В последнее время в обществе часто обсуждается образ «вождя всех времен и народов» Иосифа Джугашвили, более известного под партийным псевдонимом Сталин. Это явно не случайно; известную роль сыграл и многосерийный телефильм «Сталин лайф», исполнители и заказчики которого приложили много усилий и мастерства, чтобы изобразить Сталина достаточно положительным человеком, лишь волею обстоятельств, согласно логике борьбы за власть вынужденного применять насилие и вести жестокую борьбу против реальных заговоров и вражеских козней. Кто стоит за создателями этого утопического сериала и кому выгодно озвучить идею сильной, но справедливой руки — тема для отдельного разговора.

В дискуссиях сталкиваются две крайние точки зрения. Одни видят в личности Сталина великого кормчего советской империи, который, несмотря на многочисленные жертвы, вывел ее в первую державу мира; другие усматривают в нем прежде всего кровавого тирана, который, несмотря на все великие свершения, повинен во многих злодеяниях — фактически в том, что подорвал физические и нравственные силы русского народа.

Не так давно в прямом эфире одной светской радиостанции эти точки зрения столкнулись с особенной силой — в лице известного современного писателя, который явился апологетом Сталина, и не менее известного политика, который с либеральных позиций всячески Сталина обличал. Накал страстей был велик, хотя в содержательном плане дискуссия ничего нового не явила, за исключением одной любопытной частности. С точки зрения писателя-апологета, вождь всех времен и народов втайне был православным и вообще в современной Православной Церкви есть сторонники его канонизации. Его оппонент, всю передачу яростно сопротивлявшийся какому бы то ни было обелению образа Сталина, неожиданно с этим тезисом согласился: мол, да, такого рода идея в современной Церкви присутствует.

В результате у неискушенного слушателя могло создаться ощущение, что и впрямь Православная Церковь готова не сегодня-завтра Иосифа Джугашвили канонизировать. Непонятно только, добавим, по какому чину — не то как святого мученика, от Берии отравой изведенного, не то как благоверного царя, всей своей жизнью и деятельностью стремящегося воплотить в жизнь евангельскую правду. Звучит анекдотично; ясно, что данное утверждение есть клевета на современное церковное сознание: если даже внутри церковной ограды и можно найти кого-то, кто исповедует подобную чушь, это будут представители маргинальных течений, никакого отношения не имеющие к здоровому православному сознанию.

Что можно сказать по существу если не всей дискуссии, то по крайней мере ее якобы православной составляющей? Прежде всего заметим, что предположение о «тайном православии» Сталина основывается исключительно на повороте политики партии и советского правительства по отношению к Церкви, который позволил открыть ряд храмов, пару монастырей, семинарию и соборно утвердить за митрополитом Сергием (Страгородским) патриаршие полномочия. Поворот этот имел конъюнктурный характер и связан с народным патриотическим подъемом, а не с личным покаянием товарища Сталина и уж тем более не с переменой советской идеологии с атеистической на христианскую. Заметим также, что произошло это уже в 1943 году, а вовсе не в 41-м, когда, казалось бы, и надо было, спасая собственную шкуру, скорее каяться пред Богом. Однако никаких свидетельств молитвенного или покаянного обращения Сталина к Богу не сохранилось. А главное, истинное покаяние или обращение к вере тирана такого масштаба должно было бы иметь куда более серьезные следствия, чем временные повороты во внутренней политике. Какова же была изначальная политика Сталина по отношению к Церкви, можно видеть по предвоенным так называемым безбожным пятилеткам, когда в 40-м году на свободе оставалось всего четыре правящих епископа и на территории России — менее сотни действующих храмов. То есть фактически речь шла о полном уничтожении Церкви, чему, как видно, помешал Сам Бог, попустив Великую Отечественную войну. Так что православие Сталина можно свести разве что к семинарии, из которой он и был исключен за увлечение революционной деятельностью.

Что касается бытующих в православной среде сказаний о чудесных видениях митрополита Ливанских гор Илии и его обращении к советскому правительству, то в последнее время на эту тему появились публикации, убедительно показывающие недостоверность этих апокрифов. Так что сторонники канонизации Сталина основываются на каких-то уж совсем фантастических допущениях. С таким же успехом можно канонизировать царя Ирода под предлогом его тайного и хорошо скрываемого благочестия.

Как судить о Сталине? Все познается по плодам. «Без Меня ничего не сотворите»,— говорит Господь. Многомиллионные жертвы, которые так легко приносили безбожные правители советской империи, все равно ни к чему доброму не привели. После того как скрепы внутреннего террора и провоцируемого им страха постепенно ослабли, созданная Сталиным государственная система просто-напросто рухнула. А воспитанный без Бога так называемый новый русский человек оказался настолько охоч до стяжания материальных ценностей, что перед ним не устояла и сама имперская конструкция.

В заключение заметим: столь явное стремление обелить и возвысить Иосифа Джугашвили — это желание переписать собственную историю, являющееся одним из приемов манипуляции сознанием. Кто читал известную антиутопию Дж. Оруэлла «1984», помнит главного героя романа, который трудится в Министерстве Правды, ежедневно перелицовывая фактическую информацию в старых печатных изданиях, подгоняя ее под идеи, которые сегодня угодны Большому Брату. Стремление переделать прошлое есть один из признаков тоталитаризма в настоящем. Сторонникам же образа Сталина как носителя некой высшей государственной целесообразности стоит внимательно почитать расстрельные списки хотя бы Бутовского полигона. Там можно найти представителей всех классов и сословий: епископов, священников, монахов, мирян, простых крестьян и рабочих. Все они были помехой товарищу Сталину как в осуществлении великого коммунистического эксперимента, так и в укреплении личной власти.

А что касается идеи канонизации, то, как говорится, «за царя Ирода Богородица молиться не велит».