Священномученик Владимир родился 15 июня 1866 года в селе Заборовье Есеновского уезда Тверской губернии. Отец его, протоиерей Дмитрий Константинович Мощанский, служил сначала в Заборовье, а последние годы жизни — в Ильинской церкви на Пятницком кладбище в Вышнем Волочке. Мать, Анна, дочь священника из Старицы, рано овдовела. Будучи очень набожной, она кормила всех бедных и нищих. Когда матушка умерла, они пришли на похороны, и стало понятно, сколь многим людям она благодетельствовала.

Владимир Дмитриевич окончил Тверскую Духовную семинарию. Женился на дочери священника Иоанна Дмитриевского, Евдокии, и вскоре был рукоположен в диакона ко храму села Рогачева Ржевского уезда Тверской губернии. У о. Владимира и матушки Евдокии родились дочь Ольга и три сына — Владимир, Александр ² и Николай. При рождении последнего ребенка Евдокия Ивановна умерла. Воспитывать детей батюшке помогала незамужняя сестра жены, Александра Ивановна.

Отца Владимира рукоположили в иерея Успенского храма села Спасское Кашинского уезда. Через некоторое время он был возведен в сан протоиерея. Прихожане полюбили своего пастыря, кроткого и милосердного, отзывчивого к нуждам людей. Несмотря на скудость средств, он благотворил бедным, отдавая иногда последнее. Когда о. Владимир шел в церковь, нищие подходили к нему, и он всех оделял деньгами, так что Александра Ивановна говорила: "Отец, ты все раздаешь, у нас уже и у самих почти нет ничего, а ты раздаешь".

Позже батюшка переехал в Вышний Волочек, где жил по соседству с фабричными рабочими. Бывало, они получат зарплату, в три дня ее прогуляют и, чтобы прокормить семью, идут занимать деньги к о. Владимиру. Александра Ивановна скажет: "Отец, они же тебе не отдадут". Но батюшка никому не мог отказать.

Жизнь о. Владимир проводил внимательную. По утрам, если не было церковных служб, подолгу молился, а свободное время посвящал чтению Священного Писания. Строго постился. Последние годы жизни он тяжело болел, и ему прописали лекарство, которое нужно было принимать с молоком. Однако чтобы не нарушить пост, он отказывался от лекарства по средам и пятницам.

В 1924 году власти закрыли храм и конфисковали церковный дом, в котором жил о. Владимир с семьей. Во время последнего богослужения храм был полон молящимися, все стояли на коленях, многие плакали. До ближайшего города, Кашина, священника провожал весь приход — тридцать километров шли пешком. Из Кашина о. Владимир переехал в Вышний Волочек и поселился в доме своего покойного отца.

	Диакон Владимир Мощанский с женой Евдокией Ивановной

Гонения все усиливались, и дети стали просить о. Владимира, чтобы он больше не служил в храме. Но о. Владимир не согласился. Он служил в Зимнем соборе и по городу ходил в рясе. В то время по вторникам служили акафист в Казанском соборе, по средам — акафист целителю Пантелеимону в Троицкой церкви, четвергам — акафист Николаю чудотворцу в Никольской церкви. Отец Владимир не пропускал ни одного из этих богослужений. Почти каждый день он был в храме и только в последнее время из-за старости и болезней был вынужден в будни оставаться дома. Выходя с внучкой Ольгой на улицу, благоговейно говорил: "Это звонят в Казанском соборе к обедне, а это в Троицкой церкви, а это у Николая чудотворца, а это Ермаковская церковь, а это Зимний собор".

Восьмилетняя внучка переехала к нему после смерти матери. Батюшка учил ее молитвам и первое время сам занимался с ней по всем предметам. Позже, проверив ее знания, девочку сразу приняли в пятый класс. Однажды с детским простодушием она прочла частушку, которую выучила в школе: "Нынче в церковь не ходила и не каялась попу, я такого крокодила даже видеть не хочу!" Александра Ивановна только ахнула и сказала: "Да что же это такое!" А о. Владимир помолчал, внимательно посмотрел на внучку и спросил: "А ты подумала, Оля, что твой дедушка — священник?" Девочка с раскаянием упала на колени и просила прощения.

Когда здоровье не позволяло о. Владимиру служить, он приходил в храм помолиться; крестил, отпевал, совершал панихиды на Пятницком кладбище, где в Ильинской церкви служил когда-то его отец и за алтарем было семейное захоронение Мощанских. Бывало, вся семья собиралась там и долго ждала о. Владимира, который сначала всегда служил панихиду и молился на другом месте, где не было никаких захоронений.

Перед праздником Сретения, 13 февраля 1938 года, около его дома остановилась машина, из которой вышли трое сотрудников НКВД. Они предъявили документ на обыск и арест, переворошили письменный стол и все вещи, забрали деньги, серебряные ложки, часы, золотой браслет, крестильный и наперсный кресты. В тюрьме врач, обследовав состояние здоровья о. Владимира, записал: склероз сердца, старческая дряхлость; годен к физическому труду третьей категории.

В день ареста следователь допросил свидетельницу, которая показала: "Мощанского Владимира Дмитриевича я знаю с 1937 года... как служителя культа в прошлом времени, а в настоящее время он проводит службы исключительно в большие духовные праздники и причем не зарегистрирован в соответствующих органах советской власти... Из разговоров верующих мне известно, что Мощанский прибыл из Кашинского района в город Вышний Волочек. Мощанский настроен к существующему строю и мероприятиям партии и советской власти враждебно, систематически высказывает среди верующих контрреволюционные антисоветские взгляды, направленные на подрыв советской власти, наносит оскорбления советской конституции, говоря, что это обман и свобода большевиков только на бумаге. Летом 1937 года Мощанский, выходя из церкви после службы, сказал вышедшим верующим: "Вы, верующие, молитесь Господу Богу, Он даст вам счастье, а эти... без Бога пропадут, да и вы сами видите, что у них жизнь идет все хуже и хуже с каждым днем, в городе нет ничего, а в деревне от колхозной жизни колхозники плачут". 1 декабря 1937 года Мощанский, идя по направлению к Пятницкому кладбищу совместно со служителем культа Успенским Владимиром Васильевичем, вел разговор по поводу предстоящих выборов в Верховный Совет. Мощанский сказал: "Да что там идти голосовать, это только формальность, большевики давно их выбрали, так что мы здесь в голосовании играем маленькую роль..." Также в большие духовные праздники Мощанский делал обход могил умерших и вместе с этим обходом наносил оскорбления существующему строю, говоря: "Раньше при царизме как жили все хорошо, а теперь свободная страна довела духовенство до того, что ходи по могилкам да оглядывайся, а то подойдут и арестуют, ведь незаконных арестов духовенства много, да чуть ли и не все, а всё кричат — свобода слова, свобода печати, у нас демократия".

Отец Владимир с сыном Николаем

На следующий день был допрошен заведующий конторой Союзутиль. Он показал: "Знаю Мощанского Владимира Дмитриевича с 1931 года как соседа. Мощанский все время служил в Зимнем соборе священником. Мощанский контрреволюционно настроен, антисоветскую агитацию проводил среди жителей города Вышнего Волочка в открытой форме под разными предлогами, восхвалял жизнь дореволюционного времени, открыто выступал против советских законов, распространял провокационные слухи оскорбительного характера по адресу советских ученых... Осенью 1937 года перед выборами в Верховный Совет в разговоре с ним на вопрос, почему он... стал служить, Мощанский стал угрожать, говоря: "Что вам надо, почему вы так враждебно относитесь к религии?" И от меня ушел. На второй день после этого разговора с Мощанским жена меня стала ругать, что я так отношусь к священнику, то есть Мощанский сумел за это время убедить мою жену, которая выступила в защиту священника. 23 ноября... в присутствии учеников восьмых — девятых классов Мощанский проводил контрреволюционную агитацию, направленную на распространение провокационных слухов оскорбительного характера против наших ученых, говоря: "Ученый Павлов перед смертью завещал, чтобы имеющиеся церковные здания не ломать и не занимать под музеи, вот видите, и ученые заступаются за религию". На вопрос, откуда вы это узнали, Мощанский замолчал. Летом 1937 года Мощанский свою контрреволюционную агитацию проводил в поле на выгоне скота среди отсталых женщин, имеющих коров".

В тот же день допросили и о. Владимира.

— Когда вы прибыли в город Вышний Волочек и откуда?

— В город Вышний Волочек я прибыл из села Спасского Кашинского района.

— Назовите, кого вы знаете из духовенства Вышнего Волочка.

— Из духовенства я знаю Всеволода Федоровича Зосимовского, священника собора, Александра Алексеевича Кобарова, священника собора, Ивана Никитича Воронцова, священника собора, Владимира Васильевича Успенского, настоятеля храма.

— Вы обвиняетесь в контрреволюционной антисоветской агитации, дайте по этому вопросу правдивые показания.

— Себя я в этом виновным не признаю и показаний или примеров по данному вопросу дать не могу.

16 февраля следователь продолжил допрос "дежурных свидетелей". Обновленческий священник храма на кладбище показал: "Знаю Владимира Дмитриевича Мощанского с января 1938 года. Он тоже служитель культа, только тихоновского порядка. Мощанский контрреволюционно настроен. Контрреволюционную агитацию Мощанский проводил открыто и систематически, под всякими предлогами. Кроме того, Мощанский формально отказался от служения, но на самом деле является активным проводником антисоветских разговоров и уже тем совершает преступление, когда нелегально крестит младенцев и участвует в службах. 28 января 1938 года Мощанский открыто стал говорить: "Новообрядцы — это предатели православной земли, они ее продали антихристам-коммунистам". В продолжении разговора Мощанский заявил: "За нами идет вся масса верующих, а за вами никто". Кроме того, Мощанский является активным организатором встречи Нового года в церкви по-старому... 3 февраля 1938 года я зашел в Зимний собор, где службу вел священник Мощанский. После службы Мощанский подошел к церковному старосте, и ему председатель двадцатки стал что-то говорить; на это ему Мощанский строго ответил: "Потише, здесь есть шпионы".

19 марта вновь допросили о. Владимира.

	С сыновьями (слева направо): Владимиром, Александром и Николаем. 1910-е гг.

— Вы обвиняетесь в контрреволюционной агитации. Дайте подробные показания.

— Контрреволюционной агитации я не проводил и виновным себя в этом не признаю.

— Зачитываю показания свидетеля о проведении вами контрреволюционной агитации. Признаете ли себя виновным?

— Считаю показания свидетеля неправдоподобными и их категорически отрицаю.

— Зачитываю показания свидетеля о распространении вами клеветнических слухов оскорбительного характера по адресу советских ученых. Признаете вы это?

— Да, действительно, такой разговор имел место, но я не говорил с целью проведения контрреволюционной агитации, этот разговор касался только одного ученого, про которого я и сейчас остаюсь при своем мнении.

— Что вас заставило встать на этот контрреволюционный путь?

— Поскольку я священник, то меня молодежь старалась втянуть в разговор, но я всегда старался этого избегать и больше молчать, но этот разговор я не мог пропустить мимо, не стерпел и дал ответ.

— Вы следствию говорите неправду. Следствие настаивает дать правдивые показания. Что вас заставило встать на этот контрреволюционный путь?

— Я следствию говорю только правду, никаких других причин не было.

На следующий день следователь устроил священнику очную ставку со свидетелем, заявившим:

— Хорошо помню, в октябре 1937 года Мощанский в присутствии верующих на одной из могил сказал: "Вот пришло время, нас, духовенство, преследуют за религию, ведь раньше этого царь не делал, а теперь свободная страна, и арест за арестом, а посмотреть, кого арестовывают, так можно смело сказать — невиновных людей". В январе 1938 года Мощанский около Пятницкой церкви сказал: "Составили всенародную конституцию, выбрали тайным голосованием правительство, а на деле проводят другое, вразрез всем своим законам, но этому народ не верит, а только больше озлобляется на советскую власть".

Обращаясь к батюшке, следователь сказал:

	В кругу родных. Стоят слева направо сыновья Александр, Владимир и Николай, сидят слева Александра Ивановна Дмитриевская, в центре дочь Ольга. Начало 1920-х годов.

— Обвиняемый Мощанский Владимир Дмитриевич, вы обвиняетесь в проведении антисоветской агитации. Подтверждаете ли вы показания свидетеля?

— Антисоветской агитации я не проводил и виновным себя в этом не признаю. Также отрицаю показания свидетеля.

— Обвиняемый Мощанский Владимир Дмитриевич, вы говорите неправду, следствие настаивает дать правдивые показания о проводимой вами контрреволюционной агитации.

— Я говорю только правду, что контрреволюционную агитацию я никогда не проводил.

22 марта состоялась очная ставка с другим свидетелем.

— 23 ноября 1937 года,— сказал он,— в присутствии нескольких учеников восьмых — девятых классов Мощанский проводил контрреволюционную агитацию, направленную на распространение провокационных слухов оскорбительного характера против наших ученых, заявляя: "Ученый Павлов перед смертью завещал, чтобы имеющиеся церковные здания не ломать и не занимать под музеи, вот видите, и ученые идут за религией".

— Обвиняемый Мощанский Владимир Дмитриевич, подтверждаете ли вы показания свидетеля?

— Да, подтверждаю показания свидетеля.

27 апреля было составлено обвинительное заключение и принято решение о передаче дела в суд для закрытого слушания. 27 июня 1938 года к десяти часам утра о. Владимира доставили в здание народного суда. Даже у повидавших всякое судей появление в зале немощного старца вызвало недоумение. Председатель зачитал обвинительное заключение и спросил, все ли в нем понятно. Отец Владимир ответил:

— В чем меня обвиняют — это мне понятно. Виновным себя признаю в том, что я говорил, но только не с целью агитации. Я сказал, что люди ученые тоже верят в Бога. Больше я ничего не говорил. Виновным себя в антисоветской агитации не признаю.

Были вызваны свидетели, дававшие показания на предварительном следствии. Выслушав все обвинения, о. Владимир вновь повторил, что его высказывания агитацией не являлись. На этом судебное заседание закончилось. Приговор — семь лет заключения с последующим поражением в избирательных правах на три года.

Отец Владимир подал жалобу, прося пересмотреть несправедливый приговор. Его вернули в Вышневолоцкую тюрьму. Все камеры в ней были переполнены, заключенным почти круглосуточно приходилось стоять, и даже на полу не было места, чтобы прилечь. Отец Владимир строго постился и почти все посылки, которые передавала ему Александра Ивановна, раздавал сокамерникам. В заключении ему исполнилось семьдесят два года. Состояние его здоровья становилось все хуже и хуже, а тюремная администрация не принимала никаких мер, так что в конце концов заключенные возмутились, стали стучать в железную дверь и кричать: "За что вы мучаете старого священника? В чем он виноват? Мы тоже верим в Бога".

С внучкой Ольгой. Вышний Волочек. 1920-е гг.

16 августа 1938 года специальная коллегия Верховного суда, рассмотрев дело, постановила, что приговор подлежит отмене, поскольку "такой важный документ, как протокол судебного заседания, председательствующим не подписан", показания одного из свидетелей записаны путано, указано, что он, а не Мощанский вел антисоветские разговоры. На этом основании приговор суда подлежит отмене, а дело — передаче в тот же суд со стадии судебного следствия.

Не вынеся тяжелых условий заключения, протоиерей Владимир Мощанский скончался 7 сентября 1938 года, а 15 сентября начальнику Вышневолоцкой тюрьмы были посланы копии определения спецколлегии Верховного суда.

Заключенные сами сделали гроб для о. Владимира; одели его в чистое белье, которое он хранил на случай смерти. Похоронили его на Пятницком кладбище. Александра Ивановна не знала, что батюшка скончался, и еще несколько дней носила в тюрьму передачи.

После смерти о. Владимира его образ стал преследовать начальника хозяйственной части тюрьмы. Куда бы тот ни шел, чтобы ни делал, перед его взором стоял старый священник. Это продолжалось и ночью, так что он совсем потерял сон. На рассвете девятого дня он пошел в сторону кладбища. Не зная адреса о. Владимира, по внушению Божию остановился перед его домом и постучал в окно. Александра Ивановна в форточку спросила, что ему нужно. "Выйдите, оденьтесь, ваш дедушка умер, я покажу вам могилку". Отвел ее на кладбище и показал могилу о. Владимира — на том самом месте, где он еще при жизни служил панихиды. Впоследствии здесь поставили крест и были погребены сын и дочь батюшки — Владимир и Ольга.

Протоиерей Владимир Мощанский был прославлен как местночтимый святой Тверской епархии. Позже, на Юбилейном Архиерейском Соборе 2000 года, он был причтен к лику Новомучеников и исповедников Российских. Память священномученика Владимира совершается в день кончины, 7 сентября по новому стилю.

¹ По: Игумен Дамаскин (Орловский). Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия. Жизнеописания и материалы к ним. Книга 3. С. 150—163. — Тверь. ООО "Издательский дом “Булат”". 2001.

² Родился в 1894 году, окончил Тверскую Духовную семинарию, был учителем. Во время Отечественной войны вместе с семьей попал в оккупацию. Немцы, приняв его за еврея, дважды собирались повесить. В третий раз, когда ему на шею уже надели петлю, Александр Владимирович дал обет, что, если останется жив, посвятит жизнь служению Богу. За него заступился священник местной церкви, где он был псаломщиком и его отпустили. Сразу же после окончания войны Александр Владимирович поспешил исполнить обет и в 1946 году был рукоположен в священника. Он служил в Тверской епархии, затем во Владимирском соборе Санкт-Петербурга, а в последние годы — в Вырицкой церкви под Петербургом. Скончался в 1981 году. Его матушка, Евгения, была дочерью священника Измаила Рождественского, который до начала тридцатых годов служил недалеко от Вышнего Волочка. В 1937 году о. Измаила, который был уже стар и немощен и почти не вставал с постели, хотели арестовать. Увидев троих незнакомых людей, батюшка понял, что это пришли за ним. Склонившись с печи, он ласково сказал: "Матушка, согрей самовар. Видишь, как они замерзли". Старший из вошедших поглядел на священника, помолчал и сказал: "Пошли, ребята, тут нам уже делать нечего". Отец Измаил скончался спустя полтора месяца.