Александр Капитонов

Планета наша, кажущаяся огромной, на самом деле не так уже велика. Мир, как известно, тесен. Православный мир еще теснее... Декабрьский вечер. В храме Благовещения Пресвятой Богородицы заканчивается всенощная. Хор уже давно пропел великое славословие. Звучат последние молитвы первого часа. Душа радуется. Ей бесконечно приятно пребывать в доме Божием.

Тихо и покойно в твоем внутреннем мире. Запах ладана. Глаза ласкает пламя свеч. Мягкий полумрак держит в молитве. Поднимаешь взор - в который раз Господь смотрит на тебя с нескончаемой надеждой... Уплотняются ряды у амвона. Все замирают в ожидании проповеди отца настоятеля - заключительного аккорда этой божественной симфонии.

И вот зазвучал голос отца Димитрия Смирнова. На сей раз, беседуя с нами о христианском поступке, батюшка повествует о судьбе одного человека. А я с каждым произнесенным словом все больше и больше убеждаюсь, что речь идет о человеке, который жил, работал, совершал свой христианский подвиг в том самом месте Тверской области, где наша семья ежегодно проводит лето. Мы были рядом, ходили по одной дороге, наверняка я знала его в лицо, слышала его голос. Господь не привел меня познакомиться с ним лично, но я видела некоторые творения его рук, в то время даже не ведая, кто и как их создавал: деревянную церковь, возведенную на берегу Волги в тверской деревне Селищи; восстановленную башню - часть взорванного в 1940 году и затопленного водами Угличского водохранилища Троицкого мужского монастыря в городе Калязине; обновленный храм в Кашинском районе той же Тверской области...

И вот теперь в храме слышу рассказ о жизни этого человека. Поразительное совпадение! Поистине, очень тесен мир православный.

- По всему было видно,- говорил отец Димитрий,- что отношение его к Богу было очень глубоким. Он жизнь свою устроил так, как понял из Евангелия: нужно всем помогать. И какой бы человек к нему ни обращался, он ему обязательно помогал. Оказалось, что он облагодетельствовал десятки людей. Когда он погиб, одна старушка очень сокрушалась: "Как же я теперь буду жить? Он же мне всегда лекарства привозил".

Родился он в Чувашии, а потом переехал в Тверскую область, в город Калязин, и там все свои подвиги совершал. Больше всего его вдохновляло восстанавливать разрушенные храмы. И так он всю жизнь свою посвятил служению Богу, любви. Такие люди, конечно, необыкновенно украшают нашу жизнь...

В переполненном по-субботнему храме, может быть, только я знаю того, о ком говорит отец Димитрий. Хочется поделиться с батюшкой радостью. После проповеди рассказываю ему об этом удивительном совпадении.

- Вот и хорошо, что знаете об Александре. Напишите статью о нем для нашего "Календаря",- сказал он, оставив меня в полном смущении и замешательстве.

Получив благословение, я встретилась с людьми, лично знавшими Александра Капитонова (именно так звали этого человека), слушала и записывала их воспоминания, смотрела видеоматериалы, в том числе пленку, сохранившую для нас его собственные оценки и объяснения своих поступков - можно сказать, его исповедь или завещание нам, продолжающим жить. Все услышанное и увиденное было красноречивым подтверждением незаурядности этой личности.

Пересказывать своими словами то, что узнала об Александре, не возьмусь. Просто не смогу описать его духовные и человеческие качества лучше тех моих собеседников, которые имели счастье лично общаться и беседовать с ним, наблюдать за его работой, видеть, как вера помогала ему совершать невозможное.

Вот каким запомнился им этот человек.

	Саша и монахиня Анна

- Мне не часто встречаются простые люди, в городе обычно живут люди сложные. В деревне Селищи я тоже был среди горожан - людей, которые выезжают туда на лето, на дачу. Саша сильно отличался от них. Он был человеком очень цельным, в его сердце была простая горячая вера. Он читал жития святых, но вряд ли изучал богословскую литературу, историю Церкви. Его вера жила и крепла в делах.

Он, во-первых, все время молился - и когда шел, и когда работал, и дома, видимо, тоже много молился. И во-вторых, он совершал добрые дела, старался послужить Церкви. Особенно замечательно то, что, приехав в Калязин, он узнал, что здесь был монастырь преподобного Макария Калязинского и что этот монастырь был взорван, разобран на кирпичи заключенными и затоплен.

Узнав больше про преподобного Макария, Саша очень полюбил его. Он не мог смириться с тем, что никому не приходит в голову послужить восстановлению памяти об этом великом святом, покровителе здешних мест. Он нашел его родину - село Кожино, недалеко от Калязина. Там стояла церквушка в развалинах - того и гляди обрушится. Он ее чуть-чуть укрепил, уговорил там жить одну монахиню по имени Анна, построил ей маленькую келью. Она и по сей день живет там одна, как в пустыне, охраняя святыни. Он ее часто навещал, многим помогал, чтобы она не бедствовала. Они, видимо, духовно поддерживали друг друга.

Потом он стал восстанавливать монастырь. Это, конечно, идея истинно святого человека. Потому что с точки зрения практического разума это дело безнадежно. Вся площадь монастыря затоплена водой, остались лишь маленькие островочки. Что здесь можно сделать? Никому и в голову не придет ввязываться в такое дело - настолько это нереальный проект! Но святые люди, они всегда думают не о практической стороне дела, а о его духовном содержании, а это не одно и то же. Саша решил восстановить хотя бы что-нибудь на территории монастыря, чтобы это святое место не попиралось и не было предано забвению.

	Восстановленная башня и часть стены Троицкого Калязинского мужского монастыря

Он думал, советовался, что можно сделать. В Калязине кто-то ему посоветовал построить башню монастыря, реально разработать ее проект. И Саша начал строить башню. Нашел рабочих, которых смог вдохновить на это дело, и они так ее художественно построили, что, когда смотришь, удивляешься, насколько же это прекрасная работа: такая чистая кладка, так аккуратно и хорошо все сделано. На самом деле эта башня стоит на острове. Он мечтал о том, чтобы впоследствии эта башня стала церковью.

Когда я приехал первый раз в Калязин, Саша ко мне подошел, думая, что я могу ему в чем-то помочь. Я, конечно, ничем помочь ему не мог. "Вот я просил владыку, чтобы он благословил башню с церковью сделать, а владыка не благословляет",- говорил Саша. Почему владыка не благословлял, мне понятно: только что Саша начал в Калязине восстанавливать другую церковь. Городишко-то маленький, служить некому, народу нет, содержать церковь сложно, а тут еще одна церковь, да на острове. Туда дойти нельзя, доплыть можно только на лодке. Там никто не живет, нет прихода, ничего там нет. Зачем там церковь строить? А вдруг кто спалит ее? Поэтому с практической точки зрения владыка прав. Но Саша не отчаялся. Он свозил меня туда, к месту будущей башни. А через некоторое время, когда мы опять встретились, он поделился радостью - башня уже построена, уже стоит на острове.

Я как-то должен был служить со Святейшим Патриархом Алексием и взял с собой фотографию башни. Показал ему, поведал Сашину историю и сказал: "Ваше Святейшество, вот этот человек хочет, чтобы там был храм. Вы благословите?" Святейший Патриарх поинтересовался, кто там будет служить и как храм будет охраняться. Нельзя же церковь просто построить и все. "Ну да, конечно, это все надо продумать,- ответил я ему.- Но Саша не может получить благословение. Может быть, Вы дадите это благословение?" Святейший Патриарх подумал и сказал: "Ну, пусть строит".

Когда я увидел Сашу в следующий раз и все ему рассказал, он был действительно счастлив, удивительно счастлив, что его сильный замысел нашел одобрение, благословение Патриарха.

	Отец Владимир и Саша рядом с восстанавливаемой башней

Он всегда следовал правилу: бери лопату, начинай работать, строить, а дальше Господь пошлет что нужно. Самое главное, чтобы был духовный смысл. Казалось, что это было дело его жизни. И действительно, он построил эту огромную башню, отвел на ее третьем ярусе место для церкви. После этого он погиб, как бы исполнив свой удивительный долг. Теперь на этой земле стоит памятник монастырю, и никто не сможет забыть о монастыре и о преподобном Макарии. Благословение на этот памятник было как бы началом большой работы, но Господь прервал ее.

Саша умер, исполняя просьбу своих знакомых свозить их к родным. У них был семейный праздник - именины. И он вечером оставил свою семью и повез их. Они предложили ему ехать по льду реки. Машина попала колесом в полынью и утонула. Но когда машина тонет, то она не сразу заполняется водой. Поэтому, если быть ловким и сильным, то можно спастись. В машине было три человека: Саша - он был спортсменом, человеком сильным и здоровым; второй был очень грузный, массивный мужчина, который не мог вылезти из машины и спастись; и третьей была женщина.

Саше легче всего было открыть дверь и вылезти самому. И конечно, он мог бы спастись, но поступил не так. Он вытащил женщину из машины и вытолкнул ее на лед. Успел сделать это в считаные минуты. Как только была открыта дверь, в машину сразу же страшным образом хлынула вода. Нужно было под напором воды вытолкнуть человека на поверхность. Требуются и сила, и ловкость, и мужество большое, и решительность. Когда женщина оказалась на льду, вне опасности, она повернулась и увидела, как рука Саши из-под воды хваталась за кромку льда. Раза два лед обламывался под рукой, и потом уже руку она не видела.

Конечно, это подвиг удивительный, о котором в Евангелии сказано: "Нет больше той любви, чем когда человек душу свою положит за други своя".

Саша был простой, праведный человек. За свою недолгую жизнь в Калязине почти восстановил огромный собор при въезде в город, построил башню на острове, помог в деревне Селищи достроить деревянный храм, еще какие-то храмы помогал обустраивать, везде ходил и проповедовал. Он не мог молчать. Все время говорил о вере, о Христе, о святых. Говорил скороговоркой, очень-очень быстро, и все чувствовали, что душа его как будто чем-то полна, горит. Такое редко встретишь в людях. Он просто не мог молчать и старался жить в соответствии со своей верой.

	Крестный ход из Селищ в Кожино

Никто его особенно не поддерживал и не понимал, чего он добивается. Саша очень переживал за то, что происходило вокруг него. Он постоянно повторял, что все окружающие его люди, соседи - русские. Они удивлялись ему: "Что тебе неймется? Что, тебе больше всех надо? Башню строишь, церкви восстанавливаешь"... Саша говорил: "Я вот чуваш, это же не моя родина. Так почему же им ничего не нужно? Это же их родина. Преподобный Макарий - это же их святой. Тут же все этим святым устроено, все освящено, тут же своя земля, а им ничего не надо. Почему же мне нужно?"

Нельзя сказать, что он был полностью не от мира сего в обычном смысле слова - человеком непрактичным, ничего не понимавшим в жизни, живущим в другом измерении. Саша не был таким. Он был очень практичным, хорошим организатором, он управлял не одной, а несколькими своими бригадами. Его уважали, ценили. Он был очень скор на всякие практические дела, и все у него получалось. Саша хорошо чувствовал красоту. Все, что он делал, было красиво. Все дома, которые он построил,- просто загляденье. Каждое бревнышко отстругано с теплом и любовью.

Если сравнивать Сашу с теми, кто его окружал, то его сердце горело другим огнем, другой любовью. Все любят деньги, а он не стремился к ним. А если зарабатывал, то сразу же их использовал на что-то полезное для Церкви или кому-то отдавал. На себя не тратил. Он так и говорил: "А что тут на земле-то собирать? Мне ничего не нужно". Это жизненный пример настоящей, подлинной веры в простом человеке.

Однажды, по дороге на остров, Саше было явление преподобного Макария. Он как раз был такой человек, который мог иметь такие дары духовные. Потому что он был простой человек и полон веры, горячей удивительной веры. "По вере вашей будет вам".

А как он молился! У него была, как он говорил, часовенка на острове. Там была ямка, а над ямкой росло большое дерево. В дупле этого дерева он поставил простые бумажные иконочки. Это была его часовня, и там, перед этими иконами, он читал молитвы и акафист преподобному Макарию. Он был уверен, что это место освящено, здесь были храмы, кладбище, здесь похоронены монахи. Он верил, что молится с ними и они тоже за него молятся. Саша обладал очень ясным ощущением единства мира духовного и земного.

	Преподобный Макарий Калязинский. Икона XVII в.

В 1400 году в селе Гритково (позднее Кожино) близ города Кашина в семье боярина Василия Кожина и его жены Ирины родился сын Матфей. Семья была боголюбивой, строго чтившей заповеди Господни, поэтому с детства мальчик воспитывался в вере и богопочтении. Он любил проводить время за чтением духовных книг, все прочитанное глубоко западало в его сердце. Играми он не увлекался и в душе непрестанно возносил молитвы, читал псалмы. Задумывался он лишь об одном - как послужить Господу.

С юности Матфей стремился к монашеству. Но родители хотели видеть его на князевой службе. Привыкший строго следовать родительской воле, ослушаться он не мог. Как пшеница посреди терния, так Матфей пребывал в мире. Но давнее желание оставить мир не покидало его сердца.

Когда подошла пора, молодой человек женился на благородной и благочестивой девушке - Елене Яхонтовой. И этот выбор он во многом сделал по настоятельной рекомендации отца и матери. Матфей, как покорный сын, не хотел огорчать родителей. Он сказал: "Вы господа мои, посему я не отказываюсь и не говорю вопреки. Да будет воля Господня. Вы же, что захотите, делайте со мной".

Господь так устроил, что этому браку не суждено было стать долгим. Через год после свадьбы сына его родители скончались, еще через два года умерла и жена Матфея.

А еще на заре своей супружеской жизни молодые люди договорились: если кто из них умрет, другой уйдет в монастырь. И вот теперь, когда Матфея ничего не сдерживало, он решил незамедлительно исполнить свое давнее желание - отдаться службе Богу. Сразу же после погребения жены, даже не заходя домой, он удалился в располагавшийся поблизости Кашинский Клобуков монастырь. Там он принял постриг, получив имя Макарий. Юный инок всецело посвятил себя новому служению.

Макарий восходил по степеням совершенства в силу духовную, и подвиги молодого инока вызывали удивление всей монастырской братии. Вместо славы любил он смирение, вместо пышности - убожество, вместо богатства - нищету. Мирские наслаждения у него заменялись постом и бдением, грубые удовольствия - трудом, любовь к миру - любовью к Господу. Стараясь согласовываться во всем с волею Божиею, он совершенно отверг свою волю. Закону плоти предпочитал закон ума. Заповеди Господни были постоянным правилом его деятельности. Смиренно и во всем он подчинялся не только настоятелю монастыря, но и всей братии, всегда ставил себя ниже других.

И хотя трудам его и отношению к Богу дивились другие монахи, сам Макарий стремился к большему. У него появилось сильное желание удалиться в пустыню и предаться полному безмолвию и уединению. Игумен монастыря благословил его на этот новый подвиг.

Отправившись в близлежащие леса на поиск безлюдных мест, Макарий нашел такое в 18 верстах от Кашина на левом берегу Волги. Здесь он водрузил крест и поставил келью. Долго жил в ней отшельник в непрерывном посте и упорных молитвах. Слава о его подвигах и святости со временем начала расходиться по округе, и к нему устремились многие приверженцы иноческой жизни. Так основалась обитель. Точной даты этого события назвать невозможно, но произошло оно до 1434 года.

А еще через десять лет, после того как обитель значительно расширилась и братия построила деревянный храм во имя Живоначальной Троицы, епископ Тверской Моисей утвердил Макария игуменом новопостроенного Троицкого Калязинского мужского монастыря. Несмотря на принятие игуменского сана, Макарий по-прежнему вел самый простой образ жизни. Со всеми общался легко и ласково. При встрече с кем-либо из братии, невзирая на возраст, обращался к тому со словами "старчушко добрый" и называл по имени.

По мере укрепления обители, и особенно после возведения храма, против Макария стали выступать соседние бояре. Например, Иван Коляга (считается, что от его имени и произошло название города Калязина) так встревожился за свои земли, что решил убить преподобного. Но Господь не допустил этого. Коляга был наказан: внезапно от какой-то болезни умерли все члены его семьи, а вскоре и сам он серьезно занемог. Считая все эти напасти наказанием Господним за свой злой умысел, Коляга велел отнести себя, больного, в монастырь к Макарию и исповедовался ему во всем, со слезами прося прощения. Конечно же, он был прощен. Более того, под воздействием проповедей Макария Коляга отрекся от мира и сам принял постриг, подарив монастырю все свои земли...

Молитвы Макария Калязинского имели чудодейственную силу, он обладал даром исцеления больных и умиротворения страждущих. Наградил Господь старца и прозорливостью. Очевидцем и свидетелем богоугодной жизни Макария и строгости его устава был знаменитый подвижник монашества того времени святой преподобный Иосиф Волоцкий. Он, предвидя святость игумена Макария, назвал его блаженным и отметил благочиние и благолепие монастыря.

Благочестивая жизнь Макария была славна перед людьми и угодна Богу. Своими подвигами и святостью жизни преподобный достиг наконец такой степени духовного совершенства, что удостоился особенной благодати Господней. Как Божий человек, он стал покорять себе силы природы. Любя уединение, он имел обыкновение обходить пустынные места близ обители. Дикие звери не только никогда не причиняли ему вреда, но, как кроткие овцы, повиновались ему, ласкались к нему и принимали от него пищу.

	Икона преподобного Макария с мощевиком, подаренная Сашей одному из своих друзей

Много стяжал преподобный добродетелей. Особо украшен он был беззлобием. Как-то воры, уведя волов из обители, не смогли даже воспользоваться украденными животными: стали мучиться глазами. Со стыдом они вернули кражу.

"Чадца, никтоже от века похищая чужая обогатися, множицею паче своя погубиша",- сказал им преподобный, накормив досыта и отпустив с миром. Милосердие показывал он одинаково всем, но более своим врагам, которые творили ему пакости. Миловал их, как родных детей.

Преподобный никогда не переставал помнить, что он только "пресельник на земле оной и пришлец". Поэтому он непрестанно имел в сердце печаль по Боге и воздыхал к Нему от всей души. Памятуя всегда об исходе из сего видимого мира к иному, невидимому, преподобный Макарий, дожив до глубокой старости, предощущал свою кончину.

Почувствовав свое скорое отшествие, он позвал своих духовных чад и, видя, как опечалены они, в утешение завещал им: "Возлюбленные отцы и чада! Я, как и все земнородные, отхожу в путь отцов моих, а вас предаю Господу Богу. Всячески пекитесь о своем спасении, пребывайте всегда в трудах, посте, бдении и непрестанной молитве, блюдите чистоту душевную и телесную, не воздавайте зла за зло или досаждения за досаждение..."

Преподобный Макарий мирно почил о Господе в лето от Рождества Христова 1483, 17-й день марта месяца. Последние слова его были: "Слава Богу о всем! Аминь".

Макарий Калязинский был погребен возле построенной им деревянной церкви. Когда же храм обветшал, жертвователи решили вместо него поставить новую, каменную церковь. Когда рыли рвы под фундамент, был обретен гроб преподобного. От его нетленных мощей исходило благоухание, седины старца были чистые, и даже риза не истлела. Произошло это 26 мая 1521 года. Множество исцелений больных с тех пор происходило при мощах Макария Калязинского.

В 1547 году на Московском Соборе преподобный Макарий был причислен к лику святых Божьих угодников и наименован великим чудотворцем. Преподобный Макарий стал сорок шестым канонизированным русским святым. Его память было постановлено праздновать во всех церквах по всей России: 17/30 марта (день его кончины) и 26 мая/8 июня (день обретения святых мощей).

Рака с мощами преподобного была вскрыта в 1919 году. Мощи были переданы первому директору Калязинского краеведческого музея Ивану Федоровичу Никольскому, который намеренно не вписал их в инвентарные книги. Благодаря этому власти забыли о них. В 1982 году о мощах снова вспомнили. Местные верующие обратились с просьбой вернуть их Церкви. Городские власти создали комиссию, которая дала заключение о том, что хранящиеся мощи Макария Калязинского якобы таковыми не являются, а есть кости неизвестного происхождения. Было дано распоряжение сжечь мощи. Но молодой директор музея - ему был только 21 год - спрятал святыню.

В 1988 году нетленные мощи преподобного Макария Калязинского официально возвращены Церкви. Ныне они покоятся в Твери, в кафедральном соборе Белая Троица.

Сегодня в Калязине по воскресным дням служат молебен с акафистом Макарию Калязинскому о восстановлении храма Вознесения Господня. Когда храм будет восстановлен, а именно об этом мечтал и этим занимался Александр Капитонов, если Богу будет угодно, мощи небесного покровителя Калязина вернутся в город.

(По материалам книги С. В. Кустова "Жития Калязинских святых". Тверь. 2002.)

- Сашина семья была религиозная, отец и мать его были верующими людьми. Сашина мама и две ее сестры, несмотря на преклонный возраст, до сих пор не пропускают службу в храме. Одна из его родственниц пела в церковном хоре. Дядя по линии матери был дьяконом. Так что, говоря о Сашиной религиозности, надо признать, что многое начинается в семье, хотя особая молитвенность его проявилась позже.

Саша рассказывал, что, когда он был маленький, в семье никогда не садились за стол, не прочитав молитвы, и в храм ходили регулярно. А когда он стал за мной ухаживать, спросил: "А как ты относишься к Богу?" И, услышав положительный ответ, обрадовался: "Если бы ты сказала по-другому, я бы не стал с тобой больше общаться".

У Саши была одна черта: за что бы он ни брался, все делал хорошо. Плохо делать он не умел. Интересно, что в детстве братья его обижались порой на мать: почему она не просила Сашу ничего делать. А он был младший. И мать говорила: "Успеет еще, наработается". Словно предвидела, каким неугомонным в работе он станет.

А он действительно не умел отдыхать. Энергии он был неиссякаемой. "Откуда у тебя столько сил? - спрашивала я его.- Я таких людей еще не встречала". Правда, в последние годы он уставал - слишком много было дел, но и тогда ему для отдыха было достаточно полчаса. "Хватит отдыхать,- давал он сам себе команду.- С ума можно сойти без работы!"

Помню, когда он начал восстанавливать храм в Кожине, то ездил туда почти ежедневно на машине прямо по льду Волги. А это километров пять. О том, что такая дорога опасна, он даже не задумывался. Всегда полагался на веру. Всегда с молитвой.

В последнее время, незадолго до смерти Саши, я говорила ему иногда: "Саш, мне кажется, что ты меня не любишь. Ты все время работой занят. Делаешь для храма, делаешь для других, а себе доски прибить не можешь или сменить что-нибудь". А он мне отвечал: "Я люблю тебя. Но сначала - Бога, потом - тебя и семью. Так и ты: сначала Бога люби, потом - меня и семью".

И тут еще одна черта его характера вспоминается: он никогда не возмущался. Наверное, трудно ему было прощение у меня просить. Как муж будет виниться перед женой? Но Саша пересиливал себя и просил у меня прощения.

	Отец Леонид с частицей мощей преподобного Макария. Паломничество на Монастырские острова в июне 2004 г.

- Крещен Саша был в честь святого благоверного князя Александра Невского, очень почитал его. Ежегодно 6 декабря ездил в Санкт-Петербург, прикладывался к мощам, причащался.

Генетически он пошел в отца. Тот был мастером на все руки - и плотник, и столяр, и каменщик, и кровельщик. Не мог сидеть без дела. И Саша такой же был, точно такой же. Заводила! Поскольку внутри он был человеком сконцентрированным, целеустремленным, то все, что задумывал, делал обязательно. И всех умел заводить, настраивать на дело.

Когда Саша начал восстанавливать храм в честь Вознесения Господня - там придел правый в честь Тихвинской иконы Божией Матери, а левый - в честь преподобного Макария Калязинского,- нужно было свод создавать, так как только стены остались от храма, бетонировать, заливать железную арматуру. В бригаде у Саши было двенадцать молодых парней. Работать приходилось на высоте - стену достраивали. Работа тяжелая. Подавать наверх ведра с цементным раствором веревками - слишком долго, тяжело. Так что Саша придумал? Там были хлысты - бревна длиной метров двенадцать. Он их соединил досками - получилась лесенка. Перила сделал, чтобы по этой лестнице носить раствор. Сам первым схватил полные ведра и побежал по лестнице, крича: "Бегите шибко!" Мы ему: "Слушай, ты же надорвешься!" - "Ничего, ничего. Работать надо для Бога. На Бога работать! Бог поможет!" Заводила!

Ну с кем его сравнить? Таким в своем деле Суворов был, человек-заводила, бывало, говорил: "Молись! Ну, с Богом. Если погиб - Царство Небесное, если остался жив - слава Богу!" Вот так и Саша работал.

Что интересно. С детства, как его мать рассказывала, он был тихим, застенчивым, замкнутым, каким-то необщительным. Отец его умер, когда ему было одиннадцать лет. С того времени Саша начал заниматься спортом. Вот тогда у него характер и проявился. На всех соревнованиях он занимал первые места. Занимался в основном бегом, лыжами. Занятия спортом ему помогли и в общении с людьми, он стал более общительным. В школе у него заметили и талант организатора.

	Саша с дочкой Евдокией

И еще одна у него черта проявилась - всегда быть первым. Она укрепила его характер. Каким он был в спорте, таким он был и в работе.

Господь дал силу ему. В соревнованиях его характер сразу был виден. Он бегал на длинные дистанции - на десять, двадцать километров, на марафонскую. У нас до моста через Волгу по дороге в Кашин двадцать километров. Каждый год в честь Дня Победы 9 мая был забег. Саша его постоянно выигрывал и был чемпионом Тверской области по марафонскому бегу. Я смотрю на него, бегущего, переживаю. Ощущение создается, что все стоят, а он бежит. Придет, бывало, с соревнований, особенно с кашинского забега, и скажет: "Было неинтересно, не с кем соперничать". Но он никогда не убегал вперед, чтобы оторваться от всех. У него все было отработано, особенно дыхание. Он рассказывал: "Бегу и смотрю, кто как дышит, как себя чувствует, устал или не устал". А когда уж остается полкилометра, откуда только у него силы берутся! Он как рванет, как будто стометровка, и с отрывом в пятьдесят метров финиширует. Сила какая была у него!

В характере Александра не было расхождения между словами и делами, лживости, лицемерия, но он не был и ангелом. И у него были недостатки. С другом, например, была стычка. Но, как говорят, не так страшен грех сам по себе, как страшна нераскаянность. Он это сознавал всегда. И во всем каялся. Такой смиренный дух имел. Но иногда он характер показывал, конечно, если он чувствовал, что человек неправ, что он не так что-то делает, как-то не по Духу, не по Богу. Например, если ради храма что-то нужно сделать, а кто-то занялся своими заботами, Саша говорил ему: "Сейчас свое не важно. Храм сейчас прежде всего нужно делать".

В семье у Саши долго был только один ребенок. Но я не то чтобы настоял - я поговорил с ним. Ведь все психологи говорят, и наше священство не устает повторять: "В семье должен быть детский климат". Сколько Бог даст - столько и должно быть детей. Дети - это дар Божий. Сыну Алексею был пятнадцатый год, когда родилась дочка Дуняшка.

Саша всех на веру настраивал в семье. Но он весь в работе был, мало занимался с детьми. Убеждал, чтобы молились утром, днем, вечером, но сам приходил поздно, сын уже спал. Вот и не было должного отношения к молитве, как ему хотелось. И даже редко ходили вместе в храм. Конечно, вера у них оставалась, у сына, у Валентины. Но не было такого стремления, убежденности, как у Саши. Он иногда сетовал, что его домашние не так воспринимали веру, как подобает - чтобы каждое воскресенье в храм ходить, каждый пост причащаться, среду, пятницу поститься... Он все это видел и переживал. А после его смерти наладилось. Гибель отца очень отразилась на сыне. Он сразу же изменился. И Валентина тоже. Она все посты теперь соблюдает. Чтобы это утвердить, потребовалась смерть мужа. Из практики любой священник скажет, что люди больше приходят в храм после скорбей и болезней. Господь приводит! Господь сказал, что многими скорбями войдем в Царство Небесное. Надо с верою, терпением все достойно переносить. И сам Саша понимал это четко. Никогда он не роптал, не жаловался.

Лет пять-шесть назад Саша стал ходить на остров напротив Калязина, где преподобный Макарий Калязинский основал монастырь. Он там молился, и сразу в нем к преподобному Макарию любовь проявилась. Он бывал там каждое воскресенье: летом - на лодке, а зимой - пешком; даже тропочка была протоптана по льду. Каждое воскресенье, заметьте, он ходил туда читать акафист преподобному и другие молитвы. А молитва - фактически основа духовной жизни. Так ведь? Святые отцы все подвигают к тому, чтобы постоянно молиться. Чистая молитва должна быть. Борьба за молитву у каждого из нас должна быть. Но Саша, чувствуется, очень искренне молился. Это могу сказать точно.

Как рано бы ни вставал, правило исполнял - молился, потом на работу. Вечером приходит усталый, приляжет. Жена: "Ну, ты разденься и ложись спать, ты ведь устал". - "Нет, я еще не помолился. Сейчас немножко отдохну и помолюсь". Немного полежит, встанет, исполнит правило свое. Каждый день. Никогда такого не было, чтобы он уснул без молитвы.

	Храм Рождества Пресвятой Богородицы в Кожине

На острове во время молитвы он дважды услышал голос: "Возьми лопату, иди в Кожино". И в это же время, кстати, возникла мысль на острове часовню поставить. Он думал: зачем ему в Кожино? А ведь Кожино - родина преподобного Макария Калязинского.

И вот взял Саша лопату и первый раз пошел в Кожино зимой. Пешком пошел. От острова, по льду, там много километров. Потом и меня тоже, так сказать, подвиг туда приехать. В зимнем храме, который разваливался, он восстановил крышу. Там и летний храм имелся. У него крыша была, но, правда, текла. Что Сашу заело больше всего? Ведь там все время рыбаки костры жгли и оскверняли храм. И так это его возмутило! Я посоветовал ему заложить окна и дверь поставить. Он сразу так и сделал. И что интересно? Когда нужно, Саша сразу же идею реализовывал.

Как-то священник ко мне обратился молодой за помощью. Он служил в храме в честь Архангела Божия Михаила в двадцати километрах от Калязина. Красивый однокупольный храм в форме корабля. Но не было у него надежных подпорок. На чем только держался купол? Я - к Саше. Тот сразу, не откладывая поехал туда на своей машине и организовал работы. Хотя в это время сам был очень занят: работал в Селищах, на острове, восстанавливал храм в Калязине. Фактически получилось, что работал одновременно в четырех местах.

Молитвенник, конечно, он был усердный, видно по нему. И всегда с молитвой начинал работать. Мужики рассказывали: "Ну, говорит, помолились, с Богом!" Ругань, мат не переносил. Как что услышит, тут же предупреждал: "Чтоб не ругался! Если еще раз услышу - все, увольняю". Говорил рабочим: "Мата, курева чтобы не было на святом месте".

И конечно, у него особое почитание вызывал преподобный Макарий Калязинский. Саша все время молился, все время акафисты ему читал. Оттого Господь и сподобил его видения преподобного.

От этого у него и было желание построить часовню на острове. И он свою духовную задачу на этой земле выполнил. Он очень радовался, что часовня уже под крышей стоит, хотя и не закончена, но все-таки стоит уже.

Сейчас дело Саши продолжается. Такого человека, как он, едва ли можно найти. Такие личности неуемные - это редкость, конечно. Но подвижники есть.

Правда, когда коснулись вопроса о земле, о-о-о, у нас целый год ушел, чтобы только документации добиться. Даже никаких документов на эту землю не было. Добились! Все нашли в архиве нашей администрации. Слава Богу! И сейчас заканчиваем оформление. Скоро и документы будут, и разрешение на землю - дадут ее в пользование Калязинского прихода. Кстати, мы сейчас пятнадцать тысяч в год платим за землю. Написали прошение главе нашего района, чтобы сократили хотя бы наполовину эти наши расходы.

Саша на фоне других верующих, прихожан, конечно, был искренним, твердым в вере. Если видел за собой какой грех, он старался сразу его на исповедь вынести. Покаяние практически было у него всегда и забота очистить душу, сразу, сразу. Не тянул никогда!

Сашина жизнь - яркий пример того, что вера без дел мертва. Саша много помогал людям. Но у него все началось с веры. Она питала его дела. Любовь к Богу, желание прославить Бога, восстановить эти святые места руководили им. "От избытка сердца говорят уста".

	Герб Калязина

Этот город - из неброских, но бесконечно дорогих сердцу русского человека мест на карте Родины. Он расположен при впадении в Волгу реки Жабни. Первые поселения здесь угро-финских племен, а затем славян-кривичей относятся к IV-V векам н. э. А первое известное поселение, упомянутое в одной из русских летописей, называлось Никола-на-Жабне. Правда, оно было сожжено татаро-монголами в 1238 году.

Можно сказать, что нынешний Калязин, подобно Сергиеву Посаду, вырос из ремесленных и торговых слобод, сложившихся вокруг Троицкого монастыря, основанного Макарием Калязинским. В конце ХVII века две из них - Калязинская (Подмонастырская) и Никольская, а также село Пирогово объединились в одну Калязинскую слободу.

В Смутное время по здешней земле дважды прошли польские завоеватели. В 1609 году они разграбили и сожгли Никольскую слободу и село Пирогово. На следующий год нападению подвергся и Троицкий монастырь. Тем не менее под его стенами польские захватчики были разбиты отрядами сподвижников Минина и Пожарского. В 1775 году указом Екатерины Второй Калязинская слобода получила статус города.

Эти места издревле известны различными промыслами и ремеслами. Здесь развивались кузнечное, гончарное, сапожное производства. Местные мастера отлично делали валенки и одежду. Славились и здешние кружева, известные и в Москве, и в Санкт-Петербурге, и за рубежами России.

	Калязинская колокольня. 1930-е гг.

Облик Калязина сильно изменился в конце 30-х годов прошлого века, когда две трети города, включая Макарьев монастырь, поглотили воды Угличского водохранилища. Посреди голубого водного простора высится лишь белая колокольня Никольского собора. Эта устремленная ввысь несравненная красавица манит взоры гостей Калязина и всех путешествующих по Волге на теплоходах. Красивый и печальный, ускользающий от воображения силуэт былого облика города.

В Калязине сохранились церкви Богоявления, Вознесения Господня и Введения во храм Пресвятой Богородицы.

(По материалам энциклопедического справочника "Тверская область".)

- Мы с Александром познакомились в Калязине. Поначалу много разговаривали о вере. Друг другу пытались что-то новое сообщить. Но, как отец Леонид говорил, не стоит никого учить в духовном плане. А как смолчишь? Ведь когда начинаешь с кем-то общаться, хочется что-то передать. Ведь это очень серьезное дело - понять веру.

Понять веру - это часть жизни. У каждого своя скорость, свой путь, свой объем. Прежде чем передать, нужно познать себя. Как ты можешь поделиться своим багажом? Может, ты делом можешь лучше передать, чем словом. Сначала все, как на крыльях, спешат передать свое первое впечатление о вере по принципу: я знаю, и другие должны знать. Вот и мы с Сашей так друг друга обогащали. У нас с ним были близкие отношения, он делился со мной самым сокровенным.

	Современный вид колокольни

Постепенно он начал зарабатывать в Калязине на жизнь плотницким делом, работал и в пожарной охране. Сутки дежурил, потом шел на три дня строить. Вскоре он встретился с одним священником - отцом Николаем из села Спасского. Но потом Саша захотел поближе познакомиться с отцом Леонидом, моим духовным отцом и духовником Тверской области. И сказал мне: "Я буду окормляться у отца Леонида". Александр в то же время постоянно переживал: не обидится ли отец Николай. Но даже святые отцы говорят, что нужно самим выбирать себе духовного отца, даже испытывать его отношение к себе. Так вот, сначала мы с Сашей подружились, все у нас было нормально, но до поры. В какой-то момент наши отношения прервались. Я ведь тоже человек "больной". Все мы, как отец Леонид говорит, "больные". Как-то у нас так получилось, что в гости перестали ходить друг к другу и даже просто встречаться.

Может, я не прав, но думаю, что в каждом мужчине заложено такое стремление: он хочет быть в коллективе повыше, впереди других. Для какого-то человека это стремление проявляется в одном, для другого - в ином. И оба могут ошибаться. Но дьяволу что нужно? Чтобы не было мира, нарушить мир. В отношениях между мной и Сашей каждый прав, но мира не стало. Какая-то трещина произошла - мир потерялся. Ему казалось, что я помладше его, должен уступать, а я хотел на равных с ним общаться - и в духовном смысле, и в работе. А вера и работа - все связано: и там, и там терпение.

В храм приходим, видим благодать батюшек. Когда батюшка присутствует, мы прощаем друг друга, в общении смиряемся, а как из храма вышли - все нарушается.

Отец Леонид часто говорил: "Старайся держать мир с ближним, терпи. Если человек ушел от тебя обиженным, бойся этого, уступи ему, пусть лучше с миром уйдет. Терпи, но с ближним чтобы мир был. Это как бы уже борьба для тебя".

	Реконструкция храма Вознесения Господня в Калязине

Отец Леонид был для Саши авторитет. Александр получал от него духовную задачу, духовное воспитание, благословение на труды, исповедовался у него. Тесно они общались около десяти лет. Батюшка его, конечно, и ругал. Он его направлял. Батюшка нас всегда мирил, помогал. Без батюшки нам было бы вообще не выжить. Наш батюшка отец Леонид служит в селе Красное, в храме Казанской Божией Матери. Он многоуважаемый человек. В духовном плане много работы подвижнической ведет, и матушка Валентина помогает ему.

Раньше очень много молодых людей ходили в церкви. Было такое время, все в храм стремились. Как бы соскучились. Сначала жили без веры, а потом постепенно все начали возвращаться к ней. Но подзаработали денег и опять отошли от веры. Кто ходит, кто нет. Но кто-то жертвует и работой, и всем остальным - лишь бы побывать у нашего батюшки.

Сашина деятельность началась с восстановления Калязинского храма Вознесения Господня. Он такой большой, как собор. Раньше это была церковь кладбищенская. Там, где сейчас в городе футбольное поле, прежде было кладбище. Много там знатных людей похоронено. Немало потрудились они для Калязина в свое время: жертвовали на храмы, строили заводы. Люди с родословными, породы древние, верующие. На этом месте сейчас в футбол играют. Это, конечно, кощунство! Раньше на территории кладбища был еще каток, но сейчас его перенесли, а осталось теперь перенести только стадион. Уже место определили, куда перенести стадион. Спорткомитету постоянно напоминаем, но нужен импульс. Когда-то он будет? Вроде все понимают, но движения никакого нет.

Саша приходил к городским властям и говорил, что у него есть бригада и он готов работать. Его даже называли "Божий человек". Все в бригаде с ним считались. В Калязине его уважали, плохого он никому не делал. Но у людей однозначно зависть была. Все знали, что он верующий. Люди радовались за него, так как видели, что творил для Бога. Однако когда чем-то другим занимался, замечали, что вот, мол, не для Бога делает. Осуждали, зависть появлялась.

Есть люди, у которых "болезнь" открыто проявляется, а есть, которые глубоко скрывают ее. Старцы подчеркивали, что они старались в людях видеть только хорошее, Божие и этим Божиим дорожили. Они видели: вот человек несет немножечко хорошего Богу и этим цепляется за веру. Старцы пытались не только развить доброе начало в человеке, но и привить еще какие-либо добродетели. Но от целеустремления самого человека тоже много зависит. И вот у Саши целеустремление было очень сильное. Он общался, помогал людям, ездил в монастыри. Любили его люди.

	Отец Леонид с Сашей

Ну а наши отношения могли наладиться. Как-то встретились мы с Сашей, обнялись. Чувствую его расположение. Говорю: "Давай определимся, как мы живем. Вот все ведь хорошо! Можем же общаться. Отец Леонид нам всегда добра желает. Если будем выполнять все, что он говорит нам, мы будем идеально общаться. Даже, кажется, и враг не устоит". Он тогда был в таком духе любви охватывающей, обнимающей. Он говорит: "Я тоже так хочу!" Я говорю: "Давай все забудем, не будем ничего подозревать друг за другом, а будем просто жить и общаться, чтобы было нам хорошо". Он отвечает: "Давай!" Мы вновь обнялись.

Эта встреча была за два дня до смерти Саши.

Так получилось, что я только заступил на дежурство в службе спасения... И тут батюшка звонит, говорит: "Несчастье у нас. Саша утонул, на УАЗике провалился под лед..."

И ведь я его подо льдом нашел и из воды вытаскивал...

- Конечно, невозможно восстановить последние поступки и мысли Саши там, в обжигающе холодной воде, когда его машина ушла под лед. Но, зная его характер и отношение к людям, можно сказать определенно: в том кромешном аду он в любом случае прежде всего пытался бы помочь ближним, попутчикам спастись, а потом выбрался бы сам. Для этого человека иной очередности быть и не могло...

Не по своей воле мы приходим в этот мир, на эту землю. Не по своей воле и уходим. Главное для нас - вера, убежденность. Нужно почитать волю Божию и исполнять ее. Над всеми нами стоит Господь Бог.

Когда в декабре 2002 года мы торопились в Калязин на отпевание Саши, дорожные условия были очень плохие. Я вел машину. Ехали всем семейством, с детьми. Вдруг машину понесло. На скорости около девяноста километров в час она стала совершенно неуправляемой. Нас бросило на встречную полосу, дальше - на обочину, и мы попали в кювет. Машина перевернулась. Казалось бы, исход должен быть очень печальным. Но все чудесным образом обошлось. Ни у кого из нас ни царапины. Даже стекла не разбились. Только вмятина небольшая на машине, и спустило переднее колесо. Нас вытащили на дорогу, и мы поехали дальше.

После такой аварии последствия могли быть самыми страшными. Но ничего не случилось. Воля Божия!

А Саша ездил по маршруту, где с ним произошла трагедия, много лет, знал каждый метр, прекрасно ориентировался. И вдруг такая внезапная человеческая трагедия. Воля Божия!

Мы знали Сашу очень недолго. Познакомились с ним весной 2000 года. Он рассказывал, что во второй половине 90-х годов услышал о преподобном Макарии Калязинском и проникся к нему большой любовью. Узнав, что находящийся рядом, в двухстах метрах от берега остров - это тот самый кусочек земли, где располагался монастырь, основанный этим святым, Саша решил: надо восстановить память о нем. Он на одном дыхании срубил часовню. Но тут выяснилось, что без разрешения ставить ее даже на необитаемом острове нельзя. Об этом он и не подумал. А разрешение нужно было получать и от церковных властей, и от местных. А Саше это и в голову не приходило. В конце концов часовня отправилась в какое-то другое место. Вот такой он был человек - горячее сердце. Этот эпизод характеризует его. Он всегда горел такой ревностью ко всему, что связано с Церковью! За любое дело готов был браться.

	Монастырские острова уже не пустынны

История с часовней не обескуражила Сашу. Он был человеком упорным. Летом на лодке, а зимой пешком по льду он добирался до острова. Читал там молитвы, акафист преподобному Макарию Калязинскому. Через какое-то время была создана общественная организация - фонд, и Александр стал его председателем. Они обратились с ходатайством, и им было дано разрешение на восстановление одной части монастыря - башни стены, причем в том виде, в каком она была в оригинале.

Получив разрешение на строительство, Саша на моторной лодке начал завозить на остров кирпич, цемент и все необходимое для работы. Все делалось вручную, ведь там никаких механизмов не запустишь. Представляете, сколько ездок пришлось совершить, чтобы доставить на остров материалы!

Бумаги предписывали строителям воссоздать башню, но Саше-то ведь хотелось построить там храм. Кому нужна башня, одиноко стоящая на пустом острове, считал он. И тогда было решено на верхнем ярусе строения создать условия для возможного превращения этой части башни в храм. Для этого по верхнему диаметру кирпичной стены были сделаны двенадцать - по числу апостолов - окон. В первоначальной конструкции башни их не было.

	Храм в Кожине

Понимаете, Саша был душой всего этого дела, того небольшого коллектива строителей, которых он подобрал. Сейчас, без него, и люди есть, и материалы, и средства - а делать особенно некому. Как только его не стало, мы поняли, что просто осиротели. Стало распадаться что-то такое огромное, что существовало до его гибели. Он был человеком горячего сердца, имел большой дар любви. Мы не просто сами не умеем дарить ее, мы и оценить-то ее можем в лучшем случае постфактум. Только потом понимаем, что имели возможность общаться с удивительным человеком. Как замечательно, что такие люди есть на свете!

Саша был таким, знаете, стесняющимся человеком. Он всегда у нас, людей городских, суматошных, вызывал усмешку. Вроде такой большой, такой крепкий, все умеющий, сильный, а тут такой забавный. У нас люди совсем другие по характеру. На всех фотографиях его трудно найти. Он всегда стоит скромно, в сторонке, в пол-оборота, с опущенной головой.

Себя он всегда называл Александром грешником. Так и требовал: "Зови меня Александром грешником!" Звонит, например, нам в Москву и представляется: "Это Александр грешник". Мы так его и прозвали - "Грешник". Даже дети зовут меня к телефону и кричат: "Пап, тебе Грешник звонит!"

И вот, глядя на него, никак нельзя было сказать, откуда у человека берется столько сил. Он весь день был в движении, все время что-то делал, все время куда-то спешил. До трудных дел Саша был жаден. Брался за одно, за другое. Остановить его было невозможно. Дерзновение он имел удивительное. То в одном месте крыша храма прохудилась - надо залатать, то у другой церкви надо что-то подправить...

У некоторых возникал вопрос: "А что это он так старается?" Может, их бы вполне устроило объяснение, что Саша просто ненормальный или что он пытается специально нажиться на таких стройках. Но как Саша мог им сказать, что он за них старается, за нас старается. Большинству из нас безразлично, что святыни в поругании стоят, нам бы всем только отдохнуть, расслабиться, выпить. А он за нас старался.

Саша очень переживал, что в Калязине много народу пьет. Если в бригаде кто-то начинал пить, так он его "по шапке". Саша не выносил тех, кто курит или пьет. И в его бригаде никто в нетрезвом состоянии не работал. Не разрешал он и курить на острове - святом месте.

В родном селе преподобного Макария Калязинского - Кожине храм стоял до появления Саши в совершенно разваленном состоянии. Этот храм особенный. Он был воздвигнут над могилами родителей, жены и родственников Макария Калязинского. Как Саша смог его восстановить, трудно сказать. Вернее, не восстановить, а укрепить. Восстановить, конечно, невозможно одному, ведь храм аварийный. Но Саша закрепил все, что мог, доложил кирпичом стены, сделал перекрытия. Главное еще - привел в порядок могилы, захоронения. Там все было разрыто, осквернено, в том числе мощи родителей преподобного, почитающихся как местные святые.

Конечно, никто из нас не спрашивал его, на чем он все-таки собирается остановиться, поставить точку. Ясно безо всяких вопросов, что если бы он не погиб, то еще много лет продолжал бы восстанавливать храмы, строить часовни и делать бескорыстно иные добрые дела. Башня в череде его планов была не точка, а всего лишь запятая. Его многие пытали: как башня будет устроена внутри? А он говорил: "Я не знаю, но буду делать все, что смогу, как строитель, все, что будет нужно. А как именно оно будет внутри, то мне пока неведомо. Главное строить, а остальное - как Богу угодно".

Вот такая вера у него была. Ведь когда человек просто произносит "Слава Богу!", это одно не свидетельствует о его глубоких религиозных чувствах. А Саша ведь постоянно обращался к Господу. Без имени Божия ни за что не брался. К нему обращаешься: "Саш, сделаешь?" А он: "С Божией помощью". И делает. Когда он над чем-то трудился - молился постоянно. Он этим жил. Это и есть состояние веры!

Саша прожил всего сорок шесть лет, но он был человеком, достигшим уже больших высот. А другой и девяносто лет проживет, а вспомнить нечего.

Если сначала мы познакомились как заказчик и подрядчик на деловой почве, то очень быстро наши отношения приняли другой характер. Он полюбил нашу семью, детей наших, и, конечно, вся наша семья платила ему взаимностью. Вообще дар любви был самым главным в нем, сердце его горело любовью.

Он стал уже для многих из нас, проезжающих через Калязин по пути в деревню Селищи, неотъемлемой частью калязинского пейзажа. Мы уже привыкли видеться с Сашей всякий раз, когда приезжали в Калязин. Обязательно встретит, расскажет о своих делах, покажет новые места, поделится успехами, поможет миновать плохую дорогу, убедится, что мы благополучно преодолели сложные участки проселочной дороги.

Когда он нам строил дом, к нашему приезду старался убрать весь строительный мусор, прибраться в доме. Мы сначала удивлялись, думали, это так просто, потому что ведет он строительные работы, любит порядок. А потом стало ясно: он в первую очередь думал о людях, чтобы им было приятно, хорошо. Он привык так поступать.

То, что он делал для нас, он делал и другим, и третьим. Сколько таких людей могло бы найтись! Какие-то детали его жизни остались, к сожалению, неизвестны.

- Действительно, трудно понять, как с Сашей могло случиться такое несчастье. Ведь он здорово плавал, прекрасно ориентировался и место под мостом, где утонул, знал хорошо. Причем он сам там ловил рыбу и вытаскивал из полыньи провалившихся рыбаков. По житейским понятиям утонуть там никак невозможно. Почему это произошло - загадка...

	...И один в поле воин. Саша на строительстве храма Святителя Филиппа в Селищах

Кстати, сам он часто повторял почему-то: "Я под мостом родился, под мостом и умру". Откуда такое пророческое предсказание?!

Было и другое пророчество. Схимонахиня Анастасия из Бежецкого женского монастыря сказала ему: "Я умру на Николу, а ты - через два года после меня". И то и другое сбылось. Саша погиб поздним вечером 19 декабря 2002 года. Утром того дня он был на праздничной службе, причастился, а потом поехал за двадцать километров в деревню Селищи: повез праздничные гостинцы тамошним старушкам.

А как мы с ним познакомились? У нас тогда еще не было своего дома в Селищах, мы приехали в гости к друзьям. Когда я шла по деревенской дороге, увидела недостроенный храм. Рядом один-единственный человек обрабатывал огромные десятиметровые бревна. Он их крутил, поднимал, обтесывал... Я не могла себе представить, что такую тяжелую работу можно делать в одиночку.

	Храм Святителя Филиппа в Селищах

Оказалось, что это и был Александр Капитонов. Работая в этой деревне, Саша увидел недостроенный храм в честь святителя Филиппа, митрополита Московского, и понял, что дальнейшая судьба стройки туманна. Он всем сердцем ощутил потребность вмешаться и, получив благословение отца Леонида, азартно взялся за дело. А потом и окна сразу появились в нашем храме, и пол был сделан, и крыша. Храм обрел законченный вид.

А если говорить о башне, которую Саша возвел на одном из островов возле Калязина, то в этой истории есть одна интересная деталь. Там рядом расположены еще островки. Раньше там были храмы и другие постройки бывшего монастыря. Между ними глубина воды не очень большая. Так вот Саша вынашивал идею все это мелководье засыпать, соединить островки дамбами и воссоздать хотя бы часть территории монастыря и обнести ее стенами. От своей башни он даже несколько метров этой стены построил в кирпиче. Причем обо всех своих замыслах он говорил как об обычном, простом деле. Когда каждый из нас узнавал об этом проекте, мы все с недоверием, улыбкой, а то и иронией эту идею воспринимали, интересовались: "Саш, зачем у башни намек на стену, если никакой стены не будет?" А он отвечал: "С Божией помощью все возможно!"

Этого монастыря уже нет. Даже само место, где он был основан и отстроен преподобным Макарием Калязинским и братией, означено на просторах Угличского водохранилища, поглотившего обитель, лишь несколькими островками напротив города Калязина. Однако память об этом святом месте не угасает в русском народе. От православного к православному передается предание об этом благословенном источнике веры и образце служения Господу, о делах и жизни преподобного Макария.

Можно быть уверенным, что только это предание, вера и благословение Господне натолкнули Александра Капитонова на мысль о необходимости вернуть всем нам монастырь и помогли ему начать это великое дело - восстановить первую башню в монастырской стене.

	Троицкий Калязинский монастырь

А пять веков тому назад к этим стенам шел нескончаемый поток паломников, наслышанных и о святом старце, и о боголюбии его сподвижников, и о строгости его монастырского устава. И такое благоговение и благочиние царили в монастыре, что известный старец Митрофан Бывальцев, проведший на Святой горе Афонской девять лет, воскликнул: "Напрасно трудился я и без успеха совершал такой дальний путь на Святую гору мимо Калязинского монастыря. Ибо можно спастись и в нем живущим: здесь все делается подобно киновиям Святой горы!"

В сане игумена преподобный Макарий трудился наравне со всеми иноками. Несмотря на свое боярское происхождение и звание, носил ветхую одежду, покрытую заплатами. К знатным посетителям и простолюдинам относился одинаково. В укладе жизни был прост, любил больше слышать о себе насмешки, чем похвалы.

Обитель преподобного Макария всегда почиталась богатым духовным рассадником для воспитания иноков, а потому значение ее было главным образом религиозное и нравственно-воспитательное. Из Калязинского монастыря, отличавшегося такою благочестивою жизнью, еще при жизни преподобного Макария вышло несколько основателей новых монастырей. Иноки монастыря славились еще и многими практическими знаниями, обучали мастерству многих окрестных ремесленников и художников.

С годами Калязин монастырь превратился в крепость и стал играть важное оборонное значение для Московского государства, защищая его северные рубежи.

Он много служил и помогал Государству Российскому: поставлял ратников с лошадями, хлеб и иные запасы, платил ратные, стрелецкие, ямские и другие повинности, предоставлял приют, пищу, а порой и медицинскую помощь лишенным крова и раненым воинам.

	Троицкий собор монастыря

Неслучайно монастырь и при жизни преподобного Макария, и после его смерти пользовался благоволением не только местных удельных князей, но и государей Московских. Они нередко наведывались сюда. Иван Грозный, например, посещал монастырь дважды. Приезжал и Борис Годунов с семьей. В конце XVII века в Калязин монастырь совершал "потешные походы" юный Петр Первый. Бывали здесь царь Михаил Феодорович, Екатерина Вторая, Александр Второй...

В 1468 году монастырь посетил тверской купец Афанасий Никитин на пути в далекую Индию. Вот что записано в его книге "Хождение за три моря": "...поидох вниз Волгою и приидох в монастырь Колязин ко святей Троице живоначальной... и у игумена благословив у Макария и святыя братьи... И с Колязина поидох на Углеч... на Кострому..."

На территории монастыря располагались Троицкий соборный храм, Сретенская церковь, церкви во имя преподобного Макария Калязинского, чудотворца, Алексия, человека Божия, Успения Божией Матери, колокольня, настоятельский, наместнический и братский корпуса, квасоварня, кладовые, конюшни, коровник, баня, сараи... Близ монастыря находился странноприимный дом для богомольцев, в его флигелях - училища: в правом - Рождественское, для мальчиков, а в левом - Макарьевское, для девочек. В ризнице, библиотеке и архиве монастыря имелось множество замечательных предметов и редких по своей древности и драгоценности святынь.

В 1764 году при описи владений Калязинского монастыря числилось за ним 2303 крестьянских двора с 12 000 человек мужского пола. Он занимал 11-е место в ряду русских монастырей и в числе 22-х мужских обителей был отнесен к разряду первоклассных. Всего в России в XVIII веке по сохранившимся документам числилось более 1000 монастырей и пустыней, действовало 16 000 церквей.

Перед октябрьским переворотом существовало 1257 монастырей, в которых проживало 107 035 монахов и послушников. Далеко за 30 000 перевалило число церквей.

(По материалам книги иеромонаха Павла Крылова "Троицкий Калязинский первоклассный мужской монастырь". Тверь. 2002.)

- Александр жил по евангельским заповедям, использовал Святое Писание как руководство к действию. Можно приводить множество примеров того, как он, видя, что может кому-либо в чем-то помочь, сразу же старался эту помощь оказать. И конечно же, все дела его были не из тщеславия, не ради человеческой славы. Он был скромнейшим человеком: "Левая рука не знает, что делает правая". Он трудился ради Христа.

	Саша и Роман Гетманов на крестном ходу в Селищах

Случайно, например, он услышал разговор о том, как сложно подвигается строительство деревянного храма в нашей деревне Селищи. Сразу же предложил совершенно безвозмездно приложить к этому делу свои руки и сам все довел до конца. Теперь эта церковь придает особый, духовный колорит нашему божественно красивому волжскому пейзажу.

А вот еще красноречивая деталь к образу Саши. В женском монастыре в Кашине он увидел монахинь, которые и зимой и летом были обуты в лыжные ботинки. Он раздобыл где-то более подходящую обувь и привез им. Вроде бы неброский поступок. Но как он естественен для этого человека. Можно образно сказать, что у Господа он был как послушная струна. Через него Господь творил Свою милость.

Однажды, когда я зимой ехал на несколько дней в деревню со всем своим многочисленным семейством, встречаем недалеко от Калязина Сашу. "Откуда идешь?" - спрашиваем. "У вас был, истопил печку, чтобы детям в доме было тепло",- отвечает он. Оказывается, узнав, что мы собирались приехать в тот день, он отправился из города в нашу деревню пешком, поскольку машина его была тогда в ремонте. А это километров двадцать будет. Да и вообще, когда он знал, что кто-то из знакомых дачников едет в Селищи или возвращается в Москву, а проселочная дорога в плохом, размытом дождями состоянии или идет сильный снег, он обязательно сопровождал наши машины до безопасного места.

Как-то зимой я ехал из Селищ в Москву. Был сильный буран. Вижу, впереди, загородив всю дорогу, застряла в снегу иномарка. Съехать некуда. Я остановился. И тут же сзади подкатила еще одна машина с рыбаками из Калязина. Те пьяные. Спешат домой. Погода с каждой минутой ухудшается, метель быстро заметает дорогу. Рыбаки вместо того, чтобы помочь вытолкнуть иномарку, сигналят, страшно ругаются. Мат стоит до небес. Страсти накаляются. Они готовы перевернуть иномарку... И тут со стороны города совершенно неожиданно к нам подъезжает "Нива", а в ней - Саша. Он понял, что такой снегопад помешает мне выбраться на проезжую дорогу, и решил пробиваться нам навстречу, чтобы помочь. Он быстро утихомирил рыбаков. Ни одного грубого слова больше слышно не было. Мат он на дух не выносил. Сразу вытащили из снега машину, он отбуксировал ее до ближайшего двора, и все выбрались из этой ситуации благополучно.

А как он помог моей семье! 29 декабря 2001 года наш деревенский дом сгорел. По неосторожности соседей заполыхал их дом, и огонь перекинулся на наш. Сами мы в это время были в Москве. Узнав о нашем несчастье, Саша сразу же взялся за дело, и уже в июне 2002 года наша семья въехала в новый красивый дом. Причем Сашу в работе не нужно было контролировать. На него можно было полностью положиться. Его бригада даже сделала для нас деревянные столы, кроватки и лавки.

Саша видел ситуацию, оценивал ее и решал во благо другого человека, ничего себе не беря в награду, ибо на земле сокровища его не интересовали. Он копил сокровища на небесах. На земле трудился ради Христа. Молитва его наполняла. Господь всегда рядом - это было его четкое ощущение. Дистанция между ним и Богом была короткая. Это и давало ему силу, здоровье, веселье и радость бытия. Это питало его.

Конечно, мы платили ему за труд. Но цены его всегда были значительно ниже, чем средние. Часть он приносил в семью, часть тратил на строительные материалы, зарплату рабочим, а все остальное - на восстановление храмов, на помощь нуждающимся.

	Крестный ход в Селищах. Первый - Саша

То, что окружавшим казалось наивным, нереальным, невыполнимым, ему представлялось абсолютно естественным и нормальным. С Божией помощью возможно все - таково было его кредо.

Таким запомнился Александр Капитонов тем людям, которым довелось близко общаться с ним, быть непосредственными свидетелями многих его христианских поступков. В своей проповеди отец Димитрий назвал жизнь Саши яркой и сказал, что "в более ранние времена таких людей, конечно, было гораздо больше, чем сейчас". Но как радостно, что они все-таки еще встречаются! Как удивительно, что деяния святого Макария Калязинского не только укрепили веру нашего с вами современника, но и вдохновили его, если хотите, на продолжение подвижнической миссии преподобного.

По пути на дачу мы каждый раз проезжаем Калязин, неизменно любуясь красавицей колокольней, ставшей визитной карточкой города. Поблизости от нее на голубом водном просторе зеленеют листвой острова - печальное напоминание о Макарьевом монастыре. Теперь на одном из них высится башня, восстановленная Александром Капитоновым и его немногочисленными помощниками. Башня эта - символ веры, силы духа, христианской любви.

Надо отметить, что минувшей весной на башне установлен крест. Это символично! Работа продолжается. Но уже без Саши.

Когда смотришь на эту башню, вспоминаются события, приведшие к ее восстановлению. Понимаешь: иногда выпадает удача, Господь сводит тебя со значимыми людьми. Ваши пути порой сходятся, не пересекаясь, по касательной, как у меня и Александра Капитонова. И вот когда человека уже нет на этом свете, ты идешь по его горячему следу, останавливаешься там, где происходили главные события его жизни, пытаешься понять, зачем он поступал так, а не иначе. Как здорово, что остался этот след, что можно прикоснуться к плодам деятельности незаурядного человека, руководила которым любовь к Богу, любовь к ближнему.

Жизнь Александра - хороший пример для многих. Пример того, как следует целеустремленно идти к Богу. А мы, многие, топчемся, а то и стоим, а то и поворачиваем обратно. Давайте вспомним этого человека, его жизнь, короткую по земным меркам, но вместившую столько Божьих поступков, что хватило бы на многих и на долгие годы. Этот, казалось бы, простой человек оставил нам нечто вроде своего завещания: и в наше апокалиптическое время возможна жизнь со Христом, жизнь по евангельским заповедям, жизнь, наполненная именно той любовью, дом которой - Царствие Небесное. Христианин, проживая земную жизнь, пытается стяжать эту утерянную неземную сущность. Без нее путь в Вечность закрыт. "Облекитесь в милосердие... более же всего облекитесь в любовь, которая есть совокупность совершенства",- учит апостол Павел (Кол 3. 12-14). И его же словами можно было бы и закончить эти добрые воспоминания: Сашина жизнь - "дело веры и труд любви" (1 Фес 1. 3).

	Молебен у башни

...25 мая нынешнего года в Тверской епархии при огромном стечении паломников начался шестой ежегодный крестный ход по Волге. Пройдя 700 километров от истока реки, он завершился в Калязине 8 июня - в день, когда в храмах города, да и во всей епархии празднуется обретение святых нетленных мощей преподобного Макария, игумена Калязинского, чудотворца.

В этот день впервые за последние семьдесят лет состоялось богослужение в Вознесенском храме, для восстановления которого так много успел сделать Саша. Службу возглавили Высокопреосвященный Виктор, архиепископ Тверской и Кашинский, и Высокопреосвященный Кирилл, архиепископ Ярославский и Ростовский. После литургии и крестного хода по городу все отправились на Монастырские острова, и владыки отслужили молебен у врат Сашиной башни. По окончании молебна пропели "Вечную память" усопшим насельникам и строителям Калязинского монастыря, из которых последним был Александр Капитонов. Наверное, это был самый счастливый день в его жизни - теперь уже в Вечной Жизни.

Поздний вечер. За окнами темно. Дети давно спят. У икон горит лампада. В ее свете различим лик преподобного Макария Калязинского. Взгляд строгий, но полный любви и тепла.

	Владыки Виктор и Кирилл во время молебна

"Возбранный чудотворче и изрядный угодниче Христов, многоцелебный источниче и молитвенниче о душах наших, преподобне отче Макарие, яко имеяй дерзновение ко Господу, молитвами твоими от всяких нас бед свободи..." - начинаю читать акафист. Это тот самый акафист. Его читал на пустынном острове Александр Капитонов, показавший нам, как могут быть восстановлены - монастырь в Калязине и вера в России.

Прихожанка Благовещенского храма Галина Р.

Автор благодарит о. Димитрия, о. Владимира, о. Леонида
и рабов Божиих Валентину, Георгия, Анну, Романа,
Андрея, Владимира, Василия, Михаила,
Аполлинарию, Ангелину, Анну, Ольгу,
без которых эти воспоминания не были бы написаны