Закончился великопостный и пасхальный круг. Вместе с Церковью мы вспоминали всю историю человечества от грехопадения праотца нашего Адама до пришествия в мир Христа Спасителя и через Вознесение и Святую Пятидесятницу подошли к празднику Всех святых. Человечество проделало такой путь: сначала отпадение от Бога и погружение во ад, потом с пришествием Христа многие, отозвавшись на призыв Божий, устремились к свету и достигли святости и взошли с Богом на небеса. Великий пост — это воспоминание нашего грехопадения и наше покаяние. А Пасха — это участие уже в небесной жизни, жизни святых. Вот два образа жизни: что из этого мы выберем, какой удел? С кем мы хотим быть? От этого зависит наша жизнь и здесь, на земле, и в вечности.

Человек, как заметил один древний наблюдатель, животное общественное. Это наблюдение верно только отчасти, потому что человек призван не к тому, чтобы быть животным стадным, а совсем к другому. Господь задумал нас как единый человеческий организм. И поэтому, естественно, у всех людей есть врожденное чувство тяготения друг к другу. Когда Господь создал Адама, Он сказал: "Нехорошо быть человеку одному". Потому что если человек один, вся любовь его сердца направлена на самого себя. А любовь, направленная на самого себя,— это извращение. Поэтому Господь создал из ребра Адама жену, и он, увидев ее, сказал: "Вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей". Таким образом Господь избавил его от эгоизма: Адам должен был заботиться не только о себе, но и о жене, которую любил как свое продолжение и дополнение своего "я" — потому что в нем уже не было того, что было в ней, это было уже взято, и только вместе они обретали полноту.

Но свою свободную волю Адам употребил во зло, в результате чего в мир вошел грех. И Господь пришел, чтобы всех от греха спасти. И многие люди спаслись. Мы их сегодня и прославляем. Во-первых, Адама, который всю свою долгую жизнь весьма сожалел о том, что послушался голоса змия и не поверил Богу. Мы прославляем и всех праотцев, основоположников веры нашей, основоположников народа Божия: Авраама, Исаака, Иакова. И всех пророков, которые заботились о народе Божием, пытались его вернуть к истинному Богу. Прославляем и Предтечу Господня, прославляем и Матерь Божию, прославляем святых апостолов, которые стали учениками Христовыми. Прославляем и всех учеников апостолов и первых мучеников. Потому что в большинстве своем первая Иерусалимская Церковь была истреблена своими соплеменниками-иудеями и первые триста лет быть христианином значило обрекать себя на смерть.

Прославляем мы и преподобных отцов — монахов, которые уходили из мира, чтобы служить Богу. Когда Церковь победила этот мир и уже не надо было своей собственной кровью платить за то, чтобы быть христианином, верующие люди стали обмирщаться. Император сам покровительствовал Церкви, и многие тогда крестились так же, как в партию не так давно вступали: не ради каких-то высших целей, а ради самых простых и земных, чтобы получить хорошую должность. И ревностным людям, которые видели все это безобразие, было очень тяжело. Поэтому они собирались в монастыри, питались от плодов своих рук, трудились и молились Богу, и многие сподоблялись от Господа благодатных дарований.

Прославляем мы и благоверных царей и князей. То, что им дано было от Бога — происхождение царское или княжеское,— они употребляли не чтобы строить себе дворцы и всячески ублажать свои похоти, но рассматривали это действительно как дар Божий и как возможность послужить своему народу. И всю свою жизнь они старались не себя возвеличить, а старались изо всех сил пользу народу принести, прежде всего духовную. Они возводили храмы, они давали пример благочестия, пример доброй жизни. И многие повторили подвиг святых апостолов, уходили в другие страны проповедовать Христа и достигали удивительного успеха: равноапостольная Нина — просветительница Грузии, или Григорий Армянский, или наш равноапостольный князь Владимир. А в последние времена Николай Японский просветил огромное число язычников. Своим добрым примером, своей любовью к Господу и чистотой своей жизни он просто покорил весь японский народ.

Святых много было, особенно начиная с 1917 года, когда наша страна залилась кровью даже не по щиколотку, а по пояс. Тогда головы не рубили, потому что это долго и хлопотно, а стреляли вволю, всласть. И чтобы сохранить свою жизнь, нужно было отречься от Христа, хотя бы чисто внешне. И кто-то отрекался: священники некоторые с себя снимали сан, а дети отрекались от своих отцов-священников. Но основная масса осталась верна Богу.

Это не первый раз священников Христа ради убивали: чуть пораньше, во времена Французской революции, то же самое было. Но что мы там видим? Масса епископов, масса священников отрекались от Христа публично. А у нас такого не было. Среди русских епископов никто не отрекся, и они дали пример удивительного мужества, мученичества. Вообще большинство духовенства, которому пришлось пострадать, пострадало достойно. Церковь наша за последние несколько десятков лет дала миру столько святых, что они сразу перекрыли число святых всей Вселенской Церкви за две тысячи лет. Это тот духовный потенциал, который накопила Русская Церковь за тысячу лет и доказала его на деле.

Как можно на деле доказать любовь к Богу? На словах все верующие, у кого ни спроси, а на деле? Собственно, наша жизнь так и устроена, что каждый должен в течение своей жизни доказать верность Богу — и тогда Господь его заберет к Себе. Вся жизнь есть некая школа, и в этой школе постоянные экзамены: всякие обстоятельства, искушения — легкие, трудные, средней тяжести, а бывают и очень тяжелые испытания. Вот это и есть экзамен, когда мы должны показать, что в нас есть христианского.

Известно, что друзья познаются в беде. И если мы христиане, как Христос говорил про нас: "друзи Мои",— если мы действительно друзья Божии, то тогда только в искушениях мы и можем показать Христу, на что мы способны, и на что мы годны, и насколько мы верны Богу. Вот, например, когда мы очень устали, будем ли мы Богу молиться? Так ли мы Его любим, как говорим, или больше любим все-таки себя: ляжем полежим, вместо того чтобы молиться? Или когда нас бьют по правой щеке и нам хочется дать сдачи, отомстить за себя, как мы поступим? Что мы больше любим, заповедь Божию, которая говорит нам: подставь левую,— или самих себя, желание отомстить?

В течение жизни очень много таких экзаменов. Но самый острый экзамен — это смерть. Господь сказал: в чем застану, в том и сужду. Скоро мы с вами будем умирать, каждый по-своему: один от инфаркта, другой от рака, может, кого-то зарежут в подъезде, муж убьет пьяный. У каждого своя смерть, и эти смертные врата никого не минуют. Как мы будем встречать этот главный экзамен? С чем? О чем мы будем думать? Будем ли мы в страданиях благодарить Господа? То есть вся наша жизнь — это есть всего лишь подготовка к этому переходу.

Если мы рассмотрим жизнь любого святого, то увидим, как они Бога любили и как они Ему служили, как они всю жизнь Ему отдавали, да последней капли всю кровь — только своему Богу. Вот такая самозабвенная любовь к Богу и делает человека святым, потому что нельзя любовь к Богу приобрести, просто как-то собравшись с мыслями, поднатужась. Оказывается, любовь — это есть всегда дар свыше. Любовь к Богу тоже от Бога, но дается она не всем. Потому что любовь постепенно венчает то здание, которое мы строим в результате всей нашей жизни. Нам надо сначала приобрести многие-многие христианские добродетели. Это как бы кирпичи, из которых строится здание нашей жизни. Надо нам приобрести и терпение, и послушание, и кротость, и милосердие, а уже венчает все любовь.

Поэтому если мы веруем, что Иисус Христос есть воистину Сын Божий, если мы через Церковь хотим с Ним соединиться навеки, тогда мы будем изо всех сил стараться Ему угодить, живя по нашей вере. Независимо от того, хочу я — не хочу, нравится мне — не нравится, я буду себя заставлять ради Бога. И вот когда человек заставляет себя, заставляет, заставляет, заставляет, Господь, видя его старание, облегчает ему это иго и дает ему возможность Себя познать, Он Сам приходит к нему. Это пришествие Господа Своей благодатью в сердце и называется святостью. Когда это случается с человеком — вот эта Пятидесятница,— тогда у него уже нельзя любовь к Богу отнять. Как апостол Павел говорит: что меня может отлучить от любви Христовой? В тюрьму сажать? Сажайте! Рубить голову? Пожалуйста! На суд — на один, на другой, на третий? Ради Бога. Камнями побить? Утопить? Что хотите со мной делайте, но нельзя от меня отнять Бога, это невозможно.

Такой человек уже согрешить не может. Ему легче голову потерять, чем украсть хотя бы копейку. Ему гораздо проще в костер пойти, на ужасные страдания, чем каким-то грязным словом выругаться, как его ни мучай, ни пытай. Для него это немыслимо, потому что он уже житель неба. И многие люди пошли этим путем — путем Христовым. Сам Христос, когда Он висел на Кресте и ужасно страдал, ни одного проклятия с Его уст не сошло. Да это и невозможно себе представить. И многие люди повторили этот подвиг. Вся жизнь — ведь это страдание, только несут эти страдания все по-разному. Одни — ради Христа, ради Царствия Небесного, ради того, чтобы стяжать мирный дух, благодать Божию, достигнуть святости. Другие — с ропотом, осуждением, хулой.

Каждый из нас призван к святости, и каждый из нас может войти в это собрание угодников Божиих. Каждому из нас для этого все дано: у нас есть Священное Писание, у нас есть храм, у нас есть Святые Тайны Христовы, которые дают нам источник жизни — благодать Божию. Но мы можем молиться — а можем не молиться. Мы можем Евангелие читать — но в своей жизни не применять. Мы можем причащаться — но если мы причащаемся не рассуждая, если мы причащаемся без покаяния, то мы только в суд себе едим и пьем. А можем, наоборот, обожаться, можем улучшать все время свою падшую природу и все время устремляться к Царствию Небесному.

В силу того что человек стремится к обществу, он обычно подражает тому, что этому обществу любо. Хипарь растит длинные волосы, а наркоман колется или таблетки ест, потому что у них так принято в их системе. Если человек общается с теми, кто физиономию себе раскрашивает сиреневой краской, и он будет так делать. Если вокруг все ругаются, то и он будет ругаться. Как в армии, к примеру, все ругаются страшными словами, и человек, который туда попадает — молодой, слабая душоночка-то еще,— не может этому противостоять и, чтобы как-то затеряться, тоже начинает ругаться: мол, я не хуже вас. А на самом деле ничем не лучше, такая же свинья.

Все люди призваны к тому, чтобы составить собор святых, чтобы все греховное, все безобразное из их жизни ушло. Но каждый сам решает, как ему жить, каждый занимает то место, которое ему больше любо. Поэтому все зависит от нас, от того, к чему наше стремление: либо к высшему, к небесному, если мы хотим воссесть вместе с Сергием Радонежским, с преподобным Серафимом, со всеми нашими мучениками, если нам их жизнь дорога и мы хотим быть с ними, быть со Христом. Или мы хотим жизнь мирскую, где очень весело, где едят, пьют, хихикают, кино смотрят.

Можно ли себе представить Серафима Саровского, смотрящего телевизор? Совершенно дикая картина. Конечно же, нет. Он в монастырь сперва пошел, но и монастыря ему было мало, он еще в пустыню забрался. И этого мало оказалось, он еще тропинку забаррикадировал, чтобы никто не мешал ему Богу молиться. Вот это любовь к Богу! А Евангелие читал?! Каждую неделю он весь Новый Завет прочитывал — каждую неделю на протяжении всей жизни. А спал только два часа, остальное время молился, читал святых отцов.

Вот это жизнь! Вот это любовь к Богу! Поэтому он и Серафим Саровский, величайший угодник Божий. Можем мы так? Конечно, нет. Но ведь что-то мы можем? И вот в ту меру, в которую мы можем, мы должны делать. А в противном случае наша жизнь будет пуста — пуста в смысле духовном: мы никогда не достигнем святости, мы никогда не достигнем Царствия Небесного. А это одно и то же: святость и есть Царствие Небесное.

Господь для чего Кровь пролил? Чтобы весь мир, каждого человека, рождающегося на земле, привести в Царствие Небесное. Поэтому если мы эту жертву не усвоим, не примем, то, значит, мы сами лишаемся Царствия Небесного. И вот сейчас, окинув мысленным взором всю историю человечества от падения Адама до сияющих святых мучеников, к чему наше сердце склонится? Победим ли мы свою лень, свои страсти? Нас всех корчит от страстей: кого от злобы, кого от гнева, кого от сребролюбия, кого от блуда — кого что мотает. Но ради Христа неужели мы не откажемся от удовлетворения своих бесчисленных страстей?

Потерпи! Наш век, по предсказаниям святых отцов, это век терпения. Потому что молиться мы не можем; Священное Писание исследовать тоже не можем — ума не хватает; послужить ближнему тоже как-то плохо у нас получается; мы даже свою семью не можем в порядке более-менее содержать. То есть никакое настоящее делание христианское нам невозможно. А вот скорбей очень много, и болезней всяких, и нападений, и искушений. Поэтому сейчас, как говорится, дурак не спасется. Все в мире так устроено, чтобы нас смирить, чтобы нам обязательно какую-то скорбь потерпеть, уничижение, болезнь. Надо только это принимать со смирением и просить у Бога: дай, Господи, терпения. И "претерпевый до конца": кто не раздражится, не прогневается, не сорвет свою злобу сатанинскую на ближнем своем — тот и получает спасение. Потому что терпение рождает смирение, а смирение привлекает благодать Божию. Поэтому и для нас, вот таких немощных, грешных, окаянных, которые помолиться-то нерассеянно не могут, оказывается, путь спасения тоже не закрыт.

Поэтому нам надо в свою меру обязательно стараться. И когда нам будет трудно смиряться, терпеть, надо вспоминать святых угодников Божиих. Ну все-таки нам не трудней, чем апостолу Павлу, который не один год в тюрьме просидел и в кандалах. Нам ненамного трудней, чем апостолу Петру, когда его вверх ногами к кресту пригвождали. Нам не трудней, чем святым мученикам, с которых крючьями мясо сдирали. Нас никто не расстреливает, на Соловки не сажает, никто нас в Сибири из вагонов в ноябре месяце босиком не выкидывает: мол, живите как хотите, чем скорей передохнете, тем лучше. У нас еда есть, одежда есть, тепло в домах есть, крыша не течет. А мы все жалуемся: то нам тесно, то нам соседи мешают. Ну что нас, бьют, что ли? Если кого и стукнут, то это крайне редко, да не так уж и сильно. А если в барак, да ни за что? Мы-то люди грешные — ну, немножко нас стукнули, но ведь за что-то. Ну пусть даже ни за что — а двадцать пять лет невинно посидеть в тюрьме, это как? Вот сравним свои страдания, какие-то ничтожные, с тем, что терпели люди еще совсем недавно. Да мы в раю живем по сравнению с ними! Если трезво посмотреть, то наша жизнь — это просто курорт, бесконечная Ницца, сплошные удовольствия.

Поэтому нам надо обязательно всегда помнить, что в каждый день, прожитый нами, мы либо с Богом соединимся, проживем его ради Бога, либо этот день для Бога будет потерян совершенно бессмысленно. А ведь из дней составляется жизнь, и каждый грех влечет за собой другой, третий, четвертый. И если мы не будем с грехами бороться, то мы в эту тину постепенно провалимся. Поэтому чем раньше мы эту борьбу начнем, тем лучше. Только вот охота нам спасать свою душу или нам на свою душу наплевать, нам важней наши удовольствия, наши привязанности и наши развлечения?

Поэтому будем всегда, когда нам трудно, вспоминать святых угодников Божиих, которые жили до нас и многими скорбями и трудами вошли в Царствие Небесное. И их добрый пример, их молитва помогут и наш крест, вот этот маленький, легонький, донести и хоть последними, но все-таки войти в Царствие Небесное. Аминь.