К книгам, написанным на модную тему школы волшебников, прибавилась еще одна — «Дети против волшебников» Никоса Зерваса. Это издание, выпущенное тиражом 50 000 экземпляров и снабженное иллюстрациями, можно встретить не только в обычных, но и в православных книжных магазинах и лавках. На некоторых интернет-сайтах о нем помещены восторженные отзывы, другие рекламируют его как «православный бестселлер». Аннотация, однако, заставляет внимательнее отнестись к предлагаемому товару: «В основу бестселлера... положена невыдуманная история о детях, одержавших победу над Всемирной лигой колдунов».

Сюжет вкратце сводится к следующему: школа злых волшебников стремится к мировому господству, но ее магия не в состоянии совладать с последней непобедимой страной — Россией. Используя знания о человеческих пороках и слабостях, профессора школы нашли способ справиться с русскими и отправляют своего агента в Москву. Русские разведчики выдвигают для борьбы с магами юного героя — кадета-суворовца Ивана Царицына, по прозвищу Царевич.

«Дети против волшебников» способны шокировать любого мало-мальски культурного читателя. Прежде всего обилием жаргона: «вау», «клево», «хай, детишки» и проч. Литература, а тем паче детская, не имеет права на табуированный язык.

Рисуя картины отвратительного обучения в школе магов, автор разрушает само понятие запрета на изображение жестокости. Так, на уроке по подавлению жалости профессор предлагает отрезать котенку хвост: «Хвостик упал вниз с деревянным звуком, из обрубка толчками захлестала черная кровь. Кошка зашлась в хрипе, раздирая когтями пластиковую подставку штатива».

Далеко от норм воспитания, тем более православного, и описание быта российских суворовцев — будущих образцовых офицеров: «Что делать, такова морская глубоководная традиция: каждый новоприбывающий обязан обжечь гортань этим омерзительным на вкус, но весьма бодрящим и мгновенно социализирующим напитком... Суворовцы опрокинули по наперстку боцманского самогона, прокашлялись, вытерли едкие слезы, хрумкнули солеными огурцами».

Приведенные ниже цитаты точнее представят стиль и содержание книги:

«Они бренчали на мандолинах и лютнях, метали зернь на деньги, пожирали разнообразные бутерброды, тайком развратничали, прятали от профессоров пустые бутылки и недокуренные самокрутки с анашой — словом, получали удовольствие от того, что многие нынче считают смыслом студенческой жизни».

«Удачным выстрелом из «Моссберга» второго добермана разорвало пополам. Клочки разлетелись, обдав грязный склон грязными внутренностями.

— Офигеть,— честно признался кадет Царицын, передергивая затвор.— Мне начинают нравиться волшебные зонтики».

«— Теперь мы аккуратно втыка-а-а-аем эти ножницы кошке в живо-от. И начинаем потихоньку разрезать ей шку-у-рку, — с бледной полуулыбкой пояснил аспирант Гаафс. — Нужно, чтобы вы-ы-ыпали кишочки. Кто-нибудь хочет попробовать?»

Сочетание подобного с большим числом цитат из русской и советской литературной классики и якобы православным колоритом книги создает еще более отталкивающее впечатление, сводя в единое пространство явления, принадлежащие диаметрально противоположным мирам.