Федор Георгиевич Недосекин

Священномученик Феодор родился 10 ноября 1889 года в селе Новоселки Рославльского уезда Смоленской губернии в семье священника Георгия Петровича Недосекина. Окончил учительскую семинарию и много лет был учителем, а затем окружным инспектором школ.

В 1913 году он женился на дочери протодиакона Иоанна Мухина, служившего в селе Спасском. Впоследствии у супругов родилось восемь детей — пять мальчиков и три девочки. Жена Федора Георгиевича, Зинаида Ивановна, в 1905 году окончила епархиальное училище и также преподавала в новоселковской школе. Кроме других предметов, она вела пение, и ее школьный хор постоянно участвовал в церковных богослужениях.

После революции 1917 года Федор Георгиевич несколько лет был учителем. В 1919 году председатель сельсовета дал ему следующую характеристику: «Новоселковское Сельское Общество удостоверяет, что учитель Новоселковской школы Федор Георгиевич Недосекин, будучи одновременно председателем Новоселковского культурно-просветительного кружка и председателем школьного совета, проявил себя полезным и энергичным работником по народному образованию: поступив в нашу школу учителем, он немедленно организовал культурно-просветительный кружок, в котором работал не покладая рук до сего времени в качестве председателя кружка, за что неоднократно получал искреннюю благодарность от населения... Организовав кружок, он всеми способами старался поднять культурный уровень местных граждан: читал лекции... вел беседы по сельскому хозяйству... организовал при школе читальню, приобрел... разные книги и составил библиотеку, организовал школу для взрослых и сам учил их грамоте и, наконец, организовал в нашей деревне хор... Стараясь как можно больше дать развития нашим детям, он устраивал с детьми экскурсии, литературно-вокальные вечера... и организовал при школе выставку ученических работ и картин. Чтобы больше развить детей и принести им пользы, он вел занятия с учениками не только днем, но и вечером».

В 1921 году Федор Георгиевич был рукоположен в сан диакона, а в 1922 году епископ Гжатский Феофан (Березкин), викарий Смоленской епархии, рукоположил его в священника к Введенскому храму села Семеновское Гжатского уезда. В конце двадцатых годов, когда усилились гонения на Церковь, власти обложили батюшку большим налогом. Он уплатил, но налог удвоили, и за неуплату о. Феодор был отправлен на каторжные работы в Камскую исправительно-трудовую колонию № 2. По отзыву администрации, «находясь на участках Березники и Чуртан, он относился к работе на производстве вполне сознательно... выполняя тяжелые физические работы, чем служил примером для других заключенных».

После ареста все имущество священника, включая дом, конфисковали и семья поехала вслед за о. Феодором. Местные власти поселили их в «красном уголке». Вскоре о. Феодор был оправдан судом и вместе с родными вернулся в Семеновское, но дом их был занят, а храм закрыт.

Батюшка обратился в Патриархию, и его назначили в Казанский храм села Иванисова Ногинского района. Поселились Недосекины в отремонтированной прихожанами церковной сторожке.

Народ сразу полюбил священника за истовое совершение богослужений, за проповеди и нестяжательность. Отец Феодор не устанавливал никакой платы за требы — кто мог, давал по своим возможностям, а для бедных он совершал требы бесплатно. Куда бы и в какое время дня или ночи его ни позвали причастить больного, он не отказывался, сразу собирался и ехал, а чаще всего шел пешком. Его приход включал села Иванисово, Афанасово, Бабеево, Степаново, Есино и город Электросталь, который в то время только строился, в основном силами заключенных.

	Отец Феодор и матушка Зинаида. 1930-е гг.

В 1932 году в лагере, который занимался строительством города, скончался священник — Георгий Николаевич Левицкий. Верующие выхлопотали разрешение отпеть и похоронить его по-православному. Тело привезли в Иванисово, и о. Феодор с певчими выкопал могилу, сам облачил усопшего и совершил отпевание. В напутственном слове он сказал: «Вот счастливый пастырь, удостоился погребения такого, какое положено, похоронен по-человечески. А других бросят в яму как попало, кверху ногами и могилу сровняют с землей».

Гонения на Церковь еще усилились. Отцу Феодору говорили: «Батюшка, смотрите, всех священников вокруг забирают, может быть, вам оставить служение?» Но он всегда отвечал: «Хоть день, да мой — и пред престолом Божиим!»

В ночь на 26 октября 1937 года кто-то постучал в дверь сторожки. «Это я, Василий Васильевич!» — раздался голос председателя колхоза. Зинаида Ивановна открыла дверь. За спиной председателя стояли люди в форме. Отец Феодор все понял. «Вы, очевидно, за мной,— сказал он.— Прошу детей не будить».

Ночные посетители полистали лежавшие на столе тетрадки и учебники, затем предъявили ордер на обыск. Забрали серебряный наперсный крест о. Феодора и два наперсных креста, принадлежавших его отцу, протоиерею Георгию. Затем сказали: «Собирайтесь, одевайтесь, пойдем». Батюшка благословил всех детей; младшие спали, и он не стал их будить. Затем надел теплую рясу и вышел под конвоем энкавэдэшников.

После ареста священника власти распорядились сбросить с колокольни колокола. Прислали рабочих. Вокруг храма собрались верующие, многие плакали, видя, как разбивают колокола, призывавшие на молитву еще их отцов и дедов.

Отца Феодора посадили в ногинскую тюрьму по обвинению в контрреволюционной и антисоветской деятельности.

— Контрреволюционной деятельности я не вел,— заявил он.

— Следствием установлено, что вы после богослужения произносили с амвона проповеди антисоветского характера.

— Проповеди мной произносились редко. В отдельных из них я действительно говорил: «Православные, надо укреплять веру в Бога, самим чаще посещать храм Божий и других привлекать к церкви».

— Следствию известно, что вы в беседах с верующими при их обращении к вам с просьбами совершить те или иные обряды вели с ними беседы антисоветского характера.

— При обращении ко мне верующих с просьбами совершить обряд крещения или похорон, когда рождение или смерть еще не были зарегистрированы в загсе, я отвечал, что совершить обряд не могу, так как надо смерть или рождение зарегистрировать в загсе. Если же этого не будет сделано, то меня могут привлечь к ответственности.

— Следствие располагает данными, что вы вместе с церковным советом вели активную контрреволюционную деятельность, направленную на срыв проводимых мероприятий.

— Членами церковного совета велась активная работа, направленная на то, чтобы вернуть обратно изъятую у нас церковную сторожку, которая оборудована под красный уголок иванисовского колхоза. Я в этом деле никакого участия не принимал, но, наоборот, удерживал их от этой борьбы.

15 ноября тройка НКВД приговорила о. Феодора Недосекина к десяти годам исправительно-трудового лагеря. На станции Ногинск заключенных, среди которых было много священнослужителей, посадили рядом с путями на снег, долго пересчитывали и только после этого впустили в прицепленный к поезду тюремный вагон.

В августе 1938 года о. Феодор писал двенадцатилетнему сыну Феде: «Вот уже десять месяцев исполнилось сегодня, как я с вами расстался. Как хочется теперь мне всех вас видеть!.. За это время ты, наверное, подрос и развился и поумнел еще более... Меня постоянно удивляет, что наш географ Юринька не мог на карте найти те места, где я находился и нахожусь. Теперь я поручаю это сделать тебе. Это просто. Возьми обыкновенную карту железных дорог, а у нас такие были, и смотри линию железной дороги от Ленинграда к северу до самого Северного Ледовитого океана и Мурманска. Потом рассмотри в том же направлении Великий Сталинский Беломорско-Балтийский канал — при железной дороге есть Медвежья Гора (там же и канал). Эта Медвежья Гора недалеко (километров тридцать-сорок) от почтового отделения Морская Масельга, там же около канала, к северу, где теперь я нахожусь. Бываю и на канале. Будь здоров, счастлив и хорошо учись».

Работая на лесоповале, батюшка сломал ногу и был переведен в бондарную мастерскую — делать бочки, ушаты и тому подобное. Здесь, несмотря на большие нормы, работать было полегче.

С началом Великой Отечественной войны содержание заключенных в лагере резко ухудшилось, иногда их почти совсем не кормили. Вскоре о. Феодора перевели в Онежский лагерь Архангельской области, где он и скончался 30 апреля 1942 года и был погребен в безвестной могиле.

Юбилейный Архиерейский Собор 2000 года прославил священника Феодора Недосекина в лике новомучеников и исповедников Российских. Память его совершается в день кончины, 30 апреля по новому стилю.

¹ Источник: Игумен Дамаскин (Орловский). Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия. Жизнеописания и материалы к ним. Книга 6. С. 112—116. — Тверь: ООО «Издательство “Булат”», 2002.