ермогеном

10 мая после литургии и молебна в Успенском соборе мощи святителя Ермогена были облачены в новые одежды. Владыка Макарий каждый предмет облачения кропил святой водой. На грудь святителя возложили его панагию. Затем мощи переложили в новый гроб и приступили к собиранию раки.

11 мая в Успенском соборе был совершен парáклис Божией Матери при пении соборного клира и хора синодальных певчих — одного из лучших в России. Торжественный благовест ко всенощной во всех храмах первопрестольной начался по сигналу большого колокола Ивана Великого. К шести часам в Успенский собор прибыло множество духовенства и Высочайшие гости — Великая княгиня Елизавета Феодоровна и Великий князь Иоанн Константинович.

В центре собора, заполненного народом, на возвышении стоял гроб с мощами святителя Ермогена. По углам горели свечи, в том числе от Государя — с государственными гербами. Известный церковный композитор А. Д. Кастальский специально к празднику сделал новое переложение стихир и тропаря святителю. Когда запели «Хвалите имя Господне», митрополит Макарий окадил гроб и серебряными ножницами разрезал шнур печати, скреплявшей его крышку. Диаконы сняли крышку и отнесли в сторону. После величания святому Иоанн Константинович и архимандриты вынесли гроб из собора. Начался крестный ход. Толпы богомольцев со свечами в руках пели величание. Разноцветные огоньки фонариков взбегали вверх по карнизам собора, а с вышины лился колокольный перезвон. На площадях служили молебны, продолжавшиеся до утра.

Поклонение мощам началось после чтения Евангелия и длилось всю ночь, а затем и после литургии и торжественного крестного хода, когда Великий князь Иоанн с тридцатью архимандритами и священниками обнесли мощи святителя вокруг всех кремлевских соборов. Кремль наполняли придворные в блестящих мундирах, ряды военных, пестрая толпа горожан и крестьян. Среди богомольцев было много детей. Девочки — воспитанницы Дворянского института на коленях встречали процессию при входе в Успенский собор.

После службы митрополит Макарий отправил Императору поздравительную телеграмму, в которой благодарил за участие в организации торжеств и пожертвования. На следующий день последовал ответ: «Митрополиту Макарию. Государыня Императрица и Я радуемся радости Нашего народа московского и душою молитвенно присутствовали при торжественном переложении святых мощей Святителя Ермогена в новую раку. Николай».

Так завершились Ермогеновские торжества в Москве. Этот праздник веры имел огромное значение для России, нравственное положение которой, столь напоминавшее времена святителя Ермогена, так характеризовал протоиерей Иоанн Восторгов: «...взаимный раздор, борьба партий, жадная корысть... падение нравственности... низость и предательство, прикрываясь красивыми словами и мнимо благородными побуждениями, желают отвести и устранить от патриотического подвига и Церковь, и духовенство, и служилых людей, чтобы себе захватить власть, силу и значение». «Запомним одно,— писал тот же автор,— жизнь и смерть, благословение и проклятие, спасение и пагуба наследуются нами только в зависимости от того, служим ли мы вечному или забываем о нем. Аминь».

Ольга Трофимова

¹ Автор ставил своей целью не только рассказать о событиях почти вековой давности, но и по возможности передать атмосферу эпохи. Поэтому, кроме упомянутых в тексте источников, статья содержит скрытые цитаты из публицистики, мемуаров и научных исследований того времени.

² Именно он в годы революции предлагал Елизавете Феодоровне убежище в глухом скиту на Урале, а после гибели преподобномученицы привез останки ее и вместе с нею пострадавших в Харбин и затем сопровождал мощи Великой княгини и ее верной спутницы Варвары в Святую Землю.

³ В 1929 г. Чудов монастырь, включая подземный храм, был уничтожен.

⁴ Расстрелян в 1918 г., причислен к лику новомучеников Российских.