Попробуйте спросить у знакомых или просто прохожих на улице: «Знаете ли вы, где похоронен Достоевский?» Вряд ли многие ответят на этот вопрос, и уж совсем мало кто имел возможность поклониться праху великого русского писателя. Да и я как-то не задумывалась над этим вопросом.

Многократно бывая в Александро-Невской Лавре Санкт-Петербурга, я всегда входила в нее узким, мощенным булыжником проходом, который тянется между двумя длинными каменными стенами (кто бывал в Лавре, прекрасно знает это место). И каждый раз, минуя небольшие, расположенные по правую и левую сторону воротца с вывесками городского Музея скульптуры «Некрополь XVIII века» и «Некрополь деятелей культуры и искусства», я думала: а что там, внутри? Но или мне бывало некогда, или вход оказывался закрыт.

И вот в очередной приезд в Питер вновь иду по знакомому булыжнику и вижу — воротца справа открыты. Объявление гласит, что сегодня, в Международный день музеев вход в Государственный музей городской скульптуры свободен. Смело вхожу и оказываюсь как бы в парке со скульптурами, стоящими вдоль расчищенных дорожек. Справа в глубине — небольшая церковь с пристроенным одноэтажным зданием.

Начинаю обходить дорожки. Возле скульптурного изображения, похожего на Ф. М. Достоевского,— табличка, на которой значится, что это действительно надгробие Достоевского. За ним — десятки надгробных памятников: художника Шишкина, композитора Алябьева и других с детства знакомых композитов, художников, актеров, являющихся славой нашего Отечества. Иду и думаю: «А где же вы, дорогие нашему сердцу люди, похоронены, где ваши могилы, с которых сняли эти надгробия, где покоится ваш прах, которому можно поклониться?»

Обойдя все, спрашиваю у смотрительницы: «Откуда свезли все эти памятники, где могилы этих людей, сохранился ли их прах?» «Как где,— отвечает она,— там же, под надгробиями». Столбенею от неожиданности. «Так зачем же вы вводите людей в заблуждение, когда пишете не «могила Достоевского», а «надгробие Достоевского»?» Смотрительница раздражается, повышает голос: мол, вам только открой все, так сразу все порастащите, мол, не вы одна тут такая умная, до вас умные были, спасли все от разорения, сделали музей на кладбище из того, что было, да еще свезли захоронения из других мест. «Вот закажите экскурсию — тогда и расскажут все про могилы, а сейчас музей закрывается». Понятно, если напишешь, что это могила Достоевского, значит, это уже кладбище, а не музей и деньги за вход брать нельзя.

Расстроенная тем, что проходила мимо дорогих могил, взирая на них с обычным любопытством экскурсанта, я постояла у закрытых ворот, поглядывая на воротца напротив и думая: а что же там? Полистала купленный у смотрительницы буклет «Некрополь XVIII века — Лазаревское кладбище», из которого следовало, что первым надгробным памятником в Петербургском некрополе стало надгробие М. В. Ломоносова, что в некрополе находится «целое собрание памятников из мастерской крупнейшего скульптора И. П. Мартоса» и «сохранилось надгробие Натальи Николаевны Ланской, в первом браке Пушкиной». Читаю и вновь не понимаю: надгробия-то сохранились, а сохранились ли сами могилы Ломоносова и Пушкиной-Ланской и где?

Решила специально приехать в Питер, явиться в Музей скульптуры «Некрополь» в будни, с 10.00 до 17.00, не в санитарный день, отдать свои 50 или 100 рублей, чтоб разобраться во всем и поклониться дорогим могилам.

А до той поры зашла в Александро-Невскую Лавру и заказала панихиду по тем, чьи имена мне дороги, а могилы до сих пор были неизвестны, так же как и миллионам моих сограждан.

Л. Павлова