Епископ Лаврентий (Князев)		Протоиерей Алексей Порфирьев

Епископ Лаврентий (в миру Евгений Иванович Князев) родился в 1877 году в Кашире. Он происходил из духовного звания и был единственным сыном у матери-вдовы. Начальное образование получил в Веневском духовном училище, среднее — в Тульской семинарии. В 1902 году окончил Санкт-Петербургскую Духовную академию со степенью кандидата богословия. В том же году был пострижен в монашество архиепископом Сергием (Страгородским) и рукоположен в иеромонаха.

В 1912 году его назначили ректором Литовской Духовной семинарии и настоятелем Виленского Свято-Троицкого монастыря. В 1917 году по представлению митрополита Тихона (Беляева) архимандрит Лаврентий был хиротонисан во епископа Балахнинского, викария Нижегородской епархии.

Епископ Лаврентий был усердным делателем Иисусовой молитвы, учеником и духовным другом оптинских старцев. Старец Анатолий (Зерцалов) на вопрос духовной дочери, правильно ли воспитывает ее владыка, ответил, что совершенно правильно, и трижды земно ему поклонился. Это было незадолго до мученической кончины епископа.

Владыка Лаврентий пробыл в Нижнем Новгороде год и семь месяцев. Все это время он управлял епархией один, так как правящий архиепископ Иоаким (Левицкий) летом 1917 года уехал сначала в Москву на Поместный собор, а затем в Крым, где был убит бандитами.

В апреле 1918 года епископ Лаврентий писал Патриарху Тихону: «...дела, дела, просители, посетители задавили, и главное, что со дня хиротонии все один и один... А тут еще приходится себе повторять пословицу: от сумы да от тюрьмы не отрекайся... Но что делать? Надо уж, видно, нести такой крест, пока Господь дает силы».

В заботах о епархиальных делах, тревогах за пастырей и паству прошли весна и лето 1918 года. «...Чувствую большое утомление и усталость от столь тяжелого, но лежащего на моих одиноких плечах бремени... Оставаясь один на епархии в такое трудное и исключительное время, каждый день и почти каждый час приходится принимать вести одну тревожнее другой, не раз желая и не решаясь оставить Нижний и приехать в Москву для присутствия на Соборе, хотя для меня это было бы очень важно, и интересно, и поучительно... Некоторые из арестованных священников отпущены, другие еще в тюрьме. 28 июля я с большими трудностями мог добыть себе пропуск и посетить их. Попытки получить разрешение на совершение в тюремной церкви богослужения не увенчались успехом (ибо заведующий — иудей)...» — писал епископ Патриарху.

По благословению владыки в Нижнем Новгороде действовало Спасо-Преображенское братство по возрождению церковно-общественной жизни. Тогда же было создано религиозно-философское общество, просуществовавшее до января 1918 года. Собрания проходили по средам в доме организатора братства А. Булгакова, и епископ был непременным их участником.

Жил он в нижегородском Печерском монастыре. Часто служил, любил читать акафисты перед афонским образом «Скоропослушницы». За каждой службой произносил проповеди и после литургии благословлял весь народ. Три последние проповеди закончил словами: «Возлюбленные братья и сестры, мы переживаем совсем особое время — всем нам предстоит исповедничество, а некоторым и мученичество».

Будучи у Булгаковых, владыка говорил, что ему предсказана мученическая кончина. Известен такой случай: монахиня Виленского монастыря, которой поручили привести в порядок клобук владыки, хотела надеть его, чтобы проверить, правильно ли сидит наметка, но, увидев над клобуком огненный венец, упала без чувств.

В конце августа 1918 года владыку арестовали. В тюрьме ему предложили занять отдельную камеру, но он предпочел остаться в общей и первую ночь провел на голом полу. На следующий день духовная дочь Елизавета Шмелинг передала ему постель. Позже арестованные заметили, что тех, кто ляжет на кровать епископа, отпускают домой, и многие просили позволения на ней полежать.

Владыку выводили из камеры только на допрос или на принудительные работы: заключенные чистили тюремный двор, метали сено, ездили с бочками за водой. Находясь в камере, он непрестанно молился, не обращая внимания на замечания и насмешки соседей. Скоро насмешки прекратились, и арестованные стали подражать его молитвенному подвигу.

Большим утешением для него было разрешение священнодействовать в тюремном храме, и он не пропускал ни одного праздника и воскресного дня, чтобы не принести Господу бескровную жертву о себе и о людях.

Духовные дети через келейника передавали владыке облачение, вещи и продукты. Однажды он послал на волю четки с просьбой заменить их на новые. Старые отдали иеромонаху Варнаве (Беляеву), впоследствии епископу Васильсурскому. «Трудовые четки»,— сказал он.

Сохранилось свидетельство, что священномученик дважды посылал келейника в Балахну к местному священнику, с просьбой, чтобы прихожане ходатайствовали о его освобождении как Балахнинского епископа. Верующие собрали около шестнадцати тысяч рублей, которые намеревались внести в качестве залога, и собирали подписи под прошением об освобождении архиерея. Подписи собирались и в храмах Нижнего Новгорода.

Однако освобождать владыку власти не собирались, а, напротив, искали предлог, чтобы вынести ему приговор. Таким предлогом стало воззвание к пастве, принятое на съезде духовенства Нижегородской епархии в июне 1918 года и подписанное председателем съезда епископом Лаврентием, секретарем протоиереем Алексеем Порфирьевым и бывшим губернским предводителем Алексеем Борисовичем Нейдгардтом. В воззвании, содержавшем протест против конфискации храмов, монастырей и церковного имущества, цитировались слова апостола «облецитесь во всеоружие Божие». Их и истолковали как призыв к вооруженному восстанию. Обвинение было найдено. Протоиерея Алексея Порфирьева тоже арестовали.

Отец Алексей происходил из многодетной крестьянской семьи Симбирской губернии, был большим молитвенником и очень почитал образ Божией Матери «Всех скорбящих Радость». После ареста его ни разу не вызвали на допрос, и он надеялся, что его освободят.

	Здание Нижегородской ЧК (Воробьевка)

Через некоторое время арестованных перевели на Воробьевку, в тюрьму ЧК. В тот день у о. Алексея было особенное настроение, и, прощаясь с сокамерниками, он говорил, что идет на волю. Ведь его с владыкой переводили под празднование его любимой иконы «Всех скорбящих Радость».

Владыка шел на Воробьевку в сопровождении вооруженного солдата через весь город. По дороге народ подходил к нему за благословением. У подворья Пицкого монастыря он остановился. Шла всенощная. Узнав, что здесь епископ, молящиеся выходили из храма, чтобы получить последнее благословение.

На следующий день священномученикам объявили, что их расстреляют, но обещали помилование, если они снимут сан. Однако палачи и сами не верили в такую возможность и, не дожидаясь ответа, принялись избивать осужденных, а затем объявили окончательный приговор — расстрел.

У епископа Лаврентия были с собой Святые Дары. Он причастился сам и причастил о. Алексея. Владыка был спокоен и радостен, а батюшка плакал.

— Почему вы плачете? Нам надо радоваться,— сказал владыка.

— Я плачу о моей семье.

— А я готов.

Вскоре привели А. Б. Нейдгардта. Осужденным приказали выйти в сад и встать на краю вырытой могилы. Епископ Лаврентий, воздев руки, пламенно молился. Отец Алексей сложил руки на груди и творил молитву мытаря: «Боже, милостив буди мне грешному».

Услышав пение «Херувимской», солдаты отказались стрелять. Позвали латышей, и те привели приговор в исполнение. Было около одиннадцати вечера. Ночью следователь пришел в дом Елизаветы Шмелинг, отдал вещи епископа и сказал, что он казнен невинно.

Через несколько дней, проходя мимо здания ЧК, Шмелинг увидела выезжавшую из ворот телегу, на которой лежало два тела.

— Кто это? — спросила она возчика.

— Епископ и священник.

— Куда вы их везете?

— На Мочальный остров, оттуда велено сбросить их в Волгу.

Юбилейный Архиерейский Собор 2000 года прославил священномучеников Лаврентия (Князева), епископа Балахнинского, протоиерея Алексия Порфирьева и мученика Алексия Нейдгардта в лике Новомучеников и исповедников Российских. Память их совершается в день кончины, 6 ноября по новому стилю, на празднование иконы Богородицы «Всех скорбящих Радость».

¹ Источники: Игумен Дамаскин (Орловский). Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия. Жизнеописания и материалы к ним. Книга 1. Тверь. ООО «Издательский дом «Булат». 2001. С. 161—167.