Протоиерей Арсений Троицкий. Кимрская тюрьма. 1930 г.

Священномученик Арсений родился 28 октября 1880 года в селе Гридьеве Тверского уезда Тверской губернии в семье священника Сергия Троицкого. В 1903 году окончил Тверскую Духовную семинарию. Во время обучения нес послушание учителя певчих архиерейского хора и часто говорил проповеди на архиерейских богослужениях.

В 1903 году в день памяти трех святителей он сказал: "Мы, православные служители, в настоящий день творим память трех великих святителей и наставников наших — Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустого; воспоминаем их благочестивую жизнь и те великие подвиги и труды в деле проповедания слова Божия, которыми так полна жизнь этих трех великих столпов веры Христовой.

Для чего же мы совершаем это воспоминание? Если скажем, что для того, чтобы прославить и возвеличить имя их, то они уже прославлены и возвеличены не только на земле, но и на небе, не только от человек, но и от Бога, ибо они уже не "странни и пришельцы, но сожители святым и приснии Богу". К чему же тогда настоящее торжество в память их?

Ответим на это словами апостола Павла: "да взирающе на скончание жительства, подражаем вере их", то есть чтобы мы, чтущие память их, поучались примером их добродетельной жизни, подражали вере их, благодаря которой они содеяли правду, получили обетования, стяжали себе неувядаемые венцы жизни вечной. Для каждого члена Церкви Христовой вера есть единственное средство для получения живота вечного, и вся жизнь христианина есть один непрерывный подвиг веры и добродетели, который он благополучно может совершить, подражая вере своих наставников — святых угодников Божиих. Но спросим себя, православные слушатели, идем ли мы на этот подвиг веры, совершаем ли его и подражаем ли вере своих руководителей? Подвиг этот велик, и редко кто из нас благополучно совершает его. Он состоит в том, чтобы жить свято, в правде и истине, чтобы во всех делах и начинаниях предавать себя на волю Божию, жить для Бога и так быть верным Ему и надеяться на Его благость и милосердие, чтобы ни мучения, ни самая смерть не могли заставить нас отречься от веры в Него...

	Церковь Илии Пророка в Селихове

Далее, спросим себя, можем ли мы, ученики и последователи святых наставников наших, подражать той ревности и твердости в вере и правде, из-за которой они претерпевали всякие гонения и лишения? Поистине наше сердце содрогается и трепещет при воспоминании тех страданий и мучений, которые они терпели за имя Христово. Для нас кажется это очень и очень трудным подвигом. Но они безболезненно идут пред судилища, ведутся на мучения, даже радуются, что сподобились за имя Господа Иисуса Христа бесчестие прияти: "ничто не может разлучить их от любве Божия, яже о Христе Иисусе — ни смерть, ни живот, ни начала, ни власти, ни высота, ни глубина, ни ина тварь кая". Так, воспоминаемый ныне угодник Божий святитель Василий Великий, когда царский епарх Модест, желая привлечь его на сторону еретиков, именем царя стал грозить ему изгнанием и другими бедствиями, отвечал: "Изгнания я не боюсь, потому что вся земля моя или, лучше сказать, Божия. Мучений я не боюсь, потому что они приведут меня к желанному концу, и ты окажешь мне милость, что скорее пошлешь меня к Богу".

Вот как подвизались святые угодники; вот как они побеждали мир и грех, и победой этой была вера их. Но не такова наша жизнь, наши дела, наша вера в сравнении с их верой. Отчего же это происходит? Или, может быть, они были высшие, отличные от нас существа? Нет, они были такие же люди, как и все мы... Но быть может, они имели боґльшие обетования, надеялись получить боґльшие награды за свои подвиги? Нет, всем одинаково принадлежат те высокие обетования и та великая награда на небесах, тот венец правды, который "уготовал Господь любящим Его".

Чего же нам недостает для достижения совершенства и для получения истинного блага? Недостает одного, именно: веры и любви к Богу, такой любви, какою пламенели души святых наставников наших, которая не останавливалась бы ни пред какими несчастиями и бедствиями жизни; ради которой мы всегда были бы готовы положить душу за други своя, от которой не могли бы разлучить нас ни скорбь, ни теснота, ни гонение, ни глад, ни нагота, ни беда, ни меч".

	Отец Арсений с матушкой Татьяной и детьми Верой и Николаем у своего дома в Селихове. Справа протоиерей Павел Плетнев. 1907 г.

Учась в семинарии, Арсений служил также псаломщиком в Успенской единоверческой церкви в Твери. В 1903 году он женился на Татьяне, дочери протоиерея Павла Плетнева, служившего в храме Илии Пророка в селе Селихове Корчевского уезда Тверской губернии и вскоре был рукоположен в сан диакона, а затем — священника к Ильинской церкви.

Отец Арсений со всей ревностью принялся за пастырский труд, не ограничивая его рамками богослужения. Он сразу же вступил в благотворительное общество Великомученицы Варвары, целью которого было оказание помощи бедным воспитанницам Тверского епархиального училища, и стал щедрым жертвователем и активным деятелем этого общества.

В 1908 году по благословению епархиального архиерея Алексия (Опоцкого) о. Арсений учредил при своем храме церковно-приходской совет из двенадцати человек, призванный поддержать "угасающий дух религиозности и любви к святому храму и богослужению, развить приходскую благотворительность, ослабить сильно распространившийся порок пьянства, организовать библиотеку-читальню".

Действительно, при содействии Корчевского земства была открыта прекрасная библиотека-читальня и заведующий стал получать постоянное жалованье. Были собраны средства на устройство богадельни при храме, собирались пожертвования, которые раздавались нуждающимся во время пасхальных празднеств. Благодаря тому, что священник разъяснял суть церковных таинств, все крестные ходы и молебны в домах прихожан совершались при огромном стечении народа и с великим благоговением. Отчет о деятельности приходского совета Ильинской церкви правящий архиерей отправил для публикации в "Тверских епархиальных ведомостях" в качестве примера добрых начинаний для других приходов.

В те годы стала насущной необходимостью выработка программы преподавания Закона Божия для просвещения народа. В епархии были проведены совещания представителей епархиального и губернского училищных советов и священников — законоучителей начальных школ. Одним из самых активных участников этих совещаний, проходивших в 1914 году в Твери, стал священник Арсений Троицкий.

Когда началась Первая мировая война, о. Арсений вместе с прихожанами стал помогать больным и раненым воинам. В 1916 году за усердную пастырскую службу он был награжден камилавкой, а в 1917-м назначен помощником благочинного 1-го округа Корчевского уезда. За ревностное и усердное служение он был возведен в сан протоиерея.

	Отец Арсений (2-й справа), о. Павел Плетнев (4-й справа), Татьяна Павловна Троицкая (крайняя слева)

В послереволюционное время о. Арсений продолжал воспитывать своих прихожан в православном духе и укреплять в вере, организовывал многочисленные паломничества к православным святыням. В 1921 году он возглавил паломничество в Николаевский Пешношский монастырь Дмитровского уезда Московской губернии. По окончании паломничества его участники образовали союз ревнителей христианского благочестия под небесным покровительством преподобного Мефодия, основателя Пешношского монастыря. Протоиерей Арсений составил устав союза. В летнее время ревнители стали принимать активное участие в крестных ходах, устраиваемых различными приходами, а в зимнее — в проведении бесед на религиозные темы.

В ноябре 1922 года за противодействие обновленческому расколу власти арестовали епископа Старицкого Петра (Зверева), исполнявшего в то время обязанности управляющего Тверской епархией. В тот же день в Никольской что на Плацу церкви Твери состоялось собрание тверского духовенства и представителей приходских общин. После длительного обсуждения собрание постановило настоятельно необходимым созыв Поместного Собора "с соблюдением принятых ранее правил свободного избрания представителей от духовенства и мирян на окружных уездных и епархиальных собраниях; причем Собор должен состоять из православных христиан, и если намеченный "Живой церковью" и ВЦУ Собор не будет отвечать даже элементарным требованиям справедливости свободного избрания достойных представителей, то его игнорировать и озаботиться с разрешения предлежащей власти созывом другого, канонически законного и вполне правомочного Собора... Заслушав заявление группы верующих о желательности ходатайства за арестованных епископа Петра, протоиерея А. К. Бенеманского, мирян А. И. Соколова, А. М. Преображенского и протоиерея В. П. Куприянова ввиду полной неизвестности о причинах их ареста... единогласно постановили: принимая во внимание хорошо известную членам собрания политическую благонадежность арестованных лиц, их совершенную лояльность по отношению к советской власти и, с другой стороны, крайнюю желательность видеть их на свободе как лиц, способных действовать в умиротворяющем духе среди верующих масс, в особенности в настоящее время, ввиду возбуждения умов под влиянием действий чуждой верующим организации "Живая церковь" и, наконец, болезненного состояния епископа Петра,— избрать... [далее идет перечень фамилий] и уполномочить их войти с ходатайством в губернское политическое управление и прокуратуру о выяснении причины ареста и освобождении их, если потребуется, под поручительство всех членов настоящего собрания".

	Дом призрения. В дверях стоит о. Павел Плетнев, слева от него о. Арсений

Далее собравшиеся выслушали телеграмму от духовенства и мирян Кашинского викариатства: "Узнав о прибытии в Тверь назначенного ВЦУ епископа Александра, заявляем, что Александра не признаем, распоряжениям его не подчиняемся... По обмене мнениями постановили: сообщить епископу Александру (Надеждину), что... единственным епископом, управляющим Тверской епархией, духовенство и миряне признают избранного ими епископа Петра или назначенного им; причем ни в коем случае не желают и не допустят к себе других епископов или священников, в особенности старой марки, вроде членов духовных консисторий или бывшего государственного совета, каковым является и епископ Надеждин, как элементов сомнительных и нежелательных..."

30 ноября 1922 года епископ Петр был перевезен из Твери в Москву и заключен в Бутырскую тюрьму. 4 декабря епископ Осташковский Гавриил (Абалымов) направил послание духовенству и мирянам Тверской епархии, в котором писал: "За отсутствием управляющего епархией преосвященного Петра, епископа Старицкого, в порядке управления по его поручению и по вызову тверского духовенства и паствы я с 1 декабря вступил в управление Тверской епархией. Извещая о сем духовенство епархии через отцов благочинных, прошу всех пребывающих в молитвенном и каноническом общении с нами не принимать и не исполнять распоряжений иных духовных лиц или церковных организаций... присланного в Тверь от ВЦУ епископа Александра (Надеждина, бывшего Кашинского) единодушно отвергнуть и поэтому рассылаемым представителями ВЦУ бумагам не верить и не придавать значения".

Представители православного духовенства в разъяснение происходящих событий в то время писали: "В Тверь прибыл епископ Гавриил из Осташкова и вступил в управление епархией. От "Живой церкви" и ВЦУ хозяйствуют три представителя Христовой церкви — епископ Александр (Надеждин), бывший священник в Пречистом Бору и Торжке Раевский и бывший протоиерей Покровской города Твери церкви Н. Ф. Троицкий, изгнанный приходом. Захватили канцелярию епископа Петра, захватили Желтиков монастырь, но с ними никто не служит".

5 декабря епископ Александр и обновленческое епархиальное управление выпустили послание, обращенное к благочинным Тверской епархии. В нем, в частности, говорилось: "Епархиальное Управление, организованное Высшим Церковным Управлением от 16 сентября за 992, под председательством Высокопреосвященного Александра, бывшего Архиепископа Вологодского, ныне Тверского, по определению ВЦУ от 10 ноября 1438.

	Отец Арсений с диаконом Василием Слемзиным и прихожанами

Архиепископ Александр с наилучшей стороны известен Тверской епархии по прежней своей службе в должности ректора Тверской Духовной семинарии, члена Государственного Совета по выборам от духовенства и епископа Кашинского. А потому нужно быть уверенным, что наша Тверская Церковь, прекращая свое, ничем не оправдываемое автокефальное существование, принятое низложенным епископом Петром, самовольно взявшим Управление Тверской Епархией, не во имя блага Православной Церкви, а исключительно по своему честолюбию и властолюбию, и вступая теперь на прежний путь единения с общей матерью Православной Церковью чрез признание и подчинение ВЦУ, заменившему собою патриаршее Управление по неизбежным канонически и исторически допускаемым основаниям, пойдет закономерным, правильным путем и порядком в насаждении истинно православной христианской веры и благочестия на чисто христианских началах. Такая уверенность должна быть непоколебимою, если принять во внимание, что настоящая организация всего Церковного Управления имеет временный характер до установления образа правления Поместным Собором, назначенным к созыву 5 февраля 1923 года, что она, не предпринимая теперь никаких изменений в исповедании нашей веры, имеет своей целью и задачей лишь только собрать и подготовить материалы для проведения реформ на Соборе в духе приближения нашей Церкви к первохристианской апостольской Церкви путем очищения ее от всех тех наслоений и искажений, которые появились в ней в период союза ее с государством вследствие порабощения последним под влиянием сословных и политических интересов. Поэтому Тверское Епархиальное Управление чрез отцов благочинных предписывает духовенству Тверской епархии провести в жизнь следующие распоряжения.

По всем делам церковным обращаться в Тверское Епархиальное Управление. Согласно циркулярному предложению ВЦУ от 17 сентября 821, прекратить возношение за богослужениями имени Патриарха Тихона и заменить следующей формулой: "Вселенские Православные Патриархи, Высшее Церковное Управление, Православные епископы, Честное пресвитерство, во Христе диаконство и весь причт и люди".

Такое свое определение ВЦУ мотивирует от 27 ноября сего года следующими соображениями: неисполнение означенного распоряжения будет служить знаком явной политической контрреволюционности, ибо поминовение Патриарха Тихона не является актом церковным при существующих условиях, а явной и публичной демонстрацией, а также не просто неподчинением распоряжениям ВЦУ, но определенной политической игрою под церковным покровом.

Неся на себе ответственность за общественный мир церковный, ВЦУ предлагает Епархиальным Управлениям доносить о лицах, не подчиняющихся сему распоряжению, увольняя немедленно от занимаемых должностей всех настоятелей церквей, где таковое распоряжение не будет исполняться.

В силу этих циркуляров прекратить за литургиею после сугубой ектении чтение молитвы против еретиков и богоотступников, введенной самовольно епископом Петром, и на всех богослужениях, где полагается, возглашать, как и прежде, "Богохранимую державу Российскую", а не "страну".

Немедленно по получении сего отцы благочинные должны собраться в свой уездный город и провести в жизнь следующие мероприятия: а) дать общую подписку о признании ВЦУ правящим органом Русской Православной Церкви и подчинении всем его распоряжениям, а также о признании справедливости социального строя государственной жизни и объединения трудящихся в целях защиты от эксплуатации человека человеком — представить таковую в Тверское Епархиальное Управление; б) для организации Уездных Церковных Управлений представить в Епархиальное Управление кандидатов из сочувствующих возрождению Церкви, по священнику от каждого благочиния, по два клирика и мирянина из состава всего уезда. Из них Тверское Епархиальное Управление и составит Уездное Управление в каждом уездном городе из трех священников (один должен быть председателем), одного клирика или мирянина до назначения викарного епископа, который должен быть Председателем. В состав Уездного Управления входит еще Уездный Уполномоченный, назначаемый Епархиальным Управлением по рекомендации Епархиального ВЦУ...

Тверское Епархиальное Управление при приеме дел по канцелярии епископа Петра не нашло никаких денежных сумм и даже документов по приходу и расходу их, между тем оборудование его и содержание, в том числе и Архиепископа, требует значительных сумм на расходы. Поэтому предлагается тотчас же от каждого благочиния каждомесячно слать не меньше той суммы, чтобы на каждую церковь причиталось средним числом два миллиона рублей, а раскладку этого сбора с каждой церкви сделать на первом благочинническом собрании. Кроме того, на содержание ВЦУ, согласно циркуляру от 6 сентября за 864, высылать единовременно такую же сумму и по два миллиона рублей от церкви — на выписку духовного органа, издаваемого ВЦУ для подготовки к Собору.

Для гласности, лучшего упорядочения церковной жизни и согласной деятельности необходимо, по примеру других епархий, издавать свой епархиальный орган, на который выслать от каждой церкви авансом тоже по два миллиона рублей (200 р. дензнак. 1922 г.) и сообщить почтовый адрес. Свой орган нужен для широкого обмена мыслями по проведению на Соборе желательных реформ и для опубликования всех распоряжений к неуклонному исполнению во избежание излишних почтовых расходов.

В заключение Тверское Епархиальное Управление просит отцов благочинных немедленно провести в жизнь все вышеизложенные распоряжения, и прежде всего в городах".

25 января 1923 года состоялось собрание отдельных благочиний Кимрского округа, а на следующий день — собрание представителей духовенства и мирян всего Кимрского уезда. Всего, кроме публики, присутствовало двадцать шесть священников, четыре диакона, восемь псаломщиков и пятьдесят два мирянина. Председателем съезда был избран мирянин Федор Роднов, товарищами председателя — благочинный 1-го округа протоиерей Иоанн Преображенский и мирянин Илья Трубач, секретарями — протоиереи Арсений Троицкий и Арсений Покровский.

Первым выступил протоиерей Иоанн Преображенский, раскрывший сущность, красоту и величие Православной Церкви как служительницы миру в духе Христа и резко противоположный ей образ нового реформаторского движения, возглавляемого ВЦУ. Содокладчиком выступил о. Арсений, который главное внимание уделил переживаемому моменту церковного развала, выражающемуся в сознательном походе на Православие. Проанализировав программу Живой церкви и выступления живоцерковников, он пришел к выводу, что дух учения живоцерковников резко противоположен духу Православия.

На заседании была принятая следующая резолюция: "В многочисленных голосах представителей Кимрского уезда, в первую очередь прямых служителей алтаря — пастырей Церкви, а с ними равно их сотрудников, клира и мирян, собравшихся на совещание для выяснения вопроса, как относиться к новому церковному реформаторскому движению "Живой церкви", звучало одно твердое убеждение, что наша Православная Церковь есть столп и утверждение истины; в ней, как в теле Христовом, все вечно юно, все вечно живо, все благодатно-действенно; Русская Православная Церковь есть хранительница истины Христовой в лице тех многочисленных праведников, которые, как солнце, зажигают своим благодатным светом служителей слова Божия, простые сердца верующих, внушая тем и другим свято сохранять в чистоте и неповрежденности православную апостольскую святоотеческую веру. А потому и говорить, в особенности пастырям, о необходимости какой-то другой, "Живой церкви", внушать верующим, что будто бы нужно переменить свой прежний древлеотеческий взгляд на Православие, собрание признало делом совершенно излишним, недопустимым, весьма вредным для внутреннего благосостояния Православной Церкви как единого тела Христова... Собрание нашло необходимым твердо и определенно заявить: никаких реформ и нововведений в Церкви без правомочного Собора Русской Поместной Церкви отнюдь не допускать.

Поэтому, видя, как никем не уполномоченные представители реформаторских групп самочинно захватили в свои руки Высшую Церковную Власть в Русской Церкви и дерзают назначать в губернские города своих епископов, бесстыдно изменивших истине, собрание считает ВЦУ, а равно и его ставленника на Тверскую кафедру епископа Александра, делом законопреступным, неправомочным, самозванным и насильнически прервавшим законную церковную высшую власть; а также собрание негодует на то, что живоцерковники путем наговоров и клеветы ухищряются смещать законных пастырей Церкви, вполне лояльно относящихся к государственной власти; следовательно, собрание находит совершенно излишним и необязательным подчиняться ВЦУ и его ставленникам..."

1 марта 1923 года за проведение этого собрания были арестованы и заключены в тверскую тюрьму протоиереи Иоанн Преображенский, Арсений Троицкий, Арсений Покровский, Макарий Комаров, Александр Молчанов, Василий Рубцов и миряне Федор Роднов и Илья Трубач. Тогда же был арестован и епископ Гавриил.

6 марта следователь допросил о. Арсения, который показал: "Предъявленное мне обвинение в нелегальной противосоветской деятельности... получении от епископа Гавриила директив и материалов для агитации, призывающей на мученичество и на борьбу с антихристами — гонителями Церкви и тому подобное,— виновным себя не признаю... Мирян к себе в сотрудники я набирал с целью использования их для разъяснения ближайшему населению положения церковной жизни и программы "Живой церкви", чтобы сохранить православное настроение в своем приходе".

9 марта все арестованные были переведены в Москву. 20 апреля следствие было закончено. Заключение гласило: "Дело возникло в Тверском отделе ОГПУ на основании имеющихся материалов о том, что Абалымов (епископ Гавриил) распространяет среди церковников контрреволюционные воззвания, разжигающие национальную вражду, в особенности против обновленческих течений, называя их врагами Церкви. В результате этих воззваний епископа Гавриила церковники Комаров М. И., Молчанов А. Г., Покровский А. П., Рубцов В. Г. и миряне Трубач И. А., Роднов Ф. И. под руководством Преображенского и Троицкого созывают уездный съезд духовенства, на котором выдвигают вопрос о создании специального органа, ведающего учетом сил сторонников тихоновского течения и вербовкой сотрудников из мирян для возбуждения национальной вражды и подготовки народного мнения... На основании вышеизложенного нахожу, что Абалымов, Преображенский, Троицкий, Комаров, Молчанов, Покровский, Рубцов, Трубач и Роднов являются ярыми реакционерами и ведут антисоветскую деятельность, что подтверждается агентурными имеющимися в деле материалами, а потому... вышеназванных заключить в концлагерь сроком на три года каждого".

16 мая 1923 года Комиссия НКВД по административным высылкам приговорила о. Арсения и других арестованных к трем годам концлагеря. Заключение о. Арсений отбывал в Соловецком концлагере. Освободившись в 1926 году, он вновь стал служить в Селихове.

	Отец Арсений с матушкой и сыном Борисом. Актюбинск. 1932 г.

В 1930 году двадцатилетний секретарь комсомольской ячейки в селе Марьине Герман Гущин написал донос на односельчан: "Недели полторы тому назад при посещении помещения Роднова я заметил у него две приобретенные кровати и швейную машину. Я спросил его, где он приобрел кровати. Роднов мне про детскую кровать сказал, что дал ему Кротов как ненужную. Привез кровать Роднов на моих глазах в ноябре 1929 года. Про другую кровать он замялся, ничего не сказал, а также не сказал, откуда у него взялась машина... Причем дополняю, что лишенец Кротов стал производить распродажу имущества после того, как объявлено было о раскулачивании. Первая опись имущества у Кротова была за неуплату налога в декабре месяце; тогда как он не должен распродавать после этого имущество, при описи финагентом часть имущества была укрыта, что доказывает проданный стол и кровать. А также укрыл имущество лишенец Башилов, как-то: швейную машину ножную он передал Роднову. От него машина полетела к Мареву, машина не попала в опись, машина в настоящее время находится у Марева, до описи спрятана была у Роднова. Также Башилов передал кровать Роднову".

Были допрошены несколько человек, которые дали весьма расплывчатые показания. В результате 15 августа 1930 года арестовали о. Арсения, церковного старосту Василия Кротова и крестьян Андрея Башилова, Василия Трусова и Михаила Воронина. Их заключили в тюрьму в Кимрах.

Допрошенный 20 августа Герман Гущин сказал: "Свои протоколы опроса, где я опрошен агентом розыска, я подтверждаю. Воронин до сего времени антисоветски настроен, при всяком удобном случае в группе крестьян он бросает шпильки по адресу советской власти, бедняцкой части деревни, дружбу он ведет с Башиловым, Кротовым, иногда бывает Роднов. Взаимоотношения с попом Троицким самые хорошие у Воронина, кроме того, с попом Троицким в особых хороших отношениях все кулаки деревни Марьино, в особенности, как я выше сказал, Воронин, Башилов, Кротов, Трусов; поп бывает у них во время молебствия; ходят ли они домой к Троицкому, сказать не могу, но во время праздников ходят в церковь. Кротов же как бывший церковный староста был часто у попа дома".

27 августа на допросе Андрея Башилова возник вопрос о найденной у него серебряной разменной монете, и он ответил, что получил деньги от о. Арсения.

2 сентября допросили о. Арсения, который показал: "В отношении найденного серебра у Андрея Башилова я помню, что во время Пасхи, когда мы обходили деревню Марьино с молебнами, мы зашли в дом Башилова совместно с причтом в лице псаломщика и диакона. Отслужили молебен в доме Башилова; последний, вынув пятидесятирублевую бумажку, предложил получить 1 рубль за молебен и получил сдачи 49 рублей серебром. Просил ли он серебряной монетой сдачу или бумажными купюрами, я этого обстоятельства не помню. Я думаю, что он хранил найденное у него серебро исключительно как сбережения, а не как метод укрытия серебра от его движения. Я посещал дом Башилова с религиозными требами и других посещений не делал.

С Кротовым у меня большой дружбы не было. Я бывал у него дома исключительно по делам церкви. То же самое было, когда Кротов, будучи церковным старостой, посещал мой дом.

В своих проповедях я никогда не касался политики советского правительства, и проповеди носили исключительно религиозный характер. Проповеди мои привлекали много молящихся, как мужчин, так и женщин. Я пользуюсь авторитетом среди населения в нашей общине, так как служу в этом приходе около двадцати семи лет. Существовавший в селе Селихово колхоз развалился в то время, когда я находился в заключении, и по возвращении моем из него колхоза уже не было.

Виновным себя в передаче серебра Башилову с целью укрытия такового и в агитации против мероприятий советской власти не признаю".

	Храм Покрова Пресвятой Богородицы в селе Власове

3 сентября следствие было закончено с таким заключением: "Троицкий, Башилов, Кротов, Воронин, Трусов достаточно изобличаются в том, что в период тяжелого положения с разменной серебряной монетой с целью подрыва финансового положения в СССР священник села Селихово Арсений Троицкий передал около 50 рублей серебряной мелкой монеты гражданину деревни Марьино Андрею Башилову, который к этой сумме еще скопил 53 рубля 2 копейки и составил сумму в 103 рубля 2 копейки, каковые были у него обнаружены во время обыска. Те же, Башилов, Троицкий и граждане Воронин, Кротов и Трусов, бывший городовой, будучи тесно между собой связаны как по своей классовой принадлежности, так и по имущественному положению, вели агитацию против мероприятий советской власти, проводимых на селе. Свою агитацию проводили главным образом среди отсталой части населения, а священник Троицкий — среди прихожан своей церковной общины. Кротов, будучи церковным старостой, во всем помогал священнику Троицкому, с которым был в дружественных отношениях... Воронин и Трусов, будучи связаны с Башиловым как валялы, вели работу среди населения против политики советской власти на селе по отношению к лишенцам и зажиточному классу".

22 ноября 1930 года тройка ОГПУ приговорила о. Арсения к трем годам ссылки в Казахстан, старосту Василия Кротова — к трем годам ссылки на Урал, Андрей Башилов, Михаил Воронин и Василий Трусов были из-под стражи освобождены. Ссылку о. Арсений отбывал в Актюбинске, а вернувшись, стал служить в храме Покрова Пресвятой Богородицы села Власова Шатурского района Московской области.

В октябре 1937 года арестовали весь клир Покровского храма — трех священников и двух диаконов. Первые допросы проходили в сельском отделении НКВД. 4 ноября о. Арсений подписал протоколы, составленные следователем, с признанием вины в руководстве контрреволюционной группой церковников. На вопрос, признает ли он себя виновным в систематической контрреволюционной деятельности, ответил: "Я враждебно настроен к ВКП(б), но после возвращения из ссылки я против советской власти открытой агитации не вел".

	В Таганской тюрьме. 1937 г.

После первых допросов о. Арсения перевели в Таганскую тюрьму в Москве, и 16 ноября его допросил другой следователь. На этот раз о. Арсений занял твердую позицию и не подписал никаких лжесвидетельств.

— Вы арестованы как руководитель контрреволюционной группы духовенства. Признаете себя виновным? — спросил следователь.

— Виновным себя в контрреволюционной деятельности не признаю. Действительно, я не отрицаю того, что являлся настоятелем данной церкви, но все лица собирались и обсуждали вопросы религиозных обрядов, своих мыслей против советской власти я не высказывал, — ответил священник.

— Вас уличают в контрреволюционной деятельности обвиняемые. Намерены вы давать следствию откровенные показания?

— Никакой агитацией я не занимался. Все улики, которые мне предъявлены, являются клеветой на меня.

17 ноября 1937 года тройка НКВД приговорила о. Арсения к расстрелу. В тот же день он был расстрелян и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово. В 2001 году Русская Православная Церковь причислила протоиерея Арсения Троицкого к сонму Новомучеников и исповедников Российских. Память его празднуется в день кончины, 17 ноября по новому стилю.

^* По: Игумен Дамаскин (Орловский). Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия. Жизнеописания и материалы к ним. Тверь. ООО "Издательство “Булат”", 2002. Книга 6. С. 290—310.