XX век в историю России и Русской Церкви вписан кровью
Российских новомучеников и исповедников.
Числа им никто не знает, кроме одного Бога.
И те имена, которыми украсились ныне русские святцы,—
это все еще малая часть имен,
составляющих славу нашей Родины и нашей Церкви.
30 июня мы отмечали день памяти святителя Иоанна (Максимовича),
архиепископа Шанхайского и Сан-Францисского,
13 лет назад прославленного в лике святых
Русской Зарубежной Церковью.

Прошедший век расколол Россию, разорвал русский народ так, что огромная его часть оказалась на долгие-долгие годы вдали от родной земли и от родного неба. Даже и Церковь Русская в эти страшные годы не сумела сохранить единство, и это, быть может, самое горькое и обидное из всего, что случилось с русскими в ушедшем столетии.

Времена медленно, но все же меняются. Русских православных людей, оказавшихся в этом трагическом разобщении, теперь все крепче соединяют они, наши новомученики и исповедники, наши молитвенники и небесные ходатаи, наши свидетели перед Богом о том, что Россия жива и что залогом ее дальнейшей жизни в Боге может и должно стать так давно чаемое всеми нами единство. Единство разобщенных некогда родных братьев.

Русская Православная Церковь Заграницей не только положила начало прославлению новых мучеников Российских в лике святых. Она и сама озарилась именем святого, который разделил с этой частью Единой в Духе Русской Церкви все ее неисчислимые мытарства, невзгоды и скорби на чужбине. Это имя теперь — не только драгоценная жемчужина Русского Зарубежья; оно все более и ярче начинает светить самой России, которая некогда подарила миру этот дивный светильник духа.

Владыка Иоанн (Максимович), архиепископ Шанхайский, а впоследствии Сан-Францисский, возвращается в Россию — к русскому верующему сердцу, к тем, кто в течение многих лет узнавал об этом святом Божием угоднике по малым крупицам, доходившим сюда из далекого Зарубежья. Он возвращается в Россию все большим числом книг о его удивительном подвижническом житии, все прибывающими свидетельствами множества людей во всем православном мире, в жизнь которых святитель Иоанн входит своими поразительными чудесами. Многие верующие в России не только имеют у себя дома иконки святого Иоанна Чудотворца и благоговейно молятся ему. Доподлинно известно, что в последние годы на всем огромном русском пространстве православные люди с надеждой ожидали общецерковного прославления святителя Иоанна, чтобы и храмы наши украсились изображениями так горячо любимого и почитаемого народом святого. Чтобы соборным голосом всей Русской Церкви возносилось величание этому Чудотворцу последних времен, как называл владыку Иоанна его ученик — приснопамятный иеромонах Серафим (Роуз).

Много удивительного вместила в себе личность владыки Иоанна (Максимовича). Перечитывая его жизнеописание, поражаешься тому, как этот вечно бодрствующий пастырь Христова стада (неусыпающий в буквальном смысле слова, ибо с момента монашеского пострига и всю жизнь этот человек уже не позволял себе отдыхать лежа!),— как находил он в себе силы успевать везде, где его ждали, где в нем была сиюминутная и крайняя нужда, где от его участия и помощи часто зависела чья-то жизнь. Для него не существовало никаких препятствий, если они вставали на пути его неизмеримой любви к человеку, его сострадания и потребности кому-то немедленно оказать помощь.

В 1940 году, когда Шанхай разделен был на три зоны, контролировавшиеся китайскими, английскими и японскими войсками, когда в городе постоянно происходили ожесточенные перестрелки, а жители боялись выходить на улицы, епископ Иоанн бесстрашно отправлялся в самые опасные места Шанхая в поиске детей-сирот, среди которых зачастую были и китайские дети. Он возвращался в подряснике, изодранном колючей проволокой заграждений, каждый раз ведя за собой хотя бы одного вырванного у смерти ребенка. Созданный им в Шанхае детский приют во имя святителя Тихона Задонского спас от неминуемой гибели сотни несчастных детей.

Жизнь владыки Иоанна проходила не только в молитве и богослужении, что в первую очередь должно составлять жизнь монаха и епископа. Вся его жизнь целиком и в любое время принадлежала тем, кому она так или иначе была нужна. И очень часто в его помощи нуждались те, кто уже ни от кого не ждал помощи или не рассчитывал на простое человеческое сочувствие. Находить несчастных и помогать им было такой же неотъемлемой частью жизни владыки Иоанна, как и молитвенный монашеский труд. О нем, еще молодом иеромонахе, говорил святитель Николай (Велимирович): "Хотите увидеть живого святого — идите к отцу Иоанну".

Повсюду, куда вела его рука Господня — в Китае, на Филиппинах, в Западной Европе, в Америке,— он всегда был среди русского рассеяния, рядом с русской болью, с русской трагедией, но и с русской надеждой. Исчислить все, что сумел сделать для русского сердца на чужбине этот с виду такой не слишком уж представительный и полный сил человек, не сможет, наверное, никто. Потому что многое сделанное этим добрым пастырем сделано было при свидетельстве одного только Бога.

Есть одна удивительная черта в облике владыки Иоанна, которая прямо наводит на мысль о том, что этот угодник Божий нес на своих плечах еще и крестный подвиг добровольного юродства ради Христа. На многих сохранившихся фотографиях можно видеть святителя, который самым своим видом изрядно "выпадает" из привычно важного или строгого облика православного архиерея: эта маленькая и непременно какая-то угловатая фигура владыки Иоанна в торжественном и чинном ряду прочих архиереев. Или его смеющееся совершенно детским смехом лицо, и это же лицо, но уже запечатленное суровостью и строгостью, в искренность которых как-то не особенно верится. Или вот этот архиепископский черный клобук с белым крестом — клобук, который так вдруг несуразно сбился куда-то на сторону. Даже на иных иконописных изображениях владыка Иоанн остается в этом покривившемся клобуке! Словно из вечности подает нам знак: "И об одежде что заботитесь?.." (Мф 6. 28). Будто бы и в самом деле — много нам пользы от внешнего благообразия, когда внутри у нас может скрываться кромешный ад.

Как тут не упомянуть один эпизод из жизни святого Иоанна, который приключился еще в его молодости. Будучи священником одной из русских церквей в Париже, о. Иоанн вызвал однажды негодование в среде некоторых прихожан-аристократов, которые пожаловались митрополиту Евлогию, что он ходит по Елисейским Полям босиком! Архипастырь направил о. Иоанну письменное распоряжение, чтобы тот отныне "непременно носил башмаки". На следующий день в городе видели серьезного о. Иоанна, спешащего, как всегда, по делам, по-прежнему босого, но... с башмаками под мышкой.

Владыка Иоанн был неутомимым проповедником, и книги с его проповедями сейчас находят читателя и в России. Но быть может, мало кто знает, что этот проповедник не только не отличался красноречием, но был, подобно пророку Моисею, косноязычен. Когда я не так давно впервые в жизни услышал голос владыки Иоанна в записи, то, каюсь, в первые минуты ужасно смутился от того, что не мог разобрать почти ни единого слова проповеди. Нет, это не был дефект записи. По мере того как продолжал слушать, я вдруг стал не только понимать все, о чем говорил проповедник, но и нечто другое — ту тяжесть креста внешнего уничижения и (куда ж без этого!) поругания среди человеков, которые святителю Иоанну сполна довелось испить в своей жизни, отдаваемой безраздельно людям. Он проповедовал слово Господне ("Горе мне, если не проповедую!"), веря и зная, что это слово обязательно дойдет до человеческого сердца, и не заботясь о внешнем благозвучии и красоте речи. Его слово было, быть может, безыскусно, но это было слово со властью!

Очевидцы свидетельствуют, что первые случаи необыкновенной прозорливости святителя Иоанна (Максимовича) и чудесные исцеления по его молитвам замечены были еще в Шанхае, где владыка находился в самом сердце большой русской беженской среды. Для этих по большей части несчастных людей, выброшенных обстоятельствами жизни из Родины на чужбину, русский епископ явился в одном лице Аароном и Моисеем, священником и вождем в горьких скитаниях народа, который был поручен ему Самим Богом. Сегодня написаны уже целые книги живых свидетельств о том, чт для сотен и тысяч людей делала и продолжает делать молитва дивного Чудотворца Иоанна.

Семьдесят лет земной жизни святителя — обычный возраст человеческого пути до того порога, за которым венчается путь каждой человеческой жизни. Душа праведника вернулась в объятия Отча, а своими нетленными святыми мощами святитель Иоанн (Максимович) освящает далекую от России землю Калифорнии. Русские паломники, все чаще сегодня прибывающие в Сан-Франциско, едут туда именно к святому Иоанну, которого знают, любят и почитают. От его священной гробницы привозят они благодатный целебный елей, как знак неоскудевающей милости владыки Иоанна ко всем, ради кого продолжает он свой неусыпный подвиг любви и предстательства у Господа.

Святитель Иоанн много говорил о грядущем единстве Русской Православной Церкви, свято веруя в то, что придет благословенный и радостный день, когда, по милости Божией, это свершится. В нынешнем году, в светлые майские дни Вознесения Господня, нам, недостойным, суждено было стать очевидцами и причастниками этой радости, о которой владыка Иоанн мечтал и горячо молился. Мы веруем, что свершившееся наконец единство стало и его радостью. Этому великому угоднику Божию, всю свою жизнь положившему в основание Русского Единства во Христе, мы восклицаем словами акафиста, ему посвященного:

Миша Максимович был болезненным ребенком с плохим аппетитом. Он был очень хил и кроток. <...> В детстве он отличался глубокой, явно не соответствующей его возрасту, религиозностью. Он сам сказал в проповеди при посвящении в епископы в 1934 году: "С самых первых дней, как я начал осознавать себя, я захотел служить праведности и Истине. Мои родители возжгли во мне усердие неколебимо стоять за правду, и душа моя была пленена примером тех, кто предал за нее жизнь".

Маленький Миша любил "играть в монастырь", наряжая игрушечных солдатиков монахами и делая из игрушечных фортов монастыри. С возрастом его религиозное усердие углублялось. Он собирал иконы, а также религиозные и исторические книги — так образовалась большая библиотека — и более всего любил читать жития святых. По ночам подолгу стоял на молитве. Будучи старшим ребенком в семье, он оказывал большое влияние на своих четверых братьев и сестру, которые благодаря ему знали жития святых и факты русской истории. Он был очень требователен к себе и к другим в том, что касалось хранения церковных законов и национальных обычаев. С самых ранних лет был горячим русским патриотом, внушая и другим почтение к России и ее истории. <...> Святая и праведная жизнь ребенка произвела глубокое впечатление на его французскую гувернантку-католичку, и в результате она приняла православное крещение (когда Мише было 15 лет). Он же помог ей приготовиться ко крещению и учил ее молитвам.

В 13 лет, когда Миша учился в кадетском корпусе, его обвинили в серьезном "нарушении порядка", и это "нарушение" в высшей степени характерно для него. Кадеты часто проводили церемониальные марши в город Полтаву, а в 1909 году, по случаю двухсотлетнего юбилея русской победы в Полтавской битве, марш был особенно торжественным. И вот, когда они проходили мимо фасада Полтавского собора, кадет Михаил повернулся к нему и — перекрестился! Мальчики и тогда, и позднее посмеивались над ним за это, а начальством он был наказан. Но Великий князь Константин Константинович, попечитель корпуса, чей сын был товарищем Миши, издал приказ об освобождении кадета Михаила Максимовича от наказания за действие, которое не заслуживало порицания и осуждения, но было, напротив, весьма похвальным и выражало здравые религиозные чувства. Так Миша из объекта насмешек превратился в героя.

Епископ Охридский Николай (Велимирович) часто посещал <Битольскую> семинарию, беседовал с учителями и студентами. Для нас его встреча с отцом Иоанном была более чем впечатляющей. Поклонившись друг другу, они начали необычайно сердечный разговор. Как-то перед уходом епископ Николай обратился к небольшой группе студентов (я был среди них) со словами: "Дети, внимайте отцу Иоанну, он — ангел Божий в человеческом обличье". Мы и сами убеждались в справедливости этих слов. Его жизнь действительно была ангельской. Справедливо было бы сказать, что он больше принадлежал Небу, нежели земле. Его кротость и смирение напоминают те, что увековечены в житиях величайших аскетов и пустынников. Пищу он принимал в количестве, необходимом для поддержания телесных сил. Одежда его была простой, а в постели он вообще не нуждался. Комната его была в полуподвальном помещении, с одним незанавешенным окном, выходящим на внутренний двор. В комнате стоял простой стол со стулом да кровать, на которую он никогда не ложился. На столе всегда лежало Святое Евангелие, на полке — богослужебные книги. И больше ничего. В любое время ночи его можно было застать читающим Библию, потому что "в законе Господни воля его, и в законе Его поучится день и нощь" (Пс 1. 2).

Те переживания, которые он испытывал во время церковных служб или молитвы, не передать словами. Необычайной была и его подготовка к Божественной литургии: уже в четверг он ел меньше, в пятницу и субботу — едва притрагивался к пище, пока в воскресенье не совершит литургию. В первую седмицу Великого поста не вкушал ничего, но каждый второй день служил, как и в течение Страстной седмицы. Когда наступала Великая Суббота, его тело было уже совсем истощено. Но в день Воскресения Христова он как бы возрождался. После Божественной литургии силы возвращались к нему и ангельская радость озаряла его лицо.

В 1934 году иеромонаха Иоанна решено было возвести в сан епископа. Что касается самого отца Иоанна, то ничто не могло быть дальше от помыслов его, чем это. Одна дама, знавшая его, рассказывает, как она встретила его в то самое время в белградском трамвае. Он сказал ей, что находится в городе по ошибке — за ним послали вместо какого-то иеромонаха Иоанна, который должен быть посвящен во епископа. Когда же она увидела его на следующий день, он сообщил, что ситуация сложилась хуже, чем он предполагал, — это именно его хотят сделать епископом! А когда он возразил, что это невозможно ввиду его речевого дефекта, из-за которого он не может говорить внятно, будущему архиерею только и ответили, что пророк Моисей имел те же затруднения.

Епископская хиротония состоялась 28 мая 1934 года. Владыка оказался последним из епископов, посвященных митрополитом Антонием. О необычайно высокой оценке нового епископа со стороны почтенного иерарха свидетельствует письмо, посланное им архиепископу Димитрию на Дальний Восток. Отклоняя предложение удалиться в Китай, он писал: "...Но вместо себя — как мою собственную душу, как мое сердце — посылаю вам епископа Иоанна. Этот маленький, тщедушный человек, с виду почти ребенок — на деле зерцало аскетической твердости и строгости в наше время всеобщего духовного расслабления".

Это было в Шанхае в 1948 году. часа в три ночи позвал один тяжелобольной и попросил ее немедленно позвонить владыке Иоанну, так как ему очень плохо. Он чувствует, что умирает, и просит Владыку прийти и причастить его. Ночь была очень бурная. Тайфун с сильнейшим ливнем, ветром порвало электрические провода. Сестра отвечает больному, что она не может исполнить его просьбу, потому что телефон не работает, она не может поехать за Владыкой, так как она одна на весь госпиталь и оставить его не может. Больной очень волновался, повторяя, что ему нужно сейчас же видеть Владыку. Сестра обещала ему, что, когда придет другая дежурная в 6 часов утра, она сразу же поедет к Владыке и передаст его просьбу. Вдруг через 30—40 минут раздался сильный стук в ворота и на вопрос заспанного сторожа: "Кто там?.." — был ответ: "Откройте мне калитку, я — владыка Иоанн, меня зовут сюда, меня здесь ждут". Сторож открыл, Владыка поспешно пошел по двору к больнице и, увидя открывшую ему дверь сестру, спросил: "Где здесь тяжко больной, который ждет меня? Проводите меня к нему".

Однажды в Шанхае владыку Иоанна позвали к постели умирающего ребенка, чье состояние, по определению врачей, было безнадежным. Войдя в дом, владыка Иоанн прямо направился в комнату, где лежал больной мальчик, хотя никто еще не успел ему показать, куда идти. Не став даже осматривать ребенка, Владыка повергся пред иконой в углу комнаты (что было в его духе) и долгое время молился. Затем, заверив родственников, что ребенок поправится, быстро вышел. И действительно, к утру ребенку стало лучше, и вскоре он выздоровел — без врачебной помощи.

Как в Китае, так и в Западной Европе люди уже начали привыкать к тому, что Владыка всегда мог преподнести неожиданность. Это происходило оттого, что жизнь свою он строил исходя из закона Божия, не думая, насколько его действия могли показаться непредсказуемыми и даже поразительными тем, кто руководствуется человеческими критериями. Однажды, когда Владыке довелось быть в Марселе, он решил отслужить панихиду на месте жестокого убийства сербского короля Александра. Никто из его клира из ложного стыда не захотел служить с ним. И действительно, виданное ли дело — служить посреди улицы! Владыка пошел один. Жители Марселя были ошарашены появлением священнослужителя в необычных одеждах, с длинными волосами и бородой, расхаживающего с чемоданом и метлой посреди улицы. Он был замечен фоторепортерами, которые сразу его отсняли. Наконец он остановился, вычистил метлой небольшую часть тротуара, открыл свой чемодан и начал извлекать его содержимое. На выметенном месте положил епископские орлецы, возжег кадило и начал служить панихиду.

Слава Владыки как святого распространялась среди как православного, так и инославного населения. Так, в одной из католических церквей Парижа священник пытался вдохновить молодежь следующими словами: "Вы требуете доказательств, вы говорите, что сейчас нет ни чудес, ни святых. Зачем же мне давать вам теоретические доказательства, когда сегодня по улицам Парижа ходит святой — святой Иоанн Босой".

В парижском госпитале лежала больная Александра Лаврентьевна Ю., и епископу сказали о ней. Он передал записку, что приедет и преподаст ей Святое Причастие. Лежа в общей палате, где было около 40—50 человек, она чувствовала неловкость перед французскими дамами, что ее посетит православный епископ, одетый в невероятно поношенную одежду и к тому же босой. Когда он преподал ей Святые Дары, француженка на ближайшей койке сказала ей: "Какая вы счастливая, что имеете такого духовника. Моя сестра живет в Версале, и, когда ее дети заболевают, она выгоняет их на улицу, по которой обычно ходит епископ, и просит его благословить их. И они всегда после этого немедленно поправляются. Мы зовем его святым".

Божественную литургию он служил каждый день, при любом, даже самом малом числе присутствующих. Во время богослужения тратил много времени на приготовление Даров. Дискос был переполнен из-за множества поминовений. Из каждого "кармашка" он доставал записки с именами, каждый день добавлялись все новые — из писем, доставленных со всех частей света: люди просили его молитв, особенно за больных. К тому же он хорошо запоминал всех, с кем ему довелось встречаться в своей деятельной жизни. Он знал и помнил их нужды, и уже это было для людей утешением. Во время Великого входа с Дарами он начинал новое поминовение по вновь полученным запискам, так что хор должен был иногда трижды повторять Херувимскую. После Божественной литургии он еще часами задерживался в храме. <...> Он читал вслух часы, где бы ему ни случалось быть: часто в поезде или на пароходе, среди других пассажиров (он много путешествовал). Днем читал утреннюю корреспонденцию, после Божественной литургии какое-нибудь доверенное лицо распечатывало полученные им письма, чтобы узнать, нет ли каких-нибудь срочных просьб. Порой он сам рассказывал о содержании писем до их распечатывания — даже если речь шла о делах, о которых он ничего не слышал в течение весьма длительного времени.

Его любимцами были дети, которых он так охотно держал при себе. Он всегда интересовался ими, экзаменовал их, посылал им открытки и приносил подарки. Он мог смотреть им в глаза по несколько минут тем теплым лучистым взглядом, который проникал в глубину души, и это было как объятие матери для младенца. Этот взгляд был незабываем. Тело этого аскета было как высохшая кора дерева, но каждый, кто встречался с ним взглядом, ощущал себя самым любимым существом на земле. <...> Известно, что он провел в Вашингтоне много дней в приемной Министерства иностранных дел, пока не "исторг" там разрешение на въезд для тысяч русских беженцев из Китая, среди которых были и больные, — до того никому подобное не удавалось. Куда бы он ни шел, везде появлялись люди, желавшие поговорить с ним. Когда он гулял по Парижу, люди со всех сторон сбегались к нему получить благословение. И тогда можно было видеть элегантно одетых дам без помады на губах, так как все знали, что он этого не любит. Поезд на Дьеп (где позднее разместился Кадетский корпус) уходил с вокзала Сен-Лазар порой с большим опозданием, потому что диспетчер уже издалека видел русского господина, которого всегда "держали" какие-то люди. И все же Владыка часто пропускал поезда, поскольку время было для него понятием достаточно относительным.

День памяти святых, в Российской земле просиявших, указывает нам на то духовное небо, под которым создавалась и жила Земля Русская.

До святого князя Владимира на Русской земле жили языческие, разрозненные, друг с другом враждовавшие племена. Святой князь Владимир принес им новую веру, новое сознание, смысл жизни, новое внутреннее душевное состояние, дал им новый, всех объединяющий дух жизни, и так образовался единый народ.

Само существование русского народа связано с зарождением в нем духовной жизни, с усвоением основ христианского мировоззрения: бессмысленно искать смысл и цель жизни в земной жизни, которая кончается смертью. Надо стремиться усвоить Божественную, благодатную, вечную жизнь, а тогда устроится и эта временная, земная: "Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам" (Мф 6. 33).

Вера, Православная Церковь объединила разрозненные племена в один народ. И самым существенным свойством русских людей и была вера в Царство Божие, искание Его, искание правды. Ради Царства Божия, ради причастности ему, ради молитвы русские подвижники уходили от мирской суеты, в леса, на необитаемые острова. Они искали только Царствия Божия, ничего не хотели создавать и строить, уходили от людей, но люди шли за ними ради Царствия Божиего, бывшего на тех островах и лесах вокруг праведников, и так вырастали лавры и обители.

Искание правды — основная нить жизни русского народа, и неслучайно, что первый писаный свод законов, который должен был упорядочить жизнь, назван был "Русской Правдой". Но о небе, о Царстве Божием, думали не только те, кто уходил от мира и людей, — все верующие русские люди понимали смысл жизни. Все, кто подлинно строил Россию как государство. Живя в миру и исполняя свои обязанности, также почитали самым главным быть верными Божественному Царству и Божественной Правде. В России были князья, полководцы, хозяева, люди всех родов и занятий, но их основное понимание и стремление и смысл жизни были также стяжание Царствия Божия, причастность ему.

Святой Александр Невский всю жизнь провел в военных и государственных подвигах, проехал на коне к татарскому хану, чтобы устроить мир в России, прославился военными победами, но, когда заболел и пришла смерть, он принял ее как освобождение от трудов земной жизни и отдался тому, что было дороже всего его душе, и принял постриг, чтобы войти в вожделенное Царство Божие уже не воином земным, но Христовым.

Смоленский князь Феодор также принял пред смертью монашество. Такие духовные вожди русского народа в своем стремлении к Царству Божию — лучшие выразители основной черты духовной жизни народа, основной силы, которая направляла историческую жизнь его.

Усвоение христианской веры переродило и русских князей. Власть всегда есть выражение сознания и воли. Власть всегда руководствуется той или иной философией, тем или иным пониманием цели и смысла жизни и всей деятельности. До Владимира Святого русские князья были вождями воинствующих племен и вели войны ради военной добычи и славы. Ставши христианами, они стали начальниками отдельных частей единого народа. С принятием христианства явилось сознание и ощущение единства. Правда была в братстве князей, и междоусобная война стала неправдой.

Святой князь Владимир дал русскому народу новый смысл жизни и новую жизненную силу. Бедствия, неуспехи, поражения бессильны перед главной силой жизни, бессильны перед жизнью духовной. Царствие Божие, духовная отрада в причастности ему остаются незатронутыми. Проходит страшная буря, и снова живет человек. Так мученики улыбались от радостного ощущения благодати Божией во время самых жестоких мучений.

Отсюда жизненная сила России. Бедствия не поражают ее сердца. Татары спалили всю Россию. Пал Киев — и в тот же год поднимается Новгород и великий полководец и вождь русского народа благоверный князь Александр Невский поднимает русских людей на борьбу не с татарами, которые истязали тело России, а со шведами-католиками, которые, пользуясь бедой России, хотели захватить душу русских людей и убить духовную силу русского народа и России. Для Александра Невского надо было прежде всего сохранить ту духовную силу.

История возвышения Москвы — яркое подтверждение той же мысли. В своем зарождении Москва — небольшое местное объединение. Но во главе ее стоят благоверные князья, усвоившие указанное православное понимание правды, и потому, когда святитель митрополит Петр сказал князю, что Москва будет возвеличена и сам святитель будет жить там и там же и погребен будет, если князь построит в Москве Дом Пресвятой Богородицы, то князь исполняет этот завет. Иначе сказать, святитель Петр сказал, что если ты будешь до конца верен Православию и прежде всего будешь искать Царствия Божия и правды Его, то вся сия, все мирское, житейское, государственное, приложатся тебе. Таков замысел Москвы, и она была верна завету святого Петра, и ночная военная сторожевая перекличка на кремлевских стенах творилась словами: "Пресвятая Богородица, спаси нас".

То не значит, что и жизнь, и люди были святы! О нет! Люди всегда грешны, но важно, но спасительно, когда есть сознание добра и зла, когда есть стремление к правде, ибо тогда может быть восстание. Грешная Москва, столица грешной России, в своей исторической жизни падала до дна, но поднималась потому, что не умирало сознание правды. В смутное время Россия так упала, что все враги ее были уверены, что она поражена смертельно. В России не было Царя, власти и войска. В Москве власть была у иностранцев. Люди измалодушествовались, ослабели и спасения ждали от иностранцев, перед которыми заискивали. Гибель была неизбежна, и Россия неминуемо погибла бы, если бы совсем было утрачено сознание Правды. Но Россию, русский народ спас святитель Ермоген. Враги России его держали в подвале, в Кремле, издевались над ним, мучили, добивались, чтобы он покорился им, изменив русскому пониманию правды. Святитель Ермоген был замучен до смерти, но духовно не сдался и звал Россию на ее исторический путь христианского государства с христианской властью, звал помнить Истину и быть верным Ей.

Святитель Ермоген в вере и исповедании духовно и нравственно возродил русский народ, и он снова стал на путь искания Царства Божия и правды Его, правды подчинения земной государственной жизни духовному началу, и Россия восстала. В истории нельзя найти такую глубину падения государства и такое скорое, чудесное — через год — восстание его, когда духовно и нравственно восстали люди. Такова история России, таков ее путь.

После Петра I общественная жизнь уклонилась от русского пути. Хотя уклонилась и не до конца, но она утратила ясность сознания правды, ясность веры в евангельскую истину: "Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам" (Мф 6. 33).

Тяжкие страдания русского народа есть следствие измены России самой себе, своему пути, своему призванию. Но те тяжкие страдания, тоска жизни под властью лютых безбожников говорят, что русский народ не до конца утратил сознание правды, что ему духовно и нравственно тяжела неправда безбожного государства и безбожной власти.

Россия восстанет так же, как она восставала и раньше. Восстанет, когда разгорится вера. Когда люди духовно восстанут, когда снова им будет дорога ясная, твердая вера в правду слов Спасителя: "Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам". Россия восстанет, когда полюбит Веру и исповедание Православия, когда увидит православных праведников и исповедников.

Сегодня, в день всех святых, в земле Российской просиявших, Церковь указывает их, и православные с духовным восторгом видят, какое их множество в Царстве Божием! И сколько еще непрославленных, имже несть числа. Вот молча и бестрепетно идет на смерть митрополит Киевский Владимир. Убийцы выводят его из ворот Лавры, чтобы убить вне города, как убили Господа Спасителя. И Святитель молча, как агнец заколения, примет смерть за Христа, за Веру, за Русскую Церковь, за то, что искал прежде всего приобретения Царствия Божия, вечной жизни.

Множество мучеников и исповедников, и снова мы видим Божие благословение над их подвигом веры, и снова явление нетленных мощей: то тела праведников, которые уже живут по законам будущей жизни, где нет страдания и тления, и нетленность мощей свидетельствует о том. Так, нетленные останки Великой княгини Елизаветы Феодоровны, почивающие в Гефсиманской обители, свидетельствуют нам ее праведность в очах Божиих.

Россия восстанет, когда поднимет взор свой и увидит, что все святые, в земле Российской просиявшие, живы в Божием Царстве, что в них дух вечной жизни и что нам надо быть с ними и духовно коснуться и приобщиться их вечной жизни. В этом спасение России и всего мира.

В России нет духа жизни, нет радости жизни. Его все боятся, как боятся бесов. Россия также была страшна другим державам, но тем, что она притягивала к себе народы. Верность заповеди "Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его" создавала русское смирение, смиряла и власть, и в дни наибольшей земной славы русская власть устами Императора Александра I исповедовала себя как власть христианскую и на памятнике своей славы написала: "Не нам, не нам, но имени Твоему".

Русское небо, русские святые зовут нас быть с ними, как они с нами, зовут приобщиться духу вечной жизни, и того духа жаждет весь мир. Восстановленная Россия нужна всему миру, от которого отошел дух жизни, и он весь колеблется в страхе, как перед землетрясением.

Россия ждет христолюбивого воинства, христолюбивых Царей и вождей, которые поведут русский народ не для славы земной, а ради верности русскому пути Правды. "Не нам, не нам, но имени Твоему". В покаянии, в вере, в очищении да обновится Русская земля и да восстанет Святая Русь!

^* Авторы-составители: иером. Серафим (Роуз) и иг. Герман (Подмошенский). Издание Братства Преподобного Германа Аляскинского (Платина, Калифорния) и Российского отделения Валаамского общества Америки. М., 2003.