Священномученик Николай родился 27 ноября 1877 года в селе Жданово Симбирской губернии (ныне Пильнский район Нижегородской области) в семье священника Василия Розова. Все три сына о. Василия впоследствии приняли сан; самым известным среди них был патриарший архидиакон Константин Розов.

В 1898 году Николай окончил Симбирскую Духовную семинарию и женился на дочери священника Ольге, выпускнице епархиального училища в Симбирске. Жена стала ему верной помощницей, впоследствии разделив с ним тяготы гонения и ссылки.

В 1904 году Николай Васильевич был рукоположен во священника к храму села Барышская Слобода близ Алатыря. В 1906 году он поступил в Санкт-Петербургскую Духовную академию, которую окончил в 1910 году со званием кандидата богословия, и преподавал Закон Божий в Еленинском институте.

Всю свою жизнь о. Николай был большим противником пьянства, поскольку глубоко переживал пристрастие к вину отца и старшего брата. Ни дома, ни в гостях при нем никогда не подавали за трапезой вина. Живя в Санкт-Петербурге, он был деятельным участником Александро-Невского общества трезвости. В 1908 году Общество выпустило брошюру о. Николая, где он писал: «Кроме казенных винных лавок теперь в каждом селении торгует несколько частных шинков, и могучие волны водки прокатываются по обширной равнине России, нигде не встречая преград своему разрушительному действию. Катятся волны, захлестывают города, села и деревни; гибнет, захлебываясь в море водки, русский народ. Ужели мы будем еще и еще добровольно нести гнет этого злого гения нашей Родины? Ужели мы будем продолжать пить, похмеляться и безобразить, а в промежутках между похмельем и пьянством, когда тело устанет от обильных угощений на пьяном пире Горе-богатыря, мы будем спать тяжелым, кошмарным, пьяным сном...»

С 1918 по 1922 год батюшка служил в храме села Григорова неподалеку от Алатыря, затем переехал в мордовское село Коноклейки. В те годы среди простого народа еще сохранялось благочестие, а нечестие если и случалось, то было достаточно беззлобным. Как-то о. Николай шел с сыном по селу. Увидев священника, парни стали выкрикивать: «У попа-то рукава-то — батюшки!» На что он тут же отозвался: «У ворот-то дураков-то — матушки!» В ответ раздался смех.

С 1925 по 1931 год о. Николай служил в небольшом деревянном храме села Купчино в пригороде Петрограда; в это же время он был возведен в сан протоиерея.

В 1932 году староста греческой церкви, что на Лиговском проспекте, предложил о. Николаю стать настоятелем. Прихожан-греков оставалось всего несколько семей, но церковь считалась посольской: иногда сюда приезжал посол Греции и по национальным праздникам вывешивался греческий флаг.

Один из алтарей, освященный в честь святителя Николая, о. Николай называл русским уголком. Позже староста упразднил этот алтарь без согласия настоятеля. При храме был профессиональный хор под управлением А. П. Рождественского, куда входили многие оперные певцы, и характер пения был скорее светский, нежели церковный. Отец Николай хотел сделать богослужение в храме более уставным, но потерпел неудачу и в том же 1932 году вынужден был перейти в Никольский храм на Охтинском кладбище.

В 1935 году протоиерея Николая наградили митрой.

В том же году власти произвели массовые аресты городского духовенства. 19 марта арестовали и о. Николая. На допросе у него выясняли, что заставило его устраиваться на службу в греческую церковь, кого он знает из прихожан и из греческого консульства. На вопрос: «За что были высланы ваши сослуживцы?» — он ответил: «Не знаю. Они об этом мне не говорили. Я же их жалею, как людей, не заслуживших высылки».

На этом следствие было закончено. Обвинительное заключение гласило: «...Розов является исключительно антисоветским типом, открыто проявляет свое враждебное отношение к советской власти, группирует монашеский элемент и ведет антисоветскую агитацию. На допросе же это отрицает, хотя и показывает, что за антисоветскую деятельность был выслан целый ряд его сослуживцев. Считает высылку своих сослуживцев незаслуженной и очень о них сожалеет».

28 марта Особое Совещание при НКВД приговорило выслать о. Николая на пять лет в Уфу «как социально опасный элемент». С ним выслали и жену.

Новый настоятель Никольского храма на Охтинском кладбище священник Феодор Боголюбов регулярно отделял часть церковного дохода членам причта, находящимся в ссылке, и их семьям. В Уфе о. Николай освоил ремесло переплетчика, с которого кормился, а деньги, получаемые из храма, целиком пересылал своим детям.

В 1937 году начались новые массовые аресты среди духовенства, в том числе и уже отбывающего ссылку. 9 декабря был выписан ордер на арест протоиерея Николая — за контрреволюционную фашистскую пропаганду, распространение провокационных слухов о войне и поражении Советского Союза. Через три дня священник был арестован и на время следствия помещен в Уфимскую тюрьму с содержанием под стражей по первой категории.

— Дайте показания о ваших связях в Уфе и других городах,— потребовал следователь.

— В Уфе я знаю всего лишь несколько человек. Дмитрия Владимировича Разумова, он священник из Ленинграда, был выслан вместе со мной. Мы бывали друг у друга, делились новостями и вели беседы на разные политические темы и больше всего интересовались вопросом об освобождении из ссылки. Эти наши встречи и беседы мы называли «производственным совещанием». Знал Федора Ивановича Красильникова, у которого учился переплетному делу. С ним также были беседы политического характера об освобождении из ссылки. Священника Павла Цветаева, ссыльного из Ленинграда, который был у меня один раз в 1937 году. С ним также говорили об освобождении из ссылки. Ивана Петровича Овечкина, диакона, высланного из Ленинграда, он также иногда бывал у меня в 1937 году. С ним велись беседы на политические темы об освобождении. Кроме указанных лиц, в Уфе, а также и в других городах никого не знаю.

— Расскажите сущность ваших бесед с Разумовым, Красильниковым, Цветаевым и Овечкиным.

— Сущность этих бесед сводилась к тому, что мы говорили об освобождении нас из ссылки и в связи с этим касались вопросов международного положения и других политических вопросов.

— Вы арестованы за активную контрреволюционную деятельность. Признаете ли вы себя виновным в этом?

— Виновным себя не признаю, контрреволюционной деятельностью я не занимался.

— Вы лжете, следствие располагает данными, что вы систематически среди населения вели контрреволюционную агитацию и распространяли провокационные слухи. Предлагаем вам давать откровенные показания о своей контрреволюционной деятельности.

— После того как я был выслан из Ленинграда, я говорил: «Меня выслали без причины, не было никакого основания для того, чтобы выслать меня. Кроме того, еще и обманули, говоря, что в Уфе вы будете жить совершенно вольно, а здесь обязали явкой через каждые десять дней в НКВД». Высылку меня из Ленинграда я считал и считаю неправильной, и по этому вопросу я высказывал свое недовольство.

Допросы продолжались в течение месяца.

— Следствие располагает данными, что вы систематически среди населения распространяли провокационные слухи о том, что советская власть подвергает репрессиям совершенно невинных людей и делает из них врагов. Подтверждаете ли вы это?

— Провокационных слухов среди населения я никогда не распространял.

— Вы систематически высказывали недовольство политикой ВКП(б) и советского правительства. Подтверждаете ли вы это?

— Нет, не подтверждаю.

— Вы говорите неправду. Зачитываем вам показания обвиняемого Дмитрия Владимировича Разумова: «В беседе со мною Розов неоднократно высказывал недовольство политикой ВКП(б) и советского правительства, в особенности по вопросу ссылки». Теперь вы признаете себя виновным?

— Нет, виновным себя не признаю.

— ...зачитываем вам показания ссыльного диакона Овечкина: «Розов всегда высказывал недовольство и клеветнически заявлял о том, что советская власть репрессирует невинных служителей религиозного культа и тем самым разрушает Церковь». Теперь вы признаете себя виновным?

— Нет, виновным себя не признаю, а показания Овечкина считаю ложными.

— Следствию известно, что вы вели агитацию среди населения города Уфы за усиление сергиевского церковного течения как самого контрреволюционного течения. Признаете ли вы себя виновным в этом?

— Агитацию за усиление сергиевского церковного течения среди населения не вел, но, возможно, иногда высказывался за усиление сергиевского течения, так как считал и считаю его самым правильным течением по сравнению с другими церковными течениями (автокефальным и обновленческим).

Далее о. Николаю были предъявлены обвинения в контрреволюционной фашистской агитации, распространении клеветнических слухов и участии в повстанческой контрреволюционной организации на территории Башкирии. Ни по одному из пунктов обвинения он не признал себя виновным.

13 февраля тройка НКВД приговорила его к расстрелу. Отец Николай был расстрелян 5 марта 1938 года и погребен в общей безвестной могиле.

Юбилейный Архиерейский Собор 2000 года прославил протоиерея Николая Розова в лике Новомучеников и исповедников Российских. Память его совершается в день кончины, 5 марта по новому стилю.

¹ Источник: Игумен Дамаскин (Орловский). Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия. Жизнеописания и материалы к ним. Книга 7.— Тверь. ООО «Издательство «Булат». 2002. С. 59—64.