Священномученик Сергий родился 29 июля 1890 года в подмосковном селе Дьякове, недалеко от Коломенского (ныне они входят в черту Москвы). Его отец, священник Сергей Матвеевич Воскресенский, был настоятелем дьяковского храма Иоанна Предтечи. При нем была сооружена церковная ограда, вымощена дорога от храма до моста через реку, построена церковно-приходская школа, которую из-за революции не успели открыть.

Сергей окончил Перервинское духовное училище и Московскую Духовную семинарию и в 1915 году поступил учителем словесности в школу при женском Князе-Владимирском монастыре. Монастырь был основан в 1890 году при селе Филимонки Подольского уезда, на возвышенном месте среди густого ельника. В 1916 году Сергей Сергеевич женился на Александре Николаевне Никольской, дочери подольского священника, и был рукоположен в диакона. До 1920 года он служил в монастыре, а после смерти отца его рукоположили в священника к родному Иоанно-Предтеченскому храму.

Изданный в 1918 году декрет "О регистрации, приеме на учет и охранении памятников искусства и старины, находящихся во владении частных лиц, обществ и учреждений" послужил поводом для закрытия многих церквей. В декабре 1923 года вышло постановление и о храме Иоанна Предтечи: поскольку "здание церкви является исключительным памятником архитектуры XVI века и реставрируется на государственные средства, предложить Московскому уездному исполнительному комитету договор с общиной верующих расторгнуть и передать церковное здание отделу музеев и охраны памятников искусства и старины Народного Комиссариата по Просвещению". Храм действительно передали музейному отделу.

В начале марта церковная община отправила властям письмо, в котором говорилось: "Православный приход, объединенный нашим храмом, включает в себя четыре больших подмосковных селения: Дьяково, слободу Садовую, деревню Беляево и Чертаново... с населением 1900-2000 душ... среди нас нет не только неверующих, но даже маловерующих. Воспитанные на началах старого деревенского уклада жизни, мы привыкли всю нашу трудовую жизнь, во всех ее этапах, связывать с кругом жизни церковной, подчиняя первую последней, и до конца дней своих мы не изменим этим своим традициям". Письмо действия не возымело, и о. Сергий перешел служить в Казанский храм Коломенского. Прихожане полюбили священника, который никогда не отказывал, если надо было кого-то крестить или срочно причастить.

	Храм Иоанна Предтечи в Дьякове

В апреле 1929 года руководство музея направило ходатайство в Президиум Моссовета: "При проведении культурно-просветительной работы по Музею архитектурных и бытовых памятников в селе Коломенском весьма существенным недочетом является наличие на территории музейной усадьбы двух действующих церквей.

Территория Коломенского привлекает каждогодно все возрастающее количество трудящихся и является одним из наиболее популярных мест массовой экскурсионной работы; помимо обычных пешеходных экскурсий по осмотру музея здесь устраиваются пароходные массовки с музыкой, физкультурой, купанием, организуются игры, танцы и т. п.

При этой постановке разумного отдыха трудящихся, основной целью которого ставится зарядка бодростью и жизнерадостностью, вклинивается большим диссонансом близость церквей с их обрядностью, колокольным звоном, крестными ходами. Особенно мешает в этом отношении Георгиевская церковь, расположенная на центральной площадке усадьбы посреди музейных сооружений.

Ввиду указанного, Главнаука просит о ликвидации отправления религиозного культа в двух церквах села Коломенского: Георгиевской и Казанской".

В мае храм Великомученика Георгия закрыли, однако Казанский по просьбе верующих не тронули.

Коломенские крестьяне держали большие сады и продавали ягоды и фрукты в Москве, на Болотной площади, недалеко от Кремля. Чтобы прокормить семью, о. Сергий тоже возил на базар малину, яблоки, вишню. Большое село близ столицы с благочестивым зажиточным и самостоятельным населением было ненавистно властям, и с усилением гонений здесь ожидались аресты. Отца Сергия предупреждали о грозящей опасности, предлагали уехать, но он отказался. В ночь на 16 марта 1932 года его и еще семерых крестьян арестовали и отправили в Царицыно.

На следующий день уполномоченный ОГПУ по Московской области писал: "Рассмотрев агентурное дело "Теплая компания" антисоветской группировки, по которому проходит кулацко-зажиточный элемент... который под руководством попа Воскресенского на протяжении 1931 года и последующего времени ведет антисоветскую работу, направленную к срыву мероприятий партии и советской власти в деревне; принимая во внимание, что для ареста и привлечения их к ответственности имеется достаточно материала, постановил: агентурное дело "Теплая компания" ликвидировать путем ареста проходящих по нему граждан".

В дело о.Сергия были внесены свидетельские показания о том, что он "часто ходит на дом... к гражданам, по селу делает поборы. Среди верующих говорил, что придет время, когда народ будут хоронить без отпевания, старые попы умирают, а новых не учат, и проповедовать слово Божие некому. Скоро и у нас под Москвой устроят голодную степь, всех лучших крестьян советская власть раскулачивает, арестовывает, ссылает, работать некому. А за что угоняют? Лишь за то, что они не хотят идти в колхоз. Весь этот гордиев узел, который завязали большевики, может разрубить лишь война. Взяли меня, спрашивали в ОГПУ о моем хозяйстве, могут сказать, что я вел агитацию против советской власти и колхозов. Мне, как священнику, часто приходится ходить с требами как к колхозникам, так и к единоличникам. Конечно, они спрашивают меня: "Как, отец Сергий, ты мыслишь насчет колхозов - вступать или нет?" Что же мне остается отвечать? Конечно, я отвечал так, как представлял себе, и говорил: "Колхоз, как видите вы и я, ничего хорошего не принесет, сейчас мужика согнули в бараний рог, а когда пройдет сплошная коллективизация, то тогда совсем пропало дело". Ну разве это агитация? Я только высказывал свое мнение".

Еще одна свидетельница сообщила: "Поп Сергей Сергеевич Воскресенский родился и вырос в селении Дьякове, где его отец также был попом. Среди верующих пользуется авторитетом. Воскресенский говорил: "Советская власть - это красные помещики, которые притесняют трудовое крестьянство, разоряют и закрывают храмы. Но мы должны со своей стороны не примиряться с этими гонениями, а действовать как первые христиане". Воскресенский часто говорил проповеди, в которых призывал крестьян крепиться, говоря: "Наступило тяжелое время для верующих, всюду на нас гонение, нам нужно крепко держаться за Церковь. Наступило последнее время, но Церковь останется непобедимой". Будучи у меня в доме и увидев у меня разукрашенные портреты Ленина и членов реввоенсовета, выйдя из дома, смеялся надо мной, говоря: "Вместо икон портреты стала украшать".

Следователь допросил также священника Казанской церкви о.Николая Покровского."Сергея Сергеевича Воскресенского знаю с детского возраста,- сказал тот.- В своей работе мне часто приходилось с ним соприкасаться. Последний, будучи священнослужителем, использовал свое положение для антисоветской работы, обрабатывая в этом направлении и верующих, подбирая из их среды группу единомышленников и через них проводя дальнейшую работу. Воскресенский антисоветскую работу проводил также и при исполнении треб. Так, например, осенью прошлого года я, Воскресенский и крестьянин села Чертанова, который вез нас на похороны, сказал нам: "Смотрите, отец Сергий, было пустое место, а сейчас большое строительство". На что Воскресенский ответил: "Нет ничего удивительного - работы в Советском Союзе производятся принудительным трудом из-под палки, полуголодным народом". В момент изоляции кулачества Воскресенский в присутствии верующих, фамилии которых я забыл, говорил: "Получил я письмо от наших узников. Пишут они, что живут плохо, в землянках. Все их имущество пропало в дороге, получили лишь свои топоры и лопаты, а ценности правители взяли себе. Не удалось здесь обобрать - так сделали, что в дороге обобрали до последней рубашки". Осенью 1931 года при подведении итогов хозяйственного года была устроена выставка работы колхозов. Я, проходя по селу с Воскресенским, попросил у него посмотреть выставку, на что последний ответил: "Что там смотреть? Если бы это была собственность крестьян, тогда другое дело, а то все колхозное, а у крестьянина осталась одна голова собственная, и та скоро с плеч долой полетит".

На допросе 20 марта о.Сергий сказал: "Я и другие арестованные со мной колхозники вели разговор о высланных кулаках, о их семьях, оставленных в районе, о их материальном обеспечении, моральном состоянии. Я до своего ареста служил в Казанской церкви. Сельсовет в 1929 году произвел изъятие у меня части имущества - стульев, столов, шкафов и так далее. Часть из них мне была возвращена, часть не возвратили. Я облагался в индивидуальном порядке налогом. По ягодам мне было дано твердое задание, часть моего дома сельсовет использовал под жительство рабочих овощного комбината, вынудив мою семью проживать в тесноте. При реализации займа мне было предложено подписаться на заем в 200 рублей, я предложил 50. В результате я на заем не подписался. Все это вызывало во мне недовольство советской властью и ее представителями на местах - сельсоветом. Сдавая ягоды советской власти по твердым ценам, я был лишен возможности получить за сданную продукцию хлеб и промтовары, так как продукты питания приходилось покупать на рынке, платя за них по рыночным ценам. Поселив в моем доме рабочих, принудили меня с семьей ютиться на площади, не удовлетворяющей мою семью. Но несмотря на все это, я со своей стороны имеющееся у меня недовольство окружающим не передавал и агитацией не занимался. Виновным себя в предъявленном мне обвинении не признаю".

В марте следствие было закончено.Обвинительное заключение гласило: "Село в прошлом, как до, так и после революции, являлось кулацким, имевшим прямые связи в торговой деятельности с московскими рынками. Это село в прошлом выбрасывало на московские рынки огромное количество овощной и ягодной продукции, и вместе с этим зажиточная часть этого села занималась скупкой товаров в окружающих селениях района, а также завозом из других районов для переработки и последующей реализации на московских рынках.

В период проведения мероприятий партии и советской власти в части колхозного строительства деревни село под влиянием кулацко-зажиточной прослойки села оказалось в стороне от колхозной жизни, за исключением некоторой бедняцко-батрацкой части села, которая к организации колхоза приступила в конце 1929 года, организовав колхоз из нескольких хозяйств. В последующее время колхоз разрастался за счет бедняцко-середняцких масс и кулачества, и уже в 1930 году село было коллективизировано на 90%. Однако в него с целью разложения и скрытия своей кулацкой физиономии вошли в подавляющем большинстве элементы кулачества.

В результате полной засоренности колхоза кулацко-зажиточным элементом, благодаря антиколхозной деятельности его, разложения, явного срыва колхозных мероприятий колхоз распался и в нем оказалось только 17 бедняцко-середняцких хозяйств (из числа имевшихся 186 хозяйств).

В период перевыборов сельсоветов в 1931 году село подвергалось неоднократному переизбранию совета, вследствие того что кулацко-зажиточный элемент всячески старался ввести и поставить у руководства своих людей, внося дезорганизацию в систему перевыборов, наряду с этим усиленно выступая против кандидатур бедняков-колхозников и коммунистов.

В данное время село коллективизировано на 24%. Планы заготовок селом не выполнены. По поступившим в Ленинское райотделение сведениям, группа из кулацко-зажиточного элемента под руководством местного попа Воскресенского вела антисоветскую агитацию, направленную к срыву мероприятий партии и советской власти, с использованием религиозных предрассудков масс.

Руководитель антисоветской группировки обвиняемый Воскресенский, являясь служителем культа и будучи авторитетным среди верующих, обходя их, внушал им, что организация колхозов убьет религию и религиозные чувства верующих.

Как один из методов борьбы с мероприятиями советской власти в деревне обвиняемые по делу с целью дискредитации советской власти распространяли слухи о гибели советской власти и нелепые провокационные слухи о том, что один из колхозников якобы видел видение, заключающееся в том, что он при возвращении из Москвы в село на дороге встретил старца, который предложил ему посмотреть назад, в правую и левую стороны, и когда он посмотрел, то сзади увидел армию и кровь, слева - замученных и оборванных колхозников, а справа - единоличников в хороших костюмах, сытых и жизнерадостных".

В апреле арестованных перевезли в Бутырскую тюрьму в Москве. 4 августа тройка ОГПУ приговорила о.Сергия к трем годам исправительно-трудового лагеря. Исповедника отправили на Беломорско-Балтийский канал, на станцию Медвежья Гора. В начале марта 1933 года его посадили в камеру с уголовниками. Те отняли у батюшки одежду и выставили его на сильный мороз. Не перенеся тяжелых условий, 11 марта о.Сергий скончался и был погребен в безвестной могиле. Юбилейный Архиерейский Собор 2000 года причислил его к лику Новомучеников и исповедников Российских. Память священномученика Сергия Воскресенского совершается в день кончины, 11 марта по новому стилю.

[*] Источники: Игумен Дамаскин (Орловский). Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия. Жизнеописания и материалы к ним. Книга 7.- Тверь. ООО "Издательство "Булат". 2002. С. 65-75.