6 октября исполнилось четырнадцать лет с того дня, когда в нашем приходе возобновилась помощь детям-сиротам (известно, что до революции храм Святителя Митрофана располагался при детском приюте). Вспоминается солнечный субботний день: мы пришли в только что открытый Митрофаниевский храм. Был праздник - Зачатие честного, славного Пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна. Храм еще реставрировался, был весь в лесах, стены не расписаны, горели временные светильники, но чувствовалась особенная, радостная атмосфера. Служил настоятель отец Димитрий, и служба шла на одном дыхании.

Многие прихожане обратили внимание на троих ребят, лет девяти-десяти, которые пробирались то к алтарю, то к выходу, то к свечному ящику. На мальчиках были замызганные куртки большого размера, потертые джинсы, на девочке - короткая юбчонка и старая шубка из искусственного меха. Глаза у всех троих ищущие, чего-то ожидающие. Особенно выделялся один мальчик: сильно хромая, он несколько раз подбегал к батюшке, трогал его за руку, о чем-то спрашивал. Тот кивал в ответ, что-то говорил. Когда служба кончилась, мальчик оказался возле меня, и я спросил:

- А ты что, один ?

- С ребятами. Я пришел сюда просто так, гулял вон с Юлькой и Сережей.- И он кивнул на друзей, стоявших поодаль.

- Почему вы бегаете по храму?

- Мы хотим, чтобы нас побыстрей крестили! - бойко отвечал мальчик.

- А крестный у вас есть?

- Нет, нету!

Поразмыслив, я предложил:

- Хочешь, я буду твоим крестным?

- Да, конечно! - быстро согласился он.

Мы подошли к батюшке.

- Будешь слушаться крестного? - спросил у него отец Димитрий.

- Конечно!

- А ты будешь заботиться о нем? - обратился батюшка ко мне.

- Буду стараться!

Совершилось Таинство Крещения. На душе было радостно и спокойно. Ребята сказали, что опаздывают на обед, и убежали. Прощаясь, я спросил, где они живут.

- В детском доме на Вучетича. Приходите, будем ждать.

Прошло несколько дней, а встреча в храме не шла из головы. "Как там дети? Ждут ли, помнят ли они о своем крещении? Пожалуй, схожу туда",- подумал я и как-то в обеденный перерыв, благо в то время работал недалеко, пошел по указанному адресу. Вот оно, типичное здание детского дома, обнесенное железным забором; большой двор, краски увядающей осени, деревья с пожелтевшей листвой... Один раз прошел мимо, вернулся, опять прошел мимо. С большим трудом открыл калитку - словно это была дверь в новую жизнь. Какой она будет?

Навстречу выбежало несколько детей - быстрых, бойких, веселых. Спросили:

- Вы к кому?

Я сказал, что мне бы надо повидать Вову.

- А какой Вова?

- Да тот, которого недавно крестили.

Дети проводили меня в корпус.

- А что вы принесли? А кто это? - послышались вопросы.

- Это мой крестный,- объяснял Вова,- нашел его в храме. Меня крестили с Юлькой вместе. А когда вы к нам еще приедете?

- Приеду, как будет время.

Так мы стали ходить в детский дом на Вучетича. Через полгода некоторых детей перевели в другой детский дом, но они продолжали звонить, просили приехать, навестить. Отказать нельзя: дети ждут. И вот нагружаешь сумку - конфеты, печенье, еще что-нибудь - и едешь туда, куда тебя зовут. А там подходят другие ребята, спрашивают: "Кто вы? Откуда? Зачем приехали?" Просят: "А меня покрестите... и меня, я тоже некрещеная. А молитвы у вас есть? А иконки? Дайте! Еще приедете? Будем вас ждать, дайте ваш телефон. Мы вам позвоним".

И так пошло: дороги, встречи, поездки. Ребята тянулись к вере, тянулись к добру, к теплу. Да, конечно, они были накормлены, мало-мальски одеты, у них была крыша над головой, но очень часто им не хватало самого необходимого - тепла человеческого общения, заботы, понимания и главное - любви.

Дорог было много: сначала в один детский дом, потом в пять, потом в десять. А сейчас, кроме московских и подмосковных, под опекой храма находятся детские дома и интернаты Петербурга, Тверской и других областей. Дети знают, что где-то в Москве есть храм Святителя Митрофана Воронежского и там за них молятся, их помнят, готовы оказать им хоть маленькую помощь. Как говорил отец Димитрий: "Мы должны зажечь перед ребенком свечу, чтобы он знал, что есть другая жизнь, где не так, как в обычном мире, все оценивается материально, а, наоборот, где ценится добро, тепло, участие. Где не все можно купить или продать. Надо, чтобы ребенок видел эту жизнь, как свечу вдали, и стремился к ней. Вот показать ему эту жизнь, возбудить в нем желание, стремление к этой жизни - это то, что мы можем сделать".

Было, конечно, очень трудно - сколько требовалось любви, терпения. Батюшка утешал: "Ты делай, а результатов не жди, если нужно, то они придут. Понимаешь, если одному ребенку поможем - это уже будет огромное дело. Вот представь, научим мы мальчишку молиться: он попадет в тюрьму - и только начнет молиться, обязательно под амнистию попадет или срок сократят. Или будет, например, где-то в самом безнадежном положении лежать под забором - и только скажет: "Господи, помоги!", обязательно найдется такой человек, который протянет руку и поможет. Вот почему мы должны не оставлять этого дела, а идти дальше".

И мы шли вперед по этой долгой дороге. За эти годы было крещено много-много ребят, может быть, двести пятьдесят, а может быть, и триста - вначале не считали. В конце 1998 - начале 1999 года в Москве и других крупных городах закрыли все приемники для детей, и беспризорников стало в десять или двадцать раз больше, чем после революции. Ребята по полугоду и больше жили на вокзалах, спали в подвалах, на чердаках, в машинах. И только что созданный при нашем храме детский дом "Павлин" начал принимать таких детей. В день поступало до двадцати звонков: "Возьмите детей, помогите детям!" И помогали кому могли. Привезут утром восемь человек, сотрудники примут, вымоют, подстригут, выведут вшей, переоденут, накормят, а к вечеру или на следующий день из восьми семеро убегают - жизнь на улице была для них привлекательней. Более двухсот человек прошло тогда через приют. Кого-то вернули в семью - побеседовали с родителями, кого-то отправили в интернат - договорились с администрацией, а кому-то нашли новую семью.

Со временем беспризорников стало меньше, открылись новые приюты - их сейчас в Москве около пятнадцати. Они хорошо устроены, с красивыми пластиковыми окнами, чистыми стенами, системами видеонаблюдения, с хорошей стильной мебелью, с диснеевскими картинками. Да и число детских домов за последние четыре-пять лет увеличилось на треть. Но человеческого тепла все так же мало: "Ты не наш. Откуда ты? Из Коврова? Ну и поезжай туда, и чтоб здесь больше не показывался!"

...Дети - наши и не наши - ждут в детском доме, в больнице. "Когда приедете? Когда покрестите? Когда можно с вами в храм?" И спешат Татьяна Николаевна Сухарева, Антонина Андреевна Шелкова, Марина Озерникова, везут гостинцы. Поскорей, ведь их ждут!

Дети вырастают, выходят из детских домов и интернатов, становятся на собственный жизненный путь, и многие идут в храм, зная, что там можно получить поддержку, помощь и участие. А это так необходимо, особенно если ты один.

Сейчас в храмах нашего прихода работает пятеро выпускников школ-интернатов. Воспитанники детских домов, с малых лет посещавшие наш храм, живут в четырех монастырях Подмосковья. Несколько человек работает на ферме Иосифо-Волоцкого монастыря. Там двенадцать коров, телята; дойка, кормление, уборка, а еще и на службу пойти - все надо успеть. И ребята справляются, правда, бывает тяжело, вставать приходится в пять часов, но они друг друга поддерживают, сказывается интернатская привычка помогать другому - так легче. И так им бывает приятно, когда приезжают прихожане родного Митрофаниевского храма - на душе становится теплее.

В этом году выпускник школы-интерната № 67 Виктор Деев, окончивший вечернюю школу и профессиональное училище, получил у отца Димитрия благословение на поступление в семинарию при Николо-Перервинском монастыре. Он хорошо сдал экзамены и зачислен на первый курс. А выпускник детского дома № 39 Владимир Богадист, которого мы опекаем несколько лет, поступил в Николо-Угрешскую семинарию. Как и Виктор, он закончил профучилище, получил профессию плотника, потом служил в воинской части неподалеку от Зосимовой пустыни. Беседы с иеромонахом Варнавой, его внимание, участие, радость от общения с другими насельниками воодушевили Володю, и теперь он - семинарист. Вместе с ним на первом курсе учится и наш прихожанин Алексей Бурдаков - добрый, отзывчивый, внимательный молодой человек.

В тот же Николо-Угрешский монастырь пришел на послушание и выпускник школы-интерната Александр Урбан. "У меня есть квартира, телефон,- говорит Саша,- я много помогал своему интернату: привозил гуманитарную помощь, одежду, канцтовары. Все это покупал на свои деньги. Но я чувствовал, что этого мало, и вот хочу в семинарию, а если не возьмут, то хотя бы поживу в монастыре. Меня зачислили на подготовительный курс, буду учиться".

Отрадно, что ребята выбирают хороший путь, пусть и непростой, и материально сложный - ведь в семинарии стипендия сто двадцать рублей, а на что жить, как платить за квартиру? А нужно еще и мыло купить, и зубную пасту, и хочется иногда чего-нибудь вкусного. Но они готовы потерпеть. А там и другие ребята присматриваются: "Может, пойти в вечернюю школу, а потом и дальше учиться? Может быть, в семинарию? Как там, что делают? На кого учат?"

Ю.В.Беляев